Залив Тампа-Бэй (англ. Tampa Bay) расположенный в центральной части западного побережья Флориды – это крупная естественная гавань, эстуарий (рукав) Мексиканского залива площадью превышающей 1000 кв. километром. В состав этого залива входят несколько других заливов: Хиллсборо, Мак-Кей, Олд-Тампа, Миддл-Тампа и Лоуер-Тампа. Залив Тампа сформировался около 6000 лет назад, когда затопленная соленой водой долина реки Хиллсборо образовала эстуарий, соединенный с Мексиканским заливом широким устьем. До этого времени залив представлял собой пресноводное озеро, вероятно наполняемое естественными источниками водоносного слоя Флориды. Источниками пресной воды залива является не одна река, а более ста мелких притоков. Река Хиллсборо самый большой источник пресной воды, далее следуют реки: Алафия, Мэнати, Литтл-Мэнати. Из-за многочисленных притоков бассейн залива охватывает участки пяти округов Флориды площадью около 5700 кв. километров. Дно залива илистое и песчаное, средняя глубина составляет всего лишь около 3,7 метров.
В апреле 1528 года в неглубоких, окаймленных мангровыми лесами водах залива Тампа впервые объявились испанские суда из экспедиции Панфилио Нарваэса. Ослабленные путешествием 300 испанских моряков вынуждены были сойти на берег, чтобы пополнить трюмы пресной водой. Они высадились в месте, называемом Джунгли Прада (Jungle Prada Site, район современного города Санкт-Петербург (St. Petersburg), округ Пинелас, Флорида – И.К.).
Береговой отряд под предводительством Алонсо Энрикеса пробрался в деревню туземцев, где мелкие безделушки (стеклянные бусы, латунные колокольчик и ткань) испанцы обменяли у индейцев на свежую рыбу и дичь. Энрикес доложил Нарваэсу, что сокровищ в этой деревне нет, однако жители деревни ведут себя настороженно, хотя и не проявляют внешней агрессии.
К вечеру испанцы вновь вернулись в деревню туземцев, но последних там не застали, по неизвестным причинам индейцы покинули селение и спрятались в мангровом лесу. Испанцы провели в этом селении весь следующий день, обшарив каждую хижину. Из всех предметов, которые им удалось увидеть, они нашли небольшой золотой диск и украшенную изумрудами ритуальную погремушку. Этого было достаточно для того, чтобы Нарваэс отдал приказ разбить лагерь и начать обследование прибрежной территории. Спустя день в деревню вернулись вождь и ряд старейшин в окружении небольшого отряда воинов вооруженных луками. В ходе встречи с вождями Нарваэс через переводчика, говорившего на нескольких аравакских диалектах, объявил индейцам о том, что является представителем короля Испании и правителем этих земель. Он также объяснил вождям, что все они подданные короля и обязаны принять христианство. Если они, мол, откажутся от крещения, то испанцы будут расценивать их как врагов, а если согласятся, то будут считать индейцев своими братьями.
В течении нескольких дней корабли Нарваэса обследовали часть залива Олд-Тампа, после чего вернулись в базовый лагерь. Оттуда Нарваэс решил перейти залив Тампа и бросить якорь на восточной его стороне.
В устье реки Маленькая Мэнати (Little Manatee River, южная сторона залива Тампа-Бэй – И.К.) испанцы обнаружили другой город индейцев, который в судовых журналах экспедиции де Сото 1539 года назван как Узите. В городе Узите, испанцы тогда якобы обнаружили изделия украшенные золотыми орнаментами, от чего потребовали от правителя города указать им путь, ведущий к золотой жиле.
Ученые полагают, что первым племенем в заливе Тампа с которым контактировали конкистадоры Нарваэса, было племя токобага (tocobaga).
О контактах людей Нарваэса с токобага нам мало что известно, ибо сведения испанских летописцев о встрече с этими индейцами весьма скудны и неконкретны. Есть предположение, что правителем города Узите, которого Нарваэс захватил в качестве заложника и в последствие не найдя у индейцев золота отрезал ему кончик носа, был кацик по имени Хиррихигуа, хотя во многих исследованиях это лицо ассоциируется с вождем по имени Узите, как его тогда возможно называли люди Нарваэса.
Уничиженный вождь поднял восстание против испанцев, отчего последние вынуждены были продвигаться на север с боями. Лишь только половина конкистадоров (из 300 высадившихся в заливе) смогла прорваться через земли токобага.
Более конкретные и достоверные сведения о племени токобага относятся к периоду 1539 года, когда в заливе Тампа высадились конкистадоры Эрнандо де Сото составившие первые подробные исследование большинства индейских поселений этого региона. Из под пера документалистов экспедиции историки впервые узнали о таких городах и соответственно племенах проживавших в районе залива как Узите, Мокосо, Похой, Гуакозо, Лука, Вицела, Токасте и Токобага. Неоценимую помощь исследователям из команды де Сото оказал тогда испанский пленник токобага Хуан Ортис, которого де Сото обнаружил среди воинов племени мокосо (см. Мокосо).
Конкистадоры де Сото имели непосредственный контакт с токобага, когда вошли в город Узите, где и узнали об истории конфликта одиннадцатилетней давности вождя индейцев с Нарваэсом, по приказу которого испанцы отрезали вождю кончик носа, а его родственников затравили собаками.
Гарсиласо де ла Вега отмечал, что «индейцы проживавшие на севере залива в городах Узите и Токобаго говорили на одном языке отличном от языка на котором говорили индейцы города Мокосо, хотя все эти города между собой состояли в союзе и воевали против других». Каждый город в прибрежной части залива был в политическом плане самостоятельным, и какой из них занимал доминирующее положение в регионе Тампа, испанцам из экспедиции де Сото определить было трудно.
Территорией проживания племени токобага, как указывают археологические данные, являлись как минимум северные прибрежные районы залива Олд-Тампа. Однако согласно многочисленным научным утверждениям, земли этого народа простирались вокруг всей прибрежной зоны залива Тампа-Бэй, а также вглубь материковой части полуострова на север, на восток и на запад.
Столицей страны токобага являлся город Токобага, который находился в прибрежной зоне залива Олд-Тампа в месте расположения современного города Сафети-Харбор (Safety Harbor).
Индейцы токобага являются потомками народа относимого наукой к древней археологической культуре Маносата (около 500 года до н.э. по 900 год н.э.) которая исчезла в период VIII-IХ века. Города и поселки, возведенные носителями культуры Маносата, в период 900 и 1700 годы населяли уже представители коренных индейских племен относящихся к археологической культуре Сафети-Харбор. Центром данной культуры был город Токобага и окрестные с ним поселения в заливе Олд-Тампа.
Характерными особенностями этих двух археологических культур является наличие курганов и керамики украшенной определенным набором конструкций и символов, «навозными кучами», а также платформами из раковин моллюсков, служившими фундаментом для построек.
В гаванях залива Тампа многие города токобага представляли «храмовые городища», отличительной особенностью которых являлись пирамидальные курганные насыпи с усеченным конусом, на вершине которых, как правило, располагались дома вождей или святилища. Строительный материал, из которого токобага сооружали курганы, состоял из грязи, песка и ракушек. Центральную зону города, где находился курган и святилище, индейцы соединяли с жилой зоной, посредством сооружения своеобразной рампы в виде насыпей из того же материала.
Самым известным археологическим памятником токобага являлся храмовый курган Пинеллас-Поинт (Pinellas Point Temple Mound), распологавшийся около современного города Санкт-Петербург. Курган построен в период 900-1500 годы и состоял исключительно из раковин устриц и моллюсков, но к сожалению до наших дней сохранился один лишь его остов.
Происхождение термина «токобага» точно неизвестно. Этот термин использовался испанскими властями в период первого колониального правления Флоридой для обозначения всех коренных народов проживавших в районе Тампа-Бэй. Предположительно Термин «Токобага» или «Токопака» (Tocopaca) ассоциировался с именем вождя, управлявшего городом или вождеством Токобага на момент появления там конкистадоров из экспедиции де Сото.
Также испанские источники указывают на группу поселений находившихся в окрестностях города Токобага, вожди которых подчинялись кацику Токобага. Поэтому, скорее всего, город Токобага был центром вождества или альянса окрестных с ним поселений, располагавшихся, как и указывалось выше, в районе современного Сафети-Харбор.
Помимо вождества Токобага, на племенной территории токобага в районе заливам Тампа, а точнее на восточной его стороне, находилось вождество Мокосо (см. Мокосо) жители которого говорили на диалекте тимукуа, но этнически не относились к этому народу.
На северной стороне залива Хиллсборо располагалось вождество Похой (Capaloey, см. Похой), а на южной вождество Узите.
Пленник калуса Фонтанеда отмечал, что король Токобага «был главным» в регионе Тампа и «воевал с королем Карлосом» (верховный правитель калуса – И.К.). Согласно его утверждениям кацики городов Токобага и Мокосо были правителями «независимых королевств» То есть, согласно описанию Фонтанеды, на период первых контактов с европейцами токобага занимали доминирующее положение среди вождеств всего региона Тампа.
Токобага не были, как считают некоторые из исследователей, частью культуры народа тимукуа. Однако некоторые племенные группы токобага, проживавшие на границе с западными тимукуа все же впитывали не только элементы культуры тимукуа, но и говорили на тимукуанских диалектах.
Гарсиласа де ла Вега отмечал: «Кацики Мокосо и Узите говорили на разных языках и были данниками короля Уррипаракокси (Urriparacoxi одно из вождеств Западных тимукуа – И.К.)».
Исследователь Джон Ханн утверждает, что индейцы вождества Мокосо, лишь только по территориальной принадлежности являлись токобага, но по языку принадлежали к народу тимукуа. Также Ханн отмечает и то, что следы вождеств Мокосо и Узите исчезли с лица земли после того как там побывали конкистадоры де Сото, после чего вождество Токобага стало доминирующим во всем регионе Тампы.
На период первых контактов с индейцами токобага испанские источники указывают на факт социального расслоения их общества. Как минимум общество токобага по социальному составу подразделялось на четыре класса или скорее касты: кациков (вождей) и знати, воинов и простолюдинов. Перейти из низшей касты в высшую практически было не возможно, ибо каждая каста строго блюла свою чистоту. Представители других племен, или европейцы, захваченные воинами токобага при различных обстоятельствах, в племени считались рабами.
Кацики и знать токобага заключали браки исключительно внутри своего сословия, то есть женились на сестрах друг друга.
Власть кацика передавалась по наследству от отца к сыну или от дяди, если тот был кациком к племяннику, то есть сыну старшей сестры кацика.
Кацики и знать были привилегированными членами общества токобага и перемещались по территории на спинах гермафродитов или кого-либо из рабов.
Гермафродиты в обществе токобага были определенной кастой с четкими регламентированными функциями. Как правило, они делали всю черновую или силовую работу, например, ухаживали за больными, выносили раненых с поля боя и оказывали сексуальные услуги мужчинам из числа простолюдинов. Прибегать к сексуальным утехам гермафродитов у людей из высших сословий, а также воинов считалось делом постыдным и унизительным.
Мужчины становились гермафродитами лишь при условии знамений свыше, будь то сновидение или видение, вызванное посредством употребления галлюциногенных веществ.
Получив подобный знак, мужчина шел к жрецу или знахарю и объявлял ему о своем намерении стать трансвеститом, после чего жрецы испрашивали на то дозволение у духов и проводили определенные ритуалы. Завершив магические действия, знахарь приступал к хирургической операции по изменению пола. Сначала он выбривал волосы в области паха и на мошонке пациента, дезинфицировал область специальным настоем из трав, потом жгутом из кожи привязывал пенис к животу, после чего «скальпелем» из заточенной раковины или кости животного проводил по мошоночному шву и вынимал из мошонки сначала одно, а по другое яички. Всю процедуру знахарь, по словам Менендеса де Авилеса, проводил за полчаса.
Города и деревни токобага преимущественно сосредотачивались вокруг прибрежной зоны залива Тампа. Архитектура этих поселений представляла конструкцию в виде нескольких линий искусственно созданных платформ, расположенных по всему периметру, а также центру города. Наличие центральной площади, на которой находился храмовый курган, характерно для наиболее крупных городов токобаго. Дома вождей и святилище располагались на вершине усеченного конуса кургана, на высоте 20 футов (6 м). Своих вождей токобага почитали наравне с богами. Культ вождя требовал от подчиненных бескомпромиссного подчинения и безусловного уважения. По этой причине дома вождей располагались на вершине кургана и рядом со святилищем. «Всякий подданный с трепетом взирал на вершину кургана, когда там появлялся король, озаренный божественным светом», – отмечал Фонтанеда.
Курган представлял большую кучу земли смешанную с ракушками и камнями. Ниже этой курганной насыпи, по периметру городской площади, находились дома знати, которые устанавливались на платформах, сооружаемых из смеси раковин и песка. Дома же простолюдинов выносились ближе к окраине городской территории.
Форма домов токобага, как правило, была круглой, однако встречались поселения с домами прямоугольной формы и двухскатными крышами. Фундаментом для деревянных опор круглого дома служили раковины моллюсков и устриц. Крыши таких домов также были круглыми, покрытыми тростником или ветвями пальмы.
В городах, как правило, находилось два кургана. Один, на котором устанавливалось жилище вождя и святилище, а другой (назывался просто насыпью или платформой) возводился исключительно для использования в погребальных целях. Последний тип курганов токобага выносили за пределы поселений.
Курган (храмовый курган) на котором располагалось святилище, был местом поклонения и отправления религиозных культов. В святилище хранились священные для токобага реликвии и предметы ритуального назначения. Также святилище было местом, где «отпевали» покойников или точнее готовили их к погребению. Святилища и склепы ремесленники токобага украшали изумительной резьбой.
Неотъемлемым атрибутом городской архитектуры токобага являлись «навозные кучи» – помойки из бытовых отбросов, которые располагались близ каждой хижины индейцев. Основным структурным элементом каждой помойки были раковины моллюсков, складируемые индейцами в кучу в одном месте на протяжении многих лет. Токобага собирали тонны устриц и мидий. Из крупных раковин они изготавливали орудия труда и различные инструменты, а также множество бытовых предметов. Из толстых раковин они делали молотки, рубящие и режущие орудия, из мелких сплетали бусы и ожерелья.
В арсенале токобага имелось множество различных инструментов, орудий труда и оружия, с помощью которых они могли реализовывать свой культурный архетип охотников и собирателей. Примечательно тесло токобага – инструмент, состоящий из кривой палки, на одном конце которой закреплен «резец» сделанный из заостренной морской раковины или камня.
Сквозь раковину индейцы проделывали отверстие, в которое вставляли живую ветку от дерева. Со временем древесина разрастаясь, прочно въедалась в корпус раковины, становясь с ней одним целым. Инструмент получался довольно-таки прочным и с помощью такого средства индейцы изготавливали лодки-долбленки, а также применяли его для выкапывания съедобных корнеплодов и моллюсков.
Большинство разновидностей морских раковин наряду с гончарными изделиями служили индейцам в качестве сосудов для еды и питья, а также использовались и в ритуальных практиках. Раковины моллюсков были предметом торговли токобага. По сети водных артерий эти индейцы на лодках-долбленках доставляли раковины вглубь своей территории. Спрос на раковины моллюсков был огромным, ибо этот природный материал индейцы научились использовать в качестве строительного.
Керамика также использовалась в повседневной жизни токобага. Большинство гончарных изделий токобага не были вычурными, однако же, сосуды церемониального предназначения, найденные археологами в погребениях токобага, были изящно оформлены.
Наконечники стрел и копий, токобага преимущественно изготавливали из камня или жала ската.
Основным охотничьим оружием у токобага считался атлатль или копьеметалка – древнейшее метательное приспособление, предназначавшееся для метания легких копий или дротиков. Применяя атлатль, охотник увеличивал дальность и силу броска. Атлатль представлял дощечку в полном смысле слова с упором-углублением на одном из ее концов, куда вставлялся дротик, и рукояткой на другом. Вооруженный атлатлем, с маской оленя на голове или покрытый шкурой оленя в целом, охотник токобага скрытно подбирался к стаду, и поражал жертву мощным и точным броском дротика.
Поскольку регион Тампа изобиловал рыбой, устрицами, раковинами моллюсков, мидиями, а также всевозможными видами диких животных (олени, кролики, броненосцы, черепахи, белки) и дикорастущими растениями (морская капуста, ягоды пальметто, орехи, желуди), то все это понятным образом шло в пищу индейцам. «Это было прекрасное место, – отмечал де Авилес, – чтобы, только протянув руку можно было поесть».
Известно, что токобага никогда не развивали сельское хозяйство, одна кукуруза также входила в рацион их питания. Исследователи полагают, что отчасти население северных территории страны токобага выращивали этот злак, однако большинство ученых уверены, что кукурузу токобага приобретали в худе торгового обмена с другими племенами.
Ряд испанских источников содержат интересные описания погребальных обрядов токобага. Особенно интересна для нас работа Лопеса де Веласко, которая называется «Заметки и аннотации космографа».
«Когда умирал главный их кацик, – писал де Веласко, – они резали его плоть на куски и готовили мясо в больших горшках в течение двух дней до такой степени, пока оно не начинало отпадать от костей, образуя голый скелет. Потом они несли этот скелет в святилище, где в течение четырех дней «отпевали» его. В это время все жители города обязаны были голодать. По истечению этих дней все индейцы города собирались на площади для участия в процессии похорон скелета, который они погребали с величайшими почестями и благоговением на храмовой насыпи. Они утверждают, что все те из них, кто участвовал в данной церемонии, получат индульгенцию (indulgentia, indulgendes, в понимании католика де Веласко освобождение от временного наказания за грехи – И.К.)».
Испанцы указывали, что токобага, очищенные от плоти кости недавно умерших людей, заворачивали в окрашенные шкуры оленя и хранили их в деревянных ящиках, которые подбирали с потерпевших крушение кораблей. Помимо костей в эти ящики индейцы клали предметы, которые были дороги умершему при жизни. Индейцы хранили ящики с костями в специальных склепах, которые строили за пределами поселения.
Но перед тем как начать процедуру очищения плоти от костей, тела покойников на четыре дня выносились за пределы селения, где помещались на платформы. Кладбища, где содержались тела покойников, охранялись рабами. Гарсиласо де ла Вега сообщал: «Пумы и волки постоянно навещали кладбища и зачастую похищали трупы. Раба, которой не уследил, индейцы сжигали на решетке для барбакоа».
Подготовкой тела умершего кацика к погребению занимались жрецы, которым обязательно помогали бердаче (гермафродиты). Именно их обязанностью являлась приготовление до нужной кондиции мертвой плоти. Гермафродиты также занимались и отделением плоти от костей, очищением костей от костного мозга и совершали все дальнейшие действия перед погребением.
Простолюдинов хоронили иным способом. В большинстве случаев тела кремировали, и прах помещали в глиняные урны, которые зарывали в могильниках из раковин моллюсков, потом, со временем эти урны отрывали и высыпали из них прах для того, чтобы дух покойника вышел из горшка, и смог сопровождать в страну души других недавно умерших соплеменников.
Также токобага практиковали и захоронения тел в курганах, погребая их в позе эмбриона.
На метафизическом уровне токобага считали, что человек имеет три души: «душа-тень», «душа-зеркальное отображение» и «душа в зрачке глаза». Когда человек умирал, то две его души (зеркальное отображение и та, что находилась в зрачке глаза) покинув тело, переселялись в существа низшие по развитию, чем человек, например, в какое-нибудь животное или рыбу. «Душа-тень» оставалась с телом покойного, которое погребалось. Эта душа присоединялась к душам умерших предков и могла, как и те души давать советы живущим на земле родственникам, если они обращались к ней.
Мужчины токобага, как правило, были небольшого роста. Прически мужчин практически соответствовали типу мужских причесок характерных для всех племен Флориды – это волосы, собранные в пучок на макушке головы, скрепляемые заколками из костей птиц. Помимо заколок это пучок зачастую украшался еще и перьями птиц, а также на нем мог крепиться и хвост какого-нибудь зверька.
Свои тела и лица мужчины токобага раскрашивали красной охрой. Помимо того, в магических целях, тела раскрашивались еще и различными орнаментами. Кроме раскраски каждый член общества токобага, как мужчины, так и женщины по достижению совершеннолетия (а это обычно период полового созревания) обязаны были наносить на свои тела татуировки, отображающие их положение в обществе, а также племенную принадлежность.
Гениталии мужчин и женщин токобаго прикрывали незамысловатые тонкие набедренники, сделанные из волокон листьев пальмы или замши. Набедренники мужчины раскрашивали преимущественно в красный цвет. Помимо набедренников из листьев пальметто, женщины токобага как указывает Лопес де Веласко, носили хорошо отбеленный замшевый боди – «платье, сшитое вместе с юбкой». В холодную погоду токобаго носили накидки из перьев птиц.
Типичным украшением бывалых воинов были серьги из раковин моллюсков, а также ожерелья из бисера, мелких раковин, медные кулоны и кожаные браслеты, инкрустированные перьями птиц.
Женщины токобага носили волосы распущенными, украшая их перьями кардинала. Из украшений знатные женщины токобага предпочитали ожерелья, бусы и браслеты из жемчуга, а также подвески из отполированных раковин моллюсков. Полировкой раковин занимались ремесленники из числа касты простолюдинов.
Одним из самых интересных и спорных вопросов касающихся до исторического прошлого народа токобага является гипотеза о гигантском росте их предков. Данная гипотеза основана на данных археологии.
В курганах-могильниках расположенных вдоль побережья Тампы, а также в других регионах Южной Флориды обнаружены гигантские скелеты человекоподобных существ с сильно вытянутыми сводчатыми черепами, иногда с необычным и даже патологическим внутренним строением вроде двух или трех рядов зубов. «Продолжив мои исследования, копая дальше в сторону юго-восточного края насыпи, я наткнулся на самый большой каменный топор, который я когда-либо видел… . Возле него находился самый крупный и самый замечательный череп этого кургана… рядом с этим черепом были кости правого бедра, большие берцовые кости, плечевые кости, часть лучевой, часть таза…. В предвкушении удивительной находки, я был очень расстроен когда, после извлечения черепа из земли, через два часа он рассыпался на части, за исключением нескольких кусков. Измерение костей этого скелета показало, что его высота должна была быть больше пяти метров», – гласила запись в Ежегодном докладе Смитсоновского института, сделанная во время раскопок археологом в начале ХХ века.
После того, как правительство и благотворительные организации в начале ХХ века взяли бразды правления американской археологией в свои руки, власти заняли позицию категорического отрицания существования аномальных останков, обнаруживаемых по все территории Флориды. Фактически, ревизионистские тенденции в американской антропологии начались еще раньше. В 1851 году Е.Дж. Скуайр работал над опровержением теории доколумбовых контактов, а спустя несколько десятилетий, Джеральд Фоук пытался дискредитировать и опровергнуть работы практически всех исследователей в этой области до того дня, в том числе и измерения размеров скелетов, сделанные его коллегами – агентами Бюро этнологии.
Дело в том, что большинство ученых ХIХ начала ХХ веков были «воспитаны» на марксистской теории развития человечества, предполагавшей эволюцию от обезьяны к человеку, и мало кого интересовали свидетельства о расе гигантов проживавшей на земле в допотопный период описанные в книге Бытия Библии. Но как бы там ни было, наряду с артефактами, найденными в курганах архаических культур, ученые все же располагают немногочисленными свидетельствами испанцев относительно необычного роста флоридских туземцев. В частности, короткая заметка Гарсиласо де ла Веги описывавшего ход экспедиции де Сото 1539 года гласит: «Многие из мужчин туземцев, которых кастильцы повстречали в ряде городов на побережье, имели стать в два раза превышающую христиан». Средний рост испанского конкистадора того времени едва превышал 165 см, следовательно рост (стать) некоторых мужчин из числа туземцев Тампы превышал 3 метра, что в итоге подтверждается данными археологии. Геном гигантского роста человека исчезнувшего во время всемирного потопа продолжал жить и в поколениях после потопной цивилизации, поэтому в этом нет ничего удивительного, и тем более антинаучного, как то пытались представить ученые отрицавшие находки огромных скелетов.
Вернемся к истории племени токобага.
После нашествия армады де Сото в 1539 году, численность населения в средней части залива Тампа значительно сократилась в результате перенесенных индейцами заболеваний, оставленных конкистадорами им «на память». Многие города и их население вообще исчезли с лица земли.
С указанного периода начался регресс в развитии племени токобага, которое постепенно стало утрачивать свое доминирующее положение в регионе.
Следующий контакт токобага с испанцами произошел спустя лишь 26 лет в 1565 году, когда в их стране объявился отряд солдат под командованием первого губернатора Флориды Педро Менендеса де Авилеса, который в очередной раз оповестил индейцев о том, что они являются подданными испанской Короны. В качестве назидания и демонстрации своего владычества губернатор оставил в одном из селений токобага отряд численностью 30 солдат. Токобага целый год терпели испанцев, после чего уничтожили весь отряд до единого человека.
С этой поры токобага пребывали в постоянном конфликте с испанской колониальной администрацией. В 1608 году токобага составили военный альянс с племенем похой, который выступал не только против испанцев и союзных с ними вождеств, но также и против тех вождеств, которые встали на путь христианизации. В 1611 году военный отряд похой и токобага напал на испанский обоз, с продовольствием направлявшийся в одну из миссий племени потано, находившуюся в устье реки Сувонни. В качестве ответной реакции колониальная администрация Флориды организовала карательную экспедицию в земли похой и токобага. Армия испанцев прошла вниз по реке Сувонни и вдоль восточного побережья Мексиканского залива, нападая на города токобага располагавшиеся в северной части залива Тампа. Испанцы не щадя вырезали непокорных индейцев, в результате чего племя токобага было настолько ослаблено, что не смогло удержать пальму первенства в регионе, уступив лидирующее положение в альянсе племени похой. Последнее, немного позднее, изменив союзническим отношениям, присоединилось к Конфедерации племени калуса – историческим врагам токобага.
В течение всего ХVII века, численность токобага продолжала снижаться, по причине распространения инфекционных заболеваний, завозимых испанским переселенцами. Влияние европейцев на образ жизни токобага особенно ощущалось именно в этот период, о чем свидетельствуют артефакты, найденные на большинстве территории Тампа. Болезни и войны, которые вело ослабленной племя, борясь за выживание своей популяции, в конечном итоге довели его до критической точки. Многие группы токобага, покидая разоренные войной и болезнями города, утрачивали свою племенную принадлежность, поселяясь в миссиях других коренных народов Флориды, где происходило их смешение с иноплеменниками.
В 1656 году, смешенные с индейцами акуэра и тимукуа некоторые группы токобага приняли участие во всеобщем индейском восстании. Испанцы отмечали тогда, что особую угрозу для них представляли лучники токобага, которые «поражали противника совершенно незаметным образом». Из лучников токобага повстанцы тимукуа формировали свои засады на дорогах.
После подавления восстания часть токобага переселилась в провинцию Апалачи, часть перешла в миссии провинции Тимукуа, а наиболее свободолюбивые группы племени ушли на юг к врагам калуса.
В 1677 году испанский чиновник, инспектируя работу миссий в провинции Апалачи, посетил селение токобага расположенное у реки Вакисса (Wacissa, в 5 километрах от миссии Сан-Лоренсо-де-Ивитачуко) и был весьма удивлен тем, что тамошние туземцы, несмотря на продолжительное проживание среди индейцев христиан (то есть индейцев апалачи) до сих пор не были христианизированы. Когда чиновник поинтересовался у кацика причиной данного положения, то последний ответил, что никто из миссионеров никогда не приходил к ним, чтобы рассказать о христианстве.
Токобага, которые объявились в стране индейцев апалачи, а точнее осели у реки Сент-Маркс (Святого Марка), испанские источники того времени обозначают термином «томпакуас» (тompacuas). Этим же термином обозначаются и индейцы, поселившиеся к 1726 году в стране тимукуа возле Сент-Огэстина.
Проживая в стране апалачи, немногочисленные группы токобага занимались в основном транспортировкой грузов вдоль побережья Мексиканского залива, а также вверх по реке Сувонни и реке Санта-Фе. Достигнув назначенного места, они передавали эти грузы другим курьерам из числа индейцев, а те в свою очередь доставляли товар до Сент-Огэстина.
Последние упоминания о поселениях токобага в стране апалачи относятся к 1683 году, то есть ко времени, когда Флорида стала подвергаться систематическим набегам англичан и союзных им криков и ямаси.
Когда испанцы вернулись в 1718 году в окрестности реки Вакисса, то обнаружили там всего несколько человек туземцев ассоциировавших себя с племенем токобага. Испанцы предложили бедным индейцам переселиться под защиту своей артбатареи дислоцировавшейся в устье реки Сент-Маркс, где ранее также находилась одна из деревень токобага. В августе этого же года, когда военные вынужденно покинули устье реки Сент-Маркс, на жалкую деревню токобага напали индейцы похой численностью от 25 до 30 воинов, которые убили восемь человек токобага, а трех захватили в плен. После этого еще небольшое количество токобага продолжали жить в окрестностях у реки Сент-Маркс на протяжении 1720-х – 1730-х годов, хотя испанцы и предлагали этим индейцам переселиться на восток в район форта Сент-Огэстин, где могли обеспечить их работой, поскольку северные территории Флориды были разорены и опустели в результате вторжения племен-пришельцев.
Несмотря на благие намерения испанской колониальной администрации, самая малая толика токобага согласилась переселиться к Сент-Огэстину.
Что же касается исконно занимаемой племенем территории вокруг залива Тампа, то уже к середине ХVIII века она полностью опустела. «Только храмовые курганы, словно маяки, видневшиеся с моря, а также грандиозные помойки из раковин, свидетельствовали о том, что здесь столетие назад еще кипела жизнь» – писал Джин Барнетт в работе «Флорида в прошлом».
Когда Флорида в 1763 году полностью перешла под контроль англичан, единичные к тому времени представители народа токобага, были рассеяны среди других племен и проживали близ Сент-Огэстина. Вероятно, в их числе они покинули полуостров вместе с испанцами, эмигрировав на Кубу. Те из токобага, кто был ассимилирован и остался во Флориде, впоследствии стали малой частью нового индейского этноса названного семинолами.