Моя жена, строгая богатая «фифа», два дня подряд поднимала вопрос отдыха, скоро выходные, а столь востребованному бизнес гиганту было просто необходимо проводить свои выходные на песчаных пляжах Греции или бродить по узким улочкам Венеции. Хотя бизнес гигантом у нас был я, моя жена же предпочитала все заработанные деньги тратить. За это она дарила мне свою «искреннюю» любовь, улыбчивый взгляд, но больше всего я ценил ее за подаренную мне пять лет назад дочь- Алису.
Не смотря на очевидные взаимоотношения в семье, она росла умницей и красавицей. Трудно представить какой спектр эмоций я испытывал, когда впервые увидел на руках у жены странный, спящий комок жизни. Она пряталась под бережно укрывавшей ее … и молча глядела на меня, словно огромный великан, казавшийся ей знакомым, но которого она никогда не видела держит ее на своих здоровых ручищах, а женщина, которую она любит больше всех на свете говорит ей, - «Алиса, кто это? Это твой папа». И мы все так счастливы тогда, как никто и никогда.
Продолжая разглагольствовать, жена разгуливала туда-сюда по гостиной, описывала лучшие места где она бывала и никак не могла выбрать, что является лучшим местом для отдыха в конце июня. Я же переживал постигавшую меня дилемму в виде скорого контракта с англичанами. Стоявший передо мной выбор тяжелым грузом ложился на плечи. Я играл на планшете в энгри бердс. Но жена, нависшая в скопе с моей проблемой на работе явно, препятствовали моей сосредоточенности.
- Виктор! Ты можешь хоть что-нибудь решить сегодня, а? Для кого, скажи мне на милость я тут распинаюсь? Неужели это волнует только меня?
Я продолжал терпеливо отмалчиваться, всеми способами акцентируя внимание на игре, в глубине души я надеялся, что вот-вот ей это надоест и она замолчит или переключится, но также я знал, что это невозможно. Эта женщина была послана мне богами что бы устраивать китайскую пытку словами до конца моих дней.
Проснувшаяся Алиса вышла на звук голоса матери. Вытирая сонные глаза, она плюхнулась на диван рядом со мной, и стала подсказывать мне какой птичкой лучше стрелять. То, что ее дочь встала из-за нее посреди ночи, казалось, жену совсем не смущало.
- Виктор, ну скажи где лучше нам всей семьей отдохнуть, оторвать ты хоть на секунду от планшета и ответь мне.
Я дошел до точки кипения, бросив планшет на стол я выпалил, - На даче, у моих родителей, понятно? На выходные мы поедем на дачу к отцу.
- Что, на какую еще дачу? Ты чего обалдел? Я, что, нищая какая ездить на дачу, грядки копать и тому подобное? У твоего отца там даже туалета с душем нет. Ты совсем из ума выжил, как хочешь, но мы с Алисой полетим туда где отдыхают все нормальные люди.
- Нет, она поедет со мной, познакомится с дедом, она его не помнит даже. – Повернувшись к дочери, я спросил у нее, взяв ее ручку в свою, - Дочь, хочешь поехать со мной на дачу к дедушке? Он давно тебя ждет, хочет с тобой познакомится.
Она подняла на меня свой сонный взгляд, - К дедушке? Это который твой Папа?
- Да Солнышко, который мой папа, ты его не помнишь, но он видел тебя, когда ты была еще совсем маленькая.
- Я хочу, да, пап поехали к твоему папе.
- Вот видишь, - обратился я к своей жене, - она хочет познакомится с дедушкой.
Она молча бросила на меня испепеляющий взгляд, убежала в спальню, громко хлопнув дверью. Я схватил Алису, и словно безумное чудовище потащил ее в комнату, словно к себе в пещеру. Она уснула, спустя полчаса уговоров и песню. А я поглядел на нее в последний раз и прикрыл дверь.
На машине ехать не хотелось, потому мы забежали в магазин дешевых вещей купили пару одежек как мне, так и Алисе. Водитель высадил нас на ленинградском вокзале. Там я купил билеты до Клина. Мы сели в еще не забитую электричку, забыв про детский сад и про работу.
Пейзажи заменяли один другой. Люди, проходившие мимо вызывали необычную улыбку, и множество вопросов дочери. Особенно ее поразили бродившие по вагонам музыканты, каждый раз она просила у меня денег, а я давал ей сто рублей, и она бросала купюры им в шляпы, пакеты, футляры для инструментов. Испугавшись проходивших мимо контролеров, она вжалась в меня и выглядывала на них, из-под моей руки. Мы с ними обменялись молчаливыми улыбками. После этого я сказал ей, - Алис, смотри в окно, этих дяденек боишься не только ты. - В следующий момент, на остановке мимо вагона побежали множество заячьих голов, забегая в ближайшие двери, они заходили к скамьям и садились, опасливо озираясь в ту сторону, куда пару минут назад ушли контроллеры.
Через час, мы уже были в городе. Выйдя из электрички, мы около пятнадцати минут толкались в толпе, где я заботливо, словно гладиатор, защищал ее от всех этих людей. К счастью, сегодня было не очень душно, и все отягощающие нас сумки и рюкзаки не были столь тяжелы, нежели мы бы ехали и шли в тридцатиградусную жару.
За десять лет, город сильно изменился, там, где раньше была пустошь теперь красовался огромный торговый центр, с кучей магазинов одежды, ростиксами и макдаком. Едва Алиса увидела большую букву «М» на стене ТЦ, она тут же потащила меня туда. Но я купил ей вкусную булку с маком, которую так любил есть в детстве и юности, и она, запивая ее соком, с удовольствием, съела.
-Пап, а что, все деревни так выглядят?
-Нет, что ты мы еще не доехали, это город Клин. Но даже он сильно изменился, от того, что я помню о нем.
- А каким ты его помнишь?
- Знаешь солнышко, не таким тесным, раньше тут не было этих домов, торговых центров, раньше тут была небольшая площадь, большая автобусная остановка, все разъезжались в разные стороны, и с того моста, где мы с тобой шли, выглядели как муравьи, а теперь, теперь этот город, не видно за высокими стенами многоэтажек.
На меня нашла легкая грусть, в каком-то смысле я так рассчитывал на чувство ностальгии. Совершенно не обращая внимания, на всю спонтанность этой идеи с поездкой на дачу. В каком-то смысле мне настолько приелись все эти деньги, другие страны и прочее, что я сам, бессознательно начал осознавать что-то, убегавшее от меня все это время.
Дочь попросила у меня планшет, отвлекая меня от набежавших мыслей, но к счастью для самого себя, и для нее, я не стал его брать и даже телефон поставил на авиарежим, чтобы ни ее мать, ни дураки с работы, не дозвонились до меня. Не выдернули, своими руками из реального мира, из иной реальности, которая казалось такой знакомой.
В окне маршрутки, менялись между собой леса и поля, цивилизация с каждым километром позади, имела все меньше влияния. У людей перестал ловить вай-фай, показывая символ «Е» он отказывался грузить страницы социальных сетей, они обиженно выключали экраны, и нехотя стали пялится в окна. Клянусь, с каждым мигом выражение их лиц менялось с обиженного на мечтательное. На какое-то время они переносились в те времена, когда их сердце выпрыгивало из груди словно крича, «Мы живы».
В глазах Алисы, читался детский восторг, если бы она могла, она вышла бы из душного автомобиля, и проводила бы по несколько часов, разглядывая одну ветку за другой, клена, промелькнувшего за окном. За тем же окном, промелькнул знакомый поворот, кажется здесь мы должны были выйти. Я забеспокоился, что теперь нам придется потратить некоторое время, чтобы вернутся обратно. Тогда я стал нервозно озираться по сторонам, надеясь увидеть, хоть какой-то знакомый ландшафт.
Машина повернула дважды направо. Мы стали ехать по ухабистой, неровной дороге. Постоянно подпрыгивая все как-то оживились. Большинство, стали крутить и то и дело хватать свои сумки.
-Клюково! – объявил водитель, люди всей гурьбой стали выбираться. Я взял дочь за руку и вслед за всеми мы выбрались из машины. Не знаю, что побудило меня выйти, стадный инстинкт или же я хотел дождаться маршрутки в ехавшей в обратную сторону. Но увиденное вокруг показалось мне знакомым.
Несколько пятиэтажек, слева от остановки большое давно закрытое здание, было похоже на старый кинотеатр, который являлся единственной примечательностью… в детстве, когда мы с младшим братом приезжали сюда к еще живому дедушке. Я узнал его, узнал я и пятиэтажки вокруг. Теперь я точно знал в какую сторону двигаться.
Мы прошли мимо баскетбольной площадки, где я учил брата играть в баскетбол, спустя несколько лет он вымахал на голову выше меня, и обыгрывал меня словно дилетанта дошкольного возраста. Проходя мимо школы, я вспоминал времена, когда она еще строилась и я хвастал брату, что если я прыгну с третьего этажа и потом сделаю кувырок, то не сломаю себе ноги, на что он томно кивал, внимая мою мудрость. Все-таки весело было, быть детьми.
Вот магазин, куда мы бегали за мороженным в особенно жаркие дни, накупая на триста рублей очень много. Сейчас столько уже и не купишь, да и качество нынче вовсе не такое. Действительно вкусного мороженного фактически не осталось. Но вдруг, все не так плохо здесь, цивилизация почти отсутствовала, тут всего две машины на весь поселок. Пускай шанс почувствовать вкус детства и невелик, все же пока он был, сердце теплело.
Через пять минут, мы с Алисой вышли из магазина, с удовольствием, уплетая только что приобретенное лакомство.
- Пап, это самое вкусное мороженное, которое я ела, - сказала дочь. Хотя для меня оно было и не настолько хорошим, как раньше, я не стал ее расстраивать. Продолжили мы путь молча, дочь наслаждалась новым неожиданным вкусом, а я переживал, что все не так хорошо, как я хотел, два ребенка и один из них в теле взрослого мужчины.
Я был удивлен чувством такта среди этих людей, пока мы шли вдоль поселка, люди, явно знавшие всех вокруг, с удивлением и интересом смотрели на нас, будто на пришельцев. Но никто не был враждебно настроен, когда я решил удостоверится на всякий случай, в ту ли сторону мы движемся, мне ответили вежливо.
Спустя доеденное мороженное и еще полчаса, мы двигались к финишной прямой. Знакомые кроны деревьев скрывали деревянную калитку, они также служили приятным теньком, дарившим истинное наслаждение в особенно жаркие дни. Звонка, у отца, конечно, не было. Спустя пять минут, которые мы простояли возле нее, я повел засыпавшую меня вопросами дочь в другу сторону.
Туда, где мы с братом проводили большую часть времени, играли в футбол, практиковали сальто в накошенное сено. Строили шалаши и прятались от бабушки, пытавшейся приучить нас к режиму питания, естественно безуспешно. Все через ту же калитку, мы отправлялись в походы в лес, где практиковались на стволах деревьев в метании ножа, потому что дед, раз увидев, как мы бросаем их в стены бани, носился за нами с косой и кричал, - догоню, прибью сопляков.
Территория за участками заросла высокой травой, тащить Алису, сквозь заросли не хотелось, тем более, насколько помнится, змеи, обитающие здесь, хоть и не ядовиты, но кусаются больно, и последнее, что я хочу, так это ее панического страха- бояться змей на оставшуюся жизнь. Посадив ее на плечи, и перевернув рюкзак, я решительно, словно гладиатор, пошел на высокую траву, будто на арену.
Задний забор уже давно прогнил, его двигаемая часть, теперь крепилась хлипкой проволокой, просто чтобы создать впечатление забора, на деле же просто падала от первого же толчка.
С дочерью на плечах, я прошел мимо заднего двора, мимо бани, мимо огородов, только сегодня орошенных водой из пластиковой лейки.
-Видимо наш дедушка уже закончил поливать огород, - обратился я к дочери. Она разглядывала владение деда без приукрашенного интереса и словно любовалось всем вокруг. На мой комментарий послышался, голос отца, доносившийся из сарая, который мы только что прошли мимо.
- Если бы наш Папа, приезжал немного раньше, быть может и для него осталась бы работенка. А этот лентяй специально филонит. Что бы ничего не делать.
Обернувшись я увидел отца, отца к которому у меня нет времени приезжать, и я не видел его уже пару лет. За два года он как-то осунулся и сильно постарел. Седина, уже начала выпадать обнажив, небольшую залысину на затылке. Нужно было видеть, как разгладились морщины на его лице, в улыбке, едва моя дочь, крикнула, - Дедушка.
На момент в нем проснулся юноша, подобный мне, сильный и ловкий. Он стащил Алису с моих плеч и поставив ее на землю, стал разглядывать, приговаривая множество ласковых слов. Я же молча наблюдал за этой картиной испытывая одновременно некую ненужность, а также сильную радость, противоречиво уживавшихся у меня в сердце.
Предоставив дочь деду, я понес багаж в сторону дома, едва я поднялся по скрипящим ступеням, буквально за миг, в голове звучал скрип каждой из них, после повторялся наяву. Веранда, вся завалена вещами, я любил тут спать, когда впервые стал мечтать о девчонках. Тогда эти мысли казались крутыми, но сейчас вызывали ухмылку.
Пройдя непосредственно в дом, я попал в кухню, она фактически ничуть не изменилась, лишь на месте ящика встал обогреватель. Винтовая лестница вверх, вела на чердак- царство пауков и паутины. Помимо всего хранила кучу всевозможного хлама, который ютился там в картонных коробках и не особо отличался от хлама, которых хранили другие люди на своих чердаках. Единственная комната, на первом этаже, ничуть не изменилась, из мебели, только большой телевизор был заменен более практичным плоским экраном, в остальном, я будто смотрел в детство, через окно.
Прогуливаясь пальцами по пыльным корешкам книг, я будто заново проживал каждую историю, связанную с той или иной книгой. Три мушкетера, в ней после прочтения мы прятали диск с игрой «Hogs of War» от первой сони плейстэйшн, что бы бабушка его не спрятала, ведь ее беспокоило, что мы много времени в нее играем.
А эту, Гончаров- Обломов. Я перечитывал каждый раз, когда приезжал к ним на лето, черпая что-то новое я, будто взрослея, замечал все больше деталей, проникался персонажами, улавливал, едва заметные ранее нити повествования, слова между строк. Прочитав эту книгу, я наивно полагал, что понял любовь, а после, не раз обжигался.
Я провел среди книг больше часа, но дедушка с внучкой, видимо так и не заходили в дом, пробежавшись вдоль участка я решил проверить их за домом. И был сильно удивлен. Дерево, на которое мы вечно лазали с братом, иссохло, ветви спилены, остался только серый и безжизненный ствол, за который мы раньше крепили гамак. Дерево, на ветвях которого мы стреляли ягодами в прохожих на дороге, а после прятались в его ветвях.
Я смотрел на это дерево, и оно словно символизировало всю мою жизнь, будто я вдруг взял и высох, как оно, словно брошенный на солнце фрукт, я сначала прогнил, распространяя сильную вонь, а потом и вовсе засох, едва черви выползли и забрали последние соки жизни.
Меня окликнул отец, - Дерево уже давно такое, все никак руки не дойдут спилить его.
- Мы с Сашей любили это дерево.
- Да и я его любил, но что поделать, в этом смысл жизни, мы появляемся, расцветаем, живем и засыхаем, главное не проглядеть самое главное, правильно?
- Да, Пап, правильно… Задумчиво согласился я, направившись в сторону веранды, Алисе пора есть, как и я немного утомился от набежавших отовсюду воспоминаний, а тело утомилось от долгой дороги.
Жизнь сомнительная штука, ты живешь, взрослеешь, находишь любовь или ее покупаешь, и думаешь, что все так и надо, расставил ножки и дальше плывешь по течению, словно ты выполнил основные этапы жизни и теперь можно позволить жизни работать за тебя. Есть в этом что-то правильное, логичное, ведь если вдуматься сейчас все можно получить за деньги. Хорошая работа, за деньги, хочешь хорошей жизни, плати деньги, хочешь красавицу жену, ты знаешь, что делать. Вот мы построили логическую цепочку, и в ней все правильно, толково, но цепь однообразная, ей не хватает элегантности. Видимо если логично- не всегда правильно.
Живой воздух, лишенный токсинов и всякой городской дряни, так сильно влияет на сон, что я проснулся едва положил голову на подушку, хоть и прошло около шести часов, чувствовал себя я так, словно проспал больше двенадцати.
Весь следующий день мы посвятили починке заднего забора, под вечер, когда прохладный ветерок приветливо обдувал волосы, мы достали наш самодельный стол для тенниса. Он весь зарос паутиной, покрылся большим шириной с палец слоем пыли.
Поливая его из шланга, я поглядывал на Алину которая, весь день веселилась и слушала бесконечные интересные рассказы деда, вспоминая своего собственного я давно перестал испытывать тоску, хоть мне его по-прежнему не хватало. Я стал вспоминать, рассказы моего деда, как он вспоминал рассказы своего. В моей голове складывалась целая пирамида историй нашей большой семьи. В этот момент мне стало совестно, от того, что я настолько сильно погряз в работе, совсем не звонил, казалось бы, потрать всего пять минут, поговори. Большего от тебя не просят, ведь знают, что ты стремишься к цели, просто хотят быть частью твоей жизни. Как я мог, потерять все это, раньше меня из дачи за уши не увезешь, а сейчас, лишь капанье на мозги от моей глупой жены вынудило меня поехать сюда. Разве я теперь жалею. Нет.
Мышцы совершенно не помнили никаких движений, ракетки, чей возраст был, наверное, близким к моему, то и дело вылетали из рук. О чем тут говорить. Гасить или играть с закруткой, можно даже не пытаться. По-пионерски бы, хоть для начала отыграть. Алиса стояла на пеньке и по-девчачьи кричала, болея то за папу, то за деда, будто не могла выбрать кого она любит больше, так что, когда проигрывал один она любила его, но едва он выходил вперед она любила уже другого. И мы вслед за ней полюбили игру, разогрелись, а мышцы вспомнили былые деньки словно никогда и не забывали. Пошли закрутки и раскрутки, кто-то гасил, другой отбивал. Эмоции лились через край, смех и расстроенные надутые губки, фразы вроде: «Эта сторона чуть выше, ты поэтому выигрываешь!», «А тут солнце светит, специально поменялся чтобы легко меня обыграть?», «Да это солнце только, что из-за крыши выглянуло, такое явление называется закат прикинь! Хотя если ты считаешь, что я повелеваю солнцем тогда мерси», «господи сколько в тебе гонора, ты ведешь себя как ребенок, а тебе тридцать пять», «Пап, между прочим тебе почти шестой десяток». Алиса, слушая наши детские перепалки видимо почувствовала себя в детском саду.
Но раз время близилось к закату, пришло самое время полить огород. Вдоль всего участка тянулся длиннющий шланг, через который мы наполняли воду в бочках, для полива. Хотя воду для питья я ходил, набирал в ведра через древнюю колонку, вода в шланге поступала из колодца на нашей территории, а не могли мы там воду набирать, потому как молодцы из южных стран криво провели газ и перекрыли водопровод.
Я много раз предлагал отцу переехать отсюда, туда где у него будет душ и туалет, где будет искусственный газон и выложенная из брусчатки тропинка к дому от калитки, сауна и джакузи и прочие удобства. Но я понял почему он отказывался от всех предложений. Пока мы поливали огород, я взглянул на дочь, топающую к бочке в резиновых ботинках в два раза больше ее стопы, измазанную в клубнике, которую сорвала прямо с куста, я взял шланг и крикнул ей. Обернувшись она уже в следующую секунду выскочила из ботинок и босыми ногами побежала от догоняющей ее струи воды. Визжа и крича мы как угорелые носились по всему участку, я стал показывать ей как можно сделать мощную струю, попросив ее закрыть глаза я наколдовал ей дождь. Показал ей радугу, а она, махая руками пыталась ее потрогать.
Это были самые счастливые моменты в моей жизни, спустя много лет, никогда еще я так искренне не радовался всему что меня окружало. Словно в какой-то миг я вновь обрел то что давно потерял, и это было весомее всего что я имел раньше. Не все золото- блестит. Если переформулировать известную фразу. Засыпал я с новым чувством, будто после долгого отсутствия я наконец был дома.
Утром, я было начал собирать наши вещи. Отец молча смотрел на мои приготовления, пока утомленное дитя спало мирным сном. Он взял мой телефон, в котором я уже поменял авиарежим на работающую сотовую связь. Начал его пристально разглядывать и нажимать на кнопки.
- Может все-таки останешься? – спросил он.
-Пап, ты же знаешь у меня контракт, жена улетела, фиг знает куда, я итак достаточно освободил поводья у своей жизни.
- Ну ладно, проваливай сам, внучку мне оставь, я тут за ней пригляжу.
Меня почему-то стало это раздражать, едва я переключил режимы у телефона, два прошедших дня словно выпали у меня из памяти, все что меня волновало это переживания, о завтрашнем дне, и после завтрашнем, но никак не о сегодня.
- Отец, у нее совершенно нету одежды, во что ты ее оденешь? В свои старые лохмотья? Дома у нее целый шкаф самых разных платьев, а тут что? Ее даже помыть негде!
Мой папа молча смотрел на меня, словно он понимал, что я говорю все не так. Схватив мой телефон, он бросил ее на пол от чего тот разбился. На веранду вышла сонная муха –Алиса. Вопросительно взглянув на деда, она уселась рядом с ним, и что-то на ухо прошептала. На что дед спросил ее.
- Внучка, а ты хочешь остаться у меня?
- Да, деда, хочу.
Он посмотрел на меня с выражением торжества и победы. Я схватил свои вещи, подхватил сломанный смартфон и направился в сторону калитки. Я хлопнул ею, что бы он отчетливо знал, что я ушел. Я шел по пыльной дороге, думал о том, что еще лет десять никто меня не увидит здесь. Мои гневные мысли, показались мне чем-то знакомым. Будто я сталкивался с ними, совсем недавно. Уже это чувство остудило в моем сердце бушевавшую ярость.
Алиса, моя дочь, у нее еще есть шанс всего этого избежать. Она только начинает цвести, впереди у нее еще множество дней, прекрасных и наполненных проблеском радуги в каплях воды. Чем больше воды, тем позже она иссохнет, как видимо уже иссох я. Работа настолько сильно меня волнует, что я готов отказаться от всего, лишь бы надеяться на будущее, которого не существует, не все золото-блестит. Мы слишком часто, стоим на дороге, думая в какую сторону идти, забывая, просто поглядывать по сторонам.
Я все решил и просто огляделся….