Храм Александра Невского. Уже помазание прошло. Многие, как это бывает в субботу, потянулись к исповедникам. И я за ними.
Встала, нет, не в очередь, а рядом, чтобы не в спины, а на иконы взирать своими грешными очами для вразумления, помощи, утешения и исцеления.
Через некоторое время рядом стал вертеться мальчик-цыган лет девяти в грязной оранжевого цвета курточке.
- Коля, - узнала я его и окликнула.
- А, это Вы мне дали 100 рублей, - тут же откликнулся он.
- А мама тебе не передавала кроссовки? - Я улыбнулась.
- А, кроссовки, но они были 40 или 41 размера, - Коля улыбался и не отходил от меня.
- Ну как же, они были меньше 37 или 38 размера, - улыбалась я.
- Да, так, я одел и утонул. - Коля потом говорил про обувь и еще про другие разные вещи и смотрел на меня, словно ждал чего-то.
- А ты был на исповеди? - Сообразила я, что он, наверное, тоже ждёт, как и я, когда настанет моё время.
- Что это? - Коля вскинул свою чёрную чёлку, из-под которой взметнулись два уголька глаз.
- Когда ты сделал что-то плохое и просишь прощения у Бога.
Коля покрутился и опять вскинул чёлку, повернувшись ко мне своим добродушным лицом: - да, я кое-что украл, но мне стыдно об этом сказать.
- Нам всем стыдно, - промямлила я, сжимаясь в комок от стыда за свои обиды.
Рядом со мной стояла одна старенькая мудрая прихожанка. Она наклонилась к Коле и произнесла:
- Да, стыдно, только ведь Бог и так всё видит и знает, а мы стоим тут, чтобы сказать Господу "прости".
И Коля пошёл к батюшке Владимиру. Всё время он оборачивался ко мне. В какой-то миг я увидела в его глазах страх, как у внуков, когда они еще были маленькими и впервые осознавали, что же это такое -
вдруг сказать Богу, как ты был плохим.
Я бросилась к нему, погладила по черной головке, а он опять поднял на меня свои горящие уголья глаз и вдруг спросил, заглянув в самую душу:
- А ты что сделала плохого?
- Ругалась и не слушалась старших, - честно ответила ему я, и Коля успокоенно повернулся и пошёл на исповедь.
А я вернулась к столбу, у которого стояла раньше, обливаясь слезами, как после исповеди, и пришла в себя только громкого окрика Коли:
- До свидания! - Он возвращался от батюшки и махал мне сквозь строй стоящих на исповедь.
Я улыбнулась ему сквозь свою повышенную мокроту глаз, а со мной тут же стали здороваться одна за другой мамушки и сестры.
С праздником Жен-Мироносиц, дорогие мои!