Дыхание ночи

ПРОЛОГ

«Дорогой дневник! Сегодня мы с мамой покинули Москву и летим на высоте десять тысяч метров над землей на большом Боинге в Штаты. Первопрестольная осталась позади с ее золотыми куполами, белокаменными церквями, родными с детских лет улицами, и неповторимым российским воздухом. Вдали от русской земли это ощущается особенно остро и не хватает для души запаха полей и лугов с разнотравием, жужжания пчел, аромата дикого меда, русских березок и рябин. Моим родителям в очередной раз захотелось отправить меня зарубеж. Что ж, я привыкла воспитываться вне дома, вне Родины. Наверное, поэтому она слишком дрога моему сердцу.

Мне почти семнадцать лет, семь из которых я воспитывалась в Великобритании, в школе – пансионе Abbotsholme, графства Стаффордшира, близ реки River Dove. Школа мне нравилась, а природа – в особенности. Здесь была своя ферма с конюшней, огромные теплицы, а за воротами пансиона простирались луга. Строгие преподаватели с высокими требованиями, армейская дисциплина, воспитанные и всесторонне развитые учащиеся – все это предавало школе особый колорит и всемирную известность, да и преподаватели работали в пансионе не простые, в основном все профессора и заслуженные люди. Летом я редко бывала в Москве, а последние три года вообще не покидала Англию. Изучение языка и культуры с полным проживанием в семьях подруг – неотъемлемое желание моих родителей. Сначала было тяжело без русской речи, без дорогих моему сердцу московских улиц, без любимых друзей и без отца, конечно, которого я любила и коим дорожила. Он был моим другом, советником во всех моих начинаниях и вдохновителем. В первый год в школе я тяжело переносила оторванность от дома, плакала по ночам в подушку, писала письма, звонила отцу, а потом стало как-то легче, должно быть привыкла, а может повзрослела. Через год у меня появилась подруга, Элизабет Лидделл, англичанка с саксонскими корнями, проживающая в городе Честере. Три года назад у Лизы обнаружили лейкемию, и все это время девочка боролась с болезнь, но победить не сумела, не помогли ни медикаменты, ни ведущие доктора. Она для меня была всем в далекой Великобритании – сестрой, компанейской подругой, с которой я забывала все свои горести, и которой доверяла мои тайны. Друзья – это совершенно разные внешне люди, но с одинаковыми стремлениями и в унисон бьющимися сердцами. А если твой друг любит ту же музыку, танцы, читает такие же книги, интересуется миром, в котором ты обитаешь – такой друг становится твоим вторым " Я." Такие сердца бьются в одном ритме мелодий и аккордов, и ты понимаешь его с полувзгляда – полуслова. Мне посчастливилось встретить такого друга, у нас с Лизой была одна душа на двоих. Долгих шесть месяцев я ходила сама не своя после смерти Лидделл, но Провидение послало мне утешение в моем горе в лице моей преподавательницы балетного класса, Дженифер Редклифф. Она отдавала мне, одинокой девочке из далекой России, всю теплоту, материнскую любовь и понимание, словом все то, чего я была лишена в детстве и моя душа в общении с ней оттаивала. Профессор нашла меня у реки на сороковой день после смерти Лизы, где я просидела всю ночь на берегу, и с того дня мы почти не расставались. Дженифер Редклифф научила меня танцевать на сцене так, что я забывала, где нахожусь вообще, в стенах ли Abbotsholme, или где еще. Я переживала в танце всю жизнь моих сценических героинь, переносясь в то время, в котором существовали они – любила,  страдала и умирала вместе с ними, а после концерта подолгу не могла выйти из образа. Она умела зажечь во мне огонь гениальности. С профессором Дженифер Редклифф мы понимали  друг друга с полуслова – полувзгляда.

В конце июня закончилась моя учеба в прекрасной и туманной Англии. Дженифер Редклифф написала рекомендательное письмо Дакоте Грин в Америку, тоже профессору, прося принять меня под свой покров, чтобы она занялась мною в академии "Дыхание ночи." Название закрытой школы в Штатах меня немного напрягало. Почему именно "Дыхание ночи", а не "Школа солнца", к примеру? Сдав все предметы и факультативы на отлично, я покинула гостеприимную школу–пансион Abbotsholme. Жаль было покидать полюбившихся преподавателей и учащихся, а также родителей Лизы, которые после смерти дочери относились ко мне, как к родной, но мне пора было уезжать, и тридцатого июня я вернулась в Москву. Я так спешила в отчий дом, к родной семье, что считала секунды до посадки самолета в аэропорту "Домодедово" Отец в аэропорту не встретил, а послал своего шофера, который ничего не объясняя, довез меня до таунхауса матери и поспешно уехал. С матерью я не могла найти общий язык с детства и называла ее за глаза Нелли. Приехав домой, я нашла его пустым, холодным и чужим. Оказалось, отец уже год живет в другой семье, воспитывая чужого ребенка, а младший брат Денис – в школе – интернате  при московской консерватории. Нелли тоже не осталась одна, она вышла замуж за Олега. Мама встретила меня на пороге таунхауса равнодушно, словно я не из далекой Англии вернулась, а из магазина. В зале на диване лежал посторонний мужчина с неприятными крысиными глазами, имея отвратительный писклявый голос, напоминающий крик гиен. Олег смотрел телевизор и наблюдал с улыбкой за каждым моим движением, жестом, словом... мне он показался совсем недалеким и совершенно невоспитанным человеком. В письмах и телефонных разговорах ни отец, ни Нелли не упоминали ничего о разводе. На все мои вопросы я слышала ответ Нелли: «Так было необходимо, Ангелина...» или: «Так получилось и лучше для всех...» Что произошло с родителями, почему они так поступили с нами, детьми? Получу ли я ответы когда–нибудь на эти вопросы? Поговорив с Денисом, я узнала, что мальчик переносил тяжело развод родителей. Разрываясь душой между отцом и матерью, болезненно реагируя на Олега, Денис не ночевал дома, ни в новой семье отца, а пропадал у друзей. Я всегда осуждала Нелли за ее холодность к отцу. Не это ли послужило тому, что  он не выдержал и ушел к другой? В моем сердце словно что – то треснуло и надорвалось, разделившись пополам. В одной половине находился отец, в другой – Денис, а вот места для Нелли с ее новым мужем в сердце моем не нашлось. Внезапно таунхаус, куда я так отчаянно мечтала вернуться за семь долгих лет, и который с пеленок считала своим родовым гнездом, стал для меня  огромным и пустым особняком, где по комнатам и этажам гулял ветер пустоши, и мерещилась внутренним очам моим кругом паутина с большими тарантулами, как в ужастиках. Такова была духовная сущность моей развалившейся семьи. Я вспомнила другую семью в Великобритании, в городе Честере, где жила моя покойная подруга Элизабет. Семья простая и не богатая, но она дарила мне любовь, тепло семейного  очага и заботу. Однако, ночами мне снилось наше былое счастье, когда мы с Дениской были маленькими, а родители еще улыбались друг другу. Я  просыпалась в слезах, понимая, что счастье осталось в прошлом, а в реальности нам с Денисом придется мириться с разводом родителей.

После моего возвращения из Англии, брат как-то решил заночевать у друга, а я осталась с матерью дома. У Олега был день рождения и он позвал своих многочисленных родственников к нам. Они долго засиделись в таунхаусе и разошлись далеко заполночь. Впервые я увидела развязность Олега и его родичей, которые глушили горькую, горланили нецензурные песни, курили в зале. Глядя на Нелли, я ужаснулась – похоже такая жизнь устраивала ее, она им даже подпевала песни и пила на равных. Что случилось с этой эстеткой, любительницей чистоты и порядка? Русская пословица гласит: "Любовь зла – полюбишь и козла". Таким козлом в моих глазах был Олег, и слепую любовь к нему Нелли я осуждала. В один момент я пыталась остановить Нелли, но она меня грубо оттолкнула и я ушла в свою комнату со слезами на глазах, чем порадовала Олега. Нелли отключилась еще до того, как разошлись родственники Олега, а мне пришлось мыть посуду за ними. Около трех часов ночи в мою комнату завалился Олег, желая "пообщаться". На все мои протесты второй муж матери не реагировал и только посмеивался, подвигая меня к кровати. Меня спасло то, что я занималась в Aнглии немного восточными единоборствами и смогла сто двадцати килограммового мужика сбить с ног, расквасив ему губу каблуком. Убежала я в соседний дом к Клавдии Борисовне, которой часто в детстве после пасхальной заутрени носила куличи и крашенные яйца. Утром Нелли с Олегом нашли меня, и она долго кричала в присутствие Клавдии Борисовны и своего сожителя, что это я "посягала на  честь Олега", а не он меня домогался. Мне пришлось переехать к отцу в загородный дом, служивший летом дачей. Позже Денис признался мне, что и он едва избежал домогательств Олега. Вот так Нелли, желая того или нет, вынудила уйти из дома собственных детей, а уже через неделю  отправилась в Соединенные Штаты устраивать меня в очередную элитную школу-интернат «Дыхание ночи», закончив которую можно поступить в любой престижный вуз Америки на льготных условиях. Так меня снова выслали из дома, чтобы я не стала «угрозой счастью» Нелли и ее нового мужа. И вот теперь мы с ней летим десять тысяч метров над землей на большом Боинге в Соединенные Штаты. Десять часов перелета. Как встретит меня Америка? Найду ли я в академии  друзей, таких как Элизабет Лидделл и профессор хореографии Дженифер Редклифф в Англии?»

– Г л а в а 1 –

В восемь часов утра мы приземлились в чикагском аэропорту «О'Хара». Пройдя паспортный контроль и регистрацию, вышли на улицу. Город нас встретил радушно: солнце светило, птички на ветках деревьев щебетали свои незатейливые песни, природа наслаждалась последними днями уходящего лета. Посмотрев расписание маршрута до Иллинойса, мы купили билет, а до отправления автобуса решили перекусить в ближайшем кафе, которое показалось нам весьма уютным. Нелли прошла к столику в конце зала и заказала себе салат из овощей, чашку йогурта, а также свой любимый кофе подошедшему официанту, я попросила принести мне апельсиновый сок и мороженое.

– Знаешь, дочь, директор Смит предупредил меня сразу, что в академии своего телефона, ноутбука и прочей техники не разрешается иметь, все через руководство, –  скороговоркой проговорила Нелли, когда съела йогурт. – Ты всегда была смышленой у нас, Лина, поэтому найди сама выход из ситуации, и не забывай звонить отцу, Денису и нам с Олегом.

–  Мама, я смогу общаться с отцом и Денисом, –  ответила я.

–  А мне не будешь звонить? –  поинтересовалась Нелли.

–  Тебе и с Олегом не плохо живется. Пригласишь его родственников, будете гурьбой глушить горькую и горланить песни. Зачем я тебе нужна, мама?

–  Дерзкая ты, Лина, не добрая! –  сказала Нелли.

–  Глядя на вас с Олегом, я задаюсь вопросом, мама, была ли ты счастлива с моим отцом?

–  Это не твоего ума дело, мелкая! –  ответила Нелли.

–  Мелкая? Может еще молявкой назовешь меня, или чувихой? У тебя жаргон стал такой же как у Олега! –  с горечью сказала я. –  Знаешь, не надо меня провожать до академии.

–  Провожать или нет –  мне решать, а не тебе,  –  сказала Нелли.

–  Как хочешь, –  ответила я, отвернувшись к окну. В "Осенний блюз" входили какие-то парни. Я поднесла ложечку мороженого ко рту, но так и замерла, забыв проглотить. В кафе вольяжной походкой вошли парни-готы, одетые в черную кожу: куртка и брюки с сотней заклепок, на руках перчатки с открытыми пальцами, на шее амулеты, на теле татуировки. У одних волосы торчали ежиком, у других – полностью выбриты. Последний, видимо, старший из них, выглядел сногсшибательно: высокий, стройный, в узких брюках и длинном плаще. Чувственные губы улыбались, а глаза изумрудного цвета, глубокие, словно абиссальные недра океана встретились с моими. Вот это да! Настоящие радикалы! У нас таких типчиков в России в ночных барах только и встретишь, или на байках, а здесь они днем разгуливают. Парень посмотрел на меня внимательно, заглядывая, казалось, в самую душу и на мгновение в его глазах вспыхнул огонек интереса. Он наклонил голову чуть влево и слегка улыбнулся. Я моргнула, мороженое с ложечки соскользнуло обратно в вазочку, а парень шире улыбнулся.

–  Лина, ты оглохла?–  услышала я сквозь какую-то пелену гневный голос Нелли. Мне почудилось, что время остановилось, и во всей вселенной только мы остались одни – парень-гот и я. – Дакота Грин ждет тебя с первых дней занятий и весьма заинтересована твоими танцами.

–  Да, мама…

–  На кого ты там пялишься? –  спросила Нелли, оборачиваясь назад. Когда она увидела парней, то пискнула и попыталась встать.

–  Сиди, мама…–  остановила я Нелли, взяв за руку.

–  Уходим! –  снова пропищала она. –  Это ненормальные люди.

–  Нелли, успокойся, они же не трогают тебя, и это Америка, если не забыла!

Парень посмотрел на Нелли, словно она была каким-то мешающим фактором. Готы прошли назад и через столик от нас сели, чувствуя себя как дома. Видимо не раз бывали в этом кафе: одни вальяжно развалились на стульях, другие о чем-то сосредоточенно думали. К ним подошел официант.

–  Молодые люди, вам как всегда?–  спросил он парней.

–  Как всегда, –  ответил старший на английском, не отводя своих бездонных очей от моего лица.

–  Пора уходить... –  подала голос Нелли. –  И чего парень глаз с тебя не сводит? Знаешь, я боюсь тебя здесь оставлять, Лина. Сначала Олег, теперь эти ужасные парни... так ты можешь скатиться по наклонной...

–  Нелли, перестань! Ты прекрасно знаешь, что Олег –  похотливый козел и это он приставал ко мне! Я даже под дулом пистолета с ним рядом не встану, а уж общаться с ним и вовсе не желаю! –  ответила я.

–  Давай, не будем об этом! Я больше поверю ему, чем тебе, Лина, и не называй меня Нелли, я все-таки мать твоя!

–  Если ты не доверяешь собственной дочери, которую родила, а веришь ему, то как после этого мне относиться к тебе, как называть матерью? –  ответила я и на глаза мои навернулись слезы. Да что с Нелли такое твориться?

–  Ладно, прости меня, что я затеяла этот разговор, Ангелина. –  Я кивнула в ответ. Ругаться в чужой стране, на новом месте не хотелось. Я снова посмотрела на парней –  готов.

–  Леонардо, пора покончить с кланом Кальзада раз и навсегда!–  обратился на испанском к старшему лысый гот.

Понятно, значит старшего Леонардо зовут. Испанский язык я знала хорошо, в Англиии он был обязательным предметом в школе. Парень еще внимательней посмотрел на меня и брови его взлетели вверх так, словно он сильно чему– то удивился. Наконец, он отвел взгляд и ответил вопрошавшему:

–  Мы разберемся с кланом Кальзада, а вы  позаботьтесь о том, чтобы найти девчонку, ее необходимо перехватить, пока люди Ариадны не сделали это первыми.

–  Мы все Штаты обыскали, но здесь ее нет, –  ответил старшему один из парней.

–  Отец ждет наших решительных действий. Сегодня же отправляйтесь за океан.

–  Кого вы оставите при себе, Младший Лорд?–  спросил лысый гот.

–  Никого. Здесь я справлюсь сам.

–  Прошло почти семнадцать лет, а ваш отец так и не  нашел девчонку.

–  Больше ни слова о Лорде Эструке! –  ответил Леонардо.

Тем временем официант принес готам в высоких узких черных фужерах напитки, из которых торчали черные соломинки. У меня перехватило дух, когда старший отпил из своего фужера и глаза его вспыхнули алым светом. Что за ерунда! У меня что, глюки? Таких глаз не бывает в природе! Он наклонился вперед, обвел языком губы, не сводя с меня глаз, словно что –  то хотел сказать через стол. И снова тот же интерес в очах.

–  Мы потеряли неделю назад Феликса. Нужно принять в семью еще ученика, Дэмиан остался без напарника. Лео, кого позволишь принять?–  Старший парень  не ответил лысому готу. –  Младший Лорд...

–  Не смешивай дела с едой,  –  спокойно ответил Леонардо, пригвоздив вопрошавшего своим взглядом, и тот замолчал. Обалдеть! Кто они? Может братство "Черных гробов" известных в США? Мысли роились в моей голове в хаотичном движении.

–  Вы поели?..–  спросил Леонардо.

–  Да, Принц!  –  ответили парни  – готы и как по команде поднялись со своих мест, оставив на столе несколько больших купюр. Проходя мимо нашего столика, Леонардо тихо произнес на испанском и словно ветерок коснулся моего лица: « Увидимся...» Я с детства хорошо слышала, что говорили за пятнадцать метров от меня, поэтому его слово поняла отчетливо. Нелли достала из сумочки десять долларов, положила на стол и мы поднялись. Она первой прошла к выходу, а я решила посмотреть, что пили готы из черных фужеров. Незаметно подойдя к столику, где только что сидели парни, я принюхалась к содержимому и в нос мне ударил запах свежей крови.

–  Эй, мисс! Нехорошо зариться на чужие чаевые,–  услышала я строгий голос официанта, спешившего ко мне.

–  Простите, сэр, –  пробормотала я в ответ, –  у меня закружилась голова и я облокотилась на столик. Это бывает, мы только с самолета. –  Наверное, я побледнела, официант не стал более упрекать меня. Хорошо хоть Нелли вышла и не видела моего казуса, иначе новых подколов и унижений не оберешься.

Да автовокзала мы добрались на такси.

–  Мама, может, дальше я одна поеду, а ты передохнешь в отеле перед обратным полетом? –  предложила я матери.

–  Садись в автобус! –  скомандовала Нелли. Ей становилось все чаще хуже по –  утрам и знала почему –  она ждала ребенка от Олега, от этого нервы ее были на пределе и все раздрожало.

–  Мэм, вы ведь везете свою дочь в школу «Дыхание ночи»?–  спросил шофер у Нелли и она утвердительно кивнула в ответ. –  Тогда позвольте предупредить, что школа славится всякими тайнами, и ходят слухи, что там что-то происходит зловещее, а студенты и преподаватели не люди вовсе...

–  Ох, хватит, –  занервничала Нелли, –  перестаньте чепуху молоть.

–  Мой сын хотел там учиться, но его не приняли. Мы, конечно не богатые и не знаменитые, но моя жена училась в этой школе лет десять назад и многое порассказала.

–  Простите сэр, мы задерживаем пассажиров! –  одернула его Нелли.

–  Еще минуту, мэм. Вам необходимо вернуться до заката солнца на конечную остановку. Если не успеете, то останетесь в лесу, а здесь водятся всякие звери и не только на четырех лапах.

–  Хорошо, мистер «Шон Алистер Христофер Мэй», мама постарается прийти к остановке вовремя, –  ответила я за Нелли, прочитав имя шофера на спецодежде. Мы прошли в салон и заняли свои места.

–  Ну и тип, этот водитель!  –  ворчала Нелли.
– А ты ему приглянулась! – съязвила я, а Нелли посмотрела на меня устало вместо ответа, включила мини-плеер с наушниками, где зазвучали аккорды Баха. Классическую музыку Нелли очень любила.

За окном мелькал километрами лес, увозя нас из центра. Что ждет меня на новом поприще? Как примет меня школа, что нового я здесь увижу, найду  ли друзей? Мне так не хватает моей подруги Элизабет Лидделл из английской школы. Но Лизу не вернуть к жизни, а надо двигаться вперед. Под мерное покачивание автобуса я незаметно уснула…
...Мрачный, темный лес. Не видно даже собственных рук и я иду непонятно куда. Хоть бы луна взошла на небе. Словно повинуясь моему желанию, на небосводе из-за туч выглянул серебряный диск луны, осветив темноту. Деревья стояли словно исполины с поднятыми вершинами своих макушек высоко в небо, а кустарники барбариса и можжевельника протягивали ко мне свои крючковатые пальцы – ветки, которые старались поддеть мое платье, захватить своими иголками и не пустить в путь – дорогу. Вдруг ко мне из темноты вышел волк с черной блестящей шерстью, которая в мерцании луны переливалась, а глаза горели желтым светом и медленно пошел на меня. Неожиданно рядом со мной промелькнула какая –  то тень человека. Посмотрев туда, я увидела мужчину, глаза которого алели в мерцании луны. Огненные очи, не отрываясь, наблюдали за зверем и за мной. Неожиданно человек в черном взмахнул рукой и я в мгновение ока оказалась на верху ели. С высоты было видно все как на ладони, а внизу началась самая настоящая бойня: два существа сцепились насмерть друг с другом. Шерсть зверя летела клочьями, рассекаемая лезвиями когтей человека в черном. Через пару минут жалобный вой насмерть раненного волка огласил лес, в котором мне послышался человеческий голос и слова: «не ходи с человеком в черном…» Я медленно падала с верхушки ели...

–  Конечная остановка! –  пробасил водитель и я проснулась. Очередной кошмар привиделся. Сколько их было за мою жизнь? Что ни ночь –  кошмар. С детских лет мне снились ужасы, в которых я участвовала.

Нелли поднялась с места и направилась к выходу.

–  Извиняюсь за назойливость, мэм, но не забудьте прийти вовремя, чтобы не остаться одной в лесу, – напомнил шофер.

–  О'кей, сэр, мама вернется вовремя, – ответила я водителю, а Нелли фыркнула.

От конечной остановки нам предстояло лесом идти еще около двух часов. В желудке заурчало. Нелли достала из сумочки орешки и протянула мне. Тропинка уводила нас в самую глубину леса, который уже не казался таким мрачным и устрашающим, как мне привиделось во сне. Скорее наоборот, он весь был пронизан светом и солнцем. Лоси ходили стаями, поедая молодые побеги кустарников и грибов; белки, юрко перескакивали по деревьям, собирая шишки на зиму в свои дупла; в кустах шуршали змеи, готовясь к зимней спячке, их шипение отчетливо слышалось повсюду. Наконец, почти двухчасовая пешая прогулка подошла к концу. Выйдя из зарослей малины и бузины, нам открылся настоящий замок  за гладкой двухметровой стеной.

–  Мама, смотри, по такой стене не подняться ни зверям, ни людям, по ней даже вечно живучий и пронырливый вьюнок не сможет взобраться,–  сказала я, а Нелли впервые за всю дорогу улыбнулась мне. Я понимала, что она устала, ей хотелось быстрее домой в Москву к своему Олегу. Меня от этой мысли передернуло.

Мы подошли к воротам школы. На левой стороне  от входа висела табличка с надписью:

ЧАСТНАЯ АКАДЕМИЯ «ДЫХАНИЕ НОЧИ»

"Построена академия в 1680 году на средства странствующего купца Эрнесто Альвареса".

Позвонив в домофон, я назвала свое имя и нас пропустили через раздвижные массивные ворота. Два огромных П–образных корпуса из серого шлифованного камня под черепичными красными крышами  стояли друг против друга. Готические узкие окна трехэтажных корпусов выделялись своим изяществом, а витражи напоминали летучую мышь в полете. Даже в самый солнечный день в комнатах учащихся всегда царил полумрак. На середине площади большой фонтан идеально гармонировал с ансамблем построек корпусов, за которыми расположились футбольный стадион, теннисный корт и поле для гольфа. Вдалеке раскинулся  фруктовый сад, а за ним хозяйственные постройки –  огромные крытые гаражи и лари. Каждую ночь к хозяйственным воротам подъезжали машины, из которых что –  то долго выгружали и также долго что– то загружали. И уж совсем не понятно для каких нужд содержались свиньи, поставляемые с ранчо "Одинокий волк", отстоящее в десяти километрах от академии. Нелли неуклюже обняла меня.

–  Не переживайте за вашу дочь, Елена Владимировна!–  услышали мы голос мужчины. Он стоял на верхней ступеньке главного корпуса и улыбался, очки на переносице скрывали серые юркие глазки, которые за  всем наблюдали. –  Она поступила в самую престижную школу во всех Соединенных Штатах, и я уверен, вы не разочаруетесь в том, что именно к нам устроили Ангелину.–  Мужчина спустился вниз и поцеловал руку Нелли. –  Я наслышан, что ваша дочь неплохо танцует и я рад, что она станет украшением нашей древней  школы.

Нелли растрогалась до слез, когда Смит заговорил по-русски, ее английский был никудышным.

–  Здравствуйте, мисс Воронова, мое имя Роберт Дэниэл Смит и я на протяжении почти трех лет буду вашим директором!

–  Очень приятно, сэр!  –  ответила я, поклонившись.

Возле нас остановилась красная «Тойота» и из нее вышла семья  японцев. Мужчина на вид тридцать пять – сорок лет, за ним шла молодая женщина с девочкой, моей ровесницей.

–  А вот и Сайюри Мацумото приехала!–  подал голос директор Смит, глядя на меня.–  Вы будете жить в одной комнате с Сайюри, Воронова.

–  Привет! –  поздоровалась я с Мацумото.

–  Привет! –  ответила она.

–  Господин Мацумото, вы не могли бы взять с собой в аэропорт эту очаровательную леди из России?–  обратился к азиату Смит, указывая на Нелли.

–  Ах, ну что вы, мистер Смит, я и сама могу доехать…–  пыталась возразить  Нелли.

–  Без проблем, миледи, – ответил деловито японец, распахнув дверцу «Тойоты». Они что-то залепетали на своем языке, обращаясь к дочери. Господин Мацумото слегка обнял Сайюри, а ее мать растрогалась, промакивая белым платочком растекшуюся тушь.

После отъезда родителей мы с Сайюри поднялись  на второй этаж  «А» корпуса, расположенного в левом крыле здания.

–  А здесь прикольно, – вырвалось у меня восклицание, когда мы проходили по коридору, вдоль которого на подставках стояли цветы в горшках, а на потолке, словно живые в разных ракурсах парили нарисованные летучие мыши.

Комната напоминала спартанское жилище – деревянная кровать, жесткий матрац, тумбочка, два стола с компьютерами и кучей дисков, а за углом – небольшая  кухня и туалет с душевой кабинкой. Я обрадовалась, что есть собственный душ, и не надо занимать очередь, как это было в Англии.

 – Ты живешь одна?–  спросила я Саюри.

– Теперь будем жить вместе, – ответила японка.– Прошлой весной погибла девочка из России, Новикова Мария, она была хорошей художницей и отличной подругой. Ее картины сможешь увидеть в школьном кафетерии, в кабинете живописи и в выставочном зале. Определенный талант. В кабинете живописи висит картина «Лесной зверь», на  которой изображен такой реалистичный волк с отливающей в лунном свете шерстью. А эти глаза! Такие живые, светящиеся в ночи глаза, затягивающие и возбуждающие, заставляющие каждый нерв натягиваться подобно струне. Ощущение такое, будто сейчас он кинется и разорвет на части.

–  Что же стало с этой студенткой?–  спросила я.

–  Зверь загрыз в лесу, когда мы вышли на природу рисовать весенний лесной пейзаж. Тело так и не нашли ни федералы, ни Интерпол. И вообще, Ангелина, советую тебе не слишком часто выходить в лес, а одной –  вообще запрещено!

Неожиданно в комнате включилось внутреннее радио:

–  Внимание, студенты и новички академии «Дыхание ночи». Руководство напоминает вам наш устав:

Во-первых, не разрешаются самовольные выходы  в лес без разрешения руководства или без охраны старост;

Во-вторых, отлучки из академии в город или ранчо «Одинокий волк»;

В-третьих, не опаздывать на ежедневную  линейку, где будут оповещаться те или иные  объявления;

В-четвертых, новичкам завтра утром сдать кровь в медпункте на первом этаже. Студенты, нарушившие один из пунктов, будут изгнаны из школы. Второго шанса на исправление поведения или пересдачу экзаменов академия не дает. Равно как и то, что пользоваться личными мобильниками или ноутбуками, так же плеерами и прочей техникой, строго воспрещается... Благодарим за внимание!

–  Однако, сурово! –  сказала я.

– Понимаешь ли, Ангелина, поступить учиться в академию стремятся дети со всего земного шара, а попадают единицы. Устав суровый и никому нет поблажек и исключений. На свете много одаренных ребят, но не все могут сюда устроиться. Недостойных и неготовых отчисляют, зато другим открывается возможность поступить на место отчисленных. Ты можешь пока принять душ с дороги. В девятнадцать часов ужин и получение новых учебников. Кстати, у тебя нет еще формы?

–  Нет, –  сказала я.

–  Тебе понадобится пятьсот долларов на ее приобретение. Надеюсь, у тебя найдется такая сумма? Кто  твои родители?

–  Мама – домохозяйка, частный преподаватель музыки, а отец – директор меховой фабрики в Москве.

–  Да, наслышана о нем. Господин Воронов? –  спросила Сайюри, а я согласно кивнула в ответ. –  В Японии хорошо известны изделия из меха, поставляемые из России. Тогда все в порядке. Мой отец – дипломат, представитель Японии в Штатах, а мать – в прошлом модель, сейчас тоже домохозяйка.

       «Дорогой дневник! Начало учебного года в новой частной закрытой школе "Дыхание ночи". Это название немного пугает, но меня в ней пока все устраивает за исключением сдачи крови. Нелли никогда меня не водила в больницу на прививки и анализы. Да и на здоровье я не жаловалась. Завтра мой первый день занятий. От Нелли пришло сообщение, что она благополучно вернулась в Москву, а я снова одна в чужой стране, среди незнакомых людей и еще долго не увижу Россию. Слезы капают из глаз. Часы на башне пробили полночь, но мне совершенно не спится. То ли часовые пояса действуют, то ли неизвестность дальнейшей моей  жизни. Форму я купила: две длинных черных накидки (на лето – шелковая, на зиму – из шерсти), короткая плиссированная черная юбка, белая рубашка с черным галстуком и жакетом, на рукаве эмблема академии –  опирающиеся на меч серебристой масти волк и черная летучая мышь с красными глазами. За окнами  ночь и воют волки вдалеке, а за оградой бегают гиены. Я видела из окна, как их красные глаза светятся в темноте, а истошный смех с завыванием холодит душу. Интересно, откуда в лесах Чикаго взяться гиенам?»

Отложив ручку, я закрыла тетрадь и подошла к открытому окну. От комаров и мух на окна вставлены москитные сетки. Взглянув в темноту леса, удовлетворенно вдохнула осеннего свежего ночного воздуха. Еще немного и начнутся дожди, холодные ветра.

Внезапно из-за дерева показался волк, шерсть его отливала бронзой в свете полной луны, зеленые мерцающие глаза встретились с моими, и мне показалось, что его волчий оскал превратился в подобие человеческой ухмылки. Я закрыла окно и вернулась к кровати, по телу пробежал озноб. Накрывшись одеялом с головой, как в детстве, попыталась уснуть...

...Темный лес. Я в бордовом вечернем платье из мокрого шелка, на руках золотые  браслеты с красными рубинами. Бреду в неизвестном  направлении, пытаясь выйти из леса. Мои волосы  завиты в тугие кольца и они постоянно норовят запутаться в ветвях деревьев. Листья хлещут больно  по лицу, ноги покрылись мозолями и кровоточат от царапин. На голове надета бриллиантовая диадема. Я пытаюсь идти быстрее, но мои ноги постоянно вязнут в трясине. Волчий вой вдалеке с каждой минутой приближается и слышен отчетливей. И вот уже  за спиной я чувствую клацанье зубов и горячее дыхание дикой стаи…

–  Ангелина, вставай!–  слышу сквозь тяжелую пелену сна, которая, словно свинец навалилась на мою без того тяжелую голову.–  За тобой с утра пораньше Смит послал гонца. Директор ждет тебя у себя в кабинете.

–  Сайюри, что директору нужно в такую рань?–  спросила я подругу, закрываясь от ее звонкого голоса подушкой .–  Пять минут бы еще поспать...

–  Мне не доложили. Вставай, соня, ни секунды более! Не стоит злить Смита с первого дня учебы. Через двадцать минут завтрак, а ты еще не умыта, все в кровати валяешься.

Пришлось подниматься. По-армейски быстро заправила постель, почистила зубы, надела новую школьную форму и побежала к мистеру Смиту. Тихонько постучав в дверь, на которой висела табличка «Директор Смит Р.Д.», услышала:

–  Войдите, –  проговорил Смит. –  А, это вы, мисс Воронова?

–  Простите, что опоздала, сэр.

–  Ничего, проходите, присаживайтесь. Вот для чего я вас позвал,  Ангелина...

В дверь, запыхавшись, вашла профессор биологии, Гертруда фон Кухельбак.

–  Простите, что врываюсь без стука, мистер Смит, но у нас очередные проблемы…

–  Иду, фрау Гертруда!–  ответил директор и нахмурился.

Посмотрев в мою сторону, Смит проговорил:

–  Посидите здесь или в коридоре, мисс Воронова, но непременно дождитесь меня.

–  Если можно, я останусь в вашем эксклюзивном кабинете,–  попросила я директора.

–  О'кей! –  ответил он. –  Вот только не подходите вон к той статуэтке из черного мрамора, что стоит в углу, она с сюрпризом. Это Авити.

Мистер Смит ушел, а я осталась одна. Обустроенный в стиле французских королей или итальянских дожей, кабинет казался уникальным. Тяжелые бордовые шторы с выбитыми на них цветами свисали с гардин до пола, а на окнах стояло с дюжину орхидей  разных оттенков и сортов. Вазы золоченые и керамические, покрытые чеканкой и из чугуна стояли вдоль стен кабинета –  некоторые на подставках, некоторые –  на полу с изображениями амурчиков, нимф и цветов сакуры. На столе  установлен компьютер последней модели, рядом диски и документы в файлах. Черный графин, и такой же черный узкий фужер. Похожий я видела в кафе «Осенний блюз» еще вчера, когда мы с Нелли прилетели в Соединенные Штаты. Обстановку завершала огромная стенка с книгами в старинных золотых фолиантах, обтянутых кожей. Книги от классики народов мира до научных. Над креслом мистера Смита, на стене от пола до потолка изображена была эмблема академии «Дыхание ночи» на холсте: изумрудные  глаза волка неотрывно смотрящие в тлеющие алым глаза летучей мыши. Завораживающее зрелище! Наконец, я подошла к запретной статуэтке Авити, к которой мне не велел приближаться директор. Я не могла не подойти, дух противления был у меня в крови. Если говорили нельзя, значит, я делала наоборот. Вот и сейчас, я с интересом рассматривала статуэтку.

–  Кто ты?–  спросила я женщину из черного мрамора. Ее длинные волосы тугими кольцами спадали на плечи и высокую грудь. Женщина в короткой юбочке–плиссировке, в античных сандалиях, все больше меня интересовала. Кто она? Подобную статуэтку богини Калли я видела на индийской выставке как-то в Москве. В левой руке воительница держала щит, на котором красовалась летучая мышь в полете с рубиновыми глазками, а в правой – меч с изумрудной рукоятью и острым лезвием, с которого стекала кровь. Высотой около метра статуэтка возвышалась на высокой из черного мрамора подставке, готовая хоть сейчас сойти с постамента и ринуться в бой. Только ее пустые глазницы говорили о том, что это все же статуэтка, а не индийская богиня Калли.

–  И кто же ты будешь, таинственная Авити?–  спросила я мраморную красавицу, чей грозный вид наводил неприятное чувство присутствия...

Вдруг, глазницы мраморной статуэтки вспыхнули малиновым светом. В ушах моих зазвенело, словно через меня пропустили звук высокой частоты. Голова закружилась, ноги стали ватными и меня стало засасывать в эти зловещие алые глаза. «Что за спецэффекты?» – пронеслось в гаснущем сознании, а еще нереальные шоколадного цвета глаза какого-то парня, не весть откуда появившегося, который склонился надо мной, удивили меня. Он что-то читал на тарабарском языке, заслоняя меня от кровожадной Авити. Ни на латынь, ни на язык иврита наречие не походило. Что это за язык? Причитание  ведьмака или  заклинание вуду?..

Из бездны глубин океана, в которую меня засосало, я медленно выплывала.  С трудом открыла отяжелевшие очи. Перепуганный парень  смотрел на меня с удивлением. В голове пронеслась мысль, что он не похож на школьника, да и одет не в форму.

–  Привет! Как ты?–  спросил меня парень.

–  Привет!–  ответила я, озираясь.

–  Ты в кабинете директора.

–  Что это было такое? Та статуэтка в углу... это она меня вырубила?

–  Пить хочешь?–  вместо ответа спросил меня парень. Я кивнула. Он принес стакан холодной минеральной воды со стола мистера Смита. Парень помог подняться с дивана, т. к у меня не было сил. Он достал из внутреннего кармана кожаной  куртки плитку шоколада и протянул мне.

–  Вот, возьми, съешь, полегчает. Я, кстати, Рамон Гарсия Родригас.

–  Ангелина Воронова, –  ответила я,–  спасибо за шоколад и воду. Ты студент? –  спросила я, икнув, пузырьки  воды достигли носа.

–  Не похож на других?–  спросил Рамон, улыбаясь.

–  Не похож,–  призналась я, да и выглядишь старше.

–  Я учусь в твоем классе, живу в корпусе «А», как и ты.

–  У тебя такое мудреное имя...

–  Я – из Испании.

Немного помолчав, мой новый знакомый неожиданно просил:

–  Ангелина, ты веришь в сверхъестесственное?

–  Нет, не верю. Есть в жизни всему объяснение, нет ничего не изведанного!

–  А в вампиров и оборотней веришь?

–  Нет, ни в них, ни в зомби, ни в призраков не верю! Ты что, насмотрелся фильмов про нечисть или сериал про братьев Винчестеров?

–  Хочешь, скажу тебе, кто та статуэтка в углу, что вырубила тебя?–  Я кивнула в ответ.–  Это Авити, мать вампиров, ее еще Лилит называют.

–  Вампиров не существуют! Есть энергетические вампиры и это доказано, которые энергией людей питаются, но мифических Носферату не существует.

–  А если я докажу, что они есть?

–  Расскажешь мне про Дракулу? –  спросила я.–  Так я тебе сама поведаю о том, что князь Валашский никогда не был вампиром, это доказано! Жестоким колосажателем был – это да! Карал за измены, воровство, убийства и прочие грехи. Но народ его уважал за то, что он сохранил веру в то время от иноземных вторжений, но тот же народ и боялся его до смерти. Князь сохранил культуру, язык румынского народа. Кстати, в православном монастыре похоронен. Выдумка безумного Стокера – бред его больного воображения. А киношники снимают фильмы о суперкрасавцах вампирах, тешат ум и слух доверчивых людей. Лилит – выдумка!

Словно злясь на меня за последние слова, что Лилит выдумка, статуэтка ожила вновь. Черные мраморные глазницы ее загорелись алым светом и шипящий звук послышался с того угла, где она стояла: «Замолчи, девчонка!» Меня снова начало засасывать в  алый океан, но парень закрыл меня собой и стал повторять на непонятном языке заклинания. После этого статуэтка замолчала и шипение прекратилось.

–  Пойдем отсюда, Ангелина Воронова!–  сказал мне парень, поднимаясь с дивана, здесь тебе не безопасно оставаться.

–  Смит просил дождаться его.

–  Нет необходимости, я говорил по телефону с директором, он пока занят, а нам пора на урок. Если тебе нездоровится, я отведу в  медпункт, и тебя отпустят с урока.

–  Я в норме, можно идти.

–  На приветственное слово мистера Смита мы опоздали, на первый урок геомертрии тоже, тогда хоть на английский прийти бы вовремя.

На урок мы с Родригасом вбежали последними, когда звонок уже прозвенел, и мистер Смит вошел в кабинет, кивнув нам, чтобы мы садились. Смит приступил к опросу присутствующих.

–  Вау, Воронова! Как ты смогла с Рамоном Гарсия познакомиться в первый день учебы?–  спросила меня Сайюри Мацумото, когда я села рядом.

–  Мы встретились случайно в кабинете Смита, –  ответила я.

–  Посмотри, как девчонки на тебя смотрят враждебно. Ты себе нажила врагов, ведь Родригас не знакомится с девушками, у него одни парни  друзья, крутые забияки академии.

–  Да мне дела нет до их вражды, Сайюри!

–  Тебе нет, а у девчонок каша в голове. Их Рамон отшил от себя или так опустил ниже плинтуса, что они и сейчас помнят свое унижение.

–  Мацумото! –  рявкнул Смит подруге так, что та подскочила со своего места.–  Еще слово скажете и вылетите с урока в мой кабинет прямиком!

–  Простите, сэр!–  ответила виновато Сайюри.

В конце урока мистер Смит меня остановил и спросил о самочувствии.

–  Мне уже хорошо, мистер Смит,–  ответила я,–  помог Рамон Родригас, когда статуэтка ожила, и ее непонятные спецэффекты меня вырубили.

–  Авити – мать древнего рода Носферату, ее называют  Лилит,–  ответил директор.

–  Вампиров не существует, мистер Смит!

–  Вы так считаете, Воронова?

«Дорогой дневник!–  писала я вечером после занятий. –  В какую школу я попала? Подруга говорит о нечисти, под окнами воют волки и кричат, смеясь, истошно гиены, которых в лесах Чикаго не может быть и в помине. Статуэтка, которую все называют праматерью вампиров оживает, пытаясь меня  уничтожить, а прекрасный испанец с шоколадными глазами и директор Смит твердят, что существуют вампиры, оборотни и  прочая нечисть. Я отказываюсь верить в  этот бред, но что– то в этой суперэлитной школе не так! Я непременно разберусь с этим!»

– Г л а в а 2  –

На следующее утро у нас намечалась поездка в зоопарк. Школьный автобус подъехал к восьми часам и ждал за воротами академии. Я заняла место у окна, задумавшись, смотрела на пожелтевшие листья с багрянцем пока одноклассники входили в автобус. Вспоминались бессмертные стихи любимого поэта Александра Сергеевича Пушкина про осень.

– Привет! – услышала я знакомый голос Гарсиа. – Можно присоединиться к тебе? – И не дожидаясь ответа, парень плюхнулся рядом на сидение.

– Место не купленное. Решил поехать со всеми?

– Занятия для всех, Ангелина. После зоопарка я покажу тебе красивый парк в Чикаго. А где Мацумото?– озираясь по сторонам спросил испанец.

– Она неважно себя чувствует, поэтому осталась в академии,– ответила я.

– Надеюсь, Сайюри справится с перерождением и не наделает глупостей! – глубокомысленно проговорил Гарсиа, и достав ноутбук, углубился в интернет.

– Перерождение? – удивилась я.

– Ты о нем еще узнаешь, Воронова.
Я воткнула наушники в уши, включила плеер, и аккорды классической музыки унесли меня в страну грез и мечтаний. Через двадцать минут, когда сон сморил меня окончательно, я почувствовала на своем плече голову Рамона – он уснул. Я выключила плеер. Меня тоже укачало и я, проваливаясь в сон, услышала шепот: «Эта русская отобьет у нас нашего красавчика, надо что–то  делать…»

Я проснулась от того, что кто-то кинул в меня бумажным самолетиком. Я открыла глаза. Автобус прибыл в пункт назначения и ребята направились к выходу.

– Эй, соня, вставай,– похлопала я по плечу Гарсиа, – приехали! – Парень выглядел совсем уставшим и бледным, а его губы – мертвенно-синими и совершенно бескровными.

– Эй, Рамон!– похлопала я по лицу испанца.– Ты живой?

– Послушай, русская, это твое присутствие убило нашего красавчика, – проходя мимо нас проговорили хором девицы: Керри Джексон, Ника Локки  и другие.

Не обращая внимания на колкости своенравных одноклассниц, я снова попыталась разбудить Рамона, его вид пугал меня.

– Родригас, не дури, открой глаза!– Я похлопала по щекам парня, но он не приходил в себя. Я наклонилась к его груди и послушала сердце. Оно не билось!

Выбежав из школьного автобуса, я нашла профессора биологии.

– Миссис фон Кухельбак, простите...– проговорила я срывающимся голосом,– у Гарсиа не бьется сердце, он в автобусе лежит и ему нужно вызвать скорую. – Профессор посмотрела в сторону автобуса, потом перевела свой недоуменный взгляд на меня.

– О чем вы, Воронова? – спросила она.

– Рамон... он... – проговорила я взволнованно и посмотрела по направлению ее взгляда и ахнула: из автобуса выходил живой и улыбающийся испанец. Он спокойно помахал мне рукой. Его губы уже не  были мертвенно-бледными, а щеки порозовели. Подходя к нам, он поклонился фрау Кухельбак и переплел свои пальцы с моими, всем своим видом показывая, что жив-здоров и готов следовать хоть на край света. Девицы окинули нас надменными взглядами и переглянулись между собой.

– Рамон, я не слышала  биения твоего сердца, пока пыталась привести тебя в чувство в автобусе, где ты как мертвый лежал без дыхания, – сказала я парню, когда мы входили в зоопарк.

– Я дышал, Лина, просто крепко уснул, дни выдались нелегкие, вот  и отключился.

– Рамон, ты хочешь сказать, что глюки у меня?– возмутилась я.

– Лина, я знаю, что ты хотела помочь мне, но не волнуйся, я просто уснул сном младенца, успокоенный твоим дыханием.

– Ты спал сном младенца? Да ты не дышал, Рамон, у тебя не билось сердце в груди!

– Можешь убедиться, Лина, оно работает! – весело ответил испанец.

– Даю голову на отсечение, что твое сердце не билось! – ответила я.

– Испуганный Ангел! Как-нибудь я покажу тебе нечто, от чего ты поймешь, что со мной. А пока поспешим к остальным в зал рептилий.

Родригас потянул меня за руку, увлекая за собой. У клетки с крокодилами Рамон нагнулся к моему уху и проговорил:

– Пойдем в зал хищников.

– А что там?

– Студентка Ланж в опасности.

Мы тихонько ускользнули от глаз фрау Кухельбак и поспешили к клетке с пантерами, где Джессика Ланж и Роза Макферон стояли  в окружении Алекса Паркера, Эрика МакКуина и еще четверых ребят. Парни наступали на Джессику Ланж, пытаясь вогнать ее в клетку с пантерами, но в следующую секунду Алекс и Эрик лежали на земле, потирая ушибленные спины. Мое зрение едва зафиксировало движение рукой Родригаса. Что за чудеса?

– Прости нас, Рамон, – пропищал Эрик МакКуин, – на нас что–то нашло. Мы только хотели  напугать девчонок, поиграть.

– Вы что задумали? – накричал на парней Гарсиа. – В моем присутствии нарушать закон академии? Я доложу о вас Совету. А ты, Эрик, разве не одного теста с этими тварями, от чего же не войдешь к ним сам? Уверен, там тебе будут очень рады. – Эрик от страха дернулся и отошел от клетки подальше.

Обращаясь к Паркеру, Родригас произнес:

– Александр, что за шутки? Ты осмелился ослушаться меня? Не я ли тебе говорил, что ни одна тварь не должна причинить вреда человеку как в стенах академии, так и за пределами ее?

– Простите, мой господин, я виноват.

– Что за панибратство с перевертышем? Сто пятьдесят отжиманий за ослушание и двадцать кругов вокруг школы. Сегодня до полуночи, а после придешь  ко мне, и я накажу тебя сам, – многообещающе сказал Рамон.

– Прости! – кланяясь, бормотал Паркер. – Я приму любую кару, мой господин.

– А теперь – прочь с глаз моих! Сейчас же возвращайтесь в академию, вы наказаны, и никаких выездов и отлучек за ее пределы.

Подойдя к девушкам, Родригас положил свою руки на их головы,  и те мгновенно перестали клацать зубами и трястись. Джессика и Роза успокоились и, озираясь по сторонам, спросили:

– Что произошло?

– Ничего, девочки, возвращайтесь к остальным,– ответил Рамон Гарсиа. – Вы заблудились, но встретили нас.

– Что это было?– спросила я парня, когда девушки удалились.

– Своего рода гипноз, я обладаю им. В некоторые моменты он помогает. Ну там стресс снять, испуг, гнев или сделать так, чтобы человек забыл, что с ним произошло.

– Ты маг или экстрасенс?

– Ни маг, ни экстрасенс.
– И кто же ты, Рамон?– спросила я, остановившись.

– Я обязательно расскажу тебе, когда-нибудь. Может, уже сегодня...– загадочно произнес Гарсиа,– а теперь, предлагаю прогуляться.

Мы пришли в кафе «Осенний блюз». В то самое кафе, где я встретила загадочных парней. Образ одного  из них, старшего, стильно одетого гота, не покидал меня все это время. Глаза притягивали, когда он снился мне ночами, а голос завораживал. Каждую ночь во сне я видела изумруды печальных глаз. Войдя в кафе, я прошла к столу и села на место, где недавно вальяжно восседал Леонардо с компанией готов. В кафе кроме нас сидела еще одна парочка: парень лет восемнадцати – девятнадцати и девушка шестнадцати. Девица зашипела на меня, когда я проходила мимо, и оскалила рот: сверкнули два острых клыка – мне стало смешно. Парень принялся успокаивать свою спутницу и поздоровался с Рамоном.

– Господин Родригас, – обратился официант к Рамону, – вам как обычно

– Да, Натан, как всегда! – ответил ему Лео.

– Что бы ты хотела заказать, Лина?– спросил  Родригас.

– Кофе и мороженое, пожалуйста, – сказала я официанту, и тот поспешил выполнять заказ.

– Часто здесь бываешь, Рамон? – спросила я, когда официант удалился.

– Нечасто, но приходится иногда, когда бываю в городе, – ответил испанец.

– Это кафе для готов?– спросила я.

– Оно для всех, Ангелина. Здесь подают хорошую еду из натуральных ингредиентов в отличие от других кафе.

Через несколько минут принесли мой заказ, а Гарсиа – высокий  черный фужер с соломинкой, и Родригас отпил из него. Какой-то соленый запах вместе с привкусом железа распространился в воздухе, и от этого закружилась голова.

– Ты побледнела, тебе нехорошо, Лина?– спросил Рамон.

– Знаешь, странный запах витает в воздухе и мне как – то не по себе, – ответила я. И вдруг я увидела, что убиравший с соседнего столика посуду официант поранил ножом руку, у него с пальца закапала кровь на пол. Зажав рану салфеткой, он поспешил в служебное помещение. Парочка подростков дернулась и зашипела при виде крови.

– Что с ними, Рамон?

– Девчонка дурит и косит под готов. А парень больше чем гот.

– Кто он?

– Он обращенный вампир, Ангелина, а девчонка с ним – простая смертная, которая хочет показать ему, что чувствует кровь и желает стать такой же как ее спутник, но этому никогда не бывать, – ответил Рамон.

– Опять вампиры, бред какой–то!

Девица все же сумела ускользнуть от сдерживающего ее парня, и бросилась в служебное помещение. Гарсиа мгновенно подлетел к ней и оттащил от пострадавшего официанта, посмотрел в глаза, и девица сникла, осела на пол. Рамон вынес девушку на руках к ее парню. Я во все глаза наблюдала за ними.

– Кира вышла из-под контроля, ты ведь ее не обращал, Лукас?– спросил испанец.

– Нет, господин  Гарсиа, без разрешения Совета я не стал этого делать, Кира попрежднему человек.

– Отчего же у нее такая реакция?

– Она очень хочет, чтобы ее обратили и желаемое принимает за действительность. Пожалуйста, господин Родригас...

– Парень, я обязан доложить Совету о покушении на человека. Думаю, Кира психически больна и ты должен оставить ее.– Лукас сник и зашмыгал носом.

Пока они беседовали, я осторожно понюхала фужер Рамона Гарсия. В нос ударил запах свежей теплой крови, и у меня закружилась голова, к горлу подступила тошнота, холод пробежал по всему телу, а ноги стали ватными.

– Лукас, забирай Киру и уходите. В Чикаго есть  лазарет, отправь ее туда, пока она окончательно не повредилась умом, и пусть ею займутся тщательно профессионалы. – Это были последние слова, которые я слышала отчетливо: мне стало плохо и я начала сползать со стула. В мгновение ока Гарсиа оказался возле меня, не дав упасть на пол…

– Ты уверен, Марио Хуан Диего?– спросила сидевшая на троне из розового Вифлеемского мрамора девушка с короной на голове, на  вид  ей было лет шестнадцать. Грубый, почти мужской голос не соответствовал кукольному облику, нежной коже и синим, как Адриатическое море Италии глазам, чьи глубины таили в себе всю прелесть и красоту невинности. Но это была иллюзия красоты. Древняя вампирша восседала на троне. Королева Немертвых. Так ее называла вся Европа. Она ждала, что ответит ей брат. Ждала терпеливо, пока тот собирался духом открыть что-то очень  важное.

– Что же ты молчишь, язык проглотил? Марио Хуан Диего, вы поймали Гифреда Эструка? Я до сих пор в бешенстве от того, что эта собака не  желает мне подчиняться! Я превращу его в пыль за превозношение, найду за ним тысячи грехов и испепелю на солнце. Марио Хуан Диего, найди его, а так же дочь Эструка – полукровку! – Мгновенно глаза подростка превратились в огненные очи, рот исказился в злобе и ненависти. – Но если ты со своими ищейками и в этот раз вернетесь ни с чем, не достанете живым Гифреда, правителя Жироны, то я лишу тебя, брат, управления Барселоной. Отправлю за негодность в изгнание и заточу на сто лет в семейный  склеп  моей матери, королевы Дианы.

– Сестра, прости меня, великая Ариадна, дай еще один шанс, пощади! – простонал испанец. – Только не отправляй в склеп, где нет еды, нет привычного комфорта.

– Перерой всю вселенную, но найди мне дочь нашего заклятого врага! Ты – мой двоюродный брат и я даю тебе последний шанс, – произнесла вампирша.

– Моя королева, его не так–то просто найти,– оправдывался брат Ариадны де Кальзада. – Клан «Ночные тени» практически неуловим, их ни Совет, ни ищейки Вашего Величества не могут найти.

– Не вынуждай меня наказывать тебя, Марио Хуан Диего! Если не найдешь Гифреда, то разозлишь меня окончательно и лишишься гранда Барселоны, лишишься  родства со мной. Бойся разгневать меня, братец...

– Ангелина, очнись…– услышала я спокойный и нежный голос. Открыв глаза, увидела над собой склоненное лицо Гарсиа.

– Что со мной?– спросила я охрипшим голосом.

– Ты в порядке, Ангелина, и сейчас в моей комнате.

– А где Джессика и Роза? Как они?

– Все хорошо, они вернулись благополучно в академию.

– Что со мной было?– спросила я и боль в голове запульсировала снова.

– Врач из лазарета прописал тебе это лекарство, – ответил испанец и протянул мне коробочку с большими шипучими таблетками,– принимай по одной три раза в день.

– Зачем они мне, Рамон? – возразила я.

– От той дурноты, что случилась с тобой в кафе "Осенний блюз".

– Скажи мне, Рамон, что пили в том кафе подростки?

– Кровь пил парень, т. к. он вампир, а девица – «кровавую Мери».

– Опять вампиры...– устало сказала я. – Кстати, что станет с той девицей?

– Я не должен рассказывать это простым смертным, но чувствую, что ты иная, Ангелина.

– Сказал А, говори Б! – укорила я парня.

– Во-первых, тебе стало плохо потому, Лина, что ты не обычный человек, я предполагаю – полукровка. Не перебивай, пожалуйста! – остановил меня парень, заранее пресекая мои попытки вставить слово. – Простым людям не делается дурно от запаха крови, а полукровки или вампиры сразу чувствуют ее сводящий с ума запах и в них просыпается природа. Во-вторых, Кира понесет наказание, а также Лукас заплатит большой штраф за то, что рассказал смертной о нас. Если узнает Совет, то дело рассмотрят на суде вампиров, после чего девушку либо обратят, либо уничтожат.

– Ужас какой! Суд вампиров в наш современный век?– ужаснулась я. – Как можно убить невинного человека?

– Кодекс и правила вампиров никогда не меняются, они могут усугубиться суровостью, но не ослабеют никогда!

– И еще, Рамон, я  обычная девушка простых смертных людей. Не говори мне, что я монстр!

– Никто и не называет тебя монстром, Лина! Девчонку мне жаль, я буду ходатайствовать перед Советом за Киру. Кстати, ты не сдавала еще кровь на анализ?

– Я вообще никогда не сдавала кровь, Рамон, а еще я ни чем не болела в жизни. У меня тренированное и крепкое тело, я даже таблеток никогда не пила.

– Лина, это и есть признаки того, что ты полукровка, один из твоих родителей вампир, а другой человек.

– Скажи мне, Рамон, в кафе ты пил кровь?– спросила я, решив отвлечь парня от своей персоны.

– Да.

– Настоящую кровь?

– Да.

– Только не говори, что ты тоже...

– Вампир? – спросил Гарсиа и сам же ответил: – Да, Ангелина, я вампир!

– Мама дорогая! Их не существует,– простонала я. Так надоело это назойливое внушение о нечисти.

– Ангелина, послушай, ты не просто так очутилась в этой школе, близится час твоего пробуждения, инстинкт твоей природы вот-вот проявится. У тебя будет часто кружиться голова, будет знобить и подташнивать. Иногда начало перерождения сопровождается галлюцинациями, а когда тебе исполнится семнадцать – восемнадцать лет ты полностью изменишься. Сегодня у тебя был первый приступ жажды. Я думаю, что тебе пока нужно остаться у меня пожить, пока ты не съела кого-нибудь.

– У тебя пожить? – ужаснулась я. – Думаю, это не хорошая идея, Рамон.

– Я буду рад, если ты  выпьешь моей крови, а не другого вампира или человека.

Оставаться у Гарсиа я не собиралась.

**********

Проходили дни своим чередом, я продолжала посещать занятия и факультативы, а прогулки по лесу отгоняли от меня морок непонятной дурноты, но после того приступа жажды я все чаще задумывалась над словами Рамона. Может он прав? Уже на следующий  день после возвращения из зоопарка я позвонила Нелли и рассказала, что мне стало плохо при виде крови, но мама ничего толкового не ответила, кроме того, что возможно у меня переутомление или очередная дурь ностальгии по дому. Как-то после урока хореографии я спросила у Дакоты Грин о вампирах.

– Ангелина, это правда, вампиры существуют! "Дыхание ночи" – элитное учебное заведение для детей полнолуния, – ответила Грин.

– Неужели вы в это верите, профессор?

– Очень глупо относиться с недоверием и сарказмом к тому, о чем вам говорят серьезные люди, Воронова!

– Вы считаете Гарсиа серьезным?

– Да будет вам известно, Ангелина, что Родригас  старше директора Смита по возрасту, рангу и званию и именно он руководит этой академией с 1715 года. Гарсия – вампир и ему триста лет. После обращения королева Ариадна поставила его управляющим своего детища.

– Вау!– воскликнула я, опустившись на стул, так как от напряжения мои ноги отказывались стоять.– Триста лет!

– Академию ежегодно посещает королева Ариадна, а школу курирует Испания.

– Погодите! Как вы сказали, ее зовут? – вздрогнув, спросила я.

– Королева Ариадна Виктория Диана де Кальзада.

– Кто она? Королева вампиров?

– Да, попечительница академии «Дыхание ночи». Эрнесто Альварес ее создал, а обустроила школу Ариадна Мадридская.

– И много здесь вампиров?

– Корпус «А» населяют  дети  вампиров,  корпус  «В» – оборотней. Среди них много полукровок, но есть и элита – чистокровные аристократы, цвет общества, их еще называют "золотая молодежь", потому что они богаты, сильны и дьявольски привлекательны. Бойся, Ангелина, связываться с такими! При всем своем лоске "золотые мальчики" безжалостны и заносчивы, своенравны и холодны, а их надменный нрав не уступает место гордыне самого Люцифера. В корпусе «С» проживают дети простых людей, не относящихся к Детям Тьмы.

– Но я всегда считала, что не существует на земле того, чего  невозможно объяснить научно или логически.

– Теперь вы понимаете, что ошибались, Воронова? Посмотрите на  эмблему академии – опирающиеся на меч летучая мышь и серебристой масти волк. Испанский гранд Эрнесто Альварес в 1680 году построил эту школу для Детей Ночи, которые ранее воспитывались дома, что было крайне неудобно. Когда вампиры выходили в люди, часто срывались, их мучила жажда, и они убивали, чем приводили в негодование "Воинов света". Инквизиция, Орден крови и церковь ополчились на обитателей подлунной  и начались всеобщие истребления вампиров, оборотней и  ведьм. Оборотням тоже жилось не сладко, они учились в специальных резервациях, огражденных от мира заповедниках, но зависили от фазы луны. Некоторые питомники существуют и поныне, в них живут совсем юные оборотни до определенного времени. Когда наступает переходный возраст, родители переводят их в нашу академию. Особенно оборотням всегда было трудно общаться с простыми людьми. Когда луна наливается силой, оборотни превращаются в зверей: волков, медведей, пантер и даже в гиен, их вы можете видеть по ночам из своих окон, Лина. – В ответ я согласна кивнула. – Оборотни не контролируют свою силу. Особенно молодым оборотням, не достигшим совершеннолетия, приходится трудно : гормоны зашкаливают, а зов крови и плоти подавляет благоразумие. Зная все это, испанский купец Эрнесто Альварес создал школу, чтобы дети противоположной природы научились ладить друг с другом и приспособились к сосуществованию с людьми, ибо не приведи Господь, если оборотень укусит вампира! Контролирование сущности обоих видов – главная задача  академии.

– А сам дон Эрнесто Альварес к какому виду относился? – спросила я.

– К виду homo sapiens, – ответила профессор. – Дон Эрнесто очень интересовался народом ночи, изучал их жизнь и повадки долгих тридцать лет, но остался до самой своей смерти человеком.

– Что случится, если оборотень укусит вампира?

– О, – ответила профессор, – жестокая смерть в агонии ожидает такого вампира!

– А  среди преподавателей тоже есть Дети Ночи?– спросила я Дакоту Грин.

– Есть, Воронова, и вы это скоро узнаете!

– А люди?

– И люди есть: пятеро преподавателей – люди.

– А вы?

– Я – человек, Воронова, и горжусь этим!

– И вас не пытались обратить в тот или иной вид?

– Что скрывать? Пытались и не раз особенно в первые пять лет работы в академии, но мой опыт преподавания и железная воля победили  всеобщее давление, меня оставили в  покое.

– Почему вы рассказываете мне об этом?

– Вы кажетесь мне славной девочкой, Лина, но я прошу вас не распространяться по академии о том, что сейчас узнали от меня. – Я кивнула в знак согласия.

– А дети из корпуса «С» знают о том, кем являются дети из корпусов «А» и «В»?

– Нет, не знают, а тем, кто случайно проникает в тайну или умышленно копается в ней, стирают память в лазарете, о котором вы уже слышали. Внушением и медикаментами заставляют забыть, а если не получается – обращают по жребию в вампира или в оборотня.

– Спасибо за просвещение, профессор! – сказала я.

Сегодн я узнала, что Дакота Грин пятнадцать лет преподает в «Дыхание ночи», но никогда не пожалела о том, что попала сюда.

– Вы ведь тоже живете в корпусе вампиров, Ангелина, вам ничего не говорит об этом? – спросила профессор.

– Я человек, мэм!– ответила я, на что Дакота Грин улыбнулась.

– Пока человек! – сказала профессор с какой-то тихой грустью. – Воронова, перед Рождеством вы будете участвовать в показном выступлении танцев и исполните фрагмент из балета «Жизель», тот самый трагический момент безумия и смерти героини, когда ее возлюбленный предает девушку, и она умирает.

– Спасибо, профессор, это моя роль!

Поздно вечером я вернулась в свой корпус, приняла душ и легла в кровать, но сон не шел ко мне, а Сайюри  Мацумото спала сном младенца. Только ближе к утру я смогла уснуть. Услышанное не выходило из головы, а мне вновь приснилась королева Ариадна и Марио Хуан Диего Кальзада,   желающие уничтожить неизвестного Гифреда Эструка. И почему эта тема преследует меня навязчиво во снах? Имя Эструка я слышала уже где-то. Вот только где...

Проснувшись через пару часов до восхода солнца, почувствовала головную боль и тошноту, а еще привкус железа во рту. Сайюри вышла из раздевалки одетая и свежая.

– Ангелина, я думала тебя снова будить. Ну и вид у тебя, подруга! – воскликнула она, протягивая мне маленькое зеркальце. – Черные круги под глазами, аквамариновые очи блестят, как при высокой температуре, а по краям зрачка появился алый ободок. Лина, ты в курсе, что тебя вот-вот скрутит, и ты изменишься? – спросила меня подруга, пока я рассматривала свое отражение в зеркале. – Глаза – зеркало души, отображение твоей сущности, Лина! Расскажи, что произошло? Я пойти к тебе не смогла, уставшая вернулась вчера с репетиции, а днем раньше тебя вообще не было на занятиях. Слухи ходят по кампусу, что ты покоилась в объятиях Рамона Гарсиа.

– Ничего подобного, я не спала с ним! Все не так, Сайюри! – возмутилась я.

– Девчонки трепались на репетиции, да и в столовой все об этом только и говорят. Сказали, что Гарсиа нес тебя на руках из автобуса, когда вы вернулись из города, он прямиком в свои покои зарулил. Всю ночь ты была с ним. У вас что-то было, он попробовал тебя? – допытывалась японка.

– Ничего подобного, я просто спала, Сайюри! В городе мне стало плохо, и Рамон помог мне. – Пришлось Мацумото рассказать все, но с обещанием не болтать никому о случившемся.

– Итак, ты скоро переродишься! – подняв указательный палец вверх, констатировала азиатка.– Тебе уже есть семнадцать?

–Тридцатого декабря исполнится,– ответила я Сайюри,– Что должно со мной произойти?

– Вот мне уже семнадцать и многое, что случилось. Во-первых, я регулярно принимаю таблетки крови, которые мне выдают в лазарете; во-вторых, я стала сильной, выносливой и меня тянет попробовать настоящий напиток вампира. – При этих словах Мацумото я содрогнулась, желудок скрутило в морской узел и затошнило. Я закрыла рот ладонью. – И в-третьих, мне постоянно снится волк по ночам, который разрывает меня на части. Этот кошмар изо дня в день преследует меня. Ну, да ладно с этим сном... Скоро Хэллоуин, Лина, ты пойдешь? – спросила Мацумото.

– Я как-то не очень отношусь к этому языческому празднику, – ответила я. – В школе Abbotsholme мы отмечали этот день как праздник Всех Святых и просто пили чай с конфетами и тортами.

– Понятно, но может ты пойдешь со мной на Хэллоуин? Меня здесь не очень принимают в компании, немного недолюбливают, а так хочется повеселиться.

– Ну, если только ради тебя, Мацумото.

– Спасибо, Лина. Мне очень нравится Рамон. На Хэллоуин у него совпадает день рождение, поэтому – этот день особый для всех – танцы до полуночи, хорошая еда, а еще можно потусить у реки и все такое. До Хэллоуина десять дней. Ты какой костюм наденешь?

– Выходных платьев я мало привезла, а из сценической одежды только костюм Красной Шапочки из Abbotsholme.

*****************

Через несколько дней нас повезли в музей астрономии «Планетарий Адлера», основанный в 1930 году. Утро выдалось туманное и все вокруг словно покрылось серовато-голубым одеялом. Наш класс загрузился в школьный автобус, и мы выехали. Сквозь дымку тумана деревья проступали и казались уродцами со скрюченными пальцами, корявыми стволами. Вдруг со всего размаха в лобовое стекло ударилось что-то огромное и лохматое. Существо на полусогнутых ногах прыгнуло и скрылось в кустах. Не понятно только откуда оно появилось?

– Что это было? – послышалось со всех сторон.

– Да, такого еще не было в нашем лесу, – проговорил вслух водитель, а мистер Дэвид Рурк и вовсе сложил молитвенно руки. Понятно, преподаватель астрономии не относится к созданиям ночи. Наш автобус оказался бронированным и это нас спасло. До сих пор передо мной стояли глаза зверя, а на протяжение десяти километров до ранчо «Одинокий волк» нам не попадались ни дома, ни коттеджи.

Все два часа до города туман не рассеивался, его густота словно сливки обволакивали наш автобус. Вспомнилось, как мы с Нелли шли пешком другой дорогой до академии «Дыхание ночи» в первый день моего приезда в Чикаго, было солнечно и ясно. До города осталось недалеко, а когда наш автобус выехал на автостраду, выглянуло яркое солнце, и мы будто попали в другое измерение. Я оглянулась, когда автобус разворачивался, и увидела, что лес остался позади, окутанный туманом. Такого не бывает, чтобы туман не рассеивался в лесу, а на дороге его и вовсе не было. Что это за лес такой, в котором частые туманы и постоянный полумрак? Кроме ранчо "Одинокий волк" в этом лесу больше нет никаких построек. Суеверие или просто осторожность останавливает местных жителей селиться в лесу?

Наш автобус остановился на стоянке и мы купили билеты, Дэвид Рурк повел нас в музей «Планетарий Адлера».  Наш класс встретил приятный молодой человек по имени Сэм Уитмар, в музее он занимал должность смотрителя. Когда профессор астрономии рассказывал нам о планетах, показывая на красочном табло их объемы, плотность и т. д, я увидела, как Сэм Уитмар потихоньку увел Сайюри куда-то. Я знала, что японочка любила телескопы и звезды, поэтому подумала, что они пошли их посмотреть. Со мной неотлучно находился Родригас. Переплетя свои прохладные пальцы с моими, он ходил рядом и этим злил девчонок во главе с Кэрри Джексон, они испепеляли меня своими взглядами. Часа три длилась наша экскурсия по залам планетария и по старинным комнатам древности, в которых стояли первые телескопы прошлого века и рукописи первых астрономов. Прощаясь уже с другим смотрителем, мы не досчитались Сайюри Мацумото. Профессор беспомощно посмотрел на Гарсиа и я поняла его безмолвный вопрос: «Ты не видел ее? Сделай все, чтобы найти Мацумото». Родригас кивнул профессору.

– Можно и мне с тобой, Рамон?– спросила я парня, схватив его за рукав.

– Нет, Ангел, это очень опасно, возвращайся в академию. Код три восьмерки  на двери, можешь меня подождать в комнате.

– Но Мацумото – моя подруга и я должна помочь ее найти.

– Доверься мне, Лина, мы найдем Сайюри.– Гарсиа обнял меня, а девицы окружения Кэрри Джексон скрипнули зубами.

Всю дорогу до академии «Дыхание ночи» я проплакала и голова от напряжения гудела. В автобусе стоял галдеж, смех, шутки, кто–то травил анекдоты. Поведение одноклассников меня шокировало. Все вели себя так, будто и не пропадала Сайюри Мацумото. Я не выдержала.

– Ребята, неужели вам дела нет до того, что Сайюри пропала? Как вы можете дурачиться, когда возможно ее нет в живых?

– Да брось, Воронова, что с ней случится? – ответил Франческо Докки.– Куда она денется? Видела, как смотритель глядел на нее? Увел куда-нибудь повеселиться.

– Точно, чувак!– вторил ему Питер Шульман, смачно заржав.

– Придурки! – ответила я с горечью.

Я понимала, почему они себя так ведут, красуются друг перед другом. Все это маска, я видела панику в их глазах сквозь смех и беспечность. Ребята пытались удалиться от того страха, что сковал их сердца. Дети простых смертных инстинктивно чувствовали неладное. Совсем по-другому вели себя девчонки, ибо они были не простые школьницы.

– Тебе больше всех надо, медведица?– спросила Кэрри Джексон, называя меня так потому, что все на Западе считают Россию – страной невежд и медведей. – Ну, пропала эта японка, нам–то какое дело до этого? Мы слышали, что Клаудио Мацумото выходит на пенсию после Рождества, так что Сайюри остается не удел в живых деньгах. О матери  Мацумото и вовсе не хочется говорить потому, что она – нищая грязнокровка, которую Мацумото подобрал в дешевом барделе Токио. Мы водимся с богатыми и благородными! – пропела Кэрри Джексон. – Правда, девочки?

Все, кроме Джессики и Розы, кивнули в знак согласия.

– Разве вы, дети богатых и знаменитых, собравшиеся здесь, всем своим видом строящие из себя  крутых и благородных, своим ли трудом и умом заработали все то, что имеете: брендовые вещи, которые простым людям не купить, а вы меняете их посезонно, хвалитесь косметикой от ведущих компаний будучи уродинами в душе? Сегодня родители ваши живы, а завтра умрут. Чему вы сами научились, какими качествами добрыми обогатились ваши сердца, что заработали своим трудом? – спросила я сидящих в автобусе ребят. Они немного притихли, но Кэрри заговорила снова:

– Нам нашего состояния хватит на всю вечность, Воронова, а ты ступай к Гарсиа и пожалуйся  на нас, поплачься в жилетку, пусть он тебя утешит во всех отношениях, а нам и с нашим уродством неплохо живется!

Ребята снова загоготали. Ко мне пересели Джессика Ланж и Роза Макферсон.

– Не бери в голову хамство и невоспитанность ребят, Ангелина, их не переделаешь. Упущение родителей, которые осыпают детей деньгами, дорогими вещами, всеми благами мира, но душу вложить в них не могут. Только пожалеть остается их, но под личиной хамства и наглости скрывается одиночество. Все происходящее с ними они считают развлечением,– проговорила Джессика своим тонким голосом.

– Развлечением? – ужаснулась я. – Тогда, что они за люди?

Приехав в академию, я прямиком отправилась в комнату Родригаса. Парни корпуса «А» недавно   переселились в восточную башню, а парни корпуса «В» – в западную. Женская половина академии осталась пока в корпусах главных. Начатый с лета ремонт, все еще не закончился. Свернувшись на диване клубочком в золоченой клетке Гарсиа, я уснула…

Стая волков преследовала меня, их горячее дыхание леденило спину, обжигая. Над лесом летали летучие мыши с малиновыми глазами, а под ногами чувствовалась не земля с мягкими сухими иголками от елей и сосен, а вязкая трясина, в которую мои ноги периодически увязали. Один из волков догнал меня, цапнув за пятку, и мое тело пронзила сильная боль. Вдруг возле меня очутился парень: высокий, стройный, с большими серыми глазами как  у Илии Муромца. Он поднял меня на руки и побежал, унося подальше от болота, от волков и  сумерек леса,  окутанного в дымку тумана…

Сквозь сон я услышала щелканье открываемой двери и писк кода сигнализации. Я открыла глаза, в комнату вошел Родригас.

– Мацумото похитил оборотень,– проговорил парень с порога, – Сэм Уитмар, нанятый на почасовую работу. Оборотни Чикаго, Иллинойса, а также всего северного округа ведут поиски, но пока – они как в воду канули. Ищейки академии корпусов "А" и "В" в пути, чистильщики  тоже. Нам остается только ждать.

–А как же Сайюри?

– Ангелина, взгляни на небо, – проговорил парень,– сегодня полнолуние. Никто из них не в силах контролировать полнолуние, у оборотней наступает полная потеря самоконтроля. Сайюри полукровка, у которой отец – чистокровный вампир, а мать – обращенная из смертных. Если Сэм Уитмар ее укусил, то Мацумото умрет. При наличии сыворотки только в течение часа можно спасти вампира от укуса оборотня, но она закончилась в академии. Сыворотка есть в Совете, но это на юге страны, поэтому не реально помочь Мацумото. Да, и после похищения Сайюри прошло более часа.

У меня потекли слезы. Гарсиа обнял меня, но его участие не приносило облегчения.

– Что же ты сидишь здесь, Рамон? – сказала я, отстраняясь. – У тебя похитили из школы подростка, а ты бездействуешь! Сайюри любила  тебя, она хотела спеть тебе песню на твой день рождения, но не успела...

– Я знаю, Лина, о ее чувствах ко мне. В мою обязанность входит пробудить природу нашего рода. Первое время я питал ее сам, пока жажда Сайюри  находилась в пике активности и необузданной. Она подарила мне невинность, а я научил ее питаться так, чтобы не убивать.

– Вы были близки с Сайюри?– спросила я Гарсиа.

– Да, вампиры не могут без этого.

– Если во мне откроется природа, я не хочу отдавать свою честь первому встречному.

– Разве я первый встречный?– спросил удивленно парень.

– Я тебя уважаю, Рамон, – сказала я, – но на этом все!

– Хорошо хоть не ненавидишь меня, Ангел. Разве не чувствуешь, что мы созданы друг для  друга?

– У меня сердце не свободно, чтобы тебя полюбить.

– Я мог бы заставить тебя, – ответил с улыбкой испанец.

– Я не поддаюсь гипнозу, Рамон.

– Оборотни, которые учатся в корпусе «В», – перевел разговор Гарсиа на другую тему, – сами расстроены из–за того, что не могут контролировать луну. Убивая людей, или нападая на молодых и неопытных вампиров, они не застрахованы  от того, что в агонии жажды плоти и крови могут поубивать и друг друга. Настоящие волки–оборотни  преследуют жертву сотни миль, выслеживая и подгоняя ее к своему логову. Чтобы их не вычислили, они научились отлично запутывать след. Завтра вторая ночь полнолуния. Уверен, что этому Уитмару нужны свежее мясо и кровь. Убить вампира для него –  высшая награда. Теперь ты видишь, Ангелина, оборотни существуют. Сегодня я встречался с Альфой Чикаго и просил о помощи и Майкл Шиманский обещал помочь.

–  ГЛАВА 3 –

Дни проходили, а о Сайюри ничего не было слышно. Вампиры, работающие в ФБР, не могли найти ни оборотня, ни Мацумото. Ищейки академии сбились со следа Сэма Уитмара, его запах пропал. Если бы я знала, что случиться такое с подругой, не пустила бы ее с тем парнем.

В академию приехали родители Сайюри, а я не могла смотреть им в  глаза. Особенно убивалась мать Мацумото, слезы непрестанно текли из ее красивых больших глаз. Отец был бледен, но сдержан и немногословен. Что я могла им сказать? Мать Сайюри  смотрела на меня с тоской, как бы говоря: «Ты жива осталась, а моей девочки нет!»

Через три дня после исчезновения Мацумото я проходила  мимо приоткрытой двери директора. Смит и родители подруги стояли ко мне спиной и не видели меня, а я похолодела от услышанного:

– Мистер Смит, – сказал Клаудио Мацумото, – вы обращенный сто пятидесятилетний вампир и не можете не знать, что с нами могут сделать в Совете, если наша дочь откажется принести клятву верности королеве Ариадне Мадридской. Мы принадлежим клану японских вампиров и никогда не зависели от испанской диаспоры. Властелин Токио, Мацумото Джун, не одобрит того,  что мы предали его и перешли к королеве Ариадне, если узнает о Сайюри.

– Разве Властелин Токио не присягал на верность испанской диаспоре Кальзада?– спросил Смит.

– Его отец, Тахиро Мацумото, присягал когда-то, – ответил отец Сайюри, но потом наш клан стал самостоятельным и независимым.

– Королева милостива, господин Клаудио Мацумото, она ждет выбора самой Сайюри и вашей семье придется принести клятву верности королеве Ариадне захочет того Властелин Токио или нет. Не уподобляйтесь нечестивому Гифреду Эструку, который игнорирует династию нынешней королевы, а саму Ариадну считает ниже себя. Так же он гнушался и покойной Дианой Мадридской, которую потом и уничтожил.

– Но ведь динстия Эструк – прямые наследники праматери Лилит!

– Ах, о чем вы?– наигранно испугавшись, спросил директор Смит.– Таких речей не безопасно произносить в детище великой Ариадны, мистер Клаудио Мацумото, здесь и стены имеют уши!

– Ах, Роберт, если бы мы могли найти нашу дочь! – произнес грустно Клаудио Мацумото. Родители девушки были далеки от того, что их при первой возможности сдаст Ариадне Смит. Я посмотрела на директора и вздрогнула, мне показалось, что я насквозь вижу тайные мысли Роберта Смита, его коварный план предательства, который он уже составил в своей голове против азиатов.

Подыгрывая им, Смит произнес:

– Я вам завидую. Вы – чистокровный и можете иметь детей, а я никогда не смогу и мне нельзя обращать без дозволения Совета. Чистокровные питаются нами, а мы людьми и животными, или этими вот омерзительными таблетками  крови «Blood–YY5».

Больше я слушать не стала. Все интереснее  я   узнавала о вампирах и это меня пугало, с одной стороны, а с другой – возбуждало. Кто этот таинственный Гифред Эструк, осмелившийся проявить непокорность королеве Немертвых, которым восхищается отец Сайюри? Почему я все чаще о нем думаю? Мне снятся кошмары по ночам. Что связывает меня с таинственным испанским повстанцем? Связаны ли между собой Леонардо и Гифред Эструк? Леонардо мне снится постоянно, а его глаза, голос преследуют даже наяву, словно наваждение, и хочется увидеть еще раз.

Через неделю нашли тело Сайюри Мацумото в заброшенной шахте, на юге Аризоны. Останки дочери супруги Мацумото увезли в Токио в черном цинковом гробу – разорванная плоть и вынутое сердце. Перед их отъездом я плакала у гроба подруги, прося прощение у Сайюри, что не доглядела за ней. За год я потеряла вторую подругу – сначала Лизу, а теперь Сайюри. Господин Мацумото похлопал по моему плечу, как бы успокаивая по-мужски перед отъездом, и я ему была благодарна. Осталась на память лишь фотография подруги – смеющаяся Сайюри Мацумото с красивыми азиатскими глазами – бусинками истинной японки, которые смотрели на меня, как бы говоря: «Привет! Давай дружить!»

– Ангелина,– позвал меня за свой столик в кафетерии на следующее утро Гарсиа Родригас. Он потягивал из бутылки кровь, – посиди со мной.

Я села на край стула, но есть ничего не стала, кусок не лез в горло, а полный поднос с едой раздражал. Я ковыряла вилкой в запеканке и слезы капали из глаз.

– Ангелина,– снова позвал меня парень и я посмотрела на Гарсиа,– отпусти Сайюри. Мне необходимо уехать по делам в Мадрид, нужно защитить перед Советом Альфу Чикаго, Майкла Шиманского. Он, его ищейки и каратели Совета не смогли найти Мацумото, и  потеряли след оборотня Уитмара. Я прошу тебя, Ангелина, не ходи никуда пока я не вернусь, у меня душа не на месте, ты мне стала дорога, Лина. Хэллоуина не будет в этом году из-за трагических событий, а также я не буду праздновать мой день рождения.

– Знаешь, Рамон Гарсиа, Сайюри так хотела тебе спеть в этот день, признаться в любви, посидеть у реки.

– Знаю, Лина, я читал ее душу и знал о привязанности ко мне, она была искренней девочкой, не сформировавшимся вампиром – подростком. Годами позже я хотел сделать ее своей помощницей, но не вышло. Посиди сегодня со мной, Ангел, вместо Мацумото.

– Интересно, есть ли у вампиров душа, Рамон? – спросила я парня.

– У нас, обращенных из людей, нет души, а у чистокровных говорят имеется. При обращении, когда мастер – вампир дает испить свою кровь, напившись предварительно твоей, сердце сначала бьется, словно вот-вот выскочит и разорвется, а после нескольких минут человек в агонии  умирает, но он продолжает все слышать. Тело порабощает дух мастера, и живешь уже не ты, а дух в тебе. Вампиры, обращенные из людей, как бы в постоянной клинической смерти находятся, живут благодаря крови. Чистокровные по-другому устроены.

– А может так случиться, что надоест духу  подчиняться?

– Тогда дух убьет тебя и ты умрешь, но я не слыхал, чтобы кто–то из обращенных посмел перечить ему.

– А чистокровные?

– Они рождены с этим духом, а посему умереть не могут. У них своя физиология, эндокринология и в этом мы разные.

Прошло две недели, как уехал в Мадрид Родригас. Я жила у Гарсия, раздражая тем самым девчонок. В нашей комнате с Сайюри находиться не могла. Как -то я зашла в котельную, которая находилась в подвале корпуса, чтобы побыть одной и поплакать, а Керри с девчонками, проследив за мной, заперли меня и включили газ, чтобы я задохнулась. Это случилось в ночь,  когда должен был вернуться Гарсиа. Я звала угасающим сознанием, но не Рамона, а Леонардо из чикагского кафе. Увидев открывающуюся дверь котельной и Родригаса, склонившегося ко мне, я назвала  его Леонардо.

– Ангел, не засыпай, пожалуйста! – проговорил Рамон и это было последнее, что я расслышала, погружаясь в тяжелый сон.

Неделю я пролежала в лазарете академии, и от моей кровати не отходил Гарсиа.

– Второй раз спасаешь мне жизнь, Рамон. – сказала я парню, который седьмые сутки дежурил в палате.

– Что ж поделать, Ангел, если ты в этом нуждаешься?

– Рамон, ты не сильно наказал девчонок?

– Пусть тебя это не беспокоит, Лина. Они поплатились за свой поступок. Я отправил девиц к родителям, а потом их ждут разборки в Совете. Вход в «Дыхание  ночи» им закрыт.

– Жестоко...

– Но справедливо, согласись! Кстати, тебе Елена Владимировна звонила, я ей сказал, что ты простыла и лежишь с высокой температурой.

– Спасибо, Гарсиа, – поблагодарила я, – только ведь я не болею никогда, и она это знает. Можно мне позвонить?

– Мы не в академии, так что звони, а я пока выйду. Ты все какого–то Леонардо во сне звала. Он твой парень? – спросил Гарсиа.

– Друг детства,– солгала я. Что – то удерживало меня от признания.

– Привет, мама! – поздоровалась я с Нелли, когда Рамон вышел из палаты.

– Дочка, это ты? – спросила Нелли. – Голос у тебя изменился. Какой – то парень мне ответил, что ты больна, но это же не так, Лина? Зная, на что ты способна, я собиралась лететь к тебе.–  голос у Нелли встревоженный и осуждающий.

– Я в порядке, Нелли. Что ты хотела?

– Денис заболел, его госпитализировали…

– Что случилось? – спросила я.

– У него обнаружили лейкемию.

– Что обнаружили? – переспросила я.

– Лейкемию, Лина. А у меня седьмой месяц беременности. Мне так плохо, я сама на сохранении лежу в больнице.

– А еще ко мне лететь собралась! – проворчала я.

– Володя не отходит от Дениса, но у него дела, он же бизнесмен, – продолжила рассказ Нелли, – у сына дежурит Максим Тарадин. Я хочу, чтобы ты приехала.

– Хорошо, мама, только ты позвони директору Смиту и договорись, чтобы он отпустил меня на неделю. До рождественских экзаменов еще есть время.

– Через два дня у Дениса операция, нужен костный мозг.

– Я готова отдать свой, чтобы спасти брата.

– Я знаю, Лина, ты его любишь, поэтому и звоню, чтобы приехала, – ответила Нелли и отключилась.

Через секунду вошел Рамон Гарсия и спросил, что случилось? Увидев мой потерянный вид, парень присел рядом на кровать. Я  все рассказала.

– Хочешь, я поеду с тобой, Ангелина?

– Не стоит, Рамон, а вот поговорить с директором я тебя очень прошу, чтобы он понял Нелли и отпустил меня.

– Я закажу тебе авиабилет первым классом, послезавтра и полетишь.

– Рамон, я так и не спросила тебя, как ты съездил в Мадрид, смог ли заступиться за Майкла Шиманского?

– Все хорошо, Ангелина, королева Ариадна мне поверила, и он останется жить.

********

Аэропорт  «О'Хара». Объявили посадку на рейс Чикаго – Москва. В Домодедово меня должен встретить отец или его шофер. Вышколенная стюардесса предложила мне воды, шоколад и сок. Я не отказалась от воды, жажда в последнее время сильно донимала. Джессика Ланж попросила мой E–mail, обещая присылать контрольные, темы для рефератов и прочие подготовительные задания перед рождественскими экзаменами. Родригас тоже обещал звонить и писать. Парень из кафе «Осенний блюз» стал чаще мне сниться, разговаривать во сне. Как-то проснувшись, я вспомнила, что парни в чикагском кафе называли Леонадо  Младшим Лордом Эструком. Может они с Гифредом Эструком однофамильцы? Я знаю, что в Испании тысячи семей носят фамилию Сервантес, может и Эструков не меньше? Где мне найти этого Леонардо? От еды, которую предложила стюардесса, я отказалась – решила лучше отдохнуть...

...Мне снилась Англия. Закрытая школа Abbotsholme, графство Стаффордшира. Туманная долина спит, я сижу у реки Rive Dove и думаю о своей жизни.  Вдруг из тумана появилась моя подруга Элизабет Лидделл и подошла ко мне, улыбаясь, а я помахала ей рукой.

– Лиза! Как ты милая подруга? – спросила я.

– Приветствую тебя, Ангелина,– ответила девочка. – У меня все хорошо.

– Ты у Бога, в Которого верила?

– Да, моя болезнь прямиком меня переправила к Богу, я среди Ангелов. Кто переносит с благодарностью раковую болезнь, удостаиваются Царства Небесного.

– Как тебя сюда отпустили?– спросила я Лизу, рассматривая ее полупрозрачное тельце, одетое в белое платье. Красивые белые туфельки украшали ее миниатюрные ноги, а на голове надета корона из белого золота, с камнями.

– Лина, я пришла сюда по поручению. Мне велено предупредить тебя, чтобы ты уходила из академии «Дыхание ночи». Там находятся Дети Тьмы, они погубят твою душу, если останешься. Уходи оттуда и живи обычной жизнью человека. Буду молиться о тебе, чтобы ты осталась в живых и чтобы не погибла твоя бессмертная душа. А еще мне сказали, что над твоим братом тоже нависла беда, он на грани больших опасностей и перемен. Прощай, Лина, время мое истекло. Помни, я наблюдаю за тобой. Беги из «Дыхание ночи», пока вечная ночь не поглотила тебя...

– Дамы и господа! Наш самолет произвел посадку в аэропорту «Домодедово»… – произнес командир корабля и я проснулась.


Москва встретила меня северным ветром и мокрым снегом. Я искала глазами отца в аэропорту, но вместо него у выхода меня встретил его личный шофер, Илья Петрович Березин. Голова раскалывалась от шума и возни отъезжающих – прилетающих пассажиров. Аэропорт никогда мне не нравился.

– Ангелина Владимировна, как мы рады, что вы вернулись! – услышала я голос шофера.

– Взаимно, Илья Петрович! А папа не приехал? – спросила я.

– Владимир Николаевич должен вернуться из Парижа вечером.

– Так ведь уже вечер! – ответила я. Впрочем, я не сомневалась, что он не приедет. – А что с Денисом?

– Денис в детском хосписе, в отделении интенсивной терапии, Максимушка дежурит у него постоянно, а вот Елена Владимировна…–  замялся Илья Петрович пока мы шли к машине.

– О маме все знаю, – ответила я, устроившись на заднем сидении Мерседеса. – Этот десятичасовой перелет такой утомительный.

– Возьмите две таблетки аспирина, – посоветовал шофер и протянул коробочку с лекарством.

До дома, в котором жил отец в новой семье, два часа езды плюс постоянные пробки на дорогах. Илья Петрович был водителем высшей категории, работал на отца больше двадцати лет, с автомобилем обращался так, словно это был самолет – аккуратно и нежно. Когда я была маленькой, не раз слышала, как Илья Петрович говорил, что автомобиль как женщина, и его надо любить, ухаживать, лелеять и тогда он будет послушен во всем.

– Ангелина Владимировна, мы подъезжаем! – пробасил Илья Петрович, опуская стекло.

Я ахнула, когда вышла из машины и увидела особняк, построенный в старинном стиле, он напоминал мне дворец Петербурга. Позвонив в дверь, Илья Петрович отошел в сторону, а на пороге появился отец.

– Ангелина, дочка! Прости, что  не смог встретить тебя в аэропорту, – проговорил Владимир Воронов.

– Папа? – удивилась я. – Илья Петрович сказал, что ты будешь дома поздно вечером.

– Два часа назад я вернулся из Парижа, в аэропорту мне позвонили, что на фабрике произошел несчастный случай в отделочном цехе, пришлось прямиком ехать туда. Прости, милая, я очень хотел тебя встретить сам, но не смог. Как долетела?

– Утомительный десятичасовой перелет.– Мне хотелось съязвить отцу, сказать, что дом и семья его не здесь, но увидела его вторую жену. Пришлось промолчать и в очередной раз продемонстрировать свое воспитание. Новая жена отца  выглядела простовато в обычном ситцевом платье, домашних тапочках и без маникюра. Ее большие серые глаза смотрели на меня спокойно и открыто, а круглые очки делали похожей на Гарри Поттера. Я сопоставила ее с ухоженной и утонченной Нелли, которая даже дома одевалась так, словно находилась в гостях. Отец всегда любил эстетов, эрудированных людей, воспитанных и образованных. Глядя на вторую жену отца, я удивлялась, где он мог ее найти?

– Ах, что же это я держу тебя на пороге, Ангелина?– засуетился Владимир Воронов. Ко мне подошла Антонина Михайловна и протянула руку, здороваясь, а я отпрянула, испугавшись ее открытого и теплого взгляда. Ах, если бы у Нелли хоть раз появилось такое выражение глаз! Я ревновала и злилась на Антонину Михайловну за то, что теперь она, а не Нелли занимает важное место рядом с отцом. Эта женщина тоже наблюдала за мной. Мне необходимо было собрать все силы, чтобы показать свое воспитание и не опозорить Владимира Воронова. Я подавила в себе раздражение и поклонилась ей, женщина в ответ улыбнулась. За ее спиной возвышался Максим Тарадин – сын Антонины Михайловны. Год назад он просился ко мне в друзья в Одноклассники, но я не приняла парня. Он кивнул мне и протянул руку для рукопожатия. Его серые большие глаза смотрели бесхитростно и открыто, а рука оказалась теплой и крепкой. И мне подумалось, что с таким парнем ничего не страшно. Рядом с Максимом стоял еще один юноша лет двадцати четырех и приветливо улыбался.

– Привет! Я дворецкий Дима! – представился он.

– Привет!– ответила я и почему-то улыбнулась. Нервы сдают, наверное. Я посмотрела на новую жену отца, ожидая, что она меня осуждает, но Антонина Михайловна дружелюбно улыбалась.

– Проходи, Ангелина! – сказал отец. Повернувшись к Тарадину, добавил: – Покажи, Максимушка, сестре ее комнату. Через полчаса ужин. – Я недовольно фыркнула, услышав "сестра".

Мы поднялись на второй этаж в просторную комнату. Первое, что бросилось в глаза, это широкая кровать. На столе красовался новенький компьютер, рядом лежали диски, в стену вставлен телевизор с большим экраном. Ванная комната с кучей всяких флаконов, гелей и бутылочек напоминала магазин парфюмерии. Белый махровый халат висел на вешалке, тапочки под ним.

– Вещи распакует горничная Даша, а ты отдохни, Ангелина. Через полчаса обед, напомнил мне парень.

– Не надейся, Тарадин, что мы станем приятелями с тобой, и не думай, что я признаю тебя братом! – выпалила я тираду.

– Можешь не признавать меня братом, Ангелина, но подружиться с тобой мы должны! Это желание нашего отца, чтобы я считал тебя сестричкой, а для меня его воля – закон!

– Не называй меня так! – проговорила я снова. Мне не терпелось задеть Максима, настоять на своем.

– Насколько я знаю, Ангелина, день рождения у тебя в конце декабря, а у меня в январе, поэтому, ты для меня младшенькая и я буду называть тебя сестричкой. – Я задохнулась от негодования, а Максим вышел из комнаты, довольно улыбаясь. Тарадин выглядел шикарно: высокий, стройный, ухоженный с золотыми гвоздиками в ушах, на руках кожаные браслеты. Современный парень, но такой спокойный и знающий себе цену.

– Новерное, девчонки за ним бегают в Лицее, – подумала я вслух.

– Меня они мало интересуют! – услышала я голос Тарадина из коридора.

– Эй! – возмутилась я и закрыла дверь. – Нет, серьезно! Этот парень следит за мной?

Собственная ванная порадовала меня потому, что не хотелось сталкиваться по утрам с Максом Тарадиным, или ждать пока он свои волосы намажет гелем. Нелли описывала новую жену отца, как гордую и самовлюбленную стерву, но Антонина Михайловна оказалась весьма простой и дружелюбной. И эта простота притягивала к себе, а холодная красота Нелли отталкивала. Может она предвзято относится к отцу и причина ухода его из семьи не в нем, а в самой Нелли? Я приняла душ, голову мыть не стала, и в назначенное время спустилась в столовую. Максим поднялся со своего места и помог мне сесть.

– Папа, как самочувствие Дениса? – спросила я отца.

– Более-менее стабильное,– ответил он.– Мне каждый час звонят из клиники. Завтра с Максимом вы его навестите.

– Отец, – произнес парень, назвав отчима «отцом», а меня кольнуло в сердце от злости, – позволь привести завтра батюшку Николая, чтобы он причастил брата перед операцией?

– Конечно, Максимушка, можно.

Видимо мой взгляд красноречиво говорил о моем недоумении по поводу того, почему Максим называет Владимира Воронова "отцом"? Догадавшись, последний ответил:

– Дочка, я усыновил Максима, а с Тоней мы повенчались.

– Папа, прости, но меня это не касается, – парировала я, – и «мамой» эту женщину я называть не собираюсь.

– Лина, не груби! – предупредил меня Владимир Воронов, а я насупилась.

– Хорошо, девочка, я и не настаиваю, все понимаю, – ответила, смутившись, Антонина Михайловна.

– Я очень хочу, чтобы ты подружилась с Максимом, – настаивал отец. – Он парень хороший, добрый, будет тебе помощником и опорой. Тем более что мы с Тоней хотим определить его в твою школу. Ты бы проверила его. Со второго полугодия парень переведется учиться в Штаты.

– Папа!– опешила я. – На носу рождественские экзамены! Сможет ли он их сдать?

– А ты на что? И не спорь со мной, милая! Поездку в Италию я отменил, побуду с тобой.

Я молчала. Отец, приняв молчание за знак согласия, сказал:

– Ну, вот и славно!

– А как у вас распределяются студенты в академии?– перевела на другую тему Антонина Михайловна.

– На три корпуса, – ответила я. – В «А» и «В»– корпусах проживают дети богатых фермеров, банкиров, предпринимателей, актеров, художников,  а в «С» – корпусе – дети простого народа, но одаренные теми  или иными талантами. Например, певцы, спортсмены и другие... – Не рассказывать же ей что дети вампиров и оборотней занимаются бок о бок с детьми человеческими.

На следующее утро меня разбудила девушка.

– Я ваш телохранитель, Ангелина Владимировна, меня зовут Дарья Померанцева. Антонина Михайловна ушла на рынок с утра, а Владимир Николаевич поехал на фабрику. Он просил передать, чтобы вы с Максимом после завтрака съездили в больницу к Денису, – сказала  девушка, приветливо улыбаясь.

У меня со вчерашнего вечера саднило горло. Хриплым голосом я спросила:

– А Максим в гимназию  не идет?

– Он отпросился и весь день проведет с вами, Ангелина Владимировна. – Я недовольно поморщилась. Целый день в компании сводного брата находиться не хотелось, но и не сбежишь никуда.

– Даша, и давно вы работаете здесь?– спросила я девушку. Она мне понравилась: кроткий взгляд, спокойный вид и умные глаза. Такая не будет искать личной выгоды или льстить.

– Нет, что вы? Я на ваше только пребывание принята как телохранитель. У меня есть своя работа.

– Сколько вам лет, Даша?

– Двадцать пять.

– Кем работаете? – спросила я.

– Я работаю в государственной охране при кабинете министра, езжу на деловые встречи в качестве телохранителя с начальством, – просто ответила девушка.

– Ого! Вы и пояс черный имеете, Дарья Померанцева?

– Имею, а еще я тренер по тайскому боксу и могу каратэ, дзюдо и тхэквондо.

– Я немного занималась в Англии, но очень хотела бы научиться большему от профессионала. Мне очень нравятся восточные единоборства, – сказала я девушке.

– Мы могли бы заниматься с вами. Я непременно покажу несколько основных приемов, как уничтожить врага, парализовать, оглушить и сделать недееспособным.

– Отлично, Даша, это то, что пригодится мне в Америке. И еще просьба, не называй меня по отчеству, а просто по имени и на «ты». О'кей?

– У нас не принято с клиентами и их родственниками так обращаться, но я не на работе в департаменте телохранителей сейчас,– подумав, согласилась девушка. – Я попробую.

Видеть Максима совсем не хотелось, но терпеть его придется все те дни, что я проведу в Москве. Есть мне тоже совершенно не хотелось, поэтому с  Максимом мы вышли из дома часов в восемь.

– Даша,– обратился Максим к девушке,– предупреди Александра Горновского, что я не смогу сегодня прийти на соревнования.

– Хорошо, Максимушка, я уже позвонила ему утром. У Саши сегодня встреча охотников. Он сожалеет, что тебя не будет, но просил ему вечером позвонить.

– Спасибо, Даша. А ты будешь на соревновании?

– Да, часам к двенадцати подъеду.

– Все в порядке, Максим, иди туда, где тебя ждут, а к брату я сама съезжу, – сказала я, в надежде думая, что парень отстанет от меня и я одна поеду к Денису.

– Все в порядке, Ангелина, – ответил парень, – Дениска меня ждет, да и отец просил сопровождать тебя.

– Что за организация охотников и какие соревнования?– спросила я.

– Мы охотники на сверхъестественное. Может, слышала о вампирах, оборотнях и прочей нечисти?

– Ты это серьезно? Вампиров, оборотней, призраков, зомби не существует!

– Они существуют! – ответил Максим. – Реальны вампиры и оборотни. О зомби я слышал только, о призраках тоже, а вот вампиров и оборотней видел наяву и даже убивал. Мы с Сашей Горновским пару вампиров уничтожили еще вчера, вот только оборотни сбежали. А собачки-то – высотой больше метра!

– Ну, и как вы вампиров уничтожили?– спросила я, решив поддеть парня.

– Заманили в подвал старого дома и подожгли, – ответил парень, словно не замечая моей колкости. – Ни святая вода, ни крест, ни чеснок их не берет. Люди живут нечестиво на земле, благочестия осталось совсем мало, вот и вся эта нечисть ничего не боится. Смеется над нашими потугами. «Что нам ваши обереги и талисманы! Вы не живете так, как жили ваши деды и прадеды на Руси! К ним мы не могли подойти, а вы для нас не помеха! » – говорят они.

– А ты у нас набожный, да? – съязвила я.

– Понимаешь, Ангелина, я уразумел одно: если в человеке живет гордынька, превозношение над другими, зависть – человек такой им не помеха. Знаешь историю Киприана и Иустинии? Она не читала акафистов и канонов, не просиживала день и ночь в храмах, но верховный маг Киприан, со всеми полчищами бесов, которыми он управлял, не смог подчинить себе душу, разум и тело девицы Иустинии. И почему, спроси?

– Ну, и почему?– спросила я, усмехнувшись.

– Иустина своей жизнью победила бесов так, что и сам маг Киприан оставил волхования свои и принял крещение.

– И чем же вы  занимаетесь? – спросила я.

– Тренировки и практика против нечисти – наши занятия.

Погода стояла пасмурная и клонило в сон. Проснувшись, заметила, что голова моя лежит на плече Максима, глаза его тоже закрыты. Взгляд мой остановился на шее сводного брата, от его кожи изумительно пахло. Я медленно приблизилась к ней губами и приникла к сонной артерии, вдохнула пьянящий аромат крови и не заметила, как снова уснула.

– Ребята, мы приехали!–  пробасил Илья Петрович. Мы с Максимом проснулись и недоуменно посмотрели друг на друга, а потом на шофера, который сиял как начищенный медный таз.– Я отлучусь на часок, пока в клинике будете?– спросил водитель Максима.

– Да, вы свободны, Илья Петрович, а за пятнадцать минут до отъезда мы созвонимся,– ответил Максим.

– Эй, ты ничего не подумай такого, ладно?– сказала я парню, когда мы поднимались по лестнице.

– И не собирался. Уснули – так уснули, с кем не бывает, а ты о чем подумала, Лина?

– Ни о чем, забудь.

Я не узнала младшего брата Дениса, когда вошла в палату. Кажется, он стал еще меньше, еще прозрачнее и бледнее. Увидев меня, братик вскрикнул от радости:

– Ангел прилетел из Штатов! Как я рад, сестренка, что ты вернулась!

– Как ты, Дениска? – спросила я, обняв брата.

– Рассказывай, как поживаешь?

В палату вошла медсестра поставить систему.

– Все хорошо. Как узнала – сразу прилетела. Что врачи говорят?

– Сказали, что надежда есть. Нужен донор стволовых клеток и химиотерапия.

– Я буду донором, Денис. Мне и жизни не жаль ради того, чтобы ты был счастлив, братик.

– Я знаю, Ангелина, – ответил мальчик. – Донор нашелся и через пять часов у меня первая операция, потом химеотерапия. Через неделю вторая операция и снова химиотерапия, а потом меня в Германию отец увезет на лечение. Ты у мамы остановилась, Лина, или у отца?

– У отца, – ответила я.

– Вот и правильно! Значит, вы подружитесь с Максимом! Знаешь, он классный парень!

Максим кашлянул и сказал:

– С минуты на минуту придет батюшка и причастит тебя перед операцией.

– Отлично! – обрадовался Денис.

– Мама бывает у тебя? – спросила я.

– Приходила один раз, а теперь она сама лежит в больнице на сохранении, у нее ребенок будет. Ты ведь знаешь?

– Знаю, Денис. Я останусь с тобой пока будет идти операция.

В палату вошел священник, благословил Макима и Дениса, а со мной поздоровался. Мы с Максом вышли на время, чтобы не  мешать.

Никакие уговоры, чтобы Денис отдыхал, не подействовали. Максим сдался и позвонил отцу с Антониной Михайловной. Отец обещал к шестнадцати часам приехать подежурить возле операционной. Пока священник разговаривал с Денисом, Максим сел читать книгу "Вампиры и оборотни. Нечесть среди нас."А после операционная медсестра вошла как-то неожиданно в палату и раньше времени увезла Дениса, сказав, что пора. От переживаний я не находила себе места. На нас смотрели снисходительно, что мы дежурили под дверями операционной. В один момент туда вошли еще три врача в белых халатах, и я вскрикнула от испуга. Максим меня обнял, прижав к своему сильно бьющемуся сердцу и крепкой груди. Я почувствовала покой и уверенность, что все обойдется. В такой позе нас и застал отец.

– Как вы хорошо смотритесь, ребята!– сказал он и обнял нас.– Вот бы вас поженить!

– Папа?– возмутилась я, отпрянув от Максима.

– Ангел, Максим хороший парень, умница и лучшая  партия для тебя. Он унаследует фабрику, да и не чужой нам. Как Дениска?

– Отец,– ответил Максим,– сколько продлиться операция не сказали, но в операционную зашли еще три профессора. Пока все тихо.

– Алексей Генрихович Подшивалов ведет операцию. Все будет хорошо, я ему доверяю, он мой давний товарищ, еще со школы.

– Папа, я завтра поеду к Нелли, надо ее тоже навестить.

– Одна не поедешь! Денис мне рассказал, как Олег пытался надругаться над тобой. Я его побил за это, – ответил отец и желваки на его лице заходили от гнева, а Максима передернуло от отвращения. Я подумала, что если когда-нибудь Максим встретится с Олегом, то побьет его за меня. – Если бы Нелли не была беременна, я бы заставил ее развестись.

– Папа, надо его выжить из нашего дома. В ту ночь, когда он завалился ко мне, Олег признался в опьянении, что все наше добро заберет себе. Он и с Нелли расправится – ребенка сдаст либо нам, либо в детдом, а таунхаус будет его со всем капиталом, который ты матери оставил.

– Не будет этого! Я сделал так, что у Нелли официально ничего нет. В доме стоят скрытые камеры, и мои люди из ФСБ следят за ним постоянно. Все под контролем, Лина. Думаю, он скоро попадется, и я упрячу его на долгие годы в тюрьму.

Щелкнула дверь операционной, отец и мы с Максимом обернулись, Дениса перевозили в реанимацию. Вслед за каталкой вышел профессор Подшивалов Алексей Генрихович, и мы поздоровались с ним.

– Все хорошо прошло, парень отдыхает. Самое тяжелое впереди – химиотерапия,–  проговорил профессор.

– Я надеюсь на тебя, Лёша и во всем полагаюсь на твой профессионализм.

– Работаем, Володя, как пчелки трудимся над мальцом. А это Ангелина с Максимом?– спросил нас Алексей Генрихович. Мы кивнули утвердительно, а профессор удовлетворительно кивнул.

– Как донор чувствует себя?– спросил отец.

– У парня тоже все хорошо. Немного времени и он очнется. Его стволовые клетки идеально подошли мальчику. Донора через неделю ждет такая же операцию, что и сегодня. Крепкий малый этот донор, странно только, что иноземец. Говорят, немец русского происхожления.

– Досих пор не могу понять откула он взялся? Помню день, когда парень пришел ко мне в холдинг и предложил свою помощь в тот момент, когда она была необходима. Представился как Михайлов Андрей Георгиевич. Сказал, что большой поклонник Дениса, ценитель музыки и молодых талантов. Основатель шоу юных дарований в Германии. Откуда он узнал, что Денис болен и почему вызвался быть донором? – проговорил отец задумчиво. – Леша, мне дежурить ночью у сына?– спросил  отец хирурга.

– Нет необходимости, Володя, часов до девяти малец будет в реанимации, а потом в палату перевезем, – ответил профессор Подшивалов.

– Ребятки, вы пока идите в машину,– сказал нам отец.

– Спасибо, Алексей Генрихович,– поблагодарили мы с Максимом в один голос хирурга.

В лифте я расплакалась и Максим меня снова  обнял.

– Хочешь, пойдем куда-нибудь, а не поедем домой? – предложил парень.

– Хочу, – ответила я, – только, если ты меня обнимаешь – не повод  считать, что я этого желаю.

– Да я в курсе, Ангелина, это чисто братское объятие, не заморачивайся.

– Спасибо. Знаешь, я так ненавидела тебя и твою мать, когда отец ушел от нас, что готова была выцарапать глаза Антонине Михайловне, – сказала я, и слезы полились из глаз.

– Я знаю, Ангелина, но ты не сделала этого. Не думай и не плач, все остальное уладится. Мы поймаем этого Олега с поличным и освободим Нелли от него, а ребенка ее сообща воспитаем, – ответил парень, вытирая мои слезы.

– Но захочет ли Нелли расстаться с Олегом? Он ее заколдовал, зачаровал, – ответила я.

Отец спустился через десять минут, мы ожидали его возле регистратуры внизу.

– Папа…Отец...– сказали мы в один голос с Максимом.

– Да, молодежь?– спросил он и проницательно добавил: – Куда–то собрались?

– Да, отец! Можно мы с Ангелиной сходим куда–нибудь? Она переутомилась и перенервничала, – ответил Максим.

– Своди Лину, сынок. Дело молодое, дело хорошее… А мне еще в одно место заехать надо.

– В ФСБ, папа?– спросила я.

– Проницательная дочка! Бегите, Илья Петрович вас увезет.

– Будь осторожен, папа! – сказала я и обняла Владимира Воронова.

– Как всегда, мой Ангел! – ответил он.

– Максим, можно я спрошу о вас с матерью, как вы жили до того, как познакомились с отцом? – спросила я парня, когда мы шли по парку и пили горячий кофе.

– Все просто, Ангелина, – ответил парень, – Владимир Воронов учился в одном классе с матерью. Они дружили с детских лет, часто спрашивали друг о друге по телефону, были хорошими друзьями. Мой отец скончался, когда мне было пять лет, а твой много помогал матери финансово. Она ведь  заводской работник у меня, тихая и скромная.

– У них был роман?– спросила я, поморщившись.

– Нет, что ты! Твой отец хранил верность твоей матери до тех пор, пока…

– Пока что?..– спросила я и напряглась.

– Пока Нелли не изменила Владимиру Николаевичу.

– Бред! Нелли любила отца. Наша семья была идеальной.

– Люди Владимира Николаевича засняли на фото похождения Елены Владимировны и ему показали, а он твоей матери. После этого брак распался. Отец ушел к моей  матери и усыновил меня, и это одна из причин. Прости, что рассказал.

– Ничего. Теперь понятно почему Нелли молчала и плакала! – воскликнула я. Разбитые части головоломки немного встали на свои места.– Однако, есть и другие причины?

– Неважно все это теперь! Сейчас твою мать надо поддержать, очень сильно поддержать после того как Олега отец засадит в тюрьму. Он связан с крутыми братками, поэтому нам надо быть тоже осторожными.

– Пойдем заниматься. Тебя надо проверить по знаниям американского стандарта учебы, – сказала я Максиму.

– Проверяй, – ответил парень, – вот только в России самое лучшее образование.

– Патриот ты, Тарадин! – ответила я, а парень улыбнулся.

Мы вернулись домой в шестнадцать тридцать, а около семнадцати часов пришел Александр Горновский и они на пару часов закрылись в комнате Максима. Друг сводного брата показался мне чем–то встревоженным. К приходу родителей парень ушел.

После ужина мы с Максимом поднялись на второй этаж. Его комната была в левом крыле, а моя в правом. Комната Максима напоминала жилище спартанца: большая кровать в центре, тумбочка возле кровати, на ней фото их с Денисом совместное. Я залюбовалась – оба мальчика счастливые после футбола, обнявшись, держали мяч. На глаза навернулись слезы при виде счастливого и здорового Дениса. Коричневые шторы, кактусы на подоконниках разных сортов и видов, большой стол с компьютером последней модели, телевизор, во всю стену полка с дисками от классики до тяжелого рока, а так же музыкальный центр.  На противоположной стороне – стенка во всю длину с книгами от  классики до фэнтези, а в красном углу множество икон с горящей лампадой.

Я проэкзаменовала Максима по всем предметам и нашла, что парень хорошо подготовлен. Он учился в Лицее с английским уклоном, но его знание языка было не столь совершенно как мое, а поэтому мы решили говорить на английском везде, кроме завтраков, обедов и ужинов, если с нами за столом сидели родители. Отец знал английский, испанский, итальянский языки в совершенстве, и немного французский, а Антонина Михайловна немного немецкий из школьной программы. Мама Максима принесла нам перекусить в его комнату. За полночь я уснула в кресле и парень поднял меня на руки, и понес в мою комнату. На лестнице нас увидел отец, и я сквозь сон я услышала его слова:

– Пусть будет так, чтобы дети поженились! Господи, они – отличная пара! Тебе помочь, сынок?– спросил отец, обращаясь к Максиму.

– Нет,– шепотом ответил парень,– это моя обязанность, я сам. – Отец удовлетворенно хмыкнул.

Я все слышала, но сил сказать что-то или двинуть ногой не могла. Ладно, завтра я ему покажу «его обязанность»!

Парень положил меня на кровать и прикрыл одеялом, тихонько сказав:

– Прекрасный Ангел, мой Ангел.– Свет погас, и я окончательно провалилась в сон…

...Стая оборотней гналась за мной по лесу за академией «Дыхание ночи». Полная кровавая луна тускло освещала дорогу. Я перепрыгивала по деревьям, редко касаясь земли ногами. Я неслась с большой скоростью, а оборотни выли, желая поймать. Волки с серебристостой шерстью гнали прилично меня, скрежеща зубами, их мощные лапы били по земле. Я ласточкой взлетела вверх и прыгнула с утеса в океан далеко за Иллинойсом. Какой штат это был не знаю, но холодная вода приняла меня в свои глубины...

– Г л а в а 4 –

Утром за завтраком отец с Антониной Михайловной переглядывались и улыбались, глядя на нас с Максимом. Парень уплетал бутерброды и запивал свежезаваренным кофе, а Дарья Померанцева ела молочную кашу. Я знала, что родители Максима очень ратовали за наш с с ним союз в будущем, но могла ли я выбросить из памяти того парня из чикагского кафе «Осенний блюз», чьи  бриллиантовые изумрудные глаза почти каждую ночь преследовали меня во сне, а его голос до сих пор звучал в ушах: «Увидимся…» Когда я увижу тебя, Леонардо? Чувствую, что меня ждут большие перемены, если я с ним познакомлюсь, но это выше моих сил, если увижу и не заговорю с загадочным испанцем.

– Дочка, ты чего не кушаешь? Уж не заболела ли? – участливо спросил отец.

– Ты о чем? – очнулась я от своих раздумий. – Нет, все хорошо, папа, переживаю за Дениса и хочу его навестить.

– Может мне поехать с тобой, Ангелина?– спросила женщина, и лицо ее озарилось теплой улыбкой. Почему у Нелли никогда не бывает такой улыбки? Как  бы я хотела, чтобы мама улыбалась мне также открыто и обняла своими руками материнскими. В детстве Нелли иногда нас баловала с Денисом своим теплом и любовью, а теперь дарит ее противному  и недалекому Олегу.

– Нет нужды в этом, Антонина Михайловна, я поеду сама, – ответила я.

– Ангел, одна не поедешь! – сказал отец.– Дарья будет с тобой рядом. Что–то мое сердце не спокойно, не замышляет ли Олег какую пакость?

– Конечно, Владимир Николаевич! – ответила серьезно Даша. – Оружие я тоже возьму на всякий случай.

– Папа, зачем мне нянька? Я могу за себя постоять и перестань  считать меня маленькой девочкой! – ответила я, а Максим фыркнул.

– Не спорь, Лина, нам всем так будет спокойней. Пока ты в России – положись на своего отца. Максим закончит занятия к пятнадцати часам и заедет за тобой.

– Хорошо, – ответила я, вздохнув, чрезмерное попечение отца иногда раздражало.

– Володя,– обратилась к мужу Антонина Михайловна, – я забыла сказать! Сегодня мама приезжает из Задонска погостить, в десять  утра моя сестра Светлана встретит ее в аэропорту, а часам к двум дня она сменит детей в больнице.

– Она может и у нас остановиться, Тоня, трехэтажный особняк многих вместит, мы ей личную прислугу выделим.

– Отец, мама, Лина, мне пора, благодарю за завтрак,– сказал Максим, оторвавшись от газет.

– Я положила тебе в сумку поесть, сынок,– засуетилась Антонина Михайловна, а Максим посмотрел на отца.

– Ты в порядке, сын?– спросил его Владимир Воронов.

– В районе станции метро «Бабушкинское» найдены два обескровленных трупа, а на станции «ВДНХ» – четыре с разорванными глотками, без печени и сердца. Я поздно сегодня вернусь, мне надо заехать на занятия.

– Убийства?– спросил отец.

– Полиция утверждает, что это ритуальные убийства.
Я во все глаза смотрела на Максима, теряясь в догадках. Неужели в Москве появились вампиры и  оборотни?

– Мне тоже пора, спасибо за завтрак,– сказала я, вставая.

– Максим, можно мне с тобой? – спросила я парня, когда мы встретились в прихожей. Даша одетая ждала нас на лестнице.

– Нет, Лина, это очень опасно. Ты поедешь с Дашей, а я на автобусе. Ты не представляешь, какая это жуткая сила зла, древняя нечисть вышла на свободу и ее надо остановить.

– Максим,– обратилась к парню Даша,– в пятнадцать часов я к вам с Ангелиной присоединюсь, а до этого времени побуду в лиге охотников.

– Хорошо бы, Дашенька, – ответил ей Максим,– ты  бы обучила приемам новичков и Середу Дмитрия.

– Договорились, – улыбнувшись, сказала Дарья Померанцева, и мы пошли с ней к машине, а Максим на автобусную остановку.

Когда Илья Петрович вез нас с Дашей в клинику, я спросила девушку:

– Даша, ты веришь, что это сделали не люди?

– Ангелина, если ты думаешь, что сверхъестественного не существует, то ошибаешься! Существует зло на земле. Зло, вырвавшееся из ада, со времен сотворения мира. Ты веришь в вампиров и оборотней?

– Нет, не верю…

– А зря! Первых двух обескровили вампиры, других четверых – разорвали оборотни. К счастью, остались на трупах следы слюны, зубов и отпечатки пальцев. Мы состоим в организации охотников на нечисть. Жаль, что тебе еще долго учиться в Штатах, а то мы и тебя бы взяли в наши  ряды.

Стекло, разделяющее водителя от пассажиров, опустилось, и с Дашей заговорил водитель:

– Дарья Николаевна, за нами две машины BMW в хвосте и они  подозрительны.

– Я заметила, Илья Петрович, жмите на газ,– ответила девушка, посмотрев в заднее стекло.

– Ну давай, милая, не подведи! – проговорил водитель, сильнее сжав руль.

Мерседес со скрежетом рванул вперед. Одна неприятельская машина жала нас к обочине, а другая проехала вперед, блокировав проезд. Пришлось остановиться. Даша с водителем на ходу переодевались.

– Ангелина, закройся в машине, пока мы уделаем наглецов. Олег прислал своих бандитов, – сказала мне Дарья Померанцева, набрав номер своего сотового. – Подмога в пути, через пять минут будут. Илья Петрович,– обратилась Даша к водителю.– На счет три выпрыгиваем из машины, а ты, Лина, блокируй все.

– Хорошо,– ответила потрясенно я.

Дальше все закружилось перед глазами как в ускоренных кадрах гангстерского кино: стрельба по нашей машине, как из рикошета не прекращалась, пули отскакивали. Бандиты пытались разбить окно машины, дергали за ручку, но у отца машина бронированная. Тем временем, Даша защищалась мастерски, мои глаза не успевали фиксировать ее пируэты в воздухе и пинки по противникам с разворота, выбивая из рук бандитов холодное оружие. Пятерых убила Даша. Она похожа была на воина: в шлеме, в бронежилете и полной экипировке. Илья Петрович отлично держался и тоже был защищен. Неожиданно в нашу машину один из бандитов бросил гранату, а Илья Петрович успел перехватить ее в прыжке и отпрыгнуть. Я вскрикнула от ужаса. Отскакивая с гранатой, мужчина прыгнул к бандитам, схватив двоих. Они вместе взорвались. Троих других добила Даша. Подмога подъехала, как всегда опоздав. Я вышла из машины, слезы душили меня. Защищая семью Владимира Воронова, этот благородный, всегда веселый Илья Петрович, отдал свою жизнь. У него осталась семья: больная раком жена и два сына – студенты политеха. Он двадцать лет верой и правдой работал на отца. Даша подошла и обняла  меня. Через пару минут подъехала полиция и отец на машине, который, подбежав ко мне, крепко меня обнял, а потом посмотрел на Дашу и сказал:

– Спасибо за спасение моей дочери, Дарья Семеновна, я в неоплатном долгу перед вами!– Девушка кивнула в ответ, вытираясь от крови.

– Папа, что мы Олегу сделали? Что будет с семьей  Ильи Петровича?

– Олег решил уничтожить моих наследников, чтобы все досталось ему. Полиция его поймала, изъяли наркоту. Пока Нелли лежит на сохранении, Олег привел в наш дом женщин, с чем его и поймали. Разберусь с его босом.

– Папа, это опасно!

– Ангел! Я уничтожу этого Олега, с помощью его же корешей. У меня улики есть, что он и их подставил, выдав сведения в ФСБ. Тебе надо подготовить мать к известию. Срок большой – седьмой месяц беременности, всякое может случиться. Съезди к Денису, а потом к Нелли. У нее дежурят мои люди, а также сотрудники ФСБ.

– Папа, береги себя.

– Как всегда, дочь! Мой человек поедет на встречу с боссом Олега.

Я обняла отца, уткнувшись в его плечо.

– Не переживай, у меня хорошие ребята, сделают все как надо. Документы увезут, подтверждающие, что Олег подставил своих.

Только к полудню я добралась до Дениса. Его состояние держалось стабильным, что очень радовало. Через день – химиотерапия. Он лежал такой бледненький и худенький. Я не считала себя верующей, но как Бог, в Которого так верит Денис, допустил такому случиться? Я роптала и злилась на Бога. Брат даже никогда не целовался еще в свои четырнадцать лет, хотя другие подростки в его возрасте многое чего испробовали. Музыка – вот его ценность. Денис попросил у отца DVD в палату и ему привезли. Он лежал и смотрел любимый сериал "Сверхъестественное". Решено было не рассказывать мальчику о покушении на меня.

– Лина,– между сериями обратился ко мне Денис,– если мне полегчает, и я выживу, то стану охотником, как братья Винчестеры и как Максим.

– Максим – охотник?

– Да, он сегодня участвует в операции по ликвидации вампиров и оборотней, у него есть специальный бинокль с ультралинзами, определяющими присутствие нечестии.

– И ты веришь в то, что вампиры, оборотни, зомби, призраки, полтергейсты, дьявол и кто там еще, – существуют?– спросила я брата, погладив по голове.

– Конечно! У папы работал на меховой фабрике дядя Гоша. Так он, как утверждает Максим, – оборотень, его бинокль показал.

– А может биноклем что – то не так?

– Бинокль в порядке, в него суперлинзы вставлены. Скорее, с дядей Гошей были проблемы.

– И что стало с ним?

– Он сбежал, словно в воду канул, нигде не могли его найти, – ответил Денис.

В коридоре послышались голоса, и в палату вошла женщина лет шестидесяти, вся ухоженная, подтянутая с крашенными каштанового цвета волосами. Глаза излучали свет, тигриного оттенка с золотыми лучиками, они казались крохотными солнышками. Женщина была высокого роста, с мягкой улыбкой на лице и немножко волшебной – все в ней казалось нереальным. Я поняла, что передо мной – мать второй жены отца, они были похожи с Антониной Михайловной. Такой же нежный взгляд, теплая улыбка, загадочное выражение лица.

– Бабушка!– воскликнул Денис, протягивая к женщине худенькие руки.

– Внучек, дорогой! Как ты, солнышко мое?– женщина подошла к мальчику и обняла его.

– Лежу, завтра химия у меня. Побудешь со мной, ба?

– Конечно, золотко мое! Для этого и приехала, – ответила женщина.

– А вы, как я понимаю, Ангелина?– спросила меня мать Антонины Михайловны.

– Да, это я, здравствуйте!

– Можешь называть меня бабушкой, если захочешь? – Я согласно кивнула в ответ, она меня очаровала. Минутой позже в палату вошел Максим. Он тоже обнял ее и познакомил:

– Лина, это бабушка, Мария Ивановна Сидельникова. Бабушка многих семей, за детьми которых ей приходилось смотреть. Поэтому нам с тобой лучше исчезнуть. Бабуля обожает Дениса, и мы здесь будем лишними.

– Мальчишка! Я обожаю всех детей на планете Земля не зависимо от их цвета кожи или вероисповедания! А ты мне, девочка, нравишься, вот только бледненькая какая-то и испуганная! – сказала Мария Ивановна, обратившись ко мне, и хитро улыбнулась.– Однако, моему старшему внуку идеально подойдешь.

Я смотрела на нее во все глаза, от смущения не в силах что-либо ответить.

– Максим, накорми девочку в хорошем ресторане, да своди в кино, в театр, на танцы, пока она не упорхнула в Штаты.

– Слушаюсь, бабуля!– ответил Максим и чмокнул Марию Ивановну в щеку.

– Денис, я завтра приеду, пиши мне или звони, – обратилась я к брату.

– Лина, сегодня бабуля со мной, я не один, вот только очень хочется, чтобы папа пришел.
–
Хорошо, солнышко, я ему скажу.

– Сколько лет Марии Ивановне!– спросила я Максима, когда мы выходили из больницы.

– Шестьдесят восемь,– ответил парень.

– Да, хорошо выглядит.

– Мало того – в Задонске ее ведьмой одни называют, другие – феей, третьи – Ангелом Хранителем.

– Почему?– удивилась я.

– Она стольких детей воспитала, подняла, сделала людьми, что даже мы точно не знаем их количество. И все ее любят, приглашают в гости. Одни стали врачами, другие поварами, третьи актерами и так далее. Она для всех была всем, уча добру. Самые дерзкие хулиганы от ее мудрого подхода к воспитанию становились шелковыми.

– Интересная старушка.

– Да, есть такое. Она околдовала меня в детстве своей теплотой, что я теперь ее – вечный фанат, – проговорил Максим и улыбнулся. – У ба есть в интернете даже свои фанаты, тысячи подписчиков и ни одного антифаната! Вы с ней похожи.– Я почувствовала, что он сейчас мысленно в прошлом.

– Чем это? – удивленно спросила я.

– Не знаю. Может, колдовскими чарами, которых у женщин множество? Ты тоже колдунья, Лина, – проговорил Максим и повернулся ко мне, – очаровала меня и свела с ума.

– Что это значит? – спросила я, не совсем понимая, куда Максим клонит.

– Ты мне нравишься, – просто ответил он.

– Я многим нравлюсь в академии.

– На моем языке это означает больше, чем ты мне симпатична. Понимаешь меня, Лина?

– Максим, пожалуйста, прошу...
– Не заморачивайся, Ангелина, я понимаю. Надеюсь, что со временем ты изменишь свое мнение и увидишь во мне не только сводного брата.

 – Ты слышал, что на нас сегодня было совершено нападение?– спросила я Максима, стараясь сменить тему разговора.

– Конечно, Лина! Даша позвонила мне первой. Я даже раньше освободился, чтобы быть рядом с тобой.

– Илья Петрович погиб, защищая меня,– сказала я, и слеза скатилась по щеке.

– Он погиб как герой, отдав свою жизнь за ближнего!– ответил парень. – Сегодня будет кремация его останков, и завтра похороны.

;;;;;;;;;;;

Прошло пять дней со дня гибели Ильи Петровича. Мы всей семьей за исключением Нелли и Дениса участвовали на панихиде, отпевании и похоронах Ильи Петровича. Убивалась от горя супруга Ильи Петровича, сыновья тоже плакали. Отец сказал вдове и сыновьям покойного, что не оставит их без поддержки: дети получат хорошее образование, супруга лечение, медикаменты в онкологическом хосписе. За семью Ильи Петровича я спокойна, отец очень щедр, он любил своего водителя как друга.

– Отец, как прошла встреча твоего человека с боссом Олега?– спросила я отца вечером.

– Все хорошо, Лина. Мой  человек  доказал, что Олег их подставил и теперь ему придется отвечать.

– Папа, я не смогла пойти в эти дни к маме. Я ей звонила, но Нелли нервничает и не желает меня видеть.

– Ничего, утро вечера мудренее, Лина. Я хочу, чтобы ты развеялась немного, поэтому попросил Диму еще вчера купить билеты в клуб "Версаль". Отдохните с Максимом.

– Но уместно ли это, папа? Только вчера похоронили Илью Петровича... – возразила я.

– Тебе это пойдет на пользу, Ангелина, а то ты бледная и унылая у меня, – сказал отец.

В 19.30 мы с Максимом вошли в клуб "Версаль". Настроения веселиться не было совершенно из–за смерти Ильи Петровича. Я бы лучше в тир пострелять сходила, чем на танцы, или с Дашей на матах потренировались.

– Ангелина Воронова?– услышала я женский голос. Повернув голову, узнала давнюю подругу детства, Наталью Кулик.

– Наташа?– неуверенно спросила я девушку.

– Ангелина, дорогая! Какими судьбами тебя занесло в родные края? Ты где теперь? А это твой  парень, да?– сыпались на меня вопросы Натальи.

– Учусь в Штатах, но сейчас по – делам приехала домой. Вот, познакомься, это Максим – мой сводный брат, – представила я парня.

– Да, я что–то слышала, что Владимир Николаевич… Ух ты! Красавчик какой!

Наташа протянула руку для рукопожатия Максиму и он поцеловал ее. Девушка захихикала.

– А ты, как поживаешь?– спросила я девушку.

– Все хорошо, ответила Наташа. – Учеба, школа, занятия хореографией, музыка... на отдых мало остается времени. Мы с классом решили сегодня оттянуться. У троих ребят именины – семнадцать лет: у Вани Забродского, у Саши Николаева и у Ани Захаровой. Ты помнишь их? Мы во втором зале, пойдемте к нам. – Мы с Максимом переглянулись.

Соседний зал оказался красивее первого и танцпол был больше. Увидев нас, мои бывшие друзья не сразу узнали меня. Семь лет назад я покинула четвертый «А» класс.

– Ребята, смотрите, кого я встретила!– воскликнула Наталья Кулик.

Все уставились на нас, а Виталий Кожемякин неуверенно сказал:

– Это же ...Воронова Ангелина!

Ребята со всех сторон закричали: «Точно, это же Воронова! Ангелина приехала!»

У меня слезы выступили на глаза. Такие родные русские ребята и нет среди них Детей Ночи – вампиров и оборотней.

– Ребята, привет!– ответила я на всеобщее приветствие. – А это мой брат Максим.

Парни тут же увели Макса за напитками, а девчонки набросились с расспросами, где я, да что со мной? Пришлось рассказать им о школе в Великобритании, о Штатах, не вдаваясь в подробности о вампирах и оборотнях.

Анна Захарова – первая красавица класса подсела ко мне ближе и сказала:

– Ангелина, у тебя ничего нет с Максимом, это же  твой сводный брат? Насколько я помню, Денис – твой младший, а этот только недавно появился?

– Ты права, Аня. Максим – сводный брат, а Денис очень болен – лейкемия. Мальчик в больнице. Родители развелись…

– Мне жаль, подруга,– проговорила Анна Захарова. – Ангелина, можно мне с Максимом закрутить, он такой классный? Ты ведь не против, если я его уведу?

– У меня к нему дружеское чувство, скорее сестринское и я не запала на него, если ты об этом. Попробуй, пригласи парня куда-нибудь. Вот только предупреждаю – Макс серьезный!

– А вот на танец и приглашу, чтобы далеко не ходить. Спасибо, Ангелина, ты всегда была душкой.

Мальчишки пришли с напитками в руках. Максим протянул мне бокал.

– Лина, он немного алкогольный, но тебе сейчас не повредит выпить.

Я взяла высокий бокал с фруктовым коктейлем.

– Максим, пригласи Аню Захарову на танец,– попросила я брата, а девушка протянула руку. Максим поклонился ей и повел к танцполу, где уже обнималась молодежь в медленном танце. Они легко вписались в общую массу. Красивая пара! Я потягивала коктейль, и он понемногу затуманивал мой разум. Медленный танец закончился, и заиграла быстрая музыка. Кирилл Зиганшин пригласил меня на танец. Он был металлистом в четвертом классе, да и сейчас, весь увешенный серебром от колец на пальцах до заклепок на джинсах, Кирилл смотрелся эффектно.

То ли коктейль ударил мне в голову, то ли я хотела забыться от покушения на меня со стороны Олега и его бандитов – дружков, но в голове моей шумел алкоголь. Одно утешало – отец не оставит детей и вдову Ильи Петровича. Они будут всем обеспечены. Коктель ударил в голову сильнее. Я до этого только раз его пробовала. В висках отстукивал ритм музыки, соединяясь с моим собственным, и мир прекратил существовать. Такое случалось со мной, когда я танцевала сюжет из балета. Я исполняла разные пируэты, какие-то сложные композиции, которые еще никогда не танцевала. В какой-то момент у меня приоткрылись глаза, и я заметила, что танцую одна, но остановиться не могла.  Перед глазами проходили образы: Илья Петрович, отдавший за меня свою жизнь... его убитая горем жена... Элизабет Лидделл... Рамон Гарсиа... Сайюри Мацумото (ее останки в цинковом гробу)... Злоба Кэрри Джексон и еще троих с ней девиц... Меня, лежащей в подвале котельной, где я умирала от запаха газа и изумрудные очи принца, парня-гота из чикагского кафе «Осенний блюз». Я снова приоткрыла глаза, но прекрасные очи Леонардо не исчезали, а сияли в свете неоновых ламп, световых всполохов зала, в мерцании светящегося шара ночного бара «Версаль». Музыка стихла, а в голове все еще пульсировал ритм, и я продолжала танцевать. Принц смотрел на меня прямо и открыто, а в глазах его полыхала страсть и радость обретения. Я остановилась, и весь народ в клубе захлопал в ладоши, крича: «Браво! Бис!» Леонардо не исчез из поля зрения, а стоял в окружении все тех же готов, которые  смотрели на меня с удивлением.

Паузу нарушили Наташа Кулик и Ася Прошлякова, которые повисли на шее Леонардо от радости. Должно быть они были знакомы.

– Лео, мы знали, что вы с мальчиками придете. Добро пожаловать!
Принц приобнял их, чмокнув каждую в щечку. У меня слегка кружилась голова. Пары алкоголя прошли, а при виде долгожданного гота и вовсе улетучились. Парень подошел ко мне, не сводя с меня изумленных глаз.

– Лина, сказал Максим, преградив Леонардо дорогу,– нам пора домой, отец машину прислал.

– Мы столько не видели Лину! Макс, ты чего? Время детское еще, останьтесь хоть на часок – другой с нами! Такие мальчики пришли, грех уходить сейчас! – слышалось со всех сторон. Да, оно и понятно! Я бы тоже с ребятами на всю ночь осталась пообщаться, семь лет не виделись.

Я достала мобильник и набрала номер отца.

– Алло, папа?..

– Да, Лина, ты  в порядке, машина на месте? – сыпались на меня его вопросы.

– Папа, все хорошо. Я встретила одноклассников, много лет не виделись. Можно мне задержаться еще на пару часов?

– Максим рядом?– спросил строго отец.

– Да, папа.

– Хорошо, останьтесь на пару часов.

– Да! – ответила я отцу и посмотрела на Максима.

– Хорошо, остаемся, – ответил парень, но не сводил с меня своих больших серых глаз.

Лео подошел ко мне и протянул руку.

– Леонардо Гифред Арнальдо де Эструк, – произнес  он на русском  языке с легким, почти незаметным акцентом.

– Ангелина Воронова,– ответила я, а парень поцеловал кончики моих пальцев. Аня Захарова завистливо уставилась на нас, забыв на время Максима. Леонардо наклонился ко мне и сказал на испанском:

– Наконец–то мы снова встретились и я нашел тебя, Ангелина Воронова.

– Ты знаешь кто я?– спросила я парня тоже на испанском.

– Я помню тебя, а также твои большие аквамариновые глаза, следившие за каждым моим словом и жестом в чикагском кафе. Я обещал, что мы встретимся с тобой, Ангелина, – ответил Леонардо, – я приходил к тебе во снах, разговаривал с  тобой. Неужели ты не чувствовала меня?

– Так – это был не сон? Как может такое быть? Кто ты, Леонардо? – спросила я парня-гота.

– Мне бы хотелось узнать тебя ближе, Ангелина, и поэтому я приглашаю завтра на экскурсию по Москве. Я приезжий в вашей стране и надолго не задержусь.

– Мой брат Денис болен лейкемией и завтра у него химиотерапия, я буду с ним рядом, поэтому не обещаю.

– В какой больнице твой брат? Я хотел бы с ним познакомиться.

– В детском онкологическом хосписе, но он не знает тебя,– ответила я.

– Это легко исправить.  На каком этаже его палата? – спросил Эструк.

– На четвертом, – ответила я. – и завтра я поеду к нему в больницу.

– Я могу заехать за тобой. – Парень назвал улицу и номер дома.

– Ты следишь за мной? Откуда узнал, где я живу?

– Я искал тебя, Ангелина, и наконец–то нашел! Более я не хочу тебя терять...

– Погоди! В чикагском кафе ты давал распоряжение своим парням, чтобы они отправлялись за океан искать какую-то девушку...

– И я  нашел ее,  эта девушка ты, Ангелина!

Только  на рассвете  мы с Максимом вернулись домой.

– Г л а в а 5 –

– Ангелина, проснись,– услышала я голос Даши. Голова болела после вчерашних коктейлей, которые мне предлагали выпить девчонки. Сегодня от них в глазах расплывались разноцветные круги. – Владимир Николаевич ждет внизу, у тебя десять минут одеться.

– Сума сойти, моя голова. Ты такая громкая, Даша.

– Синдром похмелья такой, Ангелина, чем больше выпил, тем сильнее болит утром голова! – сказала Даша, улыбнувшись, и протянула на ладони две таблетки аспирина. – Пришлось подняться.

Максим отставил стул, чтобы я села, а дворецкий Дима, как официант английской королевы, подал  мне на завтрак овсяную кашу и стакан молока. Я поморщилась. Овсянку я с детства терпеть не могу. Отец, кажется, забыл об этом. Я с завистью посмотрела в тарелку Максима, на которой лежала яичница с беконом, а в большой кружке налито какао.

– Ангелина, Максим нам сказал, что у тебя появился друг? – проговорил отец тихо. Я знала, что если у него затихал голос, это значит отец серьезен и ему что – то не нравится.

– Ты зачем им сказал? – возмутилась я, взглянув с раздражением на Максима так, что моему взгляду позавидовал бы сам Вельзевул. – У меня есть свой язык.

– Отец должен знать!– спокойно ответил парень.

– Папа, он хороший парень, его зовут Леонардо Гифред Арнальдо де Эструк. Он испанец, но живет в Америке. В наше первое посещение Штатов, когда Нелли устраивала меня в академию «Дыхание ночи», мы зашли с ней в  кафе и там я его впервые увидела.

– Хорошо, может и нас познакомишь с этим Эструком? – спросил отец.

– Конечно, без проблем, – ответила я.

– Позови парня домой, а мы посмотрим на этого испанца, – ответил Владимир Воронов.

– Что стало с Олегом, его арестовали?– спросила я отца, переводя разговор на другое.

– Суд через неделю, а сейчас он нанял адвоката, без которого не хочет идти на контакт. Таунхаус Елены опечатан, средств своих у Олега нет. Я буду присутствовать на суде, а сегодня постараюсь приехать к операции сына.

– Папа, если все хорошо будет с Денисом, можно мне показать Москву Леонардо?– спросила я.– Он не надолго в России и я обещала ему вчера.

– Во-первых, я должен увидеть парня, а во-вторых, одна не пойдешь, Максимушка будет с тобой рядом.

– За Лео телохранители ходят, папа! К тому же, он обещал приехать сегодня к девяти утра, – ответила я, гневно взглянув на Максима. Няньки мне только не доставало! Последний не смотрел в мою сторону.

– Прекрасно, значит встретимся  сегодня с твоим парнем!

– Отец,– возразил Максим,– испанец этот – не парень Ангелине!

– Хорошо, посмотрим на этого гота, сынок, – невозмутимо ответил отец, – оценим его всей семьей.

За столом я сидела как на иголках. К восьми сорока пяти подъехали к таунхаусу два  черных Мерседеса. Телохранители Эструка вышли из машин и  стали осматриваться, а Леонардо подошел к двери. Дворецкий Дима, осведомив хозяев о приезде гостя, испросил позволения открыть дверь. Когда мы спускались к выходу, я сказала отцу:

– Папа, он мне не безразличен, поэтому прошу тебя, будь с ним приветлив. – Отец нечего не ответил, но желваки на скулах его задвигались.
Лео манерно поклонился собравшимся и представился:

– Здравствуйте, я Леонардо Гифред Арнальдо де Эструк, друг Ангелины.

– Проходи в дом, парень,– ответил отец, и Лео медленно переступил порог дома. Когда  он  вошел в гостиную, отец представил всех членов семьи. Леонардо кланялся каждому, пока отец представлял. – А теперь расскажи о себе какого ты рода – племени?

– Я из Испании, но после смерти матери проживаю в Америке, – ответил Эструк.

– Сколько вам лет, Леонардо?– спросил отец.

– Мне семнадцать лет.

– С кем живете в США, чем занимаетесь?

– Я живу с дядей, он в Америке работает руководителем телохранителей.

– Хорошо, а где ваш отец?

– Он с нами не живет, но я с ним периодически вижусь, – ответил испанец.

– Вот как! Почему именно с Ангелиной вы решили познакомиться?

– Папа!– воскликнула я.

– Молчи, дочь, я не с тобой говорю!

– Все хорошо, господин Воронов! – проговорил Леонардо. – Когда мы впервые встретились с вашей дочерью в чикагском кафе, то мне Ангелина Владимировна сразу понравилась. Я думал она американка, но в США ее не нашел. Потом понял, что она из России и вчера мы встретились снова. Владимир Николаевич, мне очень нравится ваша дочь.

Какой песней отозвались последние слова Эструка в моем сердце. Я ему нравлюсь!

– Можно мне познакомиться с вашим младшим сыном? Ангелина вчера сказала, что он болен?– спросил испанец.

– Ну что ж, это немного отвлечет моего младшенького от его болезни перед тяжелой химеотерапией. – Кажется Лео понравился отцу. Я перевела дух.

Всю дорогу до клиники Максим держал меня за руку, боясь выпустить и его крепкая рука дарила тепло и уверенность в себе с одной стороны, и раздражала с другой. Леонардо с парнями-готами ехали за нами в своих машинах.

Войдя в палату вслед за отцом и Максимом, я увидела Дениса немного порозовевшим с сияющими синими глазами, такими же как у Нелли, когда она была в  мирном расположении духа.

– Папа, Максим, Лина!– воскликнул мальчик,– у меня чудо свершилось! – Мы с Максимом встали за изголовьем Дениса, а отец  сел на стул возле кровати младшего сына. – Мне снился дивный сон, будто сегодня ночью в палату вошел парень весь в черном, с большими  зелеными  глазами, сияющими как звезды. Он склонился надо мной и спросил: «Хочешь быть здоров, мальчик?» Я спросил его: «Кто ты и как сюда попал, ведь в два часа ночи не пускают посетителей в клинику?» Парень ничего не ответил, только повторил свой вопрос, хочу ли я быть здоров и улыбнулся.

– И что было дальше, сынок?– спросил отец серьезно.

– Я, понятное дело, закивал ему в знак согласия. Тогда он сказал: "Ты ничего не бойся и все, что я тебе сейчас дам, выпей!" С этими словами парень прокусил свое запястье и протянул мне. Я воскликнул: "Это кровь? Но я не хочу пить кровь!" Парень ответил, что он – друг и хочет мне помочь, и я должен подчиниться ему, если хочу вылечиться. Он посмотрел в мои глаза, и какой-то покой снизошел на меня. Я взял его протянутую руку и стал пить кровь. С каждым глотком я чувствовал вливающуюся в меня силу и здоровье. Через минуту он отстранил меня от своего запястья, и, дотронувшись до моей головы, произнес: "А теперь поспи, мальчик, с тобой все будет хорошо!" После этого он словно растворился в воздухе.

– Сынок, а ты не спросил медсестру утром, кто это мог быть?

– Как же, отец, как только проснулся, сразу же все спросил у медсестры Оли. Она ответила, что никто не проходил в ее дежурство, а ночью все мирно спали.

– Денис, тебе может приснилось все это? – тихонько спросил отец, чтобы не задеть веру в надежду у сына.

– Папа, ты думаешь, что мне все привиделось?– мальчик насупился.

– А ты уверен, Денис, что загадочный парень дал тебе именно кровь? – спросил Максим.

– На все сто процентов уверен, брат! Ты-то должен поверить в это, охотник!

– Интересно, кем был тот нахал, посмевший напоить тебя кровью? – воскликнул Максим.

– Я теперь стану вампиром? – испуганно спросил Денис.

– Не думаю, что станешь! – ответил Максим. – Он не пробовал твоей крови?

– Нет, только я пил его кровь!

– Хорошо, малыш! Давай дядю Лешу попросим сделать тебе анализы, если считаешь, что это не сон? – спросил отец, а мальчик удовлетворенно  кивнул.

– Денис, какая она на вкус, эта кровь? – спросил Максим.

– Она была интересного вкуса – смесь горького шоколада и имбиря, – просто ответил мальчик.

В палату вошел  Леонардо Эструк.

– Папа, это он! Это тот парень, что помог мне и поил своей кровью!– показывая   на  Лео, воскликнул Денис и радостно замахал руками.

– Денис, это знакомый Ангелины и он пришел познакомиться с тобой.

Денис протянул по–взрослому руку парню –готу и  произнес:

– Привет, меня зовут Денис Воронов.

– Привет!– ответил испанец, пожав мальчику руку. – Мое имя Лео.

– А ты прикольный!– сказал Денис.– Не ты ли приходил ко мне ночью? – Максим при этом напрягся, сжал кулаки, тяжело задышал. Он с презрением смотрел на испанца. Похоже, парни никогда не станут приятелями.

– Рад знакомству, Денис, мне Лина много хорошего о тебе рассказывала, но мы ранее не виделись с тобой, поэтому я не понимаю о чем речь, – ответил гот и посмотрел сначала на Дениса, а потом на Максима, но последний явно ему не поверил.

В палату вошел профессор  Алексей  Генрихович.

– Здравствуй, Володя, – поздоровался с отцом хирург и пожал ему руку, а потом спросил Дениса, потрепав его по вихрастым волосам: – Как самочувствие, малец, готов к операции?

– Отлично, дядя Леша. Папа не верит, что мне хорошо,– ответил мальчик и принялся все рассказывать доктору.

– Малыш! – рассмеялся доктор. – Вампиров не существует, дружок! Если, конечно, считать вампирами руководство, налоги и прочее, то – да, это сущие вампиры! А мифических монстров не существует! Считай, малыш, что тебе все приснилось!

– Леша,– обратился к профессору отец,– можно сыну сдать кровь?

– От чего же  нельзя?– спросил доктор.

Набрав номер старшей медсестры, доктор попросил ее зайти в палату. Через несколько секунд он давал ей распоряжение:

– Люда, возьми кровь у паренька.

Медсестра улыбнулась Денису и сказала:

– Будет немного больно, когда я уколю, но это ненадолго, Дениска!

– Я привык к боли, тетя Люда! – ответил мальчик, смело подставив свою тонкую руку.

– Анализы будут готовы через час, без них мы  не повезем мальчика на операцию, в любом случае, – ответил доктор.

Отец, Алексей Генрихович и медсестра Людмила вышли из палаты.

– А ты мне нравишься, Лео!– сказал Денис испанцу.– Думаю, ты клевый парень. Мне все кажется,  это ты приходил этой ночью ко мне.

– Может это была тень моя? – проговорил Леонардо, а Максим посмотрел на него с неприязнью. И почему он так негативно относится к испанцу?

– Лина и Макс, подружитесь с этим парнем, он мне нравится! – скомандовал братик, а Максим фыркнул.

– Испанец, – обратился к Лео Максим, – я знаю, что ты – не человек и докажу это!

Через пятнадцать минут в палату вошел взволнованный отец.

– Папа?– воскликнула я. – Что случилось?

– Вы представляете, Денис совершенно здоров! Алексей Генрихович сам в новейший микроскоп сейчас смотрел на кровь Дениса и мне показал – в ней нет проклятой болезни! – голос у отца подрагивал.

– Это правда?–  спросил Денис, вскакивая.

– У тебя нет лейкемии, ты здоров, абсолютно здоров, сынок! Кем был тот, кто приходил к тебе?– спросил Дениса отец.

– Принцем – не меньше! Его глаза так похожи на глаза Леонардо. Ну… или почти похожи, – неуверенно ответил Денис, а Лео напрягся.

– Кто бы он ни был, да хранит его Господь на многая лета. Ты здоров! Созван консилиум врачей – онкологи, психологи, психиатры, хирурги, педиатры. Они разбирают твой случай. Через неделю, даст Бог, дома будешь. Только вот еще что – через каждые три часа будут брать кровь из пальца, мочу, а  каждое утро – кровь из вены.

– Отлично, па, вот только неделю в больнице валяться не хочется!– воскликнул Денис.

– Надо потерпеть, сынок! – ответил Владимир Воронов.

– Отец,– сказал Максим, не сводя взгляда с Эструка,– а что с кровью Дениса, если анализы сдавать велят постоянно?

– Ах, да! Кровь у Дениса нормальная, но в ней обнаружили посторонние антитела, которые буквально «съели» больные молекулы крови Дениса, они движутся быстрее родных клеток. У Дениса возьмут еще в час дня кровь для исследования в НИИ.

Я посмотрела на Леонардо, который стоял в пяти шагах от меня. Он  напрягся еще сильнее.

– К часу все выветрится из его организма, – тихо сказал Лео на испанском. Я придвинулась ближе к парню.

– Что выветрится?– спросила я. Парень не ожидал, что я услышу его. Спохватившись, он приложил свой палец к своим губам в знак молчания. Я поняла, что парень не прост и надо выяснить, кто он!

– Хорошо, молодежь!– обернулся к нам отец.– Лина, я разрешаю тебе пройтись и показать Леонардо Москву.

– А вам, молодой человек,– обратился он к парню-готу,– я вверяю свою дочь. Верните мне ее в целости и сохранности.

– Да, сэр!– ответил Леонардо, потом спохватился и проговорил,– Есть, господин Воронов!

– Ничего, парень, ты тоже взволнован, как и мы.

– Я рад, Владимир Николаевич, что чудо свершилось с вашим младшим сыном у меня на глазах!

– Что выветрится из организма у Дениса? О чем ты, Лео?– спросила я парня, когда мы ехали в его машине.

– Все подмечаешь, да?– спросил Леонардо. – Понимаешь ли… Я не простой человек, Лина.

– Кто ты, Лео? Вампир, оборотень?– решила я пошутить. Он уставился на меня, часто моргая.

– Как, ты сказала, Ангелина?

– Да я пошутила, или ты тоже начнешь мне доказывать, что они  существуют?

– Я не ошибся в тебе, Ангелина. Ты не похожа на Владимира Николаевича, не похожа на Антонину  Михайловну…

– Владимир Воронов – мой отец, Антонина Михайловна – вторая жена отца, а моя мать сейчас в больнице на сохранении лежит в гинекологической клинике.

– Твою мать не Еленой Тарасовой случайно зовут? – спросил парень.

– Да, а ты откуда знаешь?

– Я нашел тебя, Ангелина, девочка моя!– проговорил восторженно Леонардо, сжав мою руку.

– Что значит, ты меня нашел?

– Лина, мне нужно многое тебе объяснить, многое рассказать, но ты не готова пока.

– Что значит, – не унималась я, освободив свою руку из прохладной и гладкой ладони Эструка,– я не готова пока? Я не поеду с тобой, пока не объяснишь мне.

– Хорошо, если ты так настаиваешь, но разговор будет длинным. Мои ребята погуляют и без нас, а мы посидим в ресторане, если  хочешь?

– Мне надо переодеться, – сказала я.

– Ты прекрасна, Ангелина, в любом наряде! – ответил парень, и глаза его засияли бриллиантовыми искрами.

Ресторан «Пирамида», построенный в виде египетской пирамиды, поразил меня своей красотой и изяществом. Внутри отделанный в соответствующем стиле эпохи фараонов. Музыка звучала восточная. Парень заказал сладости, кофе, мороженое и салат для меня, а себе какой-то напиток в высоком бокале.

– Хочешь, я поделюсь с тобой едой?– предложила я Лео.

– Нет, я поел, а теперь меня мучает жажда. Я  испанец, у нас, как известно, еда очень острая…– оправдывался Лео.

– А в Америке ты тоже от жажды умирал? – спросила я. – Я видела тебя, когда ты пил из черного фужера в кафе, и я знаю, что это было!

– Ангелина!..

– Ты и твои готы, вы пили кровь? Когда вы ушли, я понюхала твой фужер. Мне в нос ударил запах свежей теплой крови.

– И что же почувствовала ты, когда поняла, что это кровь?– спросил вкрадчиво Леонардо.

– Мне стало дурно: затошнило, свернулся желудок, начало знобить.

– Я не ошибся в тебе, Ангелина!

– Так, если не объяснишь мне, я ухожу. Твое: "я не ошибся в тебе... это ты..." – меня изрядно достало, Лео!

– Подожди,– воскликнул испанец, поднимаясь с места,– я объясню. Просто не знаю с чего начать.

– Я пойму,  Лео! Я многое пойму...

– Понимаешь… Можно, я возьму твою руку, мне так легче будет говорить?

Я протянула ему правую руку, и он накрыл ее своей, а потом переплел свои прохладные пальцы с моими.

– Ангелина, твои родители – не родные тебе люди. Воронов Владимир – не отец тебе, а Елена Тарасова – не мать. Они удочерили тебя,– проговорил парень и ему это с трудом далось.

Я не верила своим ушам. Я смотрела на Леонардо и потерянно моргала.

– О чем ты, Лео, что значит – удочерили?– спросила я испанца. Заныло сердце, из него  словно разом выкачали весь кислород. – Все мои фото есть с младенческих лет, где Нелли держит меня на руках, улыбаясь, и отец нас обеих обнимает. И еще сотни других фоток в нескольких альбомах, где мне от месяца до полутора лет. О чем ты вообще говоришь, Лео?

– Хорошо, это будет очень больно для тебя, но я докажу, что ты не родная дочь Вороновых. Завтра мы поедем к Елене Тарасовой и она откроет тебе правду!

Я задумалась. Если все, что испанец сейчас сказал – правда, тогда где она в устах моих родителей? Если не они мои кровные отец и мать, тогда где родные? А главное, почему досих пор не нашли меня за все эти годы?

– Не знаю... Это жестоко, дико и больно. А где же мои родители тогда, если все это правда?



Я пришла домой опустошенной. За ужином, как бы между прочим, спросила отца:

– Папа, мама не отвечает на сообщения и на звонки. Такое впечатление,  что она мне не родная!

У отца вилка упала из рук и жалобно звякнула о тонкий белый фарфор тарелки, расколов ее на мелкие осколки. Антонина Михайловна всплеснула руками и запричитала, не порезался ли ее муж, а Максим молча наблюдал за нами.

– Ангелина,– наконец произнес отец, побледнев,– с чего это ты взяла, дочка?

– Папа, я ведь не похожа ни на тебя, ни на маму. Ты смуглый с синими глазами, мама тоже, Денис – ваша копия. У меня же глаза огромные и скулы не русские. Волосы светло-пшеничные, вьющиеся, а кожа бледная. Папа, скажи мне правду.

– Лина, кто вбил тебе в голову эту чушь? – раздраженно спросил отец, упавшим голосом.– Ты моя дочь, только моя и я очень тебя люблю, дорогая.

– Простите меня,– пискнула я, вставая из–за стола,–  мне не хочется кушать.

Я поспешила к себе в комнату и закрылась на ключ.

«Дорогой дневник! Сегодня я узнала страшную для меня новость. Один мой знакомый сказал, что у меня нет родителей, и что меня удочерили. Становится все на свои места: отношение ко мне Нелли, ее вечное недовольство... трепетная любовь со стороны отца. С Нелли мы чужие по духу, а еще и по крови теперь. Для меня большой удар, что мы с отцом не родные. Кто же тогда мои настоящие родители? Что если бы я их встретила сейчас? Как бы отнеслась к ним, окажись они живыми? Смогла бы я их простить за то, что они бросили меня? И почему этот парень рассказал мне правду? Кто он, кем послан, почему разыскивал меня? Какова его миссия в моей судьбе?»

До меня пытались достучаться отец и Максим, но я не открыла. Слезы лились из глаз. С тяжелым сердцем я уснула под утро.

– Г л а в а 6 –

Я проснулась далеко за полдень от урчания в желудке. Спустившись в низ, нашла на кухне оставленный приготовленный завтрак. Дворецкий Дима тихо ходил по дому, наводя порядок. Увидев меня, он поздоровался и сказал:

– Владимир Николаевич и Антонина Михайловна передают вам привет. Ваш отец уехал рано на фабрику, Антонина Михайловна ушла на рынок, Максим на тренировках. Вам предоставлена свобода, и вы можете отдохнуть, Ангелина.

Я согласно кивнула, есть совершенно не хотелось. Я понимала, что вчера вечером совершенно потеряла контроль над собой и обидела отца. Я решила поехать к нему на фабрику. У Ларисы, секретарши отца, узнала, что в данный момент Владимир Воронов находится в скорняжном цехе. Ларису я попросила не говорить ему, что приеду.

Секретарша встретила меня на проходной и провела в скорняжный цех. Владимир Воронов рассматривал в этот момент эскизы. Я тихонько встала за колонну. Старший инженер увидел меня и уже готов был сообщить своему начальнику, что я его дожидаюсь, но понял по жесту моей руки, что делать этого не стоит. Я кивнула ему в знак благодарности. Отец остался один и долго смотрел на эскиз, взгляд его блуждал по чертежу, в нем происходила какая – то внутренняя борьба. Мне показалось, что Владимир Воронов не видит чертежа перед собой. Я медленно подошла сзади. Меня поразила при взгляде на него болезненная серость лица, сгорбленная осанка и понурый вид. Отец стал похож на изможденного старика, и мне показалось, что на его висках еще больше появилось седины. Ночь для Владимира Воронова выдалась нелегкой, он не сомкнул глаз. Слезы навернулись у меня на глаза: осунувшееся лицо, впалые бесцветные очи... Как они прежде сияли синим светом подобно июльскому небу, а теперь казались темными водами бушующего штормового Тихого океана. В этих глазах погасла жизнь, посиневшие губы подрагивали. У меня больно защемило сердце, и я обняла отца.

– Ангелина…– произнес тихо Владимир Воронов и повернулся ко мне. Я повисла у него на шее, обливая слезами его костюм и рубашку, а они все лились из глаз неудержимым потоком.

– Прости меня, отец… Прости, папочка… Прости, родной…

Он не перебивал меня и не останавливал. Отец обнял меня и гладил по волосам.

– Все хорошо, дочь, отец всегда рядом с тобой.

Когда я осмелилась поднять на него взор, в его глазах снова зажегся огонек света, вернулась радость и жизнь. От посторонних взглядов Владимир Воронов увел меня в свой кабинет.

– Папа, совсем не важно кто вы мне с Нелли! – проговорила я, когда успокоилась. Ты – мой отец и этого вполне достаточно,  другого  не надо, будь он хоть самим королем или трижды лордом. Ты один даришь мне тепло, любовь и заботу. Именно твое, отец, сердце болит за меня, ждет и любит. Прости меня глупую…

– Ангелина,– после долгого молчания заговорил Владимир Воронов,– я много думал всю эту ночь и понял, что мы с мамой виноваты в том, что не рассказали тебе сразу правду. Мы думали, что этим самым оберегаем и защищаем тебя.

–  Папа, прошу...

– Не перебивай меня, дочь! – мягко остановил меня отец, прижав к своей могучей груди, в которой билось горячее сердце.– Час откровения настал, Ангелина!

– Папа, я не хочу ничего знать, я больше ни словом не обмолвлюсь о том, что ты и Нелли мне не родные. Я поняла – не те родители, что произвели на свет ребенка и бросили – есть истинные родители,  а те, кто приняли в свое сердце и воспитали брошенного маленького человечка.

– Дочка, моей исповедью я должен облегчить свою душу, рассказав тебе истину! Выслушай меня, пожалуйста, Лина. Когда Нелли исполнилось двадцать четыре года, и она заканчивала МГУ, как-то летом, возвращаясь из Казани со свадьбы подруги на своем Форде, Нелли остановилась отдохнуть и перекусить на обочине дороги, как вдруг раздался телефонный звонок, на дисплее высветился неизвестный номер. Обычно Нелли не отвечает на неизвестные ей номера, а тут ответила. Звонила женщина и попросила о встрече. Она слезно умоляла Нелли  приехать к собору Василия Блаженного к трем часам дня. Сказала, что это – вопрос жизни и смерти. Нелли мало что поняла из сбивчивой речи незнакомки и перезвонила мне, не зная, что делать. Я посоветовал поехать на встречу к собору Василия Блаженного, но решил и сам посмотреть, что это за женщина, и что ей понадобилось от моей девушки. Ровно в пятнадцать часов на встречу пришла молодая, высокая, стройная молодая женщина с кульком на руках. Она бережно сжимала что-то,  завернутое в розовое одеяльце и озиралась по сторонам. Белокурые вьющиеся волосы ее живописно развевались на ветру, а на солнце бледная до синевы кожа просвечивала. Я очень удивился и еще подумал, не из театра ли какого-нибудь эта женщина, не актриса ли какая или балерина, т. к. поступь ее и осанка подсказывали мне, что она танцовщица. И все было бы ничего, вот только глаза незнакомки сияли периодически то синим, то красным цветом, словно она была в линзах. Женщина протянула Нелли сверток и что-то сказала, а потом неожиданно упала на площади прямо перед храмом Василия Блаженного. Скорая приехала быстро, но женщина уже не дышала. Нелли растерялась, держа на руках младенца.

– Папа, как звали ту женщину?– спросила я.

– Не знаю. Она не назвала своего имени, но очень просила, Богом заклинала Нелли взять ее дочь на воспитание, назвать девочку Ангелиной и вырастить как собственного ребенка. Еще женщина сказала Нелли, что она должна отдать девочку в школу "Дыхание ночи" в семнадцатилетнем возрасте, где о ней позаботятся. Нелли была в полной растерянности и не хотела брать на воспитание тебя, но я настоял. Через два месяца после этого события мы с Нелли поженились, и удочерили тебя. С того дня ты стала для меня дочерью. Мы не знаем, кем была эта женщина, а также и то, кто твой настоящий отец и какого ты рода–племени.

– Вот почему Нелли всегда недолюбливала меня. Порой мне казалось, что я чужая, и она тяготится общением со мной, – проговорила я с грустью, – а мне так не хватало ее любви. Теперь ясно почему мы с Нелли никогда не понимали друг друга.

 – Не говори так, Лина!– воскликнул Владимир Воронов, и глаза его стали снова грустными.– Нелли любила тебя по-своему всегда. Однажды, когда мы были на Карибах, ты перекупалась в море и перегрелась на солнце, тебе стало плохо: высокая температура, рвота, понос, обморок, лихорадка, кожа покрылась кровавыми волдырями, ты начала задыхаться. Мы с Нелли  думали, что ты умираешь. Доктор, к которому мы обратились, не знал, что с тобой и чем можно помочь. Он что-то лепетал беспомощно, повторяя: "Смерть". Я разозлился, взял его за грудки, хорошенечко встряхнул, сказав по-русски: "спаси мою дочь, или ты – труп". Шесть часов ты провела в таком состоянии, а после полуночи неожиданно распахнулась дверь и в палату вошел весь одетый в черное мужчина лет под тридцать пять. Его кожаный длинный плащ волочился по полу, а глаза сияли огнем. Светлые пшеничные волосы, собранные в хвост сзади, красиво рассыпались по спине. Он взмахнул рукой и все присутствовавшие замерли, в том числе и мы с Нелли. Мужчина в черном принес с собой два шприца, наполненные каким-то раствором и сделал тебе уколы, но тебе не полегчало. Потом он засучил рукав выше локтя и набрал кубиков десять крови из своей вены в шприц и ввел тебе. Через минуту ты задышала совершенно спокойно, раны мгновенно на твоей коже исчезли. Мужчина в черном еще набрал своей крови в шприц и проделал тоже самое, после чего ты уснула. Потом он подошел к медперсоналу и что-то сказал на непонятном языке, они все утвердительно кивнули. На нас он даже не взглянул, но вернувшись к твоей кроватке, перед уходом сказал на русском языке: "до скорой встречи, Ангелина". Он так быстро вышел из палаты, что мы с Нелли едва успели увидеть его развивающийся плащ, и только ветер обдул наши встревоженные лица. После этого случая мы с Нелли никогда его не видели, а у тебя никогда больше не было проблем со здоровьем. Мы с Нелли этот случай не вспоминали все семнадцать лет.

– Папа, да плевать я хотела на того мужика в черном! Ей Богу! Ты мне дорог больше жизни, а не тот загадочный Мистер Икс. Даже если он и есть мой биологический отец, я презираю его за трусость, что он отдал меня посторонним людям, а не сам воспитывал.

– Ангелина, перед уходом он сказал, что когда тебе исполнится семнадцать – вы встретитесь.

– Еще ровно две недели до моих именин, но меня скорее всего не отпустят из академии на день рождение.

– Пока ты в России, дочка, можешь позвать друзей домой, а мы с Тоней пока побудем на даче. Можешь и в ресторане отпраздновать именины. Решай сама, дорогая.

– Я так соскучилась по  моим бывшим одноклассникам! – сказала я.
– Вот и договорились, Лина. Только у меня просьба – когда будешь у мамы – не говори ей, что узнала все о себе, она не хочет слышать об этом. Я обещал Нелли сохранить все в тайне.

Я обняла отца и прижалась к его груди с благодарностью за его нежность, доброту, любовь и понимание.

хххххххх

Около девятнадцати часов за мной заехал Леонардо, приглашая  пройтись с ним по вечерней Москве. Пока мы ехали в центр, призналась испанцу, что отец мне все рассказал о том, как я появилась в семье Вороновых.
– Тогда нет нужды заезжать к Елене Владимировне,– сказал Леонардо как–то отстраненно.

– Что ты ей хотел сказать, Лео? –  спросила я.

– Теперь это не важно. Я буду всегда рядом и защищу тебя, моя девочка! – ответил испанец так, что я вжалась в сиденье его "Мерседеса". Глаза испанца горели решительностью и серьезностью. Поняв, что смутил меня, Эструк пояснил: – Лина, не от меня защищу, не от людей, а от более грозного противника, злого и древнего... В моем мире ты – принцесса вампиров.

– О чем это ты?

– Люблю я тихие улочки Москвы. Может, пройдемся и поговорим? – предложил Лео, когда мы вышли из машины.

– Откуда ты знаешь русский язык?– спросила я испанца.

– Мой отец долгое время жил в России. Ангелина, почему ты не задаешь вопрос – зачем я искал тебя эти долгие годы? Почему добиваюсь твоего внимания сейчас?

– Ну, и почему? – спросила я.

– У меня, как у любого парня есть свои виды на тебя. Ты мне очень нравишься...

– Я многим нравлюсь, Лео! По мне сохнет половина парней в академии, за мое сердце борется Максим Тарадин.

–  Лина, но ты не можешь никому принадлежать другому кроме меня, т.к предназначена мне в жены нашим отцом. Мы нареченные. И это судьба, Ангелина!

– Каким отцом? О чем ты, Лео?

– Лорд Гифред – наш с тобой общий отец.

– Что ты сказал? Мы брат и сестра?– мои глаза от удивления стали еще больше.– Нареченные, что это значит? Кем нареченные и когда?

– Да, Лина! Ты моя младшая сестра по отцу! – ответил парень, поцеловав меня в нос.

– Брат и сестра по крови не могут быть мужем и женой или вступать в отношения. Это кровосмешение, – сказала я.


– У людей – да, но только не у чистокровных вампиров.

– У кого?– переспросила я.

– У чистокровных вампиров!– ответил спокойно Лео.

– Опять вампиры! – возмутилась я. – Лучше скажи мне кто тот человек, что позволил чужим людям воспитывать свою дочь? Где та женщина, что родила меня и бросила?

– Отец никогда не бросал тебя, Ангелина, а твоя мать умерла, когда тебе было несколько недель от рождения. Лорд Гифред – властелин города Жироны в Испании и сын первой вампирессы Лилит. О проматери Носферату ты уже слышала в академии, наверное?

– Господи, дай мне проснуться, пусть это будет кошмарным сном!– взмолилась я.

– Ты в реале, Лина, и это не сон! – ответил Лео серьезно. – Отец послал нас в Россию найти тебя прежде, чем это сделает Ариадна, королева бессмертных. Она хочет тебя уничтожить. Поверь, Ангелина, ищейки уже в пути.

– У нас с тобой общий отец... – проговорила я задумчиво.

– Отец один, а матери разные, – ответил парень.

– Кем была твоя мать?

– Принцессой. У Лорда Гифреда есть брат в Италии, она его дочь.

– Выходит, что твой отец женился на племяннице?

– У чистокровных в порядке вещей кровосмесительные браки, а так же однополые.


– Ужас!– воскликнула я.– А моя мать? Она тоже из рода  Эструк и тоже чья-нибудь дочь или сестра?

– Нет. Элеонора – дочь Белорусского мастера вампиров, Владимира Белянчик.

– Уф, слава Богу! – ответила я, облегченно вздохнув. Мне совсем не хотелось быть плодом брака близких родственников. Что же мне теперь делать с Леонардо? Как мы с ним сможем пожениться в будущем, если являемся родственниками? – А что случилось с Элеонорой Белянчик?

– Ее убила Диана, мать нынешней королевы Ариадны. Элеонора Белянчик – внучатая племянница Ариадны по матери. Отец отомстил за возлюбленную, уничтожив Диану Мадридскую. Теперь Ариадна мстит за мать и желает из-под земли найти тебя, и на глазах Лорда Эструка уничтожить. Кстати, «Дыхание ночи» – колыбель Ариадны, а Рамон Родригас – любовник ее вот уже более двухсот лет.

– Ты знаком с Гарсиа?

– Мы вместе раньше управляли школой, а потом Гарсиа был утвержден королевой смотрителем академии, я же изгнан, как враг рода де Кальзада.

– А кем сам является Рамон Гарсиа?

– Он дважды обращенный вампир. Первым его обратил мой отец, чтобы он был помощником мне. Через несколько лет Рамона Гарсиа переманила к себе Ариадна, обратив вторично, и с тех пор он – ее раб страсти, раб ее духа. Рамон всегда завидовал мне. Знаешь, мой статус, образование и положение – все это бесило его. На мне надет перстень чистокровного, а на нем стоит клеймо обращенного нашего клана. Печать клейма – лев, раздирающий козленка. На плече у Радригаса до сих пор это клеймо. Честолюбивый, гордый и надменный Рамон Гарсиа не смог вынести этого и предал Лорда Гифреда Диане, матери королевы Ариадны. Мой отец – третий сын Лилит, а Ариадна – четырежды правнучка праматери вампиров.

– Сколько же лет Лорду Эструку?– спросила я.

– Он от сотворения мира!

– Оболдеть! Но ведь Лилит – выдумка.

– Лилит – наша мать, родоначальница чистокровных вампиров.
Незаметно для себя мы подошли к стенам Сретенского монастыря, Леонардо обнял меня, склоняясь к губам.

– Нет, Лео, нет!– воскликнула я, отпрянув от парня.– Мы не должны, мы родственники, меня учили морали с детства.

– Ох уж эти Вороновы!– зло проговорил Лео.– Ты моя невеста от рождения, Ангелина, и предназначенная мне в жены.
Вдруг со стороны входных ворот я услышала чей–то тихий, строгий голос:

– Девочка!
Увидев старенького священника в воротах монастыря, я поклонилась, а Лео встал боком к старцу и нахмурился.

– Девочка, не ходи с этим парнем, не общайся, он несет в себе Смерть и  погубит тебя. Такие как он – не люди. Беги от него!

Леонардо зарычал от злости.

– Как твое имя? – спросил старец, не обращая внимания на испанца.

– Меня зовут Ангелина!– ответила я.

Священник перекрестил меня большим православным крестом, а также Леонардо и я увидела, как синее пламя вышло из рук старца, и долетело до меня. Оно согрело мое сердце, и я вздохнула полной грудью, а Лео перекосило от благословения. Я услышала, как его зубы заскрипели, а глаза вспыхнули алым светом. Пламя, долетевшее до Леонардо, развернулось и вернулось к старцу.

– Беги прочь от этого существа, девочка, он несет в себе Смерть!  Я буду молиться за тебя, Ангелина.

– Спасибо, батюшка!– Ответила я и поклонилась старцу. Леонардо взял меня за руку и поспешно увел от ворот монастыря.

– Никогда больше не общайся с такими злыми стариками! – проговорил Эструк.

– Это почему же? – удивилась я. – Монах тот показался мне хорошим.

– Он злой старик! Я много лет наблюдаю за ним, но его сопротивление нашему духу очень велико.

Мы с Лео долго гуляли по ночной Москве, но я все думала, почему же он так гневно отнесся к старцу из Сретенского монастыря? Почему младший Эструк несет в себе смерть? Что-то насторожило меня в отношении к Леонардо. Он показался мне уже не тем прекрасным принцем с изумрудными очами, каким я увидела его в чикагском кафе несколько месяцев назад, а человеком с холодным сердцем.

Под утро я вернулась домой. У себя на столе нашла записку от Владимира Воронова: "Доченька, все готово к вечеринке, подарки от нас утром. Твой папа». Я поцеловала строчки, написанные отцом.

;;;;;;;;;;;;;

Утром в мою комнату вошел Максим. Я еще была в кровати, обдумывая приснившийся мне в очередной раз кошмар, в котором Лео обратил меня в вампира. Я поежилась. Слава Богу, что это только сон, а рядом со мной не Эструк, а Максим, глаза и улыбка которого источали тепло и любовь. Парень присел ко мне на кровать.

– Доброе утро, Ангелина! – поприветствовал он.

– Максим, поцелуй меня, пожалуйста,– попросила я.

– Лина...– Парень опешил, но поцеловал. За этим нас и застал отец. Он вошел в комнату, но поспешно вышел из нее, удовлетворенно хмыкнув.

– Лина, я люблю тебя,– сказал парень.

– Максим…– занервничала я. – Это не то, что ты подумал. Просто, мне приснился очередной кошмар.

– Хорошо, Ангел, пусть будет пока так, как хочешь. Где думаешь потусить сегодня, кого позовешь?

– Вчера девчонки звонили поздно и просили организовать вечеринку, но не у нас дома, а в клубе.

Мы с Максом остановили свой выбор на ночном клубе "London". За обедом мы о своем решении сообщили отцу и он одобрил.

– Дима поедет в клуб и зарезервирует зал, а вы пока с Максимом съездите к Денису, мальчик вас ждет,– сказал отец.

– Да, папа,– ответила я.

– Как вы хорошо смотритесь вместе, дети!

– Папа…  Отец… – Проговорили мы с Маскимом, смутившись.
Я посмотрела на мобильный, но он молчал, а я так ждала, что мама позвонит. Нелли меня беспокоила, она не хотела совсем идти на контакт.

– А теперь подарки, Лина!– Объявил радостно отец.– Мы с Тоней купили тебе машину ко дню рождения.– Отец вынул из кармана ключи в коробочке и передал мне.

– Папа, Антонина Михайловна! У меня нет слов!– сказала я.– Спасибо!

Максим подошел ко мне и достал из кармана футляр.

– Открой, пожалуйста,– попросил парень.
Мне на ладонь легла цепочка с медальоном из золота с драгоценными камнями. Парень помог застегнуть мне цепочку, и медальон плавно лег на грудь. Вдруг неожиданно что–то горячее обожгло мне шею и горло. Я вскрикнула от боли и сорвала подарок с шеи.

– Что это было? – спросила я, ощупывая шею.

– Это медальон, в который вложены святые мощи.

– Мощи? – переспросила я. – Зачем они мне? Я не хочу носить чьи – то останки на себе.

– Мощи святого Сергия Радонежского помогают при учебе, просветляют разум, – ответил парень.

– Я и без этих костей учусь на отлично! Зачем мне чьи-то мощи? Они жгут меня, дышать не могу, – ответила я. – Прости меня, Максим, но твой подарок не подходит мне.

Парень внимательно смотрел на меня, потом переглянулся с отцом.

Наступил вечер. Стрелки часов приближались к девятнадцати ноль–ноль. На весь день Максим закрылся в своей комнате и с кем – то долго говорил по телефону.

Когда мы вошли в клуб «London» , весь мой бывший класс собрался уже там. Некоторые в масках и со светящимися рогами на голове танцевали. Максим отказался надевать рога на себя. Весь в черном, с красными светящимися рогами по танцполу прыгал ди–джей, приглашая присоединиться к нему присутствующих. Напитки, еду, сладости одноклассники и мои московские знакомые, которых пригласил в клуб отец, потребляли хорошо и к десяти вечера все были навеселе.

– Максим,– обратилась я к парню,– шоферу придется утром поработать, развозя ребят по домам.

Парень утвердительно кивнул. Около одиннадцати часов в зал вошел Леонардо Эструк, а Максим сразу насторожился и закрыл меня собой. Лео глазами встретился со мной и пошел навстречу.

– Леонардо не тот за кого себя выдает,– предупредил меня Максим.

– Эй, парень, не важно, что будет завтра, пусть я повеселюсь сегодня,– ответила я.– И это мой день, Максим!

– Ангелина, – поклонившись, поздоровался Леонардо,– здравствуй, милая.– И обернувшись к Максу поздоровался: – Привет, охотник!

– Здравствуй, вампир!– ответил Максим.

Леонардо пригласил меня на танец и я не отказалась.

– Ты знала о сегодняшнем дне?– спросил Лео.

– О чем ты? – удивилась я.

– Сегодня мой N–ный день рождения.

– Обалдеть! Поздравляю!– сказала я, обняв испанца за шею.

Музыка зазвучала медленная, а в зал вошли девицы в белом. Они обходили зал, предлагая на подносах напитки и лучезарно улыбались. Рядом с каждым фужером лежала записка. Те из ребят, которые брали записки потом долго смеялись, прочитав. Я тоже взяла фужер и записку: «Сколько ты не убегай и не сопротивляйся, но будет так, как захочет великий архитектор вселенной. Он рядом с тобой. Убежишь – горе для судьбы своей найдешь, а с ним пойдешь – Смерть приобретешь!» Что значит: «Смерть приобретешь?»– спрашивала я себя. К Леонардо подошел один из лысых готов и сказал, что ему звонят по телефону. Как только Лео удалился, ко мне подошел Максим.

– Что тебе досталось из слов древних мудрецов? – спросила я.

Максим прочитал следующее:

Любовь свою не упускай,
К сердцу крепче прижимай.
Как бы не сопротивлялась девица,
Будь ей мужем верным и другом добрым.

– Ангелина, это знак! – проговорил Максим серьезно.– Я не отпущу тебя никогда и ни за что!

– Максим, это же игра, брось!

– Для кого – то может и игра, но я настроен серьезно. Я верю в судьбу, Лина! А что тебе досталось из слов мудрецов?
Я прочитала свою записку, а Максим ахнул:

– Вот! А ты еще утверждаешь, что Лео хороший! Он Смерть в себе несет и это тоже знак – уходи от общения с испанцем!

Но я пока не могла бросить Младшего Лорда. Смогу ли я когда-нибудь это сделать вообще? Смогу ли забыть его голос, глаза, в которых постоянно тону, или губы? Понимаю, что Максим переживает за меня, и нравлюсь я ему, но его опека напрягает, а это заставляет поступать вопреки. Поэтому, когда вернулся Леонардо, я пошла ему навстречу. Девчонки вешались Эструку на шею, но подошедшие телохранители испанца оттащили девиц от их господина. Лео и его свита не стали надевать маски на лица. По пути Лео что-то сказал музыкантам и ди–джею, и я поняла – он заказал песню. Парень приблизился ко мне, глядя своими изумрудными очами в самые тайники моего сердца.

– Ангелина, я так давно тебя искал и теперь никуда не отпущу,– проговорил парень, обнимая меня крепче.

Пусть я сегодня буду счастливой в обществе любимого человека, и не буду думать о Лео, как о родственнике. Коктейль подействовал, и я сильнее ухватилась за плечи испанца. Его размеренное, теплое дыхание щекотало ухо, когда он стал читать мне стихи:

Среди мерцания звезд скитается луна,
Скитаюсь я, дитя порока и греха.
Я – порождение ночи, ангел тьмы.
Меня из бездны ты в свои объятия позови.
Тебя я долго ждал и сердце истомилось,
По лику твоему, любовь моя,
С тобой одной оно на веки слилось
Не покидай меня, безумная мечта.
Любовь вампира – жестокая игра,
Порыв страстей и жажда обладанья.
И вечный мрак среди пустыни мирозданья,
Незнающей ни слез, ни состраданья.
Твои глаза – озера полны
Твои уста как сладкий мед.
К тебе одной сквозь мрак и волны
Лечу, а под ногами лед...

Я стояла не в силах пошевелиться и что–то горячее, темное и греховное проникало в мою душу, заставляя умирать от любви к Леонардо. Должно быть, это – действие коктейля, он меня сводит с ума.

– Хочешь, моя девочка,– шептали губы испанца в миллиметре от моих собственных, опаляя их огнем,– я расскажу тебе о Лорде Гифреде и Элеоноре?

– Да,– ответила я, касаясь его губ.

Я нашла глазами Максима. Парень танцевал в объятиях Ани Захаровой. Мир перевернулся у меня перед глазами и вот я уже на руках Леонардо Эструка, который несет меня к выходу.

– Лео,– протестовала я,– отпусти меня. Так перед другими неудобно, все уставились на нас.

– Я люблю тебя, Ангел, и мне совершенно нет дела до того о чем сейчас думает твой охотник, увешанный тонной амулетов и оберегов, или твои друзья.

Когда мы поравнялись с Максимом, которого крепко в объятиях держала Аня Захарова, Лео проговорил:

– Макс, приятель! Тебе еще ребят по домам развозить, а я Ангела сам верну Владимиру Воронову.

Максим часто заморгал, пытаясь что-то ответить, но Аня Захарова поцеловал его в губы, от чего парень только кивнул в ответ. Мы с Лео ушли из ночного бара, не попрощавшись со всеми.

– Максим такой странный, – сказала я Лео, – что это с ним? Он словно спит и не слышит.

– Через пару часиков очнется, я его загипнотизировал, чтобы он нам не мешал, – ответил испанец.

Когда мы вышли на улицу, холодный ветер обжег мое лицо, морок страсти отступил, и я смогла адекватнее мыслить.

– Я могу нести тебя, Ангелина, через всю спящую Москву, – сказал Лео.

– Ты пообещал рассказать о моих родителях.

– Хорошо,– ответил Младший Лорд и взял меня за руку. – Испанский клан вампиров всегда славился своей военной подготовкой и морским флотом. Как я уже говорил, Ариадна решила все заполучить в свои владения. Завидуя мне как наследнику клана Эструк, Гарсиа предал наши форты с моря, крепости и бастионы с суши, сотни боеприпасов и оружие – все это он сдал Ариадне. Королева за это сделала Рамона своим рабом страсти, пленником похоти и верным стражем. Теперь Родригас ее личный поверенный, один из тайных советников и безжалостный трехсотлетний вампир. Он прознал от малодушных и не преданных отцу вампиров, что у Лорда Гифреда есть дочь от второй жены Элеоноры Белянчик. Но тебе, Лина, еще суждено жить!

– Лорд Гифред умер?– спросила я.

– Нет, он жив и наблюдает за тобой.

На мой недоуменный взгляд Лео ответил:

– Он оберегает тебя, девочка моя, Лорд Гифред всегда знал, что с тобой. Не веришь? – спросил парень.– Например, в три года тебя крестили в Елоховском соборе, а в пять ты чуть не погибла от солнца на Карибах, куда мистер Воронов с женой ездили отдыхать. В этом же возрасте ты стала ходить на хореографию и на фигурное катание.
Я утвердительно кивнула.

– Если Лорд Гифред следил за мной, почему же тогда до сих пор не объявился?– спросила я.

– Это очень опасно для тебя. У ищеек Совета нюх как у собаки. По непонятным обстоятельствам Ариадна не трогает меня, а я буду охранять тебя от нее, от Гарсиа и от Совета. Не взирая ни на что, Ангелина, мы живы с тобой и созданы друг для друга. Придет время – мы соединимся в браке. Отец мечтает о наследниках рода.

– Глава 7–

Я пришла домой на рассвете совсем уставшей. Проходя по коридору, увидела горящий у Максима в комнате свет. Ему пришлось развозить пьяных ребят по домам после вечеринки. Подойдя к двери, я увидела сводного брата стоящим на коленях перед иконами. Он молился:

– Господи, помилуй создание Твое, Ангелину, и сохрани от видимых и невидимых врагов, отведи от нее этого Леонардо. Ты Сам знаешь кто он! Я чувствую, что великая беда нависла над девушкой. Защити от испанца мою девушку. Да будет воля Твоя.

Я отошла от двери и поспешила вернуться в свою комнату. По-моему телу прошел озноб. Вернувшись к себе, я села на кровать, вспоминая рассказ о моих биологических родителях. Они – чистокровные вампиры, и, по словам Леонардо, живут на земле не одно столетие. Отец происходил из знатного испанского рода, должен был стать королем вампиров Испании, но это оказалось неугодно одной знатной особе из рода де Кальзада, Диане. Самозванка с супругом, подобно лже Дмитрию и Марине Мнишек, вознамерились уничтожить род Гифреда Эструка. Похищение кристала с кровью Лилит решило исход распри. Диана победила, обратив всю испанскую знать бессмертных против рода Эструк. Гарсиа оказался обращенным в вампира Лордом Гифредом, а Ариадна, переманив его к себе, сделала своим любовником и слугой. Наивный с виду красавец с шоколадными глазами, так понравившийся мне в первый день в академии, был не прост, а являлся первым телохранителем, повереным во все дела Ариадны, тайным советником ее и любовником. Рамон был создан как друг для Лео, но оказался предателем. У меня кругом шла голова от информации. Я села писать:

«Дорогой дневник! Сегодня мне рассказали о моих биологических родителях. Все кажется мне дурным сном, от которого хочется проснуться и вдохнуть полной грудью свежего воздуха. Леонардо твердит мне, что я особенная, читает стихи. Его голос, руки, обнимающие меня, губы – все проникает в душу, неизведанное манит, заставляя трепетать тайники моей души. Он до умопомрачения красив, умен и привлекателен, но от парня веет чем-то запредельным, инфернальным, дьявольским и есть в нем что-то отталкивающее. Максим молится своему Богу, чтобы меня защитило небо от Леонардо, а я все больше запутываюсь в том, кого люблю сама и кем любима. Одно я знаю точно, назад дороги нет. Меня с головой засасывает в водоворот событий и неизведанного».

На следующий день выписали  Дениса из больницы, лекемия не подтвердилась после неоднократной сдачи анализов. Радости нашей не было предела и мы засыпали мальчика подарками и вкусняшками, и даже отец не поехал на фабрику, а решил весь день провести с нами. Мать Антонины Михайловны поселилась на третьем этаже в гостевой комнате. За обедом отец сделал объявление, что сегодня ожидается банкет, на который приглашены партнеры по бизнесу из Франции, Германии и Италии. Бизнес есть бизнес, и мы – неотъемлемая часть его, поэтому отец попросил и нас, детей, присутствовать на банкете. Мы с Максимом вяло кивнули головами, а Денис согласился с радостью, ему нравилось общение с деловыми партнерами отца. В девятнадцать часов мы должны поехать в ресторан «Cosa del Vino». У меня было назначено свидание с Леонардо и я медлила с ответом пойду ли на скучный банкет, или встречусь со своим парнем. Через три дня он улетает в Штаты, а мне еще неделю оставаться в России. Перед самой поездкой в ресторан у меня поднялся сильный жар, и я отказалась от участия в банкете. Максим хотел остаться со мной, но я его уговорила поддержать отца.

На душе  было неспокойно,  ныло сердце, навалилась такая тяжесть что впору выть хотелось на луну, подобно вервульфам. Я пыталась встать с кровати, но сил абсолютно не было. Что со мной? Никогда я не чувствовала себя столь паршиво: горло пересохло, глаза застила алая пелена. Я випила стакан воды, но жажда не уменьшилась, горло саднило, а тело лихорадило.

В двадцать один ноль–ноль вернулись отец, Антонина Михайловна, Максим и Денис. Я услышала, как зашуршал гравий на подъездной дорожке. Какой-то шум, громкий разговор и топот по лестнице. Шаги приближались к моей комнате и через несколько секунд вошел отец, забыв постучать.

– Папа? Что случилось и почему вы вернулись?

Отец отдышался и ответил:

– Лина, сбежал Олег. В ресторан  ворвались люди в черных масках. В одном из них я узнал Олега. Он наставил на меня пистолет, но за долю секунды до выстрела появился Леонардо со своими парнями, они перехватили бандитов. Испанец ловко выбил из рук Олега  пистолет и в мгновение ока скрутил его. Уж насколько я быстрый и реакция у меня отличная, но эти парни передвигались как супермены. Мои глаза не успевали фиксировать их траекторию движения. Я объяснил партнерам, что у меня много завистников и личных врагов. Слава Богу, сделка состоялась, контракты подписаны и все улажено. Больше без моего разрешения никуда не выходить никому. Ребята из ФСБ патрулируют улицы. Перекрыты аэропорты, железные дороги и автовокзалы. Олег очень опасен, совершенно не адекватен, но мы найдем эту тварь, он не скроется.

– Понятно, – ответила я.

– И как ему только удалось сбежать из тюрьмы? Нелли уже в курсе, что Олег в бегах и теперь из–за нервного срыва врачи опасаются, что возможно она родит раньше срока.

Я обняла отца и прижалась к его груди.

– Папа, милый папа! Мне скоро уезжать, но как же я оставлю тебя и Дениса здесь? Вы для меня самые дорогие люди.

– Лина, с нами все будет хорошо! Может хочешь выпить чая?– спросил отец.

 – Пожалуй, я полежу лучше, голова пока еще не перестала болеть. Ты вернулся, и, слава Богу, вернулся живым, а это – главное, папа!

– Мы не пострадали, дочка. Вчера мне принесли билеты в цирк на воде, я хотел вас завтра сводить на новую программу, но боюсь, что теперь не получится, слишком опасно. Отдыхай, моя Лина, а я пойду вниз.

Отец ушел, а я лежала с включенным бра на стене. В зашторенное окно тихонько постучали. Кто бы это мог быть? Второй этаж, особняк охраняется со всех сторон. Я встала с кровати и осторожно подошла с боковой стороны. Плотные шторы скрывали меня. За окном на карнизе стоял Леонардо. Я открыла раму и впустила Младшего Лорда. Парень легко спрыгнул вниз и обнял меня так, что дух перехватило.

 – Лео, пусти меня, задушишь,– прохрипела я от натуги.

– Ангелина, любимая! Владимир Воронов рассказал тебе, что произошло?– Я кивнула в ответ, парень ослабил хватку. – Ангелина, я поймал Олега, и он больше не причинит тебе и твоим родным зла. Его поганая душа отлетела в ад, а нечестивое тело на дне реки Яузы.

– Ты убил его, Лео?– в ужасе спросила я парня.

– Поверь, я очень хотел его собственными руками уничтожить, но Олег сам всем своим весом пошел на меня. Я увернулся, а он не рассчитал разворота и принял мой кинжал в недра своего живота. Я скинул его в реку.


– А вдруг он выживет?– спросила я испанца, поразившись, что беспокоюсь о том выживет или нет враг моей семьи. Впервые мне захотелось, чтобы  этот тип  сгинул с лица земли.

Леонардо склонился ко мне, целуя в глаза, нос, шею, приговаривая:

– Он не выжил. Мои люди достали его. Олег захлебнулся водой и собственной злобой. Он мертв. Минуту, дорогая! – Внезапно Лео спрыгнул в окно, а через секунду я услышала стук в дверь и голос сводного брата:

– Лина, можно войти?

– Входи, Максим,– ответила я парню, отойдя от окна.

– Как ты?– спросил он с порога.

– Более – менее...

– В ресторане появился Леонардо со своими парнями – готами и за считанные секунды они обезвредили Олега, но он сбежал.

– Думаю, он мертв.

– Откуда знаешь? Лео приходил, пока нас не было? Запах можжевельника, все еще витает в твоей комнате. Это же от него так пахнет!

– Я не эксперт в обонянии, Макс, и мне ни какого дела нет до того чем кто пахнет, а тебе просто мерещится повсюду Леонардо. Иди уже спать, Максим, у меня трещит голова и я устала от твоей мании преследования. Ты к нему не ровно дышишь! – ругалась я, а сводный брат приник к окну, надеясь увидеть Младшего Лорда.

– Лина, как ты не поймешь, он очень опасен! Лео – не простой вампир и я буду защищать тебя от него.

– Макс, лучше защищай Дениса, отца и мать, чем меня. Через неделю я уезжаю в Америку, наша академия находится под неусыпной охраной федералов и опекой Министерства Просвещения Соединенных Штатов.

– Скоро и я приеду учиться в твою академию. "Дыхание ночи" – название, которое говорит само за себя. Я уверен в ней обитает столько нечести, подобно Лео, что их не пересчитать. Поганые отродия ада!

Я устало вздохнула. Какой ответ могла я дать парню, зная, что каждое слово Максима – правда, и факт тот, что академия – колыбель вампиров и оборотней – неотъемлемая часть тайны.

Через минуту парень ушел. Я закрыла за ним дверь, и секундой позже в комнату из окна спрыгнул испанец. Глаза его сверкали гневом.

– Макс – охотник и очень опасен! Орден "Воины света" разбросаны по многим странам, есть они и в России, – проговорил Леонардо серьезно.

– О чем ты?– спросила я парня.

– Макс – охотник. Он наш враг и опасен! – повторил Леонардо.

– Максим – простой парень, хороший и надежный.

– Он – твой враг. По отцовской линии Тарадины – потомственные охотники на вампиров и оборотней в седьмом поколении. Я знал Виктора, наш клан его уничтожил двеннадцать лет назад, когда ребенку исполнилось пять. Пойми, Лина, если ему придется выбирать между любовью к тебе и долгом перед организацией, он выберет не тебя, девочка моя, а свой долг.

– Скажи мне правду, Лео, ты  сам убил Виктора Тарадина или другие вампиры?

– Лина, твоя природа пробуждается, не время сейчас ворошить прошлое. Сегодня ты почувствовала сильное недомогание, озноб и высокую  температуру.

– Ответь мне, Лео, это ты убил отца Максима?

– Ну я убил Виктора, что с того? – закричал Младший Лорд. – Он – наш враг и мой долг был его уничтожить.

– Вот почему Максим ненавидит тебя! Кровь убитого вопиет в крови Максима и он подсознательно презирает тебя! Лео, ты должен извениться перед ним за убийство Виктора Тарадина.

– Еще чего? Когда за уничтожение охотника расскаивались вампиры? Поверь, "Воины света", убив вампиров, не спешат на исповедь к священнику, оплакивая грех, а собираются вместе и компанией отмечают это событие, глушат горькую и поют песни. Давай, просто забудем о том, что я тебе рассказал! – проговорил испанец. – Не надо, чтобы он знал об этом. Мы уничтожили все документы о деятельности его отца, никто не сможет ему ничего рассказать. А у тебя скоро начнутся большие проблемы, и будет уже не до охотника, еще немного и ты пробудишься с одним желанием – жаждой крови. Тебе нужен я, Ангел, и только я! Чистокровного может разбудить только чистокровный.

– А если бы мой отец, Владимир Воронов, оказался охотником, ты и его бы уничтожил только потому, что приказал тебе это Лорд Гифред или Совет?

– Лина...

– Отвечай мне! – крикнула я. – И с чего ты взял, что  я захочу стать вампиром?

– Ты уже вампир, Ангелина. День – другой и природа чистокровного вампира пробудится в тебе. Я должен быть рядом, когда тебе станет плохо.

– У меня в голове не укладывается, Лео, что ты убил Виктора Тарадина! Как ты мог? Как можно после этого тебе верить?

– Чтобы быть рядом с тобой я готов устроиться в "Дыхание ночи", в твой класс, но никогда не оставлю тебя...– С этими словами Лео выпрыгнул в ночь. 

В моем сердце происходили перемены, но не в пользу Леонардо Эструка. Я не понимала его сущности и мировозрения, но где-то в грубине души еще продолжала любить Младшего Лорда, и каждая минута, проведенная не с ним, болезненно отзывалась на моем самочувствии.

Утром я проснулась рано и подумала, что мне  приснился сон, в котором Олег совершил покушение на отца, а Леонардо сказал, что Олег мертв. Голова немного побаливала, саднило горло, но температура снизилась. Декабрьское солнце необыкновенно ярко светило в комнату. Взглянув на окно, я зажмурилась. Яркий свет резанул по глазам и полыхнуло в горле. Что это – ангина, но я никогда не болела ею, или природа чистокровного вампира напомнила мне, что близится час пробуждени? На подушке я заметила паучье черное колечко, я это значило, что Лео вернулся поздно и всю ночь провел у меня. Лео мог беспрепятственно входить в наш дом, т.к отец сам его пригласил и я еще помню с каким явным удовольствием, надменностью испанец переступил порог нашего дома в тот день, когда знакомился с моей семьей. Лео сказал, что Лорд Гифред наблюдает за мной. Если он ночью вернулся в мою комнату, то мог ли слышать как я звала его во сне? Реалистичный сон, в котором я ожила как чистокровный вампир, он и сейчас еще стоял перед мысленным взором. Вернувшись к кровати, я заметила из–под подушки торчащий клочок бумаги, сложенный вдвое:

«Ангел мой любимый! Для меня день, когда я занят делами отца в России и не вижу тебя, кажется вечностью и пустотой. Мне остается одна отрада – любоваться тобой  по ночам. Я не могу долго не видеть тебя, поэтому всю ночь провел в твоей комнате. Мы так плохо расстались вчера вечером. Я прошу у тебя прощение, мой Ангел! Сегодня ты звала меня во сне и это было отрадно. Какой песней в моей душе прозвучал твой голос, зовущий меня по имени. Значит ты думаешь обо мне не только днем, но и ночью, когда отдыхает твое тело, но бодрствует ум. Надеюсь, что увижу тебя вечером в семнадцать часов. Твой Леонардо Э.»

В комнату постучали, и через секунду вошел отец. Я поспешно спрятала записку под подушку, а колечко надела на палец.

– Доброе утро, дочка. Подумал, что ты не спишь и оказался прав. Как чувствуешь себя?

– Получше, папа.

– Ангелина, пока Олег в бегах, ты будешь ездить только с Дашей. Я отпросил ее у Министерства на несколько дней.

– Папа, Олег мертв,– ответила я, уткнувшись в его плечо.

– Как мертв?– воскликнул он, отстраняясь. Его красивые глаза беспокойно всматривались в мое лицо.
– Мне позвонил Леонардо и сказал об этом,– солгала я. Не говорить же что испанец в окно ко мне ночью влезат. – Толи свои же бандиты его прикончили, толи кто–то еще. Только, когда Лео с ребятами его нашли на дне Яузы, у Олега распорото было брюхо, из которого торчал нож. Они не стали его вытаскивать.

– Ты веришь Леонардо?

– Верю, папа. Только он просил не говорить полиции и ФСБ. Пусть сами ищут.

– Ангелина, я должен сообщить властям, что тело Олега видели в реке.

– Папа, Лео послезавтра улетает, он иностранец, и не надо его привлекать к допросам, ради всего святого! Разве ты не знаешь местных феэсбэшников и полицию, как и на сколько могут они привлечь невинных людей?

– Лина, ты заставляешь меня идти против совести. Уверена ли, что испанец чист в своих делах и правдив в словах?

– Папа, и зачем я тебе сказала только? Вот идиотка! Если ты сообщишь в органы, мы поссоримся.

– Лина!..
– Папа, Леонардо дорог мне!

– Лина, ты еще ребенок, чтобы думать о любви.

– Но, Нелли же ты любил со школы!

– У нас было все быстро, спонтанно, да и время было другое.

– Еще скажи – эпоха мезазоя! – улыбнулась я.

– Можно и так сказать! – ответил отец и вышел из комнаты.


Прошло два дня. В  московских газетах не было сказано  ни слова о том, что в реке Яуза обнаружили тело человека. Отец не сообщил в органы о трупе, а завтра Леонардо улетает в Штаты. Он обещал, что меня ждет на днях сюрприз. Я не снимала его черного паучьего колечка с пальца, оно мне очень нравилось. Сегодня вечером, когда мы гуляли по городу, он завел меня в ювелирный магазин. Мне захотелось иметь у себя летучую мышь как у Леонардо и Младший Эструк купил мне такой же золотой кулон с бриллиантовым брюшком и рубиновыми глазками на витой цепочке.

– Все складывается отлично!– сказал парень и поцеловал меня в нос.

– Что радостного произошло, Лео?– спросила я.

– Когда ты станешь настоящим вампиром и примешь дух нашего отца, в это брюшко летучей мыши он поместит кровь Лилит, которая будет охранять тебя от врагов и они не смогут воздействовать на твой разум и волю. Носи кулон, Лина, отец будет рад, когда увидит мышку на тебе.

– Ты обещал мне сюрприз!

– Он будет позже, а пока я приглашаю тебя в ресторан «Консерватория», там прилично кормят и  очень спокойно.

Парень заказал мне японскую еду, а себе – «как всегда».

– Когда я был маленьким, пока не пробудилась во мне природа вампира, я покупал себе национальную еду.

– А после пробуждения? – спросила я.

– Кровь вампиров и редко людей.

– Расскажи мне о себе,– попросила я Леонардо.

– Чистокровные редко имеют детей, а обращенные вообще практически лишены деторождения. Отец и моя мать, Арнальета  Струксионис, много веков вообще не имели чад. Лорд Гифред Эструк – древний чистокровный «от сотворения мира», как его называют, младший сын Лилит. Однажды я видел его настоящее обличие. Его сила и мощь неимоверны. У  отца и моей матери долго не было детей. Однажды, много веков назад, родился сын, но его уничтожили старшие братья отца, боясь, что власть перейдет к младшему сыну Лилит. Отец порвал с ними всякое общение и ушел в другие земли с женой. После они долго пытались еще родить ребенка, но это им не удавалось. Века проплывали, сменяясь в своей череде. Наконец, в 1480 году Арнальета зачала снова. Ее называли родичи старших дядей – проклятой в династии. Они сами имели много жен, любовниц, просто знакомых женщин и старались, чтобы и отец стал вести такую же жизнь в распутстве, в постоянных кровавых оргиях. Но Лорд Эструк оставался верен Арнальете. В начале пятнадцатого века отец познакомился с твоей матерью, когда впервые посетил Русь. Ему сватали киевлянку, дочь какого-то именитого князя из чистокровных, но он выбрал твою мать, дочь мастера Белоруссии, чистокровную Элеонору Дмитриевну Белянчик. По уверению отца, он никогда не видел столь прекрасных русских дев.

– А твоя мать не сходила с ума от ревности?– перебила я Леонардо своим вопросом.

– Думаю, она понимала потребность Лорда Гифреда. Ревновала ли? Скорее всего – да. На то она и испанка! Но мама  слишком любила своего мужа, чтобы потерять его устраиванием истерик и разборок. Тогда Киев и Белорусь находились под властью итальянских и испанских вампиров. Испанская элита подыскала Элеоноре другого мужа, Лорда Великобритании, но девушка сбежала с моим отцом. В мире бушевала "святая инквизиция", уничтожающая род вампиров, оборотней, колдунов и магов всех мастей. В тяжких муках на костре был уничтожен муж королевы Дианы, его сестра Хуанита, и другие родственники из рода Кальзада. Отец, моя мать со мной и Элеонорой Белянчик сумели скрыться и избежать лап инквизиции. Кругом по дорогам от Мадрида до Ватикана, во всех городах на столбах, под палящими лучами солнца жарились в огне, как на вертелах вампиры, оборотни, ведьмы и смертные люди. Доносчики трудились день и ночь, ложно оговаривая простых людей, а инквизиция чинила расправу. Время было очень не простое. Нам удалось бежать из Европы в Австралию, но и там нас встретили враждебно. Свирепствовали чума и холера, но нас обходила стороной болезнь, а смерть не подбиралась близко. Темные и не далекие интелектом люди вознамерились нас уничтожить, думая, что это мы – причина их болезней и бед. Чистокровные не так уязвимы как обращенные, но однажды в новолуние, когда луна очень слабая, а мы более немощны, смертные людишки из местных аборигенов ворвались днем в наш дом с факелами. Отец успел унести меня. Мать с Элеонорой защищались. Арнальету пронзили копьем в самое сердце, а Элеонору ранили в бедро. Мать умерла, ее забрали и сожгли аборигены. Отец потом нашел ее прах и захоронил в испанском городе Жирона в церкви святого апостола Филиппа. Моя мать была родом из Жироны. Элеонора  выжила и вырастила меня, обучила всему, заменила мать. Она смогла остановить меня от мести местным жителям, которых я хотел  уничтожить до единого.

Снова катилось колесо жизни на земле, года проходили за годами. В 1999 году Элеонора Белянчик наконец родила тебя, но прознала об этом королева Ариадна Мадридская и решила уничтожить ребенка Лорда Эструка и Элеоноры Белянчик. За неповиновение, за непокорность испанской короне  вампиров и за то, что она избрала себе другого мужа, королева Немертвых решила уничтожить Элеонору и плод любви – тебя, Ангелина. У Элеоноры была подруга – ведьма, Наталья Валейко, она  запечатала тебя от когтистых лап Ариадны. Элеонора успела передать тебя по жребию в семью Вороновых, а Диана уничтожила Элеонору, напоив ее кровью Лилит, хранящейся в сейфе личной канцилярии Ее Величества. Лорд Эструк отомстил за смерть Элеоноры Белянчик Диане аналогично, ибо кровь проматери Лилит может вкусить лишь тот, кого великая из Носферату сама изберет.

Сын Гифреда Эструка прекратил свою повесть, забыв про кровь, которая в его высоком фужере давно остыла. Я тоже не могла ничего есть от услышанного. Скорбь за мою биологическую мать, так трагически окончившую свое существование, боль за Лорда Эструка ранили мое сердце.

– Леонардо, покажи мне Лорда Эструка, – попросила я.– Когда я смогу его увидеть и где?

– Положись на меня, Ангелина. Если не в России, то в Америке обязательно.
едниках рода.

– Г л а в а 8 –

Я долго смотрела на удаляющийся Боинг, который увез моего парня в Америку, и разом опустела вселенная моего внутреннего мира. Без сопровождения Максима отец не разрешил мне поехать провожать Леонардо в аэропорт. Когда мы возвращались из "Домодедово", я вспоминала рассказы Лео о событиях прошлого – путь, который прошел Лорд Гифред и как погибла Элеонора Белянчик. Какой она была? Моя мама... Говорят, что я – ее копия.

– Ангелина!– услышала я голос Максима откуда-то издалека.– Вернись на землю, жизнь продолжается и без Лео.

 – Что? – спросила я парня.

 – Отец сказал,  что Олег мертв.

 – Это правда, – ответила я.

 – Но тела не нашли. Водолазы просмотрели каждый камень, слой ила и водоросли, но Олег  как в  воду канул.

– Откуда стало известно о трупе?

– Отец нанял частных водолазов, но никого не нашли.

– Лео сказал, что Олег мертв, и я верю ему.

– Не надо верить этому испанцу, Лина! Он весь пропитан ложью, а под личиной красоты скрывается кровожадный монстр!

– Я понимаю, Максим, что ты – охотник, но не позволю называть его монстром только потому, что испанец не нравится тебе.

 – Ты не веришь мне, Лина, но я докажу тебе, что Эструк – монстр!–  ответил парень.

Проснувшись утром, я включила компьютер. Три сообщения от Джесики Ланж и два от Рамона. Я открыла письма Гарсиа.

 Первое: « Здравствуй, Ангелина! Я решил поселить к тебе Джессику Ланж из корпуса " С ". Думаю, ты не будешь против. У нас все по–старому. Рамон».

Второе: «Клан Мацумото из Японии не подчинился присяге королеве Ариадне, не признал Ее Величества. Их ждут великие потери. Приезжай. Гарсиа».

 Осталось три сообщения от Ланж.

Первое: «Привет, Ангелочек, я так соскучилась! Когда приедешь? У меня новость: я теперь живу с  тобой в одной комнате. Ты не против? Джессика».

Второе: «Привет, Лина! Почему молчишь? Я посылаю тебе задания пропущенных уроков, скоро ведь рождественские экзамены. – Далее на двух листах шел перечень заданий по тем и иным предметам. – Гарсиа такой внимательный парень, он уже неделю ухаживает за мной и кажется, что я влюбилась. Твоя Ланж».

Третье: «Приветик, Ангелина! Ты упорно молчишь, а я настырно пишу тебе уже третье письмо. У нас новости в академии – пришел приказ о переводе  во втором полугодии твоего брата, Макса Воронова, вся школа гудит. А еще к нам перевелся парень, Леонардо Эструк. Девчонки все как с ума посходили, а вот парни новичка невзлюбили. Когда приедешь? Ты просто обалдеешь, когда его увидишь. Уверена, он в твоем вкусе. Лина, ну ответь же, не молчи. Д. М. Ланж».
 
– Значит Лео уже в «Дыхание ночи»? – Услышала я за спиной голос Максима.

 – Ты что тут делаешь?– вскрикнула я, вскочив со стула от неожиданности.
 
–  Испанец в академии и это меня напрягает!

 – Максим, о чем ты?

 – Я о том, – в сердцах ответил парень, – что не отдам тебя этому упырю. Он мне не нравится, от него несет за километр кровососом.

– А если бы я оказалась вампиром, ты бы меня также ненавидел, Максим?

– Ты – не вампир и никогда им не станешь, Лина, я не позволю тебе!
– Не зарекайся! Может ты и состоишь в организации охотников, может и считаешь себя крутым, однако у тебя это переросло в паранойю, ты всех подозреваешь вампирами и оборотнями. Согласись, это уже болезнь! Зачем пожаловал? – Хоть я ворчала сейчас на сводного брата, но понимала, что он – охотник, который по крови чувствует убийцу своего отца.

– Я нормальный, а от Лео исходит опасность, Ангелина. Этот Эструк – хищник! А еще я чувствую, что он – мой личный враг!

– Максим, – устало ответила я, – пока что ты опасен для моего спокойствия, а не Лео. Я устала от тебя, парень, оставь меня! Эта комната – мое личное пространство! Говори, с чем пожаловал и проваливай.

 – Денис хочет пройтись по городу, зайти в Елоховский Собор, но он не уверен, что тебе эта идея понравится, – спокойно ответил Максим.

 – Елоховский – одно из моих любимых мест, куда я в детстве ходила с родителями на праздники. – Максим понимающе кивнул.

 – Выезжаем через час, а пока спускайся завтракать, Денис нас ждет, – сказал парень.

За завтраком мы сидели втроем. Отец уехал рано с Антониной Михайловной. Кто–то сказал отцу, что красная и черная икра благотворно влияют на кровь больных лейкемией, и теперь каждое утро Дениса заставляли ее кушать. Дима Новиков пошел мне на уступки и сегодня вместо овсянки приготовил яичницу с беконом. Я никогда не слышала, чтобы дворецкий с кем–то ругался или спорил, или чем-нибудь был недоволен. Вот и сейчас он весь светился, подливая Денису какао.
 
– Ваша машина стоит у главного входа, Игнатий Евфимович ожидает.

 – Отлично, Дмитрий!– ответил дворецкому Денис.

 – Такое ощущение, что он с рождения живет в  этом доме,– сказала я сводному брату, когда мы сели в  машину и поехали в храм.

 – Дима с детских лет любил приходить к моей матери,– ответил Максим, – он сирота. Парень вместе со мной учился в одной школе, только на три класса старше. Ему сейчас двадцать один и он студент МГУ, будущий биолог. Очень способный, кстати. Отец полюбил парня и предложил ему жить в доме, учиться на очном отделении, но Дмитрий отказался, ответив отцу и матери,  что работой дворецкого в таунхаусе хоть как-то отблагодарит их за доброе к нему отношение.

 – А ты расскажи, Макс, чем он занимается в лаборатории! – воскликнул Денис.

Я с интересом посмотрела на мальчишек.

 – Он учёный. Создает формулу крови…

 – Вампир?– спросила я.

 – Нет, просто ученый. У нас в лаборатории есть формула синтетической крови, которую создали американские упыри; есть менее слабая от французских вампиров, но искусственная кровь не дает насыщения и утоления жажды. У нас содержится в организации подопытный вампир, он юный, обращенный лет двадцать назад, Николай Маркин. Мы его держим в серебряной клетке.
 
– Серебро не вредит вампирам,– сказала я.

 – Да, только чистокровным не вредит, которых мало осталось на земле, но не обращенным. А откуда ты знаешь, что не вредит?– спросил Максим.

 – Что ж, я по-0твоему совсем  не сведущая в этом вопросе?


Тем временем мы подъехали к собору. Денис выпрыгнул из машины и быстро побежал в храм, а Максим помедлил и сказал мне:
 
– Серебра бояться оборотни, их в России много, гораздо больше, чем вампиров. Это Лео рассказал  тебе про серебро?

 – Нет, не Лео, – устало ответила я парню, его давление на меня угнетало, – ты прямо зациклился на испанце. Пойдем уже в собор.

 – Я не могу спать спокойно, представляя, что ты с ним, что он дотрагивается до тебя.

 – Максим, он мой друг и ты многого не знаешь о нем.

Елоховский собор таким же и остался, каким я его запомнила в детстве. Служба закончилась, а в храме еще витал запах ладана и не задули лампады возле старинных образов. Денис с Максимом прикладывались к образу "Казанской" Богородицы. Я подошла к ним и долго смотрела на икону, мне всегда она нравилась. Я мысленно попросила Её найти моего родного отца, Лорда Эструка. Внезапно я увидела, что Богородица покачала головой, а из глаз Ее потекли слезы. Почему Она отказывается мне помочь и почему плачет? Неужели не сможет найти Лорда Гифреда? Вдруг все стало расплываться передо мной: икона исчезла, купол сузился до  маленькой точки, какой–то голос  говорил что–то и слышались звуки скрипки, а перед мысленным  взором предстали глаза, налитые кровью статуэтки Авити. Она грозно взирала на меня, а шипящий голос вещал подобно оракулу: «Уходи отсюда, ты моя, только моя…» Меня словно засасывало в гиганский водоворот…

– Мама, а мы пойдем в храм?– спросила я Нелли, пятилетняя девочка, в белом платье.  Себя я видела как бы со стороны, вернувшись в прошлое.

 – Пойдем, Ангелина. После отдыха на Карибских островах ты еще слабенькая. Я не хочу тебя брать с нами, но твой отец настаивает, – ответила Нелли. Когда мы приехали в Елоховский собор, отец, мама, Денис на ее руках вошли в храм, а я осталась на улице, а входные двери закрылись на автоматические замки. Поднялся сильный ветер. Небо потемнело, и грозовые тучи нависли надо мной. Родители обернулись, начали стучать в двери и окна, но их заклинило. На улице осталась я одна. Песок, опавшие грязные листья, как в водовороте вращались вокруг меня. Песок забивался в нос, проникая в глаза, рот, за шиворот. Неожиданно откуда-то с неба спустилась красивая женщина в красном, похожая на куклу. Ее изящные длинные пальцы коснулись моего лица, а глаза засветились алым светом.

 – Здравствуй, Лина! Давай с тобой дружить? – услышала я ее мягкий вкрадчивый голос.– Я, Авити, твоя бабушка.
 
– Ты не можешь быть моей бабушкой, – ответила я,– ты очень молодая.
 
– Поверь, дитя мое, я вечно молодая  твоя бабушка....

 – Ангелина, очнись, Ангелина,– услышала я сквозь пелену голос Максима. С усилием открыв тяжелые веки, я увидела, что нахожусь в притворе храма, лежу на скамейке, а надо мной склонился сводный брат.

 – Максим?– прошептали мои запекшиеся губы. За окном падал снег большими хлопьями.

 – Лина, как ты?

– Не знаю, – ответила я. – Все кружится перед глазами.
 – Ангелина, ты не дышала пять минут и сильно меня напугала. «Скорая помощь» сейчас подъедет.

 – Максим, не надо «Скорую».

 – Тебе стало плохо, и ты задыхалась, а изо рта пошла черная кровь.
 
– А где Денис?– спросила я парня.

 – Он разговаривает с батюшкой, скоро должен выйти из храма. Знаешь, Денис пока не знает, что с тобой случилось.

 – Ничего не говори ему, пожалуйста. Мне очень хочется пить Максим,– попросила я.

На шее склоненного надо мной парня билась  вена с ароматной кровью, горячий запах которой ударил мне в нос, и обожгло горло. «Господи, что это? Запах этого парня так манит меня, сводит с ума. Неужели, я и правда вампир?"– подумала я.

Я отвернулась от манящей шеи сводного брата, а он склонился еще ниже, чтобы поправить капюшон пуховика.

– Нет, прочь от меня соблазн! – воскликнула я и оттолкнула Максима.
 Через минуту подъехала «Скорая». Врачи перенесли меня в машину и сделали кардиограмму, чем-то укололи в руку, а еще через пять минут подъехал Владимир Воронов.

 – Ангелина! – воскликнул отец. – Доченька, что с тобой?
 – Господин Воронов,– обратился врач «Скорой помощи», – нам нужно взять кровь на анализ вашей дочери, или  госпитализировать. Сердце девушки слабое.


 – Мы обратимся к семейному доктору, не волнуйтесь, сегодня же обратимся,– рассеянно ответил отец,– не надо брать кровь. Благодарю.

 – Вам виднее, Владимир Николаевич,– ответил доктор.

Вся Москва знала Владимира Воронова. Меховая фабрика славилась на всю страну, а реклама по выпуску меховых изделий висела на электронном табло, на рекламных щитах и в интернете.

 – Максим, почему Лине стало плохо?– спросил  отец, когда мы ехали в машине домой.

 – Она долго стояла у иконы «Казанской» и вдруг неожиданно упала на пол. Я вынес ее в притвор храма, здесь воздуха больше. Потом у Ангелины пошла черная кровь изо рта, а через пять минут остановилось сердце. Я делал ей искусственное дыхание, массаж сердца, но она не дышала вообще.

– Макс, ты бы помолчал! Зачем все рассказываешь отцу?  – возмутилась я. – У него же инфаркт случится!

– Я буду больше болеть, Лина, если не узнаю правды! – ответил отец и взял мои замерзшие ладони в свои.

Приехав домой, я прошла в свою комнату, отец поднялся следом за мной.

 – Ангелина,– сказал он,– можно я посоветую тебе как твой друг и отец? Я никогда не  давил на тебя, дочка.

 – Конечно, папа, что ты хочешь сказать?

 – С тех пор, как Нелли послала тебя в школу Abbotsholme в Англию, мы редко виделись. Ты мало мне писала и еще реже звонила. Я бы очень хотел, чтобы ты впредь чаще общалась со мной, мы с Тоней переживаем за тебя. Я не считаю себя фанатиком, Лина, но прошу, может ты с нами хоть иногда будешь ходить в храм, как это было в детстве? Я знаю на собственном опыте, что с Богом жить легче.
 
– Папа, я ведь уже не маленькая. Времена детского сада прошли и первые школьные годы тоже. Я хотела бы когда-нибудь прийти в храм самостоятельно и от души, но только не сейчас. Да и что толку в этом? Посмотри, Нелли ходит в храм свечки у каждой иконы ставит, называет себя верующей, но дела ее говорят, что она лживая – изменяла тебе, нас динамила всю жизнь. В храме постоянно болтает с подругами на проповеди священника, оценивает кто во что одет, хвалится своими брендовыми шмотками.

 – Ангелина, не надо так, милая!– тихо проговорил отец.– Это все слабости Нелли, но она по – своему все же любит тебя.

 – Нет, папа, не надо мне навязывать церковь. Может когда–нибудь я умом и сердцем пойму, что мне это необходимо, а пока – не хочу. Нелли бросила нас, променяла на Олега, меня и Дениса вечно устраивала в школы – интернаты пусть даже  и элитные, но никогда мы с братиком не волновали сердце нашей матери. Ты один заменял нам и отца, и мать! – воскликнула я, повиснув на шее Владимира Воронова. Его большое, всегда нас с Денисом любящее сердце, стучало сильно и ритмично. На глазах мужчины навернулись слезы.

 – Дети мои любимые, простите нас с Нелли за то, что мало участвовали в вашем воспитании.

 – Папа, я простила Нелли, но мы с ней так далеки, как галактика «Туманность Андромеды» далека от планеты Земля. Знаешь, папа, мы с Денисом все возможное предпринимали, чтобы стать к Нелли ближе: он пел ей песни, играл на флейте, плакал, просил  не отдавать его в интернат, но она все равно отдала его. Я мастерила ей на 8–е марта и на День Ангела разные поделки, рисовала, танцевала, и тоже  просила не посылать меня в Abbotsholme, но ты знаешь, что семь долгих лет я жила в Англии почти  безвыездно. Мне стала ближе мама моей подруги Элизабет Лидделл, их простой дом, чем любимый таунхаус, папа. Когда контракт учебы закончился, я вернулась домой и что я увидела? Распад семьи: Дениса нет, ты в чужом доме, а Нелли в объятиях похотливого козла. Его приставания, слащавые речи, слюнявые  губы – это кошмар, папа! Она поверила Олегу, представляешь? Ему поверила, обвинив меня, что это я к нему приставала, а не он ко мне, а через неделю отвезла меня в Америку и сдала в частную школу, а потом всю дорогу слушала песнопения церковные! Я этого не понимаю и не хочу быть такой, как Нелли. Она лицемерка. Я ненавижу такое христианство, папа, но ради тебя попробую исполнить твою просьбу, если не сердцем, то хоть умом, но только не сейчас.

 – Лина, доченька моя, оставайся всегда такой, какая ты есть! Обещай мне, Ангел!– Проговорил отец, и слезы скатились из глаз по его бледным щекам.

 – Да, папа, – ответила я, обняв его крепче, –  когда-нибудь я возможно приду к твоему Богу!

 – Максим пусть будет твоим другом, советником и защитником.

 – Папа, он такой зануда. Скажи ему, пожалуйста, чтобы не давил на меня.

 – Хорошо,– ответил отец, похлопав меня по плечу.
 Владимир Воронов вышел, а я включила свой ноутбук. Нужно было ответить на электронные письма  Джессике и Рамону Гарсиа. Первым делом пока ноут загружался я решила позвонить Леонардо Эструку. Набрав его номер, стала ждать ответа. Короткие гудки, а в конце: «абонент не отвечает или находится вне действия сети». Я помнила, что дозвониться со своего мобильника до академии всегда было проблематично. Я выключила телефон и решила написать электронное письмо.

 «Привет, Рамон Гарсиа! У меня, наконец, появилось время ответить тебе. Моему младшему брату уже гораздо лучше. Через три дня вылетаю в Чикаго. Если  сможешь, пошли кого-нибудь, чтобы встретили меня в аэропорту. Соскучилась по академии. Ангелина».

 Второе письмо было адресовано Джессике:

«Привет, дорогая Джессика Маргарет Ланж! Все твои письма получила. Очень обрадовалась, что мы будем жить вместе. Уроки сделала, задания тематические выполнила. Позже пошлю их тебе по электронке, а ты отдай учителям, пожалуйста. Я совсем не против, если у тебя с Гарсиа что–то получится. Своего сводного брата я проэкзаменовала и он готов к учебе по всем стандартам академии. Джесси, ты писала про новенького... Каков этот Леонардо, он правда красавчик? Какой у него характер, чем занимается, не завел ли себе подружку? Приеду, заценю.– Я улыбнулась, добавив смайлик. – Твоя Лина.»

 Ответы Рамону и Ланж я отправила, осталось  отослать задания по химии, физике, математике, рефераты по истории Америки и по мировой литературе. Передав все по факсу, выключила компьютер. Минутой позже  позвонил Леонардо Эструк.

 – Привет, любимая,– услышала я голос Младшего Лорда, – прости, что не ответил сразу.– Рамон Гарсиа уполномочил меня разобрать одно дело – из десятого класса корпус «С» пропала русская девочка, Ника Дешевич, вся академия стоит на ушах. Возможно, тот же случай, что и с Сайюри Мацумото. Сочувствую, Ангелина. Мы сделали все возможное, чтобы найти эту тварь, совершившую нападение, но пока глухо. И вот еще что – сегодня вечером с тобой свяжется мой телохранитель Чхве Дон Ки, он бесстрашный кореец. Я почувствовал, что тебе грозит опасность – Олег выжил. Я увидел его, как оборотня и ему нужна ты, Лина.

 – Лео, а как же мои родные – папа, Денис, Нелии и Максим с его матерью?– воскликнула я.

 – Ему нужна ты, Ангелина, как чистокровный вампир. Олег чувствует твою истинную природу. Если он укусит тебя, то в течение часа можно предотвратить процесс заражения – нужно ввести сыворотку серебра с антителами против вервульфов. Отца рядом нет, я тоже далеко, поэтому прислушивайся к Чхве Дон Ки, у него есть несколько ампул с сывороткой. Мой телохранитель готов тебя защищать. – У меня на глаза навернулись слезы. – Не плачь, Ангелина, и быстрее возвращайся.   Еще  одна новость – с февраля месяца нас с тобой руководство утвердило на ночное патрулирование академии. Прилетишь, я начну обучать тебя приемам восточного единоборства. Гарсиа подозрительно спокоен, молчалив и очень любезен. Он даже ни о  чем меня не спросил, а просто принял в академию. Когда приедешь, не подавай вида, что мы с тобой знакомы. Целую, любимая. Чхве Дон Ки стоит под твоими окнами, он в дозоре. Отдыхай, а  завтра поговоришь с ним.

 – Лео,–  произнесла я упавшим голосом,–  не называй меня так. Мы не можем любить друг друга,  как обычная пара.

 – Почему, Ангелина?– спокойно спросил парень.

 – Ты по отцу – мой брат и  это противоестественно.

 – Лина, у чистокровных это в порядке вещей, чтобы не смешивалась кровь. Скажи, Лина, ты любишь меня?–  спросил испанец  проникновенно.

 – Лео, мы не должны. Это звери спариваются, не разбирая партнера.

 – Лина, мы не люди!

 – Я человек, Лео, – ответила я, и слеза скатилась по моей щеке, – и горжусь этим!

 – Мы дети Лилит, наследники нашего рода вампиров.

На следующее утро захотелось пройтись по магазинам, я решила купить большого белого плюшевого  медведя в подарок Ланж. Я знала, что она очень любит мягкие игрушки, и колечко с бирюзой Розе Макферсон. Максим ушел в лицей, Денис – в консерваторию, а отец предоставил в мое распоряжение своего личного шофера и машину, а в качестве охраны – Дарью Померанцеву.

 – Даша,– тихонечко шепнула я девушке,– у тебя есть серебряные пули?
 
– Что случилось, Ангелина?– спросила Даша, и глаза ее округлились.

 – Возьми, я по дороге тебе объясню.

 – Дома никого нет, можешь говорить.

 – Нет, в доме остался Дима.

 – Хорошо, возьму,– ответила Даша.

 Когда я вышла из дома, ко мне подошел  Чхве Дон Ки. Девушка заслонила меня собой.

 – Все хорошо, Даша, это свой человек. Помнишь испанца из Америки, Леонардо? – Девушка смотрела на корейца, насупив брови, приняв боевую стойку. – Это его телохранитель. Он из Сеула.
 
– Чхве Дон Ки,– представился парень, протянув руку Даше.

 – Дарья Семеновна Померанцева,– ответила девушка, пожав руку Дон Ки.

 – Моя принцесса,– обратился парень ко мне,– Младший Лорд ночным рейсом прислал с курьером сыворотку на случай, если оборотень нападет.

 – Оборотень? О чем это он? – спросила Даша.

 – Некий Олег Заболотский остался жив, после падения в реку Яузу. Вы же знаете, принцесса, что Леонардо позаботился, дабы он умер, но господина Заболотского спас Альфа Москвы, – ответил Дон Ки, а потом посмотрел на Дашу.

 – Но как такое возможно? – воскликнула Даша.

 – По всей вероятности,– продолжал Дон Ки,– у него наступила клиническая смерть, когда он упал в воду, но ударившись о подводный камень, ожил, и сердце его снова забилось. Младший Лорд уверен, что Заболотского спас и обратил Альфа города Москвы, Графов Феликс Соломонович. Теперь Олег Заболотский сильный и злобный оборотень. Альфа не ожидал, что новоиспеченный оборотень окажется таким честолюбивым и через неделю после обращения захочет избавиться и от самого Альфы Москвы. Сегодня Графов звонил мне и рассказал все, надеясь на помощь вампиров и охотников. Олег сбежал и Графов думает, что без стаи он превратиться в дикого оборотня. Люди Феликса  объявили облаву на Олега. Младший Лорд предупредил, что мы должны быть начеку.

 Мы с Дашей и телохранителем Чхве прошлись по нескольким бутикам, пока я покупала себе одежду. Я решила перед отъездом навестить в больнице Нелли, где она лежала на сохранении. По-пути мы заехали в «Детский мир». Я шла по центральному ряду, рассматривая с полсотни плюшевых медведей всяких цветов и размеров. У Чхве Дон Ки зазвонил телефон и он вышел на улицу, чтобы поговорить, а Даша пошла вдоль левого ряда с куклами, выбирая подходящую для своей пятилетней племянницы. Когда я протянула руку к большой панде, то почувствовала, что меня кто-то схватил за плечо и дернул на себя так, что несколько плюшевых игрушек упало на пол. Я резко развернулась и увидела Олега. Его злые глаза смотрели на меня надменно, начиная мерцать желто-зеленым светом.
 
– Когда родится мой ребенок, я сделаю его оборотнем, и он отомстит за меня всему роду Вороновых, – зашипел Олег и мгновенно  укусил меня в плечо. Свободной рукой я схватила Олега за волосы и закричала:
 
– Даша, Чхве Дон Ки!

 Вампир в этот момент входил в магазин, а Даша выстрелила в Олега, но промахнулась. Олег сумел увернуться и побежал, сбив с ног телохранителя Леонардо. Две кассирши пострадали, Олег отбросил их по сторонам, когда бежал к выходу. Чхве Дон Ки поспешил за ним, но не поймал оборотня, успел только метнуть в Олега серебряными дротиками, но промахнулся. Оборотень сбежал.

 По словам Младшего Лорда,  мне оставалось жить совсем недолго, а сыворотка с серебром  находилась в гостинице «Москва», до которой ехать час–полтора. Даша подбежала ко мне, но я попросила ее позаботиться о пострадавших продавщицах. Кореец подхватил меня на руки и выбежал из магазина. Скорость перемещения  вампиров отличается от человеческой во много десятков раз. Меня трясло, все кости ломало, огонь бежал по венам и сжигал каждый атом крови и плоти.

 – Потерпите, моя принцесса,– услышала я слова Чхве Дон Ки,– еще немного потерпите.
 
Я вцепилась в плечи корейца. Перед глазами мерещились  алые глаза Авити. Острая боль пронзила мою голову, и я закричала. Чхве Дон Ки влетел в свой номер через открытый балкон и положил меня на кровать. Через пару секунд кореец подошел ко мне со шприцом. Бесцветная жидкость медленно проникала в мою кровь. От натуги мои вены взбучились. Я думала, что сильно страдала от укуса Олега, но глубоко ошибалась. Мгновенно нестерпимая боль скрутила в тугие узлы мои вены, когда раствор проник в кровь. В голове пульсировал огонь, и промелькнула мысль: «Умираю, это агония...»

 – Папа, Христос Воскрес!– воскликнула я, обняв за шею отца. Со стороны я видела себя пятилетней девочкой, одетой в розовое платье, с розовой ленточкой в волосах и такого же цвета туфельках. – Так солнышко светит, папа, оно играет и переливается всякими цветами. Пойдем на балкон, мама с Денисом уже там, сейчас солнышко взойдет.

 – Ангелиночка!– ответил Владимир Воронов, обняв меня.– Христос – Солнце Правды. Его свет просвещает каждого человека и весь мир.

 – И меня?– спросила я, улыбнувшись.

 – Конечно, милая,– ответила отец...
 
– Принцесса, моя принцесса… – услышала я чей–то голос,– очнитесь...
 
Тяжелые, налитые свинцом глаза не открывались. Сил хватило лишь на то, чтобы пошевелить пальцами.

 – Ангелина! – услышала я снова.

– Папа?– прошептали мои запекшиеся губы.
Через силу я все-таки смогла открыть глаза. Кругом полыхало алым маревом. Взгляд сфокусировался на парне. Я припомнила, что это телохранитель Леонардо, а потом увидела девушку.

 – Кто ты?– спросила я ее запекшимися губами.
 
– Я, Даша – ваш телохранитель.

– А где отец? Я слышала его голос.

– Владимир Николаевич на работе, тебе привиделось, Ангелина, – ответила девушка.

 – Где Олег?– снова спросила я, вспоминая происшедшее со мной.
 
– Он сбежал, – ответила мне Даша.

 – Олег сказал, что сделает ребенка Нелли оборотнем, который потом уничтожит семью Вороновых.

 – Пять минут назад мне позвонили из организации "Воины света" и сказали, что ребята взяли его след. Мы погоним Заболотского до Питера, там наша основная база, – ответила Даша.

 У Чхве Дон Ки зазвонил телефон. Он ответил, а через секунду протянул мне.

 – Ангел, как ты?– услышала я голос испанца.
 
– Клиент скорее жив, чем мертв,– ответила я и попыталась улыбнуться.

 – Слава создателю!– сказал парень.– Ты три часа находилась между жизнью и смертью. Теперь тебе не страшен укус оборотня, а эту тварь мои люди поймают.

 – Лео, Олег обещал ребенка сделать оборотнем и тем самым уничтожить род Вороновых. Он такой злой, видел бы ты его глаза!

 – Я знаю, встречался с дикими и не раз. Хочу тебя обрадовать, Лина, охотника приняли в академию. Вы вместе прилетите?
 – Нет, Максим приедет в марте, – ответила я.

 – Я с нетерпением жду тебя, моя Лина. Перед Рождеством Гарсиа уедет в Испанию и мы две недели сможем побыть вдвоем.

 – Я устала, Лео, прости,– сказала я парню. Мысли о Лео скручивали нервы мои в тугой узел. С одной стороны – все мое естество стремилось к нему, я любила его, а с другой – мы были почти родными братом и сестрой!

 – Хорошо, девочка моя, отдыхай, – ответил испанец.

 Через час я ехала в отцовский таунхаус, переживая о том, что в опасности Нелли, ее не родившийся ребенок, а так же отец, Денис, Максим и Антонина Михайловна. Через день у меня самолет и я снова покину Россию.

;;;;;;;;;;;;;;;;

«Дорогой дневник! Снова я лечу десять тысяч метров над землей. Время полета десять часов. Скоро я буду в Чикаго. Чхве Дон Ки сопровождает меня до Америки вместе с Дашей. Они как два Ангела Хранителя сели по бокам от меня, я чувствую полную безопасность, а на душе не спокойно. Нелли отказалась со мной встретиться перед моим отъездом, и даже сейчас не отвечает на звонки и сообщения. Она  вся на нервах. Как это скажется на здоровье ребенка, которого мама носит под сердцем? Если вдруг что-то случится с Нелли, как примут ребенка Денис, Максим и отец с Антониной Михайловной? Оборотень Олег на свободе и он поклялся отомстить. Душа моя не на месте. Подарки я все же успела купить в аэропорту «Домодедово»: Джессике – большого полярного белого медведя вместо панды, а Розе – колечко с бирюзой…» Закончив писать, я убрала ручку и тетрадь в рюкзак.

Мне снился колодец, наполненный водой, в котором не видно дна. Испанская речь слышалась кругом. Вокруг старинного замка раскинулся лес. Слышен волчий вой вдалеке. Стая словно ведет перекличку. Из–за черных туч выглянула большая кровавая луна. Возле  глубокого колодца стоят люди в длинных плащах и в масках, за поясом мечи. В готическом замке идет веселье, из окон слышны смех женщин, музыка и звон бокалов. Вдруг я услышала клокотание воды в глубине колодца, и оно усиливалось с каждой секундой. Я хожу среди людей, но они не видят меня. Я заглянула в колодец и заметила, что на воде луна уже не красным диском отражается, а появилась рябь, а потом и вся вода ушла вниз. Я заглянула в опустевший колодец: ступеньки каменные, покрытые илом. Можно ли спуститься в него? Я решила все-таки рискнуть. Очень долго спускаясь вниз по скользким каменным ступенькам, я прошла коридор, по которому только что стекла вода, и очутилась в просторном темном зале. Откуда–то слева доносились голоса людей и я последовала туда и спряталась за колонну. В центре сидела красивая девушка  лет пятнадцати, в длинном голубом платье с воланами на рукавах. Ее золотистые волосы крупными кольцами спускались на плечи. Перед ней на коленях стояли трое мужчин и умоляли о помиловании.

 – Великая королева Ариадна! Пощади нас, мы не исполнили твою волю, не нашли полукровку, дочь Гифреда Эструка. Мы заслуживаем смерти от рук твоих, но знаем и твою милость, королева. Дай нам еще шанс! Услышь нас, великая Ариадна!

 – Марио Хуан Диего де Кальзада!– воскликнула девушка, сидя в золоченом кресле, украшенном драгоценными камнями, а выше ее уровня головы над девушкой распростерлась миниатюра  летучей мыши в полете, глаза которой светились малиновым светом. Рядом с Королевой стояла девушка лет восемнадцати: высокая и стройная, в одежде из черной кожи, глаза ее светились холодным синим пламенем. Рядом с женщиной стоял мальчик лет семи очень красивый, похожий на девушку. – Тебе известна моя доброта, но время приближается с каждым  днем до даты памяти проматери Лилит. Двадцать девятое июня в этом году совпадает с пятницей. День великий для каждого из нас. По жребию выбор пал на дочь Гифреда Эструка, чтобы принести ее на алтарь Лилит. Время летит, а вы продолжаете быть беспечными, все развлекаетесь и не можете найти мне эту девчонку! Хуан Диего, у тебя осталось шесть месяцев на исполнение поручения. В противном случае я буду вынуждена отправить тебя в изгнание и заточение на триста лет в родовой склеп де Кальзада. В голоде и жажде будешь иссыхать, ворочаясь в освященном гробу.

 – Пощади моего отца, великая королева!– воскликнула девушка и в ее глазах я прочла ужас. – Я сама найду эту мерзавку. Позвольте мне заняться этим  делом?

 – Хорошо, Карина, выручай своего отца. Полукровку необходимо уничтожить. Но, если и ты ее не найдешь – отправишься в заточение вместе с твоим отцом, – хриплым голосом произнесла королева, – и больше не увидишь сына.

Девушка вздрогнула и посмотрела на мальчика рядом с собой.

 – Вы,– проговорила Ариадна снова, обращаясь к трем  мужчинам, стоящим на коленях, – пока мной помилованы, но до двадцать девятого июня. Если вы не найдете девчонку, я  накажу вас.

Алые очи Ариадны встретились со мной...

 – Наш самолет произвел посадку в аэропорту города Чикаго. За бортом температура минус шесть градусов, – разбудил меня голос пилота. Кошмар очередной приснился. Вот она какая – королева Ариадна! Чхве Дон Ки поцеловал мою руку и сказал, что будет наблюдать со стороны за тем, как встретят меня люди из академии «Дыхание ночи», Даша проводит меня, после чего она и телохранитель Чхве ближайшим рейсом вернуться назад в Москву. Кореец оставил мне свой контактный номер телефона.

 – Ангелина, пиши мне все, что у тебя случится. Если надо что–то – только скажи!

 – Даша, спасибо тебе за все. Ты спасла меня, помогала, учила защищаться, была просто замечательным другом. Спасибо тебе! Прошу вас – присматривайте за отцом, Денисом, Нелли и ее ребенком, который скоро появится. Найдите Олега.

 – Хорошо, Ангелина, береги себя,– ответила Даша и обняла меня трижды по-русски. Чхве Дон Ки будет присматривать за ними.

Меня встретила профессор Гертруда фон Кюхельбак. Мы въехали в лес и профессор попросила не открывать окна. В салоне звучала музыка, но мой природный слух уловил, что за нами гналась не одна стая волков, которые выли и скрежетали зубами до самых ворот академии.

;;;;;;;;;;;;;;;;;;;

«Дорогой дневник! Я снова в «Дыхание ночи». Джессика с визгом радости встретила меня и искренно обрадовалась белому медведю, тискала его весь вечер, и рассказывала новости. В академии произошло происшествие, о котором она не написала мне: почти две недели пропадают люди с ранчо «Одинокий волк», которое отстоит от школы в  десяти километрах. Находят обескровленных животных, пропадают собаки, а людей и скот федералы находят полностью обескровленными. В газетах пишут, что орудует дикий зверь. Ребята корпусов «А» и «В» – возбуждены. Думаю, они чувствуют кровь и горячую плоть, а так же я знаю, что дикий зверь – оборотень. Свежая кровь сводит Детей Ночи с ума. Утром после прилета из России, я заметила их возбуждение – лихорадочно блестящие  глаза, дикий  смех, развязное поведение. Профессора обеспокоены. Нам с Лео придется раньше запланированного приступить к патрулированию академии. Под окнами каждую ночь воют волки и истошно  кричат гиены.

Лео сводит меня с ума своими изумрудными глазами, т.к постоянно находится рядом. Во мне тоже происходят изменения, я чувствую жажду все сильнее, мне снятся кошмарные сны каждую ночь».

 – Ангелина!– услышала я голос Джессики. Пока писала дневник, уснула прямо за партой. – Пойдем сегодня в лес погуляем?


 – Не могу, Джесси, меня  ждет на занятия профессор Дакота Грин, а еще сегодня наше первое ночное с Леонардо патрулирование.

 – Тогда мы с девочками сходим?

 – Не далеко только, подруга, – забеспокоилась я. На мне теперь лежит ответственность старосты академии, я буду охранять школу в ночное время.

 Дакоте Грин я тоже привезла подарок – подвеску на серебряной цепочке – «Сердце океана». Весь день после обеда до восьми вечера  профессор хореографии гоняла меня по залу, оттачивая прыжки, технику танца, приговаривая при этом, что я отбилась от рук, т.к техника у меня ослабела. Потом мы сидели и пили с ней чай. Около девятнадцати часов позвонил Леонардо.

 – Ангелина, оставайся на месте, где находишься,– велел парень.

 – Что случилось, Лео?– спросила я испанца.

 – Оборотень дикий пробрался в академию и бегает по территории. Студенты предупреждены.

 – Лео, Джессика Ланж с девочками вернулись?

 – Не знаю, Лина.

 – Я иду в свою комнату, Лео.

 – Оставайся на месте, я приду за тобой.

 Я подошла к окну. Необычная зима в Чикаго, так много осадков в январе в этом году. Я задумалась. Взглянув на ворота академии, увидела, что они закрыты. «Все будет хорошо…» – успокаивала я себя. Профессор подошла ко мне и встала рядом. Вдруг со стороны хозяйственного двора промелькнула черная тень очень быстро и пробежала под нашими окнами.
 
– Что это было?– спросила я Дакоту Грин.

 – Оборотень, Ангелина. Вам Лео не разрешил выходить, оставайтесь здесь на ночь. Я верю, что и Джессика с Розой по комнатам сейчас сидят.

 – Я днем звонила ей, она ответила мне, что все в порядке, а час назад звонила – не отвечает.

 – Позвони еще,– велела Грин.

 Я набрала номер Ланж. Через минуту девочка ответила.

 – Джесси, ты в порядке?– спросила я подругу.

 – Да, я слушала оперу "Тоска". Извени, что сразу не ответила, – оправдывалась Ланж.

 – Слава Богу. Не выходи никуда Джессика!– строго велела я подруге.

 – Что случилось?

 – Ты не знаешь? Зверь дикий объявился в академии. Закрой все форточки и замки на дверях и окнах.

 Слава Богу, Джессика вне опасности. Через пять минут позвонили в дверь. Это был младший Эструк. Он вошел в комнату профессора хореографии и обнял меня.

 – Добрый вечер, профессор! – поздоровался парень с Грин.

 – Забирай Ангелину, Леонардо,– ответила профессор,– но можешь ее и у меня оставить – без проблем.

 – Рамон Гарсиа уехал в Мадрид сегодня и тут же дикий объявился. Ангелину я к себе возьму.– Парень поднял меня на руки и вылетел наружу через балкон. Мы поднялись на крышу башни, где жили парни корпуса «А». На небе взошла луна, которая ярко освещала территорию академии. Большие лампы сбил дикий оборотень. Освящением служила луна и белый снег. Вдруг внизу перед входом в корпус «С» мы увидели девочку из девятого класса. Она возвращалась с улицы.

 – Лео!– воскликнула я, указывая на студентку. – Лора Харрисон, корпус «С»

Из кустов выпрыгнул оборотень и пошел на девочку. Она закричала, но порыв ветра унес звук в сторону леса,–  Спаси ее, Лео! – закричала я, что есть силы. Испанец  кивнул в ответ и опустился на балкон третьего этажа.

 – Сиди здесь и не двигайся, Лина, я скоро вернусь, – скомандовал Леонардо. Парень через секунды две оказался внизу, заслоняя собой Лору Харрисон. Девочка от страха жалась к дверям корпуса.

 – Отвернись,– услышала я голос испанца, обращенный к ней. Та от страха свернулась в комочек и уронила голову на колени. Далее все происходило как в замедленном кино. Оборотень встал на задние ноги и пошел на Леонардо, размахивая своими лапами с черными длинными когтями, стараясь сбить противника с ног или пройтись по лицу. Леонардо вырос выше двух метров, его лицо сузилось, уши заострились, а руки удлинились, на пальцах ногти отросли и в свете луны блеснули в виде острых лезвий. Глаза светились ярко алым светом, изо рта показались  клыки, а на теле сына Гифреда Эструка появилась чешуя, как у змеи, за спиной появились черные крылья. Одновременно оба зверя издали дикий рев и бросились друг на друга. Девочка потеряла сознание. Даже мне стало дурно, закружилась голова. Я ухватилась за зубчатые перила. Вокруг двух нелюдей колебался воздух и вибрировал. Я чувствовала, что из носа у девочки пошла кровь. Как бы я хотела сейчас оказаться  рядом с Лорой Харрисон и помочь ей, но была на  крыше, а бой внизу продолжался. Лео отрывал куски шерсти от оборотня и на снегу валялась раскромсанная плоть. Но и оборотень всю грудь испанца исполосовал когтями. Послышался выстрел и всю окрестность огласил дикий рев насмерть убитого зверя. На белый снег вместе с оборотнем упал и Леонардо. Мистер Смит стоял с ружьем. Я в ужасе закричала : «Нет!», думая, что навсегда потеряла Леонардо. Я сползла на пол и слезы потекли по щекам. Перед глазами промелькнули все наши с ним встречи – первое знакомство в кафе «Осенний блюз», танцы в ночном клубе, прогулки по заснеженной Москве. Через несколько минут поднялся Лео, приняв свой человеческий облик, и я от радости вскрикнула. Я перевела взгляд на  оборотня, но вместо зверя  на  снегу лежал человек, неизвестный голый мужчина лет под сорок. Смит поднял Лору Харрисон  на руки, а Лео подошел к девочке и коснулся ее головы своей рукой. Я поняла, что студентка  на утро ничего не вспомнит из того, что видела этой ночью. Через мгновение после этого Леонардо уже стоял возле меня на крыше.

 – Ангел, ты в порядке?– спросил меня парень.

 – Что это было? – спросила я, изучая лицо Младшего Лорда.

 – С «диким» покончено, – устало ответил он.

 – Как твоя грудь?– спросила я Лео, коснувшись его  кровавых глубоких борозд, оставленных  когтями оборотня.

 – Мне нужна кровь и я буду в порядке.– Парень подхватил меня на руки, и мы спрыгнули на балкон комнаты, в которой жил испанец.

 Сильный порыв ветра порвал провода на улице и  свет погас.

 – Проклятье,– выругался он.

 – Что такое?– спросила я, зажигая спичкой свечи на столе.

 – Кровь закончилась, – ответил Лео.

 – Выпей моей,– предложила робко я.

 – Лина...– проговорил парень и опустился на кровать.

 – Ну же, давай, а то истечешь кровью,– уговаривала я. – Спасать  тебя  потом будет труднее! Чем больше ты потеряешь крови сейчас, тем больше ее понадобится для твоего восстановления.

Его изумрудные глаза превратились в алые, а во рту показались аккуратные клыки. Я подставила ему шею, но Лео покачал головой и взял мою руку.

 – Нет, Лина, из шеи, из груди мы пьем в  первую брачную ночь, а по дружбе – из кисти руки. Острая боль пронзила меня на мгновение, но вскоре прошла. Ощущение было таким, когда человек замерзает на улице – сначала  холодно, а потом наступает тепло, и чудится, что ты ребенок и бежишь  по  цветочному лугу, кругом летают стрекозы и бабочки и где-то совсем рядом братик младший ползает в траве. Пахнет летом, цветами, солнцем и мама зовет: «Лина, Ангелина…»

Но это не Нелли звала меня. Лео склонился надо мной и его алые глаза смотрели на меня, постепенно приобретая изумрудный цвет.

 – Ангелина, как ты?

 – Мне холодно и больно в груди,– ответила я Лео закрытыми глазами. Открыть их не хватало сил, да и комната вращалась, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах.

 – Ангелина, твое время пришло. Это голод и вампирская сущность зовет тебя.

 – Какая природа? Ты пил мою кровь и мне стало дурно, Лео.

 – Это называется голодом у нас. Выпей мою кровь и  мы соединимся навеки.

 – Я не знаю твою физиологию, Лео, и я не переношу кровь, меня от нее с детства тошнит, человек не может пить ее.

 – Мы не люди, Лина, и ты тоже не человек, а с твоей физиологией все нормально. Дай своей природе выход! – проговорил парень, нажимая своим ногтем себе на запястье. Из ранки появилась капля крови, которая повисла  на руке Леонардо. – Открой рот, любимая, всего один глоток!

 – Нет, Лео, это мой выбор. Я хочу остаться человеком.

 – Лина, ты сойдешь с ума от жажды, у тебя будут  жуткие глюки, ломка, как у наркомана – вот перспектива твоей дальнейшей жизни, а через год мучений  наступит смерть. Я знаю, что тебе снятся кошмары! Чего же ты еще ждешь?

 – Если я и умру, Лео, то умру человеком!– ответила я.

 Рана на запястье испанца затянулась и исчезла, так же как и на его груди.

– Принеси мне просто горячий кофе,– попросила я парня.

 Младший Эструк выпрыгнул с балкона и через пару минут принес на тарелке кусочки жареной курицы, горячий кофе и витамины в коробочке.

 Когда я наелась, то спросила испанца:

– Лео, скажи мне, почему, когда ты дрался с диким оборотнем, у тебя появилась чешуя, черные крылья за спиной, и ты весь изменился?

 – Это облик древнего вампира. Когда ты пробудишься, то станешь такой как мы и приобретешь тот же вид. А сейчас иди ко мне, Ангелина, мы просто поспим, тебе надо отдохнуть.

;;;;;;;;;;;

На следующее утро снега выпало еще больше. За ночь починили оборванные провода, ввернули новые лампы, разбитые оборотнем. Утром в академии только и говорили о происшествии. Студентам, проживающим в корпусе «С», стерли память на всякий случай, если кто-то ночью что-то видел. Старосты из студентов – вампиров потрудились. Однако, меня удивило другое – Лора Харрисон помнила все. Ее мозг оказался неподвластным к воздействию гипноза и медикаментов. Решено было девочку пока госпитализировать в лазарет. Лео позвонил Гарсиа и рассказал о  происшествии.

 – Что станет с Лорой?– спросила я Леонардо, когда мы сидели за ланчем.

 – Лина, люди не должны знать о существовании вампиров и оборотней. Если медикаменты или гипноз не подействуют, Лору обратят либо в вампира, либо в оборотня – другого не дано.

 – А нельзя ее просто оставить человеком, попросить Совет, чтобы она молчала всю оставшуюся жизнь о том, что видела?

 – Лина, людишки очень непостоянны и лживы, пообещают и тут же расскажут, предадут. Пресса, радио, телевидение и прочая волокита, знаешь ли... Зачем это нам? 

 – Она не похожа на лживую или непорядочную девушку, Лео.

 – Ах, Ангелина, чужая душа – потемки. Еще древние мудрецы сказали: «Не   верь себе, пока в гроб не ляжешь».– Ответил мне парень. – Согласись, как точно сказано.

 Вечером позвонил Гарсиа.

 – Что решил Совет относительно Лоры?– спросила я Леонардо.

– Совет принял решение обратить ее в вампира. Харрисон займется министр просвещения Эдмунд Крафф, Лорд  Южного побережья Америки.

 – Кто он?

 – Спокойный, рассудительный вампир, один из древних. Он – второй тайный советник  Ариадны. Кстати, Крафф был один против того, чтобы  твою мать уничтожила королева Диана, но его никто не послушал. Лорд Крафф – один из добросердечных бессмертных. Он не убивает людей, кровью которых питается, а только тешится и отпускает, стерев им память.  Кстати, он сочувствует нашему отцу.

 – Но не хочет  помочь, чтобы Ариадна не преследовала Лорда Эструка.

 – Он очень хочет, но и ему не все подвластно. Крафф помогал отцу финансами, когда Гарсиа предал Лорда Гифрида в пятнадцатом веке, а теперь является нашими ушами и глазами во вражеском стане.

 – Сколько Краффу лет?

 – Более тысячи лет и он один из древних вампиров, его называют Призраком. Худой, мускулистый с впалыми глазами – ему идеально подходит это прозвище,– улыбнулся Лео.

 – Он женат? – спросила я.

 – Нет, Лорд Южного побережья предпочитает мальчиков.

 – Ну и пристрастия у вас! – возмутилась я. – Одни женятся на родных братьях или сестрах, другие спят с мальчиками.

 – Лина, вампиры – не люди. Это у нас в порядке вещей. Если для оборотней подобное встречается крайне редко, то у нас подобные браки – каждый второй случай. Совет и  старейшины одобряют такие отношения в кланах вампиров, а в стае оборотней Альфа никогда такого не допустит.

– Оборотни благороднее вас, вампиры! – сказала я.

– Но не могущественнее нас, Лина. Мы все же остаемся самыми сильными и коварными хищниками в мире.

Сегодня ночью дозор в академии. Я зарядила пистолеты полным магазином серебряных пуль, за спиной висел тяжелый меч из серебра, по бокам пояса кобура и кинжалы. Легкий пуховик и синяя шапочка на голове. У Лео так же пара пистолетов и  меч за спиной.

 До полуночи все было спокойно. Когда часы на башне пробили четверть первого, у ворот хозяйственных корпусов послышался стон. Испанец и я переглянулись. Мы добежали до построек и увидели,   что там собрались ребята из десятого класса. На руках один из парней держал девочку девятиклассницу без сознания.

 – Франческо Докки, Анжело Росси, Андрео Минуцци, что вы здесь делаете в столь поздний час, да еще практически  съели Нину Смитт из девятого класса?

 – Простите, господин Эструк, мы больше не можем пить эти таблетки, заменители крови. От них нас просто воротит, а жажда испепеляет душу и тело, горло дерет, везде мерещится пульсирующая вена с живой, горячей кровью. Разрешите, Леонардо?

 – Нет, ребята! Если желаете насытиться, то есть у нас банк крови в академии, а также свиньи для  утоления жажды.

 – Кровь животных для нас, как для людей фасоль или спаржа. А кровь мертвая из холодильника – вовсе   гадость на вкус.

 – Кодекс академии гласит, что тот из студентов, кто убьет человека в стенах школы и набросится, подобно животному, будь то вампир или оборотень, исключается из академии и отправляется на суд Совета Министерства Просвещения, господа студенты.

 Набрав номер лазарета, Лео взял на руки Нину Смитт, а парням велел идти в свои комнаты.

 – У девочки осталось час жизни, самое большее. Если ей не сделать переливание крови, она умрет.

 – Алло, Дмитрий Маликов?...  Да, это я, Леонардо. Бери ребят, Дима, и быстро ко  мне… Я около хозяйственных построек. Готовь кровь первую отрицательную, – проговорил Эструк, глядя на Нину Смит. Казалось, он чувствует ее группу крови и читает резус,– девочке менее часа осталось жизни. Парни из десятого "А" решили поужинать. Поторопись, Дмитрий.

 Девочка лежала на сене в ангаре, куда ее занес Леонардо и едва дышала. Через семь минут въехала машина и доктор  Дима привез кровь. Нину Смитт перенесли в машину и там сделали переливание крови. Девочка заметно оживала, щеки зарумянились, появился нормальный пульс.
 
– Леонардо, пять дней она полежит у нас,– сказал, прощаясь, Дмитрий Маликов, а испанец  кивнул в ответ. Он наклонился над Ниной Смитт и поцеловал девочку в губы долгим поцелуем, а на голову положил руку. У меня в сердце кольнула ревность. Когда машина с Ниной отъехала, я спросила Леонардо:

 – Лео, почему ты ее поцеловал?

 Парень молчал, а меня раздрожало.

 – Лина, ты ревнуешь? – спросил Эструк и сам ответил: – Не надо ревновать! Чтобы девочка не склеила ласты я дал ей частичку своего духа и в нее вернулась жизнь. Через поцелуй мы передаем дух. Косанием руки я стер с ее памяти то, что с ней произошло.

 – Что ребята сделали с ней?– спросила я.

 – Они поимели ее и лакомились. Грудь Нины Смитт, область паха, шея искусаны.

 – Вот гады! – сказала я. – Надо их исключить за это.

 – Они будут наказаны и исключены, Лина, но и их понять можно. Питание вампира происходит через соитие.

 – Ты тоже пил мою кровь, Лео, но не насиловал.

 – Лина, мой дух – дух древнего и могущественного вампира. Этому духу более лет, чем другим в Министерстве Просвещения. Я выше по рангу, чем Ариадна и к тому же являюсь чистокровным. У меня работают тормоза, а у этих обращенных сопляков нет слова «стоп», они  звереют и превращаются в мясников при виде крови. Горе вампиры – малолетки. Станут старше – начнут разрывать плоть, мозги, внутренности. Пока они еще пробуют кровь и это их первый секс во время охоты. Для них – это похоть, а для нас, чистокровных, – таинство.

 – Что значит передать дух?

 – В тот день, когда ты станешь моей, Ангелина, я напою тебя своей кровью и награжу поцелуем вечности, прочитав определенные заклинания, тогда дух нашего рода, дух самой праматери Лилит войдет в тебя.

 – Я умру?– спросила я тихо, когда мы возвращались к главному корпусу академии.

 – Да, Лина, умрешь духовно, но не физически, ты встанешь древним вампиром с древним духом. Я знаю, этот день настанет, любимая.

 – А Лорд Этруск может меня инициировать?

 – Да, может, но ему нельзя, тебя вычислят за секунды, чья ты дочь. Это сделаю я, твой нареченный.

 Леонардо набрал номер Гарсиа и рассказал о случившемся. Я слушала возмущение любовника Ариадны и то КАК он ругался на парней из десятого класса, корпуса «А».

На следующее утро, когда мы, поспав пару часов, пришли на физику к мистеру Питеру Хандерсону, для меня наступил сущий ад. Все полыхало алым пламенем вокруг, цветные пятна расплывались в глазах, и саднило горло. Мы с Джесси утром  принимали душ по очереди. Когда подруга вышла из душевой кабинки я почувствовала ее запах, услышала ее бешено бьющееся сердце, которое набатом отзывалось в моей воспаленной голове. А ее  вены казались мне синими жилами, по которым тек горячий эликсир жизни и он притягивал меня магнитом. Подруга – человек, она и не подозревала, кем была я. Нагрубив Джессике без всякого повода, я вылетела из комнаты. Девушка позвонила Леонардо и последний нашел меня в физкультурном зале, куда я сбегала всегда, когда хотела побыть одна.
 
– Лина, девочка моя, послушай…

 – Нет, Леонардо, я останусь человеком, переборю в себе проклятую природу. Я сильная и  должна это сделать!

 – Лина, тебе нельзя оставаться с Джессикой Ланж, ты ее убьешь. Побудь у меня пока. Завтра Гарсиа приедет с Эдмундом Краффом.

 Леонардо положил мне в рот таблетку BIood–YY5 и я запила ее водой. Через секунду меня вывернуло.

 – Так я и знал. У тебя невосприятие таблеток. Их могут пить обращенные вампиры, чистокровным они не подходят и даже вредны.

– Зачем тогда суешь мне в рот эту гадость? У нее запах, как у инсулина.

 Испанец обнял меня. Его близость успокаивающе подействовала на мои нервы и перестало трясти. Морок алого безумия отступил и мы пошли на урок физики. Ночью мне снились снова кошмары...

– Говори, полукровка, согласна ли ты принести в жертву твою душу и тело, разум и волю на алтарь великой праматери Носферату?– услышала я сквозь темноту голос грубый, как у пьяного мужика. Я знала, кому он принадлежал. Ее обладательница – юная девочка, королева Ариадна. Когда она была благодушна, ее голос был тонким, словно колокольчик, а когда злилась – грубым. Если я ничего не вижу, значит у меня завязаны глаза и  на все сто процентов это – дно колодца. Я поняла, что нахожусь в Испании в резиденции вампиров.

 – Нет,– ответила я Ариадне, и голос мой эхом отозвался в гроте. Сыростью обдало  мои ноги и спину.

 И тут я услышала свистящий голос Ариадны, который подобно змее шипел:

 – Ты такая же, как и твой отец, Гифред Этруск. «Яблоко от яблони не далеко падает»,– как говорится. Грязнокровка!– взревела Ариадна, и стены задрожали.– Отвечай мне!

 – Я ответила, Ариадна, и повторяю снова – я остаюсь человеком!

 – Убить ее мечем вампиров – произнесла Ариадна приговор. Я почувствовала, что надо мной навис меч, от которого исходило тепло.

 – Смерть грязнокровке!– слышался со всех сторон дикий хохот проклятых детей Лилит...

– Г л а в а 9 –

Я проснулась утром с разбитой головой. Сил подняться с кровати совершенно не было.

 – Доброе утро, Ангелина! – поздоровался Леонардо. Войдя в комнату, он протянул мне стакан с красной жидкостью.

 – Что это?– спросила я, с опаской поглядывая на содержимое стакана.

 – Это – кровь, Ангел.

 – Нет, Лео!– воскликнула я и попыталась подняться с кровати. В голове набатом загудели колокола и все поплыло перед глазами, я снова упала на подушку.

 Парень приподнял меня и заставил выпить кровь. В нос ударил терпкий запах, и я в ужасе взирала на Леонардо, а горло с жадностью поглощало содержимое стакана. Через несколько секунд я почувствовала себя лучше: набат в голове прекратился, жажда  поутихла, озноб прошел.

 – Лина, тебе надо питаться хотя бы раза два в неделю.

 – От одной мысли о крови меня тошнит, – ответила я.

 – Ничего страшного, привыкнешь! Наша физиология и эндокринология отличаются от человеческой. Кровь – это жизнь, сила, которая заставляет организм вампира работать, поэтому, Лина, не отрекайся от своей природы.

 Лео, нагнувшись ко мне, слизнул струйку крови с  уголка моих губ. Его губы накрыли мои и я почувствовала, как что-то черное и холодное стало  проникать в мое сердце, парализуя волю. Откуда-то вспомнились слова: «Господи, помилуй!», которые Антонина Михайловна часто повторяла дома. В устах этой женщины эти слова обретали смысл и  звучали тепло. Я их мысленно повторила так, как это делала мама Максима, и почувствовала, как черное и холодное, которое только что проникало в мое тело, остановилось, а потом двинулось назад. Испанца передернуло и он отстранился, недоуменно взирая на меня.

 – Что с тобой, Лина, в чем дело?

 – Чья это за кровь?– спросила я, упираясь в  грудь Леонардо.

 – Обращенного вампира. Чистокровные могут пить кровь чистокровных, обращенных из людей вампиров и человеческую. Обращенные вампиры питаются кровью животных, синтетической кровью, или таблетками. Ангелина, если ты не будешь питаться, то тебя отправят в лазарет, а там выяснится твоя истинная сущность. Если дойдет до королевы Ариадны – а ей обязательно доложит Гарсиа – тебе конец. Уничтожат весь клан Эструк. Ну, давай же, Ангел, смирись с тем, что кровь – это жизнь твоя!
 
– Хорошо, Лео, я согласна на  кровь животных.

 – Нет, ты будешь пить кровь обращенных или чистокровных, пока не пробудишься.

 – Когда ты меня целовал, что пыталось проникнуть в меня, Лео? Я почувствовала нечто холодное, черное и склизкое.

 – Это дух Лорда Эструка, дух твоей матери Элеоноры и мой. Никогда больше не произноси ни вслух, ни в уме, ни в сердце этих слов. Мне лично не вредят слова и всякие там заклинания, лишенные силы духа того, кто их просто произносит, красного словца ради. Просто лишний раз не хочу себя чувствовать  дискомфортно.

 – А чего боятся вампиры вообще?

 – В принципе, мы ничего не боимся: ни распятия, ни крестов, ни святой воды, ни амулетов, но когда человек живет чисто, не ворует, ни убивает, не превозноситься над ближними – к таким мы не можем подойти. К нашему счастью этих типов сейчас днем с огнем не найдешь, все погрязли во лжи, в блуде, пьянстве, денежных выгодах, погоней за благами плоти и в гордыне – вот это  идолы современного человечества. Поэтому мы ни молитв таких смертных не боимся, ни оберегов.

 – И все же, есть что – то, чего вы опасаетесь?

 – Когда приносят жертву – молитвы и покаяние своему Богу старцы в монастырях, которые очистили сердце от перечисленного мной – к таким мы не можем подойти, они сияют, словно полуденное солнце. Но таких осталось один – два на земле, слава праматери Лилит! Практически все думают о мирском, заботятся о собственной славе, но не о пользе ближних, а погоня за деньгами стала краеугольным камнем и все это – наш конек! Смертные людишки! – проговорил снова Леонардо.– Вы не боитесь ничего в своей кратковременной жизни. Смешны ваши потуги против нас, Детей Ночи! Вы  не до крови сражаетесь против своих страстей. Знаешь, Ангелина, в основном наш дух сейчас населяет все пустые сосуды смертных и порочных детей греха. Раньше дух скитался по пустыне, но не находил себе убежища, потому что люди были наполнены светом, а теперь нам привольно – живи, где хочешь и делай все, что душе угодно!

– Я вспомнила старца у ворот Сретенского монастыря, того, который запретил мне следовать за тобой... Помнишь, Лео, как тебя перекосило, когда он перекрестил тебя?

– Я уже сказал, что это был злой старик!– гневно ответил Младший Лорд. – Он не поддается моим сетям.
 
Я снова задумалась над тем, какой же дух обитает в Лео?

;;;;;;;;;;;;

Сегодня у меня факультатив и зачет по хореографии, а у Ланж по вокалу. Мы были обе на занятиях в разных корпусах, но мне необходимо было  увидеть  подругу.

 На улице выпал снег, но было на удивление тепло и светило солнце. В кармане завибрировал телефон. Звонила Нелли. Я вышла за ограду академии.

 – Алло! Мама, привет, я слушаю тебя!– поздоровалась я с Нелли.

 – Ангелина, как твои дела?

– Все хорошо! – ответила я. – Что – то случилось?

– У меня родился сын, и я назвала его Михаилом. Он такой неспокойный, нервный, постоянно плачет. Может, ты приедешь на рождественские каникулы ко мне, Лина, и поможешь?

 – Мама, не уверена, что меня отпустят, я ведь только недавно вернулась из Москвы. Я очень тебя прошу, не позволяй никому приближаться к себе и к твоему ребенку, никакому постороннему человеку в руки Мишу не отдавай, особенно Олега не подпускай. – Нелли тяжело задышала. Она всегда так делала, когда злилась на меня, особенно  за мою откровенную неприязнь к Олегу. – Мама, послушай, пожалуйста, меня, я хочу тебе только добра.
 
– Лина, Олег сбежал из тюрьмы, куда его засадил твой отец, и вот уже третью ночь приходит домой, сидит с ребенком, пока я отдыхаю, они прекрасно ладят между собой. Лина, мне так тяжело общаться с тобой. У тебя то недоверие ко мне, то открытая неприязнь к моему мужу.

– Мама! – ответила я с горечью. – Твой муж Владимир Воронов, а не Олег! Этот извращенец – твой сожитель, Нелли, а не муж!

 – Лина, как бы ты к нему не относилась, но он остается моим  мужем и  отцом нашего ребенка. Ты всегда его ненавидела!

 – Конечно, потому что он – чудовище, оборотень, сущий дьявол!

 – Лина, ты в своем уме?– разгневалась Нелли и отключилась.

 – Алло! Нелли!...Проклятье! – выругалась я.

 Ко мне на встречу шел Александр Паркер. Он ухмыльнулся.

 – Привет, Воронова! А ты изменилась, похорошела. От чего  такой понурый вид и потерянный?

 – Паркер, иди к дьяволу! – сказала я любовнику Гарсиа.

 – Всенепременно, дорогуша! – с улыбкой ответил Алекс. – Рамон вернулся из Испании, а с ним приехала его бывшая подруга. Погостит у нас. Ее Совет прислал посмотреть на студентов.

 – По – мне хоть бывшая, хоть настоящая пассия Гарсиа ...– не интересно!

 – Меня не волнует твое мнение, Воронова, а вот бывшую моего Рамона интересуют танцы. Имя девушки Карина и уже завтра она посетит факультатив хореографии. Я слышал, что испаночка та набирает студентов по обмену в Мадрид. Не желаешь поехать с ней, Лина?

 – Мне и здесь хорошо,– ответила я.

 – Кстати, сегодня вечеринка в честь приезда Гарсиа и Карины. Приходи. Мой возлюбленный послал передать тебе эту новость и приказ явиться на вечеринку. До скорого, крошка! – Сказав это, Паркер ушел, нагло ухмыляясь.

 – Вот ведь, придурок!– в сердцах топнула я по снегу ногой, разозлившись.

 Телефон снова завибрировал.

 – Алло! Лео? Как хорошо, что ты позвонил, мне надо увидеть тебя срочно!

 Через пять минут мы шли с Леонардо по зимнему лесу. Младший Эструк расстроился, узнав, что меня могут пригласить в Мадрид.

 – Я поговорю с Гарсиа, попробую отправить тебя на время в Россию, скажу ему, что твоей матери нужна помощь, т. к. она неважно себя чувствует после родов. Нельзя, чтобы ты ехала в Испанию, прислужники Ариадны схватят тебя.

– Не думаю, что пассия Гарсиа прямо сегодня увезет меня в Испанию, в логово королевы вампиров, – ответила я.

– Но и не факт, что оставит в "Дыхание ночи", – возразил Младший Лорд.

 Наступил вечер. Я зашла в нашу комнату с Джессикой Ланжи и увидела плачущую девушку. Она лежала на кровати, уткнувшись в подушку.

 – Джесси, милая, что с тобой? – спросила я девочку, подсев к ней на кровать.

 – Лина, представляешь, у Рамона есть девушка! Он приехал с ней из Мадрида, я видела их в коридоре, они шли в танцевальный зал. Эта испанка так на него смотрела, а глаза полыхали страстью! Представляешь, Гарсиа меня даже не заметил! У меня такое горе, Лина! – И слезы подруги  с новой силой полились из глаз.

 – Джесси, солнышко, прими это, как неизбежное. Карина – девушка Рамона уже много лет и это не секрет в академии, но поверь, дорогая, он не стоит твоих слез, не стоит твоей любви, он не тот каким кажется.

 – Я люблю его, Лина!– ответила Джессика Ланж. – Любовь поселяется в нашем сердце, не спрашивая, достоин человек или нет, хочет он этого или нет! Любовь пришла ко мне и разбила мое сердце!

У меня зазвонил телефон.

 – Да, Лео!– ответила я на звонок.

 – Усыпи Джессику, ты сможешь! Испробуй свою природную силу, Ангелина, пора ей пробудиться.

 – Ты шутишь?– спросила я парня, прикрыв телефон рукой, чтобы Ланж не услышала.

 – Лина, коснись ее лба своей рукой и посмотри в глаза, а потом скажи: «Джессика, все хорошо, ты очень устала, ложись спать».

 – Но ...

 – Делай, что говорю для ее же блага. Ночь будет тяжелая, Ангелина. Послушай меня, если не хочешь, чтобы  ее хладный труп нашли утром.

 – Да, я сделаю это. Бог ты мой!– в ужасе воскликнула я, представив, что Джесси умрет.

 – Лина, это Гарсиа тебе звонил?– спросила своим  голоском –колокольчиком Ланж.

 – Нет, Джесси, это Леонардо звонил.

 Выключив телефон, я посмотрела на Джессику и обняла ее.

 – Успокойся, милая, все будет хорошо,– проговорила я, поглаживая ее волосы. Потом я положила  руку на лоб девочке и, глядя ей в глаза, сказала, – Джессика, ты очень устала, ложись в кровать и спи до утра, пока я не разбужу тебя.

 Джессика зевнула, закрыла глаза и сонным голосом произнесла:
 
– Лина, я так спать хочу.

 – Спи, Джессика, засыпай.
 
Уложив подругу, я выключила свет и зашторила окна. Ключ от комнаты взяла с собой, на всякий случай.

 Вечеринка по случаю возвращения Рамона Гарсиа проходила в большом танцевальном зале, а после полуночи ожидался бал – маскарад для выпусников. Меня у входа поджидал Леонардо.

 – Лина, держись за меня, и никуда не пропадай. Как там Ланж, уснула?

– Да, спит. Я не думала, что смогу ее усыпить.

– О, в тебе дремлет такая сила и мощь, Ангелина, ты сама не понимаешь еще пока, какая она. Я вижу ее и она прорывается. Да, кстати, Карина около полуночи захочет поговорить с тобой. Ты ей покажись простой смертной девочкой, без претензий и амбиций. Пусть она оценит тебя, как простолюдинку. Думаю, ты справишься и завтра днем на просмотре твоего исполнения, не танцуй слишком хорошо, делай ошибки, покажись неуклюжей бегемотихой в глазах Карины.

Я не стала обижаться на парня за бегемотиху, зная, что Лео пытается меня защитить и отвлечь от зоркого ока посланницы Ариадны. Я не видела Карину, но где-то сердцем чувствовала, что она будет именно такой, какой я видела ее во сне, умоляющей королеву бессмертных о помиловании ее отца, гранда Барселоны, Марио Хуана Диего де Кальзада. Я помнила ее клятву, данную Ариадне, пойти на все ради того, чтобы найти меня, дочь Лорда Эструка.

 – О чем думаешь?– спросил Леонардо.


 – Вспомнились кошмарные сны за последние дни.

 – Расскажешь?

 – Как-нибудь ночью, когда будем дежурить.

 Мы вошли в зал. Светящийся серебристый шар вращался по центру потолка, звучала музыка, и несколько пар танцевали. Я скинула легкое пальто, отдав его прислуживающему парню из десятого класса, корпуса «С». Он был небольшого роста, с синими глазами и длинными пальцами пианиста, смотрел открыто.

 – Ангелина Воронова, – обратился он ко мне и приподнял свои очки, – господин Гарсиа просил передать, что он и его гостья желают позже поговорить с тобой.

 – Я в курсе, Дерек Хофман,– ответила я парню. Дерек был сыном Антуана Хофмана, профессора химии.

 – Удачи, девочка,– проговорил мне в след Дерек.

 – Парни ходят за тобой по пятам, Лина,– услышала я с лева от себя голос Гарсиа. Пришлось остановиться.

 – Привет, Рамон, с приездом!– поздоровалась я с испанцем.

 – Привет, солнышко, как поживаешь? – спросил с улыбкой Гарсиа и поцеловал меня в щеку. – Не хочешь потанцевать со мной?

 – С удовольствием,– ответила я как можно непринужденнее, хоть мне и хотелось сбежать с этой вечеринки.

 Какая-то приятная музыка лилась из динамиков, а Родригас оказался прекрасным танцором.

 – Как дела, Ангелина? – спросил испанец.

 – Все нормально. Как съездил в Мадрид?

 – Дела были неотложные в Министерстве Просвещения. Решались некоторые вопросы в Совете. Хотим отправить в Мадрид несколько учащихся по обмену на год. Знаешь, я предложил и твою кандидатуру, Ангелина. Отдохнешь, посмотришь Мадрид, Барселону, познакомишься с прекрасными людьми, товарищами по искусству танца. Это тебе и для поступления в Гарвард пригодится.

 – Смогу ли я оправдать твои надежды, Рамон?

 – Танцуй, как всегда, и все будет отлично, Лина! – посоветовал мне парень. Совет, конечно, хороший, если бы я не знала, что в нем кроется подвох и ловушка. Как танцевать плохо, как сделать так, чтобы не заподозрили, что я претворяюсь? Мне, привыкшей к постоянному труду, отточенности прыжков, как плохо танцевать?

 – Спасибо, я постараюсь завтра порадовать тебя, друг мой.

 Музыка ненадолго прекратилась и к нам подошла Карина, девушка из  моего кошмарного сна.

 – Дорогой, познакомь меня с самой прекрасной девушкой на этой вечеринке,– пропела бывшая, а может и настоящая любовница Гарсиа. Ее слащавая речь на хорошем английском показалась мне противна. Губы девушки улыбались, а глаза резанули по мне арктическим холодом.

 – Конечно, милая, – ответил ей Гарсиа. – Познакомься, Карина, это Ангелина Воронова; Ангелина, это мой давний друг детства, так сказать, Карина Марселина Хуанита де Кальзада из Мадрида. Она племянница королевы Ариадны.
 
Я кивнула головой, а испанка надменно улыбнулась в ответ.

 – Я наслышана, что ты неплохо танцуешь,– сказала она.

 – Не лучше профессора хореографии, Дакоты Грин.

 – Посмотрим завтра на тебя, – ответила прислужница Ариадны.
 
Я почувствовала, что в мое сознание, словно молоточки пробивалась чья-то воля, чье-то присутствие. Я сосредоточилась и проговорила про себя: «Господи, помилуй!» Свершилось чудо – молоточки исчезли и мое сознание очистилось. На меня с удивлением смотрела Карина Кальзада, ее глаза сузились и стали как две маленькие щелки, из которых на меня смотрело вселенское зло. Думаю, она поняла кто я и возненавидела меня еще больше.

 – Пойдем, поедим, дорогая,– посмотрев на испанку, проговорил Рамон Гарсия и увел любовницу в сторону. Они покинули танцевальный зал и я шестым чувством поняла, что они уединились в комнате Гарсиа. Не дай Бог Джессике увидеть Рамона и Карину вместе! Как хорошо, что она спит в своей комнате, а не наблюдает за воркованием этих голубков. Прав оказался Лео, что заставил девочку усыпить.

 – Ты молодец, Ангелина.– услышала я голос подошедшего младшего Эструка. – Выдержала экзамен. Отец останется доволен  тобой. Ты не впустила в свое сознание прислужницу Ариадны и она ретировалась. Такое под силу вампирам с опытом, а не тебе – дремлющей принцессе!

 – Зато Карина поняла окончательно, кто я на самом деле!–  сказала я.

 – Ничего, прорвемся! – уверенно ответил парень.

– Спасибо тебе за Джесси, Лео, ты вовремя заставил меня усыпить ее!

– Всегда слушайся меня, девочка моя, я плохого не посоветую.

"Всегда ли ты будешь помогать мне принимать в будущем правильный выбор, Лео, и не подведешь ли? " – подумала я. Часы на башне пробили полночь.

 – Что будет дальше, Леонардо?– спросила я парня.

 – Впереди ночь оргии крови и плоти. Тебе не надо на ней присутствовать.

 – А ты будешь там?

 – Мне по штату полагается. Я ведь числюсь преподавателем искусства восточного единоборства, а еще я – студент, в сотый раз студент в академии «Дыхание ночи». На сегодняшней ночной вакханалии мы по жребию перерождаем одного – реже двух студентов корпуса «С» в вампиров, тем самым пополняя ряды Детей Ночи.

 – Эй, раз я чистокровный вампир, – решила я пойти в наступление, – мне можно присутствовать!

 – Нет, ты не готова к тому, что увидишь. Пойдем, я провожу тебя до твоей комнаты.

– Г л а в а 10 –

 «Дорогой дневник! Ночь празднества в честь  возвращения Гарсиа из Мадрида. Почему этот день так торжественно отмечается в академии?»

 Я закрыла тетрадь и положила на стол. На улице послышались петарды, а на площади  у фонтана вспыхнули огни салюта. Я подошла к окну и увидела, что ребята из 10 "А" класса пошли к реке. Что они там забыли в такую непогоду? Поспешно одевшись, я вышла на улицу и поежилась. В такое ненастье хозяин собаку не выгонит на улицу, а здесь намечалась тусовка у реки. Я больше не могла сидеть на месте, мне необходимо было выяснить, что происходит там и чего так боится Леонардо, если я увижу. Я посмотрела на небо: сплошные тучи и темень непроглядная. Если бы не петарды и световые хлопушки, не видно было бы абсолютно ничего. Оставалась одна преграда – пройти ворота. Хоть я и была старостой академии и блюстителем порядка, но мне, как непосвященной в темный мир Детей Ночи, посещение подобных тусовок было запрещено. На проходной в эту ночь нес вахту Франсуа Леур, старший чистильщик – оборотень из корпуса «В». Парень приятной наружности, но слишком уж законопослушный. Франсуа Леур хорошо относился ко мне и я его не считала вредным, заносчивым качком клана вервульфов, каким его окрестили студенты – вампиры.

 – Стой! Подойди ближе кто бы ты ни был!– крикнул охранник.

 – Доброй ночи, Франсуа,– ответила я как можно любезнее и проще.

 – Воронова, это ты? Куда собралась? – спросил Леур и более загадочно продолжил: – Для кого ночь добрая, а для кого и не очень, да?

 – Вот-вот! И мне не повезло,– ответила я, решив пойти на хитрость, – у меня в эту непогоду патрулирование и есть дозволение пройти к реке, Франсуа.

– Приказа на твой счет я никакого не получал от Рамона Гарсиа. – сказал Франсуа. – И почему идешь к реке ты в столь поздний час, а не второй староста?

– Он успокаивает расшалившихся ребят в лесу, а меня просил к реке сходить.

 –  Староста, при всем моем уважении к тебе, я не могу пропустить за пределы академии человека, нет дозволения.

– Эй, я живу в корпусе "А". Ты понимаешь же о чем я?

– Мне это не о чем не говорит, Воронова. Пока ты человек, а не вампир – прохода нет! Вот когда им станешь, тогда и поговорим, и не вынуждай меня докладывать о тебе Леонардо или Гарсиа, иначе получишь бан!

– Из окна библиотеки я увидела, как туда проникла студентка восьмого класса.

– Исключено! Все прошли фейсконтроль через меня,– ответил настороженно парень.

 – Я не долго, Франсуа, пропусти меня, пожалуйста.– попросила я Леура. – Только туда и обратно, а?

 – И не проси, староста! Не вынуждай меня ослушаться приказа Рамона.

– Ладно, отдыхай, зануда! – пробормотала я.

– Воронова, предположим, что я не расслышал твоих последних слов, иначе я ведь и разозлиться могу, – насупившись, сказал француз.

– Обед с меня, Франсуа, прости!  – ответила я, помахав ему рукой на прощание.

 Да, ничего не вышло, придется искать другой выход. А тем временем, ветер усилился, снежинки с дождем превратились в колючий поток, который хлестал меня по лицу, волосы намокли и заледенели, сосульками свисая на лоб. Я поежилась от холода и сапоги как назло промокли, ноги замерзли и неприятно покалывали. Обойдя академию, увидела в одном месте на стене проем, его я раньше не замечала. Возблагодарив удачу, я пролезла в этот проем, оглянулась по сторонам и поспешила к реке.

 На поляне одиннадцатый класс корпус «А», взявшись за руки, плясали у костра, дурачились и смеялись. Неужели их не волнует погода и они не ощущают пронизывающего до костей ледяного ветра и мокрого снега. И тут я увидела, как один парень в красной куртке отпил из бутылки и передал ее другим по кругу. Каждый отпивал из нее и через несколько минут все были до крайности возбуждены и изрядно пьяны. Смех превратился в дикое ржание, все начали обниматься. Через несколько минут со стороны леса послышались шаги, ребята обернулись и возбужденно загоготали. Из леса вышли четверо студентов, среди которых я узнала Алекса Паркера. Они вели мужчину лет сорока – сорока пяти с завязанными глазами под руки. Мужчина брыкался, не желая идти, ругался и чертыхался. Гогочущие пьяные студенты еще громче заржали и один из них потряс полупустой бутылкой, от чего некоторые засвистели и подняли сильный крик. Я поняла, что  Алекс Паркер и иже с ним поймали бедолагу на ранчо «Одинокий волк». С виду он был похож на конюха. С противоположной стороны леса показались Гарсиа и Карина. У мужчины от страха пропал голос и он из последних сил прохрипел:

 – Отпустите меня, пожалуйста, я не сделал вам ничего плохого, у меня остались четверо детей и жена.

 В ответ послышалось гогот подростков, а у мужчины изо рта пошла пена. К нему подошел Рамон Гарсиа и положил на голову руку.

 – Твоя душа, воля, сознание, тело и кровь принадлежат мне, –  проговорил Гарсия и мужчина мгновенно успокоился, и обмяк.

 – Да, господин,– ответил он под гипнозом,– моя воля, а также тело, сознание, душа и кровь принадлежат тебе.

 – Друзья мои!– обратился тогда Гарсиа к собравшимся подросткам.– Мы собрались в этот знаменательный день сюда, чтобы отпраздновать день основания академии, а еще для того, чтобы я научил вас питаться. Мы принадлежим к роду Детей Ночи, а вы – новоизбранные. Кому–то из вас месяц от рождения в новой ипостаси, кому–то неделя, а кому три дня, но все вы приняли в себя духа Носферату. Так вот, я призываю вас насытиться едой, которую приготовил для вас я, Рамон Гарсиа Родригас! Постарайтесь же не разрывать тело добычи, пейте аккуратно. Кровь – драгоценность для нас, сила и жизнь. Приступайте, дорогие.

Гарсиа, Карина Кальзада и Александр Паркер с парнями, которые привели мужчину с ранчо «Одинокий волк», не присоединились к оргии крови.

 Паркер подошел к Гарсиа и я услышала его голос:

 – Рамон, я скучал по тебе. Неделя воздержания свела меня с ума.

 – Мой малыш,– ответил испанец и закрутил на свой палец длинный черный локон Алекса,– вся ночь впереди, а пока наслаждайся прекрасным вечером.

 Алекс обнял одного из парней, с которым они только что  держали мужчину с ранчо и впился в него поцелуем, не отводя при этом взгляда с Гарсиа. Я отвернулась от омерзения. Дальше я не смотрела, что совершал Паркер. Мужчину, которого съели за несколько минут, было жаль. Обращенные вампиры выпили его до капли и теперь парами или по – трое уединялись в лес. Оргия плоти и крови, как и говорил Леонардо, и мне точно не место находиться здесь. Карина прижала Рамона к дереву и принялась  страстно целовать. Она увидела меня, и ее взгляд заискрился недобрым огнем, он обжег вселенским злом. Надо было срочно уносить ноги, пока мое присутствие не обнаружил Гарсиа, но мои ноги словно приросли к земле, я не могла двигаться. Прислужница Ариадны соблазняла Гарсиа, наблюдая за мной, а я не могла отвести от нее взгляда. В сознании промелькнула мысль: «Присоединяйся, полукровка, Рамона на обеих хватит». Я вздрогнула, почувствовав, что испанка проникла своей волей в мой мозг. Она закатила глаза от страсти, а я попыталась встать, но силы покинули меня. Неожиданно я услышала тихий голос Леонардо:

– Непослушный Ангел, зачем ты здесь? – Я поспешно обернулась, обрадовавшись появлению Младшего Лорда.

– Лео надо позвонить в полицию и доложить, что сейчас только что было совершено убийство, – замерзшими губами проговорила я.

– Нет, Лина, ты не можешь ничего никому рассказать. То, что ты видишь – это ритуал вампиров, оргия плоти и крови, который заповедан нам праматерью Лилит от сотворения мира. На нем присутствовать непробудившимся вампирам запрещено уставом академии, но ты ослушалась, все таки пришла на эту оргию, увидела то, за что карает Совет непосвященных изгнанием, обращением или смертью. Хочешь стать закуской для них в следующий раз? Ах, Ангелина, любопытная и непослушная девчонка!

– Да плевать мне на ваш вампирский закон, Лео! Неужели ты все так и оставишь: этот разгул подростков и мертвого мужчину? Мы же старосты академии, блюстители порядка, приносили клятву перед всеми, что будем защищать студентов!

– Ангелина, если тебя кто – то сейчас увидит – упекут в лазарет, чтобы стереть память, возьмут кровь на биохимию. Представляешь, если откроется перед всеми, что ты – чистокровный вампир, наследница рода Эструк?

– Меня видела Карина Кальзада.

– Это очень плохо, но она промолчит, ты ей человеком нужна, – ответил парень.

– А как же тот мужчина, которого убили?

– Лина, предоставь Рамону Гарсиа разбираться во всем, это не наше с тобой дело. Он – заместитель королевы Ариадны. Вампиры есть и в ФБР, поэтому о том, что произошло сегодня здесь, никто не узнает за стенами академии, а охотники сюда не явятся.

 У меня закружилась голова. Я беспомощно смотрела на Младшего Лорда и меня трясло от омерзения увиденного, и от возбуждения. Когда вампиры убивали мужчину с ранчо, я не могла им помешать, словно парализованная смотрела на то, как они высасывали жизнь и душу мужчины. Испепеляющая страсть Карины возжгла во мне похоть. Леонардо поднял меня на руки и через миг мы оказались в его комнате. Он снял с меня мокрую одежду и положил на диван, сам сел рядом.

 – Лео, мне так плохо,– прошептала я,– я так хочу…

– Я знаю, милая, что с тобой происходит! Ангелина, ты не послушала меня, когда я предупредил, что тебе рано присутствовать на этом зрелище оргии. Обычай этот у вампиров идет еще с давних времен, он несет в себе агрессию и вожделение. Ты не сможешь остановить эту оргию или наказать виновных в смерти того смертного. Может, когда ты станешь королевой вампиров, тебе и удастся это сделать, но пока ты – хрупкий человек, Ангелина. Не подставляй свои немощные человеческие руки под лавину вампирских заморочек.

Злость и вожделение сводили меня с ума. Во мне все горело от головы до пят. Я перевернула Лео на спину и взобралась верхом. Мои поцелуи  ужаснули меня саму.

 – Ты уверена, что готова?– спросил меня парень. Его слова отрезвляюще подействовали на меня.

 – Лео, что со мной? Останови меня, пожалуйста, – простонала я и сползла на пол.

 – Ты видела оргию крови и плоти, тебе передалось чувство вожделения и похоти, а еще дает о себе знать природа вампира. Мне осталось только укусить тебя и напоить своей кровью, чтобы пробудить, – мягко ответил Леонардо, но я покачала головой. Стать такой как те подростки, гоготать в пьяном угаре от вожделения крови и предаваться оргии плоти? Да не будет этого!

А Младший Лорд тем временем продолжал:

– Тебя мучает жажда, Ангелина, иди ко мне. Не бойся, я не буду тебя обращать пока ты не хочешь, но времени остается катастрофически мало до дня праздника праматери Лилит. Иди же ко мне, моя Лина, и просто поешь. – Парень прокусил свое запястье, и я приникла к нему. Его кровь медленно проникала в меня, принося покой и наслаждение. "Что ты обманываешь себя, Лина? – бил набатом помысел у меня в голове. – Ты же хочешь этого! Признайся в этом сама себе, положа руку на сердце, что ты уже не сможешь остаться прежней после сегодняшнего! Зов крови слишком велик! Вспомни свои сны, в которых ты наслаждалась природой вампира. Небывалая сила и мощь! Испытай их, идиотка!" От этих помыслов слезы полились из моих глаз, слезы презрения к себе за жажду и слабость противостоять зову природы. Я все пила кровь Леонардо и не могла отпустить его руку. Младший Лорд положил свободную руку на мою голову.

– Да, Лина, правильно! Пей, любимая! – прошептал он.

 Громкий стук в дверь отрезвил меня и я отпрянула от Леонардо. Младший Эструк поднялся и подошел к двери. Мой полыхающий разум остывал, а тело не сходило больше с ума от вожделения. Я села в кресло, массируя виски.

 – Леонардо, вас ожидает мой господин в показательном зале, он желает побороться на шпагах, – услышала я голос Александра Паркера.

– С чего вдруг Рамон  оставил тусовку и захотел поединка?

– Мне не доложили, Младший Лорд. Велели вас позвать и очень срочно. Мой господин не в духе.

 – Через пять минут буду,– ответил Леонардо и Паркер ушел

 – Нам помешали, Ангелина, но думаю, ты меня больше не хочешь?–  спросил испанец.

 Я  неопределенно кивнула.

 – Кстати, у меня есть новость : завтра прилетает твой охотник, Владимир Воронов звонил мистеру Смиту, – произнес Эструк.

 – Ох, только не это! Почему раньше второго полугодия?– воскликнула я.– Завтра новая тусовка в академии, а я в таком состоянии.

 – Мы усыпим парня, весь корпус «С» будет спать как сегодня. Можешь отдыхать у меня, Ангел.

 – Нет, Лео, я вернусь к Джессике Ланж.

– С ума сошла? – возразил Лео. – Ты ее съешь в считанные секунды, у меня оставайся!

Леонардо ушел и неизвестно, когда вернется. Я приняла душ, но сон совершенно не шел ко мне. Мне на всю жизнь хватит того зрелища, что я видела у реки сегодня, как Дети Ночи чествовали своего кумира в день основания академии.

В далеком 1680 году дон Эрнесто Альварес заложил фундамент для корпуса, в котором сейчас обитают вампиры. В 1715 году, ровно через тридцать пять лет после дня основания академии, был назначен на должность смотрителя самой королевой Носферату Рамон Гарсиа Родригас. Почему сегодня Рамон срочно вызвал к себе под предлогом поединка на шпагах Леонардо? И тут меня осенило – вчера днем приехал Эдмунд Крафф и он будет инициировать Лору Харрисон, девочку из девятого класса. Человека. Жребий пал сделать ее вампиром, Совет постановил. Каков же сам этот Министр Просвещения, Эдмунд Крафф? Лео говорил, что он сочувствует Лорду Эструку, но так ли это на самом деле?

 Как я не хотела смотреть в окно, боясь увидеть опять нечто подобное,  что было у реки, но не удержалась и подошла. За трехметровой стеной стоял волк так, что я его видела и он меня. Все тот же зверь, с той же ухмылкой ехидной и такими же светящимися глазами. Его я видела в первую ночь поступления в закрытую  академию «Дыхание ночи».

 Я отступила от окна и приготовилась лечь в кровать. На башенных часах пробило четыре удара.

 Вдруг я услышала стук в окно и снова подошла. На карнизе лежал камень, обернутый какой-то бумагой. Я открыла раму и достала послание. Что все это значит?

 «Дорогая сестра!– написано было на бумаге.– Я наблюдаю за тобой уже долго и вижу, что ты не простая девушка и очень нравишься мне. Я принадлежу противоположному роду ночных обитателей, но это не мешает мне уважать и ценить тебя. Чтобы не случилось в твоей полной приключений и опасностей жизни, знай – я всегда буду рядом в трудную минуту.  Помни это всегда. Твой Друг».

 Я посмотрела в окно, но никого не увидела, кругом лес и падает с неба снег. Я подумала о волке, который только что смотрел на меня минутой раньше. Думаю, это был не простой зверь. Я села на диван. Мог ли это быть студент академии корпуса «В»? Скорее всего, это дикий обитатель леса, а не студент. А еще я была уверена, что скоро встречусь с ним.

***********

Ночь опустилась на поля Abbotsholme графства Стаффадшира. Дорогая моему сердцу школа в Великобритании. Мой черный конь пасется возле реки Rive Dove, а я слушаю кузнечиков, лежа на траве, и считаю звезды, мечтая о том, что существовали бы сейчас рыцари в доспехах, принцы с принцессами и добрые феи. Вдруг со стороны школы там, где покоилась за алтарем моя подруга Элизабет Лидделл, появилась сама девочка в белом платье, которое светилось в темноте ночи.

 – Здравствуй, Ангелина!

 – Лиза? Какими судьбами? Разве ты не умерла? – спросила я бывшую подругу детства.

 – У Бога нет смерти, нет мертвых и все живы. Я пришла к тебе, Ангелина, чтобы предупредить – ты должна уходить из проклятой академии «Дыхание ночи». Кровь, похоть, разнузданность царят в ней и смерть. Смерть витает над каждым из учащихся. Уезжай в Россию и больше не возвращайся. Не пытайся найти своего биологического отца потому, что он один из них и вовсе не хороший.

 – Лиза,– ответила я подруге,– я благодарна тебе за то, что ты помнишь меня и переживаешь, но пойми, я  не смогу уйти отсюда сейчас. До конца учебного года мне все равно придется остаться в "Дыхание ночи", а еще у меня появился парень, Лиза, и я люблю его.

 – Он несет в себе разрушение твоей душе и смерть.

 – Мои отец и мать – вампиры, а значит и я тоже.

 – Лина, ты защищена от них, они не навредят тебе. Я прошу тебя, уходи оттуда. Я буду молиться о тебе, чтобы Бог тебя забрал из этой школы.

 Сказав это, девочка повернулась ко мне спиной и стала удаляться, не попрощавшись. По мере удаления Лиза растворялась в тумане…

 – Ангелина, просыпайся, соня!– Услышала я сквозь  сон голос Леонардо.

 – Лео, пять минут,– ответила я, закрываясь подушкой.

 – У тебя выступление сегодня и репетиция через пятнадцать минут. По внутреннему телефону звонила Дакота  Грин, она ждет тебя в зале. Ты проспала завтрак и вот – вот опоздаешь на урок.

 – Сегодня суббота, день отдыха! Не пойду.

Младший Лорд прошептал на ухо:

– Люблю тебя, маленькая принцесса!

– Лео…

 Зазвонил мой телефон одновременно с началом радиовещания школы. Лео вырубил радио, а я включилась в разговор с профессором Грин.

 – Ангелина Воронова, у вас пять минут, чтобы поднять свой зад и прийти ко мне! – строго проговорила профессор, оглушив меня своим голосом.

– Уже бегу, профессор! – ответила я, и вскочила с дивана, на ходу отдавая ключ Младшему Лорду от нашей комнаты с Джессикой Ланж. Пусть он сам ее выпустит.

– Вот значит как надо тебя поднимать с кровати! – крикнул мне вдогонку Леонардо.

 – Простите за опоздание, профессор! – извинилась я, когда присоединилась к Дакоте Грин в танцевальном классе.

 – Вот я для чего тебя позвала, Ангелина, – сказала профессор. – Сегодня будут твои смотрины, но я прошу тебя не стараться особо танцевать. Прыгай тяжело, двигайся неуклюже... Да не смотри ты на меня такими глазами, Воронова! – проговорила Грин, смутившись. – Я не хочу, чтобы тебя забрали в Испанию, девочка. Испания – враг  и над тобой нависла опасность.

 – Мисс Грин, я поняла, Леонардо предупредил меня.

 – Ангелина, я так давно знаю Карину, она просто не сдастся. Если ей кто-то нужен, она его непременно заберет хитростью, лестью или силой. Так было всегда. Скольких ребят она забрала в Мадрид и никто не вернулся назад. Я очень боюсь, что ты ей приглянешься. Будь умницей, Ангелина.

 – Кажется, я уже засветилась.

 – Что случилось?– взволнованно спросила профессор. Пришлось ей все рассказать о оргии крови и плоти нынешней ночью. – Ужас! Ты в смертельной опасности, Воронова!  Непосвященные не должны видеть этих вакханалией.

 – Профессор, поклянитесь мне кровью своих предков, что я сейчас вам скажу, – попросила я. – Пусть все услышанное умрет с вами и не выйдет за пределы этого класса.

 – Ты знаешь меня, Ангелина!

 – Я не человек... почти не человек…я вампир от рождения.

– Бог ты мой!– воскликнула Грин, всплеснув руками.

– Карина приехала за мной, так как Совет послал ее. Лео обещал спрятать меня, переправив в Россию на время, но вряд ли это остановит испанку.

– Не надолго, но остановит, – ответила Дакота Грин. – Вот только поможет ли избежать приглашения в Мадрид на летних каникулах?

Наступил час моего выступления. Танцевали  две пары передо мной. Пели и плясали современную музыку группы из девятого класса, стараясь понравиться Карине. Последняя взирала на них снисходительно, что–то записывая в свой блокнот. Наконец и мой черед настал. Заиграла музыка и я вышла на сцену.  «Жизель» – одно из моих любимых произведений. Сколько раз, исполняя танец, я забывала о времени, о местонахождении, о существовании в этом мире, уносясь в мир музыки. Я молила Бога, чтобы мне станцевать плохо. Не подвести бы Лео, Дакоту Грин, Лорда Эструка... Из мира грез и музыки меня вернули аплодисменты зала. Даже Гарсиа с Кариной поднялись со своих мест, аплодируя мне, другие кричали:  «Браво» и «Бис».

Когда я переодевалась, в раздевалку вошла без стука Карина.

– Ах, Лина!– произнесла слащавым голосом испанка.– Ты была прекрасна в танце. Ты напомнила  мне одну знакомую, ее звали Элеонора Белянчик.  Она танцевала также, но ты даже лучше.

Уловка! Чистой воды уловка!– поняла я.

– Спасибо вам, Карина Кальзада, за похвалу, но я не понимаю о чем вы, – ответила я. – Я не знаю никакой Элеоноры Белянчик.

– О, она была великой танцовщицей своего времени. Тебе ничего это имя не говорит?– допытывалась прислужница Ариадны.

– Ровным счетом ничего, я вам уже сказала. Я никогда и ни где о ней  не слышала.

– Ты так на нее похожа, вот только скулы у тебя твоего отца, Гифреда Эструка.

– Мой отец – Воронов Владимир Николаевич, директор меховой фабрики в Москве и я не понимаю, о чем вы?

Ищейка Ариадны протянула мне фото Воронова и сказала с презрением:

– Ты что же, за дуру меня считаешь, Ангелина? – На фото Владимир Николаевич Воронов, смуглый казак Донских степей, смотрел на меня с улыбкой.

– А вот фото Элеоноры Белянчик, не находишь, что вы похожи? –  Сказала девушка, протянув мне черно–белую фотографию, с которой на меня смотрела я сама. Надо взять себя в руки. Понятно, что я провалила танец, исполнив его безупречно. Эх, хоть бы не подвести с фотографией.

– Я совершенно не понимаю о чем вы, Карина Кальзада, но уверяю вас, эта женщина мне не знакома. Мои родители в Москве. Где живет эта Элеонора?– спросила я испанку.

– Она мертва,– ответила с вызовом любовница Родригаса.

– Может я ее инкарнации?– попыталась пошутить я.

– Ты издеваешься?– взбесилась Карина.

– Прошу вас не говорить мне такое при моих живых родителях, навязывая бред.

– Я не могу достучаться до твоего сознания, Ангелина, словно что–то заблокировало твой мозг, – сказала на последок испанка и вышла из раздевалки.

Я села в кресло, позабыв переодеться. Через пять минут вошел Леонардо.

– Молодец!– похвалил меня парень. – Ты танцевала грандиозно вместо того, чтобы исполнить  плохо, я восхищался. Ты так похожа на свою мать, милая.

– Извини, я отключаюсь всякий раз, когда танцую или слышу музыку, меня уносит в мир персонажей, которых исполняю. О сходстве с Элеонорой Белянчик только что мне доказывала Карина.

– Отец думает о том, как тебя спасти. Сегодня праздник продлиться до утра в академии. Карина попросила Гарсиа показать ей новый ночной клуб в Иллинойсе, поэтому они сейчас уезжают туда, а за это время Эдмунд Крафф обратит Лору Харрисон в вампира. Он попросил меня присутствовать.

– Ты будешь пить ее кровь?– спросила я Лео.

– Да, сегодня только кровь.

– Не будь меня рядом, ты стал бы ее любовником?– спросила я.

– Не любовником, но при обращении это неизбежно, как акт  единения духа. Я хочу сделать ее твоим телохранителем и компаньенкой. Надеюсь, что после перерождения она станет твоей защитницей,
– Знаешь, мне будет очень больно, если ты прикоснешься к ней, или к другим женщинам, Лео! Смогу ли я пережить это?

– Я твой, Лина,– произнес парень и обнял меня.– Это нужно ради тебя. Если я не поцелую ее поцелуем вечности и не передам часть нашего духа, она не будет мне подвластна и предана тебе.

– Сайюри Мацумото была предана Рамону и погибла после того, как он ее пробудил.

– Сайюри погибла потому, что ее разорвал оборотень. Мы созданы друг для друга, Ангелина, и у нас будут дети в будущем такие же прекрасные как ты. Знаешь, мало ли кого я еще в жизни обращу для нашего блага и защиты, или кого поцелую, Лина, но сердце мое навечно принадлежит только тебе. Помни об этом всегда.

В комнату вошел Гарсиа.

– Ты уже здесь, Леонардо?– спросил парень.

Да, пришел поздравить Лину с триумфальным выступлением.

– Леонардо, я оставляю тебя за старшего, мне необходимо Карину увезти, чтобы она остыла. Лина произвела на нее сильное впечатление, и Карина взбешена.

– Прости, Рамон,– ответила я,– она показывала мне фото какой–то женщины и уверяла, что я ее копия и несла всякий бред. 

– У нее это бывает, Ангелина. Кстати, Лео, – обратился Гарсиа к Эструку, – Алекс хотел повидаться с тобой.

– Я – не гей, Рамон, и мальчики не в моем вкусе. Знаешь, мне столько не выпить, чтобы  я и  Паркер... И у меня есть девушка.

– Прежде ты был не против Алекса. Разве не помнишь?

– Рамон, ты знаешь, что я никогда не спал с мужчинами за все время моей жизни. Однажды, по твоей просьбе, мне пришлось попробовать кровь Паркера, но она оказалась горькой, как сок полыни, но у меня и в мыслях никогда не было, чтобы стать с Паркером единой плотью.

– Надо же, значит я ошибся. А почему же тебя хочет Алекс?

– Вот уж, не знаю! – развел руки в стороны от удивления Младший Лорд. – Алекс – твоя игрушка, Рамон, а мне чужое не нужно.

– Кстати, Ангелина, – обратился ко мне Гарсиа, – королева Ариадна прислала утром указ, чтобы я и не кто другой обратил тебя в вампира двадцать девятого июня. Поэтому, бойся ослушаться королеву Носферату и не подставляй свою шейку посторонним клыкам!

– Можно подумать, что я подставлю свою шею под чьи – то вообще клыки! – ответила я Гарсиа.

– Я не отдам ему тебя, Лина! Любовнику Ариадны не видать твоей шеи никогда! – ответил Лео, когда Рамон вышел из комнаты. – Ты моя и  принадлежишь только мне.

– Я ничья, Лео, и я не вещь! – возмутилась я. – А Паркер с Гарсиа любовники, да?

– Рамон всегда баловался мальчиками. Раньше он и  ко мне клеился, но я никогда не интересовался парнями. У людей бывают геи, а у нас, вампиров, это сплошь и рядом, но такие отношения не для меня.

– А Паркер?

– Он вообще не вампир. Совет не хочет его обращать.

– И ему сходит с рук, что он – не вампир, но знает о нас?

– Он под опекой Гарсиа, а Рамон на хорошем счету у рода Кальзада.

– Г л а в а 11–

Около двух часов ночи Карина с Гарсиа уехали в Иллинойс, а мы с Лео поспешили найти приехавшего Эдмунда Краффа. Я вздрогнула от неожиданности, когда он непонятно откуда появился и встал за моей спиной. Ох уж эти вампирские трюки! Лео обычно меня так не пугал, он появлялся как обычные люди – входил через дверь, ну или редко через окно. Лео шикнул на Краффа. Министр Ее Величества мне понравился: высокого роста, худой, мускулистый с проницательными и умными глазами, он производил впечатление, что и в Совете есть порядочные вампиры. Изящный, с манерами английской королевы «Тощий призрак» – таким было его прозвище среди испанского клана – производил впечатление Лорда с другой планеты. Даже Лео всей свой красотой, изяществом и манерами в разы уступал Эдмунду Краффу.

 – Приветствую тебя, Младший Лорд,– поздоровался министр с Лео.

 – Приветствую и я тебя, дорогой  Крафф. Как поживаешь?

 – Дела, суета, разъезды по миру, ни минуты покоя,– ответил Крафф. – А это, я полагаю, Ангелина?– повернувшись ко мне, спросил министр.

– Здравствуйте! – поздоровалась я.

– Ах, девочка, ты произвела фурор сегодня, исполняя партию «Жизель»,– проговорил Крафф и поцеловал мою руку. – Так танцевала твоя мать, Элеонора Белянчик.

 Я взглянула на Лео, но парень спокойно улыбался.

– Лео, ты не рассказал девочке обо мне? – спросил Крафф.
– Она знает кто ты есть, – ответил Младший Лорд.

 – Не бойся меня, Ангелина, я хочу стать твоим другом, – проговорил Крафф, согревая мои руки в своих, т.к от напряжения мои замерзли. Интересно, почему у этого вампира они такие теплые? – Умирая, твоя мать передала мне поручение присматривать за тобой, когда ты поступишь в "Дыхание ночи", а так же и Лорд Гифред об этом просил.

 – Вы знали мою мать, общаетесь с Лордом Гифредом, но при этом остаетесь на службе дома Кальзада? Служить двум господам, сэр, как-то не очень уместно, – сказала я.

 – Я сам себе господин, девочка! – невозмутимо ответил Крафф. – Врага надо знать в лицо! Замыслы вражьи я ведаю и помогаю твоему отцу, Лина. И ты должна ему помочь, принять до лета свою сущность, стать королевой бессмертных. Ариадна – четырежды правнучка Лилит, а ты ее прямая наследница. У старших братьев Лорда Эструка до сих пор нет наследников. В память о своей матери – прими свою настоящую сущность, не противься природе, Ангелина.

 – Я не хочу становиться вампиром, сэр,– ответила я Краффу.– Сама идея, что мне предстоит стать монстром – ужасает меня.– Министр посмотрел на  меня так, словно я оскорбила не только его, но и весь род Краффов до девятого колена, столько боли читалось в его красивых умных глазах.

 – У тебя есть фора до начала июня, девочка, и на тебя началась охота самой королевой Ариадной. Ты не знаешь ищеек Совета и карателей. Они пытают так, что даже маститые вампиры из древних не выдерживают. Мы не люди, Лина, а слуги Ариадны Мадридской – сверхзвери, сверхмонстры, девочка. Не приведи тебе Господь попасть в их лапы! – Лео должен пробудить тебя, а не тот, кого выбрала королева. Вампир в тебе просыпается и это видно не вооруженным глазом. Советую почитать мантру йогов, она поможет найти истинное решение. А теперь нам с Младшим Лордом пора.

Я пошла за ними, и министр подумал, что я тоже хочу посмотреть на обращение Лоры Харрисон.

 – Нет, Эдмунд, Ангелина не готова! – проговорил Леонардо.

 – Пустяки, мой мальчик, она должна это знать, да и Лорд Гифред вчера сказал мне, что не будет против того, если Ангелина увидит инициацию, – ответил Крафф.

 От академии до лазарета пятнадцать минут ходьбы. Идти было тяжело пешком по заснеженному лесу и если бы не Лео, который раз двадцать поддерживал меня в пути, я бы сдалась и вернулась в корпус. Во – первых, я опасалась увидеть нечто ужасное при обращении в вампира человека; во – вторых, я больше всего боялась, что мне это понравится.

Лора Харрисон лежала на кровати, ее поместили в изолятор. К хрупкому телу девушки были подключены датчики, всевозможные трубки, в которых что – то булькало. На стеклянных стенах блока отображались данные сканирования внутренних органов. Когда мы вошли, Дмитрий Маликов отключил питание, и девочка начала приходить в себя. Министр Крафф подошел к Лоре и положил ей на голову руку.

 – Твоя воля, душа, разум и тело принадлежат мне,– обратился к Харрисон  Эдмунд Крафф.

 У Лоры закатились глаза и она ответила:

 – Моя воля, душа, разум и тело принадлежит вам, господин.

 – Хочешь ли ты принять моего духа, мою волю?– продолжил опрос Крафф.

 Я взглянула на Лео, его глаза вспыхнули алым пламенем.

 – Да, я хочу принять вашу волю и ваш дух,– ответила Лора.

 – После обращения ты будешь полностью подчиняться мне, а так же Леонардо Эструку.

 – Клянусь принадлежать вам, господин, а также подчиняться во всем Леонардо Эструку, – ответила Харрисон.

«Тощий призрак» прокусил девушке запястье левой руки, а Леонардо правой. Затем Младший Лорд прокусил ей шею, а мистер Крафф под левой грудью. Вкусив крови Лоры Харрисон, Леонардо и Эдмунд Крафф  отстранились. У обоих полыхали глаза. Через минуту после укуса Лору начало знобить, бросать из стороны в сторону. Она выгибалась, как гимнастка на матах, а потом мистер Крафф нагнулся над девушкой и поцеловал в губы, и я увидела, что в девушку из недр Министра Просвещения вышло что-то черное и устремилось в Лору. Эдмунд Крафф отстранился, уступив место Лео. Парень взглянул на меня и следующую секунду припал к губам девушки, запрокинув ей голову. Из недр его тоже прошло черное облако в девушку, после чего он отстранился, и Лора Харрисон перестала дышать.

 – Она умерла?– спросила я в ужасе.

 – Да, ее тело приняло дух вампиров. Ей понадобиться три дня, чтобы она полностью соединилась с нашим духом. Доктор Маликов присмотрит за ней. Человеческие существа, когда принимают наш дух,– поучал Крафф,– болезненно воспринимают его. Она лежит будто спит, но внутри у нее происходит полное перерождение – мозг, сердце, воля – все, чем жила девушка, перерождается. Дух порабощает тело, изменяя сердце, мозг и волю. Она проснется совершенно другой через три дня, а сейчас ей больно, очень больно, – ответил Крафф.

 – Что она чувствует?– спросила я министра.

 – У нее состояние сродни тому, как в ветеринарной клинике усыпляют животных. Один укол и животное лежит неподвижно. В этот момент у него наступает паралич сердца, сковывает все тело, острая нестерпимая боль разрывает легкие и тварь умирает в тяжких муках удушья не в силах проявить признаков жизни. У Лоры в данный момент происходит тоже самое – паралич сердца, мозга и воли. Чистокровные, подобные нам, никогда не перерождаются так болезненно и не умирают как люди. Мы  просто засыпаем на несколько часов и просыпаемся могучими вампирами.

У меня от ужаса пропал дар речи и жалость к Лоре Харрисон сковало сердце. Я подошла к ее охладевшему телу и прошептала:

– Прости меня, Лора Харрисон, я не знала, что тебе будет так больно. Прости, что не помешала им обратить тебя.

– Ангелина, она будет счастлива в новой ипостаси! – ответил Крафф. – В будущем Харрисон послужит тебе.

– Я бы точно не была счастлива после такого! – ответила я.

– Девочка еще благодарить нас будет за обращение, этого дара удостаивается не каждый смертный человек.

 – Мой Младший Лорд, – снова заговорил «Тощий призрак»,– ты научишь Лору контролировать жажду, зов плоти, всплеск страстей  в первые месяцы  перерождения?

 – Конечно, мой друг! – ответил Леонардо.

 – А я постараюсь навещать вас, но не знаю, как часто это будет?

Лео не трогал меня расспросами и разговорами, он дал мне время все обдумать и переварить увиденное в лазарете. Я была ему благодарна. Лора спит, а жизнь продолжается. Сегодня должен состояться бал – маскарад, а завтра в десять утра прилетает Максим Воронов и улетает прислужница Ариадны в Испанию. Лео обещал сопровождать меня до аэропорта, чтобы встретить Максима.

 – Лео,– спросила я парня, когда мы на рассвете возвращались в его корпус,– тот дух, который вы передали Харрисон, он какого характера, что несет в себе?

 – Любимая, зачем тебе это? Сегодня день основания школы, веселись и не думай о том, что произошло.

 – Для тебя в порядке вещей убить человека, а для меня – трагедия, Лео!

 – Ангелина, когда время придет, я подарю тебе этого духа, ты его почувствуешь и не умрешь, подобно смертным, т.к ты – вампир по своей природе. Дух Лорда Эструка научит тебя, мой Ангел. Могу обещать одно – тебе понравится. Не волнуйся за Харрисон, она спит, а проснется – несказанно обрадуется своей новой природе. Из тщедушной и хилой девчонки, она превратится в сильную бессмертную.

 – Ты и Лорд Гифред, вы не сможете заставить меня стать вампиром.

 – У тебя нет выбора, Ангелина! Кажется, Крафф тебе доходчиво объяснил? После полуночи я тебя провожу в мою комнату, к Джессике ты  не пойдешь. Я очень устал за эти дни, Лина, поэтому не начинай новых споров, очень прошу.

 – Почему это я не могу пойти к Ланж? Я адекватна и не хочу думать о крови вообще после увиденного в лазарете. Я не желаю идти на бал, не хочу видеть Детей Ночи.

Лео подошел ко мне и обнял, положив свою руку на мой лоб.

– Успокойся, Ангелина, без твоего согласия я не буду тебя обращать. К Ланж тебе пока нельзя, пойми это, пожалуйста. Я беспокоюсь, чтобы ты не сорвалась от жажды крови и не наделала ошибок, за которые потом будешь сама же себя бичевать.
– Хорошо, Лео, я останусь у тебя, – ответила я, и мы вошли в его комнату. – А еще я переживаю за маленького Мишу, который родился у Нелли.

 – Что с ним не так? – спросил испанец.

 – Олег сбежал после того, как укусил меня тогда. Нелли позвонила и сказала, что он объявился у нее и виделся с сыном. Думаю, оборотень успел укусить ребенка.

 – Сколько прошло времени, как Олег посещал Нелли?

 – Неделю назад он впервые после побега из заключения побывал у нее, – ответила я.

 – Поздно. Если Олег укусил ребенка, то процесс не обратим, ген полностью заражен ядом оборотня. Мальчик до шестнадцати лет не почувствует в себе  изменения, а будет крепнуть и быстро расти. После дня рождения в шестнадцать лет, в первое полнолуние произойдет его превращение. Далее его поведение не будет зависеть от фазы луны, хотя в полнолуние, если парень укусит кого-нибудь из людей – обратит в зверя. Эмоции, всплеск страстей – все это среда, пригодная к перерождению.

 – Какой ужас!– воскликнула я.

 – Ты стала бледной, Лина, тебе надо поесть,– сказал парень.

 – У Краффа такие теплые руки, чего не скажешь о тебе, Лео, – поддела я испанца.

 – Он поел, Лина, перед тем как инициировать Лору Харрисон, а у тебя сейчас губы синие как у призрака и глаза лихорадочно блестят.

 – Просто я вспомнила, как вы Лору кушали.

 – Иди ко мне, Лина, ты же хочешь меня, – сказал парень, увлекая меня на диван. Он ногтем проколол себе запястье, и я приникла губами к его ранке. Я ненавидела себя за это, но жажда оказалась сильнее разума. И снова кровь Лео медленно проникала в меня. На этот раз не было так больно и холодно, как в прошлый.

Меня разбудил бой часов на башне – восемь вечера. Лео вышел из душа весь в каплях воды и красиво смотрелся в свете ламп.

 – Проснулась?– спросил он.

 – Да, – ответила я и отвернулась.

 – Хочешь в душ? Я принес тебе костюм Красной Шапочки и маску. Джессика с Розой спрашивали о тебе час назад, они наряжаются на праздник. Надо бы Джессику загипнотизировать, чтобы она болезненно не реагировала на Гарсиа, а Карина не навредила бы девице. Пока ты в душе – я навещу Ланж.

 Когда мы с Лео вошли в зал приемов, там находились все студенты академии. Сотни разных красочных нарядов от Дракулы до сказочных персонажей народов мира проходили перед глазами. Смех, шум, оглушающая музыка лилась из динамиков. Ди–джей, Александр Паркер, отплясывал на сцене невообразимые пируэты, старался. В центре зала я увидела Гарсиа и Карину. Она вырядилась египетской принцессой, а Родригас – Папой Борджия. Лео при виде своего завистника фыркнул:

 – Ну конечно, в кого Гарсиа еще мог нарядиться? Папа Борджия – не меньше!

 Мы не стали приветствовать парочку, но  прошли в конец зала.

 – Приветствуем вас, друзья! – тем временем вещал со сцены Александр Паркер. – Сегодня мы собрались здесь, чтобы отпраздновать день основания нашей дорогой, всеми любимой академии «Дыхание ночи». Пусть вино льется рекой, а улыбки и радость не покидают вас до утра! Сегодня ночь вседозволенности, открытости и любви.

 – Ура!– послышалось со всех сторон.

 К Леонардо подошел парень из десятого класса, корпус «С», Ник Валеску и прошептал:

 – Господин, Эструк, в подвале бьют моих друзей отморозки Паркера, помогите!

 – Лина, выпей пока коктейль,– посоветовал мне Младший Лорд,– я быстро.

 – Ну, уж нет! – ответила я. – Мы с тобой в одной упряжке ночного дозора. Забыл? – Лео взял меня за руку, и мы побежали.

 В подвале слышались удары, кого-то сильно били. Я услышала голос Леонардо:

– Эй, а ну, прекратить всем! Сэм, Наоки и Кирилл, вы нарушили правила академии!

– В этот день мы можем испить одного из смертных,– ответил Наоки, японец – вампир, весь пропитанный сигаретами и вином, он вызывающе смотрел на Леонардо.

 – Парни, устав академии «Дыхание ночи», – ответил наглецу Леонардо,– для всех непререкаем и неизменен. В нем гоаорится: «Ни один студент академии, учащийся корпусов «А» и «В» не может нападать на смертного студента как в стенах школы, так и за его пределами, пока учится в «Дыхание ночи». За нарушение последует незамедлительное исключение из школы. Как вы посмели нарушить постановление Совета  Министров Просвещения и указ самой королевы Ариадны? Жить надоело? Как посмели позорить академию, а также Рамона Гарсия? Вазомнили себя великими Носферату?

– Но мы…

– Кто позволил, – крикнул Леонардо,– раскрываться перед смертными своей сущностью? За это вы лишаетесь участия в празднике и завтра же покинете стены академии.

 Младший Лорд подошел к Николосу Валеску и его раненным друзьям, и стер память.

 – Марш по комнатам  упаковывать  свои  пожитки, гостья из Испании увезет вас завтра в Совет! – приказал Лео вампирам – подросткам.

 – Пощадите, Леонардо,– слышалось со всех сторон.

 – Вы в курсе, что академия «Дыхание ночи» второго шанса не дает? Справедливо я поступаю? Для более ответственных студентов откроются ворота школы. Идите.
 
Когда мы вернулись в зал, к нам подошла Карина.

 – Вы куда запропастились, Ангелина?– спросила она.

 – Мы были заняты друг другом, дорогая! – сладко улыбнувшись, ответил испанке Леонардо.

 – Ну и как она в постели? – спросила любовница Гарсиа.

 – О, просто превосходна! Потанцуешь со мной, как в прошлые времена, Карина?– спросил Эструк.
 
– С тобой согласна сегодня хоть на край света. А со мной побудешь, сладенький?– пропела испанка прямо в губы Леонардо.

 Меня передернуло от отвращения. Ко мне подошла Ланж и защебетала своим тоненьким голоском:

 – Лина, я хочу пригласить Рамона на танец. Как ты считаешь, это уместно?
 – Пригласи,– ответила я.

 К нам подошел Гарсиа и хотел что – то мне сказать, но я его опередила:

 – Дорогой Рамон, Ланж хочет потанцевать с тобой, пригласи ее, пожалуйста.

 – Хорошо,– ответил он, улыбнувшись Джессике, – но следующий танец ты танцуешь со мной, Лина.

 – Конечно,– ответила я, хотя мне совершенно этого не хотелось.

 Одна песня сменила другую, а Карина все не отпускала Эструка, а ко мне подошел Рамон. Пришлось смириться и принять приглашение на танец. Гарсиа отлично танцевал, даже лучше, чем Лео, зато я видела с одной стороны ликующий взгляд Карины, а с другой – взгляд ненависти и ревности со стороны Паркера.

 В конце танца Гарсиа наклонился, чтобы меня поцеловать, но я увернулась и его поцелуй пришелся в щеку.

 – У тебя серьезно с Леонардо?– спросил вампир.

 – Достаточно серьезно, – ответила я.

 – Я уже говорил тебе, что королева Ариадна прислала указ  лично мне инициировать тебя в вампира в начале лета, поэтому остерегайся подставлять свою прекрасную шейку под клыки Младшего Лорда! Не дай  Бог, девочка, тебе пойти против воли королевы Носферату. И ты, наверное, в курсе, что Леонардо – сын врага нашей королевы Ариадны?

– Я не знаю ни о каких врагах, не знаю никакой Ариадны, но вот что я тебе скажу, Рамон, не решай за меня, что я должна делать, а чего не должна! Я – человек и останусь им навсегда! Даже Бог дает свободу людям – служить Ему или нет, верить или нет. Вы не боги, чтобы меня заставить! Да и не желаю я становиться монстром. Только сейчас вампиры нарушили устав, и чуть не съели студентов корпуса " С "в подвале.

– О чем это ты? – спросил Гарсия.

– По твоему разрешению, кстати! – ответила я. – А то ты не знал?

– Ах, это...– неопределенно замямлил любовник Ариадны. – В этот день существует право на убийство одного из смертных.

– Нет такого права ни у кого! Бог дает право  на жизнь или смерть и   не вам решать, кому умереть, а кого оставить в живых, даже, если вы – вампиры! – с гневом ответила я.

 – Ошибаешься, Лина, мы больше, чем боги! – ответил Гарсия.– Мы – дети Лилит. Приказ Ариадны – приказ самой праматери вампиров!

– Ты хочешь сказать, что она дала это право смерти? – спросила я.


– Конечно, милая! Стал бы я вводить такое право смерти! – мурлыкая, ответил Гарсиа, а на горизонте появилась Карина. Она пожирала меня глазами, и они жгли насквозь ледяным огнем. Она слышала весь наш с Гарсиа разговор и в ней не осталось сомнения, что я – та самая полукровка, дочь ненавистного для Ариадны Лорда Гифреда Эструка. Убьет ли она меня этой ночью? Не думаю, но попытка не исключена. В ее голове наверняка уже созрел план, как меня заманить в Испанию. О том, что она сегодня же оповестит свою госпожу – я не сомневалась.

 Под утро я вернулась в свою комнату к Джессике. Лео вместо того, чтобы проводить меня, на глазах моих поцеловал Карину. Меня передернуло от отвращения. Джессика Ланж спала, ее мерное дыхание успокаивало меня.

 Мне снился снова колодец с водой и длинные коридоры, будто меня вместо тех сегодняшних ребят из корпуса «С» избивала Карина в пыточном зале, а Рамон Родригас смеялся, потирая руками от удовольствия. С каждым ударом испанка приговаривала:

 – Это тебе за отказ становиться вампиром;

 – Это тебе за дерзость;

 – А это тебе за то, что я ненавижу тебя...

 Я проснулась в холодном поту. Мне почудилось, что на карнизе окна стояла Карина Кальзада и смотрела в упор на меня. Глаза ее полыхали вселенской злобой.

 – Да чтоб тебя, адская бестия!– проговорила я, погружаясь снова в сон.

– Г л а в а 12 –

Проснувшись через пару часов, я вспомнила, что мне нужно торопиться в аэропорт встречать Максима, а для этого необходимо увидеться с Леонардо. После сна боль обиды и ревность к Карине Кальзада улеглась немного. Я понимала, что Лео пытался меня прикрыть от зависливой, злобной и мстительной испанки. Я поспешила к нему в комнату в надежде, что встречу его одного. "Только, пожалуйста, пусть он будет один!" – шептали мои губы как заклинание.

Я набрала код сигнализации его аппартаментов, и она сработала, впустив меня в просторную прихожую. Леонардо спал на кровати, его длинные волосы живописным веером рассыпались на подушке. Немного бледный и осунувшийся, он все же был прекрасен. Я залюбовалась и  пропустила момент его пробуждения от сна и очнулась в его объятиях.

 – Прости меня, любимая,– проговорил парень.

 – Лео, никогда не целуй больше никого в моем присутствии. Я отказала Гарсиа, а ты самозабвенно отвечал на поцелуи испанки.

 – Прости меня, Ангелина, но если бы я не сделал этого, Карина не оставила тебя с покое.

 – Я это знаю, Лео, но все же видеть тебя в ее объятиях – выше моих сил. Кстати, когда я спала, Карина стояла на карнизе моего окна и злобно сверкала своими холодными глазами. Я ее увидела, когда проснулась.

– Она пообещала мне, что не тронет тебя, – ответил парень. – Поэтому, ее действия были ограничены наблюдением за тобой, Ангелина.

– Надеюсь, ты испанку только целовал? У вас же не зашло дальше?

– Лина!

– Ну, конечно, ты же многих познал в свое бессмертие!

– Было и такое, но не с ней! После того, как встретил тебя – ты одна занимаешь мое сердце и душу, – ответил Лео, – а теперь, если не забыла, нам пора в аэропорт охотника твоего встречать? Первый раз за все существование академии в древних стенах будет жить охотник на нас, Детей Ночи.

 – Может его назад отослать? – предложила я.

 – Нет, не надо, новый опыт будет полезен для всей школы.

– Неужели никогда в академии не учились охотники? – спросила я, когда мы ехали в машине, и я почти дремала на плече Младшего Лорда.

– Пытался проникнуть один как – то века три назад, но я тогда знимал должность инспектора академии и остановил его. Распознав сущность охотника, отправил парня назад. Организация "Воины света" –очень силная, в их рядах состоят достойные нам противники. Вот только академия наша находится под защитой правительства Соединенных Штатов, Министерства образования и под королевской опекой Ариадны. В январе следующего года королева Великобритании хочет посетить академию и сделать у себя в Англии филиал, чтобы и у нее была подобная школа.

– А королева Альбиона знает, что это за академия?

– Год назад не знала, но сейчас я не уверен в этом, – ответил Лео, а я подумала, что будет очень плохо, если "Дыхание ночи" пустит свои ядовитые корни по всему миру.

Самолет приземлился во время, Максим помахал мне  рукой, и его серые глаза улыбнулись. Увидев Леонардо рядом со мной, мой сводный брат нахмурил брови.

 – Привет, Лина!– обнял меня радостно Максим, заключив в свои  объятия и я услышала как бьется его горячее сердце, стало так тепло и уютно, мне показалось, что он еще больше вырос.

 – Привет, Максим,– ответила я,– как дела?

 – Отлично. Испанец снова рядом с тобой?– спросил Максим, пожав руку Эструку.

– Охотник, я всегда рядом с Ангелиной и тебе с этим придется смириться! – ответил Леонардо.

– Не зарекайся, вампир! – сказал Макисм. – Я буду бороться за Ангелину!

– Как прошел полет?– спросила я.

 – Пока летел, думал о том, какой предстанет передо мной академия «Дыхание ночи».

 Мы с Леонардо переглянулись.

 – Что-то не так?– спросил Максим.

 – Может тебе она не понравится, – сказала я.
 
– Раз в ней учишься ты, значит, мне она по вкусу придется,– ответил парень, и глядя на Леонардо, добавил: – Я буду охранять тебя от склизких ночных типов.

– Впервые академия берет под свой покров подобного студента! – ответил Леонардо. – Будет интересно с тобой, Тарадин младший.

– Ты знал моего отца, Лео?

– Очень даже хорошо знал, но ты не такой как он.

– Все парни, хватит! – сказала я, встав между ними. От их взаимной неприязни воздух раскалился и искрил. Они фыркнули и отвернулись друг от друга.

 Когда мы выходили из аэропорта «О'Хара», я заметила Карину. Девушка меня не видела, обнимаясь с Гарсиа. Слава Богу, она улетала. Скатертью дорога! Но я знала, что она вернется в «Дыхание ночи», не  один раз еще вернется. Карина была непростой бессмертной, но являлась инквизитором. На балу, посвященном дню основания академии, Карина нарядилась в открытое платье и я заметила на ее правой лопатке татуировку кинжала в обрамлении черных роз – знак принадлежности к вампирам – инквизиторам! Беспощадные убийцы. Такие, приметив жертву, не оставляют ее, пока не уничтожат. Карина нашла меня и теперь мне нигде не спрятаться от ее хищной натуры. Лео не выпускал моей руки на всем обратном пути до академии. Думаю, он тоже чувствовал это, его ладонь немного дрожала.

 По приезде в академию, мистер Смит определил Максима в корпус «С», к студентам – людям. В этот день я была его гидом по огромной территории школы, а Лео ходил за нами, чем раздражал охотника.

 – А мне нельзя переселиться в твой корпус?– спросил меня сводный брат, когда мы выходили из секции фехтования.

 – Это не возможно, Макс,– ответила я парню,– мы с  тобой из разного теста сделаны.

 – В смысле, это потому, что ты – дочь Воронова, а я – приемыш?

 – Нет, что ты,– ответила поспешно парню я,– дело совсем не в этом!

 – Тогда в чем? – спросил он. Меня спасла подошедшая Джессика.

 – Привет, Ангелина, это твой сводный брат?– прощебетала девушка  скорее утвердительно, нежели вопросительно.

 Представив Джессику и Максима друг другу, я отошла в сторону. Подруга вовсю строила глазки сводному брату, а последний смущался, поглядывая на меня недоуменно. Пока знакомились Максим и  Джессика, я наблюдала за Паркером, который приставал к Мишель Дюплесси из десятого класса корпуса «С». Девушка была нереально красива: смуглая  кожа, синие глаза, чувственный рот и длинные ноги модели на изящномом каблуке – идеально гармонировали с высоким ростом француженки. Паркер любил парней, тогда почему клеился к девушке сейчас?

 – Можно, я покажу конюшню и ипподром Максиму?– спросила меня подруга.

 – Да, Джесси, конечно…– рассеянно ответила я, не отрывая глаз от Мишель и Паркера. Парень повел девушку к хозяйственным постройкам. Меня осенило – это ловушка для Мишель. Ее отец родом из Парижа – актер, а мать итальянка – модель, были хорошими людьми. Отца звали Лука и он играл в комедийных фильмах и каскадерских трюках. Родители души не чаяли в дочери.

 Я позвонила Леонардо. Через пару минут парень уже стоял рядом со мной.

 – Ангелина, оставайся здесь, а я утихомирю ребят.

 – Ну, уж нет, Лео! Меня оставить вне зоны действия не позволю! Мы – партнеры с тобой и на нас лежит ответственнось за каждого студента в академии. Не забыл? – возмутилась я.

 – Ну конечно, куда без тебя?– недовольно фыркнул Лео.
 Мы помчались к хозяйственным постройкам. Паркер держал девушку за руки сзади, а спереди, щелкая пальцами, кружили парни из одиннадцатого класса, корпуса вампиров. Мишель оказалась не из пугливых, она смотрела на них с презрением и достоинством. Ее волнение заметно было лишь в том, что она говорила с парнями на французском языке, вместо английского.

 – Что она говорит?– спросила я Лео, когда мы, спрятавшись за гаражами, наблюдали за происходящим.

– Она пытается им сказать, что ее жених, Лорд Франции, Антуан Этьен де Левек, если узнает о том, что они хотят с ней сделать, не оставит здесь камня на камне, не считая самих парней и их семей.

 – Она знает кто они?– спросила я.

– Конечно, знает! Ее жених – вампир чистокровный, Лорд Франции. Сиди здесь, а я разберусь с ними,– ответил мне  Лео.
 
Через секунду перед глазами замелькали кадры: вот Младший Лорд освобождает француженку от рук трех обращенных вампиров, а горе–неудачника Паркера отшвыривает метров на десять так, что даже мне, сидящей за гаражами, слышен хруст его поврежденной спины. Перелом или ушиб, интересно? Паркер, конечно, заслужил это, но все же он оставался человеком. Вампиры корчились от боли, валяясь в свином навозе, а Лео отчитывал их:

 – Только Гарсиа за порог академии, а вы за свое? Для вас, похоже, закона не существует? Разве устав не для вас написан и исполняется сотни лет в стенах этой священной школы? Что вам нужно от Мишель Дюплесси?

 Один из обращенных парней ответил испанцу :

 – Младший Лорд! Карина Кальзада велела Паркеру напугать Мишель, чтобы разозлить Антуана де Левека, вывести его, так сказать из себя, и спровоцировать скандал. Антуан де Левек не желает жениться на той, кого выбрала королева бессмертных, но по прежнему продолжает общаться  со смертной Дюплесси.

 – Ваше ли дело совать свои носы в вопросы взрослых? Сегодня же ваши родители узнают о недостойном поведении их детей. Вы распрощаетесь с академией на рассвете! А пока – пошли прочь! – приказал Эструк. – Рамон Гарсиа не в курсе этого заговора и я уверен, что Ее Величество, королева Ариадна не останется довольна поступком Карины Кальзада, если это действительно правда. Безмозглые сопляки, неужели вы не поняли, чем обернется эта правокация? Хотите войны между кланами и династиями вампиров?

 – Но так нечестно!– взревели все трое во главе с  Паркером.– Приказ Карины!

 – Она – не королева бессмертных и никогда ею не станет! А сама Ариадна не пожелала бы, чтобы Лорд Франции, Антуан Этьен де Левек, разрушил бы здесь все до основания!

 – А ты, Александр, жди Рамона дверей его кабинета, может он сам остановит тебя на этот раз! Он скоро будет на месте, а я буду настаивать против твоего дальнейшего пребывания в академии.

 – Простите, Леонардо, пощадите!

 – Уйдите все с глаз моих!– крикнул Леонардо парням и те поспешно удалились, а я почувствовала, что у него появились новые враги в лице парней – вампиров, а также их родителей. У меня сжлось сердце от переживания.

 От волнения Мишель Дюплесси заговорила с Младшим Лордом на французском языке. Конечно, как я могла не догадаться – Лео прекрасно знал много языков, среди которых был и французский. Он обнял девушку и положил ей на лоб руку. Глаза Мишель остекленели, а потом она как бы проснулась и стала оглядываться по сторонам.

 – Что со мной произошло?– спросила на английском девушка.– Я заблудилась?

 – Мишель, ты плохо ездишь верхом на лошади и поэтому решила посмотреть на них поближе, чтобы перебороть страх. Одна из лошадей напугала тебя и ты закричала.

 Я вышла из своего убежища.

 – Здравствуй, староста!– поздоровалась девушка.

 – Привет!– ответила я ей.– Мы с Лео патрулировали, когда услышали твой крик.

 – Спасибо, ребята. Мне было нехорошо и не спокойно, я нервничала...

 У Мишель зазвонил телефон, она ответила на французском.

 – Ей звонит Антуан де Левек, – сказал мне тихонько Леонардо. –  Он через океан чувствует, что девушка в опасности, он видит ее сейчас и читает через голос происшедшее, видит и нас с тобой.

 – Лорд Леонардо,– обратилась к испанцу девушка,– тебя просит мой жених к телефону.

 – Лина, уведи Мишель к ее корпусу. – Взяв телефон Дюплесси, парень ушел вглубь гаражей.

 – А у тебя классный парень, Ангелина,– проговорила Мишель, когда мы свернули на центральную тропинку, ведущую к корпусу "С". Девушка сверкнула своими синими глазами. – За ним, наверное, как за каменной стеной?

 – Что-то вроде этого,– уклончиво ответила я.

 – Он дважды спасает мне жизнь за эти месяцы.

 – Дважды?– удивилась я. Лео даже не рассказал ничего. Вот ведь!

 – В первый день,– продолжала Дюплесси,– когда Леонардо появился в академии, а ты еще была в России, какой–то дикий зверь проник ночью ко мне  на балкон. Мы с моей соседкой спали, а он залез в окно. Я проснулась. У меня перехватило дыхание, ноги от страха чуть не отнялись, голос пропал, а мохнатое чудовище продвигалось ко мне. Вдруг в окно запрыгнул Леонардо и вонзил в спину зверя клинок. Через четверть часа пришли санитары и убрали чудовище, которое на наших глазах превратилось в человека. С моей подругой занимался Гарсиа, а я так и не смогла  забыть этого зверя. Меня не отвезли в лазарет, как это делают с другими, чья память не стирается. Мой возлюбленный, Антуан де Левек, приехал на следующий день и забрал меня на неделю в Париж. Лорд Франции долго благодарил Леонардо Эструка за то, что он спас меня..

 – Какой у тебя хороший и любящий жених,– сказала я, устыдившись своей ревности.

 – О, Антуан любит меня без памяти, но его родственники как во Франции, так и в Испании не разрешают нам пожениться.

 – Я верю, Мишель, что ты найдешь свое счастье и вы поженитесь с Левеком.

 – Ты добрая, Ангелина,– ответила мне француженка, – и оптимистичная. А мне иногда кажется, что злой рок разлучит нас с Антуаном.

 К нам подошел Младший Эструк.

 – Ты меня второй раз спасаешь, Лео!– воскликнула  девушка, обняв за шею испанца

– Все хорошо, малышка!– ответил ей Эструк.

– Г л а в а 13 –

Вечером я долго гоняла себя по залу, разучивая партию из балета: "Лебединое озеро." Ко мне пришел Максим. Я вспомнила, что еще вчера обещала поговорить с ним, но после происшествия с Мишель Дюплеси не смогла. Профессор Грин отпустила меня пораньше и мы с Максом вошли в свободный кабинет биологии.
 
– Лина, ты изменилась!– сказал парень. – Глаза горят, губы алые, зрачки потемнели, кожа стала прозрачнее и бледнее. Что с тобой происходит?

 – Я в порядке,  Максим. Ты лучше скажи мне, как поживают отец, Денис, Антонина Михайловна, ничего не слышно о Нелли с ребенком?– спросила я.

 – Отец в делах, постоянные командировки за рубеж, мама более – менее, давление иногда шалит. Дениса хотят сюда устроить через год. Ему уже четырнадцать. Перед самым моим отъездом в Штаты, Дениске предложили поехать на гастроли в Германию, но отец не хочет на две недели отпускать его.

 – Неужели других школ нет в мире, в которой Денис может учиться! – воскликнула я, ужаснувшись такой   новости. – Я не в восторге, Макс, что ты поступил сюда, а уж от новости о мелком мне и вовсе не по себе!

– Этого хочет отец, чтобы мальчику не было одиноко, да и мы будем всегда рядом. "Дыхание ночи" – школа для вампиров и оборотней, а люди здесь для их привыкания, – сказал Максим тоном, словно констатировал: «сегодня будет дождь, прошу надеть плащи». – Ты поэтому не хочешь, чтобы мы здесь учились?

 – О чем ты?– ужаснулась я.

 – Да, ладно! Лина, можно подумать, что ты об этом первый раз слышишь? Я точно знаю, да и в Москве ходят слухи про эту академию в нашей организации « Воины света », что она просто кишит этой нечистью и в ней пропадают бесследно человеческие дети.

 – Ну, если ты знаешь о "Дыхание ночи", я могу тебе только одно посоветовать – Максим, уезжай в Россию и отговори отца присылать сюда Дениску!

– Ну, уж нет, Лина, я только приехал, а ты меня гонишь? Я докопаюсь до истины и открою все тайны этой загадочной школы! О ней много говорят в кругах общественных, но всегда шопотом. Ее хвалят и боятся одновременно.

– Как знаешь, но я бы на твоем месте уехала отсюда.

– Я ведь не просто студент, Ангелина, меня сюда послала моя организация, чтобы я вывел их на чистую воду!

– Максим, быстрее академия уничтожит тебя, чем ты успеешь навредить ей.

– Хорошо, Ангелина, а если бы я согласился вернуться и позвал тебя за собой, ты бы поехала со мной в Россию? – серьезно спросил меня парень.

– Поехала бы, Максим, но только не сейчас, – ответила я.

– Чего ты ждешь, Ангелина? Чего хочет твое сердце? Зная все о обитателях "Дыхания ночи", ты все равно остаешься? Твоя любовь к Лео настолько сильна, что ты готова остаться в академии, кишащей проклятыми?

– Максим...

 – Я не намерен сидеть и ждать, что сделает с тобой испанец! Я полон решимости драться за тебя, Лина, и оберегать. Для этого и приехал. Вместе и навсегда! Без тебя я не вернусь домой.

– Вот только не знаю, Максим, будет ли это тебе на пользу?

– Я никогда не проигрываю и не отступаю! – ответил парень.

– На какой факультет записался?– спросила я, стараясь сменить тему разговора.

– В секцию восточных единоборств, фехтование, стрельбу, – ответил парень. Он наклонился ко мне, чтобы заправить выбившийся локон волос за уши, а в нос мне ударил аромат его крови и у меня внезапно перехватило горло, жажда вспыхнула в каждой клеточке тела.

– Уходи, Максим, я сегодня нехорошо себя чувствую,– попросила я брата, уклоняясь от его прикосновений. У меня закружилась голова и ослабели ноги.

 Неожиданно появился Младший Лорд так, что я вздрогнула. Ох, уж эти перемещения вампиров!

 – Ангелина, что с тобой?– спросил Максим, подхватывая мое оседавшее на пол тело. Леонардо оказался быстрее и через секунду я уже находилась на руках испанца.

 – Я позабочусь о ней,– косо взглянув на Воронова, ответил Леонардо.

 – Как ты появился, Эструк? Ты словно из воздуха материлизовался.         – Младший Лорд промолчал, из подлобъя наблюдая за соперником. Я почувствовала, что Максим на пределе и готов подраться с Леонардо.

 – Максим, не трогай его! – угасающим голосом попыталась остановить я парня, чтобы они не сцепились, словно два петуха на рынке продаж.

 – Она моя невеста, предназначенная мне в жены с рождения, а ты только брат, им и останешься! – надменно ответил испанец. Его сила остановила Воронова, словно поток ветра, сдув Макса сног.

 Пока Максим закрывался от ментальной силы вампира, Леонардо исчез со мной на руках. У меня в горле полыхал огонь, а в голове звонили колокола. Через несколько секунд парень открыл свободный кабинет физики, находящийся в другом крыле корпуса, а еще через секунду мои губы уже сомкнулись на запястье Леонардо. И снова его кровь проникала в меня. Что же со мной происходит? Неужели я становлюсь монстром, жаждущим крови человеческой? Я отстранилась, а парень придержал мою голову, не давая губам покинуть прокушенную им ранку.

 – Ты слишком слаба, Ангелина, пей.

 – Не надо...

 – Лина, ты должна. Если тебя увидит Гарсиа в таком  состоянии, то  надолго закроют в лазарете, а потом заставят поехать в Мадрид на ковер к Ариадне Кальзада.

–  Лео, Максим знает о школе. Думаю, догадывается и о том кто ты есть?

– Тем хуже для него! – проговорил мрачно вампир. – Я же тебе сказал об этом еще утром, Ангел. Мне абсалютно все равно, что думает охотник.

 Я пила из запястья Младшего Лорда и сила Лео проникала в меня живительным ключом, а после испанец приник к моим губам и его дух снова стал проникать внутрь меня. Сил сопротивляться ему не было. В один момент мне привиделось следующее…

... Я с каким-то мужчиной в черных плащах бежали по безлюдным улицам. У меня на руках был ребенок. Закрывая своим плащом младенца, я пыталась не отставать от мужчины, рядом со мной трусцой бежал мальчик лет семи. Нас преследовали люди в черном и стреляли, но всякий раз пули либо отскакивали, либо пролетали мимо. Добежав до площади, мы увидели подлетающий вертолет. Он кружил над нами, из люка кто–то сбросил навесную лестницу. Преследователи почти догнали нас, но мы успели подняться на борт вертолета и он быстро взмыл  ввысь.

После этого последовало новое видение:
 Женщина-украинка, похожая на старую ведьму-цыганку, что-то читала над младенцем. Непонятные и тягучие слова обвивали ребенка, окутывали и проникали внутрь голубоватым светом.

 – Принцесса, ваша дочь защищена, она запечатана снаружи и изнутри от видимого и невидимого мира. Ни один из магов, а также вампиров и оборотней не сможет снять заклятие и печать с девочки, а так же распознать ее сущность чистокровного вампира. По наступлении семнадцатилетия, девочке самой предстоит сделать выбор с кем она останется – выберет ли человеческую сущность, или вампира. Этот возраст – рубеж. Необходимо терпеливо ждать, куда подует ветер. Отныне в ней остались только человеческие свойства и чувства, присущие смертным. Моя миссия окончена.

– А ты не сделала так, что она откажется от своей сущности?

– Нет, моя принцесса! Девочка запечатана только от сверхъестественного. Желание сердца ее и свободная воля остались при ребенке. Надо ждать семнадцатилетия, тогда все станет на свои места...

 Я очнулась и стала озираться по сторонам. Оказалось, что нахожусь уже в комнате Эструка, а не в кабинете физики и лежу на Леонардо, мои руки покоятся на его груди и растегнутая рубашка не скрывает его тела. Лео тяжело дышал, а глаза горели алым светом. Я чувствовала его голод, извечный голод плоти и крови.

 – Видела?– спросил испанец.

 – Что это было? – спросила я.

 – Бегство нашего отца и твоей матери от рук ищеек Ариадны, а также твое спасение и запечатание сильной ведьмой. Теперь ты знаешь свою историю, Лина.

– Я видела Элеонору? Она была именно такой?– спросила я Лео.

– Такой именно. Разве ты не заметила сходства между вами?

– Надо же! Сначала подумала, что это я бегу и это  – мое будущее. А тот мужчина? Это Лорд Гифред? И что за мальчик бежал рядом?

– Да, это отец, а мальчик – это я.

– Надо же! Значит я видела прошлое.

– Отец хотел тебе открыть истину. Кровь его показала тебе прошлое, Лина.

Младший Лорд закрыл глаза и еще сильнее побледнел.

– Ты голоден, Лео? – спросила я. – Твоя бледнось и синева губ говорят о том, что ты голоден..

– Голод снедает меня с тех пор, как я увидел тебя в чикагском кафе, моя Лина. Твои аквамариновые глаза и молчащий разум покорили меня, сбили с привычного ритма жизни. Я изумился. До этого ни один смертный для меня ничего не значил, человеческий разум всегда был доступен мне.
 
Перевернув меня на спину, Младший Лорд потерся своей щекой о мою грудь, вдыхая мой запах.

 – Ангелина,– проговорил Леонардо,– стань моей возлюбленной на веки здесь и сейчас. Позволь пробудить тебя от дремоты, дабы спали оковы смертного бытия. Познай духа, прими в свои недра его, слейся со своей ипостасью чистокровного вампира.
 
На меня нашел какой–то морок жажды и любви. И сам Леонардо показался мне могучим ангелом с большими крыльями за спиной. От наваждения и какого–то наития я села на кровати. Обняв Леонардо, я проговорила срывающимся голосом:

 – Я твоя, мой ангел, твоя на веки!

 Но едва холодные, как лед губы Младшего Эструка коснулись моих губ, морок рассеялся. На место только что пылавшему огню страсти пришло состояние пустоты, оставленности и гнетущей тоски. Я вскрикнула и с силой оттолкнула от себя Леонардо.

 – Лина, что с тобой?– прошептал испанец, поймав  меня в свои объятия.

 – Оставь меня, Лео, ради Бога, оставь, не подходи!

 – Да что с тобой такое? – уже громче спросил парень.

 – Не знаю! У меня, словно грудь разрывается, так больно и холодно внутри. Такая тоска и боль. Я хочу домой в Россию, – ответила я, вспоминая моего отца, который меня вырастил, отдавая тепло, заботу и любовь, Воронова Владимира Николаевича. В этот момент я хотела увидеть его и Нелли. Я не могла предать моих родителей, не могла принять духа, который мне Лео навязывал через свои обольстительные поцелуи.

– Господи, научи меня, что мне надо делать, во что верить, как жить, куда идти? – воскликнула я из глубины души.

Меня замутило. Вскочив на ноги, я побежала в уборную. Меня вывернуло кровью Леонардо, которую я только что с упоением пила. За  моей спиной появился испанец, он поддерживал за лоб, пока меня выворачивало наизнанку в унитаз. С каждой секундой моя душа освобождалась от оков, от какой – то тяжести, но увы – полыхало горло с удвоенной силой, а в глазах расплывались разноцветные круги.

 Лео взял меня на руки и отнес в комнату, положил на пылающий лоб мокрое полотенце. Я закрыла глаза.

– Лео,– позвала я парня.

– Да, Лина?

– Я говорила тебе, что Нелли родила ребенка от Олега и тот обратил мальчика в оборотня. Прошли недели после этого. Мне надо в Россию. Нелли говорит, что ребенок растет не по дням, а по часам. Неизвестно, вернется ли оборотень к Нелли? А если вернется, то когда? В опасности отец, Денис, Нелли с ребенком и Антонина Михайловна.

 – Ангелина, мои люди делают все, чтобы поймать Олега и уничтожить. Они гнали его до Питера, а теперь он перебрался в Сибирь, так что его больше нет рядом с Еленой Владимировной. Тайга ему стала местом обитания. Он затерялся. Умеет петлять и заметать следы, зверюга! Таунхаус Елены Владимировны под присмотром.

 – Я пойду к себе. Ребята в школе подозревают неладное со мной и их раздражает, что я ночую в твоей комнате, а не с Джессикой.

 – Пусть это их не волнует, а охотника – в особенности. Сегодня ты никуда не пойдешь, особенно в ночной дозор. Оставайся здесь и отдыхай.

 Возразить не хватило сил. Головокружение и ярость внутренняя терзали душу, не говоря уже о жажде, которая сжигала меня заживо.

– Если ты не хочешь моей крови, Лина, я принесу тебе кровь животных, – сказал Младший Лорд, пресекая мою попытку возразить. – Не хватало, чтобы ты впала в кому от жажды.

Я кивнула в ответ. Лео ушел в ночной дозор, а я попыталась уснуть. Без него комната опустела и сузилась. В темноте, отбрасываемые мебелью тени навевали страх, а за окном голубые ели казались живыми исполинами, уродцами с собора Нотр Дам.

 Вдруг я услышала тихий звук телефона Леонардо, на дисплее высветилось «отец». Неужели это Лорд Эструк? Я не решалась ответить, но меня снедало любопытство. Почти две минуты длился звонок, а еще через минуту появилось звуковое сообщение. Меня с детства приучали ничего никогда чужого не трогать, но сейчас что–то порочное внутри меня заставляло взять  телефон и прослушать послание. Я решилась и демоны внутри меня победили. Я нажала на код и в комнате раздался пригушенный голос мужчины :

"Леонардо! Ты не ответил на звонок. То, что ты сообщил о ней, я прочел. Будь осторожен. В ней сильная защита силы, противной нам. Твоя цель – уничтожить эту проклятую защиту, которую навязали ей люди. Я знаю твой план и одобряю его. Времени осталось мало. Сроки поджимают. Эдмунд мне о ней доложил, также как и Лорд Франции. Антуан де Левек на нашей стороне. Нам нужны сторонники, как можно больше сторонников, чтобы ее спасти. Инквизиторша доложила о ней королеве. Не знаю, смогу ли я победить в этой битве? Я слаб, потому что она слаба. Ах, если бы она приняла свою сущность, я не был бы так уязвим. Мои силы на исходе. Перезвони мне, Лео..."
 
Лорд Эструк. Почему этот голос мне так знаком, словно я его знаю сотню лет? Родная кровь зовет, или это память с детских лет возвращается. Итак, Эдмунд Крафф доложил Лорду Гифреду обо мне, а королеве – Карина Кальзада, и теперь Ариадна, скорее всего уже готовит мне облаву. Голова моя шла кругом. С одной стороны, я раздрожалась на Лорда Эструка за то, что он хочет во мне уничтожить мою человечность  и светлое начало добра, а с другой стороны, меня снедала безмерная жалость, что он может погибнуть, а с ним и Леонардо. Два противоположных чувства боролись во мне. Я решила звуковое сообщение удалить. Не надо чтобы Младший Лорд о нем узнал. Я знала, что рано или поздно старший Эструк свяжется с сыном, но надо хоть на время отдалить этот момент. Лорд Гифред показался мне уже не тем заботливым «папочкой», каким его описывал Леонардо, да и сам Младший Лорд все больше отталкивал от себя. Что он хотел во мне уничтожить? Как он это хотел сделать? Как посмел бы согнуть мою волю и разрушить человечность? Думаю, я правильно сделаю, если уничтожу это звуковое сообщение. Закрыв глаза, я нажала на кнопку удаления. Через несколько секунд запищал код входной двери и в комнату вошел Лео. Взглянув на свой мобильник, парень спросил:

 – Лина, никто не звонил?

 – Да вроде все тихо,– ответила я, покосившись на  мобильник.

 – Твои отпечатки пальцев остались на телефоне и запах.

 – Он светился,– ответила я Леонардо как можно убедительнее.– Так бывает, когда включен телефон. Я просто посмотрела заставку на дисплее.

 – Я подумал, что отец звонил или прислал сообщение. Ладно, забудь! Принес тебе свиную кровь, она еще теплая. Поешь. Я согласно кивнула и взяла из рук Лео стакан с кровью.– Сегодня отличная погода, Ангелина. Я оставил тебя отдохнуть, но думаю, что прогулка под ясным небом с сверкающими звездами не помешает развеяться. Если, конечно, ты этого хочешь?

 – Отлично, Лео, – ответила я парню.
 
Мы шли вдоль стен академии, наслаждаясь морозным воздухом и тишиной. Вдруг, за высоким забором, со стороны леса прорычал зверь. На слух рык его напоминал гепарда или пантеру, а вдали завыли волки, словно жалуясь на голод. Со стороны ангаров хозяйственного двора  раздались шорохи и возня. Мы с Лео переглянулись. Парень взял меня за руку и мы побежали.

 Полная луна – прекрасный вид для обозрения, с одной стороны, и очень плохо – с другой. Первое – дает возможность разглядеть что к чему; второе – полный безконтроль и неадекватность со стороны Детей Ночи. Прибежав к одному из ангаров, Лео отпустил мою руку. В пяти метрах от нас девятиклассники из корпуса оборотней разрывали большую тушу лошади. От земли и от животного поднимался пар горячей крови. Джефри Армстронг и Дэн Редман, изгвазданные в крови и в грязи, с пылающими желтым огнем глазами, смотрели на Леонардо с неподдельным страхом. Вены на лице и руках взбучились, выпустились черные когти на пальцах. Я впервые увидела чистокровных оборотней.

 Джефри встал с колен, отстраняясь от холодеющего трупа лошади, и поклонился Младшему Лорду.

 – Прости, Леонардо, мы не смогли сдержаться. – Парень понимал, что мы с Лео были не простыми старостами, которых можно обойти, применив связи и силу. Меня и Лео боялись, т.к мы были назначены самой Ариадной префектами академии.

 – Ладно, ребята, все ясно! Это же ваше первое полнолуние?– спросил Лео.

 – Да, – ответил Дэн Редман. – В следующее полнолуние будет хуже, мы обратимся.

– Кровью пахнет на много миль и сейчас сюда сбежится вся школа. Что мне с вами делать, волки? Если вы попадете в руки Совета, вас отчислят навсегда из школы. В академии достаточно в кладовых мяса, а в медпункте крови в пакетах. Сколько знаю оборотней – все вы одинаковы!

 – Пожалуйста, старосты, прикройте нас,– взмолились парни. Леонардо набрал пару номеров и уже через несколько минут из обоих корпусов прибежали десять чистильщиков, а не сдержавшихся оборотней Леонардо отправил в душевую  хозяйственного блока для рабочих, чтобы они отмылись от крови и грязи. К нам подошли чистильщики академии. Леонардо попросил их убрать все, чтобы даже запаха крови не осталось. Истерзанный круп лошади переправили в небольшой крематорий, что находился за лазаретом.

 – Лео, что будет с парнями?– спросила я Младшего Эструка.

 – На первый раз их простят, но второго шанса...
 
– ...академия «Дыхание ночи» не даст!– продолжила я излюбленное выражение руководства этой самой академии.

 Через пять минут, когда мы покинули хоздвор и шли вдоль забора, вдруг неожиданно зазвонил телефон Леонардо музыкой одной из песен певицы Мадонны.

 – Это из лазарета,– сказал Лео, взглянув на дисплей,– Алло… да, Дмитрий, слушаю… что? Где Харрисон?.. Как пропала?..

 У меня перехватило дыхание. Сегодня же третья ночь ее обращения. Она проснулась, а мы забыли и теперь, наверное, ее одолевает сущий ад голода и жажды.  Я схватила Младшего Лорда за руку.
 
– Лина,– обратился ко мне Леонардо, – ты идешь сейчас ко мне в комнату и ждешь меня там, а я за Лорой. Новорожденная пробудилась и очень голодна.

 – Лео, прекрати так делать! Мы – префекты и состоим с тобой в одной команде! – воскликнула я, переплетая свои пальцы с пальцами Младшего Лорда.

 – Лина, ты пока еще человек, а она сильный новорожденный вампир. У нее  сила немеренная и направлена она на добывание крови, плоти, мозгов, печени. Вряд ли она даже меня узнает, хоть я – ее создатель. Новообращенные из смертных людей рождаются в новой ипостаси мясниками, чего не скажешь о чистокровных, у нас такого не бывает и в этом наше преимущество, а еще в том, что мы не пьем заменители крови.

 – Можно мне с тобой? – попросила я снова. – Мне необходимо ее увидеть.

 – Нет, Лина! Иди ко мне в комнату, код ты знаешь, жди меня там.

 Леонардо исчез быстрее молнии, а я поплелась в его комнату, злясь на испанца. Набрав код, вошла. Скинула сапоги, пуховик, шапочку и села на диван. Перед глазами стояла картина недавно увиденного ужаса чистокровных оборотней. Засыпая, сквозь сон, услышала какую–то тихую возню. Я открыла глаза и быстро села, прислушиваясь. Я была не одна в комнате Лео. Шорох и возня доносились  из его шкафа, я медленно подошла и рывком открыла дверцу. Неожиданно в окне показался Леонардо. Влетев в комнату, он в мгновение ока сбил напавшую было на меня Лору Харрисон. Ее глаза полыхали малиновым светом, клыки выпирали из распухших десен. Бледность кожи указывала на то, что она – порождение ночи, а не человек более. Девушка рычала, как дикая львица под весом Леонардо.

 – В ванную, Ангелина, быстро!– скомандовал младший Эструк. Я опрометью бросилась в ванную, плотно закрыв за собой дверь.

 Минуты затвора казались мне долгими часами. Сначала из комнаты доносилось дикое рычание, злобные крики и стук мебели, а потом воцарилась тишина. После двадцатиминутного затвора я услышала стоны. Они не показались мне стонами боли! Что это было? Неужели Леонардо поит своей  кровью Лору Харрисон? А это значит, что она его убьет, выпьет до капли. Или не убьет... вампиры – бессмертные существа. Я решила выяснить, в чем дело? Тихонько открыв дверь ванной комнаты, я выглянула наружу.

 На ковре, посреди комнаты лежал без одежды Леонардо, а на нем восседала девушка. Она пила его кровь из левой груди. Услышав мои шаги, Лора обернулась, и ее глаза полыхнули страстью. В них была жажды крови, безумный голод, смешанный с пламенем похоти. Я увидела, чем они занимались. Вот оно – соитие духа, плоти и крови! Такие торжествующие победой глаза! Испанец вообще не отреагировал на мое появление. Вспомнились слова Эдмунда Краффа, обращенные при инициации Харрисон, чтобы Леонардо помог Лоре справиться с безумным голодом и жаждой. Теперь я поняла о  чем шла речь. Голод плоти и неукратимая похоть. Меня передернуло от отвращения и затошнило. Я выскочила из комнаты, слезы застилали мои глаза. Я еле разглялела темный коридор, винтовую лестницу в башне, где парни корпуса «А» продолжали жить из-за ремонта. В полутьме я на кого–то налетела, на меня наорали, послали куда подальше за неуклюжесть. Я только повторяла:  "Извините..." Невыразимая тоска и боль предательства со стороны Младшего Лорда терзали мое сердце. Я выскочила на улицу и вдохнула свежего воздуха. Надо бежать, немедленно покинуть академию и желательно навсегда. Не помню, как добралась до своей комнаты. Джессика Ланж спала. Я быстро собрала вещи, написала подруге, что улетаю в Россию, а также оставила послание Роберту Смиту с объяснением того, что Нелли позвонила ночью и сообщила, что ее ребенок при смерти. Да простят меня за эту ложь небеса! На улице рассветало, на хоздворе прокричали петухи. Для Леонардо я не стала оставлять никаких посланий. Обойдется! Сложив в рюкзак необходимые вещи, паспорт и деньги, я вышла из корпуса.  Я сама дойду до остановки! Идти-то  два часа по лесу.

 Ворота академии открыли, а значит, через час взойдет солнце. Подойдя к проходной, я заметила, что Ричард Осборн по кличке «Ричард – львиное сердце» отсутствовал на своем посту. Пока мне сопутствовала удача. Я быстро проскользнула в ворота и побежала вперед, не оглядываясь.

 Прошел час после моего побега. В академи уже, наверное, проснулись и спешат на ежедневное собрание. Меня не сразу хватятся: Лео отдыхает после оргии, а остальным я не больно нужна. Это очень хорошо, потому что видеть Леонардо я сейчас не в силах, да и смогу ли вообще когда-нибудь взглянуть в его бестыжие глаза цвета молодой майской травы? Телефон я оставила в комнате, а с собой взяла домашний из Москвы, где никаких контактных номеров кроме отца, Нелли и Дениса не было. Я шла легко. За ночь подморозило, поэтому снег превратился в наст, по которому удобно было идти. Я подняла глаза к небу. Луна еще не покинула своего поста, а солнце не до конца взошло. Красивое и интересное явление. В желудке предательски заурчало, но вместе с желанием поесть возникла и тошнота. Ее мне только и не хватало.  «Дыши», – приказала я себе и поспешила дальше. Сегодня деревья не казались мне страшными уродцами с Нотр Дама.

 Странно, чем дальше я убегала от давящих стен академии «Дыхание ночи», тем спокойнее мне становилось на душе. Слез не было от предательства Леонардо, а только пустота и боль. И так ли он был виновен в том, что произошло? Он вампир – древний вампир и в нем дух «от начала времен». Что  только Лео в жизни не перевидел! Ни она первая, ни она последняя новообращенная, с которой спит Младший Лорд. Если бы он действительно меня любил, то не стал бы кувыркаться с Лорой Харрисон. Значит, не любит и никогда не любил. Кто мы для вампиров? Жалкие людишки, слабые и ничтожные смертные девчонки! Бурдюки с кровью? Но нет, я еще пока Человек! Я горжусь тем, что Человек! Максим остался в «Дыхание ночи», но и он поймет, что я к Нелли поехала, мы говорили с ним  об этом еще вчера. Я надеюсь, что парень не наделает глупостей. Пусть пока учится и раскрывает тайны академии. Он сильный и Бог сохранит его, я это знаю.

 Вдруг со стороны леса, там, где находилось ранчо  «Одинокий волк», раздался волчий вой. Протяжный и громкий, он огласил весь лес. За ним послышался еще другой, потом третий. Перекличка продолжалась, по звуку приближаясь ко мне. Неужели меня съедят? Волки не заставили себя долго ждать, они  окружили меня, клацая зубами.  Двеннадцать штук. «Ну, вот и все!» – промелькнуло в голове.  Неужели это мой последний час? Осталось совсем немного, последние пять метров, четыре, три…

 Неожиданно из кустов боярышника в круг прыгнул волк. Он был на полметра выше других и в глазах его светилась воля, сила духа и мощь. Я поняла – это Альфа стаи, он был черной масти. Только вот этой стаи или он Альфа – одиночка? Зверь медленно поворачивался вокруг меня и рычал. Может он сам меня съест после того, как отгонит стаю? Волки голодны особенно зимой и человек, в одиночестве идущий по лесу, идеальная закуска для стаи озверевших хищников. Чудо свершилось! Наверное, мне еще не время умирать. Один за другим волки преклонили свои головы, скуля, как щенки перед Альфой стаи и уходили в лес. Вот уже последний волк оскалил свою пасть, и тихо рыкнув на меня, убежал в лес. Ух, и то хорошо, что медведя не встретила, иначе при встрече с ним я точно бы погибла. Все разошлись, остались только я и Альфа. Я посмотрела на часы и не заметила как волк превратился в парня. Его голубые глаза светились нереально красиво на морозном воздухе, черные волосы доходили до пояса, а поджарое тело гармонировало с высоким ростом под метр девяносто. Настоящий атлет!

 – Привет,– поздоровался парень–оборотень. 

 – Привет,– ответила я.

 – Я, Никола Диас.

 – Ангелина Воронова,– представилась я.

 – Сбежала из академии «Дыхание ночи»?

 – Да,– неуверенно ответила я,– так получилось…это длинная история. А ты?

 – Я тоже сбежал от всех. Тебе надо успеть на ближайший рейс самолета? Погоня намечается?– спросил Альфа участливо.

 – Думаю, да. Умный ты, Никола, сразу все понял. Тебе не холодно босиком стоять на снегу?

 – Нет, у меня температура сорок пять градусов. Да и в облике человека я редко нахожусь. Волки – мы такие, а это была моя стая. Они недавно признали меня Альфой, поэтому пока еще не так покорны, как следовало бы. Ладно, сейчас я вновь обращусь, но ты не бойся меня. Садись ко мне на спину и я тебя быстро доставлю до аэропорта.

 – Я вешу сорок шесть кило, да и рост почти метр семьдесят.

 – Я самый крупный оборотень в Америке. Я – Альфа, думаю, что справлюсь.

 – Понятно. Остался час до того времени, как меня окончательно хватятся, надо спешить, – сказала я и посмотрела на восходящее солнце, которое пока было скрыто в тумане. Когда я повернулась в сторону парня – на его месте стоял уже волк. Его огромные  глаза с красным ободком смотрели на меня открыто и преданно. Зверь медленно подошел ко мне, предлагая залезть на его спину. Я погладила черную длинную шерсть и села на Альфу. Немного пригнувшись, поджала ноги, а руками обняла зверя за шею. Волк побежал вглубь леса. Мне пришла на память детская  сказка о Сером волке. Вот ведь, дожила, сказки вспоминаются... Чистокровный вампир, а езжу на оборотне верхом, как на пони. Могучие лапы волка легко передвигались по обледенелому насту, увозя меня все дальше и дальше от неверного Леонардо Эструка. Перед глазами стояла сцена измены Младшего Лорда и страстные глаза Лоры Харрисон. Слезы снова навернулись на глаза, замелькали кадры пережитых дней : мое первое знакомство с испанцем в кафе «Осенний блюз»... встреча в московском ночном клубе... прогулки под луной по ночной Москве...его  восхищение мной. Стихи, которые он читал с упоением, их я выучила наизусть, и они строка за строкой звучали сейчас в моих ушах голосом Леонардо Эструка.  Сердце пронзила острая боль.

Утренний туман постепенно рассеивался, вырисовывались деревья, а под снегом виднелись листочки жухлой травы, веток и земли. Оборотень, Никола Диас, уносил меня дальше от моих кошмаров нынешней ночи. Но я знала, что внутренние демоны – помыслы еще долго будут мучить меня, терзать и без того разбитое сердце. Но знала я и то, что не смогу простить Леонардо быстро и легко. Что – то во мне, словно оборвалось к Лео навсегда. Возможно Бог, в существование Которого я теперь не сомневалась, спасает меня от пагубной страсти к собственному брату по крови.

– Г л а в а 14 –

Почти около самого аэропорта «О'Хара» Никола Диас остановился в кустах дикой малины и я слезла с него. Через мгновение волк обратился в человека. Я купила билет на ближайший рейс до Москвы. До начала регистрации остался час и парень пригласил меня в кафе. Я не стала заходить в « Осенний блюз, » опасаясь, что служащие  могут позвонить Эструку, он появится и вернет меня в академию « Дыхание ночи. » Никола Диас предложил пойти в другое кафе. Парень оказался интересным собеседником и весельчаком. Он говорил без устали, шутил и смог отогнать мое уныние. Выходя из кафе "Маленькая кокетка", мы обменялись номерами телефонов. Перед прощанием я спросила Диаса:

– Знаешь, мне кажется, что я видела тебя под свомими окнами в академии. Это не ты стоял и ухмылялся там? Один даже раз написал записку.

– Да, это был я, – ответил оборотень. – Как – то я бегал по лесу в поисках одной девчонки – волчицы, которая удрала из дома, поставив тем самым всех на уши. Я увидел тебя в окне, но когда твои глаза встретились с моими, я был просто очарован. Они светились у тебя малиновым светом и я понял, что ты вампир. Я увидел в глазах твоих грусть, и мне стало не по себе. Я вдруг понял, что нас с тобой объединяет тяжесть нашей природы. Ты не довольна, что являешься вампиром с рождения, а меня тяготит внутренний зверь. Знаешь, он с каждым днем все больше проявляется во мне, а человек исчезает.

– Ты прав, Никола Диас, я – чистокровный вампир, но ненавижу свою природу и не хочу перерождаться в монстра!

– Я тоже, – ответил парень. – Моя неуправляемая сущность оборотня пугает меня в полнолуние, когда я становлюсь чудовищем, и мой разум отключается. Безумие в полнолуние убивает во мне homo sapiens.

Прислушавшись, Никола Диас сказал:

 – Ну все, Ангелина, тебе пора, объявили начало регистрации нa твой рейс. Пиши мне, звони. Чтобы не случилось, я найду тебя, и где бы ты ни была, всегда помогу.

– Ты такой славный парень, – ответила я. Расставаться с ним не хотелось. Николо Диас был совершенно не похож на Леонардо и это радовало. Простой и открытый, он напоминал мне Максима, такой же преданный и теплый, отличающийся от студентов академии.

 И снова перелет через Атлантический океан на большом Боинге. "Максим, я надеюсь на тебя, что ты справишься с ситуацией и не наделаешь глупостей, продолжишь учебу! Держись!" – эти слова я повторяла раз пятьдесят сквозь слезы, пока железная птица поднималась в воздух, а Америка осталась позади. Я закрыла глаза, но слезы все текли из глаз. Надо отпустить Леонардо...

Ночь. Бал–маскарад. Звуки музыки, хлопушки петард, а также веселый женский смех слышны далеко за рекой. Я стою на другом берегу и до моего слуха доносится стрекот сверчков – этих извечных обитателей летних ночей. Всплеск воды, дурманящий запах цветов и кустарников опьяняет своими ароматами. Летнее разнотравье – оно прекрасно насыщенным обилием запахов. Слышна испанская речь. Я притаилась за кустом шиповника и оказалось – вовремя. На противоположном берегу к водной  глади подошли двое: мужчина лет тридцати с небольшим и молодой парень моего возраста.

 – Лорд Гифред!– воскликнул  парень.– Отец! Сегодня утром я встречался с Ариадной в ее аппартаментах и мне показалось, что передо мной  предстало привидение, уж слишком бледной была королева. Я подошел к ней и припал к ее ногам, прося меня принять и выслушать. Ариадна, отвернувшись, оттолкнула меня.

 – Ты попытался защитить мою дочь? – спросил мужчина.

 – Конечно, отец!– ответил парень.– Долго помучив меня молчанием, королева все же снизошла и выслушала. Единственное, что она сказала мне перед уходом было: «Мы бросим новый жребий, Леонардо. Но, если и в этот раз он  падет на эту девчонку, вы не сможете мне противиться! Ни ты, ни Гифред Эструк».

 – И то хорошо,– ответил мужчина.– Сколько времени дала она на пересмотр кандидатуры?

– Полукровке семнадцать лет. Второе лето, и срок придет! – прощаясь, сказала Ариадна.

 Мужчина и юноша удалились. Я понимала, что это был мой биологический отец, Гифред Эструк, а также мой неверный жених, Младший Лорд. В черных одеждах, в длинных накидках они шли по поляне из травы и цветов, продолжая о чем-то говорить. Накидки шелестели, а ветер уносил их слова в противоположную от меня сторону, поэтому я ничего не рассслышала о чем они беседовали. Я поспешила за ними, но как бы быстро не бежала – догнать не смогла. Увидеть бы Гифреда Эсрука лицом к лицу. Луна выглянула из облаков и осветила поляну. Я увидела Лорда Гифреда и Лео, но они не были людьми, это были черные ангелы, накидки превратились в крылья. Отец и сын, они будто летели, а не  шли по траве.

Я спустилась к ручью и услышала за спиной какой–то шорох, чьи–то шаги. Неужели  прислужники Ариадны? Дальше медлить было нельзя. Я напрягла зрение и присмотрелась. В пяти метрах от меня на берегу стояла лодочка. Недолго думая, я впрыгнула в нее и стала грести. До противоположного берега – рукой подать и я решила, что скоро справлюсь, пристану к берегу. Но ручеек оказался быстрым и сильным. Лодку все дальше относило от того места, на котором остались Эструки. Я поняла, что мне надо перейти на нос лодки, так как впереди увидела решетку. Чтобы предотвратить неминуемый удар, протянула руки. Решетка легко открылась, предоставив мне дальнейшее плавание. Ручей изогнулся. В том месте, куда изгиб ручья прибил мою лодку, я выбралась на берег и буквально упала в кустарник барбариса. Его колючки больно оцарапали  кожу на ногах. Я попала в чащу, но решила не останавливаться и продолжать мое путешествие. Идти по темному лесу оказалось не просто. Извилистая тропинка становилась все уже. В полном мраке, под уханье совы, я то и дело натыкалась на стволы деревьев и кустарники. Наконец, выйдя на опушку леса, я заметила огромный замок и решила пойти к нему. Но когда луна вновь выглянула из облаков, я увидела, что это всего лишь развалины древнего замка. Подойдя к нему поближе, в разбитом окне заметила силуэты двух людей. В одном я узнала Леонардо, а в другом Гифреда Эструка. Они не были уже похожи на темных ангелов, а приняли обычный облик людей. Притаившись, я прислушалась к тому, о чем они говорили:

 – Леонардо, ты говоришь, что отпускаешь Ангелину? – спросил Лорд Эструк.

 – Да, отец! Будет лучше, если мы принесем в жертву на алтарь Лилит другую девушку. – Голос Лео был таким равнодушным и отстраненным. Итак, Младший Лорд не любит меня. Болью отозвались в сердце его слова...

 – Дамы и господа! Наш самолет произвел посадку в аэропорту «Домодедово». За бортом минус пятнадцать градусов… Экипаж прощается с вами…

И снова паспортный контроль. Денег у меня осталось мало и я решила спуститься в метро. Ощутив знакомый и привычный запах подземки, шум колес поезда, я облегченно вздохнула. К Нелли я поеду чуть позже, а пока мне первым делом захотелось посетить Сретенский монастырь, увидеть того старого схимника и поговорить с ним о своей жизни. Слезы лились из глаз. Люди искоса поглядывали на меня в вагоне. Еще бы – впалые глаза с синевой вокруг от усталости и от голода, бледная кожа, горящий взгляд от жажды – то еще зрелище, наверное... Сердобольные бабушки пытались заговорить, но у меня не было сил на разговоры.

В Сретенском монастыре схимника, виденного мною пару месяцев назад, я не нашла. Монах на проходной сказал, что он скончался. Я заплакала. Монах сжалился надо мной и позвал за собой. Метрах в десяти от поклонного креста за алтарем мне показали могилку старца–схимника, которого я искала. Табличка на могильном надгробии гласила :

«Прохоров Макарий Федорович.
19.01 (1915) – 19.01 (2015)
Схимонах Михаил»

Столетний старец скончался совсем недавно, а я не успела с ним поговорить. Он предупреждал меня держаться подальше от Леонардо. Слезы снова навернулись на глаза. Я присела на корточки перед могилой и слова полились из самого сердца:

 – Старец Божий! Помните меня? Я та самая  Ангелина, которую вы видели однажды у ворот монастыря. Я пришла поговорить с вами, но не успела... Я  совсем не знаю правильного пути и запуталась в жизни. Никогда я не задумывалась о своей душе, о вечности… Тот, кого любила моя душа, мое сердце –  мне изменил, а еще он оказался моим братом и он... не человек. Ваша просвещенная душа еще тогда увидела мое будущее, что меня ожидает, если я последую за ним. Не смотря на то, что он – мой брат, я все равно любила его, пока он не изменил мне. Я чувствую, что не смогу простить Леонардо. Он – дитя тьмы, да и я не совсем человек, во мне течет кровь чистокровного вампира. Я верю, что вы были хорошим человеком. Попросите вашего Бога, чтобы мне разобраться в своей жизни, разобраться в людях и встать на правильный путь. Если есть что-то плохое, окружающее меня, отведите от меня, пожалуйста. Я нуждаюсь в вашей помощи и защите, старец Михаил. Вы обещали молиться обо мне.
 
Я встала с корточек и почувствовала, будто камень свалился с моих плеч, отлегло от сердца, а душа глотнула живой воды. Как хорошо в России. В Америке нет такого воздуха, такой живительной силы, которая поднимает и питает благодатью. "Дом Богородицы." – Так Россию называют  люди.

 – Я вернусь к вам, отец Михаил,– проговорила я у могилы старца,– когда все закончится.
 
Поблагодарив монаха – проводника, я вышла из обители. Часы на башне Сретенской колокольни пробили восемь часов вечера. В окнах братского корпуса зажигался свет. Служба закончилась. Я поймала такси и поехала в отель «Мидланд» Шереметьево. В этом отеле меня мало кто найдет. Надеюсь, что Леонардо не сунется туда. Он привык, как истинный эстет, жить в шикарных отелях по западным расценкам. Неделю я проживу в этой  гостинице, похожу по городу, подышу Москвой.

 Я приняла душ и включила телевизор, но мгновенно отпрянула от экрана, т.к на меня смотрели холодные глаза Олега. Бог ты мой! Он в розыске. Меньше всего я хотела бы сейчас видеть именно его. Горло горело от жажды. Заказав себе еду в номер, я ничего не смогла есть. Картофельное пюре с мясом, равиоли с сыром и горячий кофе не пошел мне впрок. Меня вывернуло в унитаз после всего съеденного. Горничная пришла забрать посуду, а я одним движением уложила ее на кровать. Запах крови девушки сводил меня сума. Девица сперва опешила, а через минуту сама начала заигрывать со мной. Она уже почти разделась, когда  до меня вдруг дошло, чего она хочет. Дёсна ныли от напряжения. Из алого пламени жажды меня вывел телефонный звонок.

 – Уходи,– сказала я горничной. Девушка лежала на кровати и взирала на меня недоуменно.

 – Поди прочь!– громко сказала я девушке. Она оделась, фыркнула недовольно и ушла, хлопнув дверью.

 – Алло… Диас?

 – Привет, Ангелина! Как долетела?– спросил меня оборотень.

 – Привет, Ник!– ответила я Альфе чикагского леса. –  Я в порядке.

 – У тебя голос сдавленный, ты чем-то расстроена?– не унимался Диас.
 
– Немного. Меня одолевает жажда. Я не знаю, где найти кровь.

 – Лина, у меня есть друг в Москве, он может достать тебе кровь.

 – Я чуть не съела горничную сейчас. Какой кровью торгует твой приятель?

 – Всякой: от крови с наркотиками, антидепрессантами до чистой крови в пакетах из донорской.

 – Не надо. Если мой бывший захочет меня найти, он в первую очередь свяжется с такими поставщиками, как твой знакомый и выйдет на меня. Поохочусь на животных. Прошу тебя, Ник, не говори обо мне никому.

 – Хочешь, я прилечу к тебе?

– Нет, Альфа Москвы вряд ли примет тебя. Они изгонят чужого вожака, или еще того хуже – передадут Альфе Европы.

– Твой парень в пути. Леонардо его имя?

– Да, он самый! – ответила я.

– Он со свитой днем прошел мимо нас. Я проследил. Лео сел на московский самолет.

 У меня задрожали колени. Я понимала, что рано или поздно Леонардо Эструк найдет меня.

 – Он был расстроен и зол, – продолжал Альфа. – С ним был сухой высокий мужик, вампир. Твой бывший назвал его «Призраком», а так же мужчина лет под сорок : красивый, скорее всего испанец. Я предупредил тебя.

 – Благодарю, но почему ты помогаешь мне, Ник?– спросила я.

 – Ты не обычная девушка и совсем не похожа на кровососов. Уж их-то я знаю!

 – Спасибо, Никола Диас.

 – Всегда рад помочь,– ответил Альфа.
 
Итак, Леонардо, Эдмунд Крафф и Гифред Эструк в пути. Они вылетели на поиски меня в Россию. Неизвестно, где чистокровные сейчас, в какой части Москвы?  Если они заявятся к Нелли или к Воронову, а меня там нет? Отец поднимет весь ФСБ и Интерпол, меня непременно найдут здесь, в отеле «Мидланд». Желудок свело в спазме. Надо поесть. Взяв с собою раскладной нож, я вышла из отеля поохотиться на окраине. Говорят свиная кровь очень похожа на человеческую. Я по запаху нашла свиноферму и, забравшись в нее, стащила небольшого поросенка. Оглушив его ударом, я сделала надрез на шее и присосалась к ране, откуда толчками пульсировала горячая спасительная для меня жидкость.
"До чего ты дожила, Лина?"– говорила я себе, пока кровь проникала в меня. Насытившись, я вытерла пуховик от крови и вышла наружу. Алый морок жажды отступил. Можно питаться и так, не людьми и не чистокровными вампирами. Противно, но терпимо. Я вернулась в отель «Мидланд» и легла спать.

Руины замка. По центру большого зала, от которого практически ничего не осталось, горел костер. У костра на поленьях сидели Леонардо и Лорд Эструк.

 – Почему ты так легко отпускаешь Ангела?– спросил мужчина юношу.

 – Я слишком люблю Ангелину, чтобы давить на ее волю,– ответил Леонардо.

 – Ты не любишь ее! Если бы любил – не отпустил на все четыре стороны.

 – "Свободу выбора дает даже Бог!" – так она мне сказала как-то.

 – Чушь собачья! – закричал Лорд Гифред. – Дух хочет ее, Лилит жаждет ее крови, Леонардо! Праматери Носферату нужна она, а мы лишь пешки в этой игре! Ни мне, ни тебе это не под силу, сын!

– Я только сейчас отчасти понимаю ее.

– Не болтай чушь! Что ты понимаешь?

– Ее жажду свободы, отец...

 Проснувшись, я долго думала о сне. Весь день я отдыхала. Надо было позвонить Нелли и я набрала ее номер.

 – Мама?..– спросила я.

– Лина? Ангелиночка, ты где? Я звонила тебе, но твой телефон был не доступен. Почему ты звонишь с запасного номера?– сыпались на меня вопросы Нелли.

 – Я только прилетела, мама. Хочешь, я приеду к тебе. Ты дома?

– Конечно, я жду! – ответила Нелли.

 Родовое гнездо показалось мне мрачной темницей, где не было родных лиц. Ребенок Олега никогда не станет для меня братом. Войдя в холл, я застала Нелли за  мойкой посуды. Мама обняла меня.

 – Можно, я на Мишу посмотрю? – спросила я Нелли.

 – Можно, Лина, он в детской.

 Войдя в комнату, я нашла мальчика лежащим в деревянной кроватке, сосущим игрушку. Приблизившись к младенцу, я заметила на его левой руке браслет – мелкие бусинки из лунного камня. Понятно, амулет оборотней.

 – Нет, не снимай его!– воскликнула Нелли, отстраняя мои руки от мальчика.

 – Мама, это оберег оборотней. Олег надел?

 – Да, его отец надел перед уходом и сказал, что этот оберег принесет счастье ребенку, силу, мощь и власть. И перестань уже Олега называть каким-то там оборотнем! Он обычный мужчина! – возмутилась Нелли.

 – Мама, ты устала за эти дни. Отдохнула бы! – перевела я разговор на другую тему.

 Нелли благодарно кивнула мне в ответ и ушла к себе. Я осталась с Мишей. Тихонечко сняв амулет из лунного камня, я посмотрела на реакцию младенца. У Михаила вспыхнули глаза желтым ярким светом.

 Мальчик встретился со мной взглядом и меня, словно громом поразило: он смотрел умными, взрослыми глазами и лицо его перекосилось от злобы и ненависти. Он схватил мою руку и попытался укусить.

 – Нет, только не это!– воскликнула я и с силой вырвала свою руку из его сильных, не по годам жестких рук, словно это был не младенец, а взрослый  мужчина, который выкручивал мне запястья.

 – А–сса…– проговорил Миша, сверкнув своими светящимися глазами.

 Если сейчас в ребенке такая сила, что станет с ним, когда он достигнет совершеннолетия? Я надела снова амулет на руку мальчика.

– Г л а в а 15–

На часах показывало двадцать ноль – ноль. Я вышла из таунхауса Нелли. Вызывать такси не стала, а решила пройтись до метро пешком. Конец января. Погода на улице стояла морозная. Все утро выл жалобно ветер, а к вечеру стихло и стало, как в сказке. Вот снег большими хлопьями падает с неба, стелется по дорогам белой скатертью, облепив деревья, словно шубой, искрится в свете неоновых ламп алмазами и сапфирами. Я шла по улице и любовалась ночной Москвой. На встречу мне встретились парень с девушкой. Они смотрели на падающие крупные хлопья снежинок, а  на детской площадке малыши лепили снежную бабу, задорно визжа. Я улыбнулась. Захотелось поиграть с детишками. Было интересно наблюдать как старушки пытаются увести с улицы внучат, а те не даются им в руки и продолжают резвиться. Совсем скоро пройдет зима и настанет благоуханная весна. Те же парень с девушкой будут гулять по Москве, будут сидеть где-нибудь под кронами сирении и открывать друг другу свои мечты, признаваться в любви. Жизнь идет своим чередом, не замедляя шаг ни на секунду, и все это складывается в копилку вечности. Вечная жизнь. В чем она состоит? Погружаясь в собственные мысли, я не заметила, как возле меня затормозил черный «Мерседес». Боковым зрением я увидела "Призрака" и вздрогнула, повернув голову в сторону открывшейся дверцы. Не померещилось – за рулем сидел Эдмунд Крафф, Министр Просвещения собственной персоной.

 – Ангелина!– радостно воскликнул "Призрак", словно мы были близкими родственниками.– Какая встреча, дорогая! Какими судьбами вы оказались в Москве? – проговорил вампир так, что прохожие покосились на нас.

 – Добрый вечер, мистер Крафф,– ответила я Министру Просвещения.– А вы какими судьбами в Москве оказались?

– У меня постоянные дела, девочка, ни минуты покоя! Я то в одной стране, то в другой... – засуетился "Призрак" и похлопал ладонью по сиденью возле себя. – Садитесь в машину.

 Я помедлила. Стоит ли доверять вампиру и садиться в его «Мерседес»? Да и погода – просто сказка на улице. Когда еще удасться погулять по снежной ночной Москве? Хотелось просто пройтись по дорогим с детства скверам, по набережной. Я, конечно, знала о цели его появления – ему нужна я, а значит Эструки где-то совсем рядом. Эдмунд Крафф догадался, что мне не хочется залезать в машину. Он проворно припарковался к обочине и вышел из «Мерседеса».

 – Не хотите пройтись со мной, полюбоваться красотой, подышать морозным воздухом? – спросил меня "Призрак".– Я приглашаю вас погулять по Москве. Посидим где-нибудь, дорогая.

– Согласна. До вашего появления я любовалась родным городом и зимней сказкой, – ответила я. На меня нашел какой-то покой и горло уже не так горело от жажды. Я поняла, что тайный советник Ариадны умеет манипулировать сознанием.

 Довольно улыбнувшись, Министр Просвещения предложил мне свой локоть, чтобы я держалась за него, и мы пошли по набережной.

 – О чем вы думаете, Ангелина?– спросил Крафф.

 – О смысле бытия, о Вечности, сэр! – ответила я.

 – Хорошая тема, что-нибудь решили с Вечностью? – встрепенулся Крафф.

 – Мой отец, когда я пошла в первый класс и спросила его как-то о Вечности, ответил мне, что все люди смертны, но с бессмертными душами. Человек рождается в мир, растет, приобретает опыт духовный и жизненный, а потом умирает (засыпает телесно, чтобы восстать для Бога в жизни вечной.) После пробуждения каждый человек даст ответ за свои дела, поступки и помыслы в День Суда.

 – Ангелина, для бессмертных вампиров жизнь иначе протекает. Душа при инициации отлетает туда, где ей положено быть, но тело становится для духа "домом", в котором  он будет  обитать столько, сколько ему заблагорассудится. «Дух, где хочет, там и пребывает…» – помнишь из Библии?

 – Вы цитируете Библию? Разве вампиры признают  Библию и Бога?

 – Вампиры – существа самодостаточные и мы не признаем Библию. А цитирую я тебе для того, чтобы помочь разобраться в том, что тебя беспокоит.

 – И все таки душа – бессмертна, она уходит к Богу, от Которого изошла в этот мир,– сказала я Краффу.

 – Мы не имеем души, Ангелина, как таковой, мы – Носферату.
 
– Я имею душу. Я – Человек, сэр!

 – Конечно, моя дорогая, я и не оспариваю, что вы – пока еще Человек. Хочу только понять ваш внутренний мир.

– Зачем это вам, сэр? – спросила я. – Мне не хочется, чтобы вы лезли ко мне в душу и копались в ней, а еще, мистер Крафф, я совсем не желаю показаться грубой и прошу простить мой резкий тон.

– О, что вы, дорогая Лина, это я прошу меня простить за то, что затеял этот разговор. Просто я переживаю. Ты сбежала из  академии неожиданно, – проговорил министр, плавно перейдя на "ты", – твой отец и Леонардо место себе не находят.

 – Были причины на это, сэр, и я очень прошу вас, не будем об этом говорить. Вы – не мой отец и тем более не духовник и врядли когда – нибудь им будете! Я уважаю вас и мне не хотелось бы становиться вашим недругом. – Тайный советник примирительно улыбнулся.


Ресторанчик на набережной Москва – реки оказался уютным и готовили здесь хорошо. "Призрак" заказал себе кровь и проворный официант поспешил исполнить заказ чистокровного. Мы сели за столик, огражденный шторой.

– Ангелина, может и ты желаешь отведать нектара богов?– вкрадчиво спросил меня мужчина.

– Не уверена, что хочу связываться с богами! – ответила я.

– Боги и идолы...– медленно проговорил Крафф. – Я так долго живу на этой старой земле и так много всего видел, Лина... На моих глазах проходили года, столетия, целые эпохи... Можно, я сделаю тебе подарок? – перевел он раговор. Прищелкнув пальцами, министр позвал официанта и через секунду у нашего столика появился управляющий рестораном с красивым букетом алых роз.

– Это мне? Спасибо…– только и смогла сказать я улыбающемуся Министру Просвещения.– Бесплатным сыр бывает только в мышеловке, Эдмунд, – снова заговорила я. – Вы ведь не просто так нашли меня в этом многомиллионном городе. Вы следили за мной? Лео попросил вас и это цветы от него?

– Ангелина! Почему сразу такая категоричность? Я встретил тебя и  ты мне симпатична…– Я смотрела на него, не моргая. – Ну, хорошо, Лина, хорошо! – промурлыкал Крафф. – Почти случайно встретил. Вернее, я не надеялся уже тебя найти, как вдруг по случаю ли вмешательства Провидения, счастливой ли удачи, ты вышла из таунхауса Елены Владимировны. Я возблагодарил нашу Авити, что наконец-то тебя нашел. Я понимаю, а так же это понимает мой друг, Лорд Эструк, что ты не захочешь сейчас видеть его, а тем более Младшего Лорда. Я прав?

– Абсолютно, господин Крафф! – ответила я утвердительно.

– Леонардо имел неосторожность у тебя на глазах поддаться минуте слабости с новообращенной Харрисон, но не суди его строго! Не забывай, девочка моя, что он – не человек. Вампиры не могут без соития кормиться.

– Омерзительно! – сказала я. – Я благодарна Провидению, что являюсь Человеком! Скажите мне, мистер Крафф, у вас есть жена?

– Нет, Ангелина, я холост и все мое многовековое существование влачу один.

– Ах, да! – вспомнила я предпочтения Краффа. – Меня не волнует ваша ориентация, господин тайный советник, но я – homo sapiens и хочу настоящих горячих человеческих отношений – радости, любви, верности, преданности, жертвенности...

 – Ах, моя дорогая! Мы – вампиры – народ не предсказуемый!– сладко промурлыкал министр, как Чеширский кот.– В нас умерли такие качества, как жертвенность, преданность и даже любовь, как таковая. Чистокровные  умеют любить по своему, в них живет жажда обладания партнером и не важно мужчина это, или женщина. А еще, мы – собственники. Вторую свою половинку мы никогда не отдадим другому. Поверь, даже сама королева бессмертных не в силах будет нас остановить, если мы полюбим. – Нагнувшись к моему уху, проговорил Крафф.

– А есть ли у вашей королевы возлюбленный?– спросила я.

– Определенного нет. Она любит многих и не долго.

– Леонардо клялся мне в вечной любви и преданности, носил на руках, сдувал пылинки. Видели бы вы сладострастные глаза Харрисон, когда она бесстыдно сидела на Леонардо, ее торжествующий взгляд победительницы и разлучницы! А он даже не услышал, что я рядом стою и все вижу. Как принять это, как  простить, когда в сердце, словно вбили кол? Своим поступком Леонардо перечеркнул нашу любовь.

– Леонардо любит только тебя, Ангелина, он очень сожалеет и переживает, места себе не находит, а Лорд Гифред  желает тебя увидеть здесь, в России.

– Он приехал с вами?

– Почти вместе со мной. А вот и нектар богов принесли. Может желаете чего покрепче?

– Можно вина красного. Оно хоть как–то…

– Утолит жажду?– закончил за меня Эдмунд Крафф и улыбнулся, а я кивнула в ответ.

 – Да, весьма не плохая кровь молодой вампирши, – сказал министр, сделав глоток. – Здесь всегда подают живой товар. Хочешь и тебе закажем?

 Идти сейчас на поиски свиной крови не хотелось, поэтому пришлось согласиться. Министр щелкнул пальцами и подошел официант, а через минуту около моей тарелки с едой уже стоял высокий бокал с алой жидкостью. Я, как жаждущий путник в пустыне, припала к нему и залпом выпила содержимое бокала. Довольно облизнула губы. "Призрак" наблюдал за мной с интересом.

– Хочешь еще? – Я отказалась. – Как тебе удается сдерживаться, Ангелина? Я помню себя в твои годы, когда во мне пробуждалась природа и обуревала сумасшедшая жажда. Я не мог остановиться, да и не хотел противиться своей сущности. Сильная воля и строгость к себе делает тебя в моих глазах, а также в глазах высшего вампирского общества особенной девушкой. Ты достойна стать нашей владычицей, Ангелина. Выдержка королевы!

 – Не желаешь пойти в мой отель?– спросил меня Эдмунд Крафф, когда мы вышли из ресторана.

 Сколького я, оказывается, не знала о Москве! Теперь и в России есть рестораны и кафе, в которых открыто подают свежую кровь. За собственными мыслями я позабыла ответить "Призраку".

 – Ангелина!..

– Ммм… Спасибо, я не могу с вами пойти, сэр, – ответила я.

– Я же тебя не съем, девочка. Ты мне в дочери годишься…

– Я прекрасно помню, мистер Крафф, что вы любите мальчиков, поэтому не боюсь. Ах, простите…

 – Ты уже дважды сказала об этом за вечер, дитя мое, но... ничего, я не стесняюсь.

 Да, в том-то и беда, что у вампиров нет никаких тормозов относительно отношений с партнерами. Сегодня они клянутся в верности на всю вечность, а завтра спят с первыми попавшимися. На глаза навернулись слезы. В памяти так и стояла сцена соития Леонардо и Лоры Харрисон. "Призрак" понял это и обнял меня по-отечески, прижав к своей груди.

 – Ты ведь любишь его, Ангелина? – вкрадчиво спросил Крафф.

 – Я ненавижу Леонардо, он трус! Подослал вас ко мне вместо того, чтобы самому придти. Испугался, что я его побью? Я понимаю, что это он передал мне цветы, но они не нужны мне! А также его лживая любовь не нужна.

 Я вырвалась из рук министра Просвещения и бросилась бежать, оставив розы Краффу. До моего отеля оставалось три квартала.

 – Ангелина…– услышала я незнакомый голос… – Ангелина.
 Я притормозила на обледенелом тротуаре, но по инерции проехала еще несколько метров. Медленно обернулась. Передо мной стоял незнакомый мужчина лет тридцати – тридцати пяти, весь в черном и только оливковая кожа светилась в свете фонарей. Его светло пшеничного цвета волосы, собранные сзади в хвост, развевались на ветру, а светло зеленые глаза излучали непоколебимую волю, силу духа, ум и небывалое притяжение. Они источали гипнотический силу и смотрели,  не моргая. Так, к примеру, смотрит питон, гипнотизируя обезьян, чтобы они шли к нему, а он их потом живьем проглатывает. Также и я сейчас беспомощно взирала на мужчину, а он медленно приближался ко мне.

 – Ангелина…

 – Не подходите, кто бы вы ни были!

 – Я, Лорд Гифред Арнальдо де Эструк, твой отец, Ангелина.

Все завертелось перед глазами и меня накрыло с головой плотными водами алого океана. Я падала во тьму абиссальных глубин и только тихая музыка звучала в голове. «Это конец!» – пронеслось в угасающем сознании.

– Г л а в а 16 –

Громко и величественно звонил колокол Московского Кремля. Одинокий многотонник отзванивал благовест, созывая верующих в храм к заутрени.

– Мама, сегодня пойдем на Пасхальную службу? – спросила я Нелли. И снова я видела себя пятилетним ребенком в новом платье с розовыми бантиками.

Сияющая Нелли держала на руках трехлетнего Дениса и улыбалась мне, а отец сел на корточки передо мной.

 – Конечно, милая. А будут ли у тебя силенки службу ночную отстоять?– спросил он.
 – Да! Рядом же будешь ты, папочка! – ответила я серьезно.

 Пасхальный крестный ход в ночь перед утреней вокруг храма – любимый момент в богослужении. Длинная вереница сияющих людей с восковыми свечами и фонариками в руках шли гуськом друг за другом, воспевая: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесах. И нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити…» Головная часть крестного хода под началом старенького священника, отца Николая, остановилась у закрытых входных церковных дверей. Помедлив, батюшка велегласно возгласил: «Слава Святей Единосущней и Нераздельней Троице всегда, ныне и присно, и во веки веков »… Хор запел: « Аминь ».
"Да воскреснет Бог и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящие Его…» – снова    возгласил священник… Хор запел « Христос воскресе из  мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав." Потом все исчезло и пасхальная ночь в Елоховском соборе, и крестный ход, а я перенеслась в какие-то темные воды океана.

 – Ангелина…– услышала я чей–то женский голос. Он звал меня. Я попыталась открыть глаза, но у меня ничего не получалось. Толща воды,  как многотонная глыба, придавила меня ко дну океана. – Ангелина...

Перед глазами все еще стоял образ женщины. Где-то я уже видела ее! Из тайников памяти всплыла фотография Элеоноры Белянчик.

 – Поднимайся, девочка моя, пора возвращаться,– проговорила моя вторая копия и протянула руку. Чем  выше она поднимала меня из глубин ледяного океана, тем краснее становились его воды. На поверхности нас кто–то ожидал. Элеонора всплыла первой, я за ней и открыла глаза, встретившись с изумрудными очами испанца. Женщину я больше не видела, а вот мужчина существовал реально. Он смотрел на меня внимательно, с кривой улыбкой алых губ.

 – С возвращением, Ангелина,– приветствовал меня испанец.

 – Кто вы?– спросила я в ответ охрипшим голосом.

 Мужчина выпрямился, подняв свое породистое аристократическое бледное лицо и левая бровь его поднялась вверх. Длинные пальцы аристократа, унизанные перстнями из белого золота с разноцветными драгоценными камнями, украшали холеного красавца. В черной кожаной одежде испанец напоминал великолепием, надменностью и гордостью самого Люцефера.

Видимо, читая мои мысли, он произнес на русском языке почти без акцента:

 – Неужели я так сильно похож на дьявола, дорогая моя?

 – Кто вы? Почему можете читать мои мысли? – спросила я, удивившись. – До этого момента ни один человек, ни вампир не могли этого сделать.

 – Я могу легко читать не только твои мысли, Ангелина, но и тайники твоего сердца, потому что являюсь твоим отцом. Я, Гифред Эструк, Лорд города Жироны, поместья Льерс.

 – Отец?– с болью воскликнула я.– Где же вы были все эти семнадцать лет Лорд Жироны? – спросила я его. – Почему меня воспитывали другие люди, а не вы? Почему именно сейчас вы нарушаете мой покой и вторгаетесь в мою жизнь, навязывая свои желания и свою волю, диктуя мне через Леонардо, принять или не принять сущнось вампира?

 – Понимаешь ли…– ответил Гифред Эструк. Он отошел от кровати, словно боялся, что мое близкое присутствие осквернит его. – Не все так просто, девочка, но я постоянно наблюдал за тобой и могу в деталях пересказать о твоей человеческой жизни. Думаю, Леонардо поведал тебе об этом.

– Это не ответ, сэр! – сказала я.

 – Дело вот в чем, Ангелина! Пришло время тебе стать той, кем ты рождена быть, кем суждено тебе явиться среди нас, бессмертных.

 – У вас уже есть королева Ариадна, а также ваш сын, Леонардо. Вы легко можете их поженить. Он – наследник, а не я. Он ваш первенец, а я – женщина. Чего вы от меня хотите?

 – На ком женить Леонардо я знаю сам, прошу мне не указывать! Мала еще. Мне одному решать кем ты обязана стать, и что тебе делать дальше. Что я от тебя хочу? Думаю, полного повиновения моей воле, моим желаниям. Покорность промыслу проматери Лилит. А ее воля на тебе такова – ты и только ты одна должна стать королевой испанского рода бессмертных. Вы с Леонардо созданы друг для друга, вы нареченные. Такова воля Лилит и моя! Положа руку на твое человеческое пока еще сердце, признайся, Ангелина, ты ведь любишь Леонардо!

– Я любила его, была им очарована когда – то, но теперь чувствую, что мы чужие. Когда я его встретила впервые, не знала, что он – мой брат, в нем течет ваша кровь также, как и во мне. Поэтому мы не должны становиться любовниками.

– Заблуждение, Ангелина! – ответил Лорд Гифред.

Вдруг сбоку я услышала еле ощутимое шевеление. Резко повернув голову, я простонала от боли и тошноты, которая подступила к гортани. Это был Леонардо. Он медленно подошел ко мне, не сводя своих светящихся изумрудных глаз от моего лица, и поздоровался. Я тоже не могла отвести взора от его лица, от красиво очерченных губ, от длинных ресничек. Обида, ненависть и боль боролись с моей любовью к неверному Младшему Лорду.

 – Леонардо!– тихо выдохнула я вслух и в мгновение ока Младший Лорд Эструк оказался на коленях у кровати. С одной стороны, я безумно радовалась, что вижу его, с другой – перед глазами вновь встала картина измены Леонардо с Лорой Харрисон.

 – Прости меня, если сможешь, Ангел любимый,– шептал парень, и из глаз его скатилась кровавая слеза.

"Вампиры плачут кровавыми слезами, надо же!" – подумалось мне.

 – Я не достоин видеть тебя и разговаривать с тобой, но я не могу отказаться от тебя, Ангелина. Ты – моя жизнь, но ты и мое проклятие. Ты меня воскрешаешь и убиваешь одновременно. Воскрешаешь тем, что все еще любишь, а убиваешь тем, что не хочешь соединиться со мной в вечности.
 – Зато ты соединился с Лорой Харрисон навечно, – поддела я его, – я не смогу этого забыть, Леонардо.

 Слезы жгли мне глаза, но еще больше горела душа и разбитое сердце.

 – Ты так легко смог мне изменить, – снова сказала я парню.

 – Ангел, я – вампир. Когда мы показываем новообращенным как контролировать жажду, мы вступаем с ними в близость. От этого никуда не деться, от этого не убежать.

 – И скольких ты обратил и научил за свою вечность?– спросила я Младшего Эструка.

 – Ангелина, это природа!– подал голос Лорд Гифред. – Ты многого сейчас не понимаешь и не видишь. Лилит открыла мне, что в последние времена та новообращенная будет телохранителем, помощницей твоей дочери. В конце мая вы с Лео должны пожениться и это мое желание, моя воля. Ты будешь принадлежать только твоему нареченному и родишь от него дочь – наследницу рода Эструк, принцессу Анну. Лилит ей лаже имя уже подобрала.

 – Ну, уж нет! Не дождетесь, кровососы! Я не хочу становиться женой собственного брата и мой ребенок не будет вампиром! Я не позволю! И никогда Лора Харрисон не приблизится к моей дочери. Вы мне надоели! Ваши предания и порядки меня достали! Спать с родным по крови братом, иметь от него детей – это великий грех. Вступать в близость без любви с новообращенными, становясь их создателем? Ужасно все это! Я воспитана так, что если любить, то любить одного, не размениваясь на других. Кровосмесительные браки или отношения – садомский скверный грех.

 – Вы видите, отец!– воскликнул Леонардо, обратившись к Гифреду Эструку. – Вы еще не верили мне!

 – Да! Ее совершенно неправильно воспитали. И почему Элеонора избрала безродную и ветренную Елену Тарасову, чтобы та стала заменой матери Ангелине? – задумчиво проговорил старший Эструк.

 – Не смейте так говорить о моей матери! Нелли хорошо меня воспитала, и мой отец – не вы, сэр! – ответила я.

 – Проклятое заблуждение!– гневно крикнул Лорд Эструк. – Как же это неправильное воспитание смертной женщины так опутало Лину и глубоко засело, пустив глубокие корни?

 – Не надо...– с нажимом ответила я Гифреду Эструку.– Еще хоть слово скажете о Нелли плохо, и я не посмотрю на то, что вы – именитый Лорд! Не имеете никакого права на это! Я уважаю то, чему научили меня мой отец, Воронов Владимир и Нелли! Они не учили меня садомизму и блуду, а только преданности, жертвенности и любви! А вот то, что несете в себе вы, вампиры, есть полный хаос, порочность и распущенность!

 – Да верь ты во что хочешь!– закричал Гифред  Эструк.– Дело не в этом! Просто ты вообще не управляема.

 – Вот и отлично! Я не желаю становиться вашей марионеткой, сэр! Даже, если вы – мой биологический родитель – не позволю говорить гадости на дорогих мне людей! И еще – вы не можете мне приказывать! Даже Бог никого не неволит приходить к Нему. А вы – точно не боги.

 – Мы боги, мы дети Ночи, чада Лилит! А ты – чистокровная, прямая внучка ее, Ангелина.

– Не желаю этого слышать! И знать вас больше не желаю, – крикнула я, глядя в надменные глаза Лорда Гифреда, – кровососы! – Я встала с кровати. Меня качнуло в сторону, но я успела ухватиться за стул, стоящий возле кровати, и оттолкнула, желающего помочь мне Леонардо.

Через секунду я почувствовала пощечину на своей щеке. Я развернулась и убежала прочь из этого дома, забыв про пуховик. Лео побежал было за мной, но Гифред Эструк остановил его:

– Оставь ее, пусть идет!

– Она замерзнет! – ответил Лео.

 Он догнал меня на перекрестке и протянул пуховик.

 – Уходи! – сказала я испанцу. – Не желаю вас больше видеть, проклятые Лорды.

 – Ангел, тебе нельзя к Воронову, – ответил младший Эструк, – он не знает что ты в Москве.

 – Нелли сказала ему, я не сомневаюсь.

 – Я сомневаюсь,– ответил Леонардо,– что он в курсе. К Нелли тоже не ходи, она сейчас занята Олегом, он у нее и водится с волчонком. Возвращайся в свой отель. В номере ты найдешь два кольца. В зависимости от того, какое изберешь для себя, будет зависеть твое будущее.

 – Что за ерунда. Не нужны мне никакие кольца. Я не хочу быть твоей, Леонардо. Уж лучше я стану женой ненавистного тебе охотника! Презренные кровососы, у вас нет ни воспитания, ни морали!

Лео ушел. На улице заметно похолодало и январский воздух освежил мою голову, стало легче дышать. Эструки угнетали меня, было больно от того, что Лео не хочет разделить мои мысли и оставить мне свободу. Леонардо. Слезы лились из глаз потоком, когда я думала о нем. Я ненавидела его и одновременно все еще любила. Я не должна этого делать, потому что он другой, чужой и холодный. Однако, когда я шла пешком по бесконечно длинным улицам столицы, подсознательно ощущала, что кто-то тихонько за мной идет следом, не желая быть узнанным. Стоило мне обернуться, как сопровождающий исчезал так быстро, что я не успевала его разглядеть. Я была уверена, что это Леонардо. Он не хотел меня злить. Я отчаянно ненавидела его, но и мечтала встретиться с ним без назойливого Гифреда Эсрука. При всем его лоске, аристократизме и помпезности мой биологический отец не нравился мне. Было в нем что–то отталкивающее и пугающее.

Показался мой отель и я поднялась на свой этаж. Вошла в номер, но не стала зажигать свет, а прошла к окну, и осторожно встав за занавеску, посмотрела на улицу. Под моими окнами ходил Леонардо. Испанец мучился, я видела по его нервной походке, по тем взглядам, какие он бросал на мое окно, словно желая заглянуть в него. Почему именно я понадобилась Гифреду Эструку? Почему на мне он решил женить своего сына? Почему род вампиров передается через женщину, а не через главу семьи – мужчину? Я включила свет и Леонардо скрылся в тень. Мое женское сердце болело, томилось, злилось переодически, но и любило, тосковало по Лео так, что сжигало обиду и боль, расстворяя солью любви.
 
Ночью я проснулась от ощущения  присутствия и  открыла глаза. На стуле у кровати сидел младший  Эструк.

 – Как ты?.. Зачем ты здесь?..Ах, да! Я же не разговариваю с тобой, вампир! – проговорила я, пытаясь включить бра на стене.

 – Не включай свет, Ангелина, в темноте ты по – особенному прекрасна.

 – Леонардо…

 – Что-то изменилось между Ариадной и Лордом Эструком.

 – В смысле?

 – Час назад она вызвала отца  в Мадрид, в резиденцию Кальзада.

 – Ты же понимаешь, что это ловушка! – сказала я. Неужели Лео и Лорд Гифред не понимают этого?

 – Не думаю, – ответил парень, – скорее, официальный визит. Королева  просила и меня прибыть.

 – Леонардо…

 – Прости меня, Ангел любимый, я так виноват перед тобой.

 – Не надо об этом и не напоминай мне больше о Харрисон.

 – Ты пила свиную кровь?– спросил меня парень.– От тебя пахнет кровью поросенка.

 – Да, Лео! Не могла же я пить людскую кровь, а обращенных или чистокровных рядом не оказалось.

 – У тебя одежда пахнет оборотнем.

 – С чего это?– как можно беспечнее спросила я, желая скрыть тот факт, что при побеге из академии меня вез на себе волк.– Ах, это! Я погладила на ферме собаку, после того как добыла кровь.

 – Хорошо, пусть будет так, как говоришь ты, моя Лина, хоть это запах настоящего оборотня!– сказал Лео. – Ты голодна сейчас?

 – Да, но пить твою кровь не буду, т.к в тебе еще осталась кровь той новообращенной, ты воняешь ею. Кстати, я не хочу ее больше видеть. До сих пор перед глазами стоят ее торжествующий взгляд победительницы и меня это бесит.

 – Ангелина, ты моя, только моя и больше никто не станет у нас на пути. – С этими словами Лео принялся покрывать поцелуями мои руки.

 – Когда отправишься в Испанию?– спросила я  Младшего Лорда.

 – Через два дня мы с отцом вылетаем в Мадрид. Нас встретят ищейки Ариадны. Я пришел, чтобы тебя спрятать на тот случай, если что-то пойдет не так.

 – Я поеду с тобой в Испанию, Леонардо. Я не боюсь проклятую самозванку из рода Кальзада..

 – Нет, и не будем об этом даже говорить. У меня в  Праге есть друг, Михаил Белов, поживешь пока у него.

 – Он вампир?

 – Нет, Михаил Белов – человек, Лина. Ученый–генетик, занимается  проблемой мутаций при скрещивании видов. Его практически не бывает дома. Он живет на востоке Праги в Ржичанах в поместье, которое больше похоже на старинный замок с живописным видом, чем на дом ученого холостяка. Вокруг лес, река, поле... Тебе понравится.
 
– Ты снова все решил за меня, Лео! А что в академии скажут?

 – Я все уладил. Тебя отпустили. Я сказал, что ты заболела. Поживешь у Михаила Белова, пока мы не вернемся из Мадрида. Думаю, там нас не должны надолго задержать.

При мысли о том, что Лео погибнет, у меня сжалось сердце.

 – Писать сообщения и звонить друг другу не будем, во избежание того, что тебя вычислят. У Михаила  есть кровь в холодильнике, – продолжал тем временем наставления Лео.

 – Какая кровь?

 – Кровь обращенных вампиров. Завтра в восемь самолет и я увезу тебя в Прагу, а сейчас надо спать.

 – Ты можешь обойтись и без сна, – сказала я парню. Я не могла больше сердиться на парня, и слезы облегчения полились из глаз. Слезы радости и прощения.

 – Не плачь, Лина! Я больше не позволю тебе плакать, – сказал вампир, утирая мои слезы.

Леонардо лег на кровать и похлопал рукой возле себя, приглашая меня присоединиться. Когда его голова легла ко мне на грудь, я не смутилась. Лео часто так делал, любил слушать, как бьется мое сердце.

– Лео, я не хочу больше знать Лорда Гифреда, – сказала я, засыпая. – Он – не отец, а напыщенный индюк!

– Г л а в а 17–

Перед полетом в Чехию Лео сделал нам паспорта с другими именами для того, чтобы слуги Ариадны как можно дольше нас не вычислили. Младший Лорд стал Марком Альмейда, а я Елизаветой Паниной. Прилетев в Прагу, мы сразу отправились на восток. Черная «Хонда», взятая на прокат, быстро мчалась по трассе, дорога  пролегала вдоль леса и уже через час с небольшим мы с Лео въехали в город Ржичаны. В Чехии зима оказалась мягкой, а солнце, искрящееся между деревьев, все пронизывало светом.

Наконец, мы остановились у двухэтажного поместья. Белокаменный особняк напоминал по строению «Дыхание ночи» в миниатюре. Старинные ставни окон идеально сочетались с черепичной крышей, рядом примыкала маленькая круглая башенка и в ней сейчас горел свет.

– Лео, это напоминает мне академию.

– Здесь гораздо лучше и спокойнее, чем в «Дыхание ночи». Свет в башенке горит потому, что там проводит большую часть времени профессор Белов. Он хороший, добрый старикан и тебе понравится. Я предлагаю ему стать вампиром вот уже тридцать лет, но он отказывается.

– Я его понимаю, – сказала я. – Человеку потерять свою человечность тяжело. Какой бы крутой ни казалась перспектива стать вампиром – жизнь человеческая с ее слабостями, падениями, привязанностями, обидами и прощениями – бесценный дар на Земле.

 – Жаль терять такого ученого, если он лет через пятнадцать покинет этот мир, – сказал Лео, – а особняк похож на " Дыхание ночи" потому, что его проектировал я. Мне хотелось создать маленькую копию академии.

– Почему ты так привязан к ней?

– "Дыхание ночи " я открывал, а по просьбе дона Эрнесто Альвареса написал и издал указ, в академию вложена часть моей души с ее радостями и горестями, – ответил задумчиво Лео.

 – Постройка малой копии академии в Чехии – идеальна и гармонична. Такое ощущение, что сейчас выйдет навстречу Гарсиа или мистер Смит.

– Поверь, их здесь нет и делать им нечего в Ржичанах! – Я кивнула в ответ, а Младший Лорд позвонил по телефону хозяину поместья и через секунду ворота медленно распахнулись.

Мы въехали на подъездную дорожку. Аккуратно постриженные деревья вдоль аллеи сопровождали наш путь пока "Хонда" медленно ехала по белому гравию. На пороге старинного особняка нас встретил его владелец, Михаил Белов. Не вынимая рук из карманов, он наблюдал за нами, щурясь от яркого солнца. Белов с Лео обнялись, а я удивилась порывистости Леонардо, который никогда не проявлял ничего подобного в отношении других людей или вампиров. Даже с Гифредом Эструком их отношения носили характер скорее деловой и официальный, нежели родственный. Испанец всегда считал проявление эмоций слабостью, мешающей жизни и отвлекающей ум от цели. Эмоции Младший Лорд проявлял только, когда питался, считая кровь вожделением, ритуалом и наслаждением. Я смотрела на них во все глаза. Владелец  поместья не отличался красноречием, тогда как Леонардо без умолку рассказывал Белову о России и это было тоже новым откровением для меня. Обычно всегда говорили другие, а Лео снисходительно слушал, редко отвечая даже тогда, когда его очень просили об этом. Чаще всего он откровенно скучал. Спокойный и умиротворенный Михаил Белов внимал словам Младшего Лорда Эструка, слегка кивая головой.

Большой камин из красного кирпича, в котором пылали дубовые поленья, распространял тепло и лесной запах, а от этого становилось еще уютней. От удовольствия я вздохнула, а Лео взял меня за руку.

– Все хорошо, Лина? – спросил испанец. Я кивнула в ответ.

У ног Михаила мирно растянулась  немецкая овчарка, положив голову на свои лапы. Она наблюдала за Лео и за мной. Говорят, животные, долго живущие со своими хозяевами, становятся чем-то на них похожими. Красивые, серьезные, умные глаза собаки смотрели изучающе и по-доброму. Я невольно улыбнулась, и овчарка ответила мне добродушным вилянием хвоста. Хозяин погладил собаку. Я почти не слушала разговор Белова и Лео. Мои мысли были далеко в прошлом. Вспомнилось как в детстве отец купил загородный дом под Москвой с русской печью. Ему надоедала Нелли особенно зимой с ее постоянными упреками и нервными срывами – она меняла гардероб своей одежды каждый сезон и очень нервничала, когда не могла купить тот или иной наряд, или не получалось удивить подруг, купленными шмотками. Меня это так раздражало. В такие дни отец сажал меня в свой Джип и мы уезжали из столицы на пару дней. Владимир Воронов любил простой сельский быт, сам рубил дрова, носил воду, убирался в доме. В русской печи мы запекали картошку и ели ее с селедкой или с квашенной капустой. Лучшего блюда я не ела никогда, ведь все это готовил отец сам... А потом Нелли настояла на том, чтобы отец продал дом, а купил другой с удобствами, через год у них родился Денис...

 – Леонардо, не переживай за свою сестру,– услышала я сквозь свои раздумья голос Михаила Белова, – Ангелине я не позволю скучать. Сегодня – завтра она отдохнет, а потом мы поедем в Прагу и я покажу ей достопримечательности старого города, а заодно сделаю то, о чем ты просил.

 – Я знаю, друг мой. За годы нашего знакомства ты ни разу меня не подвел и я полностью доверяю тебе  моего Ангела.

 – Ты здесь все так хорошо знаешь,– сказала я парню, когда мы вышли на террасу,– словно век  прожил в особняке.

 – Не век, но лет десять пришлось. Мне очень нравится Чехия, а к Испании я равнодушен, меня она не впечатляет. Чехия вся пропитана стариной, историей и красотой. Михаил еще покажет тебе старинные замки с их историей, преданиями и местным фольклором.

Я задумалась. О Чехии я почти ничего не знала кроме того, что это – страна рыцарей, турниров и замков.

 – Не хочешь погулять по территории?– спросил меня младший Эструк.

 – Конечно, хочу. А тебе точно завтра лететь в Мадрид?

 – Да, отец сейчас в Праге и ждет меня в отеле. Ночью я покину тебя, чтобы рано утром улететь в Испанию на частном самолете.

 Мгновенно набежали темные тучи и через несколько минут начался настоящий снегопад. Снег хлопьями валил с потемневшего неба, а мы наслаждались спокойствием и природой, долго играя в снежки. Младший Лорд меньше всего был похож в этот момент на властного и именитого вампира, каким всегда казался в глазах окружающих в "Дыхание ночи". Он словно ребенок забрасывал меня снегом, а я его, и мы смеялись, как очумелые, бегая по двору. Мы вернулись в дом, когда наступил поздний вечер. На столе лежала записка от Михаила:

«Дорогие Лео и Ангелина!  Меня не теряйте, я работаю и ночевать не приду.  Располагайтесь, мой дом в вашем распоряжении. Единственная просьба: отпустите Цезаря погулять перед сном и покормите его. С уважением, М. Белов».

– Вот так всегда, – проговорил Леонардо, – трудоголик! Ты располагайся и прими душ с дороги, а я забегу к Михаилу и посмотрю, что он изобрел. Хочешь, потом загляну к тебе?

 – Хочешь услышать биение моего сердца?– спросила я.

 – Не только…

 После полуночи пришел Леонардо, когда я сладко спала. Его поцелуи разбудили меня. Он прокусил свое запястье, и я припала к его ранке, жадно поглощая кровь. Леонардо перевернул меня на спину и его горячие губы раскрылись на моей шее.

 – Лина, я хочу твою кровь, твою душу, – шептали его губы у самого моего уха, искушая и соблазняя своими бархатными нотками в голосе. Его клыки царапнули кожу и я отстранилась.

 – Нет, Лео, нет!– сказала я парню.

 – Хорошо, Ангелина,– ответил он, – просто полежи рядом, просто еще поешь.

 – Прости, но против моей воли не надо... Я не хочу. – Лео обнял меня по-дружески.

Всю ночь мы проговорили о старой Праге, о истории  гуситских войн, о таборитах, о которых Лео знал больше, чем о родной стране. Оказалось, он лично был знаком с Яном Жижкой, вождем чехов.

– Знаешь, почему я не верю в Бога? – спросил меня Лео.

– Расскажи, – попросила я. Впервые за месяцы нашего знакомства Младший Лорд решил пойти на откровенность и я не могла это пропустить.

– Ты уже знаешь, что я живу на свете давно. Года и эпохи проплывали своей чередой, а я оставался все тем же. Особенно в средние века мой отец скрывался в России от инквизиции и испанского клана Кальзада, а меня отправил в Чехию к одному именитому барону, принадлежащему к королевскому роду, Георгу Фридриху Рау, у которого был сын, Василько. Мы с Василько подружились, часто сражались на мечах, охотились в Богемском лесу на косуль и дичь. Как-то на охоте мы встретили одного странного, но благородного человека по имени Ян, с ним были сотни воинов. Одетый в национальные одежды, он смотрел на нас одним глазом, другой был перевязан, его конь постоянно фыркал и мотал головой. Ян попросил показать ему дорогу к имению барона Фридриха Рау. Василько сказал, что Фридрих Рау – его отец, поэтому воины могут спросить его о цели их путешествия, т.к он в курсе всех вопросов.

– Благородный брат Фридрих ждет нас, чтобы предоставить ночлег, хорошую еду и он осведомлен о нашем приезде.

Бароны Рау приветили в своем имении Яна Жижку, легендарного полководца и неустрашимого воина Чехии. Около недели Ян Жижка со своими воинами пробыл в замке Рау, а когда покинул поместье, мы услышали, что господарь соседнего села, отстоящем от нас в двадцати километрах, отказался принять в свое имение Яна Жижку, назвав его проклятым одноглазым, исчадьем дьявола и служителем тьмы. Услышав оскорбления в свой адрес, полуслепой вождь таборитов обратился к своему верному оруженосцу и ближайшему приверженцу, Маркусу, который всегда был рядом с Жижкой:

– Я не расслышал, Маркус, что сказал этот невежда?

– Он назвал тебя проклятым одноглазым слепцом, служителем тьмы, господин, – ответил тот.

– Что ж, друзья мои, давайте покажем этому толстобрюху ( при этом Жижка не видел хозяина деревни, но который  действительно оказался тучным графом ), кто здесь истинный слепец! Возьмите его и привяжите к позорному столбу в деревне, а после этого наши стрелы, обмакнув в смоле, пустите горящими на дома. Пусть невежда смотрит на великий факел и не говорит, что я возлюбил тьму. При свете пламени, мы сможем сражаться. " Любящий свет, ненавидит тьму", – сказал Жижка.

Страшный приговор вождя таборитов был приведен в точное исполнение, а пылающая деревня послужила освящением в передвижении и штурме повстанцев.

– Я помню эти места, – сказал Ян Жижка после того, как все сгорело, – здесь, в одну из угольных шахт пять лет назад были брошены мои пятьдесят воинов проклятыми жителями деревни и сожжены заживо. А сделали это нечестивые приверженцы немцев, отрекшиеся от своих чешских фамилий в угоду Рима, предатели Родины. Посадим, дети мои, вокруг той шахты деревья и пусть они вечно зеленеют, укрывая под своими кронами наших братьев. А нечестивые жители получили справедливое возмездие за содеянное злодеяние.

– Я видел лицемерие духовных лиц, их отношение к церкви – источнику наживы, – продолжал повествование Младший Лорд. – Чтобы стать папой, многие убивали за это своих соперников, стремясь к власти. Отравления, оклеветания, насилие духовенства отвратили меня от церкви раз и навсегда, т.к они тянули последнее с бедняков, наживаясь и жируя при этом.

После столь длинного повествования о прошлом, Лео встал с кровати и пошел в соседнюю комнату. Вернулся он серьезным и отрешенным, а в руках держал скрипку.

– Ангелина, я хочу, чтобы ты услышала прекрасные народные мелодии чехов. Они грустные, но пронизаны безмерной любовью к Родине и народу. Эти напевы и мелодии мне достались со времен легендарных таборитов.

Лео заиграл на скрипке, а я замерла. Моя душа плакала и умилялась, пела и страдала от звуков и мелодий. Передо мной проходили, словно кадры из кинофильма по истории Чехии. Я видела внутренними очами и воинов, и Жижку – слепца, и пылающую деревню... Не знаю сколько прошло времени, а Младший Лорд все играл и играл, надрывая мне душу божественными звуками скрипки. Он казался мне ангелом возмездия, держащим в одной руке карающий огненный меч, а в другой – весы правосудия Божия. Лео играл на скрипке, точно передавая характер мелодии, ее оттенки и замыслы композиторов. Оно и понятно, ведь народ – носитель духа, поэтому и каждая нота этих произведений бала проникнута духом и темпераментом чехов. Я представила Лео сидящим среди таборитов рядом с Яном Жижкой и помогающего им в их борьбе против насилия Германии и католичества. Да, я бы нисколько не удивилась, если бы Лео перенесся в ту эпоху.

– Чашу! Верните чашу простому народу! Чашу причастия и любви! – слышались мне в душе возгласы людей под водительством Жижки.

Думаю, Младший Лорд играл на скрипке и тогда, как сейчас, сидя на поляне среди Богемского леса, в окружении смертных людей и наслаждался общением с ними. А еще я точно поняла, что история, а также песни и музыка славян дороги Леонардо больше, чем история Испании и собственного рода Эструк. Чешский народ стал для него родным и близким, чем хваленый Лорд Гифред с его происхождением от дьяволицы Лилит. Интересно, сколько лет прожил Лео в Богемии?

Наконец, последние ноты стихли и все погрузилось в тишину. Я не могла сказать ни слова, да и говорить совсем не хотелось, только слезы непрестанно лились из глаз. Младший Лорд тоже молчал, опустил скрипку, и отвернувшись от меня, смотрел в окно. Казалось, он сейчас не в моей комнате и даже не в 21 веке, а там, в эпохе тридцатилетней войны, когда чехи отстаивали право на славянское имя своих отцов и прадедов, отказываясь от диктата немецких королей и навязывания саксонских фамилий. Я вскочила с кровати, подбежала и обняла Лео. Он казался мне в этот момент скорбящим ангелом.

– Я твоя, мой ангел, твоя навеки! – в исступлении шептали мои уста, покрывая его лицо поцелуями.

– Я знаю, девочка моя! – ответил он и поднял меня на руки, отнес снова на кровать и обнял. Казалось, мы вечность так просидели в тишине.

– Мой Ангел, тебе надо поспать. Милая, не плачь, – услышала через вечность слова Леонардо. Помню только его тихий шепот у моих губ: "Поспи".

Проснувшись утром, когда солнце было уже высоко и его лучи ярко освещали мою комнату, я увидела, что Леонардо рядом нет. Моя рука коснулась холодной подушки, на которой ночью лежала голова испанца. В комнату постучали. Я засуетилась, думая, что это хозяин особняка, но через секунду вошла молодая девушка лет шестнадцати – семнадцати и заговорила с акцентом на русском:

 – Доброе утро, пани, я принесла вам кофе и апельсиновый сок. Хозяин ждет вас через полчаса на завтрак.

 – А который сейчас час?

 – Десять часов утра, пани.

– А где Лео? – спросила я.

– Не понимаю о чем вы, пани? Утром, когда я пришла, никого кроме хозяина, вас и Цезаря не было.

 – Хорошо, а как ваше имя? – спросила я девушку.

 – Ох, прошу меня простить! – поклонилась девушка. – Я, Перхта Ульрика Гнайсек.

 – Спасибо, Перхта, я сейчас спущусь вниз.

Девушка удалилась, а я подумала какое у нее необычное имя.

;;;;;;;;;;;;;;;;;

– Расскажите мне о России, от вас так веет ею, Ангелина, – попросил Белов, когда мы ехали в столицу.

 – Москва стоит, в храмах идут богослужения,– ответила я Михаилу, заметив на его машине православные иконы и крест,– но суета невозможная.

 – А ваши родители?

 – Мой отец – директор меховой фабрики в Москве, а у матери третий ребенок родился,– ответила я уклончиво.

 – Ваш отец, Воронов Владимир?– удивленно спросил мужчина.

 – Да, он самый и лучший в мире человек,– ответила я, и глаза мои наполнились слезами. Когда я снова увижу отца, Дениса и Нелли, Антонину Михайловну?

– Я покажу вам, Ангелина, старый город и замки. Вы, наверное, знаете историю Чехии?

 – В общих чертах, Михаил. Вчера Лео немного мне рассказал о Яне Жижке и таборитах. Народные восстания знаю теперь лучше, чем правление монархов в других странах.

 – Тогда готовьтесь к удивительной экскурсии в прошлое, – ответил Белов, въезжая в Прагу.

 Оставив машину на стоянке, мы пошли пешком на площадь, где возвышался храм Троицы. Напротив него стоял высоченный памятник.

 – Это памятник Яну Гусу, основателю гуситского движения. Ян Гус являлся в свое время ученейшим человеком, профессором – бакалавром при университете, читал лекции. "Поборник чаши" – так его называли люди.

– Почему "Поборник чаши?" – спросила я.

– Он восстал против папского насилия, угнетающего народ. Подобно Мартину Лютеру он говорил: "Верните чашу причастия народу!" Он говорил, что должно везде быть равенство, всеобщее братство и свобода. До того времени как я эмигрировал в Чехию в 1985 году в возрасте тридцати лет, я не знал историю Чехии, а когда узнал – просто влюбился. Путешествие по Европе надо начинать именно с Чехии! Давайте, Ангелина, пройдемся по Пражскому граду, по «Златой уличке».

 – Почему называется «Злата уличка?» – переспросила я своего провожатого. –  Здесь изготавливали украшения и предметы из золота?

 – Да, Ангелина, дома низкие, как вы видите, и в них сейчас расположены ювелирные салоны и кругом сувениры. На этой улице раньше жили ремесленники, столяры, плотники, ну и, конечно же, ювелиры. Представить не возможно сколько бесценных украшений создано в этих мастерских и сколько разошлось отсюда по всему свету.

 – Да, надо думать...– восхищенно проговорила я.

 – Зайдем в ювелирный салон «Сваровски», – предложил Белов.

Я попала в самую настоящую империю украшений, сверкающую бриллиантами, и ахнула.

– Даниэль Сваровски начал здесь свою деятельность по изготовлению подобных этим кристаллам, которых в последствие и назвали в честь него – хрусталь «Сваровски».

Я обратила внимание на очень красивое  кольцо с большим граненым камнем в центре, он горел даже в темноте. Ниша, где лежало кольцо, отбрасывала полумрак.

– Это камень «Пироп» – достояние Чешских Вольных Старателей. Еще они добывают большой густой гранат, он тоже красный. По легенде именно он послужил Ною в ковчеге светильником. Чешские гранаты, их еще называются рубинами, они подобны нашим Сибирским. Чтобы так засиял камень, его специально обрабатывают: тридцать две грани для верхней части и двадцать четыре для нижней. В других странах камни эти называются «Огненным оком». В давние времена на больших граненых камнях изображали профили властелинов.

К нам с Михаилом подошел светловолосый мужчина с большими синими глазами, худощавый, подтянутый и с одной серьгой в ухе, явно с бриллиантом «Сваровски», – хозяин бутика. Я не удивилась, когда на чисто русском языке он обратился к моему гиду:

– Миша, здравствуй. Какими судьбами ты в наших  местах? Сколько лет, сколько зим!

 – Здравствуй, Станислав,– ответил ему Белов, крепко пожав руку. – Вот, приехала ко мне сестра моего друга, и я решил показать ей Прагу.

 Мужчина протянул мне руку и представился:

 – Станислав Рожкович.

 – Ангелина Воронова,– ответила я, протянув руку, которую он поцеловал и немного задержал у своих губ.

 – Вы чудо, Ангелина, и я ваш поклонник!

 Я недоуменно посмотрела на Белова.

 – Станислав видит кто вы, чем занимаетесь, основные моменты вашей жизни. У него дар такой. – Я вздрогнула, испугавшись, что и он – вампир.

 – Нет, дорогая, я просто маг. Миша не случайно привел тебя сюда, девочка,– ответил на мое недоумение Станислав Рожкович,– над тобой нависла беда, и я рад буду поквитаться с Ариадной, немного ей насолив, если защищу тебя.

 Я во все глаза смотрела на ювелира.

 – Я подарю тебе рубиновые браслеты, кольцо и подвеску. Ты должна будешь их носить, никогда не снимая. На них я наложу заклятие, которое убережет тебя от Ариадны, защитит от воздействия на твое тело и душу чужой воли. Однако, пообещай мне, Ангелина, что ты отомстишь самозванке за всех нас и  по  своей воле не примешь сущность кровососа.

 – А что делать с ее родословной, с корнями вампира чистокровного? – спросил за меня Михаил Белов.

 – Я могу наложить на нее защиту против сущности вампира. Она не будет мучиться постоянно от жажды и кровь ей понадобится раз в неделю, а может и того реже.

 – Я никогда не хотела становиться вампиром, пан Рожкович, – ответила я ювелиру,– но природа проклятых донимает меня, не спорю.

 – Я знаю. Мой отец тоже был вампиром когда-то, – ответил он, – а мать – колдунья. Мне не передались гены вампира, но я не старею и мне не нужна вообще кровь, я ее не переношу. Мой отец был разочарован в моем рождении, особенно в том, что я не оказался настоящим полукровкой, как он того хотел, поэтому никогда после моего рождения не общался со мной, считая бесполезным существом. Но оно и к лучшему. Отец мой с Западной Украины, где тянется Богемский лес, по всей площади Карпатских гор. Его обратил киевский мастер и он женился на смертной. От их союза появился я. Моя мать – верховная жрица магии и колдовства Западной Украины. Она передала мне все свои  знания и умения. В том числе – запечатывание от мира  вампиров и оборотней. Соглашайся, Ангелина!

Я подумала, знает ли он, что Лео – мой нареченный?

 – Ангелина,– снова проговорил Станислав Рожкович,– Младший Лорд – чистокровный, я знаю это, но знаю и то, что парень не пара тебе. Если ты выйдешь за него замуж, родишь ребенка и этот плод не будет прекрасен, как ты или Леонардо. Он родится эгоистом, надменным вампиром и тираном, как его дед, Лорд Жироны. У тебя уже есть парень, который любит тебя, готов жизнь свою отдать и душу. Он подходит тебе на все сто, и он не вампир. Понимаешь, о чем я говорю?

– Вы читаете мое будущее, пан Рожкович?

– Я маг и не слабый маг, девочка моя! Я все могу прочесть, открыть и увидеть, могу помочь исправить ситуацию.

– Я не хочу становиться монстром, – твердо сказала я, – поэтому согласна, чтобы вы запечатали меня и подарили защиту.

 – Тогда поспешим. Сюда скоро придут чешские кровососы по делам, так сказать, но они – посланники Ариадны. Королева проклятых в курсе, что ты в Чехии, и перероет всю страну в поисках тебя.

Я кивнула в ответ. Михаил подхватил меня под руку с одной стороны, а Станислав Рожкович с другой и мы опустились в подвальное помещение бутика. Винтовые ступени глубоко опускались вниз, я сбилась со счета их количества. Десятки комнат с какими-то таинственными рунами на каждой двери сопровождали наш путь. Дорожка выложена из черного камня, а на стенах висят бра, освещая нам дорогу.

Наконец, мы остановились у одной из последних комнат. Открыв ее, ювелир пропустил нас с Михаилом Беловым внутрь, а сам сделал в воздухе какой-то знак в виде иероглифа. Такой же знак он изобразил и перед спуском в подвал. Заперев на несколько замков комнату, Станислав Рожкович обернулся к нам и проговорил:

– Приступим, дорогие… Ангелина, помоги мне зажечь свечи для ритуала, – обратился ко мне маг.

После того как мы зажгли свечи по кругу и я встала в центр в пятиугольную звезду, ювелир начал на латинском языке читать какие-то заклинания. При каждом законченном предложении один из углов пятиконечной звезды вспыхивал большим ярким пламенем и продолжал гореть. Присмотревшись, я увидела, что в центре на подставке лежат украшения: серьги, кулон с цепочкой и браслеты из горящих камней чешского «Огненного глаза».

По прочтении заклинаний эти ювелирные изделия засияли еще ярче, после чего свечи на углах пентаграммы погасли. Я вышла из центра пятиконечной звезды, у меня немного кружилась голова. Маг указал на украшения и сказал:

– Возьми, Ангелина, и носи, не снимая, никому никогда ничего не давай из этих вещей поносить или примерить. Ничего не чувствуешь в себе?

 – Голова немного кружится, а вот жажда прошла. Я стала обычной, какой была до встречи...

 – С вампирами, ты хотела сказать? – спросил маг. – Итак, моя миссия окончена.

В оправе розового золота так красиво сияли чешские рубины. По мне прошел огонь. Каждой частичкой тела я почувствовала тепло и свечение, пробежавшее по крови.

– Изделия из розового золота великолепно подходят к твоим аквамариновым глазам, Ангелина, а комплект изделия называется «Крылья Ангела».

 – Спасибо, пан Рожкович,– ответила я магу, низко поклонившись,– а можно мне спросить?

 – Конечно, дорогая, – ответил ювелир.

 – Почему вы это делаете для меня? Такие дорогие подарки, внимание…

 – Я уже тебе сказал, почему помогаю тебе! А еще, в моих глазах Миша Белов многое значит и как человек, и как ученый! Он попросил меня о встрече. Я читаю в тебе чистую душу, правые помыслы, добрые намерения и самоотверженность. Ты мне симпатична, Ангелина. Твоя самоотверженность ради спасения брата, когда свою жизнь ты была готова отдать, чтобы его вылечить, радует меня, а еще ты безумно любишь отца, хоть он удочерил тебя и не является родным по крови. А главное – ты не хочешь становиться вампиром, мы с тобой родственные души, дорогой Ангел. И последнее, хочу предупредить тебя, что над Денисом, твоим братом, нависла угроза, но ты не бойся! Если что-то случиться – приезжай вместе с ним ко мне.

– Что должно с Дениской случиться? – в ужасе воскликнула я.

– За ним охотится сильный чистокровный оборотень, укус которого не обратим, но я попытаюсь его разрушить, если не будет слишком поздно.

– У моей матери от второго брака родился сын. Его отец – укушенный оборотнем Москвы...

– Да, я знаю! – ответил маг. – Слишком поздно, Ангелина, спасти этого проклятого младенца.

– Почему он проклят?

– Я вижу на нем печать монстра. Если его не уничтожить сейчас, он станет патрошителем тел через несколько лет.

Я вздрогнула. Правда ли, что сейчас сказал Станислав Рожкович?

– Верь мне, девочка! Не забывай в трудную минуту, что у тебя есть друг в Чехии!

– Спасибо, – сказала я в ответ.

 – А если все же они захотят ее сделать королевой вампиров? – спросил Михаил Белов, до этого все время молчавший.

 – Эструки – мои недруги. Именно Гифред Арнальдо де Эструк лет двести назад, после обращения моего отца, оговорил его, и люди Лорда доставили отца ко двору Ариадны, а из ее рук ничего не ускользает и власть королевы гипер разрушительна. Отец еле выжил и бежал в Италию под крыло королевской династии вампиров, но даже и там псы Ариадны его нашли и уничтожили. Испанским кровососам никогда не соперничать с итальянцами, по силе и власти они слабы!

 – Но Ариадна считает себя королевой всех бессмертных! – сказала я.

 – Это так считает она, девочка, но никто более! Три сына было у Лилит изначально. Первый ушел в Италию (они наследники трона бессмертных), второй – во Францию и лишь третий, младший – в Испанию, а Ариадна – всего четвертая в поколении правнучка Лилит.

 Станислав Рожкович посмотрел на запертую дверь и устремил куда–то вверх свой взор. Через пару секунд он сказал:

– Вам пора уходить. Через десять минут здесь будут люди Ариадны.
 С этими словами ювелир подошел ко мне и несколько раз провел вдоль всего тела с головы до пят руками, не касаясь меня. Эту же процедуру маг проделал и с Михаилом Беловым.

 – Теперь можете спокойно идти и наслаждаться древней Прагой.
 Пан Рожкович распрощался с нами и мы вышли из здания бутика. Пройдя два других магазина, мы увидели людей в черном – длинные плащи развевались на ветру, который порывисто дул с Влтавы. Они  походили на бандитов. Я увидала у них в сапогах кинжалы, а за спиной светящиеся мечи в ножнах. Я знала, что они незримы человеческому взору, но только не мне. Я их видела, и как не странно, их видел Михаил Белов. Они словно плыли по земле, припорошенной снегом, и не оставляли следов. Глаза излучали уверенность в себе, злобу и ненависть. Михаил спокойно взял меня за руку, как кавалер и проговорил:

 – Пойдем к памятнику святого Иоанна Непомука, я расскажу тебе его историю, дорогая.

 Я мгновенно успокоилась, доверившись моему провожатому. Когда мы были достаточно далеко, чтобы ищейки могли нас слышать, спросила Белова:

 – Они не навредят ювелиру?

 – Не должны. Раз ищейки прошли мимо нас, то и он прорвется.  Станислав – очень сильный маг, могущественный. Всего четыре сильнейших и властных колдуна осталось на земле, Станислав Рожкович – один из них, отвечающий за западную часть земного шара. Есть еще северные, южные и восточные маги, курирующие свои территории. Прочие, называющие себя магами – самозванцы и шарлатаны, которых сейчас хоть пруд – пруди, в любых новостях по ТВ показывают и в газетах о них пишут. Все эти их привороты – отвороты – завороты – полная хрень!

 – Леонардо не заметит во мне изменения? Ювелир не очень-то к нему расположен.

 – Если бы не было воли Леонардо Эструка, я не привел бы тебя к Станиславу. Именно он хотел запечатать тебя от Ариадны, от любого бессмертного,  от Гифреда Эструка и даже от себя самого. Младший Лорд любит тебя и готов отпустить, если ты не захочешь остаться с ним. Вот только твой биологический отец, Лорд Гифред, он другой и хочет тебя сделать королевой вампиров, желает уничтожить твою волю человека, скрутить в бараний рог. Его гордыня сродни дьявольской, он бывает неуправляем и не в меру жесток

 – Я не боюсь его! – ответила я. –  Почему выбор пал на меня? Уверена, любая чистокровка пойдет за Лео, он красив, умен, знатен...

 – Ангелина, родословная Эструков ведется от женщины. Такого же мнения придерживаются многие народы мира, в том числе и народ вампиров, а клан Эструков – в особенности. Пойдем, помолимся преподобному Иоанну Непомуку, покровителю всех странствующих, путешествующих и мятущихся.

 Михаил Белов подошел к статуе Иоанна Непомука и сложил руки для молитвы. Я просто закрыла глаза, прося защитить меня от злых вампиров и устроить мою жизнь.

 В моем кармане зазвенел телефон. Я посмотрела на дисплей. Нелли.

 – Мама?– спросила я,– как ты?

 – Лина, дочка, ты где? Мне нужна твоя помощь.

 – Что случилось, мама?– спросила я, не ответив на  вопрос о моем местонахождении.

 – Миша вырос большим, ему на вид три года, хоть прошло всего полгода со дня рождения. Что это делается-то?

 – Мама, ты видишь теперь, что он – не человек.

 – Лина, ты пугаешь меня. Приезжай, очень жду. Я звонила Смиту, но директор сказал, что тебя нет в академии. Ответь мне, где ты находишься и с кем? Отец знает об этом?

 – Мама, я одна поехала по делам, а отцу ничего не говори, – попросила я.

 – Лина, если ты через три дня не приедешь, я скажу Володе, а уж он весь Интерпол поднимет на уши.

 – Мама, я приеду, жди меня! – Нелли отключилась.

 – Осложнения?– спросил Михаил Белов.

 – Да, большие. Мне нужен Лео, мама  в панике, что я не в Штатах, а невесть где...

 – Звонить нельзя. Помнишь? – Я согласно кивнула. – Не переживай! Лео появится через несколько дней.

 – Хорошо бы! – ответила я.

У Станислава Рожковича мы пробыли очень долго, а поэтому на сегодня ограничились посещением местных костелов, парков, памятников древности. Пообедали в уютном ресторанчике на набережной Влтавы и отправились в обратный путь до Ржичан.

 Погода в Чехии теплая даже в феврале. Вот и сейчас термометры показывали не ниже пяти градусов и мне в пуховике было жарко. Ближе к ночи мы вернулись домой. Я выпила холодную колу, а Михаил Белов пошел посмотреть, что у него делается в лаборатории.
 
Ночью мне позвонила Нелли и сообщила, что у Миши прорезаются зубки, температура спала, все нормализовалось, и я могу не торопиться день – другой, если очень занята.

 Ночью зарядил  мокрый  снег с дождем, а утром дорога обледенела и мы вынуждены были сутки просидеть в поместье Белова. Зато Перхта научила меня вышивать за это время крестом, и гладью, а главное исполнять народные песни Чехии. Михаил освободил большую спальню для занятий хореографией. Один раз он даже сам присутствовал, пока я танцевала и долго аплодировал.

Ночами и в свободное время я умирала от беспокойства за Леонардо. Мрачные и тяжелые сны преследовали меня каждую ночь, сводили с ума. На исходе первые три дня моего пребывания в Чехии.

В воскресенье погода разгулялась, и мы смогли выехать из поместья. Михаил Белов снова повез меня в Прагу, в Старый Город.

– Г л а в а 18 –

Замок «Орлик». Гуляя по нему, я легко представляла себе принцесс, живших в этом поместье когда-то. Какие судьбы  были у них? Жили ли они в счастье и любви, или находились здесь, томясь, как изгнанницы в темных комнатах старинного замка-крепости. Мне чудилось привидение девушки, убегающее от чего-то страшного. Чудилось, что принц в белых одеждах ищет возлюбленную, бежит по залам и коридорам мрачного подземелья. Часть замка «Орлик» возвышалось над водой. Кто знает, может от несчастной любви здесь топились девушки, прыгая с высоты башни в пучину волн, а те покрывали их своими темными водами, превращая утопленниц в русалок?

После полудня мы посетили замок Рожмберг. Еще по дороге в поместье  Михаил Белов рассказал о местной достопримечательности – Белой Даме, которая, как гласит легенда, бродит по ночам, пугая окрестных жителей. Суеверные крестьяне не выходят по ночам из своих жилищ, чтобы не встретиться с Белой Дамой. В замке картинная галерея располагалась в ныне действующем музее. Список всех родственников династии Рожмберг, начиная от самого древнего, уходящего в период гуситских войн до последнего отпрыска рода в начале прошлого столетия был высечен на высоком граните в центре поместья рядом с глубоким колодцем. В самом замке я увидела портреты династии Рожмберг. С древних полотен каждый представитель семейства Рожмберг смотрел на меня, казалось, с немым укором и величественностью, присущей королевской знати. Старинная мебель, люстры, подсвечники, украшения – все стояло на своих местах, словно владельцы замка Рожмберг отлучились ненадолго и скоро вернутся. Да, умеют чехи беречь свои исторические памятники и охраняют их, периодически реставрируя.

 – Лина, сейчас я повезу тебя в место великой скоби, где инквизиция расправлялась когда – то над людьми. Если ты, конечно, хочешь этого? – спросил Белов, когда мы покинули замок Рожмберг.

– Я хочу, – уверенно ответила я.


Ничем не примечательное здание с простым крылечком и деревяной дверью. Мы с Беловым вошли в комнату, где продавали билеты. Свет дневной и свет от электричества не проникал в это место. Освящением служили свечи и масляные лампы. Купив билет, я пошла за провожатым чехом к одной из трех дверей. Белов остался в прихожей и смотрел мне вслед с грустью. Сопровождающий меня чех что – то сказал на своем языке, я только смогла уловить смысл, что мне следует пройти дорогу скорби одной, мой друг не сможет меня сопровождать. Дав мне в дорогу большую зажженную свечу, чех указал мне на надпись на двери:

 "Галлерея орудий пыток основана в 1868 году. В ней собраны уникальные вещи времен римской инквизиции, где погибли миллионы ни в чем не по винных людей. Смотри, посетитель, на орудия смерти и трепещи, представляя те страшные и лютые времена."
 
– Хочу предупредить тебя, смелая девушка, что в этой галлерее нельзя разговаривать и кричать, что-то спрашивать, но примерять на себя экспонаты можно, – сказал мне провожатый и удалился.

 Над дверью висела табличка на английском: "Тишина и полное молчание, как дань мертвым". Я молча вошла в галлерею. Она напоминала мрачную темницу с длинным коридором в расстоянии  километра. Кирпичные старые стены хранили на себе следы плесени и крови. Я подошла, чтобы удостоверится в этом – кровь оказалась настоящей. Вокруг стен поставлены решетки, слева дверь, обвитая зеленым плющем и на ней написано: «Вход». По обеим ее сторонам стоят скелеты, словно часовые, охраняя от вторжения во святая святых чешских сокровищ. Я посмотрела  назад и вошла. Дверь за мной со скрежетом закрылась. Назад дороги нет!

Если я думала, что в галлерее почувствую себя спокойнее и там будет светлее, чем в прихожей, то я ошибалась и глубоко. Я попала в полный мрак и в лицо мне повеяло древностью, сыростью и землей. Я обрадовалась, что у меня в руках была свеча и она пахла воском, летом, солнцем и медом. Я считала шаги и на двадцатом увидала стрелку, указывающую на поворот в левую сторону. Я поспешила туда. Не пройдя и трех шагов, увидала, что из глубины галлереи тянется легкий туман, словно дымка. Что бы это могло значить? Я отошла к правой стене и обратила внимание на начертания странных знаков. Надпись на стене была написана на нескольких языках. Меня удивило, что среди английского, чешского, латинского здесь был текст и на русском языке. Посветив себе свечей, я принялась читать надпись под знаками рыбы, креста, овечки и чаши:

 «Мрачная темница, в которую тебе, о, путник, пришлось войти, таит в себе скорбь, боль и отчаяние. Здесь не действуют ни время, ни события  – здесь ВЕЧНОСТЬ. Вечность, в которую канула злоба инквизиции, в нее погрузились боль и страдания. Иди  вперед, путник, и ужаснись злодеяниям темных и непросвещенных людей того времени. Прикоснись к орудиям пыток и почувствуй то, что чувствовал простой народ великой и легендарной Чехии. Прикоснись к боли, ценой которой была искуплена Свобода. Катакомбы мучеников не уступают Римским. Почувствуй, путник, их боль, слезы, отчаяние и кровь…»
 
Я обошла эту часть тунеля трижды, читая снова и снова послание древности, а на противоположной стороне стены прикрепленные черепа смотрели на меня пустыми черными глазницами. Мое сердце сбилось с  ритма и я поспешила дальше.

 Следующий поворот указывал направо и я двинулась по нему. Передо мной открылся небольшой зал, в котором на стенах я увидела прибитые   кованые кольца, с привязанными к ним руками и ногами жертв. К одному такому кольцу был прикован скелет мужчины и голова его склонилась  набок. О чем он думал в последние минуты своей жизни? Были ли это смиренные воззвания к Богу о прощении грехов, о помощи, дабы перенести эти страшные мучения,  или проклинал он своих мучителей, желая им возмездия свыше и кару Небес? Жалостью наполнилось мое сердце. Я прошла дальше. Следующий скелет был посажен на кол, железный наконечник которого выпирал из черепа страдальца. У меня закружилась голова и качнуло в сторону. В мгновение ока увидала я как наяву мужчину с искаженным лицом от неимоверных страданий ожидающего свой последний час. Сколько он терпел перед тем, как отдать душу свою Богу? Я попятилась от  этого зрелища, закрыв рот рукой, чтобы не закричать, и наткнулась на еще более ужаснейший экспонат человеческого страдания: немного  левее от скелета, посаженного на кол, я увидела другого страдальца, стоящего на коленях на каменном полу и черного как ночь. На череп бедного мужчины был надет котел с острыми шипами. О таких я читала еще в школе, что подобные котелки надевали  на  голову заключенных в раскаленном виде. Какова же была бесчеловечность   инквизиции! Череп обуглился, а рот так и остался открытым в состоянии крика до конца времен.

 Я прочла надпись на английском:

 «Преклони колени, путник, перед великими мучениями, которые претерпели люди от жестокости инквизиции, королей и нечестивых судей, которые мучили поборников Свободы, честных людей, оклеветанных завистью, коварством и злобой…»

 Я встала на колени и прочитала про себя: «Со святыми упокой, Христе Боже, души умученных раб Твоих, и в раю их упокой, где нет ни печали, ни слез, ни воздыхания. Аминь». Эту молитву Нелли читала на погосте в Бутове, куда в детстве возила меня на экскурсию. В Бутове лежали умученные за Христа верующие в годы гонений на церковь. Слезы потекли из глаз. Я возблагодарила мысленно Нелли, ее молитва пригодилась в этот момент. Мне явно слышался скрежет цепей, стоны мучеников, их слезы и вздохи, предсмертные хрипы. Что это было – видения моих переживаний или спецэффекты, которыми сейчас изобилует век прогресса?
 
Далее я увидела скелеты женщин и детей, заколотых ножами, которые торчали из их груди. Понятно, мужчин и женщин пытали, но что здесь делают скелеты детей? Скорее всего, это какие–то религиозные последователи, которые не исповедовали католицизм. Были ли они православными, или приверженцы протестантизма? Скорее всего последние! Еще через два метра я увидала углубления в стене, это  были одиночные казематы. На камне рядом с таким углублением я прочла на английском:

 «В такой темнице заживо погребли десятерых человек. Стоны, крики слышались много дней, пока души не покинули изможденные голодом и жаждой тела».
 Рядом с этими казематами я увидела колодец, сделанный из серебра. Заглянула в него и мне показалось, что на дне его  плещется жидкость алого цвета. Я в ужасе отпрянула от колодца. На поверхности него лежала решетка тоже из серебра. На ней привинченная надпись гласила следующее: «Здесь содержались оборотни. На дне кровавой воды лежат кости людей, превращавшихся в полнолуние в зверей…»

 Я прошла дальше. Чугунная дверь закрывала какую-то комнату. Сбоку на стене, прибитая гвоздями дощечка, гласила:

 «Склеп вампиров. Людям входить категорически воспрещается, ибо они голодны...»
 
Где-то в недрах склепа послышался скрип и шорох. Я инстинктивно отпрянула от чугунной двери. Надо возвращаться. Я медленно отправилась в обратный путь и мне чудились звуки, стоны, шорохи, бряцание цепей, крики страданий, боли и беспросветное отчаяние.

Я не помню, как вернулась назад. Холодный пот стекал по моей спине, по лицу. Меня лихорадило. Я постучала в дверь и она тут же открылась. Михаил Белов ожидал меня у выхода. Увидев меня, он подхватил мое тело, последние силы покинули меня и я упала в его объятия. Нервные потрясения меня сразили и крепкий организм не выдержал сверхмощной психологической нагрузки. И снова алые воды океана накрыли меня с головой.

 – Ангелина…– звал меня голос,– Ангелина…

 Я попыталась выплыть из океана, волны которого  давили на мою голову и грудь. Перед мысленным взором стоял облик Элеоноры Белянчик, моей биологической матери. Она смотрела на меня не тем прекрасным взором, какой я видела как-то в грезах, а иссохший. Кости, обтянутые кожей, и лицо в морщинах, впалые глаза мерцали малиновым светом, а клыки выпирали из иссохшего рта.

 – Кто вы?– обратилась я к женщине.

 – Я твоя мать, Ангелина,– ответил мне скелет, обтянутый кожей.

 – Но вы умерли. Лорд Эструк оплакал вас и отомстил Диане Кальзада за вашу смерть.

 – Я  существую, ибо не могу умереть. Вот уже шестнадцать с половиной лет я замурована в склепе, что ты видела, в котором вампиры закрыты. Дочь моя, Ангелина, вызволи меня оттуда. Никто не знает, что я в том  склепе.

 – А Лорд Гифред, а Леонардо знают?
 – Нет. Ариадна поместила меня сохнуть и томиться в голоде и жажде на века. Они должны меня оттуда вытащить. Обещай мне, Ангелина, что Лорд Гифред и Лео помогут мне.

 – Хорошо, я постараюсь...

 Я очнулась от  обморока и оказалась лежащей на скамейке перед входом в страшную комнату пыток. Надо мной склонился Михаил Белов.

 – Наконец–то, Ангелина. Как ты?

 – Клиент скорее жив, чем мертв,– ответила я, положив руку на пылающий лоб.

 – Слишком сильным оказалось потрясение для тебя посещение галлереи пыток. Прости, что привел тебя в это место, Ангелина. Тебе необходима сейчас кровь, – сказал он.

– Все нормально, Михаил. Зато я столько всего узнала. Насчет крови... было бы нелохо, если бы вы ее раздобыли, – ответила смущенно я. – Меня лихорадит.

– Я взял с собой немного.

– Человеческой не надо, – еле слышно сказала я.

– У меня другой нет, а Лео очень рассердится, если ты сейчас, оголодав, навредишь кому – нибудь. Не сопротивляйся.

Пришлось подчиниться.

 – Скажите, Михаил, – спросила я, когда мы шли по улице, –  в конце туннеля я увидела чугунную дверь, а возле нее надпись «Склеп вампиров». Что это значит, вы знаете что–то об этом?

 Михаил Белов взял меня под руку. Я оперлась на нее, и мы пошли в ближайший ресторанчик кубинской кухни. Веселая музыка и вкусная еда немного меня успокоили. Михаил  Белов не отвечал на мой вопрос, а я нервничала от его молчания. На танцполе кружилась и пела песню артистка под музыку живого исполнения какой–то  чешской группы.

 – Итак,– проговорила я, выпив бокал красного  вина,– вы не ответили на мой вопрос, Михаил.

 – Не время и не место, Ангелина,– ответил мне мой спутник,– мы не одни, дорогая.

 Я медленно оглянулась. За столиками сидело несколько пар в одежде ищеек королевы Ариадны. Такие наряды я видела пару раз, когда приезжали  Министры просвещения в «Дыхание ночи». Я невольно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки. Михаил положил свою руку на мою, стараясь поддержать.

 Когда я доедала десерт, один из ищеек подошел к нам и обратился к Михаилу Белову на чешском языке. Я не понимала их разговора, а только могла судить по спокойным ответам Михаила, что пока у него все под контролем.

 Ищейка взял за руку моего провожатого, но тут же, словно ошпарившись, отнял ее. Михаил ему что–то сказал и парень ретировался.
 Мы встали из–за стола. Михаил оставил на столе деньги и мы вышли из ресторана.

Через какое–то время заговорил Михаил.

 – Прости меня, Ангелина, что я не ответил сразу. Тот, кто подошел ко мне в ресторане – самый жестокий, злобный и сильный вампир – сторожевой пес королевы Ариадны. Его зовут Фернандо Лупес. Не дай Бог никому встретиться с ним в подземелье королевы. Вампиры трепещут его все до одного. Даже чистокровные стараются с ним не пересекаться.

 – Он чистокровный?– спросила я.

 – Нет, обращенный в 1865 году. Его создала сама королева бессмертных. Несмотря на внешнюю красоту сердцееда, дух в нем самого Люцефера, а хитрость и коварство не имеют конца и границ. Он ненавидит как смертных людей, так и своих сородичей, вампиров, однако, предан как пес Ариадне, отчего и получил это прозвище. Бойся его, девочка!– проговорил Михаил Белов, пожав мою руку.

 – А что насчет подземелья оружейной комнаты? – спросила я снова. Это интересовало меня больше, чем пес Ариадны.

 – Ах, да…– неопределенно ответил мой провожатый.– Тот склеп смертников за чугунной дверью… там вампиры заключены. Они почти превратились в мумии, но жизнь в них теплится и это будет вечно, если кто–то не освободит их. Дверь опечатана и закрыта на сотни секретных кодов, которых знает только Ариадна и Фернандо Лупес. Даже всесильные Министры и тайные советники королевы бессмертных не знают этого.

– Сколько в себе таит Чехия!– воскликнула я.

 – О, это малая доля того сколько сокрыто в Риме и Париже времен «святой инквизиции».
 
– Вы видели другие подземелья и тоннели пыток?

 – Я видел,– кротко ответил мне Михаил Белов.– Видел и в России времен Красного террора. Они, поверь мне, не уступают по злобе, ухищренности и жестокости инквизиции.

 – Мне надо позвонить Леонардо,– сказала я.

 – Лина, этого делать не стоит,– ответил мне Белов. Лео сейчас в самом очаге неприятельского стана и надо надеяться, что его выпустят, хоть я и не уверен в этом.

Я вздрогнула. Надо держаться и надеяться на лучшее, что Лео вернется.

 – Что вам сказал Фернандо Лупес?– спросила я, стараясь сейчас не думать о том, что может сделать Ариадна с Эструками.

 – Спрашивал о тебе. Он не мог пробиться в твою голову и даже подойти близко к твоему сознанию. Я очень этому рад, что от воздействия этих мерзких тварей ты защищена. Старания пана Станислава Рожковича не пропали даром!
 
– Вы знали мою биологическую мать?

– Элеонору Владимировну Белянчик?– спросил меня ученый и глаза его погрустнели.– Да, Лина, я знал ее. Это была неординарная женщина, жаль только что вампир.

 – Вы любили ее?– догадалась я.

 – Да, почти двадцать лет мое сердце билось для нее, я часто был ее донором.

 Мне так хотелось узнать – знает ли он, что Элеонора Белянчик замурована в склепе, но я не решалась спросить.
 
– А вам не известны имена вампиров, замурованных в склепе? – снова спросила я.

 – Леонардо говорил, что Лорды Англии, Израиля, Африки, Австралии замурованы в склепе.

 – А еще кто? – настаивала я.

 – Несколько почтенных Принцесс Ночи. Их детей уничтожили публично на кострах за неповиновение династии де Кальзада еще в период инквизиции. Нередко правящая династия выдавала своих же для уничтожения иезуитам.

Да, похоже, он не знает, что Элеонора заточена в этом склепе вечной жажды и голода.

Поздно вечером мы вернулись в Ржичаны. Мне, как никогда, нужен был Леонардо.

– Г л а в а 19 –

«Дорогой дневник! Прошло почти две недели с тех пор, как я поселилась в гостеприимном доме Михаила Белова на окраине Ржичан. Сегодня очень ненастная погода. Если в центре Праги и на юге страны конец февраля довольно мягок и температура редко опускается до минус шести градусов, то здесь, в Ржичанах, очень холодно. Сегодня Михаил Белов затопил даже старинную печь в гостиной, чтобы не замерзнуть. Генетик, конечно, пытается меня веселить, рассказывает истории своей юности о том, как учился в МГУ, какая тогда была интересная студенческая жизнь с походами и ночевками в лесу или у реки в палатках. Я слушала его, улыбалась в ответ, но мое сердце было не спокойно. Много дней прошло с тех пор как Лео уехал в Мадрид, но пока не вернулся. Только бы проклятая королева Ариадна ничего с ним не сделала...»

Неистовая настоящая буря разразилась еще утром, когда мы мирно пили чай с приготовленными Перхтой пончиками с повидлом и пирожками с яблоками. Аромат горячего кофе распространялся по всему дому, будоража своим запахом даже Цезаря.

– Буря гонит к нам какую-то беду или извещение, – сказала Перхта.

"Только бы с Леонардо ничего не случилось", – подумала я.

Перхта вышла из столовой, когда мы завтракали, и попросила ее не беспокоить. Внезапно, где-то на улице послышался страшный треск падающих деревьев и волчьего воя. Девушка вернулась в столовую что-то горячо и испуганно бормоча, ее трясло.

 – Не бойся, Перхта,– обратился к девушке Михаил Белов,– разве ты не знаешь, что бури и ненастья в этих краях столь же часты и неистовы, как и в Богемском лесу, который тянется от самых Карпатских гор?

 – Знаю, пан Белов,– обратилась к хозяину поместья   Перхта и от страха плюхнулась в кресло возле камина. Я ей улыбнулась, хоть у меня самой сердце леденил страх и предчувствие. – Но ничего не могу поделать с собой. Страх животный наполняет мою душу, и я готова визжать от ужаса из – за воя волков в наших лесах и завывания ветра. Можно я не пойду сегодня домой?

– Конечно, Перхта, оставайся с нами. Ангелине тоже будет с тобой веселее, – ответил Белов, а я согласно кивнула.

 Я подошла к девушке и взяла ее за руку. Она понемногу успокоилась, ее глаза приобрели мягкость и осмысленность.

 – Спасибо, Ангелина,–  сказала Перхта,– вы хорошая девушка. Можно я в вашей комнате останусь на ночь?

 – Конечно, можно,– ответил Михаил Белов, – тем более, тебе завтра рано вставать – у нас намечаются гости.

 – Гости?– одновременно спросили мы с Перхтой.

 – Именно, гости! Ученые из Пражского университета и научно–исследовательского центра посетят нас. Они около семнадцати часов придут.

– Лина,– обратился ко мне Белов,– на тебе украшение гостиной и сервировка стола, а Перхта будет готовить национальные блюда и выпечку. У нее это отлично получается.

 – Ах, господин, я рада вам послужить, – ответила девушка, – вы так заботитесь о моей больной матери, оплачивая ее лечение в клинике, также печетесь о моем брате Петре, чтобы он смог закончить учебу в Пражском университете, меня не обижаете, во всем помогаете. Малое, чем я могу вам отплатить, Михаил Юрьевич, это приготовлением отличного ужина. Я все сделаю как надо, не волнуйтесь, профессор!

Я с удивлением посмотрела на Белова, который оказался не только знаменитым ученым, но и добрым благодетелем семьи Перхты Гнайсек. Думаю, не только ее семье помогает Михаил, но и другим нуждающимся в его помощи людям. Сегодня я видела как к нему приходил мужчина и попросил Белова посетить его дом, а вчера, не смотря на сильный ветер, профессор сам куда-то ушел и долго не возвращался. На мои вопросы Перхта Гнайсек отвечала, что у Белова полно несчастных, о которых он заботиться.

Снова послышался волчий вой возле самых окон и ветер  неистово прошелся по кронам деревьев. Эхо волчьего воя далеко разносилось по лесу. Может это было не эхо, а перекличка стаи? Простые ли это волки, или есть среди них, подобно чикагскому оборотню – Альфе? Цезарь, лежавший у ног хозяина, неистово заскулил, поднялся и обернулся пару раз вокруг себя, а затем, поджав хвост, лег и уткнул морду в лапы. Михаил  вздохнул.

 – Иди, Перхта, поставь пока опару для выпечки. Думаю, во всей Чехии не найдется такой прекрасной стряпухи, как ты. Твои пироги славятся! – улыбнулся девушке Михаил Белов. Девушка, зардевшись, пошла  на кухню, за ней побежал, виляя хвостом, Цезарь.

 – У нас в Чикагском лесу водятся оборотни, а с Альфой стаи я знакома хорошо. Добрый парень.

 – У нас в лесу не одна стая оборотней водится. Они разделены на кланы и округи,– ответил  генетик.

 – А рядом с вашим особняком?– спросила я.

 – Первым завыл оборотень, ему вторили обычные волки. Они охраняют этот лес.

 – Но как Леонардо вернется этой ночью сюда,  если Альфа здесь?

 – Они хорошие знакомые, хоть и не друзья. Альфа уважает Леонардо Эструка, так же как и тот, в свою очередь, уважает Альфу. Кстати, он завтра приглашен на званый ужин. Я нашел формулу для Альфы и его стаи, чтобы они могли вводить препарат себе и безболезненно обращаться, минуя разрывания плоти и крови в полнолуние.

– Здорово, профессор, – сказала я и добавила: – Вот бы моему другу – оборотню такой препарат привезти в Чикаго...

– Ради тебя, Ангелина, и в память о твоей матери, я дам тебе такой препарат завтра утром, – ответил Белов.– А пока пора идти спать.

Но не успел он дойти до двери, как вдруг раздался страшный треск, и звон разбитого стекла со стороны башни, где проводил свои опыты по синтезу крови профессор Белов. Генетик побледнел и выбежал через запасной выход, который вел в башню и соединял оба здания.

 – Закройся, Ангелина, и Перхту возьми к себе. Никуда не выходите! – были последние слова Белова перед тем, как он вышел из дома.

 Профессор отсутствовал несколько часов, а вернувшись, рассказал, что дерево упало под натиском бури и огромная ветка врезалась в окно, где Белов проводил свои опыты над вампиром. Последний сбежал, каким-то образом и ему удалось сломать решетку. Он утащил с собой всю кровь, которая была в лаборатории.

 – Я позвонил чешскому Лорду, Ярославу Роктанскому, его люди начали поиски беглеца. У нас дом прочный, надежный и без приглашения вампир не войдет.
 
Сон не шел ко мне. Перхта уснула рано, закрывшись одеялом с головой – «от кошмаров, которые бродят по большому дому в ненастье», – так сказала девушка. Она отвернулась к стене и отключилась, а я еще долго не могла уснуть.

 Волки выли почти всю ночь и я слышала как они бегали вокруг дома. Я долго писала в дневнике свои сокровенные мысли и чувства, открывая бумажному другу мое сердце. Около трех часов утра отложила дневник и решила посмотреть в окно. Погода немного улеглась, тучи рассеялись и выглянула луна. Напротив меня стоял огромный черный волк со светящимися глазами и клацал зубами. Его ехидная морда нагло ухмылялась. Был ли это тот самый Альфа Ржичанского леса или просто дикий волк? Я поспешно отошла от окна. Чует ли он мою сущность вампира, если так  скалится? Скорее всего, чует хорошо.

 Наконец, глаза стали закрываться и у меня. Я легла в кровать и провалилась в тяжелый сон. Сквозь пелену забытья я почувствовала чьи–то руки, которые меня куда-то несли. Я проснулась и узнала Леонардо Эструка, который на руках держал меня, прижав к своей груди. Я обняла его за шею, а парень открыл какую-то дверь и вошел в богато уставленную комнату. Опустив меня на кровать, лег рядом, покрывая поцелуями мое лицо, губы, глаза, шею и руки.

 – Господи, наконец–то я вернулся, наконец–то  вижу тебя, могу прикасаться и снова любить! – шептал парень.

 – Как все прошло, Лео?– спросила я.

 – На этот раз нас с отцом отпустили, но пятерым ищейкам Ариадны все же досталось на орехи от меня. Я их уничтожил. Все в прошлом. Как же я скучал по твоим аквамариновым глазам, по нежной улыбке и ямочкам возле губ,– проговорил Младший Лорд.

 – Стихия несколько дней бушует на улице и мне никак не удается посмотреть больше достопримечательностей в Старом Городе, – посетовала я. – А еще вампир подопытный, что содержался в лаборатории Михаила, сбежал этой ночью, забрав всю кровь. Генетик делает все возможное, чтобы его нашли вампиры Чехии.

– Они найдут, хорошо работают ищейки, но нам с тобой пора отсюда уезжать. Уже завтра пражские вампиры посетят Мишу Белова.

 – Мы посетили алмазного короля в бутике «Сваровски», пана Станислава Рожковича. Он меня запечатал от вампиров, оборотней, магов и прочей нечисти. Теперь меня редко донимает жажда крови. Мимо нас прошли ищейки Ариадны, которых она послала за мной сюда, в Чехию, пока тебя не было. Каким-то образом  она узнала, что ты спрятал меня в этой
стране.

 – Это я так пожелал, чтобы тебя запечатал маг Рожкович. Отец не в курсе этого дела, он никогда бы мне не позволил, чтобы его недруг прикоснулся к тебе. Нас тоже с отцом верховный маг Соединенных Штатов запечатал перед поездкой в Мадрид, поэтому Ариадна отпустила, не смогла проникнуть в разум, навязать свою волю и убить. Я не хочу, чтобы ты стала жертвой отца, поэтому и от него тебя запечатал Станислав  Рожкович.

– Мне надо тебе кое-что сказать, Лео…

– Может завтра поговорим, или это серьезно? – спросил Лео, целуя меня.

– Серьезно и очень! – ответила я.
Парень сел на кровать. Его огненные, полные страсти глаза смотрели на меня, не моргая.

– Говори, я слушаю, – произнес он.

 – Мы посетили оружейную палату и галерею пыток. Это – то еще зрелище! – начала я свой рассказ.

 – Представь, я лично присутствовал в то время, когда там мучили людей и Детей Ночи. Тогда это была огромная камера пыток, меня тоже поймали, но я смог выбраться, отец спас ночью. Многих вампиров заточили в одном из склепов в той галерее смерти. Некоторых нам с Лордом Гифредом удалось спасти, но большая часть погребена заживо. Я долго не мог после этого прийти в себя от увиденного.

 – Так, это то самое место, где чешская инквизиция производила суд?

 – Да, то самое место, Ангелина, но проводили пытки не чехи, а инквизиция Рима. Впоследствие камеру пыток переделали в галерею, где выставили для обзора и для памяти преступления проклятой инквизиции. Оружейная палата и смотровая галерея звуконепроницаемы. Тот склеп смертников в конце галереи хорошо мне знаком.

 – Мне было откровение, Леонардо. Ты в курсе кто замурован там?
 – Бывшие Лорды разных стран, политические деятели, некоторые министры, разгневавшие или не угодившие сыновьям Лилит, живущих в Италии, Франции и Испании. Позднее, в склепе замуровывали и врагов королевы Ариадны.
 
– Лео…

 – Да, милая, что за откровение было тебе?

 – Когда мне стало плохо после посещения наглядных экспонатов жестокости, злобы, ненависти палачей инквизиции, я упала на руки Михаила Белова. Генетик вынес меня на улицу. Пока я была в отключке, меня посетила Элеонора Белянчик, графиня Эструк. Ее кости, обтянутые кожей, едва передвигались, пока она шла ко мне, впалые глаза светились малиновым светом, язык еле ворочался. Полускелет приблизился ко  мне и назвал меня по имени. Мы общались мысленно. Элеонора просила меня передать Лорду Гифреду и тебе, что она замурована в том склепе. Ее не уничтожили, как все думали, но выкрали после того, как меня Элеонора Белянчик передала Нелли семнадцать лет назад. Она потеряла сознание, а подъехавшая «Скорая» оказалась липовой, т.к в ней находились ищейки Аридны Кальзада, которыми руководил пес королевы бессмертных, Фернандо Лупес. Таким образом, женщина оказалась в том склепе вампиров и она ждет своего освобождения.

– Тебе не привиделось все это, Лина? – спросил побледневший Леонардо, вскочив с кровати. Он нервно ходил по комнате. – Отец сказал, что сам видел мертвое тело Элеоноры.

– Лео, я рассказала тебе все, что знаю. Возможно, Лорду Гифреду подсунули очень похожую женщину на Элеонору Белянчик, а он от горя не заметил подмену?

– Хорошо, если ты настаиваешь, я сам пойду через пару часов в тот склеп и постараюсь послушать под дверью, а сейчас, иди ко мне, Лина, я так скучал, так хотел послушать, как стучит твое сердечко.

Парень лег рядом, голову положил на мою  грудь и мгновенно заснул. Вампиры могут и не спать, но это была не усталость у Младшего Лорда, а настоящее истощение физическое и моральное. Что же произошло в резиденции Ариадны? Я смотрела на Леонардо, черты лица которого заострились, глаза впали глубоко. На его красивых губах застыла скорбь, о которой Лео вряд ли поведает мне. Послезавтра  мне необходимо вернуться  в Россию, но нам с Леонардо придется разными дорогами вернуться: ему в академию, а мне в Москву к Нелли. Я осторожно провела рукой по блестящим волосам  вампира и он инстинктивно обнял   меня сильнее. Буря за окном окончательно стихла и волки успокоились. Перхту охраняет Цезарь. Все впорядке, кажется.

Я проснулась утром рано от того, что колотила кулачками по твердой поверхности. Открыв глаза, увидела, что лежу на Леонардо и колочу по его груди. Он перехватил мои запястья и перевернул на спину.

– Что случилось, Лина. Кошмар приснился?– спросил парень.

 – Да,– ответила я.

 – Расскажи, – попросил парень.

 – Мне снилась резиденция Кальзада. Я видела Ариадну, восседающую на троне. На ней было надето черном платье и красная мантия, которая длинным шлейфом ниспадала на пол, вымощенный чугунными плитами. По кругу горели факела, освещая богато обставленный огромный зал. На голове у Ариадны надета корона из бриллиантов, рубинов и изумрудов. Возле нее, по обеим сторонам от трона столи пажи, за троном Фернандо Лупес – сторожевой пес, а вокруг сидели министры, а также гранд Барселоны, Марио Хуан Диего Кальзада, рядом с ним Карина. Королева хлопнула в ладоши и тут ввели Лорда Гифреда и тебя, – произнесла я, а Леонардо сильнее побледнел, его скулы свело, словно от боли, а глаза полыхнули алым светом. – Она долго расспрашивала обо мне, о моем местонахождении, говорила о том, что ее верному псу, Фернандо Лупесу, не удалось меня найти. Вы стойко отвечали, что не знаете, где я. Тогда Ариадна приказала выкачать из вас кровь. Вас отвели в лабораторию и практически обескровили. Тебя, Лео, подвергли жестокому избиению так, что не осталось живого места. Тебя растягивали на дыбе и пятеро вампиров глумились над тобой, а Гифреду Эструку вырвали язык и выбили клыки. Я понимала, что сплю, но думала, что этот кошмар никогда не закончится.

 – Лина, ты обязана стать королевой. У тебя такие откровения, такое ведение происходящей ситуации на несколько тысяч километров. Это дар истинной королевы! – воскликнул Леонардо.

– Лео, скажи мне, что мне все приснилось, что это бред и просто кошмар и вас так не истязали! Не молчи, пожалуйста.

 – Ангелина, все позади. Пятеро вампиров мертвы, а я пережил эту боль.
 
– Бог ты мой, какой кошмар! – вскрикнула я от ужаса, что все виденное во сне не моя фантазия, а реально бывшее с ними.

 – Ангелина, в тебе дремлет сила, дремлет дух, который необходимо разбудить и укрепить нашим родовым духом Эструков. Хочешь ты этого или нет – ты станешь полноценным  вампиром, Лина!

Я кивнула в ответ, понимая, что обязана принять дух нашего рода и отомстить самозванцам клана Кальзада. Я обняла Леонардо, представив, что ему пришлось пережить ради меня. Ведь Младший Лорд был жестоко избит, предварительно обескровлен, а мой биологический отец, Гифред Эструк, лишился зубов и тоже из-за меня, защищая мою жизнь. Человеческой жалостью заныло мое сердце, облилось кровью и жаждой мести. Я непременно отомщу Ариадне, вырву с корнем ее гнилое сердце и раздавлю весь клан Кальзада. Ненавистью опалило мой разум.

 – Леонардо, ты говорил, что подаришь мне для золотого медальона летучей мыши кровь Лилит…

 – Да,– ответил парень, ласково взглянув на меня, будто не он рассказал  минуту назад, что ему пришлось пережить. – Я помню. Ты хочешь ее?

 – Да, я хочу иметь в своем медальоне кровь Лилит. Я хочу отомстить за свою мать, за Лорда Гифреда, за тебя, за боль, которую вам пришлось перенести. Я камня на камне не оставлю от обиталища Ариадны и вырву ее черное сердце из груди, порву на куски, раздавлю как гниду!

 – Ангелина, чтобы получить кровь Лилит надо   принять сущность вампира, принять древний дух. Полная сила и мощь передаются только при инициации, ты же знаешь. Я не раз говорил тебе об этом, Лина. В противном случае тебе ее не одолеть. Человеческая слабость, медлительность и недальновидность послужат тебе падением и поражением, мой Ангел.

 – Хорошо, дай мне время. Я взвешу все за и против, но непременно отомщу.

 – Увы, нам нельзя выходить вместе на люди, или вернее в мир Детей Ночи. За мной следят. Сюда меня привез Станислав Рожкович. Маг купил тебе билет до Москвы, а мне в Штаты. Твой самолет в восемь вечера, а мой в полночь.

– Разве вы общаетесь с чешским магом? – спросила я.

– Как тебе сказать... у нас с ним заключен некоторый договор. Я потерплю его потому, что он стал заботится о тебе, а пан Рожкович переносит меня, т.к я позволяю пока, чтобы Станиславу нравилась ты. Завтра на званый ужин мы не останемся, днем распрощаемся с Беловым и покинем Чехию. Станислав Рожкович отвезет нас в гостиницу.

 – Лорд Гифред тоже будет в этом отеле?
 
– Да, но если ты не хочешь его видеть, он поймет.

 – Нет, Лео, я встречусь с ним.

После обеда мы покинули гостеприимный особняк Михаила Белова, распрощавшись с хозяином  поместья и веселой Перхтой. Устроившись на заднем сидении машины Станислава Рожковича, я уснула. Лео обнял меня и его губы слегка касались моих волос и виска. Дорога причудливой вереницей увозила нас из края Рожмбергов в шумную и веселую Прагу. Маг Рожкович и Леонардо почти не разговаривали. Солнце пронизывало  лес своим живительным светом, а снежинки искрились и переливались на солнце всеми цветами радуги.

– Г л а в а 20–

Устроившись в гостиннице, мы  покидали свои вещи в номерах и пошли к Лорду Эструку. Остановившись у № 305, мы с Лео переглянулись и пожелали друг другу удачи. Вздохнув, младший Лорд постучал в дверь.

– Войдите, – услышали мы.

 Двухкомнатные апартаменты пятизвездочного отеля поразили своим изяществом и гармонией подобранных цветов интерьера. Мягкие, неброские тона идеально сочетались с внешним обликом Лорда Гифреда Эструка. На нем был одет серый костюм и бежевый галстук. Он кивнул нам, чтобы мы подошли ближе, а сам сел в большое кресло. Его глаза светились добром и расположенностью. Так смотрят, например, на детей или убогих сильные мира сего богачи, когда хотят сделать пожертвования на Рождество. Вот таким образом встретил нас и Лео наш биологический отец.

 – С последней нашей встречи, Ангелина, ты изменилась, стала  прекрасней и серьезней,– проговорил Лорд Гифред, налив себе в фужер красного рубинового вина. Длинные аристократические пальцы обхватили высокий фужер, а камни на кольцах, словно разноцветные бусинки заблестели. На губах Гифреда Эструка появилась открытая улыбка. Но видимая расположенность старшего Лорда ко мне таила в себе личную корысть. Я насторожилась, т.к знала, чего он хочет, какую цель преследует и что от этого холеного испанца можно ожидать.

 – Благодарю, – ответила я Лорду Эструку.

 – Ну что ты, дорогая. Я ждал семнадцать лет этого момента, мечтал просто вот так поговорить с тобой, дочь.

 Я вздрогнула от слова «дочь». Так было непривычно слышать это от чужого человека. Я любила, когда меня так называл  Воронов  Владимир Николаевич.

 Младший Лорд пожал мне руку. Понимание прочла я в его глазах.

 – О чем Лео ты пытался мне сказать нынешним утром? Что тебе сказала Ангелина о склепе вампиров? – спросил старший Эструк.

 – Да, Лорд Гифред,– ответила я за Лео, и румянец покрыл мои щеки. – В видении я увидела графиню Элеонору  Белянчик. Ее иссохшая плоть дрожала, рот едва произносил слова прошения, а впалые глаза мерцали малиновым светом. Она подошла ко мне и произнесла:

 – Передай Гифреду Эструку и Леонардо, что я, Элеонора Белянчик, жива!

 Мужчина вздрогнул и его глаза потемнели. Он поспешно встал с кресла и подошел ко мне.

– Быть не может такого! – ответил Лорд Эструк. Он склонился ко мне и заглянул в глаза. По мне прошелся электрический ток и я оцепенела.

 Сквозь сознание я услышала голос Лео:

 – Отец может читать тебя, а я не могу.– Неужели Лорд Гифред сомневается в правдивости моих слов? Впервые высокородный вампир смотрел в мои глаза, глубоко проникая в сознание, с интересом и без надменности, которая была ему всегда характерна. Через какое –то время он отшатнулся и побледнел. Гифред Эструк закрыл лицо руками, отвернувшись к окну. Так прошло несколько минут. Потом высокородный Лорд проговорил:

 – Горе мне! Как же вышло так, что моя возлюбленная погребена заживо в склепе вампировов, а я этого не знал? Как это произошло? Века пройдут в голоде и жажде. Она очень страдает. Нам необходимо  вызволить ее оттуда, Лео, ты понимаешь меня?

– Да, отец, я все понял, – ответил Младший Лорд.

– Ангелина,– после минутного молчания снова  проговорил Лорд Эструк,– в твоей силе и власти остановить господство Ариадны. Лилит духом говорит об этом каждую ночь, когда я прошу ее вразумления. Поверь мне, Лина. Ты должна  унаследовать титул Королевы вампиров Испании, бессмертные ждут тебя, они устали от гнета Ариадны. Сделай выбор, Ангелина!

 – Я уже сказала Леонардо, что подумаю над этим,– ответила я Лорду Гифреду.– Я должна отомстить  Ариадне за Элеонору Белянчик, подарившую мне жизнь, а также за причиненную вам, Лорд Эструк, боль и за страдания, которые перенес Леонардо. Я надеюсь раздавить Ариадну. Я готова превратить ее в ничто! Но мне ненавистна идея, что я стану монстром. Все сопротивляется во мне этому. Я хотела бы спросить – нельзя ли просто надеть медальон с кровью Лилит, которая придаст мне силы сразиться с Ариадной?

 – Это исключено! Пока ты человек, Ангелина, твои силы ничтожно слабы, чтобы одолеть древнюю вампиршу. Да и кровь моей матери убьет тебя, если ты прикоснешься к ней, не будучи пробуженной. А Ариадна сотрет тебя в порошок или будет медленно убивать, доводя до безумия своими изощренными пытками. Их у нее, уж поверь мне, тысячи, за все ее два тысячелетия существования. Ариадна – чудовище. Если с тобой что – то случиться, Лина, я этого не вынесу.

 – Лео сказал, что Ариадна не властна надо мной, – сказала я.

 – Да, она не может читать тебя, влезть в твою  душу, контролировать твой разум, но она – изощренная вампирша, очень хитрая, лукавая, изворотливая и сверхъжестокая. Ариадна готова миллион евро отдать за твою голову и десять миллионов за поимку живой. Ангелина, твой долг ее уничтожить!
 
– Хорошо, я согласна.
 
– Отлично, поспешим же. Время не терпит.

 – Отец, она не может вот так сразу улететь в Россию после пробуждения, ей нужно привыкнуть к жажде.

 – Даром ли ты, Леонардо, попросил Станислава Рожковича запечатать ее?

 Леонардо и я переглянулись, а потом посмотрели на Лорда Гифреда.

 – Я слежу из далека за дочерью и ничто не скроется от меня. В ней течет моя кровь. Любые, даже малейшие в ней изменения сразу известны мне в мельчайших подробностях. И эти рубины, которые ей подарил маг, сослужат хорошим подспорьем в битве против Ариадны. Все хорошо, если это поможет тебе, моя дочь. Однако, я не смогу тебя пробудить сам, Ангелина, это сразу почувствует королева. Посему, девочка, тебя пробудит Леонардо. Поспешим же!

 С этими словами Лорд Гифред Эструк подошел к Леонардо и приник к его губам. Я понимала, что это передача духа, который Лео, в свою очередь,  передаст мне. Парня подкосило и он осел на пол,  встав на колени, а Лорд Эструк, указав мне на кровать, велел лечь. Сила Лорда Гифреда очень мощная. Если Лео еле выдерживает ее могущество, то что станет со мной – человеком? Я похолодела от ужаса. Я легла, вытянув руки вдоль тела, а Эструк старший принялся читать на непонятном языке какие-то заклинания, обходя кровать по кругу. У меня все закружилось перед глазами. Какие-то непонятные образы мельтешили, а в ушах слышались голоса. В воздухе появилось облако, которое, словно туман окутало меня. Тело горело и покалывало до последнего атома.

– Лео, пора! – услышала я голос отца и вцепилась сильнее в белые шелковые простыни.

 Леонардо поднялся с колен и подошел ко мне, наклонившись, произнес:

 – Ничего не бойся, Ангелина, я буду рядом.

 После этого его клыки впились в мое горло, и меня пронзила дикая боль, которая парализовала волю, тело и душу. Вместе с болью вошло и облако, которое ранее окутывало меня. Оно было ледяным и едким на запах. Как бы я не сопротивлялась, стискивая зубы и закрывая рот, ничего не помогало. Оно вошло в меня подобно склизкой змее. От боли я застонала и только глазами могла наблюдать за происходящим, а вокруг развернулся целый шабаш: непонятные образы кружили над моим парализованным телом, строя мне рожи. Лео после шеи расстегнул мою кофточку и приник к левой груди и уже в следующий миг острые клыки пронзили самое сердце. От боли я выгнула спину. Его окровавленный рот приблизился к моему раскрытому от боли рту. Леонардо проговорил, глядя в мои глаза:

 – Все будет хорошо, Лина!

Вдруг в моем сознании появился образ Элизабет Лидделл, моей подруги по школе Abbotsholme. Она с болью смотрела на меня. Ее губы беззвучно произнесли: – Не  принимай духа.

 Но нет, я должна отомстить. Я решилась и пойду до конца!

 Губы Лизы шептали: «Христос сказал: «Мне отмщение, Я воздам…».

"Убирайся, Лиза!" – проговорила я в уме и ее образ исчез. Младший Лорд, казалось, чувствовал что – то поэтому медлил. Он озирался по сторонам в поисках помехи.
 
Когда наши глаза с Лео снова встретились, я посмотрела на испанца и утвердительно кивнула. Младший Лорд приник к моим губам и мгновенно огонь, и лед вошли в мои недра. Что–то холодное, черное и горячее одновременно побежало по моим венам, проникая в каждую клеточку тела. Обжигающий холод пронзил мое тело и сердце, парализовав. Я закрыла  глаза, меня распирало изнутри, разрывая легкие, сердце, внутренности. Я кричала, но беззвучно, это душа вопила о помощи, порабощаемая черным духом. Внешне я лежала неподвижно, но внутренно мое бедное тело страдало. Этот дух завоевывал мою внешнюю оболочку, все то, что осталось от меня, Ангелины Вороновой. И этот дух ликовал. Я слышала внутри себя адский хохот демона. Тело сопротивлялось натиску инородного вторжения, но оно было парализовано. Этот дух насиловал волю, подчиняя своей власти, сгибая ее под свой адский каблук. А потом наступила тишина и я погрузилась во мрак…

 – Отец, она спит третий день,– услышала я знакомый голос Леонардо.

 – Она возвращается. Еще мгновение и Лина очнется.

 Я прислушалась к себе и ощутила, что сердце мое бьется в груди. Я открыла глаза и мир распахнулся мне навстречу алыми красками. Леонардо склонился ко мне и поцеловал. Жажда вспыхнула во мне и я ответила на поцелуй. Лорд Эструк и Лео подали мне свои руки и я поднялась с кровати. Голова слегка кружилась.
 
– С  пробуждением, дочь!– проговорил Лорд Эструк и обнял меня. – Как чувствуешь себя?

– Не знаю, все ново и непривычно, – неуверенно ответила я.

 За дверью послышались шаги, и ветер с улицы донес запах человеческой горячей крови. Я зарычала. Голод. Жаждой опалило горло. 

 – Отец, она изнывает от жажды.

 – Дай ей поесть, а я пока поохочусь, добуду ей крови, – ответил Лорд Эструк.

 Он ушел, а я толкнула Лео на кровать, оказавшись сверху. Я почувствовала выпирающие острые маленькие аккуратные клыки у себя во рту. Я посмотрела на шею Младшего Лорда, в его венах текла кровь. Я зарычала, а в следующую секунду уже пила из его шеи чмокая от удовольствия. Десятки раз я проделывала это, будучи человеком, а став вампиром, поняла, чего лишалась. Экстаз обладания, блаженство единения крови. Все это было необъяснимо и до боли вожделенно.

– Все правильно! Я так долго ждал этот день, Ангелина. Я знал – он наступит. Ты выпьешь меня до дна, Ангел, – прохрипел Леонардо через минуту, – оставь немного.

 Я нехотя отстранилась, почувствовав силу и мощь. Изменения внутри меня я тоже чувствовала. Лео встал с кровати, у него были черные глаза от жажды, пропали изумруды.

 Мы вышли из отеля, когда часы пробили на колокольне церкви Святого Михаила восемь ударов. Лео повел меня в ночной бар "Плаза". Восприятие красок, звуков, запахов изменилось. Я резко реагировала на все. Лео вел меня на какое–то сборище ночной тусовки Детей Ночи. Я теперь была одной из них.

– Ты в порядке? – спросил меня парень на улице.

– Пока терпимо, хоть и сводит меня с ума запах человеческой крови. Людей слишком много на улице.

– Потерпи, немного осталось, – ответил Лео.

 Ди–джей, пляшущий в темных очках, напоминал мне наши московские ночные клубы. Серебряные кольца с камнями украшали его руки. Готическая атрибутика крестов, которые висели у танцующих и зажигателей вечеринки, позвякивали о цепочки, доставая до пола. Я посчитала это кощунством – попирать ногами  кресты. Ребята не были вампирами. Человеческие дети со вставными или нарощеными клыками смотрелись прикольно. Я надела очки, чтобы мои алые глаза не шокировали других. Лео кивнул ди–джею и тот ответил на поклон, указав на закрытую дверь. Пока мы шли по залу, протискиваясь между танцующими, последние нас провожали жадными взглядами.

 – Почему ребята так смотрят на нас? – спросила я Лео.

 – Они не вампиры, а то, куда мы вошли – ViP зал, только для таких, как мы, – ответил мне парень, – поэтому они с жадность смотрят на нас.

Лео постучал в одну из многочисленных дверей, и мы вошли. Спиной к входной двери сидел в кресле мужчина. Я почувствовала, что он – вампир.  Услышав, что кто–то вошел, сидевший в кресле, встал и повернулся к нам лицом. Красивый мужчина лет тридцати пяти посмотрел на  Леонардо и на меня серьезно. Внимательно взглянув в мои глаза, мужчина улыбнулся и в мгновение ока оказался перед нами.

 – Наконец–то, Ангелина!– воскликнул хозяин, обнажив клыки. – Я, Марк Дешевич, директор «Плазы». Присаживайтесь оба.

 Он гостеприимно предложил мне руку. Я взглянула на Лео и тот кивнул в знак одобрения. Я вложила свою руку в аристократические пальцы незнакомца, длинные и красиво ухоженные. 

 – Но мы  не знакомы с вами, – возразила я.

 – Я знаю тебя, Ангелина, и знаю с рождения, ибо являюсь двоюродным братом твоей матери, Элеоноры. Мне позвонил зять, Лорд Эструк, и поведал о твоем видении. Твое сходство с матерью поразительно! Ты знаешь об этом? Просто потрясающе. За семнадцать лет ты очень изменилась. Ангелина, мы сегодня начали работу по вскрытию склепа вампиров, томящихся внутри галереи. Наши радары установили, что в склепе две женщины и они очень слабы, прикованы к стене, и пятеро мужчин. Ангелина, летом перед выборами жертвы для алтаря великой Лилит, матери вампиров, ты должна будешь предстать перед Ариадной. Мы собираем единомышленников, защитников на случай – а он обязательно представится – нападения со стороны королевы и ее сторожевых псов. Лорды Франции, Австралии, Африки, Индии, России, твой отец и я – мы все встанем на твою защиту, Ангелина. Ты сразишься с Ариадной, а пока у меня для тебя подарок ко дню твоего нового рождения. 

 С этими словами Марк Дешевич подошел к сейфу и набрав комбинацию цифр, открыл его. Достав серебряный ларец, он сказал какое–то непонятное слово и он открылся. В нем лежал хрустальный сосуд с алой жидкостью. Марк Дешевич протянул его мне.

 – Что это?– спросила я.

 – Кровь проматери вампиров. Она лично дала ее Элеороне, когда та посещала храм, готический памятник – костницу в Чехии. В алтаре это произошло. Лилит велела отдать кровь тебе, сказав: «–Ангелина – дочь Гифреда, и только ей надлежит стать королевой вампиров Испании». Итак, Ангелина, твой час настал. Ты должна сейчас выпить эту кровь до последней капли и сила великой Лилит наполнит тебя. Готова ли ты?

 – Готова, – ответила я решительно. Дух внутри меня затрепетал величия крови и меня пробил озноб.

 – Лина! – проговорил Леонардо, удержав меня за плечи, пытаясь успокоить.

 – Я в порядке,– ответила парню я, отстранив его руки.

 Подойдя к Марку Дешевичу, я взяла из его рук сосуд с кровью, в котором умещалось три глотка и выпила ее. Пустой сосуд выпал из моих рук со звоном на пол и разбился.

 Все перевернулось во мне, зашумело в голове, огонь побежал по венам, в глазах полыхало пламя. Вены взбучились, превратившись в черные жилы, которые выпирали. Видения проносились перед глазами. Мне чудилась битва между грозным Архангелом Михаилом и черным ангелом. Великая битва. Гремел гром, сверкала молния от края земли и до края неба и каждый из своего стана воспевал песни. Михаил со своим воинством ангелов  исполняли песнь Богу, прося Его о помощи, а воины противоположного стана взывали к черному ангелу. Наконец, Михаил победил и черные ангелы ниспали в бездну, которая разверзлась под ними и их поглотила. Черные ангелы превратились в подобие летучих мышей с перепончатыми крыльями и руками, которые очень походили на лапы лягушек. Их уши заострились, сделавшись эльфийскими, лица удлинились, спины сгорбились и рост увеличился. Там, на самом дне ада я увидела алые глаза падшего ангела. Он со своими воинами места себе не находили от поражения. Затем видение сменилось. Мне чудилось, что я в Египте. Берег Нила, строятся гробницы фараонов. В одну из гробниц замуровали в золотом саркофаге женщину очень красивую и молодую с рыжими волосами и большими зелеными глазами. Она держала в руках стеклянный сосуд, запечатанный царской печатью. Фараон, восседающий на троне, встал  и проговорил :

«Спи с миром наша великая госпожа Лилит, а твой напиток бессмертия мы пронесем сквозь века, передавая его из поколения в поколение, и преумножим число детей твоих, великая мать! Покойся с миром. Когда наступит день и ты снова пробудишься,  чтобы царствовать во веки».
 
Из видений я выплывала болезненно и медленно. Тайну падения сатаны, тайны вампирского рода показала мне кровь Лилит. Напоследок, когда огонь, казалось, сожжет дотла мои вены и душу, я увидела, как династия Кальзада вступила на престол вампирского рода Испании. Мне открылось слабое место Ариадны, беззаконие ее рода. У матери Ариадны была бабка – смертная, ее звали Виктория. Она вышла замуж за вампира чистокровного, Федерико Кальзада и приняла от него инициацию. Лилит была против того, чтобы род Кальзада правил испанской короной вампиров, так как не был чистокровным. Виктория перед коронацией Гифреда Эструка, которая должна была произойти в готическом храме Жироны, в церкви Сант Фелиу (святого Филиппа), пробралась накануне в склеп, где лежали в освященных гробах впавшие в немилость вампиры, и выкрала из сейфа кристалл с кровью Лилит и выпила ее, не оставив даже своему мужу Федерико Кальзада. Власть за престолонасление испанской короны вампиров достигла своего пика, где одни кланы родов уничтожали другие, а третьи шептали королям вампиров Франции и Италии, наговаривая друг на друга. Был объявлен бал в честь избрания Лорда Гифреда Арнальдо Эструка королем испанских вампиров. Во время провозглашения Лорда Гифреда, самозванка вдруг засветилась светом, засвидельствовав тем самым, что является достойной этого титула, а все присутствующие смутились. Смутился и сам Лорд Эструк, не предположив даже, что кристалл с кровью Лилит может быть похищен. Коронацию отложили, а вскоре избрали королевой Викторию с мужем ее Фредерико Кальзада. Этот поступок самозванки Виктории в семье скрывали. Она унесла с собой в могилу преступление похищения крови Лилит. Родственники со стороны мужа роптали на Викторию за то, что она не поделилась кровью Лилит и за это уничтожили ее, не простив. А в пустой кристалл была влита кровь короля Федерико Кальзада. Таким вот воровским способом лжи и лукавства род самозванцев провозгласил себя королеским родом, наследниками Лилит. У Виктории родилась дочь Каролина Кальзада, а та произвела на свет Диану, мать Ариадны. Плод познается по дереву. Гнилое сердце Ариадны готовилось тремя поколениями и вылилось в полноте своей, в пустую, своенравную девушку не далекого ума, но подстать лукавнейшему дьявольскому отродию, каков является весь род Кальзада.

 Я очнулась от видений окончательно и оказалась в той же комнате. Рядом сидели Леонардо и Марк Дешевич. Они молча смотрели на меня в ожидании пробужления. Болью пронзилось мое сердце и слеза кровавая обагрила щеку. В дверь постучали. Через секунду вошел Лорд Гифред.

 – Отец!– воскликнуйла я. – Они обманули вас, род Кальзада преступники…

 – Скажи мне, девочка, что открылось тебе?– спросил Гифред Эструк. Видя, что я пытаюсь подняться, отец остановил меня: – Лежи, не вставай, так поведай нам, Лина.

 Я все рассказала присутствующим о том, что видела, начиная от сотворения мира, историю возникновения вампиров до дней преступления рода Кальзада, о Виктории, похитившей кристалл с кровью Лилит.

 – Наша мать Лилит благоволит к тебе, ты избранная, Ангелина,– проговорил Лорд Эструк,– мне она не открыла этого. Это подтверждает то, что ты станешь королевой испанской династии бессмертных.

 – Отец, я исполню свой долг, но быть королевой не хочу.

 – Наш род ведет свой отсчет по материнской линии, ты должна родить дочь и сыновей, чтобы продолжить династию Эструков, Лина. Когда мы  расправимся с нашими врагами, вы поженитесь с  Леонардо.

– Я подумаю, – ответила я.

– Ладно, Ангелина, у нас есть еще дела в Праге, а ты возвращайся пока в Россию к Елене, она ждет тебя завтра.

 – Ах!– воскликнула я,– она же с ума сходит, я должна была еще четыре дня назад улететь в Москву.

 – Лео позвонил ей, сказав, что ты простыла, и убедил  повременить.

 Прощаясь утром перед отъездом в аэропорт, Лео произнес:

 – Я никогда, наверное, не дождусь, когда ты станешь моей, Лина.

 – Мы ведь еще учимся, Лео,– ответила я уклончиво, мягко выкарабкавшись из его цепких объятий.

 – Ты с ума меня сводишь. Так не отвечают своему создателю.
 
– Ты меня не создал, я от рождения чистокровный вампир, ты только исполнил волю Гифреда и не более того, Лео. Кого в мужья я себе изберу – от меня зависит и никто не вправе это решать. Я свободная девушка и даже тебе не разрешу давить на меня, иначе ты меня не увидишь больше! – Я уперлась в грудь Младшего Лорда руками и гнев электрическим зарядом пронзил все его тело. Лео затрясся и отлетел к двери балкона. Его губы посинели, а глаза превратились в черные угли. В них вспыхнул гнев, страх, зависть и что – то еще.

 – Послушай меня, Лина,– пробормотал Леонардо. – Я с ума схожу, когда ты отказываешь мне всякий раз и мне хочется убить от ярости всех людей на земле.

– Господи, помилуй!– воскликнула я, отшатнувшись от младшего Эструка.

 – Поздно поминать Бога, став вампиром, Лина.

 – Никогда не поздно! – ответила я парню.– Не ставь никаких условий нашим отношениям, Лео, иначе потеряешь меня. Я сильнее тебя сейчас в сотни раз и как новорожденный вампир, и как прямой потомок Лилит. Мне не страшен никто, даже Ариадна, явись она сейчас со всеми своими адскими псами! Я превращу их в пепел, а прах развею по ветру. Как же я мечтаю раздавить весь род Кальзада!

Лео смотрел на меня недоуменно. Еще четыре дня назад я отвечала на его поцелуи в имении Михаила Белова, готова была уступить любви Младшего Лорда, а сегодня, когда он пробудил меня, как вампира, я отвергаю его. Не знаю почему, но все во мне восставало от одной мысли, что мы поженимся c Леонардо. Думаю, что это кровь Лилит во мне сопротивлялась нашему единению. Я решила не спешить, а посмотреть, что будет дальше.

– Г л а в а  21 –

На следующий день я прилетела в Россию. Меня встретила ветреная промозглая погода, и я поежилась. Особенно после мягкого климата Чехии, российский холод пробирал до костей и хотелось сейчас очутиться в тепле рядом с камином, выпить горячий шоколад. Но горячим шоколадом, равно как и ароматным кофе мне уже не насладиться никогда, впрочем, как и летним солнышком. Вампиры не переносят открытых солнечных лучей, а человеческая пища и вовсе не усваивается. Навстречу мне бежали с учебы школьники, хлюпая по грязным лужам, и это их очень забавляло. Дети смертных людей радовались, а я уже пропускала занятия целый месяц в академии «Дыхание ночи». Как только меня там еще терпят?

Я не стала звонить Владимиру Воронову, чтобы меня встретили. Сердце сжалось от какого-то предчувствия. Как он? Надо будет обязательно заехать до отъезда в Чикаго к нему, а пока мне необходимо торопиться к Нелли, т.к мама очень замучилась с маленьким волчонком. У меня не укладывалось в голове – как ребенок, родившийся пару месяцев назад, мог вырасти за это время в пятилетнего малыша? Я захватила с собой серебряную сыворотку против оборотней. До Нелли я добралась на метро.

– Привет, мамочка! воскликнула я, когда Нелли открыла дверь таунхауса. Я прижала уставшую женщину к своей груди. Ее человеческое сердце неистово билось, перегоняя по венам горячую кровь. Я принюхалась. Весь таунхаус пропах запахом оборотней. Та еще вонь – надо сказать!

У меня была одна цель – помочь Нелли, а с волчонком я сама разберусь как-нибудь. Михаил был не простым ребенком: укушенный своим отцом, плюс гены Олега дали пагубные плоды: мальчик рос непослушным, крайне капризным, злым и эгоистичным по словам Нелли. Мы прошли в гостиную, где я оставила свои вещи и поднялись наверх в детскую, которую когда-то занимал Денис. Сердце кольнуло в груди. Пятилетний мальчик играл с луноходом, о чем-то сосредоточенно думая.

– Мама, почему луноход не двигается? – спросил он гневно Нелли. – И почему ты не уберешь от меня эту дурочку – няню?

– Сынок?.. – опешила Нелли.

Он посмотрел не мать и тут увидел меня. Его голубые глаза вспыхнули желтым светом.

– А это еще кто? – спросил оборотень.

– Твоя сестра Ангелина. Иди, поздоровайся, Мишенька! – ответила Нелли.

– Не интересно! – безразлично сказал оборотень и со злости швырнул луноход на пол. Да уж! Парень тот еще псих будет через несколько лет!

Я еще раз взглянула на Михаила прежде чем мы вышли из детской. Оборотень проводил меня холодным взглядом и я вспомнила поговорку "Убить взглядом". Я, конечно, понимала, почему ребенок так меня ненавидит, я – заклятый враг оборотней, особенно для обращенных. С чистокровными оборотнями чистокровные вампиры ладили, а вот полукровки или обращенные оборотни вели себя заносчиво. "Из грязи – в князи!" – как говорится.

– Ах, Лина, наконец–то ты дома. Мне так нужна твоя помощь, – растроганно проговорила Нелли и ее мысли открылись мне. Женщина страдала, иногда отчаяние жгло ее сердце, она плакала по ночам, да и малолетний оборотень не давал ей покоя. Нелли болела от его укусов, когда Миша пил молоко из ее груди, кусая, словно настоящий волк. Она была истощена и физически и морально, и я поняла, что сегодня необходимо влить первую дозу серебряной сыворотки с антителами в кровь оборотня. Дай-то Бог, чтобы помогло.

– Все, что захочешь, мама, – ответила я, удивившись своему новому дару – читать мысли окружающих.

Я видела, как тяжело было матери с маленьким монстром и от этого гневалась на Михаила. От гнева просыпается жажда, но благодаря крови Лилит во мне и заклинаниям Станислава Рожковича, я переносила жажду относительно спокойно, если не считать того, что хотелось прибить маленького оборотня за его поведение. Пока мы в зале разговаривали, вбежала няня, нанятая для ухода за ребенком. Она заливалась слезами, держась за бок.

– Елена Владимировна, ваш сын – не ребенок, а сущий дьявол! – возмущенно прокричала няня.

– Катя, что случилось?– спросила девушку Нелли.

– Миша исколол меня вашими вязальными спицами, пытался ножом порезать. Да что же это делается такое?

"Да уж!"– подумала я, глядя на красные борозды  от следов коготков оборотня.

– Екатерина Витальевна,– обратилась я к няне, удивив Нелли и саму девушку, называя ее по отчеству, – вы ступайте домой и отдохните дня три, а я побуду с ребенком и помогу по хозяйству матери.

– Елена Владимировна, я больше не могу работать у вас! Я не в силах терпеть этого звереныша! Извините меня, – проговорила Катя и выбежала из комнаты.

– Мишенька такой нервный, – жаловалась Нелли. – Это восьмая няня сбегает от нас в слезах за последний месяц! Что же мне делать, дочка?

– Мама, я помогу тебе, не волнуйся! Я справлюсь с дикарем, меня он не выживет из дома.

Я распаковала свой чемодан и спустилась на обед. Человеческая еда меня не привлекала, но надо было делать вид, что я ем. Зато, Миша кушал хорошо, наворачивая жаренную печень и мясо.

– Мама, сегодня снова все переварили! Я же просил сочное сделать! – сказал он Нелли. Она нервно кашлянула и поспешила выпить воды.

– Ты чего такой капризный? Кушай, что дали и благодари мать! – сказала я, а мальчик насупился и со злобой смотрел на меня, и его глаза начинали светиться желтым светом.

– Мама,– обратилась я к Нелли,– ты пойди, отдохни к себе, а я посижу с Михаилом, после поговорим.

– Хорошо, Лина. – Нелли ушла к себе.

– Миша, поможешь мне убрать со стола?– спросила я мальчика.

– Еще чего? Тебе надо – ты и убирай, – ответил ребенок, картавя слова, как все остальные дети в этом возрасте, не выговаривая букву "р".

– Ну же, помоги мне, а я тебе сказку про серого волка почитаю сразу после уборки, – предложила я.

Мальчик подумал и согласился, но смотрел на меня с недоверием. 

– А ты кто такая? – спросил он меня. – Почему появилась в моем доме?

– Я – старшая дочь Нелли и этот дом всегда принадлежал мне, волчонок, – ответила я. – А приехала я на такое чудо, как ты посмотреть

– Завтра же уезжай туда, откуда приехала! – проговорил сын Олега, презрительно улыбнувшись. – Мне не нужна сестра! Ты какая – то странная, не такая как эти няньки, не такая как мама. Я скажу отцу, и он тебя выгонит.

– Пусть только явится сюда твой папаша, я с ним разберусь! – ответила я. Укус оборотня для меня, чистокровного вампира, теперь не страшен, я пробудилась.

– Все, Мишка, мы с тобой помыли посуду, а теперь пойдем к тебе и я почитаю тебе сказку про серого волка, – сказала я. Хорошо бы этого дикаря в академию с собой увезти. Вот только ни Нелли, ни Олег этого не позволят.

– А в луноход поиграешь со мной после сказки?

– Вечером, волчонок, а сейчас книжка! – ответила я.

Я ему читала часа два, пока он уснул. Я достала из сумки шприц и ампулу с раствором. Что если серебряная сыворотка не подействует? Что мне делать со злобным волчонком тогда? Как уничтожить оборотня, если он станет опасен для общества, для Нелли? Когда я проткнула иглой кожу Михаила, он взвизгнул, но я его крепко держала и зажала рот рукой. Оборотня начало трясти, изо рта пошла белая пена, глаза выпучились, а ногти удлинились. Голос у него пропал, он не мог кричать, лишь  пыхтел и хрипел. Через несколько минут такой агонии он затих, лицо приняло умиротворенный вид, и волчонок уснул, проспав четыре часа. Пока Нелли с сыном отдыхали я поохотилась, предварительно внушив матери и волчонку, чтобы они спали, пока я не вернусь. Только чистокровные могут внушить что-то оборотням обращенным. Вампиры обращенные такой власти над обитателями полнолуния не имеют. Об этом мне поведал перед отъездом Младший Лорд.

На следующий день после инъекции ребенка еще больше трясло и пена изо рта шла обильнее, чем накануне. Переломный период. Завтра по моим прогнозам должно стать совсем хорошо и хватит месяца на три – четыре, после чего процедуру необходимо  повторить, если только Олег снова не появиться в доме.

Днем Михаила и Нелли я усыпила тем же внушением, что и в первый день. Они крепко спали, а я решила сходить к отцу, поздороваться с ним и Денисом. Отец очень удивился, что я приехала. Он похудел и осунулся, Антонина Михайловна тоже. Денис  отсутствовал, у него было турне по городам России и ближнего зарубежья. Я знала, что эти концерты много сил отнимают у мальчика, но радовало то, что он здоров.

– Папа,– спросила я отца после приветствия, – что с тобой происходит? Ты болен?

– Лина, все хорошо, дочка,– как–то неуверенно ответил Владимир Воронов.

– Папа, у тебя цвет лица землистый.

Я подошла к нему и обняла, принюхавшись. От отца пахло сырой землей, а это признак приближения смерти.

– Сколько не скрывай от тебя и Дениса того факта, что совсем скоро мы расстанемся навсегда, все равно вы узнаете и не обрадуетесь, если я вовремя не расскажу сам. Лина, у меня рак печени, – ответил отец, – мне немного осталось.

Я ахнула. Надо было срочно принимать меры. Позволить отцу умереть раньше времени, а после этого жить спокойно вечность? Ну, уж нет! Я решила, что ему надо дать своей крови. Во мне текла не простая кровь вампира, а древняя кровь Лилит. Как она подействует на отца? Выживет ли он после нее?

– Папа, то, что я хочу сделать, пусть тебя не удивляет. Это немного опасно, но ты у меня – гигант духа, силы воли и я думаю, что справишься...

– О чем ты, Ангелиночка? Что ты хочешь сделать? Почему опасно? – сыпались на меня вопросы Владимира Воронова.

– Папа, доверься мне и ложись на диван, – попросила я.

Антонина Михайловна пошла ставить чайник и это тоже был благоприятный момент действовать.

Я коснулась его лба своей рукой и сказала:

– Папа, расслабься и спи пока я тебя не разбужу.

Отец легко повиновался приказу. Я прокусила свое запястье и моя кровь закапала в его открытый рот. Все сделав, я увидела результат: щеки порозовели, цвет лица приобрел здоровый оттенок, дыхание выровнилось. Через пятнадцать минут он проснулся и его затошнило. Много желчи с чернотой и какими-то хлопьями вышло из организма. Но это было спасительно для него. Я радовалась, что моя кровь стала для отца панацеей.

– Папа, отдохни пару дней и никуда не ходи, а после сдай анализ крови, думаю – все будет хорошо.

– Я чувствую себя лучше. Что ты сделала, Лина?

– Помогла тебе, папа, но не могу больше ничего рассказать. Теперь все будет хорошо, ты будешь жить.

– Ты мне снилась сейчас, дочка. Будто бежишь по какому-то длинному коридору в подземелье, а за тобой гонится полк самых настоящих бесов. У них перекошены злобой морды, а изо рта капает зловонная кровь. В конце коридора виден свет. Ты вбегаешь в этот свет, а они шипят, скрежещут зубами, их опаляет светом и они начинают гореть огнем и ругаться площадной бранью на тебя, что тебе удалось избежать их рук.

– Это хорошо, папа, значит все у меня будет замечательно.

– Неужели это сон о америкосах, которые в твоей школе захотят обидеть тебя? Я позвоню Максимушке, чтобы он глаз с тебя не спускал, Лина.

– Да все хорошо, папа, не волнуйся, никто меня не обижает! А Максиму не звони, он же меня достанет! В сны верить ты сам говорил нельзя, поэтому забудь, что тебе пригрезилось. Просто ты болен, папа, вот всякая чушь и снится.

– Да, наверное, но пусть Максим все же приглядывает за тобой.

– С ним шаг вправо, шаг влево – расстерел и это так напрягает, папа!

Антонина Михайловна вошла в комнату отца, но увидев супруга повеселевшим и здоровым, сама оживилась и расплакалась от радости. Жаль, что у меня остались сутки пребывания в России. Так хотелось побыть еще с ними. Похоже, кровь Лилит, самой первой и могущественной вампирессы в мире, не повредила отцу.

Сделав утром последнее вливание сыворотки в тело Михаила, я осталась довольна. По крайней мере, месяца на три покой для Нелли обеспечен от агрессивности волчонка. А там весенние каникулы, в которые я надеюсь, меня снова отпустят в Россию, если не накажут за прогулы.

Отец позвонил рано, сказав, что сдал кровь на анализ и сделал узи – болезнь не подтвердилась, но в клинику его все равно положили, чтобы тщательней обследовать. До этого он тоже лечился, но результатов было на пятнадцать процентов приостановить процесс роста раковых клеток и его выписали как безнадежно больного.

Итак, дела дома были улажены, пора возвращаться в Америку. Мои глаза уже не так сильно светились малиновым светом даже через линзы, а при достаточном голоде они и вовсе скоро станут черными.

***********

В Чикаго меня встретил сам Рамон Гарсиа, обняв как старую знакомую. Я ему ответила  на объятие и поцелуй в щеку.

– Ты изменилась, Ангелина,– сказал возлюбленный Ариадны,– очень изменилась.

– Неужели постарела?– в шутку спросила я парня.

– Наверное, повзрослела, – ответил парень. – Ангелина ты стала сильной, красивой, невыразимо притягательной и еще более желанной для меня. Так и хочется тебя съесть.

– Не получится, Рамон, я стала ядовитой и неприступной... Я стала вампиром. – Испанец долго на меня смотрел, изучая.

– И это сделал Леонардо, как я понимаю? – спросил он.

– Да, Рамон! – ответила я.

– Ты нарушила обещание королеве Носферату! – ужаснулся он. – Ты не сдержала своего слова мне, что именно я обращу тебя, Ангелина! Я обижен, очень обижен на тебя!

– Я никогда не обещала ничего ни вашей королеве, ни тебе, ни кому-то еще, что меня обратишь ты, Гарсиа. Мой выбор и моя свобода!

– Для тебя ничего не значит слово Ариадны? А я тоже пустое место для тебя? – негодовал Рамон. – Вспомни, как мы встретились в кабинете Роберта Смита, ведь это я спас тебя тогда от Авити! Разве ты не почувствовала, что предназначена мне, Лина!

– Прости меня, Рамон, если по своей глупости дала тебе надежду на то, что у нас с тобой что-то может получиться. Но я всегда относилась к тебе, как к другу, и у меня в мыслях не было становиться для тебя большим, чем друг. А получилось это так: второй муж моей матери стал оборотнем и меня со злости укусил, почти сжевав плечо. Тебе ли, Рамон, не знать, что реакция на укус оборотня становится не обратимой в течение часа? За это время, если не оказать помощь, не ввести противоядие серебряной сыворотки, процесс мутации станет не обратим, заражение проникнет в ген, после чего я обращусь в тварь в первое полнолуние или умру. Я позвонила Лео, не стала волновать тебя. Сыворотка, которую привез Леонардо, не помогала, я превращалась. Знаешь, для меня лучше было умереть, чем стать оборотнем! Я сама попросила Лео обратить меня, он не виноват. У него не было выбора, Рамон! – ответила я. – Если за это накажут, то пусть меня одну накажут!

– Лео мог позвонить мне!

– Не мог, Рамон, т.к я умирала. Каждая секунда бала дорога. А после – это я запретила ему звонить тебе.

– Ладно, постараюсь объяснить все королеве Ариадне.

– Спасибо, Рамон! – ответила я.

Гарсиа попросил меня подождать час, пока он съездит в чикагский филиал какой-то корпорации.

Через минуту после ухода Гарсиа я позвонила Николо Диасу.

– Привет, Ангелина,– услышала я голос чикагского оборотня, – ты где?

– Пока в аэропорту «О'Хара», жду моего провожатого, он отлучился на час.

– Я рядом, скоро буду,– ответил мне Диас.

Через пять минут парень сжимал меня в своих сильных объятиях.

– Ты изменилась, подружка!– воскликнул Альфа после пристального рассматривания.

– Угу, ты тоже, – ответила я.

– От тебя за километр веет вампиром.

– Что ж поделать, волк? Я – вампир, разве ты не помнишь об этом? Расскажи лучше как дела, что нового? – попросила я.

– Все по-старому, но недавно в мою стаю прибежала волчица – девочка лет семнадцати, дикарка. Влюбилась в меня по уши.

– Поздравляю, Ник, и она сейчас где–то поблизости, наблюдает за нами!– сказала я скорее утвердительно, чем вопросительно.

Парень согласно кивнул, указав на куст боярышника, за которым сидела девушка. Красивая, худенькая, небольшого роста с серыми глазами и длинными рыжими волосами. Она несмело подошла к Альфе и прижалась к нему. Он привлек ее нежно к себе. Альфа влюблен и это хорошо, пусть лучше бегает с подружкой, чем один с настоящими волками, а те самку не тронут.

– Поздравляю!– сказала я парочке оборотней.–  Когда свадьба?

Парень насупился смущенно, а девочка сказала мне:

– Привет, я Кармилла. Никола много  рассказывал о тебе, вампир.

– Карми,– попытался остановить подругу Диас,– перестань грубить.

– От чего же? – возразила я. – Она сразу почувствовала во мне мою сущность. Пусть продолжает.

– Я знаю вашего Гарсиа,– проговорила Кармилла,– он убил моих родителей два года назад, оставив сиротами меня и брата Эндрю. Брат в  прошлом году погиб, перебегая по шпалам поездных путей. Теперь я осталась совсем одна. Мне рассказали о Диасе, стараясь, что бы я не совсем одичала и вот я с ним встретилась.

 – Мне очень жаль Кармилла.

– Можешь называть меня Карми или Мила. О, я чувствую приближение вампира,– зарычала девочка.

– Ого, ты чувствуешь за километр приближение вампира?

– Особенно этого, вампира ненавистного мне.  Он воняет как сотня тухлых яиц. Пойдем, Диас, нам пора, иначе разорву его на части!– проговорила девушка и, не прощаясь, прыгнула в кусты, обратившись в волчицу.

– Послушай, – сказала я Никола Диасу, – мне передал для тебя эликсир один генетик, он имеет свойство подавлять агрессию в полнолуние у оборотней. Возьми, пригодится.

– Отлично, Ангелина, спасибо тебе, – обрадовался оборотень, забрав из моих рук флакон с жидкостью. – А теперь, Лина, нам с Кармиллой пора уходить. Пиши, звони, если что, я всегда приду на помощь.

– Хорошо, друг,– ответила я Альфе,– береги свою стаю.

Я поспешила в здание аэропорта, и оказалось – во время. Через пару минут появился Рамон Гарсиа.

– Ты пахнешь оборотнем, – сказал Рамон.

– Я с собакой общалась только что.

– Пахнет как-то не очень. Пора ехать домой, а то ночь скоро наступит, патрулирование с тебя никто не снимал. – Я посмотрела на Рамона. – Вы с Леонардо так и будете нести дозор в академии, пока нет возможности вас заменить. Ты голодна?

– Я поела в самолете,– солгала парню я.

Март месяц дождливый и ветреный. Мне стало уютно в машине Рамона Гарсиа.

У парня зазвонил телефон, а я удивилась, что идеально понимаю испанский язык и готова на нем говорить. Голос крови или еще один из даров Лилит?

Звонили из Мадрида. На весенний бал в академию собиралась Ариадна со своей верной свитой. Оставалось меньше месяца подготовки к встрече высокой гостьи и попечительницы «Дыхание ночи». Любовник Ариадны по телефону убеждал Министра, что сделает все возможное, чтобы встретить достойно Ее Величество.

Мне необходимо добиться расположения Ариадны и получить приглашение в Мадрид, чтобы там ударить по ней со всех сил. Я видела духом, который жил во мне, что Гифред Эструк собирает на борьбу с королевой испанских бессмертных воинство: Лорда Антуана Эжена Де Левека и всю французскую династию вампиров; Лорда Австралии – Оливера Джони Кроули; Лорда Африки – Анака Табо Мандела; Лорда Индии – Дакеша Аджай Агрэ; Лорда Кореи – Ли Чжи Юна; Лорда Японии – Мацумото Ямато Джуна и еще многих других влиятельных вампиров, а также Лорда Великобритании – Маккалистера Элфи Уильяма. Да, мне нужно научиться драться профессионально, чтобы победить злого и упорного врага моего рода.

В академии меня встретили хорошо. По многим предметам я отстала, конечно, но мне не составит большого труда все упущенное наверстать, а еще меня ждала к себе Дакота Грин, которая рада была снова гонять меня по залу, отрабатывая прыжки и повороты. Вечером Джессика Ланж и Роза Макферсон устроили у нас девичник. Я привезла им украшения  «Сваровски» из Чехии – Джессике кольцо, а Розе браслет. Девчонки пили горячий кофе с конфетами и пирожками, не считая калорий. Джессика рассказывала о том, что они с Рамоном Родригасом сблизились и иногда он позволял девочке бывать у него в комнате. Я понимала, что он не только питается ею... Розе понравился мой сводный брат, Максим Воронов.

Максим рад был меня видеть, но долго бранил за то, что я уехала, не сказав ему ни слова. Ему в утешение я привезла мужское кольцо с изображением Георгия Победоносца. Парень долго обнимал меня и признался в любви сотый раз, когда мы гуляли вечером по территории академии. Одного лишь вампира я не видела – Леонардо. Видимо, он еще не приехал.

– Лина, ты не слышишь, что я тебе сказал?– спросил Максим.

– О чем ты?– недоуменно посмотрела я на Максима.

– Ты изменилась, Лина. У тебя глаза светятся алым светом. Тебя не обратили?

Что я смогла сказать парню?

– Максим, мне надо тебе рассказать о моем секрете.

– Говори, Лина.

– Давай завтра после уроков погуляем по лесу, и я расскажу тебе все. Сегодня я устала.

На том и решили. Завтра Лео возвращается в "Дыхание ночи".

– Г л а в а 22–

Днем Рамон Гарсиа доложил обо мне Ариадне Кальзада, что я стала вампиром, а ночью тайный советник королевы срочно улетел в Мадрид. В моей новой ипостаси я могла теперь лучше слышать и видеть за сотни миль. Природа чистокровного вампира открыла во мне новый дар – я духом могла бывать в тех местах, о которых мне стоило только подумать. Дар крови первой вампирессы Лилит. Интересно, могли ли так перемещаться духом Лео и Лорд Гифред? Я легко читала мысли Гарсиа, пока он ожидал посадку на рейс Вашингтон – Мадрид. Рамон колебался. Я нравилась Гарсиа, и он меня уважал, поэтому на сердце у испанца было неспокойно. Ариадна Кальзада требовала полного отчета относительно меня и там, далеко в Испании, считала часы, когда Рамон приедет и она наконец сможет все от него узнать, так сказать, из уст в уста. "Если ты утаишь от королевы, что Леонардо Эструк обратил Воронову, то поплатишься, Рамон! – говорил себе испанец. – А если скажешь, что девушка чистокровный вампир, а ты не знал об этом, да еще впридачу ее пробудил Леонардо как свою сестру и нареченную, а не ты это сделал, как велела Ариадна, то вдвойне будешь наказан потому, что сразу не смог этого сделать..." Интересно, откуда он мог узнать, что Лео и я – нареченные? Я сосредоточилась и увидела, как Гарсиа вошел в мою комнату, когда я занималась у профессора Дакоты Грин, и прочитал мой дневник, открыв на том месте, где я писала, что Лео – мой сводный брат по отцу и у нас с ним течет одна кровь Эструков. Надо предупредить Лео. Долго думал Гарсиа как ему поступить и решил сказать, что меня укусил оборотень в Москве, когда я ездила домой, а Леонардо меня обратил в вампира, чтобы спасти от яда оборотня. Про то, что я – чистокровная парень решил умолчать. В принципе, меня не страшил отчет Гарсиа относительно моей персоны перед королевой вампиров. Я сделаю все возможное, чтобы летом поехать в Мадрид. О, я с большим удовольствием, собственноручно уничтожу Ариадну. Вот только Лео могут наказать, что он самочинно обратил меня в вампира, Гарсиа обязательно об этом доложит, он ненавидит и завидует Младшему Лорду, его статусу чистокровного. Из двух зол он выберет наименьшее. Рамон не может меня предать потому, что та первая встреча в кабинете мистера Смита навсегда останется для испанца добрым воспоминанием. Не встреть я Леонардо, может у Гарсиа и появился бы шанс стать моим парнем, но – не судьба.

Максим и я решили прогулять первый урок английского. Я не хотела слушать назойливое жужжание помыслов окружающих меня студентов, а Максим искал подходящего момента поговорить со мной без посторонних глаз и ушей. Мы договорились еще вчера, что прогуляем первый урок английского у Роберта Смита. Мы шли вдоль стен академии со стороны леса и молчали. Парень ждал, когда я расскажу ему о том, что со мной происходит, а я боялась открыть всю правду. Свежий весенний воздух уносил в сторону запах крови сводного брата, не давая мне возможность насладиться ею сполна. Я отворачивалась от парня всякий раз, когда он смотрел на меня или просто улыбался. Тянуть время больше нельзя, урок скоро закончится, а на испанский мы обязаны явиться. Чего же я медлю? В конце концов, Максим должен знать мой секрет, о котором даже отец и Нелли не знают. Свою повесть я начала с того, что не являюсь кровной дочерью Владимиру Воронову и меня удочерили в младенчестве. Максим спокойно отреагировал на это, сказав, что он знает это давно, и что также не является кровным сыном Воронову. А вот мое признание, что я – чистокровный вампир – Максим воспринял тяжело. Я почувствовала, как его сердце сжалось от боли. Максим остановился, закрыл руками лицо, как ребенок и слезы полились из его глаз, капая на форму. С одной стороны, я ругала себя в душе за признание, но с другой – почувствовала облегчение, мне не хотелось врать Максиму, что у меня все, как у обычного подростка. Пусть лучше парень узнает горькую правду от меня лично, чем от Смита, Гарсиа или от ненавистного ему Леонардо. Я протянула руку, чтобы коснуться плеча моего друга, моего брата...моего врага и остановилась на пол пути. Максим был потомственным охотником на таких как я, а для истребителей Детей Ночи убить чистокровного считается делом чести, долгом и за поимку вампира или оборотня охотника ждет награда, премия, бесплатные льготы на путешествия по миру, поступление в любой вуз без экзаменов и прочее, и прочее... Короче говоря, я предоставила возможность Максиму право выбора. Доложит ли он обо мне организации "Воины света" или все же останется моим братом и другом? Он долго молчал. Я не могла увидеть ни его помыслов, ни движения его сердца. Из всей академии Максим один был таким, и я знала почему – потомственный охотник. В нем даже кровь была иной – сладкой, манящей и обжигающе чистой. Да, мне нужно быть с ним очень осторожной. А еще он весь пропитан защитой  христианской веры. Теперь я понимала слова моего биологического отца, Лорда Гифреда, когда он велел Леонардо Эструку уничтожить во мне эту защиту. Максим молчал и это напрягало. Даже воздух вибрировал и наэлектризованно гудел. Я поежилась. Парень повернулся ко мне лицом, и взял меня за плечи, внимательно посмотрел в глаза.

– Как же так? Как это произошло? Почему я не смог тебя уберечь, Ангелина?– наконец произнес охотник.

 – Прости меня, Максим, я виновата перед тобой тем, что доставляю такую боль. Прости за то, что утаила истину о себе.

– Лина, я всю свою сознательную жизнь, сколько себя помню, являюсь охотником на нечесть. Отец стал обучать меня этому нелегкому мастерству, когда мне исполнилось три года. Он смастерил мне маленький лук и стрелы, и я целый день стрелял по мишени во дворе. Виктор Тарадин был потомственным охотником, мой дед им был и весь род Тарадиных. Вот уже девять поколений мы уничтожаем нечесть. Как же так вышло, что моя любимая девушка стала вампиром?

– Максим, я ведь живая и не умерла подобно обычным вампирам. Мое сердце бьется, я могу плакать, смеяться и любить. Я – не обращенная, подобно многим в этой академии, а поэтому имею свои желания и эмоции, у меня все под контролем, Максим. Мои биологические родители – вампиры и я такая с рождения.

– Как ты говоришь звали твоих родителей?

– Гифред Арнальдо де Эструк и Элеонора Белянчик. Они и сейчас живы. Именно Лорд Гифред спас меня в детстве от перегрева на солнце, когда мы отдыхали на Карибских островах. Он наблюдал за мной со стороны, а Элеонора, желая меня спасти, передала дар жить среди людей, не проявляя своей сущности. Здесь несколько месяцев назад со мной начали происходить странные вещи – меня все чаще стала донимать безудержная жажда крови... – это все чуть не убило меня, Максим. Леонардо Эструк – мой сводный брат по отцу и тоже чистокровный вампир. Именно он спас меня от безумия жажды. Моя мать запечатала меня от преследования вампиров и от моей настоящей сущности, отдав в человеческую семью на воспитание, чтобы инквизиторы и Совет вампиров не смогли найти. Впервые мы с Лео встретились в чикагском кафе в тот день, когда Нелли привезла меня в Штаты. Тогда он еще не узнал меня. Потом мы увиделись в Москве в ночном баре, и ты это помнишь. Именно он открыл мне, что я – вампир. Когда у меня началось перерождение, Лео не дал мне сойти с ума от жажды, от непонятной и малоконтролируемой агрессии, от  дискомфорта.

– Он поил тебя своей кровью?

– Да, Максим, и до сих пор делает это. Именно Лео пробудил мою сущность.

– Негодяй, ублюдок настоящий! Убью его собственными руками! – негодовал Максим.

– Именно Лео спас мою жизнь, когда меня укусил Олег в Москве, достав нелегально сыворотку от оборотней. Ты не должен злиться на него, Максим.

– Я всегда буду злиться и презирать проклятого кровососа. Ангелина, но почему ты согласилась, чтобы Лео пробудил тебя?

– Последние десять дней я была по – делам в Чехии. Лео увез меня и спрятал на время от ищеек Совета вампиров, и я жила у его друга, эмигранта из России, генетика. Ты ведь знаешь, что академия находится под опекой королевы вампиров, Ариадны Мадридской?

– Я слышал об этом в Ордене Крови. У меня задание найти ее резиденцию в Испании и уничтожить! – ответил парень.

– Без моей помощи ты не сможешь этого сделать, – сказала я. – Во мне течет кровь древней вампирессы Лилит и только она может победить Ариадну.

– Кровь демоницы Лилит? – ужаснулся Максим. – Ты не шутишь?

– Не шучу, – ответила я. – Мой биологический отец – младший сын этой Лилит, соответственно, я – ее внучка и наследница рода Эструк, а Ариадна со своим родом самозванцев отняли корону испанских вампиров у Лорда Гифреда и присвоили незаконно себе. Она узнала, что я в Чехии и послала своих ищеек меня найти. Посещая достопримечательности Старого города, я увидела склеп вампиров, замурованных Ариадной в музее жертв инквизиции. Мне стало дурно в том музее и я упала в обморок. В видении мне явилась моя мать, Элеонора Белянчик, и сказала, что она  жива, ее выкрали и перевезли в Чехию, замуровав в склепе вампиров. Я решила отомстить за нее Ариадне, а еще за весь род Эструков. Королева вампиров вызвала Гифреда и Леонардо в Мадрид, желая выпытать истязаниями, где я нахожусь. Они не сказали и Ариадна жестоко наказала их, едва не убив. Я им обязана жизнью. Именно в Праге я пробудилась как вампир. Как только я отомщу самозванке – вернусь в Россию к отцу.

– Во-первых, я сомневаюсь, Лина, что после уничтожения Ариадны ты одумаешься. Убивший однажды – убьет и дважды. Грех тем и страшней, когда мы уступаем ему, идем на поводу у собственных страстей, особенно мести, гордыни и амбиций, а они затягивают, душат в щупальцах духовной смерти и выбраться из этого омута очень сложно, практически не возможно. Десятилетия борьбы предстоят тем, кто однажды вступил на путь зла. А во-вторых, Ангелина, как же твой отец, воспитавший тебя с пеленок, что будет с ним? Ты забудешь Владимира Воронова? А Нелли, а Дениска? Что будет со мной, в конце концов? Ты подумала о нас? Я с ума сойду, если потеряю тебя!

– Я никогда вас не забуду! Для меня Лорд Гифред и Элеонора Белянчик – биологические родители, но не более того, а Владимир Воронов и Нелли всегда останутся  любимыми отцом и матерью. Разве я смогу забыть Владимира Воронова, который с такой нежностью и теплотой заботился обо мне всегда? Когда все закончится, я вернусь в Россию и никогда не покину отца, Дениску и Нелли. А на счет тебя, Максим, пока не знаю. Ты нравишься мне, я восхищаюсь тобой, люблю по – своему и тоже никогда не забуду, но те отношения взаимности, на которые ты настаиваешь...

– Я никогда не потеряю надежду, что ты станешь моей, Ангелина. Я помню дневник отца, в нем говорилось о том, что он всю жизнь гонялся за вампирами Эструками и я припоминаю сейчас запись о том, что эти вампиры его и убили. Как же я раньше не вспомнил об этом? – воскликнул Максим и ударил по лбу ладонью.– Точно, теперь все встает на свои места! Вот почему я с первого взгляда на  Лео возненавидел его!

– Мне очень жаль, Максим, что моя вампирская семейка стала причиной смерти твоего отца.

– С ними я смогу разобраться и обязательно их уничтожу! Я постараюсь найти способ, чтобы ты не осталась проклятым вампиром, а Ариадну мы уничтожим.

– Нет! Ариадна – моя добыча, мой кровный враг и не тебе, смертный, тягаться с ее хитростью, силой и могуществом...

– Ты человек, Лина, – перебил меня Максим.

– Я вампир, парень, и сильнее ее в сотни раз. Любого бессмертного я могу превратить в прах одним моим взглядом. Мне никто не страшен на земле.

– Не отдам тебя тьме, Лина! Я буду биться за твою душу с дьяволом! Сила Божия в немощи совершается! – воскликнул Максим и обнял меня, а в нос мне ударил сладкий запах его крови.

Приближение Леонардо я почувствовала издалека и отстранилась от Максима. Через секунду я увидела Младшего Лорда Эструка. Он подошел к нам и заключил меня в объятия, едва кивнув в знак приветствия Максиму. Того покоробило, он отвернулся, пока Лео целовал меня.

– Так это ваша проклятая семейка убила моего отца, Виктора Тарадина? – возмущенно спросил Максим Леонардо.

– Охотник, я не хочу с тобой говорить сейчас, – ответил Младший Лорд.

– Я не оставлю тебя в покое, мертвяк! – сказал Максим.

– Чтобы тебе долго не думать о том, кто это сделал конкретно, я отвечу, что сие дело моих рук.

В следующую секунду Лео и Максим покатились по жухлой траве, мутузя друг друга.

– Перестаньте драться! – крикнула я, и вдруг среди тишины вечернего леса раздался душераздирающий крик метров в трехстах от нас. Лео отшвырнул Максима, взял меня за руку и мы побежали. Джессика лежала на жухлой траве и кричала, корчась от боли, ее бок был прокушен зверем. Дай-то Бог, не оборотень! Но Леонардо внимательно на меня посмотрел и мысленно ответил:

– Это оборотень, Лина.

Младший Лорд взял на руки мою подругу, положил ей на голову руку, и Джессика Ланж перестала кричать и дергаться.

– Дай ее мне,– сказал Эструку подошедший Максим и

Леонардо молча передал Джессику охотнику.

– Сегодня на воротах дежурит Рик Макленд, скажи ему, что нашел Ланж на дороге.

Максим окинул взглядом нас Леонардо, и пошел к проходной. Через пятнадцать минут доктор Дима приехал из лазарета на своей «скорой» и в его машину мы занесли Ланж.

– Черт!– произнес Леонардо,– Почему, когда Гарсиа уезжает из академии на мою голову сваливаются проблемы и происшествия?

Джессика потеряла сознание, а это было плохим признаком. Доктор Дима Маликов ввел ей серебряную сыворотку с антителами, но ни какой реакции не последовало. Тогда Леонардо велел ввести ей двойную дозу, но Максим заградил девочку собой.

– Это убьет ее, вампир! – произнес парень.


– Поди прочь, смертный! – произнес Леонардо.– Каждая секунда дорога, чтобы она не превратилась в первое же полнолуние в кровожадного монстра.

– Ты – худший монстр в мире, Леонардо Эструк!

– Тебя это заводит, охотник? Заткнись лучше, пока я тебе не надрал задницу.

– Ну попробуй, вампир! Ты и твой выродок отец умрете от рук моих! Убийцы!

– Заткнитесь оба! – возмутилась я. – Ланж на грани жизни и смерти, а вы тут дуэль устроили! Никто ни с кем драться не будет! Ясно?

Парни замолчали. После второй ударной дозы Джессика закричала, ее сотрясала дрожь, тело выгибалось, глаза остекленели. Леонардо взял ее на руки с кушетки и прижал к своей груди, целуя в губы. Джессика немного успокоилась и тут я услышала голос Лео у меня в голове:

– У нас нет выбора, Лина. Пять минут и процесс станет необратимым. Джессика превращается, и двойная доза сыворотки не помогает, в ее ген проникает яд оборотня. У нас один выход – обратить в вампира. Решайся, Лина.

– Вампир, ты всех девчонок перецеловал в академии? – услышала я голос Максима.

– Заткнись, Тарадин, и помолчи, за умного сойдешь! – ответил ему Младший Лорд.

– Что скажет Совет вампиров?– мысленно спросила я Леонардо.

– Это экстренный случай и девочка дорога мне,– ответил Леонардо. – Она будет нужна тебе в будущем как верный страж. Что до Ариадны... ну что  ж, получу от нее  еще пару взбучек.

– Лео, я сама отвечу за Джессику перед Ариадной. Я ее не боюсь.

– Я знаю, что ты сильная и не боишься Ариадны. Однако, не может быть и речи о том, что  ты пойдешь ей мстить за меня.

Джессика стала затихать.

– У нее две минуты, ген почти заражен.

– Вы что, мысленно общаетесь? – спросил Максим, но мы ему не ответили.

– Преврати ее, – сказала я мысленно Эструку.

– Нет, это должна сделать ты. Ты станешь ее создателем.

– Нет, я не могу, – ответила я вслух, напугав Максима. Даже доктор Дима вздрогнул.

– Думаешь, я могу? Хочешь, чтобы она, как Лора Харрисон влюбилась в меня? Это же сведет с ума нас обоих. Ты хочешь снова пройти через это, Лина?– мысленно спросил меня Лео, а я покачала головой.

– У тебя минута, дорогая!

Я медленно подошла к Джессике Ланж.

– У тебя сорок секунд, Лина. Чего ты ждешь?

Лео положил ее снова на кушетку, а я наклонился к Ланж. Маским дернулся в мою сторону, чтобы помешать мне причинить вред Джессике, но был остановлен Леонардо. Младший Лорд скрутил  Максима и держал.

– Нет, Лина! Не делай этого! – закричал Максим. Я послала импульс и парень вырубился.

– Прости меня, Джессика,– сказала я и прокусила шею подруги, а затем запястья. После этого я напоила своей кровью Ланж.

Дикая боль пронзила Джессику и она закричала, забилась в моих руках. Яд оборотня противостоял яду вампира. Через пять минут агонии Джессика обмякла.

– Дима, вези Ланж в лазарет и не отходи от нее два дня, на третий мы придем.

– Что скажет Рамон Гарсиа?– спросил доктор Дима,– Что скажет Совет?

– Нам отвечать за это. Ты не будешь замешан в сей истории, а также этот глупый охотник должен остаться вне игры, – ответил Лео. Через минуту доктор увез тело Джессики Ланж в лазарет, а мы с Лео положили Максима на ветки. Я присела на поваленное дерево. Парень приходил потихоньку в себя.

– Лина, как ты могла превратить ее в кровососа? – спросил меня Максим, когда открыл глаза и сфокусировал взгляд свой на мне. Он пытался подняться, но не мог.

– Ты предпочитаешь, чтобы девчонка, став волчицей, перегрызла корпус людей? – спросил Максима Леонардо. – Сердобольный Ван Хельсинг, мать твою!

– Что станет с Линой, ублюдок?– спросил гневно Максим, указывая на меня. Он поднялся с веток, но его еще покачивало. – Ее убьют за инициацию человека!

– Лина очень сильная и ей никто не указ. Придет время, ты увидишь ее величие, силу, мощь чистокровного вампира и могущество рода Эструк.

– Я молю Бога, чтобы она прокляла сущность кровососа! – ответил Максим.

– Тебе не видать ее, мальчишка, как своих ушей! Лина – вампир от рождения и моя нареченная невеста.

– Прекрати, Лео, злить парня. Я еще не давала согласия выходить за тебя замуж. Ты помнишь мой уговор?

Младший Лорд замолчал, а Максим взбесился.

– Я не отдам тебе Ангелину. Я люблю ее! Ты слышишь, чудовище! Я насмерть буду биться с тобой, дьявол, за ее душу! – прокричал Максим. Он вытащил из нагрудного кармана крест – мощевик, сделанный из  небьющегося стекла. Он переливался на солнце, а корпус изготовлен из ажурного серебра. Внутри стеклянного креста находилась кровь, которая закипела в руках у Максима, когда  тот выставил его против Леонардо.

– Смерть вампирам!– произнес Максим.

Леонардо отбросило метров на двадцать от нас и он как безвольная кукла упал в грязь. Меня тоже вывернуло наизнанку. Сила и энергия, вышедшая из креста, опаляла меня, я задыхалась. Леонардо медленно поднялся с земли, его глаза засветились малиновым светом.

– Придурок! Убери свою атрибутику немедленно или это убьет Ангела.

Максим подбежал ко мне и склонился к моему лицу. Новый приступ тошноты сотряс мое тело, и кровь потекла изо рта и ушей.

– Убери от меня это... – прошептала я, почти теряя сознание. Воздуха в легких не осталось. Крест душил меня. Максим отошел от меня подальше, но крест не убрал.

– Ты что же, мальчишка, решил меня напугать  кровью Януария?– воскликнул в бешенстве Младший Лорд.– Мне не страшен он! Януария я в первом веке нашей эры собственными руками уничтожил, руководя безбожным правительством.

– Святой мученик победил тебя, дьявол, силою Христа!– воскликнул Максим и направил сосуд на Леонардо.

Тот, в свою очередь, скукожился, как сушеный гриб, а потом бросился на Максима, желая перегрызть ему горло.

– Он мой брат! – прокричала я Леонардо из последних сил, заслоняя Максима своей ментальной силой. – Остановись, Лео, или мы поругаемся! Он моя – семья, мой – брат и я его люблю. Оставь Макса в покое, иначе пожалеешь!

Лео все же подскочил к охотнику и в бешенстве  схватил за горло. Я смогла подняться с земли и зарычала, откинув Младшего Лорда, и тот метров на десять отлетел от парня.

– Еще раз ты прикоснешься к нему, Лео,– сказала я испанцу,– и тебе не жить, это я обещаю! Сегодня  ты показал свое истинное лицо, Младший Лорд! После этого я не стану твоей женой! Ты такой же жестокий засранец как Гифред, твой отец!

– Он и твой отец, Ангелина, и ты не можешь выбрать другого себе в мужья без одобрения Лорда Эструка! – возразил испанец.

– Говори что хочешь, Лео! Ты угрожал сегодня моему брату, а завтра перегрызешь горло Владимиру Воронову, Денису или Нелли?

– Лина, ты не можешь так поступать со мной!– воскликнул Леонардо, тяжело поднимаясь с земли.

– И ты тоже не имеешь права нападать на человека в академии «Дыхание ночи» или забыл устав, который сам же написал когда – то?
Я подошла к Максиму и положила на его голову руку, пытаясь снять боль и чтобы он забыл все, что здесь произошло.

– На меня не действуют ваши внушения, вампиры,– ответил Максим, но руку мою не отстранил,– я буду день и ночь бороться за тебя, Ангелина! Верю, что отвоюю твое сердце у этого нелюдя.

Я посмотрела на крест – мощевик в руках Максима и мое сознание стало угасать...

Колокольный звон слышался со всех сторон. Отец, Нелли, Дениска и я с пасхальными красными свечами обходили крестным ходом храм, следуя за священниками и хором. Солнце светило высоко и пели вместе с нами все, собравшиеся верующие: «Христос Воскресе из мертвых». Священник в красном облачении окропил все кругом святой водой с радостным лицом и оно, как солнце засияло, а из глаз его потоком лились лучи света…
– Ангелина, поднимайся… – услышала я сквозь плотную вату чей – то голос.– Ангелина, девочка моя…

Я медленно открыла глаза. Когда я падала в обморок в последний раз? Ах, да! В Праге, будучи человеком. А теперь я – вампир. Наверное, я неправильный вампир, раз свалилась в обморок? Надо мной склонился Леонардо. Я обняла его и прижала к себе, целуя губы, глаза, щеки. Как же я любила его. Потом вспомнила последнее происшествие и оттолкнула Младшего Лорда.

– Где Максим, что ты с ним сделал? – спросила я.

– Да жив твой Ван Хельсинг, не трогал я его! Когда ты вырубилась от крови Януария, которая таких как мы выжигает, я подхватил тебя и унес, пока Тарадин младший не успел тебя совсем ею убить. Я зашипел от злости на него и унес тебя к себе.

– Сколько мы здесь?

– Два дня прошло, пока ты лежала в отключке.

– Джессика, надо к ней сходить.

– Я сам пойду, а ты еще слишком слаба.

– Эй, да я сильнее тебя в сотни раз, Лео! Я в порядке!

Через пять минут мы уже входили в лазарет. Рамон Гарсиа пока еще не вернулся из Мадрида, поэтому у нас был шанс научить контролировать жажду Джессику Ланж без вмешательства Гарсиа или Совета.

– Что скажем Совету вампиров? Нам ведь попадет за обращение Ланж?

– Я звонил Рамону в Мадрид, королева знает все, что случилось.

– Рвет и мечет, да? – спросила я.

– Да нет! Я не знаю мотивов Ариадны, но она одобрила то, что девчонку обратила ты, Лина. Думаю, королева летом призовет нас к себе в Испанию.

– Это – то, что надо, Лео! Я этого жду!

– А я опасаюсь за тебя, Ангелина.

Мы вовремя пришли, так как Ланж просыпалась. Уже потеплели ноги, руки и губы не казались бескровными, появилось дыхание, а потом она открыла глаза и произнесла:

– Я хочу пить.
Доктор Дима протянул ей пакет с кровью, Джессика выпила мгновенно, сказав снова:

– Еще, я хочу еще.

Таким образом три пакета крови девушка выпила залпом.

– Первый месяц надо поить ее человеческой кровью, пока она привыкнет контролировать жажду, после перейдет на кровь животных и таблетки.

Джессика Ланж увидела доктора Диму Маликова и проговорила:

– Я хочу его.

Я подошла к подруге и спросила:

– Ты меня помнишь, Джесс?

– Ты, Ангелина, я твой телохранитель, ты моя королева и создатель.

– Джессика, я приказываю тебе: месяц ты будешь содержаться в лазарете, доктор Дима будет обучать тебя всему и помогать. Пить его нельзя, убивать тоже. Он друг.

– Ну, я же не дурочка, Ангелина! Мне нравится Дима, пока я спала, он ухаживал за мной, обтирал мое тело, целовал.

Мы с Лео посмотрели на доктора Диму, а тот чуть сквозь землю не провалился от смущения.

– Простите меня, Лорд Эструк! Прошу прощения, Ангелина! – оправдывался он.– Девочка мне очень нравится многие годы, у нее голос чудесный и душа хорошая.

– Дима, у Ланж прекрасный голос, это бесспорно, и она теперь обращенный вампир так же, как и ты, поэтому позаботься о Джессике, приятель, а мы пойдем, – сказал Леонардо.

Джессика подошла к доктору Диме и обняла его, прижимаясь, словно котенок. "Да уж! – подумала я.– Ночка будет горячей у этих двоих".

– Г л а в а 23–

На рассвете вернулся Рамон Гарсиа из Мадрида. Утром он оповестил студентов, что Министры Просвещения скоро пребудут в академию и посетят ежегодную городскую олимпиаду. Как всегда, в ней будет участвовать и наша школа.

– Мисс Ангелина Воронова и Леонардо Эструк, зайдите ко мне в кабинет, – услышала я после объявлений Рамона Гарсиа голос директора Роберта  Смита.

– Итак,– проговорил Смит, когда мы с Лео вошли в его кабинет, – до меня дошли слухи, что участились самовольные вылазки по ночам студентов «А» и «В» корпусов. – Посмотрев на меня, Смит произнес: – Также слухами академия полна, что вы, Воронова, стали вампиром без ведома королевы Ариадны и без одобрения на то Совета старейшин, а также уже успели самочинно обратить человека.

– Простите, сэр,– вмешался Младший Лорд.

– А вам, Леонардо, слова пока не давали! С вами отдельный будет разговор.

– Что скажете, Ангелина?– продолжал допрос директор.

– Вообще – то, мистер Смит, – ответила я, – королева Ариадна в курсе, что пришлось обратить Ланж и Рамон Гарсиа тоже знает о происшедшем. Сдается мне, сэр, что вы хотите сами лично для себя выяснить о случившемся. Мы гуляли с Леонардо по лесу и услышали душераздирающий крик. Прибежав на место происшествия, увидели Джессику Маргарет Ланж, укушенную оборотнем, не студентом академии. Она кричала, лежа на земле и страдала. Яд оборотня проникал в ген моей подруги, превращая ее в зверя с каждой секундой. У Лео была с собой сыворотка серебра – нам разрешается ее иметь при себе, т.к мы – старосты академии, и вы это прекрасно знаете! Так вот, мы ввели ее в кровь Ланж, но она не подействовала. После этого ввели двойную дозу серебра, но и она не дала должного эффекта. Мы не могли допустить, чтобы Джессика превратилась в чудовище, которое в полнолуние перегрызет корпус людей.

– А это уже моя забота, директора, как поступить с инфицированной, но не ваша, префекты! – возмутился Смит. – Кто обратил ее в вампира?

– Я,– ответил Лео, выразительно посмотрев на  меня.

У меня сжалось сердце.

– Ты поедешь в Совет, Лео, и здесь  перед Министрами  сделаешь свой доклад о происшедшем и письменно отчитаешься перед Ее Величеством.

" Лина, ни слова!"– стучала в моей голове мысль, посланная Леонардо.

– Леонардо, мне еще надо поговорить с вами, поэтому, прошу остаться! – скомандовал Смит. – А вы, Ангелина, ступайте к профессору Грин, она вас давно ждет. После занятий вам назначено наказание – вычистить свинарник и конюшню.

– Да, сэр, – ответила я и побрела в зал хореографии. "Лео, все ли с тобой будет хорошо?" – послала я мысленный вопрос Младшему Лорду.

– Ну что же, голубчик,– услышала я  голос мистера Смита,– вижу, что вы здесь совсем освоились, командуете, даже обращать вздумали. А, мистер Эструк младший, что скажете?

– Прошу меня извинить, сэр, но я не превысил своих полномочий, не сделал ничего, за что закон академии или Совет старейшин могли бы меня осудить.

– На вас жалуются студенты за превышение полномочий, вами недовольны родители, чьих детей вы выгнали из нашей древней школы. Как это понимать? Отвечайте!

– Когда строилась эта школа, я лично был знаком с доном Эрнесто Альваресом, пожертвовавшим средства на создание академии, по моей протекции ей дали название «Дыхание ночи». Еще не  было в помине вас, сэр, а также других обращенных вампиров, как в Совете, так и у преподавательского штурвала. Я происхожу из древнего чистокровного рода Эструк и именно мной были написаны законы в книге "Золотые и неизменные правила академии " Дыхание ночи", которые вы изучаете вот уже полвека, но вам, как обращенному из смертных,  познать их не дано. В конце восемнадцатого века Рамон Гарсия решил их узаконить письменно с печатью и лицензией ее королевского величества, Ариадной Мадридской, которая и взяла на свое попечение эту школу, возведя ее в ранг частной академии, равно как и признала мою книгу бетселлером в мире вампиров. Мне ли не знать всех ее законов до последней йоты? Вы прекрасно знаете, сэр, что случилось в стенах нашей академии в последнее время! Позвольте вам сказать, если Паркер еще не доложил досих пор, что старшеклассники десятого класса, корпуса «А» едва не убили смертную студентку. Надругавшись над ней, они почти выпили ее до капли, но я спас девочку. Парни нарушили закон, который вы хорошо знаете, мистер Роберт Дэниэл Смит. Пришлось остановить юнцов. Студенты – оборотни в свое первое полнолуние не обратились в волков, как ожидалось, но голод и жажда плоти и крови возобладали над ними, лишив здравого смысла. Они пробрались на хоздвор академии и разорвали лошадь. Хорошо, что дело закончилось смертью животного, а не гибелью студентов из смертных. Я позвонил смотрителям обоих корпусов, а также вызвал чистильщиков из лазарета, чтобы как можно скорее убрать все, пока студенты не почуяли свежую горячую кровь. Что бы вы ответили перед Ее Величеством, узнай она о происшествии? Вас бы ожидала не радужная перспектива в будущем, мистер Смит, в лучшем случае – вас бы уволили, в худшем – судили в Совете вампиров. Вы, наверное, знаете, что оттуда живым никто еще не вернулся! Вы должны меня благодарить, а не обвинять, что я помог вам в этом деле. Если бы академия не была мне дорога, я отдал бы вас на растерзание Совету и Министерству просвещения, сэр! Я несу ответственность за каждого преподавателя и студента, допустивших ошибки, не принявших вовремя меры, или предавших свой клан. Дон Эрнесто Альварес и я – основатели академии, поэтому все ваши погрешности – теперь мои грехи, Роберт.

Дэниэл Смит выслушал речь Леонардо Эструка с негодованием, но возразить ему было нечего. Он стиснул зубы и сжал кулаки. Видел ли Лео в этот момент гнилое и завистливое сердце Смита? Я видела его насквозь.

– Вы обратили Ангелину Воронову, не так ли? – не унимался директор. – Она изменилась, у нее больше не человеческая сущность.

– Ангелина никогда и не была в полноте своей человеком, сэр! Она, да будет вам известно, – вампир от рождения своего, в ней только проснулась ее сущность чистокровной. Я пробудил Воронову потому, что ее укусил оборотень в Москве, когда она ездила домой.

– Позовите Ангелину, Младший Лорд.

Услышав последнюю фразу Смита, чтобы позвать меня, я развернулась и через пару секунд уже стояла под дверью директора.

– Войдите, Воронова, – проговорил Смит,– я знаю, что вы за дверью.

Я вошла в кабинет директора.

– Интересную новость узнал я сегодня. Поистине, этот день особенный. Я и не подозревал, что вы –  чистокровный вампир, милочка! – проговорил Смит.

Я молча смотрела на изменившееся лицо недалекого директора.  Оно стало багровым, глаза потемнели, приобрели вместо серебристого цвета оттенок грозовой тучи и из глаз его сыпались искры гнева, ненависти и черной зависти. Старик завидовал мне: моей красоте, молодости, силе и расе чистокровного вампира, тому, чего ему никогда не купить, не обменять, не взять силой.

– Кто… кто ваши родители? – шипящим голосом спросил Смит.

– Воронов Владимир Николаевич и Елена Тарасова, – ответила я.

– Не об этих смертных я вас спрашиваю! – закричал Смит, здравый смысл явно покинул его.

– Зачем вам мои родители, мистер Смит?– спросила я спокойно.

– Говорите, девушка, не молчите!– завизжал, захлебываясь директор, и подлетел ко мне.

Я посмотрела на Смита и его опалило огнем. Он вскрикнул от боли и упал на персидский ковер. Статуэтка Авити на подставке в его кабинете зашипела и проговорила явственно и громко:

– Ничтожный обращенный, на колени перед моей избранницей. Ты не смеешь говорить с ней в подобном тоне.
Наконец-то Лилит ожила, и я увидела ее настоящий лик: красивая женщина с египетской короной на голове. Она стояла на подставке, словно на пьедестале и вся извивалась, словно танцуя. Смит не в силах переносить это упал на колени и кланялся то Лилит, то мне.

– Обидишь ее,– вещала Авити,– я уничтожу тебя, как гниду.

– Прошу прощения, моя богиня,– лепетал Смит, покрывая поцелуями мои ноги, – я буду почитать Ангелину, как тебя саму.

– Помни свое обещание, ничтожество! – проговорила Лилит и снова окаменела.

– Идите, мои дорогие, простите, что потревожил вас,– обратился к нам потрясенный директор, его била дрожь.

– Мистер Смит,– обратилась я к директору,– можно вас попросить об одолжении.

– Ваше слово – закон для меня,– ответил он.

– Прошу вас никому ни слова, что здесь произошло и о том, что я – чистокровный вампир.

– Но как же Совет? – спросил директор. Испугавшись, что статуэтка снова оживет, он поспешно ретировался, взглянув на Лилит. – Хорошо, дорогая, хорошо.

Мысли Смита не были чистыми. Он хотел извлечь из этого для себя выгоду. Тысячи мелких помыслов проносились у него, за минуту хаотично двигаясь в его пустой голове. Глаза бегали, лихорадочно соображая, на чем же остановить свой выбор.

Наконец Смит произнес:

– Дорогая Ангелина, услуга за услугу!

– Если будет эта услуга выполнима, я исполню ее, сэр.

– О том, что вы – чистокровная я не скажу никому, в том числе и Совету вампиров, а также Министрам Просвещения, но вы уж уважьте меня, бедного и несчастного…

– Чего вы желаете, мистер Смит?– спросила я.

– О, моя просьба состоит в том, чтобы вы не забыли о моей скромной персоне, когда возвыситесь... одним словом мне необходим статус первого Министра Просвещения, когда вы станете правительницей вампиров Испании.

– Мистер Эдмунд Крафф – чистокровный вампир и состоит на службе у королевы много веков. Не думаю, что вы сможете присвоить его титул себе! – сказала я. – Хорошо, я сделаю все возможное, чтобы вы не засиделись в этом кресле, которое, по всей вероятности, вас тяготит, мистер Смит. Мы придумаем что-нибудь.

У директора загорелись глаза, и он радостно потер руки.

– И хорошую сумму денег в придачу, а также виллу на берегу Адриатического моря! – лепетал Смит.

– Хорошо, мы подумаем над вашим предложением.

– Я вас не задерживаю более, дорогие, отдыхайте.

– Учтите, мистер Смит, если вы нарушите наш уговор, и мое происхождение станет достоянием сплетен, вы очень пожалеете, что связались со мной. Я превращу вас в ничто.

Мы вышли в коридор, но я читала мысли Смита, который посылал меня туда, куда Макар телят не гонял, ругался на всех языках, которые знал и бегал  по  кабинету.

– Итак, Лео, война началась,– сказала я парню.

– Отец звонил сегодня и сказал, что подмога готовится. Многие выйдут на отпор испанскому клану Кальзада, хитростью захватившему престол отца.

– Да будет так, Лео, и да поможет мне Бог отомстить. Там, в кабинете Смита, ты скрыл от него, что я пробудилась в Чехии.

– Лина, Смиту не за чем знать всю правду о нас. У меня осталась в запасе хорошая новость для тебя.

– Неужели есть что–то хорошее на сегодняшний день? – удивленно спросила я.

– Пойдем, пройдемся после душного кабинета Смита, вдохнем свежего воздуха лесной благодати.

– Ты прямо лирически заговорил, Младший Лорд.

Когда мы пришли к кладбищу, что находилось в паре милях от академии «Дыхание ночи», Лео указал мне на упавшее дерево и сел рядом.

– Ну, что за новость?

– Мы освободили Элеонору Белянчик из заточения. Лорд Эструк выхаживает ее после семнадцатилетнего заточения. Она приняла практически нормальный вид и просила тебя приехать, или позвонить ей.

У меня от волнения закружилась голова.

– Лео, я ведь выпила всю кровь Лилит, она бы сейчас так ей помогла.

– Лина, отец рядом с ней, у него есть запас крови великой Лилит в медальоне. Он хранил ее для тебя, но раз Марк Дешевич отдал тебе кристалл с кровью, а свой медальон отец вскрыл и напоил Элеонору. Она стала еще прекрасней. У отца появилась надежда, что Элеонора когда-нибудь снова сможет иметь детей.

Видя, что я не хорошо себя чувствую, Младший Лорд Эструк понял, что я голодна. Он развернул меня к себе и посадил на колени. Я обхватила его ногами и впилась в шею.

– Остановись, Лина, ты выпьешь меня до капли… – услышала я голос Леонардо через несколько минут.

Я отстранилась от Лео и увидела себя полураздетой, лежащей на парне.

– Лео, почему ты не остановил меня?

– Ангелина, посмел бы я это сделать! А еще я знаю, что ты возненавидела бы меня, если бы я взял тебя против твоей воли. Ты сказала – после свадьбы и я смирился, а твоя реакция на жажду – страсть вампиров при взаимном питании друг друга. Я жду ту ночь, когда мы соединимся навеки. Мы будем парой похлеще, чем отец с твоей матерью. У них была фантастическая любовь, я всегда мечтал, что встречу такую же, как Элеонора и она сделает меня счастливым.

– Спасибо, что ты нашел в себе силы и против моей воли ничего не сделал,– поблагодарила я.

– О, это было очень нелегко, – ответил Эструк.

– Лео, сюда идет человек. Уже смеркается и нам пора возвращаться,– сказала я, услышав, как из ворот вышел Максим. Он искал меня и вид у него расстроенный. Что случилось?

– Что ты видишь, Лина?

– Максим ищет меня.

– Глаза бы мои его не видели.

– Лео, он – мой сводный брат, а ты – почти родной по крови. Вы вроде теперь тоже, как братья, поэтому должны поладить друг с другом. Обещай, что ничего ему обидного не скажешь.

– Интересно, как могут стать приятелями потомственный охотник и дикий тигр? – насупившись, проговорил Эструк.

Мы с Лео пошли навстречу Максиму.  Завидев   нас, парень помахал мне рукой. С Лео он не поздоровался.

– Лина, у нас беда.

– Что случилось? – спросила я.

– Дениса укусили. Он поехал на весенние гастроли в Германию и в дороге его укусили. Вот только кто? Какая тварь ночи сделала это? – сказал Максим и зло посмотрел на Лео.

– Ах, только не это! – воскликнула я.

– Что будем делать?

– Отпросимся на три дня, возьмем сыворотку в лазарете и полетим завтра же в Москву. Отец знает?

– Это случилось несколько дней назад. Отец в Париже, а мне позвонила Нелли.

– Мама не признает оборотней, впрочем, как и вампиров, поэтому она не могла сказать такое. Это твоя догадка, Макс?

– Нелли позвонила и сказала, ей Денис признался, что в Германии его укусил волк, – ответил парень, посмотрев на Лео, а последний  скрипнул зубами.

Гарсиа и Смит безоговорочно отпустили нас в Москву на три дня. Рамон дал из запасов академии двойную дозу сыворотки, шприцы и кровь третьей группы, какая была у Дениса. Гарсия сказал, что если что-то случиться – ворота академии открыты всегда для моего младшего брата. Ох, только не это!

– Ни Олег ли его укусил?

– Что делать Олегу в Берлине? Это был кто – то другой. Нелли сказала, что после концерта, в гримерную кто-то вошел.

Ночным рейсом мы вылетели из Чикаго. Господи, как же медленно идет время в полете! Как выдержать десять часов? Почему вампиры не могут перемещаться мгновенно сквозь время и пространство?

– Ты голодна, Лина?– спросил меня Максим.

– И не спрашивай! Зла и голодна! – ответила я.

– Я могу тебе предложить свою кровь,– сказал парень.

– Ты чего, братец?  спросила я шепотом.

– Пойдем в уборную,– предложил он.

– Во-первых, стюардессы потом скажут, что мы пошли с тобой заниматься любовью, а во-вторых, я могу съесть тебя. Я Лео чуть не выпила сегодня.

– Ты все кормишься от него? – с горечью спросил охотник.

– Мы вампиры,– ответила я.

– Лина, еще пять часов полета, ты на пределе, я это вижу. Тебе надо поесть.

– Хорошо, – ответила я. Мы не пошли в уборную, а остались на своих местах. Парень обнажил грудь, расстегнув рубашку, а я покачала головой. Вампиры прокусывают грудь только в первую брачную ночь, а в прочие случаи – из запястья. Я склонилась к его запястью и прокусила. Максим не издал ни звука, лишь обхватил меня свободной рукой и замер. Его кровь была сладкой, и я знала почему. Он был охотником и любил меня искренно. Его кровь толчками проникала в мое тело, согревая и питая его.

«Ах, Лина, остановись вовремя», – приказала я себе.

Я остановилась, а парень закрыл глаза. Я зализала его ранку и попыталась стереть ему память, но Максим меня остановил.

– Ангелина, пусть я буду помнить этот момент моей жизни, не стирай мою память. Я  так хочу, чтобы ты видела во мне не только брата, но друга и возлюбленного.

Я вытерла свои губы, облизнув их, а Максим приник ко мне.

– Полюби меня, Лина, – шептали его губы.

– Ты сможешь принять меня такой, какая я есть? Вампиром и ночным монстром?

– Для меня ты никогда не станешь монстром, и я ни под какими пытками не оставлю тебя.

–Я люблю тебя, Максим, но только как брата. Мое сердце не свободно. Прости.

– Я добьюсь твоей любви, моя Лина.

Максим уснул, а я еще долго смотрела на него. Лицо охотника излучало мир и спокойствие. Немного бледное от потери крови, оно было  прекрасно. Я чувствовала всю силу любви Максима. Она била в нем ключом, и перетекала в меня, когда я пила его кровь. Самоотверженность, теплота и его решимость отдать за меня жизнь, если понадобится, поражала до глубины души. Такого я не чувствовала, когда кровь Леонардо перетекала в меня – одна лишь  страсть, похоть, грех проникали в меня в тот момент. От такой испепеляющей страсти веяло холодом. Кровь испанца, вся пропитанная похотью, давала силу, мощь, власть и злость, но это было все не то. От крови Лео веяло могилой. Другое дело – кровь Максима. Она дарила солнце, тепло, свет, и самую Любовь. Этот опыт оказался для меня новым и отрадным. Я приникла в нежном поцелуе к щеке Максима и тут же оказалась в крепких руках парня, который во сне бессознательно заключил меня в объятья, защищая от бед и опасностей.

Настоящим сюрпризом оказалось то, что в аэропорту нас встретил отец. Узнав от Нелли, что мы летим домой, он приехал за нами. Отец обнял нас, а мы визжали от радости.

– Мои дорогие дети, я рад видеть вас дома! – сказал Владимир Воронов.

– Трехдневные каникулы, – ответил отцу Максим.

– Вы так выросли, возмужали, стали взрослее, – проговорил отец, прижимая нас к себе. И все было бы ничего, если бы не кровь Владимира Воронова. Она текла по венам горячим и быстрым потоком, сводя меня с ума. Я потерлась носом о впадинку на его шее. Она была сладкой и чистой. Отец любил нас. Его кровь, пропитанная любовью к своим детям, была слаще меда.

– Папа, люблю тебя,– выдохнула я последние остатки воздуха из своих легких. В забытьи открыла рот, прижимаясь к шее отца. В последнюю секунду я увидела кулак Максима, который вырос перед моим носом, приказывая остановиться, а глаза сводного брата смотрели с укором и болью.

– Совсем соскучилась, Лина?– улыбнулся в ответ отец.

Я отпрянула от него и отвернулась, надев темные очки, т.к увидела свои алые очи в отражении серых глаз Максима.
 
– Как Дениска? – спросила я.

 – Он только вернулся из Германии, устал малость, но очень доволен и счастлив. – Хорошо, что отец не знает о происшествии.

Приехав домой, мы с Максимом первым делом поднялись к Денису. Мальчик лежал на диване в своей комнате, находящейся рядом с комнатой Максима, он читал книгу о приключениях юного волшебника – "Гарри Поттер и Узник Азкабана".

– Лина, Максим, вы дома!– воскликнул брат и повис у меня на шее, а потом обнял брата.

– Рассказывай, солнышко, что случилось?

– Я исполнял «Элегию» Хачатуряна последним номером и меня трижды вызывали на сцену,  все были в восторге от моей игры. Наконец, я уставший вернулся в гримерную, чтобы переодеться, как вдруг за мной вошел какой–то парень. Он заговорил со мной на русском языке, его голос поразил своей задушевностью и теплотой. Глаза сияли ярко голубым светом с желтыми лучиками. Берлинская филармония предоставила каждому по личной гримерной, пока мы гастролируем в городе и трехзвездный отель, в котором я жил с другом Костей Хохиашвили, виолончелистом.

– Как имя того парня и фамилия?– спросила я.

– Он назвался Андреем, фамилию не сказал. Парень пригласил погулять меня по городу в последний день пребывания в Берлине, и я согласился. Мы сидели в кафе, ели мороженое и всякие сладости. После восьми вечера Андрей стал каким–то возбужденным и занервничал, поглядывая в окно, из которого светила полная луна. Андрей торопил меня, сказав, что живет не далеко и пригласил к себе. Я отказался, так как мой телефон разрядился за день, а руководителя нашей группы не предупредил.

Утром, когда мы приехали в аэропорт за три часа до начала регистрации я реши купить отцу, Нелли, Антонине Михайловне и дворецкому Диме каких-нибудь сувениров. Пока не началась регистрация я оставил вещи с Костей, а сам направился в бутик. Я вышел на улицу и внезапно ко мне подбежал огромный волк серой масти, пронзительно голубыми глазами с желтыми лучиками. Зверь смотрел на меня с грустью, а потом внезапно глубоко укусил за левую ногу. Я закричал. Волк, увернувшись от прохожего, который пытался его отогнать от меня, снова укусил мою ногу, но уже правую, а после чего убежал прочь. Прохожий, который отгонял огромного волка, на своей машине отвез меня в травмпункт, но когда мы вошли в приемную, никаких укусов не сталось и даже следов зубов или царапин. Я удивился, мой благодетель, который довез меня до клиники, долго что-то говорил себе под нос и тоже был удивлен. Я вернулся в аэропорт вовремя, когда только началась регистрация. О том, что со мной произошло, я никому не рассказал.

– Что ты почувствовал в себе после укуса?

– Ничего особенного. Однако я удивился, когда прилетел в Москву, что сил у меня прибавилось, со зрением не стало проблем, я снял линзы. Теперь подолгу я могу заниматься спортом, практически не устаю, а главное, слышу за сто метров, что говорят.

– Денис, думаю, тебя укусил оборотень.

– Ты шутишь, Лина?

– Это правда, брат,– подтвердил Максим.

– И что теперь, я стану исчадьем ада?– прошептал со слезами на глазах Денис.– Я стану монстром?

– Нет, Денис!– воскликнули мы с Максимом.

– Я привезла сыворотку против укуса оборотня, ее надо тебе вводить три дня подряд, но это очень больно. Сможешь ли ты вынести?

– Отец знает, что я могу стать оборотнем?– спросил Денис.

– Твою тайну мы не стали разглашать, – ответил Максим.

– Это хорошо. Я тоже не собираюсь говорить отцу! Я слышал, что завтра он уедет на фабрику раненько, Антонина Михайловна поедет к сестре, Диму надо отправить в его лабораторию, пусть там изобретает свою формулу синтетической крови для вампиров, а вы введете мне сыворотку в это время.

– Хорошо, братик,– ответила я.– Кстати, я уже вводила такую сыворотку Михаилу, пока Нелли спала. Его очень корежило и ломало. После третьей инъекции волчонку стало лучше. Чтобы достигнуть нужного эффекта сыворотку необходимо вводить несколько раз в год.

– А ты, Лина, стала другой: красивой, с гипнотическими глазами и вся такая… иная. Ты стала мало похожа на человека.

Мы с Максимом переглянулись.

– Да, братик, я стала другой и это моя тайна.

– Скажите мне, ребята, вы же знаете, я – могила, во мне все услышанное умрет.
– Если ты не станешь снова до конца человеком, то скажу, – ответила я серьезно.

– Тебя тоже укусил оборотень?– ужаснулся Денис.

– Да и это сделал Олег, когда сбежал из своего заключения. Он напал на меня и укусил. Телохранитель Леонардо спас меня, он ввел мне двойную дозу сыворотки. Но это случилось сразу и пяти минут не прошло с момента укуса, а у тебя – почти четыре дня. Это очень долго. Мы с Максимом надеемся на чудо, что тебе повезет и сыворотка подействует.

– Максим,– позвал Денис, – ты не мог бы остаться со мной на ночь? Я как-то боюсь немного... вдруг превращаться начну.

– Хорошо, братишка, после ужина сразу поднимусь.

– А ты меня не убьешь, если я стану оборотнем? – спросил Денис Максима.

– Конечно же, не убью! Ты – мой самый любимый братик.

– Но ты же – охотник! Это твой долг!

Я задержалась у двери. Да, правда в том, что Макс – потомственный охотник! Трудно сказать, что его перетянет со временем – сила любви к брату или долг перед Орденом Крови? Время покажет. Только бы сыворотка подействовала!

х х х х х х х х х х х

«Дорогой дневник! Темные тучи сгущаются над моими родными, и сердце мое холодное каменеет все больше от боли от переживаний. Ко всему, что уже приключилось со мной – новый удар – укус оборотнем Дениса. Что будет, если он не излечится от яда оборотня? Придется переводить его в академию «Дыхание ночи». Денис не чистокровный оборотень. Что его ждет дальше? Я при одной мысли о том, что он превратиться в ночное чудовище, будет зависеть от фазы полнолуния, каждый раз превращаясь в необузданное и бесконтрольное существо, рыщущее в поисках горячей плоти и крови, – готова пожертвовать собой ради спасения Дениса, лишь бы он снова стал человеком и его кровь очистилась от яда зверя…»

– Максим,– услышала я доносящийся из комнаты Дениса голос брата,– скажи мне правду – кем стала Лина?

– Вот ведь!– произнесла я вслух, зная, что  Денис пытается выспросить обо мне.

– Лина обычная, братик, она только повзрослела и стала еще красивее, и от того желаннее для меня.

– Ты ее любишь, брат? – спросил Денис.

– Очень! Ты еще мал, чтобы знать, что такое любовь.

– Я знаю, в кино смотрел… – со знанием дела ответил Денис.

– Это реальность, а не кино. А реальность не  всегда соответствует тому, что возлюбленная отвечает на твои чувства.

– Понимаю, брат,– ответил Денис серьезно, а я усмехнулась. Вот ведь, мелкий! Чтобы он понимал в вопросах любви! – Но ты борись за нее!

– Непременно! – ответил Максим.

Утром около восьми часов уехал на фабрику отец, Антонина Михайловна поехала к сестре на Бабушкинскую, а дворецкий Дима, как и обещал Денис, отправился в лабораторию. Что ж, вперед, спасать брата! Через пять минут после ухода Димы, Максим с Денисом стояли на пороге моей комнаты и ждали, когда я выйду.

Увидев меня, Денис поник. Я понимала, братик боялся, а Максим смотрел на Дениса с состраданием и любовью. Мальчики сблизились и это радовало. Кровные узы, они конечно сильные, но и узы духовного родства, единения – не менее сильная связь. И эта связь неразрывно соединяла Максима и Дениса. Я и себя к ним относила. Пусть мой  биологический отец – не Воронов Владимир, но он мне дороже, чем Лорд Гифред Арнальдо Эструк с Леонардо вместе. Они вампиры – монстры.

Я достала из дорожного рюкзака коробочку, в которой лежала ампула с сывороткой серебра. Двадцать кубиков раствора предстоит ввести в худенькое тельце Дениса. Выживет ли после этого брат? Поможет ли ему сыворотка? Раствор надо ввести быстро, пока Денис не начал брыкаться и содрогаться. Рядом со мной всегда находились сильные существа – вампиры:  Леонардо, кореец, Чхве Дон Ки, Марк Дешевич и Лорд Гифред Эструк, когда мне приходилось испытывать экстремальную боль от укуса оборотня Олега, или когда я выпила кровь Лилит. Как поведет себя мальчик, которому не исполнилось и пятнадцати лет? Худенький и тщедушный подросток. Из глаз моих текли алые слезы, Денис их увидел.

– Лина, почему у тебя слезы алого цвета?– удивленно спросил младший брат.

– Это краска потекла,– солгала я.

– У тебя тени серебристого цвета, а подводной карандаш – черного. Это твои слезы, сестрица. А такого цвета слезы бывают у вампиров. Кто ты, Лина?

– Вампиров не существует, – ответила я.

– Лина, ты стала другой!– не унимался Денис.– У тебя вчера тоже были глаза не аквамариновые, какие я помню с детства, а с алым ободком.

– Пойдем уже, Денис, нам пора вводить тебе сыворотку. Каждая потерянная секунда работает против нас. После поговорим, обещаю.

– Я боюсь, ребята,– сознался Денис, взяв меня и Максима за руку.

Мы с Максимом переглянулись, прошло уже полчаса на разговоры, время мало осталось. Сколько агония продлится у Дениса – Бог весть.

Я завязала жгутом руку Дениса и вколола иглу, развязала жгут и быстро ввела сыворотку. У мальчика закатились глаза, от болевого шока он не мог  кричать, его стало трясти, колотить об пол, выкручивало ноги и руки. Я знала, он проходил круги ада. Неимоверная боль. Денис тихо рычал и стонал. У брата на щеках появилась щетина, и глаза засветились желтым светом, а изо рта показались острые зубы зверя. Он выгнулся и спина, ноги, руки стали деформироваться, вены взбугрились.

– Он обращается?– ужаснулась я и посмотрела на Максима.

– Нет, в нем борется яд оборотня с сывороткой серебра.

– Мне больно, я умираю… – прошипел Денис, оскалившись, глядя на меня и Максима.

Я обняла брата, посылая ему свою силу. Может, моя ментальная мощь вампира поможет ему справиться? Подросток обмяк в моих руках и задышал спокойнее. Зубы зверя втянулись в десна, глаза снова стали голубыми. Я поцеловала мальчика в лоб, он обжег меня. Температура высокая у Дениса. Я посмотрела на Максима, парень с полуслова понял меня, кивнув в ответ. Максим принес уксус и развел с водой. Я смотрела за действиями брата во все глаза.

– Уксусная вода снижает температуру, если больного протереть ею, – со знанием дела проговорил Максим. Я кивнула, а Макс перенес на кровать Дениса. Парень бережно обтер младшего брата и тот уснул.

– Ух, кажется, получилось,– сказала я Максиму.

– Ты побледнела, словно тебя выкачали, Лина. Ты голодна?

– Да, я много сил потеряла, Максим, и мне надо поохотиться.

– Я мог бы дать тебе своей крови, как в самолете, если хочешь?

– Максим, ты благородный парень, но я не могу тебя постоянно использовать. Мне надо на охоту.

– У тебя так полыхают алым глаза, я боюсь за тебя, Лина. И к тому же – тебе не надо лишний раз появляться на улице, могут ищейки Ариадны выследить.

– Ищейки не страшны мне, будь–то хоть сам придворный пес Ее Величества – Фернандо Лупес.

Я подошла к окну и посмотрела на улицу. Под окнами ходил какой–то неизвестный мне красивый светловолосый парень с сияющими голубыми глазами. Он улыбнулся мне и сел на скамейку.

– Макс, иди сюда,– позвала я сводного брата. Парень подошел ко мне и встал рядом.

– Ты видишь того типа, что сидит на скамейке, на частной территории, кстати?– спросила я.

– И куда охрана смотрит?– Возмущаясь, Максим набрал номер охраны. Он спустился вниз, я последовала за ним. Уж очень мне  незнакомец не понравился. Слишко красив и глаза светились желтыми всполохами. Определенно – оборотень. Не он ли укусил Дениса?

– Макс, возьми пистолет с серебряными пулями, не выходи без оружия.

В дверях появился охранник Андрей Мартынюк. Он недавно стал работать в доме отца.

– Я никого не нашел,– сказал охранник и потупил взор.
Я подошла к Андрею и заглянула к нему в глаза, приподняв за подбородок.

«Что она так смотрит на меня, красоточка писаная, барская дочка? Неужели думает, что я причастен к чему-то? Я и не знал, что кто–то забрался в их особняк».

Я отпустила парня. Итак, Андрей Мартынюк не знал, что на территории посторонний. Все – сердце и помыслы парня были открыты мне.

– Почему, Андрюша, смотришь телик, а не охраняешь территорию?– спросил парня Максим. Отец будет тобой недоволен. Никакого интернета, ни видео, ни кроссвордов на рабочем месте! Разве ты не знал, что в твою обязанность входит не эта ерунда, а охрана таунхауса?

– Простите, Максим Владимирович,– только и мог проговорить в ответ Андрей Мартынюк, – мне очень жаль. Простите меня, пожалуйста, не говорите господину Воронову о моей ошибке.

– Последнее предупреждение, Андрей. Почему Евгений Николаев так не ведет себя, а ты позволяешь вольничать на рабочем месте? Иди и выполняй свою работу как полагается.

– Посмотрите, на записях видеонаблюдения не зафиксировалось появление чужака, – проговорил через минуту Андрей Мартынюк.

Мы с Максимом подошли к мониторам, и брат просмотрел видеозапись.

– Лина, и правда на скамейке никого нет, но мы же видели с тобой того парня, – проговорил охотник.

– Максим, идите с Андреем и проверьте территорию, а я поднимусь наверх, посмотрю, как там Дениска.

Поднимаясь по лестнице, я почувствовала присутствие чужого запаха. Воняло волком. Я влетела в комнату Дениса и увидела, что мальчик безмятежно спит, а на его подушке лежит белый конверт. Я схватила письмо и прочитала несколько раз следующее:

«Дорогая сестра. Я знаю, что это послание найдешь именно ты, а не охотник, Максим Тарадин. Именно с тобой мне хотелось поговорить посредством бумаги, если не дано встретиться с глазу на глаз. Я давно наблюдаю за твоим братом Денисом, и он полюбился мне. У меня нет друга, нет брата, а у тебя их трое – так не честно и не справедливо. Одного я у тебя возьму. Максим – охотник, а Леонардо – вампир, впрочем, как и ты сама. Пусть твой младший брат будет одной со мной природы. Я тот, кто был донором стволовых клеток Денису, когда ему делали операцию. Если бы не я – он бы умер. В Денисе давно есть часть меня, поэтому он – мой. Я – чистокровный оборотень и смогу помочь Денису устроиться в жизни. У него будет все – сила, власть, богатство, слава. То, чего не сможешь дать ты, вампир! Ваши жалкие потуги очистить кровь Дениса тщетны. Укус оборотнем человека смертного не излечим. Ты мне нравишься, Ангелина, но ты не человек и никогда им не была. Спящая красавица проснулась от поцелуя Принца тьмы. Видишь, оборотни следят за жизнью вампиров. Моя стая будет драться за тебя, если это станет необходимо. Я всегда буду знать, где ты и что с тобой, но Дениса не отдам вам. Больше не вводите мальчику сыворотку, она ему только навредит. Первое перерождение произойдет, когда Денису исполнится семнадцать лет, но если вы еще раз введете гадость ему в кровь, он обернется раньше, возможно в ближайшее полнолуние. Прощайте. Ваш Друг…»

За моей спиной появился Максим и я передала ему письмо.

– Как этот мерзавец появился здесь? Как посмел укусить человека? – воскликнул охотник.

– Это все пустое, Максим, надо встретиться с Альфой Москвы и показать ему это послание. Может он по запаху поймает эту тварь?

– Ты знаешь его?– спросил Максим.

– Да, знакома немного,– ответила я парню, – было дело. У нас есть еще шанс спасти Дениску...

– Какой? Говори же, Лина!

– Когда я была в Чехии, я познакомилась с одним магом, Станиславом Рожковичем. Он еще тогда предупреждал меня насчет Дениса, сказал, что его ждет что-то страшное скоро. Пан Рожкович обещал помочь, если понадобится.

– Маг – не лучшая компания для людей. Они – шарлатаны все и обманщики, а общение с ними только навредит человеку.

– Я верю Рожковичу и позвоню ему.


Станислав Рожкович прилетел первым самолетом из Праги, представившись отцу как мой товарищ. Он привез подарки "Сваровски": отцу мужской браслет и кольцо для матери Максима. Осмотрев Дениса, пан Рожкович сказал:

– Ваш брат, Ангелина, обречен остаться оборотнем, т.к его укусил чистокровный Альфа Европы, а у меня с ним договор о невмешательстве. Поэтому нам стоит смириться с неизбежным перерождением Дениса. Он смог только отдалить на пару лет перерождение в оборотня.

Я расстроилась. Ночью я вышла на охоту и от всплеска эмоций чуть не съела загулявшегося до утра какого – то парня на смерть. В результате самой пришлось везти его в больницу, солгав в приемном покое, что нашла парня в речном порту. У меня осталась одна надежда на Альфу Москвы.

– Г л а в а 24–

Резиденция Альфы Москвы поразила меня своей простотой и одновременно изяществом. Я с восхищением рассматривала трехэтажный особняк, построенный в форме полукруга, на концах которого возвышались небольшие башенки. Впереди поместья посажены розы, которые сейчас укрыты на зиму. Возле башенок голубые ели радуют взор, а вдоль ограды кусты можжевельника и вовсе предают особняку вид некой королевской резиденции. Все сделано со вкусом и большой любовью. Я улыбнулась. Мужчина, встретивший меня у ворот, провел в просторный холл. В поместье  проживало несколько семей. Я увидела Альфу оборотней с его сыновьями и зятьями, которые вышли посмотреть на меня – незваную гостью – вампира. Графов Феликс Соломонович – Альфа России, в черном костюме-тройке, в белой рубашке, в галстуке и золотых запонках, выглядел изысканно. Он с приветливой улыбкой встретил меня и поцеловал руку. Я удивилась – оборотень не погнушался поцеловать руку вампира. Утром я позвонила ему и попросила о встрече, предупредив заранее, кем являюсь. Альфа согласился уделить мне пятнадцать минут своего времени. Я поразилась природной красоте, статности и ухоженности стаи, а женщины особо выделялись в семье своей грацией и утонченностью. Я видела в академии родителей студентов из корпуса оборотней, но они смотрелись на фоне семьи Графова как-то обыденно и без лоска. Я заглянула в глаза Феликса Соломоновича и увидела всю его жизнь до обращения. Образованный, эрудированный, интелектуально высокого уровня, Графов и физически был прекрасен – хорошо натренированный в спортзале, подтянутый, без единого грамма жира на теле... Я просто им залюбовалась. Феликс Соломонович был к тому же владельцем целой корпорации по изготовлению машин, нового выпуска "VOLGA NEW." Волга спортивного типа, не уступающая итальянским скоростным моделям. Графову разработка новой модели отечественной Волги стоила всего состояния и семейного счастья. Российские бизнесмены опасались связываться с молодым тогда конструктором, игнорируя соотечественника, а Италия и Германия хотели было купить патент на выпуск "VOLGA NEW" для своих стран. На новую модель претендовали также азиатские страны, соблазняя российского конструктора продать чертежи и схемы. Графов был в смятении – иностранные акулы бизнеса предлагали ему миллиарды долларов за продажу патента на машину, заманивали зарубеж, но верный своей Родине Графов, медлил с ответом. В последний момент, когда коструктор уже хотел сдаться и подумывал о Италии или Германии, правительство России вдруг обратило внимание на новый бренд "VOLGA NEW", и выдало лицензию на право собственничества и кремлевскую премию за достижение в развитии отечественного машиностроения. Феликс Соломонович стал известен на весь мир за одну ночь, но не утратил своей человечности. Половину премии и стоимость первой машины он отдал в детский фонд в борьбе с болезнью рака. О нем еще больше заговорили в СМИ – одни с уважением и восхищением, другие с завистью, а третьи с открытой враждебностью – куда же без этого! Но как не черни бриллиант, как не поливай его грязью, бриллиант всегда останется бриллиантом в окружающей его среде дешевых и тусклых стекляшек. Ушла вся шелуха сплетен, грязи и ненужных людей, в числе которых оказалась первая жена Графова. Она не выдержала полунищенской жизни в условиях крайней нужды, а также насмешек, фельетонов в газетах и пересудах на каждом углу, пока он создавал свое детище и добивался внимания со стороны правительства, мэрии столицы. Супруга инженера – конструктора сбежала с каким-то дальнобойщиком. Феликс Соломонович женился на другой женщине, которая не усомнилась в нищем, но добром Графове, в его желании достич победы, и подарила ему не только любовь и веру в мечту, но и семерых сыновей-погодок. Одна тайна не давала покоя Феликсу Соломоновичу – его донимал недуг – рак легких. Врачи признали начальную стадию. Но чудо свершилось, на Графова обратил внимание очень влиятельный Альфа оборотней из Германии, удивленный его трудолюбием, жертвенностью и бескорыстием. Как – то в июле, в ночь полнолуния, он нашел Графова и предложил ему долгую жизнь под луной. Вот так, пять лет назад Феликс Соломонович стал не только оборотнем, но за честность, преданность и титаническое трудолюбие Альфа Европы поставил его Альфой России. Смертельный недуг у Графова исчез, силы и жизнь вернулись. Аналогичным образом были обращены и семеро сыновей Феликса Соломоновича в оборотней. Думаю, со временем, жизнь под луной примут женщины клана Графова.

– Чем могу служить, Ангелина Владимировна? – спросил меня Альфа. Его красивые глаза светились в мерцании ламп. Он вальяжно расположился в кресле, предложил сесть и мне напротив себя.

– Моя семья немного напугана появлением в доме вампира, поэтому вы моих детей уж великодушно извините. Нечасто в нашем скромном поместье появляются чистокровные вампиры, – сказал Альфа, и глаза его на последнем слове вспыхнули желтым светом. Прочие обитатели дома настороженно наблюдали за мной. Сколько веков прошло, но похоже вражда между вампирами и оборотнями так и не исчезла, да и вряд ли исчезнет когда-нибудь. Не выдержав напряжения, сын Феликса  Соломоновича, Константин, встал за креслом отца и положил свою руку на его плечо. Глаза его тоже засветились. Альфа похлопал по руке Константина, успокаивая:

– Все хорошо, Костик! Воронова иная, чем ее сородичи.

– Я пришла к вам с миром,  – сказала я.

– Прошлым летом в Москву пожаловали инквизиторы испанской королевы бессмертных. Они с вызовом вошли в мой дом и устроили допрос, долго возмущались, почему я не посылаю российских детей-оборотней в академию "Дыхание ночи?" Я ответил, что у нас в Сибири, да и на Урале, есть у детей полнолуния свои отечественные частные академии и закрытые резервации, в испанском попечении мы не нуждаемся и не подчиняемся вампирам. У нас есть свой верховный Альфа Европы. Кстати, вампиры России тоже не подчиняются испанскому диктату кровососов. У нас есть свой король вампиров.

– Да, я знаю, что Россия – держава самодостаточная, мы не нуждаемся во вмешательстве других стран ни в нашу политику, ни в нашу внутреннюю жизнь! – ответила я. – Однако, королева бессмертных, Ариадна Мадридская своенравна, дьявольски хитра и любит себе поклонения.

– Вы знакомы с ней, Ангелина Владимировна? – удивился Графов.

– Знакома, конечно, я же учусь в академии "Дыхание ночи". Ариадна – враг моего рода, настоящего испанского рода Эструк.

Константин и прочие сыновья Альфы Москвы зашипели, услышав имя Эструк, у них загорелись глаза и моментально выпустились когти.

– Тихо, тихо! – громко скомандовал Феликс Соломонович. – Девушка пришла с миром.

– Отец, не Лорд ли Гифред напал на тебя, когда ты пытался выяснить, что делает в столице вампир из Испании, да еще со своим сыном, разгуливающим по городу? – в сердцах проговорил Константин.

– Да, он такой, – ответила я с грустью, – и мне стыдно за них, если Лорд Гифред Эструк и его сын Леонардо  доставили вам неприятностей.

– Альфа быстро прилетел из Европы и его кровь спасла меня, – ответил Графов. Битва  была ночью в открытом поле.

Остальные члены семьи оборотней спустились со ступенек и подошли к Альфе. В нос мне ударила волна горячей крови женщин, смешанная с запахом семерых волков. Я кивнула им в знак приветствия, стая не ответила мне тем же. На ступенях верхних этажей стояли полукровки – дети и  смотрели с любопытством на меня.

Я протянула Альфе письмо незнакомца. Альфа принюхался к нему и его глаза расширились от удивления. Он быстро прочел письмо и задумчиво уставился в пол.

– Феликс Соломонович, скажите мне, пожалуйста, кто мог написать подобное и укусить без вашего ведома моего младшего брата? – спросила я.

– Дорогая Ангелина!– после долгого молчания заговорил Альфа.– Этот почерк, запах, стиль и бесстрашие принадлежат чистокровному оборотню. Он и наш Альфа. Его отец был Альфой и весь его род – оборотни. Ему свыше пятисот лет и он, как чистокровный, может жить более, нежели мы, обращенные. Кстати, это он меня спас тогда от яда вампира, вашего отца. Когда-то отец Андрея Михайлова сражался с вашим отцом много веков назад на границе с Прагой, но потерпел поражение, его убили серебряным ритуальным клинком. Лорд Эструк отнял его у князя русских волков, Георгия Леонидовича Михайлова.

– Кто же он?– спросила я.

– Альфа Берлина и всей Европы русского происхождения, Андрей Георгиевич Михайлов. Милая девушка, вам нужно обратиться к нему со своим вопросом, но я бы посоветовал, дорогуша моя, – оставьте все, как есть. Ваш брат не сможет исцелиться. Его избрал сам Альфа Европы. Он полюбил Дениса, спас его на операции и совсем скоро сделает своим сыном по духу и крови, ген уже нарушен у мальчика. Андрей Михайлов хоть и выделяет нас среди других оборотней мира, любит по своему, даже присвоил мне титул Альфы  России, но ваш брат, видимо, чем-то особенно привлек внимание высокого Альфы. Повидимому, наследником своим Андрей Георгиевич хочет сделать вашего брата. Не знаю, случится ли чудо, если Денис не обратится в оборотня в семнадцать – восемнадцать лет? Десять процентов возможности. Идите с Богом, госпожа Воронова, и лучше оставьте все как есть, не усложняйте жизни ни себе, ни своему братцу.

Меня молча проводил старший сын Графова, Константин, до самых ворот, и когда они за мной закрылись, облегченно вздохнул.

«Оставь все это…», «Его избрал сам высокий Альфа…» Слезы лились из моих глаз. Что значит все оставить? Бросить Дениса на произвол судьбы? Позволить мальчику стать монстром полнолуния? Уступить злому року? Ну, уж нет! С нашей семьи хватит и того, что я – вампир, а Макс – охотник. Дать отцу сходить сума от потери сына? А Нелли...что будет с ней? За поворотом стоял наш Мерседес, в котором сидел Максим. Я села в машину и заплакала, парень меня обнял. Слезы обжигали ледяным огнем сердце и душу, но мне было все равно. Лучше пусть будет больно мне, чем я сейчас вернусь и перегрызу горло Альфе Москвы и всем его домочадцам ценой собственной жизни.
 
По дороге я рассказала о разговоре с Феликсом Соломоновичем Максиму. Парень слушал молча, сжимая руль своими сильными руками и глаза его холодно смотрели на дорогу. Охотник от напряжения гнал машину за город и через час мы остановились у леса. Максим выскочил из машины и ушел немного вглубь леса. Ему было просто необходимо побыть одному. Я вышла следом и вдохнула свежего морозного воздуха. Замерзшая речка и поля виднелись вдали, и ни души вокруг. И тут я услышала, как закричал Максим – один, два… несколько раз. Я не останавливала его, понимая, что боль, которая сжигает сердце, необходимо выплеснуть наружу. Я вспомнила себя, когда вернувшись из Англии, узнала о разводе родителей. Тогда я уехала на окраину Москвы и кричала в лесу, как раненный зверь. Слезы пришли ко мне позже, через несколько часов после выплеска горечи и отчаяния. Когда Максим успокоился, я подошла  к нему и обняла.

– Я убью эту высокородную чистокровную мерзкую тварь!– в сердцах воскликнул брат и обнял меня.

– Максим…

– Моя девушка – вампир, а теперь еще и любимого брата сделали существом полнолуния. А если он превратится в монстра, если будет убивать людей по ночам, станет опасным для общества, для семьи? Что мне тогда делать? Оборотни целиком и полностью зависят от полнолуния, они опасны в этот период и не могут контролировать внутреннего зверя. Я – "Воин света", руководитель московской организации и меня учили убивать Детей Тьмы. И что же, я буду вынужден уничтожить мальчишку? Что же это? Почему именно вы? Почему ты, Лина, и Дениска стали врагами моими? Почему это случилось с моими любимыми? Должен же быть какой–то выход! Не может же сила зла победить! Господи, – с болью воскликнул Максим, – не дай мне возроптать на Тебя и усомниться в милости Твоей!

Я обняла крепче Максима, позволяя целовать себя.

– Моя Ангелина, – плакал парень, крепко держа меня за голову так, что корни волос напряглись, – я не отдам тебя проклятой тьме, любимая, я буду бороться с дьяволом за твою душу и за душу Дениса! Я клянусь кровью охотника, своей жизнью и своим спасением в Вечности! – Его боль была невыносима, а вера, граничащая с унынием, балансировала на грани отчаяния. Я крепче обняла парня, стараясь впитать в себя его боль. Я могу ее отключить, а он не может.

– Максим, я хочу, чтобы ты любил меня,– проговорила я, отвечая на его поцелуи. Слезы душили его. Меня мучила невыносимая жажда. Мне хотелось обратить Максима, чтобы никогда не расставаться с ним.

– Максим, хочешь, я подарю тебе жизнь вечную?

– Лина,– оторвавшись от меня, воскликнул Максим и сжал мои плечи,– ты не знаешь, что говоришь!

– Твоя боль невыносима, я подарю тебе более спокойное существование, тогда ты сможешь контролировать горе.

– Лина, вечная жизнь может быть только в Боге, только с Ним, а существование во тьме – вечное мучение! Дьявол всегда обещает злато, а дает болото, и бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Я человек и очень этому рад! Ангелина, я не хочу настаивать на своей любви – насильно ведь мил не будешь – но я верю, что настанет день, когда ты отречешься от своей сущности и придешь ко мне. Мы повенчаемся, и тогда я буду любить тебя, моя Лина.

– Не возможно, став вампиром, превратиться в  смертного человека снова, – ответила я, отстраняясь от парня. – Это  навечно!

– Невозможное человеку – все возможно Богу!

На меня нашла апатия, а после злость, раздражение на Максима. Я хотела его, а он отказывался. Дух внутри меня бесился, ему нужна была жертва чистая, как нектар. Дух желал Максима, хотел его покорить себе, уничтожить всю силу. Максим прав, в который раз прав – надо бороться со злом, пока ты еще дышишь!

Всякий раз, когда я нервничала или злилась, на меня нападал безумный голод. Вот и сейчас мое горло полыхало огнем, мучила жажда. Я осмотрелась по сторонам. Увидев лося, я побежала за ним, прокричав Максиму через плечо:

– Я скоро вернусь.

Кровь лося напитала меня, жить было можно. Пора было возвращаться, уже смеркалось. Мы сели в машину и тут я увидела, как из леса вышли ищейки Ариадны.

– Пригнись, Максим, и не высовывайся!– в сердцах воскликнула я. Их было пятеро, но Фернандо Лупеса с ними не оказалось. Четверо в черном и один в белом кожаном плаще. Максим понял все, но не собирался прятаться. Он вышел из машины следом за мной. Ищейки Ариадны наставили на меня арбалеты.

– Парень просто мой друг! – крикнула я ищейкам, но те не реагировали. – Вам нужна я, а не смертный человек! Пусть он идет своей дорогой.

– Мы не держим его,– ответил вампир в белом плаще. Его глаза, как пара льдинок фиолетового цвета смотрели на меня с любопытством,– сотрем ему память только.

Из пятерых вышел лет под двадцать пять вампир и подошел к Максиму. Он внимательно посмотрел на охотника, а потом сказал:

– Нет, Эрнесто, парень – охотник, да еще и потомственный! – проговорил вампир. – Его мы возьмем с собой. И у нас приказ доставить в Совет немедленно полукровку!

– Идите к черту!– ответила я.

– Непременно! – с улыбкой проговорил вампир в белом плаще. – Вот только доставим вас в Совет.

Дух внутри меня разгорячился, приказывая сосредоточиться и уничтожить врагов. На нас с Максимом посыпались стрелы из арбалета, но не долетали, превращаясь в горящие головешки.

– Что за дьявол?! – воскликнул старший вампир в белом плаще по имени Эрнесто.

В мою голову пыталась пробиться ментальная сила вампира, но не смогла.  Защита Станислава Рожковича работала, охраняя. Именно его защита и браслеты « Сваровски » помогали в минуту опасности. Вампиры снова нацелили на нас свои арбалеты. Я разозлилась сильнее. И тут один за другим ищейки Ариадны начали  взрываться, словно мыльные пузыри, превращаясь в прах. Оставила я только вампира в белом плаще, выпила всю его кровь. В  фиолетовых глазах второго сторожевого пса Ариадны плескалась ненависть вперемешку с ужасом неминуемой смерти. С взрывом последнего вампира взорвалась и машина, в которой мы приехали с Максимом. Мой взгляд случайно прошелся по Мерседесу и он вспыхнул, словно огненный цветок. Я подлетела к охотнику и накрыла его собой. Прах от вампиров тоже горел, подобно пороху. Поднявшийся ветер развеял его по полю. Даже следа от ищеек не осталось.

– Они пришлют скоро других,– сказала я Максиму.

– Я так боялся за тебя, Лина. Хотел броситься на них.

– Если бы пошел в атаку – был бы мертв сейчас, а  я не смогла бы тебя спасти, Макс. Больше не пытайся. Во мне находиться сила самой Лилит, а ты – всего лишь человек.

– Я их не боюсь и сидеть, сложа руки другой раз, не собираюсь! Лилит – дьяволица! Ты знаешь об этом, Лина?

– Я знаю. Пока эта сила помогает мне, она мне необходима.

– Ангелино...

– Это мой выбор, охотник!

Домой мы вернулись в десять вечера. Отец улетел срочно в Париж на очередную сделку по заключению контракта поставки пушнины и изделий из меха, Антонина Михайловна поехала проведать сестру (она сильно заболела пневмонией), а дворецкий Дима застрял на пару дней в своей лаборатории. Дома мы остались одни. Денис думал, что излечился, поэтому напевал песни и играл в компьютерные игры. Мы с Максимом решили сказать ему правду, пока этого не сделал Андрей Михайлов.

– Денис,– постучались мы с Максимом в комнату брата,– можно к тебе?

– Конечно, котенок,– ответил мне брат.

– Что ты сказал? – спросила я мальчика, часто моргая.– Как ты меня назвал?

– Котенок! Ты посмотри в зеркало на себя, взлохмаченная, со сломанными ногтями – зрелище еще то!– ответил Денис.

– На нас вампиры напали, но мы отбились,– ответила я.

– Ух, ты! Прямо вампиры?– удивился мальчик.

– Это правда,– ответил Максим.

– И что им было от вас нужно?

– Наши жизни,– ответила я.

– А где вы целый день сегодня были? Я проснулся, а вас нет, родителей тоже нет. Так скучно было.

– Чем занимался?– спросила я.

– Я спал, проснувшись, поел, а теперь строю оборонительную башню, уже на десятом уровне. Днем хотел погулять, но пришел Андрей охранник и передал мне письмо…

– Какое?– спросили мы с Максимом одновременно.

– Его написал Андрей Георгиевич Михайлов из Берлина.

– Дай нам почитать письмо,– попросил Максим.

– Андрей просил, чтобы я его уничтожил. Я так и сделал.

– Что в нем было? Перескажи нам его содержание, пожалуйста!– попросила я.

– Дословно так процитирую вам  его послание: «Дорогой Денис! Наконец-то я смог снова прилететь в Москву и узнал, где ты живешь. Наша встреча не кажется ли тебе предопределенной свыше? Не стучало ли в тебе сердце, когда мы кушали в кафе? Что ты почувствовал, когда расстался со мной? Стремилась ли твоя душа увидеть меня снова? Скажу за себя, Денис, я был очень счастлив, встретив тебя в своей жизни. Родственная душа, кроткое сердце, чистое, как кристалл. Я впервые встретил такого паренька. Все обдумав, я решил подарить тебе весь этот мир и сделать твою жизнь счастливой – слава, почет, все блага мира на земле я положу к ногам твоим. Прими мою дружбу и заботу Я жду тебя летом ко мне в гости. Твой друг, Андрей Михайлов…P.S. Это я был твоим донором, когда тебе делали операцию».

– Ты знаешь, кто он?– спросил Максим.

– Он мой друг! Все эти дни я ходил сам не свой, словно потерянный. В Берлине Андрей произвел на меня неизгладимое впечатление. Он стал мне каким-то родным... другом или даже братом. Я понял это только сегодня, когда получил от него письмо и мое сердце от этого возликовало. Я скучал по нему. Думаю, он классный. Даже лучше, чем твой возлюбленный Леонардо, – сказал мне мальчик.

– Твой друг – не человек, вернее – почти не человек,– ответила я Денису, а у Максима скрипнули зубы.

– И кто же он?– спросил брат.

– Оборотень. Чистокровный Альфа всех оборотней Европы.

– Ух, ты! Как это, Максим? Правда? – обратился Денис к брату.

– Да, он – оборотень, причем очень сильный…

– И что вы хотите сказать?– спросил Денис.

– Он укусил тебя в Берлине перед твоим отлетом в Россию. Было полнолуние, самый пик их активности, когда ген человека безвозвратно заражается от укуса.

– И я теперь стану оборотнем? Что было со мной, когда вы ввели мне сыворотку? Я ничего не помню. Я словно попал в ад заживо от нестерпимой боли.

– Таков яд оборотней! – ответила я.– Сегодня утром я пошла к Альфе Москвы, выяснить, что он знает об этом Андрее. Феликс Соломонович объяснил мне, что ты не излечим после заражения. Впоследствие тебе необходимо будет жить какое-то время с ним, пока Альфа Европы не научит тебя существовать под луной. Ты скоро прекратишь стареть, после семнадцатилетия. Тебе придется уехать из дома, чтобы не узнали о твоем долголетии и не старении. Волей – неволей придется жить с Альфой, который обратил тебя, Денис. Видиться с отцом ты сможешь недолго, а потом уйдешь из мира людей вообще. – Мальчик задумчиво молчал. – Надо бы этого Андрея познакомить с Мишей, да и нам с ним встретиться не помешает. Ты можешь связаться с ним?

– Пока вы тут – нет!– ответил мальчик.– Лина, Андрей звонил мне днем и сказал, что ты не человек! Это правда?

– Когда вырастешь, я объясню тебе.

– Я отцу не скажу, ни Нелли, ни Антонине Михайловне,– прижав тонкие руки к своей груди, заверил меня Денис.

– Твоя сестра – вампир, чистокровный вампир, – ответил Максим.

– Ух ты! Но откуда? Разве наши родители вампиры?– воскликнул мальчик от неожиданности.

– Они удочерили Ангелину, Денис,– ответил Максим.

– Удочерили? Значит ты не родная мне сестра?

– Я твоя сестра, братик, и всегда ею останусь! – ответила я и обняла мальчика. Он весь был горячий.

Решение пришло мгновенно. Надо Дениску с собой забрать в академию "Дыхание ночи", а для этого нужно все ему рассказать о школе, не вдаваясь в подробности о королеве вампиров, о Совете и их ненависти ко меня. Мальчик не должен знать и о моих кровных родственниках.

После моей повести Денис воскликнул:

– Выходит, Лео – твой брат? Но вы же любите друг друга!

– Вампиры – народ извращенный, поэтому мой биологический отец сосватал меня в жены Лео, – ответила я, – но я совсем недавно узнала, что мы с испанцем родственники.

– Да, сейчас! Прямо так и сосватал! Так я тебя и отдал этому упырю!– в сердцах проговорил Максим. – Я буду биться за тебя, Лина!

– Отлично, брат! Вы с ней лучше смотритесь, чем сестрица с тем напыщенным вампиром. Да и отец хотел бы вас поженить.

– Что бы ты понимал в этом, ребенок? –  удивилась я.

– Я понимаю, – серьезно ответил мальчик.

– Поклянись, что ты не расскажешь отцу, Нелли, Антонине Михайловне и даже друзьям.

– Клянусь!– ответил Денис, прижав руку к сердцу, –  Но разве вампиры не бояться солнца?

– Обращенные боятся, пока не окрепнут, но чистокровные, как я, могут ходить при свете дня безбоязненно.

– Ты знаешь, Дениска, хоть Михайлов и сказал, что укус чистокровного оборотня не излечим, но надо попробовать. Может сыворотка подействует на тебя положительно, – сказал Максим.

– Но, если ему станет хуже? – воскликнула я. – Ты думаешь, что говоришь, Макс? Ведь Михайлов предупредил нас – это опасно.

–  Мы должны попытаться, Лина! Я верю, что поможет. – Максим пошел за сывороткой в свою комнату, набрал в шприц и протянул мне.

– А я больше не смогу дружить с Андреем Михайловым? – спросил Денис.

– Ты не должен с ним связываться, Денис!– ответил Максим. – Во-первых, он не совсем человек; во-вторых, старше тебя на много; в-третьих, разве ты хочешь бросить отца, мать, свой дом и уехать неизвестно куда, жить с проклятым исчадьем ада вечно, не контролируя себя в полнолуние?

Денис как-то сник, на глаза его навернулись слезы. Он покачал головой. Конечно же, семья для мальчика важнее привязанности.
 
– Лина, ты вводи Дениске сыворотку, а я подержу брата

Я кивнула в ответ. Мальчика с большей силой, чем вчера, кидало об пол, он стонал, извивался, и в один момент я даже испугалась – выживет ли? Я из последних сил держала его, а потом пена пошла у Дениса изо рта, глаза закатились. Часа два продолжался приступ, но потом мальчик уснул.

– Как ты думаешь, Максим, поможет ему это?

– Верю, что поможет! – ответил парень. Завтра утром отца Николая попрошу прийти к Дениске, он отчитает его.

– А вот мне надо на охоту, жажда мучает меня. – Максим не стал меня задерживать.

Утром приходил священник, но я не вышла к нему, боясь, что он узнает кто я. Денис долго с ним говорил.

На следующее утром я снова ввела последнюю ампулу сыворотки в кровь Дениса. Приступ был незначительный. В шесть часов пришел отец Николай и снова долго разговаривал с младшим братом. После разговора Денису стало совсем хорошо, и батюшка сказал, прощаясь:

– Я прочитал над ним молитвы запрещения, после чего Денису стало легче. Впредь нужно очень внимательно жить, не допускать даже малейшего помысла и соизволения узнать мир падших духов. Темный мир манит каждого на земле человека, но нужно выбирать только свет. Любое соприкосновение с миром тьмы влечет за собой необратимые процессы единения со злом. Хорошо, если человек захочет отстать от этого. Чаще всего мир падших духов заманивает человека в свои абиссальные глубины и утаскивает на дно. За это отнимается благодать и душа остается незащищенной, к которой легко приступают бесы, входят и творят то, что пожелают. Кто бы сегодня чужой не пришел к вам или позвонил, дети, не открывайте дверь и не отвечайте по телефону! – сказал отец Николай.

– Почему? – спросил Денис.

– Враг будет проникать к тебе, мальчик, и попытается вернуться в твое тело.

Вечером позвонили отец, Антонина Михайловна и Нелли. Им мы ответили, а проигнорировали пятьдесят звонков неизвестного, звонившего Денису. Телефон Максим пока забрал у брата и поставил на беззвучный режим. Денис злился с одной стороны, что его лишают возможности общения с полюбившимся Андреем Михайловым, а с другой – он, конечно, понимал всю важность этой строгости и обещания, данного священнику.

Днем я позвонила Гарсиа и попросила его продлить нам на три дня времени пребывания в Москве, сказав, что у Дениса процесс исцеления тяжело проходит, Рамон Гарсиа разрешил. Мы с Максимом решили, что нельзя больше оставлять без присмотра брата.

На следующий день вернулся отец с Франции, Антонина Михайловна и мы обсудили наш план с Максимом – перевести  Дениса в академию "Дыхание ночи". Отец обрадовался и тут же поспешил позвонить мистеру Смиту. Вечером нам с охотником пришлось рассказать отцу, что Мерседес взорвался. Я солгала, что произошла утечка бензина, от чего и произошел взрыв. Отец обнял нас, сказав, что Мерседес – не главное в жизни, и он бесконечно рад, что взорвалась машина, а не мы в ней.

Утром мы всей семьей пошли в лес покататься на лыжах. Максим взял пистолет, заряженный серебряными пулями, в сапоги закрепил пару кинжалов в ножнах тоже из серебра и надел свои амулеты христианские. Дениску мы от себя не отпускали ни на шаг.

На следующий день отец повел нас в цирк и сам смеялся, как ребенок выступлениям клоунов. Меня удивило познание мальчиков относительно происхождения цирка вообще. Оказывается, что на заре христианства животных в цирк выводили голодными и свирепые львы, пантеры, медведи на арене растерзывали первых мучеников за Христа. Таков был приказ языческих императоров.

Вечером, перед отлетом в Америку, Максим повел нас в храм, но я не могла войти в него, мне стало очень плохо, и я слонялась по Москве два с половиной часа, пока Максим и Денис молились. На следующее утро отец забрал из школы документы младшего сына и из консерватории для перевода в Штаты. Подходили к концу каникулы, и нам троим надо было собираться в академию "Дыхание ночи". В аэропорту нас провожал отец, но я спиной чувствовала, что за мной следят, чужой взгляд прожигал затылок. Я огляделась, но никого не увидела. Завибрировал в сумке телефон, пришло сообщение на английском: «До встречи в «Дыхание ночи», куколка. А.» И далее фото дракона, печать Ариадны.

«Итак, на войне, как на войне! Мы повоюем с тобой еще, самозванка»,– подумала я.

– Г л а в а 25 –

– Как продвигаются дела с дочерью Гифреда Эструка? Вы нашли ее? – спросила королева Ариадна брата Хуана Марио Диего Кальзада, восседая на своем троне, в испанской резиденции. Невинные глаза юной девочки, устремленные вверх, обманчиво сияли. Брат королевы склонился в поклоне к сестре и поцеловал руку.

– Моя королева! Как я рад снова видеть твои глаза, слышать твой голос, – подобострастно начал свою речь Хуан Диего де Кальзада.

– Ты не ответил! – повысила голос Ариадна и глаза ее сверкнули гневом. От ее взгляда хотелось убежать, скрыться куда-нибудь, чтобы никто не нашел, забиться в угол, подобно щенку беспомощному. Брат королевы вздрогнул и побледнел.

– Прости, моя королева! – молвил он, потупив долу свой взор. – Мы послали пять надежных ищеек ордена, но они не вернулись назад. Их нигде нет...

– Что значит, нет? – закричала Ариадна, поднявшись с трона. – Куда они могли подеваться?

– Их телефоны не отвечают, сигнала нет, мы их не видим телепатически.

– Позовите мне придворного магистра чародейства, Бернандо Поро. Почему вы до сих пор не нашли эту девчонку?

– Мы знаем номер ее телефона и послали от твоего имени сообщение, но телефон грязнокровки не фиксирует сигнал о местонахождении.

– Брат, у тебя осталось мало времени. Хоть я и пообещала Гифреду Эструку и его сыночку Леонардо, что на алтарь великой праматери Лилит девчонка не войдет для жертвоприношения, но я не собираюсь потакать всем их желаниям и не трогать грязнокровку. Я устала от постоянной непокорности и неповиновения мне рода Эструк. Если Бернандо Поро увидит через призму времени и пространства какой-либо подвох или выходку бунтарей, я их уничтожу. Столько веков длится борьба с Эструками, а они становятся только сильнее, назойливей, наглее и хитрее. – Королева развернулась боком и провела рукой по воздуху. Перед ней разверзлась пропасть и появился призрак Дианы Мадридской. Все присутствующие: Хуан Диего Кальзада, министры, тайные советники, письмоводители и стражи приклонили колени перед покойной королевой.

– Отомсти за меня Эструкам, найди девчонку и ее мать, Элеонору. – Замогильным еле внятным голосом проговорила Диана Мадридская и стала растворяться в воздухе.

– Клянусь, Ваше Величество, –  ответила Ариадна, –  я живьем сдеру кожу с девчонки и ее мерзкой матери.

Королева села на свое место и пристально посмотрела на первого министра

– Что скажешь на это, министр Крафф?

–  О, моя королева...

– Я собираюсь Ангелину пригласить сюда, в Испанию, и здесь с радостью уничтожу эту мерзавку. Я выкачаю из нее всю кровь и отдам на съедение зомби, которых совсем недавно из Перу нам подарили друзья – поклонники вуду. То– то будет потехой посмотреть, как эти мерзкие твари будут медленно пожирать сантиметр за сантиметром молодую и сочную плоть грязнокровки на глазах ее высокомерного папочки и братца, а из кожи – которую я с превеликим удовольствием сдеру с прелестного тела Ангелины – сошью барабан.

– Ваше величество, – кланяясь, обратился Хуан Диего к Ариадне, – позволь сказать тебе, что когда этот день наступит, я преподнесу тебе в подарок живые игрушки для утех – красивых смертных девушек и юношей в таком количестве, что ты будешь удовлетворена. О, ты не видела их еще, дорогая сестра, у меня самого при взгляде на них, текут слюни и кружится голова от жажды.

–  В моей жизни так мало было радостей и подарков. Я устала ждать, Хуан Диего! Приведи сегодня же в мою опочивальню красивого юношу и желательно –  славянина, у них сладкая кровь,–  проговорила Ариадна, сладострастно сверкнув глазами. Она проплыла по залу, легко шурша платьем.

– И, напоследок, – снова заговорила королева, обернувшись, – пусть Карина вернется в школу и позлит девчонку. Я гневалась на нее, что она чуть не уничтожила смертную Мишель… любовницу Антуана Левека. Карина захотела войны между кланами, но мы ее смогли избежать. Ох уж эти итальянцы и французы – мнят о себе много, а королева-то я! Мне принадлежит весь подлунный мир! –  самодовольно воскликнула Ариадна, громко смеясь. Она выбежала из тронного зала и побежала к реке, быстро и легко спускаясь по крутым ступеням. Королева предвкушала  ночную пирушку у себя в покоях –  ей подарят сегодня новую игрушку. Так радуются дети на Рождество, ожидая подарков от Санты. Наряжаются, причесываются и поют песни, чтобы получить новогодние сладости и игрушки. Ариадна на вид была ребенком и тоже ожидала подарков. Вот только  сейчас не Рождество, Хуан Диего не играл роль Санты, а подарки были живые люди – не бездушные куклы... Живые игрушки Ариадны в итоге умрут, когда королева наиграется ими вдоволь.

Пока Ариадна распевала песни из арии из опер, гуляя у реки, тем временем в ее покои вводили юношу из древнего города Киева. У юноши болела голова от сильно натянутой повязки на глаза, его руки привязали к столбу, что стоял в центре покоев королевы, и оставили одного. Наконец появилась Ариадна. Глаза ее полыхали алым светом, она была голодна и возбуждена. Визжащие девочки с постоянными слезами и капризами ей надоели хуже горькой редьки. Последнюю такую сегодня утром королева выпила на завтрак и велела постельничему больше не приводить к себе истеричек, а вот мужчин и мальчиков Ариадна очень уважала. Ее заводило, когда мужчины, привязанные к кровати, стонали от боли, побиваемые плеткой, но при этом оставаясь в памяти и в сознании. Мальчики и юноши пахли по – особенному, а кровь у них была сладкой, ее Ариадна и обожала. Королева Носферату на ходу скинула красную мантию, платье бирюзового цвета из мокрого шелка, струящегося волнами, корону положила на подставку и  раза два обошла вокруг своей новой игрушки, оставшись в одной тонкой нижней рубашке. Глаза ее засветились еще ярче. Расстегнув заколку на волосах, девушка подошла к юноше и вздохнула от удовольствия. Парень почувствовал присутствие человека и вздрогнул. Адреналин придавал огонь и особую сладость крови, от чего для вампира подобный коктейль из страха, неизведанности, ожидания, смущения и застенчивости – любимейшее лакомство. От юноши пахло чистотой и девственностью. Его здоровая кожа излучала свет, тепло и запах лета, которого Ариадна не видела в полноте. Королева глубоко вздохнула и положила свою руку на грудь юноши на то место, где билось человеческое сердце. Оно и сейчас неистово отстукивало ритм. Королева сняла повязку с глаз юноши, но отвязывать руки от колонны пока не спешила. Парень смотрел на Ариадну удивленно и зачарованно. Ее детская на первый взгляд улыбка располагала к себе. Юноша тоже улыбнулся, проговорив: «Привет…»

Обольстительная поза Ариадны сводила с ума не только русского юношу, но и самих бессмертных, а ее глаза непосвященным казались каплями росы, сияющими на солнце, чистыми кристаллами. Парень не знал что перед ним королева бессмертных, самый жестокий и злой вампир в мире. Она, подобно дьяволу, ловко обольщала паренька. Обнимая его своими тонкими пальчиками, Ариадна ловко раздевала юношу, скользя своим телом, гладким, как шелк по обнаженной его коже. Светлые, почти белые волосы юноши, связанные сзади в хвост, распустились и  живописно рассыпались по плечам и спине, огромные голубые глаза смотрели прямо и открыто, а пухлые чувственные губы улыбались в ответ на улыбку бессмертной.

– Привет, – хриплым голосом произнесла Ариадна парню на хорошем русском языке,–  поиграем?..

х х х х х х х х х х х х

Ахнув, я резко села на кровати. Ну и сон мне  приснился. А может это вовсе и не сон? Я огляделась. Вот уже больше недели прошло, как мы с Максимом вернулись в академию, взяв с собой Дениса. Гарсиа, как всегда, отсутствовал и Лео почему-то тоже. После ночного дежурства по территории я зашла к Лео поспать в тишине и одиночестве. Когда я открыла глаза, увидела на краю дивана Младшего Лорда. Он подмигнул мне и улыбнулся.

–  Здравствуй, Ангелина! Очередной кошмар приснился? –  спросил он и положил свою руку мне на голову.

–  Да!–  ответила я парню.–  Давно приехал?

–  Только что, минут пять назад.

–  Я уже дней десять как вернулась в академию! –  ответила я. –  Где ты был все это время, Лео?

–  Дела, моя дорогая. Расскажи, что за кошмар приснился?

Пришлось все рассказывать испанцу. Леонардо слушал, молча кивая головой.

–  Отец знал подсознательно, что Ариадна не сдержит слово. Она не успокоится, пока не уничтожит тебя, Лина.

–  Я не боюсь самозванки Ариадны, и к встрече с Кариной Кальзада, ее посланницы, готова.


–  Карина едет с Рамоном Гарсиа и везет новое задание для академии. В конце апреля, в начале мая, состоится весенний бал-маскарад. Такова традиция академии – ночь оргии плоти и крови, подобная той, что была зимой. Вот только на этом бале провозглашается королева и приглашается в Испанию. Смит только что велел передать лично тебе, что ты будешь танцевать «Царицу – лебедь», а еще споешь из «Призрака оперы» дуэт с Франческо Ламерти из одиннадцатого класса корпус «А».

–  Но я не умею толком петь, я ведь балерина, а не певица.

–  Приказ Ариадны, солнышко! Королева наконец хочет увидеть тебя и познакомиться. Говорят, она инкогнито проникнет на бал, желая посмотреть на дочь Гифреда Эструка. Об этом мне поведал директор Смит. У нас уговор с ним, помнишь? Он клялся нам помогать за услугу в будущем сделать его первым министром Просвещения.

–  Но я не королева и не всесильна, Лео! Да и ума у Смита не достаточно, чтобы занять столь высокий пост.

–  О, ты еще не знаешь своих сил и возможностей, Лина, а королевой станешь, я верю в это! Докажи самозванке, что стоишь дорого, –  ответил он. –  Да, кстати, Дакота Грин  ждет тебя прямо сейчас к себе.

–  Лучше бы Джессика Ланж спела арию Кристины и Призрака. У нее идеально голос звучит, совсем так, как надо. А я пою только для себя и исключительно в компании друзей или родных.

–  Ариадна хочет увидеть тебя, это ее личный приказ.

–  Что думает по этому поводу Лорд Эструк?

–  Отец одобрил. Мы наблюдаем за происходящим.

–  Хорошо, а сколько сейчас времени?–  спросила я, посмотрев на свои ручные часы. Как не выкручивайся –  знакомства с адской бестией мне не избежать.  –  Начало седьмого утра! Ух, как рано, еще есть время поспать!

–  Какой спать? Поднимайся, соня! Кстати, а где Ланж?–  спросил Леонардо.

–  К ней родители приехали.

–  Лина, они же охотники! –  воскликнул Эструк.

–  Пока ты отсутствовал, да и я тоже, Министр Крафф и доктор Дима занимались ею. Обучение прошло хорошо, срывов новорожденный вампир не давала.

–  Одно дело просто люди, а другое – родители. Родная кровь и все такое... Лина, пойдем, посмотрим на Ланж и убедимся, что с ней все хорошо.

Я поднялась с кровати и оделась. Мы выбежали из комнаты и через пару минут оказались в приемной мистера Смита. В кабинете директор заверял родителей Джессики, что девочка в порядке и ее ждет успех в скором будущем на сцене по окончании академии «Дыхание ночи». Родители Ланж – Эрика и Георг поглядывали на дочь, не узнавая ее. Из тихой и кроткой девочки вышла красавица Джессика, фигура стала идеальной, она вся преобразилась. Даже Леонардо заметил в ней изменения. Меня насторожило, что Джиссика после обращения превратится во вторую копию Лоры Харрисон, но этого не произошло. Единственное, что смущало меня – подруга смотрела только на меня, не замечая почти ни Младшего Лорда, ни Рамона Гарсиа. Я выразительно посмотрела на Лео, давая понять, что с новорожденной все хорошо. Я ведь ее создатель, а поэтому чувствовала внутреннее состояние моей подопечной. Джесси была в порядке, а мне нужно прямо сейчас идти заниматься, пока я окончательно не получила нагоняй от профессора Дакоты Грин. Лео кивнул мне удовлетворенно и увязался  следом посмотреть, как я пою и танцую.

«Царицу– Лебедь» я как-то уже исполняла на сцене академии, поэтому труда особого не составило повторить номер, а вот петь я боялась, так как никогда не делала это публично. Пару раз пропускала такты вступления, чем раздражала миссис Полину Фарицетти, профессора по вокалу из Италии. Говорят, она пела ранее в Ла Скала, долгие годы преподавала у нас в России в консерватории Санкт-Петербурга, а также в музыкальном лицее имени Мусоргского, но академия «Дыхание ночи» переманила ее к себе за большой гонорар. И вот теперь эта достойная трехсотлетняя вампирша учила меня искусству пения. Когда я впервые услышала ее тембр голоса, манеру исполнения, я удивилась и прослезилась, уж очень она была похожа на Марию Каллас. Недавно я услышала по секрету новость, что синьора Фарицетти была знакома и с Полиной Виордо, кумиром и возлюбленной русского писателя И. С. Тургенева. Я любила слушать записи в исполнении Каллас, она была моей музой, любимой певицей, Королевой Оперы. Знаменитая итальянка знала Марию Каллас, пела с ней в Ла Скала, но Полина Фарицетти не смогла убедить ее последовать за ней. Гречанка, воспитанная в православной вере, выходила на сцену, крестясь, чем вводила в исступление вампиршу. Крайне жаль, что Каллас умерла и завещала кремировать свое тело, а прах ее развеяли над Эгейским морем. Полина Фарицетти сказала, что Каллас и Полина Виордо Гарсиа были похожи духовно, обе талантливые, обладательницы удивительного бельканто. Я взглянула на Полину Фарицетти. Было бы здорово, если бы она много лет назад обратила в бессмертную Марию Каллас... У меня в плеере имелись записи всех арий в исполнении легендарной певицы и я всегда перед сном слушала их, наслаждаясь прекрасным голосом гречанки.

Мне пришлось каждый день ходить к Полине Фарицетти для занятий, они изматывали меня, т.к верхние ноты и мастерство исполнения не звучали так, как надо. Хотелось спеть хорошо арию из «Призрака оперы».

Я заказала себе костюм «Царица ночи»: переливающееся черное платье. Бриллиантовую диадему одолжила мне госпожа Фарицетти, а туфли и маску купил мне Леонардо.

Оставалась неделя до бал-маскарада. Максим нарядился в костюм Леля из оперы «Снегурочка» и собирался исполнить русский народный танец. Я чувствовала, что этот бал станет для меня отправной точкой. Что меня ждет впереди?
Лорд Эструк обладает даром сковывать противника, парализовывать, а Леонардо читает мысли и видит происходящее за сотни километров, а еще он может испепелить врага. Что касается моего дара, данного мне духом тьмы, я могу взрывать противника, превращая в пепел, а также подобно Младшему Лорду, читать мысли и видеть происходящее за тысячи верст. Но что же еще я могу? Максим интуитивно чувствует нечесть и это –  дар охотника. Как мне защитить его от опасности, которая встретится на балу? Как защитить моего младшего брата Дениса, всего месяц назад поступившего в "Дыхание ночи?" Как не реагировать на шантаж со стороны Ариадны, если та посмеет докопаться до моих родных: Дениса, Максима, Владимира Воронова, Нелли и Антонины Михайловны? Да поможет мне Бог и да защитит Он меня от хитрости, лукавства и злобы королевы Ариадны и ее окружения!

–  Максим,–  позвала я парня, когда он выходил из столовой, направляясь в зал занятий восточными единоборствами,–  можно тебя на минутку?

–  Доброе утро, Лина! –  поздоровался он. –  Что– то случилось?

–  Нет, со мной все впорядке, но мне надо поговорить с тобой.

–  Прямо сейчас?–  спросил парень. Он уже подумал было прогулять факультатив, не желая отказывать мне. Я увидела своим внутренним взором в его сердце светлый светящийся шар, который на моих глазах разрастался, превращаясь в большое сердце, а глаза светились мягким светом. Он любил меня нежно и преданно. К моим глазам подступили слезы, и я сморгнула, чтобы скрыть чувства.

–  Максим, давай встретимся сегодня после уроков и погуляем по лесу. Мне нужно сказать тебе нечто важное.

–  Хорошо, Лина, договорились. У меня два часа занятий, после которых я в твоем распоряжении,–  ответил парень и побежал в зал на тренировку. Я смотрела ему в след.

–  Правда, хороший мальчик? Такой теплый, любящий и добрый...–  услышала я ненавистный мне голос позади себя. И я знала, кому он принадлежит. Карина.

Я медленно повернулась в ее сторону. Девушка смотрела на меня надменно. На испанке было надето красивое платье из тонкой шерсти синего цвета, а на груди переливался серебряный кулон летучей мыши с кровавым брюшком. Интересно, была ли это кровь праматери Лилит, или рода Кальзада? В ушах серьги в виде льдинок, а в волосах –  синяя лента, унизанная бисером. Красавица, вторая леди при дворе королевы Ариадны ждала моего ответа.

–  Парень мой друг, если ты не знала, –  ответила я, –  и мой брат.

–  Ха! Как не знать! В Мадриде только и говорят о тебе в нашем мире, и о том, что с тобой связано, Ангелина.

–  И что же говорят?–  спросила я.
–  Все ждут –  не дождутся, когда же раздавят тебя, как гниду. Ты помеха и совсем не вписываешься в наше общество. Твое существование словно фурункул и мы ждем, когда же он созреет и лопнет.

–  Я впишусь в ваше хваленое общество куда лучше, чем ты, красавица! –  ответила я Карине, нагнувшись к ней, и почувствовала, что в кулоне летучей мыши нет крови Лилит.

Девушка отшатнулась от меня, как от прокаженной.

–  Не переиграй, грязнокровка,–  парировала испанка.

–  Недооценивай меня, испаночка! –  ответила я вампирше в ее же манере надменности. –  Не рой яму другому, сама в нее упадешь! Не знала?

Карина отлетела от меня, дышащая злобой, и исчезла, а рядом появился Леонардо.

–  Ух ты, хорошая перепалка! Она тебя испугалась, ты повергла ее в трепет. Мощная ментальная сила. Не дай, праматерь Лилит, попасть в эпицентр подобной перепалки вампиру или человеку...

–  Лео, мне нужно поговорить с тобой.

–  Я слушаю,–  ответил парень, взяв меня под локоть.

–  Скоро маскарад и Ариадна непременно предпримет шантаж. Мой младший брат поступил учиться в академию, как человек. Я за него боюсь. Дениса укусил чистокровный оборотень на гастролях в Берлине, но мы с Максимом три дня подряд вводили в его кровь сыворотку из серебра. Однако, я совершенно не уверена, что младший брат не обратится в оборотня к семнадцати годам, и опасаюсь, что Ариадна пойдет на все, лишь бы уничтожить меня путем шантажа посредством моих родных. Мне необходимо защитить отца, Нелли, Антонину Михайловну, Дениса и  Максима.

–  За Дениса не беспокойся, Лина, господин Михайлов позаботится о нем. Если он его укусил, то уже не оставит одного, заберет в свою стаю. У королевы не такая большая мощь, чтобы бороться с Альфой Европы, поэтому Дениса она не тронет. К Владимиру Воронову, Антонине Михайловне, Нелли и даже к Михаилу приставлена надежная охрана из слуг отца. Мы заботимся о них, – улыбаясь, ответил Младший Лорд.

–  Что будет с самим Лордом Гифредом и с тобой, если что– то пойдет не так?

–  О, милая, ты не знаешь дара Лорда Франции! –  воскликнул Леонардо. –  Его дар усыплять вампиров. Как известно, Дети Ночи почти не спят. А Антуан Этьен де Левек их просто вырубает, манипулирует чувствами. Лорд Кореи, Ли Чжи Юн, может вызывать огонь из рук, молнию, которая, как известно, убивает не только людей. Лорд Кореи сжигает все на пути, если разозлиться. Лорд Африки, Анан Табо Мандела, может вызывать солнечный свет, июльский зной от которого сгорают вампиры. Лорд Японии, Моцумото Ямато Джун, ослепляет вампиров. Многие другие так же наделены всякими дарами, а о нас с отцом ты знаешь. В тебе самой, Лина, дремлет еще один дар…

–  Какой, Лео?–  спросила я.

–  Ты можешь, прикоснувшись, воскресить мертвого человека, или находящегося в клинической смерти.

–  Немыслимо, но я –  не Бог, Леонардо!–  ужаснулась я.–  Только Ему под силу поднимать человека из мертвых.

–  Это дар праматери Лилит, –  ответил Младший Лорд.

–  Человеческий мозг жив несколько минут после остановки сердца. Если не принять меры –  начнется необратимый процесс отмирания и разложения.

–  Лина, вампиры обладают даром магии, нам подвластна природа. Максима ты сможешь спасти, если что– то случиться с твоим любимым охотником. Именно о нем ты печешься больше, чем о родном отце и обо мне! –  съязвил Леонардо.

Я пропустила мимо ушей его восклицание. Максим мне дорог и это бесит Леонардо Эструка, они ненавидят друг друга с самой первой встречи. Может, когда мне будет грозить реальная опасность, парни перестанут злиться и подкалывать друг друга?

Через пару часов мы с Максимом шли вдоль стен академии. Мне хотелось просто побыть в его компании, просто подышать свежим воздухом и послушать голос охотника.

–  С тобой все хорошо, Ангелина? –  спросил Максим.

–  Со мной все хорошо, –  ответила я, –  а в академию скоро инкогнито приедет королева испанских вампиров, Ариадна Кальзада. Я знаю, она едет увидеть меня, своего врага, и уверена, что предпримет все меры, чтобы выманить меня в Испанию.

–  Я поеду с тобой, Ангелина! –  ответил охотник.

–  Нет, ты нужен отцу, Денису, своей матери, возможно Нелли, чтобы охранять ее от оборотней.

–  Ангелина...

–  Ариадна может шантажировать моих родных, близких, друзей.

–  Нет, Лина, я поеду с тобой и это не обсуждается!

– Г л а в а 26 –

«Дорогой дневник! Дни пролетают, словно листья опадают с деревьев и я не успеваю следить за числами. Еще вчера апрель радовал своей веселой капелью, но вот уже наступил конец мая, двадцать первое число, а это значит – завтра на личном самолете компании "Аriadna° King" прилетает испанская королева бессмертных. Что принесет мне ее визит? Она летит за мной, я точно это знаю. Во мне еще живет надежда на милость Небес, она дает внутреннюю поддержку, несравнимо большую, чем дьявольская сила, живущая во мне. Вампиры – Дети Ночи, исчадия падших ангелов. Будет ли на мне милость Творца, или я проклята Небом навсегда? У меня одна цель – отомстить королеве Ариадне, уничтожить ее, стереть с лица земли даже память о лживой самозванке. При одной мысли о мести в моем сердце вспыхивает какое-то запредельное чувство радости и возбуждения. Неужели Максим прав, сказав какт-то, что чем ближе мы соприкасаемся с грехом, тем тяжелее потом будет вернуться на путь света и добра? Неужели, желая раздавить Ариадну, как гниду, я все больше становлюсь монстром и во мне исчезает человечность? Максим готов умереть вместе со мной, если придется, чтобы защитить меня, но я этого никогда не допущу. Моя битва с Ариадной будет сугубо личной и никакие ее приспешники не помешают мне. Много зла скопилось в моем сердце, оно распирает во мне и я чувствую, что если не выплеснется наружу – меня разорвет. Что это? Дух, унаследованный от рода Эструк, заставляет злиться так, что при мысли о мести меня трясет и в голове пульсирует одна мысль: "Убей". Может это собственная одержимость ведет меня к непреодолимому желанию рассправиться с Ариадной, превратить ее в прах, а также уничтожить весь род Кальзада? Ответа пока я не нашла. Леонардо тоже очень изменился с первой нашей встречи в чикагском кафе и я все чаще стала замечать, что мы с ним перестали понимать друг друга. Сегодня – неделя как Лео начал пить кровь студенток из корпуса людей, его словно прорвало. Вся тьма, копившаяся в нем, выплеснулась в непреодолимой жажде крови, и я совершенно не узнаю Младшего Лорда. Я знаю, он делает это мне наперекор за то, что я не хочу становиться его женщиной. Мы – старосты академии и несколько месяцев назад давали обещание перед всей школой, что будем следить за порядком, а получается, что мой напарник подает дурной пример студентам, и я не останавливаю его. Только вчера ночью на моих глазах Лео ужинал кровью студентки 10 класса. Я понимаю, так Младший Лорд хочет заставить меня уступить ему, но как бы он не пытался согнуть мою волю, я не желаю становиться его марионеткой! Да не будет этого! Глупые девицы идут за Эструком, стоит ему лишь поманить их пальцем. Они сами обнажают свои шеи перед безжалостными клыками Младшего Лорда. Если бы они знали кто такой Эструк – бежали бы прочь от него и из академии. Думаю, что Лео всегда был таким. Его напускное благородство, красивые слова, утонченные манеры и обходительность были ни чем иным, как очередной иллюзией обмана, которой он мастерски пользовался, чтобы достич своих целей! А сейчас Лео показал свое истинное лицо монстра. В стенах академии и за ее пределами целую неделю младший Эструк устраивает оргии по ночам под носом Гарсиа и Роберта Смита. Например, он стал опоздывать на патрулирование, приходит после полуночи и от воняет кровью. Лео знает, что я не могу пойти к Гарсиа или Смиту и рассказать о его поведении потому, что чувствую – узнай Ариадна о Лео – она обрадуется и уничтожит род Эструков, а этого я не допущу никогда потому, что у Лорда Гифреда находиться моя мать, Элеонора Белянчик. Я слишком долго не знала о ее существовании, чтобы вот так просто потерять. Во мне теплится надежда, что мы еще увидимся с ней. Лео знает об этом и манипулирует мной. Когда мы охраняем по ночам академию, парень отвечает на мои замечания по-поводу его поведения: "Ты не оставляешь мне выбора, дорогая. Я столько ухаживаю за тобой, а ты отвергаешь мои желания, заставляешь сходить по тебе с ума. Ты не уступаешь мне, поэтому я упиваюсь кровью смертных".

Как-то на днях, мы даже с ним подрались на мечах за стенами  академии на поляне. Он питался в открытую днем на глазах Гарсиа и мистера Смита, наблюдавших за ним из окна директорской. Пришлось загипнотизировать Клару Фридман, внушив ей, чтобы она шла в корпус на урок. Я увела Эструка на кладбище, подальше от взоров преподователей и студентов.

– Ты что творишь, Лео?– возмутилась я. – Жить надоело?

– Ты делаешь меня безумным, Лина! – ответил испанец. – Я хочу быть с тобой, хочу обладать твоим сердцем и душой, твоим телом, а ты отказываешь мне. Разве не ты обещала любить меня вечно? Я хочу, чтобы мы поженились. Отец ждет, когда ты родишь наследницу рода Эструк. Меня это бесит и я вынужден питаться другими, иметь смертных девиц по ночам.

– Леонардо, когда мы впервые встретились с тобой в чикагском кафе, я влюбилась в тебя с первого взгляда, но не знала, что мы – родственники.

– Если бы ты любила меня по – настоящему, Ангелина, тебе было бы  плевать, кто мы! Ты бы пошла на все ради того, чтобы быть рядом со мной, дарила бы свою душу, тело и исполняла мои пожелания.

– Ты никогда не был таким, Лео, и я не узнаю тебя! Еще месяц назад я восхищалась тобой, ставила всем в пример! Что с тобой произошло?

– Я устал от твоей недосягаемости. Ты не поддаешься внушению, игнорируешь волю Лорда Гифреда и мою, и я не знаю, что с тобой делать?

– Ты не должен зависить от воли Лорда Гифреда, не должен становиться в его руках марионеткой, понимаешь меня? – ответила я, отстраняясь от Леонардо. – И наши разногласия не дают тебе право питаться кровью в академии под носом Рамона и Роберта Смита. Слышишь, Лео? Я как страж запрещаю тебе! Если не остановишься, мы  с тобой прекратим вообще какое-либо общение друг с другом и я буду вынуждена доложить Гарсиа о всех твоих тайных делишках.

– Ах, вот как?! Что ж, беги, Лина, предай меня скорее любовнику Ариадны, или Совету вампиров! Но знай и то, принцесса Эструк, ты не заставишь меня отказаться от настоящей крови и угроз я твоих не боюсь!

– Ты вынуждаешь меня пойти на крайние меры, чтобы остановить тебя, Леонардо! – ответила я и потянулась за мечом, который всегда был у меня за плечом. Младший Лорд скинул с себя кожанную куртку и бросил под куст малины.

Мы с Лео приняли вид древних Носферату и я ужаснулась в конце битвы своему внешнему виду. Сжимая горло Младшему Лорду, я увидела себя как бы со стороны: вытянутое лицо, острые клыки, скрюченные пальцы с ногтями, как лезвия бритвы, впалые глаза, полыхающие алым светом, и рычащий звук из гортани. Я вздрогнула, но не могла остановиться, не хотела отпускать Лео и думала, что добью Эструка.

– Проклятая Нелли – эта московская потаскушка – как же дурно она воспитала тебя. Впрочем, что от нее было ожидать? – проговорил Младший Лорд. – И почему ты попала именно к Вороновым, которые из тебя сделали идиотку? Пойди теперь, переделай тебя! Скорее отец лбом расшибется, чем исправит их ошибки, уничтожив в тебе проклятую защиту!

Знаю, я не была с Нелли близка, мне больно было видеть ее измену отцу и тяжело простить за то, что нас с Денисом она не воспринимала всерьез. Однако, я никогда и никому не позволю плохо о ней отзываться, не говоря уже о моем отце, Владимире Воронове, в котором находила всегда отраду и утешение! Кто бы он ни был – хоть сто раз Лорд ночного мира или всей подлунной – мой меч покарает наглеца! Битва закончилась моей победой, в конце я заставила поклясться Лео, что он больше не будет питаться смертными студентками и никогда не помянет имени Нелли, и Владимира Воронова всуе.

"Дорогой дневник! – писала я ночью в своей тетради. – Сегодня Лео своим поведением перерубил нашу любовь навсегда. Осталась к нему одна лишь жалость и гнев. Старшего Эструка я тоже возненавидела за то, что он своими каждодневными звонками по телефону старается уничтожить ментально мою совесть, порядочность и человечность. Я стала замечать, что после пробуждения сущность человека во мне проявляется слабо, но я стараюсь считать себя homo sapiens, хоть и одолевает меня жажда крови. Я с ума схожу, когда Лео приходит на патрулирование академии, и от него несет горячей кровью. Я злюсь на него, чем доставляю радость испанцу. "Смеется тот, кто смеется последним," – гласит пословица, и я моей вампирской семейке чистокровных не позволю раздавить меня, как блоху в их могучем кулаке. Не дождетесь! Пусть лучше я никогда не встречу на своем пути настоящую любовь, отрекаясь от Леонардо, и пусть даже клан Эструков лешит меня крови, но и тогда женой испанца я не буду! Его красивые слова о любви, ухаживания – все оказалось миражом, ложью, коварным  планом Лорда Гифреда Эструка, чтобы заполучить меня в качестве племенной кобылы для продления рода вампиров, а мы с Лео – глупые марионетки в руках опытного кукловода – младшего сына Лилит. Нашу любовь не спасет теперь даже то, что Лео – мой создатель. Так странно... как может измениться человек за месяц! По мнению Леонардо, я должна сейчас бегать за ним, как собачонка, исполняя все его прихоти, но этого нет! И никогда не будет! И пусть я вампир от рождения, но даже в помыслах никогда не позволяла себе предавать семью, которая меня воспитала – Владимира Воронова, Дениса, Нелли. Именно этого от меня требует Лорд Эструк, он хочет быстрее свергнуть род Кальзада и воцариться сам. Амбиции, власть и зло заполонили его сердце и это видно, как на ладони. Вчера я услышала телефонный разговор Младшего Лорда с отцом, в котором последний дал четкое указание сыну, чтобы я родила дочь, да поскорее, но наследницу Эструков, которую они хотят получить от меня и воспитать по всем правилам рода, не получат. Это будет мой ребенок и уж точно не Лео станет его отцом. Но пока я должна отомстить и низложить Ариадну, а для этого необходимо сделать вид, что мне не известны планы Гифреда Эструка. Как подумаю о том, что я безумно, как слепой котенок верила Леонардо и любила без памяти, как мечтала подарить ему свою любовь и право первой ночи – все внутри меня переворачивается. Глупый котенок! После битвы с древним врагом, Ариадной, я все выскажу Эструкам и уйду от них. Если Элеонора Белянчик пойдет со мной, я ее заберу к себе, а не захочет – что ж, у каждого есть свой выбор, свобода воли, а я решила принадлежать только моей человеческой семье – Владимиру Воронову, Нелли, Денису, Максиму и его матери. Пусть к Максиму я отношусь больше, как к брату, чем возлюбленному, но он меня любит, по – настоящему любит и верит в мое обещание бороться со злом. Мне хотелось быть любимой, находиться в тепле материнской заботы, поплакать на груди Элеоноры, получить утешение. Хотелось быть окруженной заботой парня. Может я еще встречу свою настоящую любовь?"

После того как я написала свои мысли и переживания в дневник, мне стало легче.

Наступило двадцать второе мая. Проведение бала решено было организовать на улице, на территории академии «Дыхание ночи». Переливающиеся  гирлянды  развешаны повсюду, динамики расставлены, хлопушки и петарды приготовлены. Полным ходом идет репетиция постановки «Призрак оперы». Небольшая гондола доставлена из Венеции , она должна будет увезти меня в тайный грот Призрака. Мой партнер по пению, Франческо Ламерти, подшучивает целую неделю, обещая отбить меня  у Леонардо.  Ламерти – красивый парень: высокий, статный, с шикарными волосами и огромными глазами – глубокими и чарующими – Франческо производит впечатление настоящего ковалера. Костюм Призрака очень ему идет, особенно маска, скрывающая половину лица. Я любуюсь парнем и впервые за многие месяцы улыбаюсь по – настоящему в академии. Мы много раз днем репетируем дуэт. Я чувствую, что когда Ламерти повезет меня в грот, там меня будет поджидать Ариадна или же ее верный пес Фернандо Лупес. Что ж, я готова и не боюсь проклятых вампиров!

Джессика Ланж хотела выступить с этой арией, но Гарсиа не разрешил. Лео все чаще посматривает на Джессику, провожает  ее взглядом, но меня это уже не раздрожает и не бесит. Я поняла, что Лео даже, если бы стал моим мужем – и как бы не клялся в любви – никогда не сохранит верности. У него другой дух и воспитание, чем те, которые я получила в своей человеческой семье. Это еще раз говорит о том, что Лео не подходит мне. На душе почему-то тихо и спокойно. В последний момент стало известно, что придворный пес Ариадны, Фернандо  Лупес, споет выходную арию Мистера  Икс из оперетты «Принцесса цирка». Его представили в программе академического театра, как «загадочного гостя», который должен открыть бал-маскарад. Музыканты расположились рядом с фонтаном, а нам, участникам пения, закрепили мини – микрофоны на одежду и теперь их не нужно держать в руках. Вовсю уже играет музыка Штрауса и Вивальди, слышится смех собирающихся студентов. Весна полностью завладела академией, у всех на уме одна романтика. Девчонки из корпуса смертных не подозревают, что десятерых из них сегодня пригласят в Испанию на летние каникулы, пятерых обратят в вампиров, чтобы пополнить ряды слуг, а другие пятеро дев станут сытным ужином Ариадны Кальзада. Известно, что ни одна из девочек не вернется уже домой никогда. Обращенным сотрут память чистокровные или слуги Совета вампиров, сделают из них машины для убийств, супер вампиресс. И этим обращенные отличаются от нас, чистокровных, которые никогда не превратятся в подобных монстров. В отличие от элиты, обращенные редко становятся полноценным обществом Детей Ночи.

Леонардо подошел ко мне после полудня и неожиланно обнял, пожелав удачи. Я его не отвергла, почувствовав, что он искренен. До начала оставалось достаточно времении и я решила принять душ. Конечно, вампирам не обязательно мыться дважды в день, как людям, смывая пот, ибо мы не потеем, но все же, было приятно понежится в теплых потоках воды, помыть голову любимым шампунем, уложить волосы, помазать пальчиком за ушами нежным ароматом духов... Это скорее воспоминание человеческое говорило во мне, а не нужда.

Каким-то шестым чувством я ощутила, что воздух в академии сгустился и стал другим. Поняно, приехала королева бессмертных.

После заката солнца все учащиеся и преподаватели академии «Дыхание ночи», приезжие Министры Просвещения, а также Рамон Гарсиа под ручку со своей любовницей собрались в зале Торжеств. На сцену взошла приезжая девушка в черном плаще с капюшоном и в маске на лице. Весь ее облик, осанка, движения, говорили о том, что перед нами не простая смертная и уж точно не простолюдинка. Я знала кто она... Красавица обвела взглядом своих алых глаз собравшихся на площади. Ее по-детски чистые глаза остановились на мне, и голодный взгляд пронзил меня жгучим холодом. Она обольстительно улыбнулась, проговорив с хрипотцой:

– Уважаемые Министры Просвещения, профессора академии «Дыхание ночи» и дорогие студенты! Позвольте поприветствовать вас всех,  собравшихся в этих древних стенах святилища знаний! Каждый год мы совершенствуемся в подборе преподавателей тех или иных дисциплин, а также корректируем манеру преподавания, внося изменения в предметы обучения. За прошедший год академия заняла первое место среди прочих элитных школ Соединенных Штатов Америки, показав и доказав, что отлично подготовлена. Еще две недели экзаменов и начнутся летние, заслуженные каникулы. Весенний бал – традиция нашей академии и я объявляю его открытым! Веселитесь, празднуйте, дорогие друзья!
Со всех сторон раздались возгласы радости и аплодисменты.

– Браво, ваше величество! – слышалось со всех сторон. Итак, я не ошиблась, это была именно Ариадна Кальзада, вампиресса из моих ночных кошмаров.

– Дорогая Лина,– услышала я за своей спиной голос Рамона Гарсиа,– королева Ариадна Маридская приглашает тебя присоединиться к ней и пройтись по саду.

Я кивнула в знак согласия и последовала за фаворитом Ее Величества. Рамон попросил меня взять его за локоть, принялся рассказывать какие-то анекдоты про голодных вампиров. Я его почти не слушала, понимая, что он здесь в качестве конвоира.

"Сейчас Ариадна меня не убьет, – подумалось мне, – скорее всего, пригласит в Испанию и в своей резиденции рассправится со мной".

В академическом саду вовсю буйствовала весна, деревья в цвету, набрали силу бутоны роз, вот-вот распустяться. Я шла и почти не слушала, что мне говорил Рамон Гарсиа, а наслаждалась ароматом цветов и трав, думая о своем.

– Дорогая Ангелина! – услышала я голос, когда Гарсиа вел меня вдоль аллеи жасминовых кустарников. Повернув налево, мы увидали Ариадну все в том же черном плаще с капюшоном и подвеской летучей мыши на шее, – Вот мы и встретились с тобой.

Я склонилась в легком поклоне перед королевой. В пяти метрах от Ариадны стояла Карина и с ненавистью смотрела на меня. Ее голубые глаза  сверкали вселенским злом, готовые заморозить  или лучше сжечь меня заживо.

– На колени, презренная полукровка, – закричала на меня прислужница Ариадны. Ее Величество взмахнула рукой и Карина остолбенела, глаза ее остекленели.

– Ох уж эта горячность! – притворно разгневанным тоном проговорила королева. – Прости ее, дитя мое.

Я не ответила, зная, что Ариадна смеется сейчас, и во всем ищет подвох, малейшую зацепку и будет придираться к любому моему слову, поступку.

– Составь мне компанию, Ангелина, я хочу посоветоваться с тобой.

– Простите, Ваше Величество, но разве я могу быть Вашим советником? Вы имеете десятки личных помощников, компаньонов, советников при дворе. Что могу Вам посоветовать я, простая смертная?

– Ох, не прибедняйся, Ангелина, я знаю, кто ты! – ответила Ариадна. Я взглянула в ее обманчиво детские глаза, в которых уже разгорались алые всполохи гнева и раздражения, и поняла, что она в бешенстве. "Если ты сорвался на гнев, значит тебя победили", – вспомнились мне слова одного из древних китайских мудрецов. – Как ты считаешь, стоит ли мне наказать за неповиновение моих подданных, если один меня предал, другой дерзнул ослушаться указов и выпустил из тюрьмы преступника?

Я смотрела на Ариадну, понимая, что она говорит о Лорде Гифреде, освободившем свою возлюбленную из склепа вампиров в Чехии, и о Леонардо, который не пожелал вступить в воинство династии Кальзада и не предал своего отца. А главное, о моей матери, Элеоноре Белянчик, имя которой так ненавистно самозванке.

– Ваше Величество…

– Государственного преступника, Лина! Понимаешь меня? – закричала Ариадна. – Лорд Жироны, Гифред Эструк, выпустил моего кровного врага, твою мать, Элеонору Белянчик, дочь белорусского вампира! Я получила пощечину предательства и насмешек! Мне известно, что ты – дочь Гифреда Эструка и возлюбленная Леонардо…

– Я не знаю никаких Элеоноры Белянчик и Гифреда Эструка, с Леонардо нас связывают дружеские отношения по школе, а еще мы – стражи академии, одобренные Вами, Ваше Величество.

– Как ты оспоришь тот факт, что являешься точной копией Элеоноры?– как змея зашипела на меня Ариадна. – Отвечай!

– Повторяю еще раз – я не знаю, о ком вы говорите, мне не известна Элеонора Белянчик. Я впервые слышу о ней.

– Я не могу пробиться в твою голову, у тебя заблокирован разум, я вижу на нем печать мага, а еще эти браслеты, что надеты на тебя, напоминают мне о Элеоноре. Она носила такие же...

– Я не знаю, о чем вы говорите, – невозмутимо ответила я взбешенной вампирессе. – Эти браслеты мне привез отец, Владимир Воронов, из Франции три года назад. Да и мало ли на свете одинаковых браслетов, колец или кулонов?

– Хорошо! – притворно соглашаясь, проговорила Ариадна, жестом руки подзывая Карину, которая только что вышла из оцепенения. Прислужница неотступно следовала за нами, и взгляд ее ледяным холодом испепелял мою спину. – Карина, дорогая,   пойди и скажи собравшимся, что мы возвращаемся, сейчас начнем бал.

– О моих дальнейших распоряжениях относительно тебя, Леонардо и твоего сводного брата Максима Воронова я извещу утром, – проговорила Ариадна после паузы, посмотрев на меня через плечо.

– Вы изгоняете нас из академии?– спросила я.

– Нет, что ты, Лина, я не увольняю, но сделаю вас моими подданными, верными стражами.

Ариадна, гордо подняв голову, удалилась, а два мальчика пажа, неведомо откуда появившихся, с величайшей почтительностью поддерживали длинную мантию королевы испанских бессмертных. В одном из пажей я узнала сына Карины, которого когда-то видела в давнем своем сне.

Мое горло сковал спазм страха, не за себя, а за дорогих мне людей. Каким бы сильным и умным не был Максим, все же он бессилен сражаться с Ариадной и ее приспешниками, особенно с Фернандо Лупесом, придворным псом Ее Величества, а Дениска... не тронут ли они его? Думаю, и его не пощадят, зная, что оборотень укусил его. С Альфой Европы Ариадна борется не одно столетие, но одолеть не в силах, а посему – Дениска – идеальная возможность отомстить чистокровному оборотню.

Я переоделась в бордовое платье из мокрого шелка с длинной накидкой, надела браслеты, подаренные Станиславом Рожковичем, а также золотое кольцо, которое Эструки велели взять мне в отеле "Мидланд" в Москве, и успокоилась. Браслеты действуют, а про кольцо Эструков я забыла спросить. Интересно, кому оно принадлежало? Тоненькое и изящное... возможно это было достоянием Элеоноры Белянчик, моей матери? Лорд Гифред и Леонардо наделили меня силой духа рода Эструков, который никогда не отличался слабостью или трусостью. И пусть я ненавижу свою сущность вампира, презираю обоих Лордов, но пока потерплю все это ради того, чтобы уничтожить заносчивую самозванку. Полностью сконцентрировавшись, я предстала перед собравшимися возле фонтана. Я видела свое отражение в воде. Мои аквамариновые глаза светились в сумерках. Я знала, что к полуночи они заполыхают алым светом, говорящим о том, что я – хищник ночи.

После исполнения выходной арии Мистера Икс, наступил наш черед выступать с Франческо Ламерти. Мы безупречно исполнили совместную арию Кристины и Призрака из мюзикла «Призрак Оперы». Когда же нас сотни раз вызывали на «бис» преподаватели и студенты, я заметила в отдаленных рядах Джессику Ланж. Девушка смотрела на меня без тени радости, а глаза ее полыхали завистью и ревностью. Неужели мне   предстоит потерять и эту подругу? Я понимала, на что она злится – арию Кристины Ланж учила долго и всегда мечтала исполнить на сцене академии, но выбор королевы бессмертных пал на меня. Пока не поздно, надо это хоть как – то исправить ситуацию.

– Дорогие друзья!– воскликнула я, отнимая у ди–джея микрофон.– Представляю вам Джессику Маргарет Ланж, студентку 10 класса! Она желает исполнить арию «Costa Diva». Все взгляды забегали в поисках девушки, а музыканты поспешили заиграть мелодию, и уже через минуту Ланж исполняла арию Нормы под восторженное восклицание "браво..." Девушка пела легко, с чувством и ее больше, чем нас с Франческо  вызывали на сцену.

После вокальных выступлений начались танцы. Мне предстояло исполнить партию "Жизель". В начале, когда бал только намечался, я должна была танцевать партию "Царица Ночи", но в последний момент королева переиграла, остановившись на "Жизель". Я знала почему – эту партию бесподобно танцевала моя мать когда-то, и Ариадна хотела посмотреть на меня, чтобы сравнить и удостовериться, что я – дочь белорусской чистокровной вампирессы. После первых вступительных аккордов мне стало совершенно безразлично, что скажет Ариадна, мир музыки унес меня в заоблачные дали прошлых веков. Тяжелая сцена безумия Жизель, когда ее возлюбленный Альберт изменяет ей с другой, оказавшись помолвленным. И снова крики «бис» и «браво» слышались в мой адрес, душа же моя желала соединиться с Элеонорой Белянчик как никогда, мне хотелось увидеться с ней, предупредить об опасности, уберечь, обнять. Верилось, что моя мать не будет такой же, как Эструки.

После выступлений нас пригласили на ужин, где вино лилось рекой с заздравными тостами в честь приезда королевы бессмертных.

– Дорогие мои! – воскликнула Ариадна.– Позвольте объявить победителей конкурса вокалистов и танцоров! В этом сезоне призы с золотыми эмблемами академии получают Франческо Ламерти и Ангелина Воронова за исполнение арии из мюзикла «Призрак оперы». Ангелина так же получает приз золотой статуэтки балерины за исполнение «Жизель», Джессика Ланж – серебряную Музу, покровительницу музыки и актерства за лучшее исполнение арии «Costa Diva», когда–либо ранее звучавшую в стенах этой древней академии. Эти учащиеся приглашаются в мою резиденцию погостить летом в Испании. На сегодня выступления окончены. Прошу всех веселиться и отдыхать. После полуночи корпус «С» должен будет проследовать в свои комнаты.

– У–У–У…– послышались со всех сторон возмущенные возгласы недовольных студентов – людей, не желавших покидать вечеринку. Семнадцать лет – возраст, позволяющий вступление в общество вампирской оргии крови и плоти, и сегодня королева бессмертных меня официально ввела в это общество. Она просто подошла после вручения награды и взяла меня за локоть, шепнув: «Добро пожаловать в наше общество, дорогая». Меня перекосило от такой перспективы, но ради мести я решила потерпеть. Как далеко я должна зайти? Как далеко мне разрешат это сделать?

– И вот еще, милочка,– услышала я голос Ариадны,– позовите Макса Тарадина на праздник вампиров.

– Он человек! – ответила я Ариадне.

– Да, дорогуша, – твоя правда! Вот только ты – более не человек. Твои глаза, подобно моим, светятся ярко в сумерках, а появившийся ободок вокруг радужки – первое доказательство того, что ты – вампир. К полуночи твои аквамариновые очи засветятся алым. И я не ошиблась в тебе, Ангелина, ты – чистокровный вампир, дочь Гифреда и Элеоноры!
– Для чего вам нужен Максим?– спросила я Ариадну.– Он ничего не знает.

– О, моя милочка! Максим Тарадин – не только человек, но и охотник на таких, как мы, а также руководитель русской организации "Воины света". Одно из моих желаний сделать его сторожевым псом моего двора. Ты ведь, наверное, уже знаешь, что Фернандо Лупес пятьсот лет назад был таким же ярым ненавистником вампиров и оборотней? Он слыл в свое время одним из активных борцов против нечести, как называли нас, Детей Тьмы, темные и невежественные людишки "святой инквизиции". Фернандо происходил из потомственных охотников, подобно Максу Тарадину. Но мои верные слуги поймали горячего парня и доставили ко мне во дворец, где я его усмирила так, что он забыл не только звание охотника, но и свое настоящее имя, а также свой потомственный род правоверных католиков и инквизиторов, свое служение при дворе Изабеллы Кастильской. Ему тогда едва исполнилось девятнадцать лет.

Я недоуменно смотрела на Ариадну. Она же продолжила свой рассказ, видя в моих глазах желание услышать подробности.

– Итак, имя Фернандо Лупес – не настоящее. Его звали Анжело Бенедикто Кочинелли. Он происходил из дворянского рода, его отец находился на службе королевского двора, был дипломатом при дворе королевы Испании, в то время как брат Анжело, Альберто Кочинелли, состоял в прислужниках Папы в Италии, и одновременно являлся моим другом, советником и любовником – одним словом – вампиром. Тщедушный, лукавый, завистливый и сребролюбивый Альберто был полной противоположностью Анжело. Альберто напоминал мне персонаж из «Собора Парижской Богоматери» Виктора Гюго – уродца – горбуна. Именно, он привел ко мне Анжело, и я обратила паренька. Он не желал этого, сопротивлялся, а после обращения много раз пытался покончить с собой, не желая становиться вампиром. Я его наказывала, подвергала хорошим трепкам, голоданиям, но он оставался непреклонен, одно его усмирило полностью, он стал моим любовником, моим постельным рабом, и им остается по сей день. Он полностью забыл свое прошлое. Взращенный в папской церкви, Анжело, став вампиром, забыл Христа и считает теперь выдумкой католиков трактат о Боге. Твой брат весь увешан амулетами, мощами, крестами и образами защитными, и так этим  похож на Анжело. Однако, есть в Тарадине один изъян, за который я очень держусь.

– Что за изъян?– спросила я.

– Все-то тебе скажи, милочка. Мне не на руку то, что я могу сказать тебе, ты же побежишь и скажешь ему об этом. А мне Максим нужен «тепленьким», чтобы сломить его силу и волю охотника.

К нам приближались Рамон Гарсиа и Максим. Последний очень обрадовался тому, что его пригласили в высшее общество вампиров. Я скорее почувствовала, чем поняла, какой изъян в душе парня. Именно он являлся козырной картой в руках Ариадны. В нем было превозношение над вампирами, он считал себя сильнее их, умнее, значимее и в душе его я увидела сквозь телесную оболочку гордость, что он не такой, как другие люди. Фарисейское превозношение.

– Здравствуй, Макс!– Поздоровалась королева Ариадна с парнем.– Добро пожаловать в наше общество. Ты же знаешь кто мы?

– Мне известно,– ответил перень и огонек света в сердце его немного померк, – кто вы. Я удивлен, что меня пригласили на эту вечеринку.

– О, Рамон многое о тебе рассказывал, Макс! Ты великолепен в стрельбе, прекрасно фехтуешь, держишься отменно в седле и воспитан по – королевски. Вообщем, идеально вписываешься в элиту бессмертных. Такой славный и твердый, любящий свою девушку и заботливый. Да, очень заботливый!

Максим не ответил королеве, но глаза его вспыхнули гордостью за себя. Огромные очи Ариадны удовлетворительно засветились радостью, словно она поймала на блесну большого сома, и теперь осталось дело времени, чтобы заманить рыбу в свой аквариум, где уже плавали акулы и пираньи – представители высшего общества кровососов.

– Не так мыслишь, девочка,– шепнула мне на ухо Ариадна. Он не рыба в моих сетях, а жеребчик, на шею которого я сейчас накинула лассо. Мне приятен этот необъезженный мальчик, из него выйдет отличный пес королевской охраны и мой новый любовник.

– Нет!– воскликнула я, посмотрев на Максима со спины. Парень улыбался клыкастым вампирам, которые приглашали его сыграть с ними в рулетку.

Я подошла к Максиму и ударила его по щеке наотмашь. У парня голова откинулась назад, а из расцарапанной щеки потекла кровь. Вампиры зашипели при виде крови, а Ариадна рассмеялась.

– Ну и штучка ты, Ангелина Эструк! Думаешь, этим привести в чувства брата? Да у него в генах заложено зло изначальное, а на крючок гордыни все попадают без исключения. В его крови охотника течет яд тщеславия, это передалось ему от его отца и деда.

Максим смотрел на меня непонимающим взглядом, в котором плескалась боль души, разбитое сердце и непонимание. Максим знал, что для меня он – друг, преданный брат, товарищ. С одной стороны мне стало жаль Максима, но с другой я знала, что должна была это сделать, а еще мне необходимо с ним поговорить, и как можно скорее. Он стоял какой – то замороженный. Неужели, Ариадна его зомбировала?

– Я сделаю все возможное, чтобы участь придворного пса миновала Максима.

– Неужели пойдешь против меня, милочка?– парировала королева бессмертных пока парень находился в ступоре.

– Достаточно в вашей свите загубленных человеческих душ!– ответила я.    

– Ты вампир, Лина, только уж очень странный вампир! Твоя участь убивать, соблазнять смертных людишек, а не спасать их. Я слишком хорошо знаю Гифреда. Именно он показал моей бабке, Виктории де Кальзада, каким нужно быть вампиром. Сила, власть, жестокость превосходила даже его  братьев, Лордов Италии и Франции, они трепетали под его взглядом, не говоря уже о словах или делах. Думаешь, для чего он хочет завладеть твоим доверием и сердцем? У него тайные замыслы. Гифред хочет поработить себе не только Испанию, но и стать всемирным Лордом, Королем бессмертных всей вселенной. – Я вздрогнула и мне нечего было ответить Ариадне. Она права!

Пир вампиров и оборотней продолжался до восхода солнца, после чего королева Ариадна со своей свитой удалились отдыхать.

– Максим, не мог бы ты мне уделить несколько минут?– обратилась я к охотнику, когда тот собирался отправиться в свой корпус.

– Лина, я так устал… и к тому же, ты так треснула меня по лицу при всех, что оно до сих пор горит от твоего удара.

– Прости меня! Когда ты услышишь мое повествование о королеве, о ее замыслах, то не станешь судить меня строго.

– Хорошо, вампирчик, говори,– ответил мне с  улыбкой парень.

Мы вышли за стены академии «Дыхание ночи»  и неспешно двинулись по тропинке в глубь леса. Парень уже отошел от ступора и теперь мог адекватно мыслить. Солнце скрылось за тучи, поэтому мне не было дискомфортно. Птицы продолжали распевать свои трели. В мае поют соловьи. Вот и сейчас они выделывали свои рулады, услаждая своим пением мой слух. Я рассказала Максиму все, что открыла мне Ариадна. Максим протрезвел окончательно после услышанного.

– Знаешь, Ангелина, я читал у святых отцов, что диавол очень часто открывает людям замыслы свои, являясь подвижникам, и угрожая им, тем самым помогая бороться с грехами и прилогами. В данном случае, Ариадна, сама того не понимая, открыла свой злой умысел сделать меня исчадием ада, открыв тебе мои слабые стороны. Признаюсь тебе, Лина, что враг ночами, во сне искушает меня твоим образом, толкает на мысль принять сущность вампира, чтобы стать единым с тобой и никогда не расставаться. Я не хочу тебя потерять, любимая. С наступлением  утра морок ночи исчезает и я понимаю, что это бред, искушение дьявола. Я – человек и очень этому рад! Я был польщен приглашением на ночной бал, видел своими глазами, как происходит оргия крови и плоти, узнал, что в вино добавляют кровь. Королеве, Министрам и чистокровным – кровь чистокровных или обращенных вампиров, а обращенным – кровь людскую или животных. Но страшнее всего, что в вино для смерных, таким как я, и которых на вечеринке оказалось около тридцать человек, добавили кровь вампиров. Это наркотик – сильнейший допинг, который способен убить человека.

– Ты пил? Как узнал?

– Лина, нам это преподают. У меня был специальный радар, фиксирующий содержание той или  иной крови в вине и в виски. Я взял образцы и сегодня, пока все отдыхают, в лаборатории переведу их в таблицы и перешлю в нашу организацию охотников. Мне необходима твоя помощь, Лина, так как лаборатория в лазарете, а туда доступ только кровососам.

– Хорошо, я помогу тебе, Максим, – сказала я.

– И, да, я прощаю тебя, Лина, за ту пощечину, я заслужил ее! Поделом мне! – ответил охотник.

– Г л а в а 27 –

Целый день мы с Максимом не виделись и я не могла узнать о его открытии.

Вечером состоялись состязания тяжелоатлетов, гимнастов, наездников, где участвовали студенты всех корпусов и факультетов. Лучших победителей, получивших золотые медали, одаривали новыми  компьютерами. Королева Ариадна решила отменить запрет на личное использование собственной техники в стенах  своего детища. Многие ждали главный приз – бесплатную путевку на все лето в резиденцию к королеве Ариадне в Испанию. Получившие вторые места студенты,  награждались серебряными медалями и стипендиями до конца учебы в «Дыхание ночи». Не обошли стороной и бронзовых победителей – их одарили планшетами, телефонами и стипендией на год.

Максим прошел этот рейтинг за победу в фехтовании на шпагах и на мечах, стрельбе из лука, арбалета и получил приглашение посетить  Испанию. Его одного наградили среди смертных высокой наградой. Я знала, что парень искренно старался не отстать от меня, и получил честное золото в состязаних. Королева приятно удивилась его умению, скорости и разуму.

Днем Леонардо попросил у меня прощение за то, что раздражал своим поведением и сказал, что вчера были инициированы трое студентов из корпуса людей – один из восьмого класса, двое из одиннадцатого – выпускного, а сегодня Советом вампиров было принято решено инициировать  еще троих или четверых студентов.

– Это будет не простое обращение, – сказал Леонардо.

– Что это значит? – спросила я.

– Из Мадрида Ариадна привезла гибрида, полувампира – полуоборотня.

 – Ты шутишь, Лео? Как может ужиться в одном существе две противоположные сущности? Нас, вампиров, воротит от одного вида или запаха оборотня, а тут гибрид?

– Да, среди нас есть и такие уникумы, я их называю "ни рыба – ни мясо". У Ариадны в лаборатории  проводятся опыты скрещивания видов. Она, своего рода, вампирский Франкеншейн. Поговаривают, что ген гибрида хотели соединить с зомби, но пока это у них не получилось.

Я, конечно, знала из рассказов Максима и чтений секретных материалов, которыми  иногда отец делился с нами, что где–то  среди диких племен и по сей день мертвецов поднимают путем ритуала вуду, но чтобы в Испании занимались этим? Америка изобилует всевозможной гадостью – это известно, и ритуалы вуду среди темнокожих – в порядке вещей, но чтобы королева Носферату занималась скрещиванием видов... для меня это было своего рода шоком! Лео обещал все разузнать и снять на видио этих мутантов, но для этого парень просил меня развлекать пением, танцами и разговорами Ариадну, и всю ее свиту. На рассвете гости отправились отдыхать.

Леонардо появился днем. Испанец запрыгнул ко мне в комнату и показал на своем телефоне отрывок видио обращения студентов в гибрида, но Лео не признался, где его нашел. Вчерашние студенты выглядели ужасно: алые глаза светились злобой, оскаленный рот больше походил на пасть зверя, а желтые зубы торчали в два ряда, один выше другого и из этой пасти текла красно–желтая слюна. Довершал зрелище внешний облик тел несчастных студентов – волосяной покров медведя. Леонардо предупредил, что в течение месяца будет длиться эта мутация, после чего обращенные вновь приобретут облик полноценного человека. В любой момент они могут быть вызваны для охраны королевы, ее окружения или всей резиденции в Испании. Их будут готовить в спецназ по уничтожению вампиров, недовольных политикой Кальзада. Ариадна захотела стать единственной Королевой бессмертных во всем мире. Лео предупредил, что для чистокровных вампиров укус гибрида-мутанта смертелен. В течение трех суток укушенного бессмертного сопровождают бредовые галлюцинации, безумие и паралич, даже тело вампиров подвергнется зловонному гниению, которое никогда не регенерирует! Все кланы вампиров насторожились. Поговаривают, что в Испании уже создано несколько таких гибридов, но самого главного скрывают. Мутанты абсолютно не адекватны, сверх злобны и готовы убивать. Одно утешает – они охотятся только на вампиров, людей они не трогают, но это еще не факт. Лорды Италии, Франции и Англии объединяются, чтобы изловить главного монстра. Видиозапись я попросила перекинуть мне на телефон, это пригодиться Максиму для его организации " Воины света".

Наступил третий день пребывания королевы бессмерных в стенах академии «Дыхание ночи». Я категорически запретила Максиму появляться на ночных тусовках. Охота Ариадны направлена сегодня конкретно на него. Мой долг уберечь охотника, но разве возможно его удержать или запретить, когда на мероприятиях присутствую я, и когда можно из ситуации извлечь пользу для своего Ордена Крови.

Вечеринка началась в восемнадцать часов. Сегодня должна быть избрана королева бала среди студентов. Во время бальных танцев блистали своей грацией и женственностью Лиза Смопп из десятого класса, Дженифер Кокс из одиннадцатого и Магдалена Джейн Скотт. Королем бала определенно станет Франческо Ламерти – его обояние, природное благородство, божественный голос – всех покорил без исключения.  Смех, шутки, танцы были в самом разгаре, как вдруг на танцпол поднялась королева  бессмертных. Рядом с ней по обеим сторонам во всей красе и лоске встали  оба любовника Ариадны – Рамон Гарсиа и Фернандо Лупес. Рамон держал корону королевы, а пёс  Ее Величества – корону короля бала.

 – Итак, соревнования, состязания духа и весенних игр в академии «Дыхание ночи» подошли  к концу. Хочется отметить, что все студенты проявили мужество, мастерство, упорство, стойкость и терпение! – проговорила королева Ариадна, ласково обводя своими глазами собравшихся, а ее голос с природной хрипотцой зачаровывал. Хочу поблагодарить всех преподавателей этой достойной школы за прекрасную подготовку студентов, за подбор факультативов и за то, что долгие годы содержат статус академии на высоком уровне не только в Соединенных Штатах, но и во всем мире. Почетные грамоты, премии и знаки отличий профессора получат уже завтра днем.  К нам поступили предложения открыть подобные школы и в других странах мира, но под нашей эмблемой. Мы рассмотрим эти предложения и пронесем славу академии "Дыхание ночи", ее свет в Италию, Францию, Австралию, в Россию и даже в далекой Индии откроется наш филиал. По сложившейся традиции академии «Дыхание ночи» мы избрали Короля и Королеву бала. Итак, Магдалена Скотт – выпускница одиннадцатого класса получила тридцать процентов голосов, Дженифер Кокс – двадцать и Лиза Смопп – десять процентов. Они удостаиваются особого нашего покровительства. А сейчас я объявлю королеву бала. Друзья мои! Что означает этот титул? Королева не только должна быть властной и разумной, но и учтивой, всесторонне развитой, а также доброй хозяйкой. Оценив всех претенденток на титул королевы бала, мы единоглассно сошлись во мнении и избрали набравшую семьдесят процентов голосов – Ангелину Воронову! Королем единоглассно избирается Франческо Ламерти. Прошу Ангелину и Франческо подняться на сцену.

Все стали хлопать в ладоши. Я знала, что королева пойдет на все, чтобы получить меня, но мне необходимо защитить Франческо Ламерти. Я посмотрела на Ариадну, в глазах которой ясно читала презрение, ненависть и злобу к себе. О, как же она мечтала меня уничтожить! Мне были открыты ее тайные мысли и желания. Она ликовала в достижении своей цели – я почти в ее руках! Ну что ж, повоюем с тобой, Ариадна. Ты меня сегодня провозгласила Королевой бала на один вечер, а я в один прекрасный день свергну твое величество. Клянусь! Этот день не за горами. Трепещи, самозванка! Я раздавлю твое гнилое сердце собственными руками. Проходящий мимо меня Алекс Паркер, приветливо улыбнулся, ибо несказанно радовался моему отъезду в Испанию. Его ревность, зависть и презрение ко мне столь явственно бросались в глаза, равно как и ликование. Он знал, что из Испании в стены академии я больше не вернусь. После вручения короны Алекс подошел ко мне и от всей своей черной души поздравил:

– Дорогая Лина, вот ты и Королева бала, вот ты и блистаешь! Почет, новые возможности открылись тебе сегодня – поездка в Испанию. Я рад за тебя,– проговорил парень и шутовски отвесил мне реверанс, спахнув пыль со своих туфлей шапочкой.

– Не бесись от радости раньше времени, шут гороховый!– ответила я Паркеру, похлопав его по щеке.– Забыл, что ты слабый человек и дешевый комедиант Рамона? На сегодня я прощаю твою колкость, но в другой раз тебе – ой как не повезет, мальчик. Не зли меня.

– Что ты, как можно? Я от чистой души, Воронова.

– Я знаю твои мысли, Паркер, насквозь вижу твое гнилое сердце, оно подобно тухлому яйцу – смердит.

Утром уехала королева Ариадна, перед этим предварительно поговорив со мной. Она собственноручно вручила мне приглашение в личную резиденцию Кальзада, а также попросила привезти с собой Максима. Билет мой и Максима лежал на моей ладони. Билет с личным вензелем герба де Кальзада – парящая летучая мышь в венке из черных роз. Билет в один конец. Я понимала, что это – приказ, а не просьба. Душа моя  болела, словно кол в нее вбили. Мой долг защитить Франческо Ламерти и Максима, не дать им поехать в Мадрид. Последний рвался в бой, хотел стереть с лица земли Ариадну, желая защитить меня от ищеек и инквизиторов королевы. Всю ночь мы ругались с Максимом. Я настаивала, чтобы брат отказался от поездки, но он стоял на своем. Скорее Америка под воду уйдет, нежели Максим уступит. Упрямый охотник.

На следующий день начались экзамены, после чего нам предстояло разлететься на летние каникулы – кому по домам, а нам в Испанию, в самое логово кровососов.

– Г л а в а 28–

Двадцатого июня мы вылетели в Мадрид. Я порадовалась, что Франческо Ламерти не смог поехать с нами. У певца умирал в Сан Марино отец, а еще парень за пять дней до предпологаемой поездки в Испанию повредил ногу на матах в спортзале, когда сдавал профессору восточных единоборств экзамен. Все ребята его утешали, а я радовалась – одним мешающим фактором будет меньше. Максима я бы тоже где-нибудь оставила и поехала воевать одна с королевой Носферату, но Максим не такой, как Франческо Ламерти, поэтому его не бросишь и он уперто едет со мной в самое логово Ариадны.


Аэропорт Мадрида встретил нас гостеприимно. Испанцы отличаются по темпераменту от американцев. На улицах тут и там слышны крики, шум, споры водителей такси и частных владельцев лавочек, желающих подработать на приезжих  туристах.

Жара, обжигающее солнце опалило нас по выходе из аэропорта. Почему-то нас долго спрашивали на таможне о цели приезда в Испанию. Проверяющие не поняли бы нас, скажи мы с Максимом, что цель нашего посещения их страны уничтожить королеву бессмертных. Ведь для непосвященных людей вампиров не существует, а Ариадна де Кальзада состоит в парламенте, слывет щедрой благотворительницей на нужды больниц, школ, пансионов для престарелых, и уж точно о том, что она – королева вампиров тут никто почти не знает, за исключением немногих избранных. Поэтому и пригласила нас Ариадна таким вызовом: «Воронова Ангелина Владимировна приглашается на ежегодный летний фестиваль детско-юношеского музыкального певческого и танцевального соревнования, которое проводится в Мадриде. Предоставляется виза в страну и проживание с пятнадцатого июня текущего 2016 года». Билет в один конец. Такое же приглашение – приказ получил и Максим. Пришлось показать наши грамоты и рекомендательные письма, которые нам выдали в академии «Дыхание ночи». У выхода из здания аэропорта нас  ожидал черный «Мерседес» с кондиционером и с непроницаемыми тонированными стеклами. Шофер и два сопровождающих вампира, хорошо говорящие и понимающие английский язык, встретили нас, улыбаясь. Когда мы  въезжали в старинное поместье Кальзада, один из телохранителей вежливо и настоятельно попросил сдать фотоаппараты, телефоны, ноутбуки, проверил даже на наличие оружия, датчиков, жучков и только  после этого нам разрешили войти в замок Мансанарес – Эль Реал, расположенный в пятидесяти километрах от Мадрида. Совсем рядом с замком находились развалины древнего строения. По внешнему виду его можно было отнести к постройкам конца прошлого тысячелетия. Замок, в который нас привезли, располагался на возвышенности и имел семь башен. Я хорошо знала испанский язык, поэтому могла самостоятельно прочитать надпись на круглой башне: «Башня чествования». Скорее всего, именно здесь и находится логово королевы бессмертных. Высокая с виду башня имела всего пару небольших оконцев. Чугунная решетка на одном и серебряная  на другом, делало здание таинственным. Старинный замок оказался многолюдным. Студенты со всех стран и городов мира собрались на  площади возле фонтана, и их число показалось мне не менее трехсот человек. Студенты озирались по сторонам, весело переговаривались, восхищаясь панорамой Мансанарес – Эль Реал. Я слышала биение их сердец, ребята были людьми. Неужели это будущие вампиры или хуже того – дети, предназначенные для превращения в гибридов-убийц? Я переглянулась с Максимом, он понял, что я ему хотела сказать. На площади появились четверо вампиров, одетых во все черное. У одного волосы торчали рыжим ежиком, а уши напоминали эльфийские. Глаза, прикрытые темными очками, смотрели на меня кошачьим взглядом. Второй охранник с изящной грацией и пританцовывающей походкой напоминал комедианта. Он отделил свою группу ребят с актерского факультета, приветливо улыбался, заглялывая в глаза. Третий вампир с французским акцентом, походил на болеро : высокий, грациозный и гибкий напоминал пантеру, даже улыбался он по – кошачьи. И наконец, последний : высокий под два метра ростом, с синими глазами, пронизывающими и словно замораживающими насквозь своим взглядом, белокурыми вьющимися, как у Ангела волосами, напоминал мне инквизитора. Вампир внимательно за каждым наблюдал. Он зорко сквозь свои темные очки взглянул в нашу сторону и замер. Его красиво очерченные чувственные губы изогнулись в приветливой улыбке. Секундой позже вампир склонился в поклоне, целуя мою руку.

– Добро пожаловать, дорогая Ангелина, в нашу семью! – проговорил вампир, и глаза его сквозь темные очки блеснули фосфорическим светом.

– Благодарю, Адриано де Кальзада, – ответила я загадочному вампиру, смутив его тем, что мне известно его имя.

– Я не припоминаю, чтобы  мы когда–либо встречались, дорогая! – изумленно ответил Адриано, крепче сжимая мою руку. Его пальцы, прохладные как шелк, ласкали мою руку. Он отвел меня в сторонку, подальше от Максима.

– Вы супруг Карины де Кальзада, если не ошибаюсь?– спросила я.

– О, да! Моя жена неважно себя чувствует… – неуверенно ответил Адриано.

– Верно, Адриано, она наказана королевой за непокорность.

– Господь Всемогущий!– воскликнул парень.– Меня предупредили, кто вы и ваш сопровождающий, но поверьте, я сражен силой, волей и даром, которым вы обладаете, Ангелина. Ваш дар прекрасен. Как бы я желал иметь те дары, коими обладаете вы. О, я смог бы побывать в родной Италии и повидать мою человеческую семью. Родители умерли лет тридцать назад, но моя быашая смертная жена еще доживает свой век, ей семьдесят восемь скоро исполнится, а сыну пятьдесят три. Увы, мой человеческий ребенок старше меня. Милая девушка! – воскликнул Адриано. – Я ваш друг отныне.

– Сомневаюсь, что вам позволят стать моим другом, Адриано, но спасибо за доброе слово.

Максим, взяв меня за руку, оттащил от итальянца. Моя правая кисть руки была полностью покрыта инеем и онемела пока Адриано здоровался со мной.

– Этот кровосос едва тебя не заморозил, Лина! – сказал охотник.

– Это муж Карины Кальзада, обращенный полвека назад в вампира. Хороший парень.

– Все они хорошие, пока спят в своих гробах и не обнажают мерзких клыков, – ответил он.

Мы с Максимом единственные остались без распределения. К нам снова подошел муж Карины Кальзада и сказал:

– Вы не будете причислены ни к одной из групп, собравшихся на площади. Великая королева ждет вас в своих апартаментах после размещения в гостиннице, а завтра ожидается путешествие в другую резиденцию Ее Величества.

Нам с Максимом отвели апартаменты, разделенные на две комнаты. Охотник занял комнату ближе к выходу, а мне велел поселиться в дальней, сказав, что так будет безопасней для меня. В своей комнате я увидела на столе бутылку с кровью, которую с жадностью осушила, и блаженно растянулась на огромной кровати с балдахином. По-привычке необходимо принять душ после путешествия, смыть  дорожную пыль.

Через пару часов за нами пришел  Адриано и  попросил следовать за ним. Мы шли коридорами и переходами с завязанными глазами, пока не остановились возле массивной дубовой двери. Дважды в нее постучав, парень ввел нас в огромный зал, в центре которого восседала королева бессмертных, а по кругу в креслах расположились министры. Мы поклонились Ариадне и ее министрам, после чего королева проговорила:

– Добро пожаловать в Испанию, мои дорогие.  Надеюсь, пребывание в моей стране доставит вам массу впечатлений и заслуженной радости.

Она говорила приветливо и ее глаза  светились синим светом, кожа сияла белизной с оттенком розового цвета, что означало – королева сыта. Ее алые губы растянулись в улыбке, она радовалась как ребенок, что мы наконец-то в ее руках. Я читала в ее душе радость предвкушения расправы над нами. Среди министров Просвещения я увидала Эдмунда Краффа, который с непроницаемым взглядом и напускным равнодушием смотрел в нашу сторону. Понятно, и ему необходимо заблокировать свой разум, дабы Ариадна не смогла прочесть, что мы знакомы. Королева поднялась со своего места и подошла к Максиму, лучезарно улыбнулась. Ее глаза прожигали парня  насквозь, но он остался спокойным. Максим молился, я это знала.

– А ты не так – то прост, Тарадин младший! Моя сила не берет тебя, охотник, – обратилась она к брату на русском языке, чтобы министры и прислуга не поняли ее слов. –  Но как тебе это удается? Я не могу слышать твоих мыслей, не могу проникнуть в сердце... что в тебе особенного?

– Я, Максим Воронов, Ваше Величество, – ответил парень на русском языке. Королева вплотную подошла к нему, прикоснулась своей маленькой изящной рукой к груди брата и… мгновенно отпрянула. Сила помощи Божией через крест, который Максим никогда не снимал с груди, и в котором находилась кровь мученика Януария, а также вера в Бога обожгли черную сущность королевы вампиров, от чего ее зубы скрипнули, глаза на мгновение вспыхнули гневом, но она смогла справиться с собой.

– Друзья мои,– проговорила Ариадна, – завтра я приглашаю вас в мой родовой замок Кастиль Де Бельвер. В тысяча трехсотом году королем Джеймсом Вторым наше  родовое поместье было реконструировано под военную крепость. Вам понравиться, дети мои, замок бесподобен, а на сегодня – все. Отдыхайте, дорогие Лина и Максим.

– Г л а в а 29 –

Утром нас повезли в замок Кастиль Де Бельвер на том же черном Мерседесе и под конвоем все техже двух вампиров, встретивших нас в аэропорту. На подступах к замку меня поразили своей мощью, строением и величием высоченные стены и подъездной мост. Когда машина въехала на территорию замка, я сразу узнала его: круговая панорама, открытая галерея, вдоль   которой расставлены фигуры античных героев, зверей, и вазоны с живыми цветами, идеально гармонировали с внешним видом  поместья. Замок из моих снов. Кастиль Де Бельвер обнесен глубоким рвом, вокруг которого раскинулась зеленая плантация деревьев. Скорее всего, в  древности ров служил защитой от иноземных или соседних завоевателей. Я даже представила себе, как защитники замка оборонялись от захватчиком, обливая их кипятящим маслом или расплавленой смолой, не говоря уже о бесчисленном колличестве лучников, которые своими стрелами обращали вспять неприятеля. Небо заволокло тучами, сверкнула молния и прогремел гром. Гроза разразилась еще по пути в Кастиль Де Бельвер, и сейчас живительные потоки дождя смывали пыль со ступенек, проникая в каждую щелочку между выложенных мозаикой камней, и наполняя воздух озоном. Кастиль Де Бельвер идеально подходил под жилище такой вампирессе, как Ариадна. Здесь все было ею пропитано, даже в воздухе витал дух королевы Носферату. К востоку от ворот замка я увидела колодец диаметром около двух метров, в нем сейчас стояла вода. Я заглянула в него, вода прозрачная, не застойная, а это значит, что колодец часто функционирует. Надеюсь, мне выпадет возможность спуститься в его недра и проверить, есть ли в колодце потайной ход, ведущий в недра земли, в самое логово королевы бессмертных. Нужно только дождаться ночи. Вперед, Ангелина, надеюсь, что ты сможешь совершить задуманное и у тебя все получится! – пожелала я себе и глаза мои загорелись предвкушением. Слуги в Кастиль Де Бельвер имелись – только что парочка хорошеньких девушек в белых фартуках проскользнула мимо нас, разглядывая с интересом Максима. Они шушукались, смеялись, глазки строя парню. Еще бы – русский витязь, словно сшедший с картины «Три богатыря».

– А ты им понравился, охотник, – сказала я, улыбаясь Максиму.

– Лина, о чем ты только думаешь? – ответил парень.– Лучше посмотри вон туда. – И он указал на круглую башню, которая стояла немного в стороне от центральной постройки замка, и в ней имелось всего несколько крошечных окошечек с решетками.

– Думаю, это тюрьма, в которой содержались, а возможно и содержатся по сей день узники,– сказала я охотнику и он утвердительно кивнул.

– Вот именно, Лина! Знаешь, я предчувствую, что нам дадут отдохнуть три дня, а затем начнутся наши мытарства. У нас билет в один конец. Помнишь?

– Правильно мыслишь, парень, – ответила я.– Лорд Эструк предупреждал меня относительно замка Кастиль Де Бельвер. Он мне снился ночами и я во сне спускалась вон в тот колодец, что расположен у самых подъездных ворот. А еще я видела тебя недавно в нем мертвым, Максим. Предупреждаю, брат, и приказываю – ты никогда не под каким предлогом  не спустишься в этот колодец! Обещай  мне!

– Лина, не верь снам. Куда ночь – туда и сон. Не от сновидений зависит участь человека, а от воли Божией, а обещать я ничего не буду. Пойдем, лучше поедим чего–нибудь, время обеда. Нас выгрузили, словно овечек в загон, а покормить забыли.

Будто подслушав последние слова Максима, к нам подошла девочка лет пятнадцати с ясными черными глазами истинной испанки, и проговорила на очень хорошем английском языке:

– Господа, прошу вас следовать за мной. Обед через полчаса, а сейчас я проведу вас в ваши комнаты. Меня зовут Изабель Саха – Кальзада. Пока вы находитесь  в этом замке, я буду вашим помощником и гидом по всем вопросам.

Девочка не сводила глаз с Максима и я почувствовала тревогу в сердце. Изабель Саха была на половину человеком и на половину вампиром – полукровка! Но ее красота, мягкость  речи и грациозность движений не уступали самой Ариадне.

– Кем ты являешься  семье Кальзада?– спросила я девушку.

– Они удочерили меня. Моя мать, Аурелия Саха, была троюродной обнищавшей племянницей королевы Виктории, а отец – конюхом ее величества. В результате их союза появилась на свет я. Вскоре после моего рождения умерла моя мать, а отец погиб в горах.

– Твоя мать была не простым человеком? – спросила я девушку.

– Да, прекрасная Ангелина,– ответила Изабель,– она была полукровкой, каковой и я являюсь, но это не защитило ее от смерти. А еще в мою обязанность входит кормить вас при каждом вашем желании. – Девушка отошла дать распоряжение одной из девочек.

– Понятно,– ответила я. Шестое чувство подсказывало мне в глубине души, что что–то здесь не так. Почему именно Изабель должна стать донором для меня, а не другие девочки, которых полно в поместье? Максим тоже насторожился, выразительно на меня посмотрев.

– Лина,– шепнул мне парень,– в одном из окон в той круглой башне я видел человеческий силуэт. Думаю, тюрьма населена. Только кто в ней заключен – вот вопрос!

Вернулась Изабель, она подошла к Максиму и проговорила:

– Можете мной распологать, юноша. Вы человек и думаю, вам захочется человеческих отношений и тепла.

– Э... в этом нет необходимости, – ответил охотник и от смущения поперхнулся. Я читала в его мыслях – он хотел выяснить кто эта малышка, кем  подослана к нам и чего на самом деле  добивается? Вот только спать с Изабель он не собирался.

Наши комнаты находились далеко друг от друга. Максима поселили в одном конце веранды, а меня в другом. Когда мы через полчаса встретились внизу возле фонтана, Максим сказал мне:

– Лина, я понял, – не кормись от Изабель. Чувствует мое сердце, что–то в этой девчушке не так! Может она наркотик вводит себе в кровь по наущению Ариадны, чтобы тебя обессилить? Прошу, не питайся от нее.

– Думаю, ты прав, Максим.

– А вот моя кровь в твоем распоряжении, Ангелина. Я вижу, что ты голодна, у тебя ярко горят глаза и лихорадит. Пойдем ко мне.

Кровь Максима проникала в меня. Я не хотела пить много, т.к парню силы нужны самому. После того, как я поела, зализала ранку на запястье у охотника.

– Охотник на вампиров поит кровью монстра,–  сказала я. – Вот дожили! В средние века тебя бы за это казнили, Максим, как предавшего клан охотников, поддавшегося чарам нечести. Ну, а меня вампиры медалью бы одарили за совращение такого, как ты.

– Лина, ты не монстр, а я на задании здесь, первая из которой – охранять тебя. Это обещание я дал нашему отцу и Дарье Померанцевой, они переживают за тебя. Думаю, наш отец – узнай он о том, что ты – вампир – принял бы тебя такой, какая ты есть и попросил бы меня не бросать тебя, а помогать и оберегать. Для него ты – маленькая девочка и всегда останешься таковой, даже если тебе исполниться сотня лет. Что на счет меня – я в порядке, сил у меня достаточно, чтобы делиться кровью с тобой, Ангелина. Для Владимира Воронова ты всегда останешься любимой дочерью. Знаешь, я взял с собой небольшой микроскоп, ты раздобудь кровь Изабель, а я проверю, что в ней, пожалуйста.

Мне необходимо было до заката солнца все осмотреть в замке, чтобы ночью, пока Максим, а также Изабель и другие слуги Кастиль Де Бельвер будут спать – проверить все в замке.

Я взяла с собой небольшую пробирку и отправилась к Изабель Саха. Девушка говорила на испанском, не догадываясь, что я все понимаю и читаю ее помыслы. Девочка щебетала высоким голоском по телефону, она разговаривала с дядей, Хуаном Марио Кальзада, и он давал ей указания относительно нас с Максимом. Обернувшись ко мне, девушка кивнула, распрощавшись наскоро с говорившим.

– Проголодалась? – спросила девочка.

– Да, Изабель. Я очень голодна, – ответила я.

– Хорошо. Сегодня ночью в вашу честь состоится вечеринка. Давненько у нас не жили студенты академии «Дыхание ночи». Мой дядя попросил вас поразвлечь.

– Иди ко мне, Изабель,– позвала я девочку.

– Хочешь меня? – спросила она и улыбнулась.

– Очень, – ответила я серьезно.

Она откинула волосы на бок и подошла ко мне, пританцовывая, опустилась на колени. Я села на диван и склонилась к ее шее. От нее пахло розами и жасмином. Я еще ниже склонилась к девочке, и она напряглась.

– Ты боишься?– прошептали мои губы у самого уха Изабель.

– Немного, но думаю, ты добрая,– ответила она.

– А были и такие, которые делали тебе больно?

– Всяких хватало. Однажды здесь отдыхал Леонардо Эструк.

Теперь уже я напряглась. Скорее всего Лео был в замке недавно с Лордом Эструком, когда их вызывала к себе Ариадна. Возможно здесь их избивали, выкачивая кровь. Тем временем Изабель продолжала рассказ о Младшем Лорде, довольная моей реакцией, услышав имя Леонардо Эструк:

– Он был нежен со мной, обещал любить, но его поцелуи доставляли мне боль, он питался подолгу и однажды чуть жизни меня не лишил.

– Ты спала с ним?

– Конечно. Я и с тобой не против…

– Нет, Изабель, ты будешь только кормить меня. У меня есть парень,– сказала я девочке и мягко прокусила ее шею. Изабель вскрикнула, когда хрустнула ее кожа на шее от моих зубов, а потом блаженно простонала. Ее кровь была сладкой, словно нектар персика. Хотелось выпить ее до капли. Я сделала пару глотков и почувствовала негу, некую истому во всем теле. Мои зубы покинули ее шею. Положив руку на голову Изабель, я проговорила:

– Я пила из тебя долго и жадно, это ты поведаешь своему дяде завтра по телефону и будешь делать это каждый день, думая, что кормишь меня. А теперь спи, пока бал не закончиться, сегодня ты мне больше не нужна.

Набрав крови Изабель в пробирку, я спешила к Максиму. Пока я пила ее кровь, увидела прошлое: Изабель действительно питала своей кровью Лео, но он не хотел с ней спать, она износиловала его, когда он был слаб. Лео из последних сил сопротивлялся ей, разрывая ее кожу на шее от неприязни. Я вздрогнула. У меня не осталось сомнений – девочка накачена каким-то химикатом, кровь не бывает настолько сладкой и не может отдавать нектаром  фрукта. Я почувствовала в себе замедленнное биение сердца и легкую слабость. Наркотик! –  осенило меня.

Максим через полчаса принес результат анализа крови Изабель. В крови находилось большое количество неизвестного вещества и наркотических примесей барбитуратов.

После полудня привезли студентов, которых я видела в замке Мансанарес – Эль-Реал в Мадриде, их сопровождали все те же вампиры.

Через час наступят сумерки и начнется вечеринка, а у нас с Максимом нет костюмов с собой. Две девушки проводили нас в комнату, где висели  платья и костюмы разных эпох. Я выбрала платье Екатерины Великой, а Максиму достался костюм императора Нерона. Он от него отказался, т.к Нерон был первым противником и гонителем христиан. Тогда ему предложили платье короля Артура и он согласился. Сотни прочих студентов разоделись, кто во что горазд: от принцев, принцесс, до цыган и животных. Заиграла музыка и вся площадь замка наполнилась подростками, такими же, как и мы.  Все в восторге танцевали, кушали разносимые прислужницами закуски и пили пиво.

– Не находишь, что все это очень подозрительно? – спросил меня Максим, когда я, скучая, смотрела на ликование молодежи с балкона.

– Думаю, ты прав, охотник! Знаешь, я читаю в мыслях  прислужниц – они не люди, Макс. Вот посмотри на ту рыжеволосую девушку, которая глаз с тебя не сводит. Она мечтает, что сегодня в полнолуние обратит тебя в оборотня. Мечтает, что в следующее полнолуние ты будешь рядом. Самец и самка.

Максима передернуло от отвращения от такой перспективы стать оборотнем.

– Фу, мерзость какая! – в сердцах воскликнул парень. – И много таких здесь перевертышей?

– Прислужницы все оборотни. Но вот я вижу гибрида, – сказала я, указав на одного ничем не примечательного парня лет восемнадцати – девятнадцати у фуршетного стола. – Вот тот, кого необходимо обезвредить. – Гибрид посмотрел на меня и улыбнулся. Пришлось и мне ответить улыбкой. –  У тебя есть план, Максим? Ты знаешь как его поймать?

– Я попробую его пригласить выпить и подмешаю  парализующий эликсир. У нас его называют «Спрут». Однажды, когда наша организация производила операцию по ликвидации азиатского гибрида, "Спрут" тогда очень помог и его парализовало. Вампиры и оборотни не столь опасны, Лина, как гибрид.

– Согласна, Макс, действуй, я прикрою тебя.

– Не подходи к нему близко.

– А если он пригласит на танец?

– Скажи ему, что когда ты танцуешь, ты потеешь, а когда потеешь, ты начинаешь пахнуть, – сказал парень и широко улыбнулся.

– Издеваешься?– возмутилась я, толкнув брата в плечо.

– Лучше дурочкой прикинься, чем он укусит тебя. А себе я введу сыворотку и противоядие.

Гибрид подошел к нам, сверкнув своими неестественными глазами, ярко светящимися в сумерках, и пригласил на танец. Его очи мерцали желтым светом, а кожа почти прозрачная, источала аромат хвои и полевых цветов. Красивые длинные пальцы обнимали меня, черные волосы ежиком торчали во все стороны.

– Вас сразу видно, что вы русские ребята, – сказал мне гибрид. – Столько доброго огня и энергии. Я, кстати, Михаил Янкевич из Полтавы.   

Когда закончился танец, Максим увел парня к фуршетному столу. Михаил Янкевич остановился у стойки с сырым мясом, которое жарилось на вертелах прислужницами, и принюхался. Этого момента оказалось достаточно, чтобы Максим виртуозно успел подлить в бокал гибрида парализующий раствор «Спрут». Взяв бокал, Максим поманил за собой парня в свою комнату, прихватив с собой и сырое мясо на блюде.

– Здесь столько народа, – сказал Михаилу брат, – что голова заболела. Пойдем, выпьем у меня в комнате. Я покажу тебе интересные фотки академии «Дыхание ночи».

– Ого! Вы учитесь в той академии? – с восхищением спросил гибрид. Максим согласно кивнул и как можно шире улыбнулся. – А я только мечтаю туда попасть.

Парни вошли в комнату Максима, а мне тем временем позвонила Нелли.

– Да, мама, слушаю!– ответила я.– Что случилось?

– Лина, мне необходимо, чтобы ты приехала.

– Мама, я в Испании, на юге страны, две недели буду здесь. Что у тебя?

– Миша вырос, стал сильным и меня кусает.

– Доктора позови, найми сиделок…

– Лина, у него глаза ненормальные.

– Мама, прости, я перезвоню через пять минут,– ответила я Нелли, отключившись. Набрав номера Даши Померанцевой и телохранителя Леонардо, Чхве Дон Ки, я сообщила им о проблеме с Михаилом. Даша обещала ввести ребенку сыворотку, которую Дон Ки привезет из Америки через пару дней. Телефонный разговор спешно пришлось прервать, так как из комнаты Максима до меня доносились звуки возни. Я влетела в нее – гибрид лежал на полу и хрипел, изо рта его текла кровавая пена, а глаза мерцали малиновым светом. Руки скрючило, а тело изгибалось. После минутной агонии  парень умер, его сердце перестало биться. Только нам показалось странным – уж очень просто удалось уничтожить гибрида!

– Лина, помоги мне спрятать тело в шкаф, – попросил Максим. – Когда наступит утро, я скину его в овраг, если до этого он не превратится в груду гниющей плоти или в  прах.

Когда мы собирались выйти из комнаты, в дверь постучали.
– Мы вас потеряли,– произнес Адриано де Кальзада,– все уже в сборе и желают, чтобы вы, Ангелина, станцевали что-нибудь. Среди ребят слух прошел, что вы хорошо танцуете.

– Иду уже, – ответила я супругу Карины и как можно дружелюбнее улыбнулась. Опять развлекать...

Мы не стали вникать в то, чем занимались и как оттягивались на балу студенты и их наставники. Одна проблема пульсировала у нас в голове под номером один: утром или к полудню подъедет Ариадна и я знала, что она задумала. Королева хочет дать указание гибриду Михаилу Янкевичу, чтобы он укусил меня и Максима, а еще наше чутье не подвело – гибрид этот – не первогибрид, настоящий пока не привезен. Но и полтавский гибрид тоже не слабый. Ариадна пока не видит, что парень мертв, а нам с Максом необходимо быстрее избавиться от тела. По  приказу Ее Величества в замок направляются трое Министров, а вернее – чистильщики королевы, которые должны убрать то, что останется после нас.

Наконец наступил рассвет. Вампиры и все участники вечеринки отправились спать. Мы с Максимом тихонько скинули полуразложившееся тело Михаила Янкевича в  овраг за стены замка, и брат поджег его.

– Не уверен, что Ариадна не поймет, где ее гибрид. Но хоть на какое-то время она останется в неведении, – проговорил Максим.

– Да, уж! А нас с тобой ждет один из казематов, которых полным полно в круглой башне, – невесело сказала я.

– Ну что ж, я готов умереть, защищая тебя, Ангелина.

– Г л а в а 30 –

Прошли сутки после того, как мы уничтожили гибрида Михаила Янкевича, а Королева бессмертных не появилась. Все студенты, прибывшие в замок, отдыхают и царит относительная тишина. Кастиль Де Бельвер оживает только по вечерам, когда студенты поют у коста песни или травят анекдоты. Дни ожидания приезда Ариадны в резиденцию Кастиль Де Бельвер кажутся мне бесконечностью. Скорее бы она приехала и все закончилось. Максим изучает кровь Изабель Саха и гибрида. Вечером он сказал, что на днях в замок приедет Саша Гарновский под чужим именем. Максим  хочет успеть ему передать добытые образцы крови и свои научные исследования. Я и не подозревала, что парень такой умный в области биологии, и своей целеустремленностью похож на чешского ученого Михаила Белова. Сейчас, пока все веселятся и отдыхают, охотник пишет целую научную работу по наблюдению за неизвестными наркотическими веществами в крови Изабель и гибрида. Вторую ночь не гаснет свет в комнате Максима. Занятость исследованиями охотника послужит мне хорошим подспорьм – я опущусь пока в недра Кастиль Де Бельвер.

Днем я слышала, как вода в колодце с шумом убывала, растворяясь где-то в недрах земли. Утром я запаслась мягкими тапочками, обшитыми брезентом, чтобы не поскользнуться во время спуска. Часы на круглой башне пробили без четверти час, но полная луна в отражении воды все еще не колыхалась. Я привыкла за эти ночи к уханью и полету совы, которая летала вокруг замка и к пению соловьев. Часы пробили четверть второго, когда, наконец-то, я услышала долгожданное клокотание в колодце. Вода быстро убывала и бушующий поток воронкой исчезал в недрах земли. Пожелав себе удачи, я сделала первые попытки по спуску в колодец. Стало совершенно очевидно, что он не прост, вероятно  колодец служит тайным соединяющим проходом между замком Кастиль Де Бельвер и еще чем–то. Вот с этим неизвестным мне и предстоит сегодня столкнуться, или хотя бы попытаться разобраться в чем дело? С правой стороны я нащупала едва заметные выступы, за которые можно было держаться при спуске в колодец. Лестница из гранитных глыб, покрытых скользким илом, уходила на страшную глубину, где остатки воды плескались на самом дне. Я так не смогла обзавестись фонарем за эти дни, а Максиму открыться о своей затее спуститься в недра колодца я не решилась, зная заранее, что он обязательно потащится за мной. Впрочем, мое вампирское зрение и не нуждалось в дополнительном искусственном освещении, я видела мельчайшие камешки, встречавшиеся на моем пути. На дне колодца тоннель расходился в противоположные стороны. Ветер подул с правой стороны и я, подняв вверх палец, определила его направление. С левой стороны тоннеля ветер не дул, значит, там тупик, а мне нужен именно правый пролет. Пожелав себе удачи еще раз, я двинулась в путь. Если судить по двум прошедшим ночам, у меня оставалось в запасе три – четыре часа, пока вода вновь начнет подниматься из недр на поверхность колодца. Я, конечно, запаслась в поход осиновыми колами, кольтом с серебряными пулями и ножом на всякий случай. На поясе – маленькая сумочка, в которой я положила  бочонок со смолой и спички. Один из колов смазала смолой и подожгла. Полный порядок. По  мере моего продвижения в глубину тоннеля тусклее горел мой импровизированный факел. Он горел уже не голубым пламенем, а  красным, воздух сгущался, а сквозняк пропал. Я пошла быстрее, рассматривая стены, на которых, то там, то здесь искусно нанесенные рисунки кирпичом по серому природному камню, отображали былые дни замка Кастиль Де Бельвер: воины в красных плащах и красных масках сражались с нападающими в черном. Рассекались младенцы то на земле, то в подвешенном состоянии и кругом кровь... Что это было? Напоминало картину избиения Вифлиемских младенцев. Мне показалось, что откуда-то из глубины послышался рокот потока Что это? Неужели вода сейчас вновь начнет подниматься из глубин колодца? Не рановато ли? Вампиры не тонут, но тот факт, что мое путешествие окажется бесполезным, я не могла допустить. Одно было несомненно – подземный ход ведет в логово королевы Ариадны. Влажный песок под ногами сменился сухим грунтом, а в стенах я нащупала пару жалюзей с обеих сторон: открытые люки уходили куда-то вглубь. Стало понятно – именно в эти люки уходит вода из тоннеля, на несколько часов открывая проход. Вдали я увидела небольшое свечение, оно колыхалось. Быстро приблизившись к нему, я обнаружила, что это роились светлячки. Прямой тоннель вновь раздваивался. Посмотрев налево, я увидела тысячи светлячков, сгрудившихся в одном месте. Я быстро подлетела туда и увидела, что они витали над водой. Я оглядела пещерку, в которой очутилась и увидела на стенах и потолке сталактитовые образования, которые причудливыми сосульками свисали над поверхностью водоема. Отсветы моего факела освещали сталактиты, и они заиграли всеми цветами радуги. По центральному проходу, по которому шла я, послышались шаги. Я поспешно затушила факел и замерла, прижавшись к стене. Кто бы это тог быть? Шаги стихли и я продолжила свой путь в полной темноте. Вдали снова показался огонек. Быстро достигнув его, я увидела, что тоннель резко сузился, но потом вновь расширился и там тоже летают светлячки. Скорее всего, в давние времена в этих пещерах прятались рыцари, защищавшие замок. Путь мне преградила широкая, стрельчатая арка. Не задумываясь, я вошла в нее и обнаружила, что галерея поднялась выше.  Только мои ноги ступили на возвышение, как тотчас за спиной я услышала шум воды. Итак, до следующей ночи я осталась замурована. Я облизала палец и подняла к верху, тем самым проверяя движение воздуха. Я шла в правильном направлении, но рано обрадовалась! Воздухом потянуло из другого пролета галереи. Я снова зажгла факел и посветила туда. Передо мной оказался внутренний колодец. Заглянув в него, я увидала, что на его дне, которое было очень далеко, протекает бурная река, от которой и дул свежий, холодный ветер. Когда я подняла лицо от созерцания бушующего потока, я увидела стоявшего перед собой, облаченного во все черное, вампира. Алые глаза его светились в темноте. Кто он, посланник Ариадны, или охранник недр колодца? От неожиданности я отшатнулась от появившегося, словно призрак, вампира. Он был мне не знаком, в Кастиль Де Бельвер я его не видела.

– Как ты попала сюда?– спросил меня он.

– Простите, я полюбопытствовала и вошла в колодец,– пыталась я оправдаться.

– Кто послал тебя, какова цель твоего визита?

– Я же сказала, что только любопытство привело меня сюда.

– Никто не может выйти отсюда живым, разве не знала? Всякий проникающий в тайну Кастиль Де Бельвер будет уничтожен – будь он смертный, будь он, как и ты – бессмертный! – прокричал вампир. Он выхватил меч, который в темноте сверкнул голубоватым свечением и замахнулся на меня. Неоновый свет, подобно электрическому пронзил мое сердце и сбил с ног. Я упала на песок и согнулась пополам.

– Умри, непосвященная!– закричал парень и подобно японскому самураю что-то проговорил, обрушивая на мою голову свой меч. Мне хватило доли секунды, чтобы отскочить. От негодования парень зарычал и сделал новый выпад. Но я уже стояла на ногах, и сосредоточив свой внутренний дух, послала энергию из сердца, от чего вампир упал на колени и рассыпался в прах. Я облегченно вздохнула, но через секунду увидела, что на меня сзади несется поток воды из какого-то шлюза, который я не заметила, но о котором знал вампир. Это он открыл его, чтобы меня уничтожить. Горячий пар, липкий и зловонный ударил мне в нос и я стала задыхаться. Пар увеличивался и я побежала. Горячая вода догоняла меня, источая зловонный пар аммиака. Грохот разъяренной воды раздавался совсем близко, обжигая ступни ног. Я бежала, не разбирая дороги. Заметив впереди небольшой ров, перепрыгнула через него, а ужасный поток какой-то ржавой жижи устремился в него. Упав на влажный песок и тяжело дыша, я ползком в потемках отползла от зловещего потока. Страшный, горячий порыв ветра, пронесшегося перед вторжением кипящей воды в ров, обжог мое лицо. Меня спасла скорость, с которой я бежала от смертельного кипящего потока. Обычного человека постигла бы неминуемая гибель. Шумящий поток воды вскоре затих, а амиачные пары рассеялись не сразу. Дрожащей от напряжения рукой я вновь зажгла свой факел, и на сердце стало легче, мужество снова вернулось ко мне. Куда же ведет эта дорога? Попаду ли я в тайный грот Ариадны и  который сейчас час? Я посмотрела на свои наручные часы, но они остановились толи при падении, толи из-за удушливого зловонного пара. Посветив впереди себя факелом, я увидала множество галерей, ведущих в разные направления, среди которых мне необходимо было найти тот самый, что ведет к королеве. Я пошла прямо, нельзя было терять ни минуты. Скоро в замке Кастиль Де Бельвер наступит рассвет и все хватятся меня, а особенно с ума сойдет от переживаний Максим. Впервые в этом подземелье я почувствовала к нему большое уважение. Его любовь и нежность ко мне были такими глубокими, что я купалась в них. Увижу ли я его еще когда-нибудь? Здесь, в недрах земли, я поняла, что Максим мне дорог не только как брат, но как верный друг. Леонардо, конечно, любил меня тоже, но его любовь была скорее всеистребляющей и эгоистичной. Мне хотелось не такой любви от Леонардо, но другой он мне дать не мог. Его диктат, желание, чтобы я стала его женщиной и новой королевой бессмертных, походило на одержимость. Он твердил мне постоянно, что от меня зависит существование клана Эструк и это порядком тяготило. Я не хотела зависеть от Лео, а еще меньше мне хотелось общаться с моим биологическим отцом, Лордом Гифредом. Я отстою во что бы не стало мои внутренние убеждения и свободу. Раздумывая так, я шла очень быстро, чутко ощущая малейшие изменения почвы и не соблазняясь более просторными гротами и проходами, которые вели в разные стороны. "Иди только вперед и никуда не сворачивай!" – твердила я себе. Летучие мыши появились из ниоткуда, шарахаясь по сторонам от горящего факела. Они стаями бились вокруг него, истошно крича, напоминая тем самым мне духов тьмы. В голливудских фильмах я виделала когда-то, что вампиры обращаются в этих летучих красавиц, но это были не вампиры из кино, а простые ночные твари. Проходя мимо очередного грота, я услышала шорох и стоны. Что бы это значило? Я смело подалась вперед и увидела в проеме стены пещеру, вход в которую перекрывала решетка из широких прутьев железа или кованого чугуна. В глубине пещеры, закованные в цепи, содержались вампиры. Они стонали от голода.

Я посветила факелом и этот свет резанул по их глазам. Вампиры зашипели на меня. Один, видимо самый молодой среди них, смог подойти ко мне, скованный цепью и проговорил:

– Ты посетила нас сестра? Кто позволил тебе, непосвященной, спуститься в эти страшные и опасные недра подземелья ужасов?

– Подземелье ужасов?– переспросила я.

– Ты точно дилетант в этом деле,– ответил мне исхудавший вампир. Он был красив, его французский акцент выдавал в нем аристократа, не ординарного вампира.

– Кто вы?– спросила я узника.

– Я Эжен Жан Клод Шарлемань, но называй меня просто Эжен.

– Ангелина Воронова,– представилась я.

– О, это правда, ты, дорогая девочка? У нас здесь легенда витает, что избранная дева из России уничтожит проклятый род Кальзада.

– Будьте осторожны в ваших мыслях, граф Шарлемань, если Ариадна вас чем-то опоила, или имеет воздействие через ментальную связь, то она легко может вычислить, что я сейчас говорю с вами, милый Эжен.

– Исключено! Меня не кормили многие десятилетия, а моих товарищей – столетия, – ответил Эжен и ближе придвинулся к выходу. В свете факела я увидела его прекрасные глаза, они были черными, а волосы  белыми от природы. Высокий, стройный с изящными длинными пальцами аристократа, он поразил меня своей харизмой. Интересно, каким он был, наверное, мужчиной, блистая где-нибудь во дворцах Франции, в высшем обществе, пару веков назад? – Но как ты узнала, что я граф?

– Ваши глаза говорят мне, что вы – граф и принадлежите к королеской крови.

– Все правильно! Я – внебрачный сын Лорда Франции и молочный брат Антуана де Левека. Отцовской фамилии я не был удостоен, а остался по – матери Шарлемань. Меня поймала самозванка сто лет назад и по сей день, я томлюсь здесь без еды, а отец мой казнен прокятой Ариадной. Я голоден, но во мне еще есть относительные силы, а вот в моих собратьях практически нет. Они томятся здесь по двести – триста – четыреста лет и ждут своего освобождения, – проговорил француз, кивнув в сторону прочих изможденных узников.

Во мне нарастал гнев и яростью заполнилось сердце. Проклятая Ариадна. Я посмотрела на Эжена полыхающим взглядом.

– Я клянусь вам, узники Кастиль Де Бельвер, что вытащу вас из этого подземелья. Сожалею, что не взяла с собой крови. Если бы я знала, то притащила бы сюда канистру.

– Милая девочка, Бог тебе в помощь в победе над злейшим, опасным и хитрым врагом!– проговорил Эжен Шарлемань, целуя мою руку. От его прикосновения мне передалась уверенность, сила, теплота и нежность. Не контролируя свои эмоции, я поцеловала француза со всей силой страсти, на которую была способна. Эжен, казалось, опешил, но на поцелуй ответил. Я почувствовала, что без памяти влюбилась с первого взгляда в узника Кастиль Де Бельвер.

– Я вытащу тебя, Эжен Шарлемань из этого подземелья на свет Божий! – пообещала ему я.

– Я буду ждать тебя, моя королева, – ответил француз.

Обращаясь к остальным вампирам, я сказала:

– До скорой встречи, братья! – В ответ зашуршали по стене цепи и заколыхались тени (то, что осталось от вампиров). Они настолько обессилили! Сколько же им нужно крови, чтобы они пришли в себя?

Я двинулась дальше. Поцелуй француза придал мне сил, мужества, уверенности в себе. Может, это его дар? О любви с первого взгляда я читала в романах, смотрела в сериалах, но никогда не думала, что это случиться со мной. В сердце я нашла ответ. Моя любовь отныне принадлежит только Эжену Шарлеманю. И я не буду Ангелиной Вороновой, если не вытащу мою любовь из недров подземелья Кастиль Де Бельвер.

Тем временем я продолжала путь по обширному подземелью, искусно сооруженному руками людей, и нелюдей. Передо мной через какое-то время открылась галерея с низким сводом. Менее твердые  породы из мела и каких-то неизвестных мне веществ были укреплены сложенными гранитными плитами, на которых изображались старинные причудливые орнаменты, но я не стала останавливаться, чтобы ближе их рассмотреть. Через некоторое время я обратила внимание на то, что архитектурные постройки с орнаментами и мозаикой кончились и свод снова стал выше. Появилась растительность и небольшой ручеек. Я увидала справа желобок, куда спускался ручей, а по обеим сторонам от него рос папоротник и еще какая-то зелень, не знакомая мне. Где начинался этот источник, который здесь в пещере под замком Кастиль Де Бельвер мог спокойно течь? Ручеек состоял из чистой питьевой воды, иначе зелень не смогла бы буйно расти, будь то ядовитая вода или соленая. Жаждой опалило горло, желудок свело от голода, мне хотелось крови. За ее неимением я решила напиться воды. Вдруг с левой стороны блеснул свет. Я быстро посмотрела туда и увидела тонкую трещину в скале. На меня падал свет полной бледной луны. Слава Богу! Еще не взошло солнце. Который же сейчас час?

Наконец я увидела что тропинка, круто свернув в сторону от ручья, ведет в короткую галерею, выложенную камнями, и обрывается у двери. Я вздрогнула. "И почему ты впала в ступор, Ангелина? – спросила я себя. – Не ты ли сама ринулась отыскивать притон проклятой Ариадны в подземных недрах Кастиль Де Бельвер?" По этой двери, казавшейся отлитой из металла – до того она была холодной даже для меня, вампира, красиво вился плющ, обрамляя выгравированную в полете летучую мышь с гранатовыми глазами. Они засветились, едва моя рука коснулась двери, и послышался тихий щелчок открываемого старинного замка. Что это? Меня обнаружили невидимые камеры слежения, но я их не заметила, или это реакция вообще на прикосновение к самой двери?

Я вошла в открывшийся передо мной проем. Коридор был столь узок для прохода, что в нем поместился бы только один человек, а вернее – вампир. Я быстрым шагом пошла по нему. Передо мной были три двери, а следовательно – три комнаты. В какой из них находится королева? Я толкнула рукой левую дверь, она поддалась мне. Я заглянула внутрь, но в комнате никого не оказалось. Оружие от ятагана до современного кольта висело по стенам. Здесь явно располагается охрана Ариадны. Выйдя из оружейной комнаты, я открыла центральную дверь, но и она не вела в убежище королевы. Множество нарядов, туфлей, заколок, маскарадных масок заполонило комнату. Понятно, это гардеробная Ариадны. Наконец, осталась последняя дверь справа. Я вошла в нее. Она тоже оказалась пустой. Где же Ариадна? Неужели мое путешествие было напрасным? Все же, я успела рассмотреть ее комнату. Вместо кровати по центру стоял лакированный гроб из мореного дуба. Золотые ручки и оконтовка гроба так искусно подобраны и инкрустированы бриллиантами и рубинами. Открытый гроб напоминал постельку ребенка. Все белое и ажурное, даже зеркальце имелось, а на подушечке лежала фарфоровая кукла, очень изящная и старинная. Наверное, такие куклы изготавливались на заказ где-нибудь в далекой Франции.

Вдруг я услышала позади себя топот ног. Так не ходят вампиры. Или это были воины Ее Величества? Я резко развернулась и увидела пару вампиров и с ними Изабель Саха. Я послала импульс силы и вампиры превратились в пыль, словно хрусталь. Изабель в ужасе отпрянула от меня. Придется ее здесь запереть.

– Ах ты, дрянь!– воскликнула Изабель, пытаясь ударить меня. – Как посмела войти в покои Ее Величества?

– А ты сама, что здесь делаешь, полукровка?– спросила я девушку.

– Умри, зараза! – С этими словами девушка еще с большей яростью накинулась на меня, но я ловко ее перехватила, и она не успела вонзить в меня клинок, он упал на песок, и я отпихнула его подальше. Скрутив руки Изабель, я втолкнула ее тело в комнату Ариадны и закрыла на три засова снаружи. Пора уходить отсюда.

– Г л а в а 31–

Я не знала, какой дорогой надо вернуться назад, и переживала, что не смогла отыскать на этот раз тайный подземный грот королевы Ариадны, в котором она проводит заседания Совета вампиров, тот самый – виденный мной во снах. Удастся ли еще раз спуститься сюда? А пока мне пора выбираться отсюда наверх, где, наверное, уже рассвело и Максим сходит с ума от переживаний. Но здесь, в страшном для непосвященного человека подземелье, я встретила настоящую любовь, и эта любовь осветила мое печальное и беспокойное сердце. Эжен Жан Клод Шарлемань. Наверное, Максим никогда не войдет в мое сердце иначе, чем в качестве брата, и мне придется ему рассказать о французе. Я знала, что это ранит охотника, но лгать ему и скрывать правду не смогу! А Эжена я непременно вызволю любым способом из подземелья замка Кастиль Де Бельвер.

Пока я предавалась думам о своем сердце, вдруг из темноты, со стороны противоположной той, по которой я пришла во святая святых королевы Ариадны, появился Адриано де Кальзада, в руках он держал фонарь. Я тут же приняла оборонительную позицию, но он сделал мне знак рукой, чтобы я не боялась.

– Приветствую тебя, сестра, – воскликнул он своим мелодичным голосом, – не бойся меня!

– Здравствуйте, Адриано, – поздоровалась я.

– Сегодня моя вахта нести дозор вместе с Изабель Саха по замку. Я почувствовал, подойдя к вашей двери, что вы отсутствуете в комнате, так же я не обнаружил вас и на территории замка, и тогда понял, что вы решили спуститься в это зловещее подземелье, в приют отверженных Детей Ночи. Что привело вас сюда?

– Кто подослал вас  следить за мной? Ариадна?

– Нет, что вы, Ангелина! Я правду вам говорю – сегодня мой дозор и у меня не было никакого подвоха, поверьте мне.

– Я заперла Изабель в покоях Ариадны, – призналась я.

– Ах, как опрометчиво, Ангелина! – воскликнул вампир. – Она могла телепатически передать ищейкам королевы о вашем присутствии в подземелье, и их сейчас с десяток набежит по вашу душу.

– Двое из кровопийц мертвы, рассыпались в прах, – ответила я.

– Я знаю, что в вас сила самой праматери Лилит, но Изабель…– с этими словами Адриано де Кальзада поспешил в покои Ариадны. Девушка лежала на полу в бессознательном состоянии. Вампир наклонился над ней и проговорил:

– Изабель Саха, когда ты проснешься, то вернешься обычным путем, каким пришла сюда. Ты ничего не будешь помнить, все что видела и слышала здесь. Ты патрулируешь за воротами замка Кастиль де Бельвер. – Девушка повторила приказ Адриано Кальзада.

– И так, надо спешить, Ангелина,– произнес задумчиво Адриано, когда мы вышли на тропинку, ведущую безопасным путем в замок.

– Тот путь, который проделала я, пытаясь проникнуть в подземелье, он опасен? Вы не используете его?

– Этот замок сам по себе очень опасен и является загадкой даже для вампиров, здесь множество таинственных галерей, тайников и неожиданных, малоприятных сюрпризов, дорогая Лина. Я могу вам поведать одну историю, как у нас ведется отбор на должность личных телохранителей, мы их называем ищейки Ее Величества, – проговорил Адриано. Я согласно кивнула, готовая слушать его рассказ, а он продолжил: – Потенциальный претендент на звание личного охранника, на языке людей – спецназовец, – после обращение в вампира должен самостоятельно проделать путь, по которому прошли вы, и встретить охрану королевы. Изабель явно не случайно сегодня спустилась сюда. Ее кто–то послал. Обычно это она с парой вампиров спускается навстречу новичку и старается его соблазнить своим изящным телом. Вы видели ее красоту, Лина. О, она искуссно умеет соблазнять не только новообращенных, но и маститых вампиров, за плечами которых не одно столетие. Да, да! Не удивляйтесь, дорогая! – воскликнул супруг Карины Кальзада, видя мой изумленный взгляд. – Изабель впрыскивает в свою кровь наркотик. Неопытный новообращенный вампир желает провести с ней минуты отдохновения, преодолев путь от спуска в колодец  и почти до апартаментов  Ее Величества. Испив крови Изабель, неудачник теряет и без того свои еще слабые силы, а ищейки, они же и каратели, отводят бедолагу в одно страшное место, которое мы скоро будем проходить, и там его ожидает смерть от ужасного сфинкса – убийцы вампиров. Поддаваться чарам Изабель Саха при прохождении посвящения в личную охрану Ее Величества запрещено.

– Вы тоже, Адриано, этот путь проходили? –  спросила я.

– Конечно, милая Лина, – ответил мне вампир, улыбаясь своей чарующей улыбкой.

– И вас тоже пыталась соблазнить Изабель?

– Меня соблазняла не Изабель, она в то время еще не родилась. Ее мать, Аурелия, которая была вампиром, она пыталась это сделать.

– И как, смогла она это сделать?

– Нет, я имел голову на плечах и целомудрие в чреслах своих, юная Ангелина.

Тем временем, за разговорами, мы свернули налево в широкую галерею. Мягкий речной песок стелился вдоль ручья, по сторонам которого в изобилии рос папоротник и рускус, похожий на лавровые листья. Свежий воздух обдувал мои растрепавшиеся волосы.

– Лина, вы ведь голодны?– спросил меня Адриано.

– Есть немного, – ответила я, – но пить ничего не буду, вдруг и мне подадут кровь с каким-нибудь одурманивающим наркотиком.

– Ну что вы, Ангелина! – ответил вампир. – Я не посмел бы вас травить.

– Кто вас знает, Адриано? Прикинетесь добрым братом, я поверю, а потом стану козленочком, как в сказке, испив из зачарованного колодца.

– Лина, клянусь памятью моих смертных родителей, которые мне и сейчас дороги, что в крови, которую я вам хочу предложить нет и капли яда или  наркотика.

Он протянул мне свою шею. У меня осталось мало сил, большая часть которой я потратила на борьбу с потоком удушающего кипятка и трех вампиров. Моя сила иссякала, т.к я не питалась почти сутки. С жадностью я облизала пересохшие губы и через секунду мои зубы вонзились в запястье вампира. Пить кровь из его предложенной шеи я отказалась. Адриано Кальзада застонал от удовольствия, прижимая меня к себе все сильнее. Через кровь итальянца мне передавалось уважение и доброта, с которой Адриано ко мне относился. Я знала, что глаза мои от жажды полыхают алым светом. Так я чувствовала себя в объятиях Леонардо. Глаза итальянца были закрыты и он шептал:

– Ангелина, я не причиню вам вреда... я свое бессмертие хочу принести в дар за вашу жизнь. Вы дороги мне. Подарите мне, как милостыню единственный поцелуй и с меня довольно будет.

Насытившись, я приникла к его губам с благодарностью за кровь. Через несколько минут мы двинулись дальше. Вампир оказался на редкость целомудренным, что совершенно не вязалось с тем, что он являлся мужем такой распущенной во всех отношениях Карины Кальзада.

Мы прошли очень длинный путь, когда нам попался первый поворот налево, куда мы и свернули. Я увидела пещеру, в центре которой стоял сфинкс. Такие я видела в египетских пирамидах в детстве, когда мы всей семьей ездили летом отдыхать.

– Ангелина, – подал голос итальянец, – этот сфинкс приводится в движение путем механического завода и он – каратель вампиров, как я уже сказал. Итак, не прошедших испытание вампиров ожидает здесь смерть. Сфинкс приводится в движение и полуобморочного новообращенного укладывают на землю, связывая ноги и руки веревками, а иногда и цепями и лапы сфинкса растаптывают несчастного. При движении сфинкса из лап его выделяется заранее налитый бензин, который от трения возгорается. Таким образом, загорается раздавленный вампир и сгорает дотла. Это называется у нас  карой Лилит и королева Ариадна сама присутствует на этом суде. Я ближе подошла к сфинксу и его разные по цвету глаза (один красный, другой зеленый) смотрели на меня, тупо мерцая.

– Пойдемте дальше, Лина, – предложил вампир.

– Скажите мне, Адриано, когда я шла в предполагаемое убежище Ариадны, мне попалась пещера с узниками подземелья. Они вампиры. Как долго они будут содержаться в ней?

– Пока управляет королева Ариадна, – ответил мне вампир.

– Ах, как бы я хотела их освободить, или хотя бы достать им крови. Неужели нельзя этого сделать?

– Исключено. Если прознает про это королева, она камня на камне от пещеры не оставит, а узников уничтожит. Вот когда вы станете повелительницей вампиров, тогда своей властью и освободите узников подземелья.

Я задумалась. Мы снова свернули налево и оказались перед выходом из подземелья Кастиль Де Бельвер.

– Лина, можно я попрошу вас еще о милости?

– Конечно, Адриано, – ответила я.

– Прощальный поцелуй… – Парень склонился ко мне. Этот поцелуй не был нежным и ласковым. Мои губы обжог огонь. Дикая жажда итальянца опалила меня, подчиняя своей власти.

– Простите меня, – молвил он, оторвавшись, и опускаясь передо мной на колени,– я сражен вашей красотой, чистотой и обаянием. За все мое бессмертие я впервые полюбил по – настоящему, Лина.

– Адриано, не надо! Я никогда не стану вашей возлюбленной, а кратковременные интрижки мне не по душе. У меня есть уже нареченный жених, и есть человек, который меня любит и дорог мне. Прошу простить меня, Адриано. К тому же – у вас есть жена и ребенок.

– Я люблю вас, Ангел мой, и буду любить вечно. Не уверен, что для таких как мы есть рай, но где–то там, я верю, есть свет, я буду любить вас там.

Мое исчезновение, равно как и возвращение, никто не заметил, разве только что проснувшийся Максим. На часах круглой башни пробило четыре часа утра. Удивительно, Нелли раньше говорила, будто время может останавливаться и замедлить свой естественный отсчет, и это считается чудом. Ночь, проведенная в подземелье, относилась к чуду, где время остановилось, дав мне возможность побывать на дне ужасного колодца. Адриано де Кальзада проводил меня до дверей моей комнаты и его губы долго оставались на моей ладони, к которой он приник, не желая расставаться, а в глазах плескалась такая боль, вселенское горе и желание любви.

– Увидимся, Адриано...

– Жизнь моя, душа моя, Ангелина! – шептали его губы, целуя мои руки, и в этот момент из своей комнаты появился Максим. Его зоркое зрение увидело все отчетливо, хоть нас и разделяло большое расстояние.

– Прощайте, Адриано,– прошептала я, отстраняясь,– мой брат наблюдает за нами и я боюсь, не он один.

Когда парень посмотрел на меня, по щекам его текли кровавые слезы. Так плачут вампиры.

– Вы стали для меня дороги, Ангелина. Когда я вновь увижу вас? – спросил супруг Карины.

– Не надо, Адриано, у меня другая жизнь, – прошептала я в ответ.

– Любовь поселилась в моем сердце и сжигает его, оно впервые бьется за многие десятилетия моего существования в ипостаси вампира.

– Вы должны быть верны своей семье, Адриано, и вырастить сына настоящим мужчиной, таким же пламенным и светлым, как вы.

– Этот ребенок не мой сын, Лина, он сын Гарсиа.

– Не важно чей он по крови сын! Вы нужны ему как отец, как мужчина в доме. В его возрасте мальчик познает мир глазами отца. Каким вы его воспитаете, таким он и станет.

– Карина не даст мне его воспитать как я хочу.

– Карина – не пуп земли, а вы станьте мальчику отцом и настоящим другом, чтобы он не на улице, среди компаний таких же никому не нужных детей находил товарищей, а в вас обрел поддержку и опору. Сделайте так, чтобы дурное влияние Ариадны и ее окружения не смогло навредить ребенку. Пусть у него с детства выработается в душе самостоятельность. Научите его быть своему слову хозяином, ответственным за собственные поступки, и обещайте мне жить, Адриано, не смотря ни на что. Пусть наши поцелуи придадут вам сил идти дальше, жить во имя добра. Вампирам чужда любовь, преданность и дружба, но мы с вами неправильные вампиры, наверное, и хоть прокляты Богом за черный дар, однако, давайте же постараемся стать порядочными, может это когда-нибудь зачтется нам?

– Лина, мы не можем обращаться к Богу в молитвах, не можем посещать храмы людей.

Максим Воронов приближался к нам. Адриано еще раз приник своими губами к моей руке и удалился.

– Кровосос!– воскликнул Максим.– Чего он приклеился к тебе, Лина? Где ты была всю ночь?

– Максим, он хороший. Адриано Кальзада был ночью в дозоре, а мне не спалось. Мы  просто  говорили, бродили по окресностям. Он не плохой, не злись.
– Я очень злюсь, когда к тебе эти кровопийцы подходят и при
касаются.

– Максим, я ведь тоже вампир! Не забыл?

– Я верю, что в тебе еще не  умерло человеческое.

– Не знаю, Максим, порой мне кажется, что никогда я не стану прежней.

– Г л а в а 32 –

Вечером, после захода солнца в замок Кастиль Де Бельвер пожаловала Ариадна. Ее встречали по-королевски. Колокол звонил минут сорок до того, как она въехала в ворота замка, оповещая всех о приближении царственной особы, и перезвоном переливались маленькие подзвонки колокольчиков, когда ее величество входила в свои апартаменты. Она в толпе собравшихся глазами отыскала нас с Максимом и довольно улыбнулась. Умеет притворяться радушной хозяйкой. Вот ведь! Понятно, что всю ночь будет бал – маскарад по случаю ее приезда. Весь вечер я не видела Адриано и очень беспокоилась за него. А вдруг Ариадна учуяла, что он был со мной и где – в ее святая святых!!! Изабель носилась в приготовлениях к балу, позабыв про нас с Максимом, а последний не отходил от меня ни на шаг.

Бал начался после девяти часов вечера, а гости в замок все пребывали и пребывали. Все в старинных костюмах и в масках, под которыми трудно было узнать, кто есть кто. В десять часов вечера ко мне подошел мужчина и предложил пройтись с ним. Максим не отходил далеко, пристально следя за каждым движением незнакомца. Я узнала, кто прятался за маской – это был Лорд Эструк.

– Может, вы отпустите Лину потанцевать со мной, сеньор? – попросил Максим Лорда Эструка.

– Я, Лорд Гифред, – ответил испанец, – это во-первых, юноша, а во-вторых, первый танец мой.

– Лорд Гифрид? А вы – не отец ли назойливого вампира по имени Леонардо Эструк, что не дает прохода моей Ангелине? – проговорил Максим с гневом.

– Он самый, – ответил с гордостью Лорд Эструк, – а пока я буду танцевать с Линой, вы пропустите бокальчик вина, юный охотник.

– Вы один приехали? – спросила я Лорда Гифреда.

– Да. Лео не смог поехать со мной, – ответил он, – но сын будет ждать нас в назначенном месте.

– А ваши друзья тоже здесь?

– О, все здесь, Ангелина, сутки прошли как все наши друзья приехали. Все защищены амулетами и великой кровью великой Лилит.

Пока Лорд Гифрид говорил, я заметила, что за нами наблюдает с балкона королева Ариадна. Уверена, что она ни слова не пропустила. Ее глаза сузились, и она нервно теребила бисер на своем платье.

– Прошу меня извинить, мне пора,– с нажимом проговорила я, дав понять правителю Жироны, что нас засекли. Он улыбнулся и поцеловал мою руку.

– Лина, ты обещала мне танец, не о чем не беспокойся, дорогая.

Я сдалась. Гифред Эструк отлично танцевал и вел за собой. Его красиво очерченные губы улыбались, а глаза смотрели тепло в прорезях маски. Как истинный вампир он нарядился в костюм вампира, а я подумала, насколько же он красив сейчас и каким был очаровательным в молодости.

– Я был самым завидным женихом, Лина,– как бы между прочем сказал Лорд Гифред, отвечая на мои мысли, – девицы толпами ходили за мной, но я избрал твою мать.

– Ох, – ахнула я, боясь, что этот разговор навредит многим.

– Фернандо Лупес арестован за покушение на Лорда Франции, а остальные – слабаки, – тем временем продолжал Лорд Эструк.

В этот момент я увидела Максима у выхода из замка, его уводили под руки вампиры из окружения Ариадны.

– Лина!..– крикнул мне парень.

– Максим…– ответила я, пытаясь  вырваться из объятий Лорда Эструка.

– Лина, оставь его, он охотник, королева хочет его. Сделка – Максим за Лупеса.

– Нет, – воскликнула я, – Максим – мой брат!
– Лина, охотник – твой враг! – ответил Эструк, и глаза его зло сверкнули. – Пусть катится ко всем чертям.

– Нет! Я скорее вас всех пошлю к дьяволу, но спасу Максима.

Парень исчез из поля зрения. Наконец, я вырвалась из рук Лорда Гифреда и посмотрела на балкон Ариадны. Она улыбалась и поманила меня к себе.

За пару секунд я влетела на балкон, где в золоченом кресле сидела королева. Я склонилась в поклоне.

– Ну что, Лина, наговорилась с Гифредом Эструком и упустила охотника?– спросила меня Ариадна.

– Ваше Величество! – воскликнула я. – За что ваши люди схватили Максима, что он сделал?

– Он нравится мне: преданный, кроткий, красивый, настоящий богатырь – все при нем. Гифред Эструк решил поиграть, что ж – я согласна, но играть будет он, а я воевать! Но я никогда не проигрываю, Лина. Фернандо надоел мне во всех отношениях, пора сменить сторожевого пса.

– Максим – человек! – ответила я.

– Пока да, но сегодня я обращу его в вампира и он позабудет о тебе.

– Не надо! Возьмите мою жизнь в обмен на жизнь и душу Максима.

– Поздно, Ангелина Воронова, а вернее, юная графиня Эструк!– ответила Ариадна. – Я сколько раз намекала тебе в своих беседах, что заберу парня, но ты была глухой и слепой. Тебя и твоего гордого папашу я скормлю моим узникам в подземелье, каких ты успела лицезреть. Я знаю все, Лина, о твоей отваге, когда ты проникла тайно в мои владения. Я не стала тебя останавливать, но ты мне порядком надоела, маленькая стервочка!

– Хорошо! Пусть будет так – меня в обмен на Максима.

– Не хочу!– капризно ответила королева, потешно надув губы, словно пятилетний ребенок. – Одно я могу тебе предложить – ты будешь смотреть, как я буду его обращать, как он будет биться, как его сердце будет отстукивать последние удары жизни, а потом умрет. О, это я тебе обещаю, негодная девчонка. После пробуждения, по истечении трех дней, Максим пройдет путь по извилистому пути подземелья в поисках моего убежища. Ну, как тебе такой план?

– Вы чудовище!– воскликнула я.

– О, я более чем чудовище!– ответила Ариадна.– Я – дьявол, моя дорогая! Но если хочешь помочь своему братцу, можешь заключить со мной сделку.

Я молчала и буравила ее взглядом.

– Скажем, сегодня под утро ты должна улизнуть от Гифреда Эструка и пойти с моим доверенным лицом в подземелье колодца «Просветленный», в который ты уже спускалась. Мы отдадим тебя на расправу голодным и обозленным на меня вампирам, а Максим вернется в мир, совершенно забыв о тебе. Я сотру ему память, но оставлю жить на белом свете.

– Я согласна, Ваше Величество, – ответила я спокойно, но прочла мысли Ариадны, что в этом заключалась ловушка. Она не собиралась расставаться с Максимом,– но у меня есть условие – необходимо заверить наше  соглашение у Вашего и нашего нотариуса, – предложила я.

– Ты еще будешь мне ставить условия, милочка?– вознегодовала королева бессмертных.

– Прошу прощения, Ваше Величество! – как можно спокойнее ответила я. – Вы на моем месте поступили бы также, чтобы иметь какую–то гарантию. Разве не так?

– Хорошо,– ответила Ариадна,– но только все сделает наш нотариус, Лина, и никаких Эструков.

И снова она лукавила. Празднество шло своим чередом: напитки одни сменялись другими, в которые добавлялась кровь обращенных вампиров. От такого пойла с ума сходила, как от наркотиков молодежь, бессвязно мыча и дрыгая конечностями после обильного приема.

После полуночи Лорда Гифреда позвали в бильярдную комнату, где он на несколько часов завис, наслаждаясь азартной игрой. Лорда Франции, Антуана де Левека пригласили посмотреть на ипподром за территорией замка Кастиль Де Бельвер. Остальных друзей Гифреда Эструка заманили в фехтовальный зал, опоив наркотиками, которые добавили в вино.

Около двух часов ночи ко мне подошли два провожатых, один из которых состоял в подчинении Фернандо Лупеса: лысый, гладко выбритая голова его блестела в свете луны. Я вспомнила, что сегодня двадцать восьмое июня, а завтра – ночь празднества в честь Лилит, первой кровожадной вампирессы – дьяволицы. В эту ночь приносят в жертву человека на ее алтарь. Я знала, что этой жертвой стану я, уж слишком очевидны были намерения королевы Ариадны уничтожить меня. Глаза первого лысого вампира светились желтым светом, а это значило, что  он оборотень или гибрид. Другим провожатым оказался Адриано Кальзада. Увидев его, я вздрогнула потому, что муж Карины не был больше тем спокойным и уравновешенным парнем, который признавался еще вчера мне в любви в непроходимых катакомбах подземелья замка Кастиль Де Бельвер. Сегодня Адриано смотрел на меня отчужденно, холодно и безразлично. Он молча накинул мне на спину плотный  черный  плащ с капюшоном, а на глаза повязал черную повязку из плотной ткани. Провожатые повели меня в подземелье. Оно было все тем же: скользкие, илистые ступени круто уходили вниз, по стенам стекали ручейки воды, а с потолка капал конденсат. Еще вчера в подземелье не было  так душно, как сегодня. Мне показалось, что пар клубился из самых глубин. Запахи в подземелье тоже различались: от едкого аммиачного до тонкого благовония, которым умащают свои дома восточные люди. После часа ходьбы мы остановились и с меня сняли повязку. Я оказалась перед темницей узников. При нашем появлении слегка звякнули чугунные цепи. Послышался лязг открываемых замков и Адриано Кальзада грубо толкнул меня в камеру к вампирам и поспешно закрыл двери. Итальянец даже не повернулся на прощание.

Темнота в этом Богом забытом помещении, казалась всеобъемлющей и устрашающей. Я никогда, сколько себя помню, не боялась темноты, но здесь она сгустилась до устрашающей плотности и угнетала, наступала и проникала в каждую клетку моего тела, в каждый атом моей души. Наверное, подобное испытывают грешники в аду. Не знаю сколько прошло времени, но я  продолжала сидеть у дверей. Вода, конденсируясь, стекала по стенам и эхом отдавались капли в галлерее, капающие с потолка. Интересно, каким путем меня привели на этот раз, сколько в этом подземелье выходов? Я взглянула на свои часы, но они снова остановились. Сколько я уже здесь? Прошло ли двадцать минут или час – не знаю. Вдруг я услышала как ко мне тихо, и очень медленно подкрадывались узники – оголодавшие вампиры. Меня предупредила Ариадна, насмехаясь, что они очень злы и чрезвычайно обескровлены. Я вспомнила Эжена Жак Клода Шарлеманя, вампира, который симпатизировал мне. Жив ли он?

Вдруг я почувствовала, что к моему плечу кто – то прикоснулся, я отпрянула.

– Ангелина, душа моя, это вы?– узнала я знакомый голос Эжена Шарлеманя.

– Эжен! – облегченно вздохнула я.

– Моя любимая королева, еще несколько минут, и мои сокамерники доберутся до нас. Они голодны и почти неадекватны, у нас есть единственный выход – это если ты немного поделишься своей кровью со мной, и мы сможем противостоять старым вампирам.

– У тебя хватит ли сил на это, Эжен? – спросила я.

– Да, я смогу побороть их и связать цепями друг к другу. Решайся, Ангелина, у нас две минуты.

– Хорошо, Эжен!– ответила я, оголяя шею. – Видимо, поток ветра донес запах моей крови до ноздрей оголодавших вампиров, потому что они зарычали, подобно львам, и из темноты на нас полыхнули алые глаза.

– Быстрее,– приказала я замершему в нерешительности Эжену Шарлеманю, – нет времени медлить.

Бережно словно хрустальную вазу вампир обхватил мою шею руками, и на секунду его губы прошлись по мне от виска до губ. В следующую секунду пара острых, тонких как иглы клыков вонзилась в мою вену. Я обняла Эжена.

Вампиры по своей природе практически не ощущают внешнего холода, но укус француза, пронзивший мою шею, достиг до сердца и заморозил его. Он пил жадно, но медленно.

Я через пару секунд позабыла, где нахожусь. Легкость и желание слиться с Эженом на веки затопило мое сердце. Что это? Магия соития душ в интимном питании друг друга? Но потом и это прекратило меня волновать... Мне чудилось солнце, Нелли, отец и Денис, васильковое русское поле и хвойный лес, пронизанный ласковыми лучами весеннего солнца. Сколько я пребывала в этой полудреме – Бог весть! Очнулась от того, что меня целовали чьи-то теплые ласковые губы, а на языке ощущалась кровь.

– Где я?– прошептала я, возвращая поцелуй, жадно прижимаясь губами к ласковым губам возлюбленного. Я любила по-настоящему, любила впервые в жизни! Моим избранником стал Эжен Жак Клод Шарлемань. Все, что я ранее считала любовью до этой минуты, было привязанностью, увлеченностью и похотью. Я совершенно не знала, что значит любить. А теперь любовь била из меня потоками живой воды, от чего подземелье с голодными сородичами – вампирами казалась мне раем, в котором существовал ОН. Именно Эжен, здесь в подземелье Кастиль Де Бельвер стал моим первым мужчиной.

– Вампиров я надежно связал цепями друг к другу и приковал к стене, – отчитался о проделанной работе Эжен.

– Откуда ты взял здесь кровь, которую я пила сейчас? – спросила я.

– Это моя кровь, Ангелина, ты дала мне свою и ослабла. Твоя живительная кровь, состоящая из огненной крови проматери Лилит, помогла мне справиться с вампирами. Они не в обиде на нас за то, что я их связал. Они злы, но где-то в глубине своих сердец все же остались благоразумными и сами попросили меня их связать, и приковать к стене. Теперь нам необходимо обмануть стражу и выйти отсюда. На рассвете Адриано Кальзада придет один навестить тебя. Попробуй его заговорить и выманить ключи. А сейчас иди ко мне, Лина, ты еще голодна.

Такие разные вампиры. Эжен совершенно не походил на эгоистичного Леонардо Эструка. Нежные губы Эжена сводили меня с ума, заставляя отвечать на каждое их движение.

– Не надо,– услышали мы с Эженом тихий, подобно шелестящему листику дерева, голос одного из вампиров, – вы смущаете нас, а ваша кровь заставляет сходить с ума от жажды.

– Извините,– вместе ответили мы и отпрянули с Эженом друг от друга.

– Когда я выберусь отсюда,– проговорила я,– то принесу вам по ведру крови вампиров, господа.

– Благодарим, наша королева, мы ждем этого часа, терпеливо молясь, чтобы он наступил скорее,– ответил один из вампиров. У других видимо не было сил, так как в ответ я услышала лишь лязг чугунных оков и слабые стоны.

– Г л а в а 33 –

Всю ночь мы проговорили с Эженом. Я рассказала ему, что приехала в Испанию со своим братом Максимом, который сейчас является заложником негодяйки Ариадны. Эжен прижал меня к себе, успокаивая и обещая, что все будет хорошо. Так я пролежала на его груди долгое время, пока не услышала шаги. Песок едва поскрипывал под ногами идущих к нам вампиров. Через пару минут я увидела Адриано Кальзада и какого-то незнакомого вампира. Итальянец казался еще более непроницаемым, нежели вчера. Его холодные, синие глаза, прожигали меня, подобно глазам Карины, когда она дерзко и надменно смотрела на меня в академии «Дыхание ночи».

– Узница Ангелина Эструк, – проговорил Адриано и глаза его полыхнули на меня, – что сделала ты с узниками?

– Я была голодна, Адриано, – ответила я.

– Гильермо, ступай к Ее Величеству и доложи, что у нас проблема с узницей, – приказал новообращенному  Адриано де Кальзада, – она выпила Эжена Шарлеманя.

 Вампир – новичок ушел после приказа итальянца.

– Адриано,– позвала я вампира,– Адриано…

– Мне не велено говорить с тобой, преступница!– прохрипел вампир в ответ.

– Адриано, вспомни небо Италии, вспомни свою семью и все, что ты потерял благодаря клану Кальзада.

– Королева Ариадна величественна, клан Кальзада непобедим! Слава Ее Величеству! – с каким – то фанатизмом проговорил Адриано.

– Адриано, – с силой прокричала я, – друг мой. Не узнаешь ли ты меня? Я – Ангел, твой Ангел, которого ты любишь! Еще вчера ты клялся, обещая мне, что будешь охранять и оберегать меня… Вспомни, друг мой!

– Я ненавижу тебя, дочь моего заклятого врага, Гифреда Эструка!

Мне удалось проникнуть в голову Адриано, он оказался под гипнозом и снять его возможно, убив того, кто это сделал.

– Я заморожу его на пару часов, Ангелина,– сказал мне Эжен Шарлемань,– а ты постарайся внушить ему отдать тебе ключи от камеры.

Из рук Эжена Шарлеманя начал исходить голубой поток силы и через минуту Адриано стал неподвижен, весь покрылся слоем инея и лишь глаза выдавали в нем, что Адриано все еще жив. Он сам имел этот же дар, но противостоять силе чистокровного Эжена не мог.

– Посмотри на меня, Адриано, – попросила я итальянца, – ты сейчас протянешь ко мне руку и отдашь ключи от камеры, – приказала я.

Вампир не двигался, но глаза его злобно сощурились. Я еще дважды повторила приказ с нажимом, властно произнося каждое слово. Гипноз оказался сильным. Лишь после третьего моего приказа рука Адриано поднялась и подобно роботу протянула мне связку ключей. Эжен Шарлемань быстро открыл замок и внес итальянца в камеру, а трех древних вампиров развязал.

– Друзья мои, – проговорил Эжен Шарлемань, освобождая сородичей – вампиров от оков, – не трогайте несчастного итальянца, но поспешите наверх, там вас ждет хороший ужин.

Вампиры загремели цепями, освобождаясь от пут, и очень медленно двинулись вперед. Мы с Эженом спешили к выходу. Когда мы свернули направо, то услышали позади себя трех молодых вампиров, спешащих к камере смертников. Они не заметили нас, но француз послал на них замораживающую силу.

– Когда древние дойдут сюда, эти вампиры как раз оттают и достанутся на завтрак моим сородичам.

Эжен взял меня за руку и потянул за собой.

– Я знаю выход отсюда, минуя покои королевы, – проговорил Эжен.

– Скорее всего, мне нужно именно туда. Ведь там, в недрах логова Ариадны, находится мой сводный брат Максим, – ответила я.

– Ты слаба, Ангелина,– проговорил француз, – а твоего брата охраняет с полдюжины лучших воинов ночи.

– Мне не страшны вампиры, Эжен, ты только прикрой меня, если что, а с ними я живо справлюсь. Древних я не буду уничтожать, – ответила я, – их и без этого осталось мало, а Адриано – мой друг, несчастное зависимое существо. У меня рука не поднялась сделать ему больно. Ты не представляешь, каким он был еще прошлой ночью, когда помог мне выбраться из недр колодца. Он заботливый и  очень отличается от других. То, что ты видел сейчас – не он, а зомбированная безвольная кукла. Таким его сделала Ариадна. О, я всей душой ненавижу ее!

– Браво, Лина!– услышала я саркастический смех королевы бессмертных. Из-за поворота показалась свита из десятерых вампиров, крепких как скала и высоких, головы которых легко доставали двухметровые своды галереи. Ариадна держала фонарь, а ее телохранители, обнажив мечи, стояли наготове, ожидая лишь мановения руки своей королевы, чтобы ринуться на нас.– Ты проиграла, а с тобой и этот французишка, Эжен Шарлемань, чьи поганые родичи никогда не признавали мою власть, силу и всегда противились моей воле.

Королева прищелкнула кончиками пальцев, и головорезы ее величества ринулись на нас.

Я послала импульс силы своего духа на приблизившуюся пару вампиров, и они рассыпались в прах, других двоих постигло тоже самое.

– Лина, оставим шестерых нашим друзьям, шепнул мне Эжен де Шарлемань.

– Заморозь их, – приказала я, – иначе уничтожу!

– Ах ты, гадина!– воскликнула Ариадна.– Уходим! – приказала королева, но было поздно – шестеро двухметровых псов Ее Величества замерли в позе наступления, покрытые слоем инея. Ариадна бросилась бежать. Я мысленно влезла в ее голову, считывая информацию о брате. Максим в опасности.

– Тварь!– воскликнула я.– Где мой брат?

– О, он обращен мной, – повернувшись ко мне, ответила королева.

Из-за угла параллельно нашей галереи появилась Изабель Саха, в окружении двух охранников, которые держали за руки Максима. Один из охранников был обращенным первогибридом. Изабель держала нож, приставленный к горлу Максима.

– Молодец, племянница!– проговорила Ариадна.– Ты получила право второй ночи с мальчишкой. Заслужила!

– Моя королева, мне не нужен охотник, но я прошу вас отдать мне дочь Эструка или ее жениха Леонардо, который предал меня.

– Отлично, Изабель, – ответила Ариадна, победно улыбаясь, – возьмешь грязнокровку.

– Это ты, Ариадна, и весь род Кальзада – грязнокровки, в вас течет поганая кровь самозванцев! – закричала я. – Твоя мать выкрала кристалл с кровью Лилит, обманув тем самым Совет вампиров и моего отца. Я – чистокровная, дочь чистокровных вампиров и прямая наследница Лилит, во мне течет ее кровь!

Максима держали на прицеле, а первогибрид наклонился к нему, чтобы укусить. Я была повержена морально, отчаяние сжало мое сердце. Я опоздала. Жизнь моего брата Максима дороже моей собственной, но гибрид так близко от шеи моего брата. Я понимала, что Богом мы прокляты, что навеки потеряли свое спасение, приняв сущность Детей Ночи, монстров, пьющих людскую кровь, но все же, из глубины моего измученного сердца я взмолилась к Богу:

– Господи, сделай что-нибудь! – И в этот момент произошло чудо. Во-первых, из двух соседних галерей вышли на встречу: Лорд Гифред Эструк, со своими воинами, среди которых я узнала оборотня из Чикагского леса Николу Диаса, а так же Лорда Франции, Антуана Этьена де Левека с прочими. Ли Чжи Юн, Лорд Кореи, с яростью смотрел на Ариадну, уничтожившую почти весь род корейских вампиров три века назад. Анан Табо Мандела, Лорд Африки, Мацумото Ямато Джун, Лорд Японии и многие другие, ненавидевшие Ариадну, смотрели в упор на своего злейшего, наглого и древнего врага. Во-вторых, первогибрид, стоявший рядом с Изабель Саха, вместо того, чтобы укусить Максима, неожиданно разорвал горло Изабель. Во время этого нападения на племянницу Ариадны, Никола Диас набросился на мутанта, а я парализовала первогибрида. Даже моей силы оказалось мало, чтобы уничтожить монстра. На помощь оборотню чикагского леса поспешил Эжен Жан Клод Шарлемань. Королева Ариадна, мгновенно развернувшись, отсекла голову Эжену кинжалом, бывшим у нее в руках. Падая, француз встретился со мной взором, и в его прекрасных очах я прочла всю любовь, обретенную за долгие годы одиночества и заточения в камере смертников замка Кастиль Де Бельвер, а также прочла в его угасающем взгляде преданность и счастье, которое он обрел, когда  целовал и любил меня там в склепе вампиров. Я кинулась к нему и услышала победный дикий хохот радости Ариадны. Я дико зарычала. Мое тело затрясло от ненависти и гнева, уши заострились, кожа покрылась тонкими венами, а на пальцах рук, как у летучей  мыши, появились когти и перепонки. Древний дух рода Эструк вырвался наружу сразиться с Ариадной. За спиной я услышала подоспевших голодных вампиров из склепа, они накинулись на шестерых псов Ее Величества. Ариадна попыталась сбежать. Она выхватила из ножен меч и отбивалась от меня, отступая.

– Ну, уж, нет! Ты не уйдешь от меня, гадина! – прокричала я.

Лорд Гифред Эструк, обращаясь к Лорду Африки, Анану Табо Манделе, попросил:

– Дорогой друг, сожги этого первогибрида.

– Лорд Гифред, – обратилась я к отцу, – в камере смертников Адриано Кальзада лежит. Пожалуйста, не трогайте его. Он много мне послужил добром.

Лорд Африки, поклонившись отцу, исполнил его просьбу, вызвав подобие солнечного света, и испепелил первогибрида.

Я присела к обезглавленному телу Эжена и слезы жалости, любви, благодарности кровавыми потоками полились из моих глаз.

– Эжен, прости меня, любимый, прости, что не смогла уберечь тебя и нашу любовь. – Его тело и голова покрылись тонкими венами, словно пергаментом папируса и стали рассыпаться на глазах, превращаясь в прах земной. Королева быстро отступала. Она не могла принять такой облик, как я, т.к не была чистокровной, а поэтому очень испугалась. Максим подошел и присел рядом.

– Как ты?– спросил парень. – Кто этот вампир?
Я не ответила, а он бережно прижал меня к себе, пока я плакала над телом Эжена. Я поднялась с колен, оставив Максима, и в мгновении ока настигла Ариадну. Мои руки с яростью сжали горло Ее Величества.

– Дрянь, маленькая шлюшка! – шипели мои губы. – Тебе конец, самозванка, ты ответишь за все свои злодеяния!

Не успели Гифред Эструк и прочие Лорды меня остановить, как моя правая рука прошла в недра королевы Ариадны и вынула ее сердце. Небольшое, все в крови, оно трепыхалось у меня в руках, а я видела все злодеяния Королевы Ариадны: от ее эгоистичных любовных похождений, соблазнений и погубления сотен тысяч молодых парней, мужчин, женщин, девиц и детей, как из мира людей, так и из мира Детей Ночи. Панический ужас я прочла в ее обманчиво – детских глазах. Яростью опалило меня и я с криком, не обращая внимания на протесты окружающих, раздавила в своих руках гнилое и мерзкое сердце Ариадны Кальзада. Позже, Лорд Африки на наших глазах сжег ее останки. 


Что могу я сказать о дальнейшем в своем повествовании? Великая зачистка произошла в окружении Ариадны. Многие Министры Просвещения были сняты с должностей за свои беззакония и отправлены отбывать наказание в темницу: одни в Чехию, другие в Америку, Францию, прочих оставили в замке Кастиль Де Бельвер  гнить, заперев их в ту самую камеру смертников, в которой были безжалостно из–за зависти и ревности заключены чистокровные  вампиры. Вот только Эжена Жан Клода  Шарлеманя никогда не будет со мной.  Я поклялась перед прахом любимого, развеевая его над Средиземным морем, что каждый год двадцать девятого июня, буду приезжать в Кастиль Де Бельвер и плакать об утраченном друге и возлюбленном, с которым я познала любовь, который стал моим первым мужчиной, и это останется в моем сердце навсегда...

Прошел месяц со дня гибели Эжена, но не проходило и дня, когда бы он не снился мне во снах. Наверное, это душа любимого не могла покинуть меня. Не знаю, есть ли душа у вампиров? Но я точно знаю – у Эжена и у меня она есть. Возможно одна на двоих. После того склепа в недрах Кастиль Де Бельвер, я почувствовала его душу в себе, словно его светлая частичка поселилась где-то глубоко во мне и росла с каждым днем. Что это было? Я плакала ночами, исписывая дневник, выражая свою любовь и преданность Эжену, но это мало помогало. Мою тоску невозможно было ничем унять. Все стало серым и неважным в окружающем меня мире.

– Отпусти его, Лина,– советовали мне все, начиная от Лорда Эструка, Максима Воронова, заканчивая оборотнем Никола Диасом, но я продолжала оплакивать мою потерю. Один лишь Младший Лорд бесился, и я знала от чего – не он стал моим первым. Его эгоизм меня просто бесил. Леонардо даже был согласен стать моим вторым мужчиной, но я и слышать об этом не желала.

– Лина, пора тебе возвращаться в мой замок в Льерсе, в Жирону и принять коронацию, – как-то сказал Эструк старший.

– Лорд Гифред!– ответила я.– Мне необходимо хорошенько обдумать, взвесить все «за» и «против» и потом решиться. Впереди последний год обучения в академии и поступление в университет. Я не хочу лишать себя радости студенческой жизни, приняв тяжкое бремя королевской власти.

– У тебя вся вечность впереди, Лина, успеешь еще выучиться, – возразил Гифред Эструк.

– Не в этом дело! Понимаете, самый первый универ – это святое и бывает один раз даже в вечности, – ответила я, – а вот коронация подождет!

– Почему я не был таким не послушным? – удивился он.

– Вот уж не знаю, почему, Лорд Гифред? Может от того, что душа в вас мертвая, а сердце каменное, как изваяние Авити в кабинете директора Смита? – спросила я. – Но себя я не позволю лишить радости студенческих походов, вечеринок, дискотек до утра и прочего...

Ни Лорд Гифред, ни его сынок не смогли меня уговорить поехать в их имение в Льерс. Мне хотелось в Россию повидать отца, Нелли, Дениса, Антонину Михайловну. Я каждую минуту чувствовала и телепатически осязала ее молитвы за нас с Максимом, и я знала – Бог слышит эту женщину. Больше всего я переживала за Нелли. Я видела нависшую над ней опасность в лице оборотня-сына. Скорее бы поехать в Москву.

– Г л а в а 34 –

"Дорогой дневник! Лето пролетело незаметно. Еще немного и вновь начнутся рутинные дни учебы, а пока мы с Максимом собираемся в Россию. Регистрацию на рейс Мадрид – Москва объявили, посадка продолжается. Всего несколько часов и я буду дома. Еще вчера ночью я думала, что буду либо убита, либо заживо замурована в подземелье Кастиль Де Бельвер, а сегодня вижу белый свет и могу радоваться жизни. Мой враг повержен,  Ариадны больше нет, клан Кальзада разбит, Хуаном Диего и Кариной занимается Лорд Эструк. Максим не отходит от меня ни на шаг, оберегая от Лорда Гифреда и его сына. Лететь за мной Леонардо я не позволила, что немало взбесило последнего. Двадцать оставшихся дней летних каникул я мечтала побыть в кругу своей семьи. Спать совершенно не хотелось и я решила несколько часов полета провести с пользой, сделать записи в дневнике. В последнее время он один стал моим молчаливым товарищем и утешителем. Листы бумаги стерпят все – боль, гнетущую тоску и плач разбитого сердца. Доставлять своими слезами печаль Максиму я не хочу, парень и без этого пережил достаточно. Когда делаю записи в дневнике, я как бы мысленно общаюсь с любимым Эженом, и это хоть как-то облегчает мою душевную боль. Иногда помогают слезы,  но во мне что-то, словно окаменело, сердце сжалось еще в Кастиль Де Бельвер в момент смерти Эжена, и больше не отпускает."

Я отложила тетрадь и повернулась лицом к охотнику. Прежде чем продолжу писать в дневнике я должна открыться Максиму. Он имеет право знать о нас с Эженом. Скрывать от охотника, что француз был чистокровным вампиром и стал моим первым мужчиной в подземелье Кастиль Де Бельвер я не буду. Я не навидела ложь во всех ее проявлениях, осуждала Нелли за то, что она многое скрывала от отца и это привело к распаду семьи. Я не хочу быть такой, поэтому первой должна открыться Максу.

– Максим, мне надо тебе кое-что сказать.

– Я слушаю, Ангелина, говори, – проговорил парень, выключив телефон.

Я все ему рассказала. Парень выслушал меня молча, а в конце просто обнял.
 
– Ангелина, – сказал он тихо, – я тоже должен открыться тебе... Помнишь, я несколько дней был заложником Ариадны Кальзада? – Я согласно кивнула в ответ. – Так вот, я был закрыт в опочивальне Ариадны и стал ее пастельной игрушкой в течение двух дней. Я сопротивлялся как мог, но это не помогло. Это моя тайна и боль, Ангелина, и о ней никто кроме тебя не узнает. Мы многое пережили за этот год. Давай, постараемся начать с этого момента новую жизнь. – Я согласно кивнула и расплакалась.

Максим даже в самолете не отпускал меня из своих объятий, ревностно охраняя мой покой. Я очень рада, что его не обратила в вампира Ариадна и он не стал чудовищем. Покоясь в объятиях охотника, я уже не так болезненно реагировала на его защитные амулеты.

После двух часов полета Максим неожиданно проснулся и спросил:

– Ты голодна, Ангелина?

– Нет, я не голодна, так что отдыхай. Скоро прилетим и ты мне будешь нужен свежим, бодрым и отдохнувшим.

– Куда – то поедем?

– Сначала к отцу, потом к Нелли. Я чувствую, что над ней нависла опасность. Мелкий оборотень ее донимает.

– Тогда сначала к Нелли. Я звонил отцу, он сказал, что встретит нас в "Домодедово". Кстати, Олега поймали в тайге мои "Воины света" и уничтожили. Руководил вместо меня Саша Горновский и Дарья Семеновна Померанцева. Наконец-то, Олег Заболотский мертв. – Я согласно кивнула. Это хорошо, что монстра убили.

– Почему ты не дал мне поговорить с отцом? – спросила я.– Ты же знаешь, что мой телефон раздолбала Изабель Саха в ту ночь, когда я в первый раз спустилась в недра колодца.

– Когда приземлимся – первым делом ему позвонишь, – ответил охотник.

– Макс, ни слова родителям о происшедшем в Испании, и тем более Дениске. – Парень кивнул в ответ.

Наш самолет приземлился в аэропорту «Домодедово» около шести часов вечера, а нас встретили отец и Антонина Михайловна. Владимир Воронов обнял Максима, долго хлопал его по спине, а потом переключился на меня.

– Дочка!– воскликнул он.– Как же мне больше не хочется вас обоих отпускать в Америку. Тоня месяц как не находит себе покоя, ее замучили дурные предчувствия.

– Максимушка, Ангелина, – проговорила женщина, – мне дурные сны каждую ночь снились, сердце ныло, душа была не на месте, но слава Богу вы вернулись в целости и сохранности!

– Ма!– повис на шее матери Максим. Охотник. Бесстрашный воин на поле брани с нечистью, становился настоящим ребенком в домашних условиях. "Сильный снаружи – ранимый внутри", – поговорка, которая больше всего подходит ему сейчас. Я улыбалась, наблюдая за ними.

– Как Нелли, папа? Дениска не вернулся еще из Германии? – спросила я отца.

– Мама звонила вчера днем, тебя очень ждет, говорит – ты ей обещала с Михаилом помочь. Олег ликвидирован, она это знает. Денис пока не вернулся. Думаю, он приедет быстрее, когда узнает, что вы дома.

– Отлично, папа, – ответила я, – сейчас же поеду к маме.
– Лина, я с тобой! – среагировал Максим мгновенно. Куда сразу ранимость подевалась?

– Максим, грозит опасность тебе, а не мне! – сказала я парню.

– О чем это вы? – спросили в один голос родители.

– Ничего страшного! – ответил парень.

– Папа, а Дарья Померанцева далеко сейчас?

– Что-то случилось? – спросил отец. – Она отдыхала со своим парнем в Греции, вчера собиралась вернуться. Насколько мне известно, у нее еще неделя отпуска, им сорок пять дней отдыха дают.

Максим протянул мне свой мобильник, нажав на кнопку вызова Дашиного номера. Я очень обрадрвалась, узнав, что Померанцева вернулась в Москву. Через час мы подъезжали к таунхаусу Нелли.

Выходя из машины, я первая заметила в окнах полыхающие желтым светом глаза мелкого оборотня. Он выглядел на все семь лет. Его оскал рта замер, увидев нас подходящих к таунхаусу. Из дома нам навстречу выбежала Катя, няня Миши, вся в слезах.

– Убили! Помогите! – кричала девушка.

Увидев меня, Катя подбежала ко мне и зарыдала.

– Ангелина Владимировна! Беда! – проговорила девушка. – Этот бес загрыз Елену Владимировну и теперь охотится за мной.

Я положила руку на голову Екатерины и проговорила:

– Катя, вы забудете все, что видели сегодня и слышали, и никогда не вспомните об этом, а сейчас ступайте домой, примите душ и ложитесь спать. В этом доме вы никогда не работали и не бывали, – сказала я девушке, пристально глядя ей в глаза. Бывшая няня оборотня согласно кивнула в ответ и поспешила уйти.

– Даша, серебряные пули!– прокричал Максим.  Девушка бросила один пистолет парню, один мне.

– Лина, – скомандовала Даша, – ты оставайся на улице. В случае чего – стреляй и беги, ты бегаешь скорее, чем мы, люди, а мы с Максимом в дом.

– Ну, уж нет, охотники! – возмутилась я.– Мне-то как раз ничего не грозит, так как я – вампир, а вы – всего лишь смертные люди! Если эта тварь вас цапнет, то вы в первое полнолуние превратитесь в оборотней. Не забыли, сегодня первая ночь полнолуния?

Мальчик чувствовал, что ему не удрать, он метался по таунхаусу, повизгивая. Когда я вбежала в дом, Нелли лежала на полу с разорваным горлом, а из артерии толчками лилась кровь. Ею было перепачкано все: постель, стены, занавески, пол, ковер. Мальчик, увидев меня, сильнее зарычал. Я подлетела к нему и скрутила оборотня, не дав меня укусить. Я еле его сдерживала, хоть и была вампиром. Подоспевший Максим ввел ему укол с раствором волчьего аконита, от чего оборотня вырвало кровью, и он дико завыл, извиваясь. Из его пальцев показались когти волка, спина выгнулась и затрещала, а тело стремительно покрылось шерстью.

– Макс, пожалуйста, введи двойную дозу снотворного волчонку, – крикнула я охотнику и парень исполнил. Через пару секунд волк упал на пол и вырубился.

Я нашла в кармане номер Андрея Михайлова, Альфы Европы, который переписала тайно за спиной Дениса, и доложила о случившемся. Он посоветовал позвонить Графову. Через десять минут Графов с охраной приехали в дом Нелли. Я держала за горло Михаила, сжимая его максимально. Как же я хотела разорвать эту тварь собственными руками. Альфа Москвы это почувствовал.

– Ангелина Владимировна, вам нельзя его убивать. По правилам,– проговорил он устало,– вампир не может уничтожить оборотня. Закон о ненападении, принятый пятьсот лет назад. Я понимаю, что жажда мести за родного человека вас жжет изнутри, но стая позаботиться об этом.

– Не дай вам Бог, Феликс Соломонович,– ответила я, посмотрев с гневом на Альфу города Москвы,– если ваша стая пожалеет гаденыша и оставит в живых! Мой клан чистокровных вампиров уничтожит ваш, полукровки! Я клянусь кровью моей матери! И никакой Альфа Европы меня не остановит.

– Мы уничтожим его, не переживайте. Его мозг поврежден гиперагрессивностью, ему не место в этом мире. Прошу прощения, госпожа Воронова, я знаю, что вы из рода чистокровных вампиров.

– Да, вы правы. Чета Вороновых удочерили меня в младенчестве, а настоящие мои родители – чистокровные вампиры, древний род Эструков. Однако, ближе и роднее, чем Владимир Воронов и Нелли у меня никого нет! – ответила я. – И в моей семье не место такому отродию, как это чудовище! – Я с ненавистью и презрением сжала сильнее горло спящего оборотня на секунду, и только потом передала его людям Графова. Крытый, бронированный фургон с решетками на окнах увез плод Олега и Нелли. Она так хотела этого ребенка от недостойного Заболотского, но к чему это привело? Союз, не благословленный небом, привел к трагедии. Олег был ее сожителем, а не законным мужем, и за этот грех Нелли расплатилась смертью. Что посеет человек в этой жизни, то и пожнет. Я видела через кровь Нелли как оборотень убил ее. Кровавая луна сегодня светит первые сутки и это – пик активной агрессии оборотней, когда жажда плоти и горячей крови затмевает разум оборотней и они превращаются в чудовища. Даша и Максим обняли меня, и я расплакалась. Даша сообщила в органы, заявив, что ей позвонил аноним и сказал о преступлении. Что ж, телом займется ФСБ, а мы до приезда полиции должны покинуть место преступления, тщательно скрыв следы мои и Максима, а также Альфы города Москвы. С полицией останется Дарья Померанцева, но никогда полиции не найти виновника преступления. Я прослежу обязательно, чтобы волчонка убили на моих глазах. Отец наймет людей, и они после ремонта продадут наш таунтхаус другим людям, и ничего не останется от родового гнезда, от нашей семейной колыбели счастья и детской радости. А у меня впереди встреча с Денисом. Я просила, конечно, Андрея Михайлова не говорить о случившемся братику, но проницательный Денис не останется в стороне, уж слишком хорошо я его знаю. Что ждет его в будущем? Альфа Европы сказал по телефону, что Денису было на днях нехорошо: поднялась температура и он крайне был возбужден.

Тело Нелли перенесли в часовню. Священник утром отслужил панихиду и сразу после этого начал отпевание. Похоронили маму на кладбище. Восемнадцать лет совместной жизни... Я читала в сердце отца, что он простил свою бывшую жену и скорбел о том, что разрешил ей сойтись с Олегом Заболотским. Отец вспомнил слова обещания супругов у алтаря на свадьбе: "Пока смерть не разлучит..." Но неподкупная старуха с косой разлучила... Владимир Воронов тихо плакал всю дорогу от часовни до свежевырытой могилы. Отец просил у Нелли прощенье за то, что ушел и не выдержал, не простил ей измены, что устал терпеть супругу за черствость и вздорный характер. Я прислушалась к своему сердцу. Что я сама могла сказать Нелли в последние минуты перед похоронами? Я не хотела ей выговаривать за все, что она сделала мне и Денису плохого, и чего не сделала доброго... У меня перед глазами предстала вся наша жизнь с Нелли. Боль, которую я носила в себе и обида на мать сейчас покидала меня понемногу. Когда хор запел у могилы церковные песнопения, я заплакала. Когда моя очередь после отца подошла бросить в могилу горсть сырой земли, я сказала Нелли:

– Покойся с миром, мама, и пусть Бог просит тебя, и мы с Денисом прощаем.

Прошла неделя нашего пребывания в России. Мы с Максимом решили полететь в Берлин на несколько дней сами. Теперь было можно сообщить Денису о смерти матери.

***********

Берлинский аэропорт встретил нас гостеприимно. У самого самолета нас поджидали Альфа Европы и Денис.

– Привет! – радостно повис на моей шее младший брат, – какими судьбами вы оказались в Германии?

– Дениска! – ответила я, обнимая мальчика.

– Мы соскучились и привезли тебе кучу вкусностей и твои любимые игры. Как ты сам-то?

– Отлично, – ответил Денис.– Господин Михайлов очень мне помогает, когда мне плохо.

Вечером было решено рассказать Денису о трагедии, постигшую его родную мать. За ужином Денис сам завел разговор:

– Эй, вы чего такие кислые? – спросил мальчик.

– Денис,– начал было Максим, – понимаешь ли…

– Максим, лучше я скажу! – перебила я парня,–   Денис… мама погибла неделю назад, ее больше  нет с нами.

– Что такое? Как погибла?– вскакивая с места, спросил мальчик и его глаза засветились ярким синим пламенем, а зрачки желтым. – Кто сделал это? Олег Заболотский?

– Нет, Олег мертв, а вот маму убил мелкий волчонок.

– Нет, не может этого быть!– братик тяжело задышал и его спина выгнулась.

– Дыши, Денис, дыши!– скомандовал Андрей Георгиевич.– Мы говорили с тобой об этом, ты готов был принять правду о неадекватности Михаила. Вспомни и успокойся! – Глаза Альфы прожигали братика насквозь, заставляя его смириться с участью, постигшей Нелли, преклоняя волю ребенка своей, заставляя учиться контролю над эмоциями и чувствами. Денис  рычал, но в конце концов сдался.

– Простите, господин Михайлов, – ответил Денис,– случилось все так неожиданно. Я знаю, что это было неизбежно, но так больно узнать, что мамы больше нет... Где теперь этот мелкий ублюдок?

– Михаила на свете больше нет. Московские оборотни его уничтожили.

– Да, дорогой!– ответил Андрей Михайлов. – Пройдут годы, ты будешь все тот же, разве что повзрослеешь на несколько лет. Со временем твой отец тоже умрет, ибо он – смертный человек. Если не обратят старшего брата, и его постигнет участь всех смертных на земле, но наша стая останется в силе и сплоченности. Ты будешь моим сыном и все мое достояние, сила, власть, знания станут твоими, все перейдет к тебе, ты мой единственный наследник. Тебе предстоит стать Великим Альфой. Пойди и побудь в своей комнате. – Максим хмуро смотрел на Альфу Европы, который все же сумел забрать к себе Дениса. Сыворотка не помогла. Оно и понятно – яд чистокровного оборотня уничтожить невозможно простому смертному. Не могло быть и речи, что Дениска вернется в академию. У него теперь будет другая элитная школа для оборотней в Германии.

– Да, господин!– ответил Денис, вставая из–за стола и кланяясь  Альфе, и нам.

– Не слишком ли сурово? – спросили мы, когда Денис удалился.

– Жизнь оборотня сурова в миллионы раз, господа, и выжить в современном мире, или спрятаться нигде не возможно. Много нужно учиться мудрости, выдержке, самоконтролю пока ты юн и не опытен, господа Вороновы. Если новичок не научится этому теперь, то люди объявят на него охоту, превратят жизнь в сущий ад, ведь люди – самые жестокие звери на свете! Люди в день убивают тысячами себе подобных представителей homo sapiens; уничтожают зверей, птиц, загрязняют планету... Я верно говорю, господин охотник? – обратился Альфа к Максиму.

– Я не враг моему брату, волк! – ответил парень.

– Как знать... У меня тоже, как и у вас, очень давно, в детстве был  сводный брат.

– Полагаю, если вы живы, то ваш брат мертв? – спросил Максим.

– Он оказался фанатиком, брал под арест не только наш вид, но и простых людей, по его мнению, похожих на оборотней. Максим, я хочу стать вам другом, т.к вы – брат Дениса, а он мне дорог. Поймите, никогда мальчик не станет больше человеком. Просто, примите это как неизбежность и смиритесь. Я чувствую, что скоро пригожусь вам.

Максим молчал. А Альфа продолжал:

– У меня есть одна просьба – не рассказывайте Денису о ваших приключениях в Испании.

– Конечно, Андрей Георгиевич, – ответила я.

– Будет лучше, если вы придете завтра, ребята, а сейчас мне нужно поговорить с Денисом.

– Да, конечно, без проблем! Не волнуйтесь, – ответили мы, и пошли к выходу.

– Ненавижу его! – сказал Максим, когда мы ехали в отель. – Уничтожил бы этого оборотня собственными руками.

– Ничего не изменить, Максим. Уничтожив Михайлова, ты ничего не добьешься, разве что только навредишь Денису.

– Ты голодна?– спросил меня Максим, когда мы устроились в гостинице.

– Да, съела бы сейчас весь город, – серьезно ответила я. Гнев, ненависть, уныние, печаль обуревали меня, обостряя тем самым мой голод, – но кровь из пакетов с пункта переливания – не хочу. Настоящую хочу.

– На сон грядущий могу предложить свою... – Это было последним, что он успел сказать. Максима я толкнула на кровать и взгромоздилась сверху, разрывая его рубашку. Парень удивленно смотрел на меня. Его вены с пульсирующей кровью взбучились, а поток самой вожделенной жидкости с сильным шумом струился по этим синим венам, сводя меня с ума. Мои глаза засветились алым светом, а клыки удлинились.

– Я хочу тебя, Максим, всего хочу до последнего атома твоей крови и плоти, – прошептала я на ухо охотнику.

– Я твой, Ангелина, – ответил он.
Блаженно вздохнув, я вонзила свои зубы в грудь парню. Максим в эту ночь стал моим вторым мужчиной. Мы уснули под утро. Уже засыпая в крепких объятиях охотника, я почувствовала, что влюбилась в него.

В Германии мы пробыли два дня, утешали младшего брата, как могли: гуляли с ним по городу, посещая аттракционы и кафе. Максим не мог смириться с тем, что Альфа Европы взял к себе Дениса, и поэтому почти с ним не разговаривал, не отвечал на вопросы и недовольно поглядывал на Михайлова, но мне было спокойнее за мальчика, зная, что Андрей Михайлов рядом и позаботиться о нем. Расставаясь с Альфой, я кивнула ему и он понял, что я хотела сказать. Андрей Георгиевич поклонился в ответ, и я услышала его внутренний голос, обращенный ко мне: – «Все будет хорошо, Денис в моих надежных руках».

– Г л а в а 35 –

«Дорогой дневник! Сегодня днем мы с Максимом вернулись в «Дыхание ночи». Последний год обучения. Что нового он принесет нам?

Пока мы с Максимом ехали в академию на автомобиле, я увидела то, что в ней происходило: вся школа жужжала о тех событиях, что произошли в Испании. Кто мог об этом рассказать и как происшествие, случившееся в Кастиль Де Бельвер, стало всеобщим обсуждением? Я слышала даже об этом из уст студентов корпуса "С", в котором жили люди. Во-первых, Роберт Дэниэл Смит подал в отставку по состоянию здоровья, отказавшись от должности директора академии. Вот только вампиры – то не хворают! Во-вторых, уволились многие другие преподаватели, приверженцы свергнутой королевы Ариадны, боясь очевидно, что "новая метла" в лице клана Эструк начнет притеснять их, или мстить.

– Что с тобой, Ангелина? – спросил меня Максим, когда увидел мой отрешенный взгляд. – Ты впорядке?

Я рассказала охотнику, что происшествие в Кастиль Де Бельвер каким-то образом стало достоянием всеобщих сплетен в "Дыхание ночи". Сам Лорд Эструк этого не сделает, Леонардо не было в то время в замке, и он не видел уничтожения королевы-самозванки. Из академии кроме нас с Максимом никого не было. Министры Просвещения или Совет не будут болтать об этом, зная кодекс вампиров о неразглашении тайны. Кто мог это сделать? Я снова сосредоточилась и мой дух начал поиски того человека, от которого это пошло. Не знаю, сколько я находилась в состоянии транса, а когда очнулась – почувствовала, что глаза мои полыхают алым светом и пальцы удлинились на руках. Максим обнял меня, а я от напряжения сильно стиснула его так, что кости у охотника захрустели.

– Один студент, который был среди отдыхающих ребят в Кастиль Де Бельвер, спустился с нами в колодец, когда слуги Ариадны повели меня на расправу к королеве. И как только он остался незамеченным вампирами в том подземелье? Так вот, тот парень отстал от вампиров в одной из галерей, и нашел нас только на рассвете в тот момент, когда Ариадна убила Эжена Шарлеманя, и он видел, как я уничтожила королеву Носферату. Студент заснял все на видио своего телефона, а потом выложил в интернет. Представляешь, Максим, и мой настоящий вид Носферату его телефон заснял на видио, и первогибрида, и вампиров из других стран! Это будет скандал! Войны с мировой организацией Ордена Крови не избежать! И все из-за какого-то парня, который смог проникнуть в подземелье Кастиль Де Бельвер!

– Студент из нашей академии? – спросил Максим,

– Нет, он из Австралии. Старшая школа, последний курс, его имя Марк... И он в опасности. Если Совет найдет его, ему не избежать смерти.

Максим позвонил Александру Горновскому в Москву, и я поговорила с ним, рассказав более подробно, где найти австралийского парня по имени Марк. Максим обещал удалить из интернета это видео.

Оставшиеся слуги Совета вампиров перешли в управление Лорда Гифреда Эструка, но и они могут возмутиться, если узнают, что тайна вампиров была обнародована.

Когда я вошла в ворота академии, увидела  непостижимые вещи : на встречу ко мне со всех сторон стекались студенты и профессора. Одни пытались заговорить со мной, другие – просто с завистью заглядывали в глаза. Максим держал  меня за руку, боясь отпустить хоть на минуту.

Со всех сторон слышался шепот: «Вы слышали? Теперь она будет королевой вместо Ариадны!», «Далеко пошла девчонка», «Конечно, если бы мой отец был главой клана вампиров!..» Моя голова разрывалась от подобных толков и помыслов окружающих.

Леонардо тоже изменился. Встретив меня на ланче в столовой, он схватил меня за руку и увел выяснять отношения в свободный кабинет химии.

– Лина!– воскликнул он раздраженно, – что ты натворила?

– Ты о чем? – недоуменно спросила я.

– Твоя связь с охотником! Ты отказала мне, а спала с ним? Ведь это я предназначен тебе в мужья и от меня ты должна родить чистокровных детей! Забыла наш уговор?

– Во-первых, ты не имеешь права кричать на меня; во-вторых, с чего ты взял, что Максим стал моим первым мужчиной; в-третьих, он мне дорог больше, чем ты с Лордом Гифредом. Будьте вы хоть трижды короли, не вам принадлежит моя жизнь, не ваше дело, с кем я спала и кому отдала свое сердце! – ответила я надменному испанцу.

– Это наше дело, мое личное, Лина! Я пока не сообщил отцу, что ты сделала, но он будет шокирован и неизвестно еще, как поступит с тобой.

– Не твое дело, Лео, кого я предпочла тебе! Мне плевать на то, что подумает обо мне Лорд Гифред. В будущем я не хочу связываться с вами. Раньше я была очарована тобой, ты мне нравился, но наконец – то открылось твое истинное лицо, вампир! Я читаю в ваших сердцах : Лордом Гифредом и тобой движет корысть, жажда стать властелинами вампиров не только Испании, но и всего мира! Что тебе наобещал твой отец? Он свергнет Антуана Левека и отдаст тебе корону французских вампиров, или может ты выберешь не Париж, а Италию? Какие у вас с ним планы? Признайся, Лео, ведь Лорду Гифреду дочь нужна единственно для продления рода, а не как член семьи! Я знаю, что ты хотел жениться на мне, твоей сестре, не по-любви, а потому, что тобою движет эгоизм. Если бы ты меня любил по настоящему, то отпустил бы, принял мой выбор и порадовался моему счастью.

– Лина! Ты ошибаешься! Я хочу жениться на тебе, а еще – это выбор нашего отца, Лорда Эструка. Мы связаны и мы нареченные. Я люблю тебя и готов принять такой, какая ты есть. Хорошо, я даже смирюсь с фактом, что не я твой первый и даже уже не второй, – ответил парень более спокойно. – Мне, конечно, больно, но и это поправимо.

– Прекрати, Леонардо. Мы не можем быть вместе, мы – брат и сестра. Кровосмешение не приемлемо.

Леонардо попытался меня обнять, но я с силой отшвырнула его от  себя.

– Убирайся, Лео, ты не нужен мне и твое отношение ко мне противно, оно пугает меня.

– Ты пила мою кровь, Лина! – взревел Леонардо.– Это я разбудил твою сущность. Ты – вампир, а я – твой нареченный, твой создатель. Ты мне одному принадлежишь, а не этому проклятому охотнику! Грех предавать семью.

– Я уничтожу тебя, Эструк, если ты близко подойдешь к Максиму! – ответила я, схватив испанца за горло так, что он захрипел. – Я запрещаю тебе трогать охотника и причинять ему какой-либо вред. Он мой и только мой!

– От тебя так и несет им! – не унимался Лео. – Ты вся пропахла Тарадиным младшим.

Леонардо подался вперед и прошептал мне на ухо:

– Я чувствую, что в тебе проросло его семя, Ангелина.

Днем я решила пройтись по осеннему лесу. Я хотела отключить свои эмоции и перестать слышать назойливый улей посторонних мыслей студентов обо мне. Я вышла на тропинку, ведущую к лазарету, но неожиданно услышала шорох в кустах сирени. Я оглянулась, подумав, что сейчас увижу Николу Диаса, но мне навстречу вышла вместо оборотня женщина, она была молода и очень красива. Моя вторая копия. Ее кожа светилась в лучах солнца.

– Ангелина,– услышала я чарующий и нежный ее голос,– доченька!

– Мама?– Мои губы сами произнесли это слово, хоть до этой минуты я думала, что никогда не смогу эту женщину назвать матерью. Как же давно я мечтала ее увидеть, поговорить, обнять. Ночами я просила небеса устроить мне встречу с ней, и вот теперь она стояла напротив меня, протягивая свои руки. Я упала в ее объятия. – Мама...– Целую вечность мы стояли так под кронами  деревьев.

– Лина, – наконец прервала молчание графиня Элеонора Белянчик, – послушайся Леонардо, доченька, парень любит тебя! Вы обязаны стать мужем и женой, чтобы продолжить род Эструков. Таков закон чистокровного рода, наше предание. Ты должна родить девочку, которая в дальнейшем станет королевой бессмертных, правнучкой праматери Лилит. Пойми это и прими.

– Мама, я так мечтала увидеть тебя, наговориться всласть, насмотреться на твое лицо, наплакаться на твоей груди, сказать тебе, как мне тебя не хватало, как я тосковала по твоей материнской любви... Мама, я не ожидала от тебя, что ты окажешься такой же, как Эструки. Я не люблю Леонардо и теперь понимаю, что никогда его не любила по-настоящему. Я не хочу иметь от него детей, а также мне не приятны холодность и эгоизм Лорда Гифреда, – ответила я. – Пожалуйста, не дави на меня. Брат и сестра не могут быть супругами, это аморально!

– Разве не сказал тебе Леонардо, что у чистокровных это в порядке вещей? Лорд Гифред любит тебя, ты его тоже пойми. Он и я, мы не могли тебя вырастить, пришлось отдать на воспитание людям, чтобы спасти тебя, наследницу рода Эструк, но отец и я, мы никогда не забывали, что ты – наша кровная дочь. Отец очень изменился, когда вернулась я. Я прошу тебя, как мать, вернись в семью, не омрачай моей радости, девочка моя, я так мечтала, чтобы ты была рядом!

– Я отомстила за весь наш род Ариадне, но на этом все! Мама, я не хочу возвращаться в мир Эструков. Я хочу домой в Москву к моей семье.

– Ну, хорошо, Ангелина! Не хочешь Леонардо, мы подыщем тебе другого чистокроаного вампира! Тебя устроит такой вариант?

– Я сама знаю за кого выйти замуж! Одно могу сказать точно, мама, им никогда не будет вампир!

– Ах, моя Лина! – печально произнесла Элеонора Белянчик. – Хорошо, но обещай, что этот год ты пробудешь здесь, а потом поступишь в Гарвард, который закончили когда-то и мы с Гифредом. Если этот университет тебе не по душе, то выбирай свой, в котором захочешь учиться. После все обсудим. Горячность и импульсивность говорят в тебе сейчас. Пройдет год, ты одумаешься, остепенишься и я верю – исполнишь волю своих родителей!

– Мама! Ты меня плохо знаешь, если думаешь, что я – не человек слова.

– Правильно, Лина, ты – не человек, моя дорогая, и мы – не люди, доченька. Если ты хочешь общаться с охотником, пусть он станет твоим любовником, игрушкой, забавой, но замуж ты должна выйти за чистокровного вампира.

– Что за дикие у вас понятия, господа элитные кровососы? – проговорила я с горечью, отшатнувшись от Элеоноры Белянчик. – Не будет этого! Я ничего вам больше не должна, а кого выбрать мне в мужья – сама решу! И не вам распоряжаться моим ребенком в будущем! Понятно?

– Ты обязана нам жизнью, Ангелина, которую мы дали тебе.

– Я благодарна вам, но никогда не позволю, чтобы на меня давили. И вот еще что – родители не те, графиня, которые родили и сдали в интернат или на усыновление, а те, что душу и сердце каждый день отдавали, воспитывая чужого  ребенка, как своего собственного. Поэтому моему сердцу дорога семья Вороновых, воспитавшая меня с пеленок, а не вы, Эструки! Фамилию вашу я никогда не приму! Сегодня, мама, ты потеряла меня навсегда! Развернувшись, я побежала от нее прочь, словно это был призрак. Слезы опаляли мое сердце, выжигая из него мою вампирскую семью. Тяжелый осадок остался от общения с чистокровной графиней Эструк. Я совершенно не ожидала, что Элеонора Белянчик окажется такой же эгоистичной, подобно Лорду Гифреду и его сыну.

Я лежала без сна в нашей с Джессикой Ланж комнате. Подруга перевелась в другую школу. Было ли это ее желание, или приказ Эструков – Бог весть. Ее жизнь – ее выбор! Телохранитель мне больше не нужен, Ариадна мертва, враг повержен, а ее преданные слуги бежали, поджав свои хвосты.

Единственным человеком, который любил меня в академии и не льстил была профессор Дакота Грин. Если от чужих мыслей обо мне я уставала за день, то от помыслов профессора хореографии я отдыхала, они были тихими и ненавязчивыми. Она по-прежнему гоняла меня часами по залу, зудела об ошибках и снижала баллы за поведение. Моя жажда не исчезла, как предсказывал Станислав Рожкович, чешский маг, но усилилась в последнее время. Я не понимаю, почему это происходит со мной? Неужели со смертью Ариадны заклятие пана Рожковича ослабло, а может стало не нужным? Врагов у меня почти не осталось из рода Кальзада: Карина и Рамон Гарсиа за все свои злодеяния заточены в подземелье Кастиль Де Бельвер, их сын уничтожен Гифридом Эструком, как потенциальный наследник рода, Адриано уехал в Италию, ищейки уничтожены, а бывшие Министры Просвещения бежали и попрятались. Я позвонила Станиславу Рожковичу и спросила его о своем состоянии жажды. Чешский маг ответил, что меня ждут в скором будущем перемены, он обещал приехать в академию позже и о чем-то поговорить.

– Научись блокировать свое сознание, Ангелина! – сказал он на прощание по телефону. – Научись отсекать вторжение посторонних разговоров и помыслов учащихся.

Ночью позвонил Денис.

– Лина, – сказал брат, – я стал другим. Сегодня в полнолуние я переродился впервые.

– Ты откуда звонишь, Денис?– спросила я.

– Я в Берлине. Мне очень помог в этом господин Михайлов. Лина, нужно как–то подготовить отца к тому, что я не вернусь в Россию. Я ведь не буду долго стареть. Возмужаю, вырасту, но стареть не буду. А еще – я хочу побывать на могиле матери.

– Но пока ты не сильно вырос, Денис, можешь пожить и с отцом.

– А если он или Антонина Михайловна увидят в полнолуние меня в облике зверя? Что мне потом с этим делать? А если они окажутся в опасности от моего перевоплощения?

– Денис, ты Максиму звонил?

– Нет еще. Андрей говорит, что не стоит во все посвящать охотника…
– Денис! Максим – твой брат, а не просто охотник! Он не враг тебе!

– Он охотник, Лина, а ты вампир. Ты тоже не будешь стареть, как и я.

– Денис, я не по своей воле стала вампиром. Когда-нибудь расскажу тебе все.

– Нет необходимости, сестра. Никола Диас рассказал Михайлову, я все слышал.

– Ты не представляешь, Денис, что значит быть вампиром?

– Думаешь, мне в радость испытывать деформирование костей, когда луна наливается полной силой, а ты – как бы не стискивал зубы – превращаешься в волка? Скажу тебе честно, Лина, зрелище не для слабонервных. Одно меня утешает, со мной рядом друг. Я поехал на гастроли по России с нашим консерваторским ансамблем, но неважно себя почувствовал в дороге, еле играл на концертах, а когда вернулся в Москву – совсем захворал: в глазах неожиданно потемнело, и я упал в обморок. Отец увез меня в Германию, московским больницам он больше не доверяет. В Берлине меня нашел Михайлов и забрал к себе, показал личному доктору. Теперь я полностью здоров, но вынужден вечно контролировать себя, испытывая внутри действие зверя.

Всю ночь я провела без сна. Все это время как я вернулась в академию, Леонардо глаз не спускает с меня, чем выводит из себя Максима. С самого первого дня знакомства парни буравят друг друга глазами, иногда спорят, но открыто не решаются напасть, зная, что это расстроит меня. Леонардо вторую неделю не знает, как заговорить со мной и постоянно звонит отцу. Когда – то мы с ним общались телепатически, но сейчас я заблокировала его помыслы и желания, обращенные ко мне, это его раздражает, а мне хочется в Россию.

х х х х х

– Моя королева, – услышала я утром, спускаясь на урок физики, голос Джеймса Хилока, студента десятого класса корпуса «А», – ты в курсе, что твоего отца выбрали на должность директора академии «Дыхание ночи?»

– Какого отца?– недоуменно переспросила я. Все мои мысли ночью и утром были о Воронове Владимире. Ныло мое сердце в предчувствии чего – то плохого.

– Лорда Гифреда Эструка, – ответил недоуменно Джеймс Хилок.– Разве есть у тебя другой отец?

– У меня есть в России отец, воспитавший меня, другого я не знаю!

Парень стушевался. Он отошел в сторону и долго смотрел  мне вслед. Мои раздумья прервал телефонный звонок.

– Алло! – ответила я и услышала голос Александа Горновского. Он сказал, что австралийского парня организация "Воины света" не смогла отыскать, он как в воду канул. Пропали все его родные: отец, мать, старшая сестра и он сам. Полиция Австралии проверили все, но вся семья Марка пропала.

– Мы будем искать их, Ангелина Владимировна! – пообещал Саша Горновский. – Но мне кажется, что вампиры уничтожили Марка.

Да, Совет вампиров все-таки успел сделать свое черное дело перед тем, как распался старый состав. После уроков я пошла прогуляться по осеннему лесу. Я села на пенек и сосредоточилась, послав своего внутреннего духа найти студента Марка и всех его родственников. Среди миллиардов голосов, образов, десятков стран я наконец увидела в одном из моргов Индонезии обезображенные, полусожженные трупы семьи студента Марка. Смерть их, конечно, подстроили. Я заплакала. Подойдя духом к телу паренька, я увидела, что в этом замешан не Совет вампиров, а Лорд Эструк. Я разозлилась, намереваясь сейчас же потребовать объяснения. Я почти дошла до ворот академии, когда услышала снова телефонный звонок.

– Алло! – ответила я, не посмотрев на монитор.– Антонина Михайловна? Что случилось? – Минут пять я слушала объяснения матери Максима. Оказалось, что кто-то поджег таунхаус Нелли, а отец, побывав на месте пожара, приехал сам не свой и внезапно захворал. Антонина Михайловна просила нас с Максимом приехать домой и привезти Дениса с собой из Германии. После разговора с Антониной Михайловной я набрала номер Гифреда Эструка, но не стала пока говорить о студенте Марке и его семье.

Лорд Эструк разрешил нам с Максимом поехать в Россию. Академия даже выделила деньги для поездки в Германию за Денисом и в Москву. Ну хоть в этом Гифред Эструк отнесся по-человечески.

На следующий вечер мы прилетели в Берлин и пришли в дом господина Михайлова. Мне показалось, что Андрей Георгиевич знает о происшествии, и он хочет поделиться этим со мной, но так, чтобы больше никто не узнал. Таким даром обладают чистокровные вампиры и оборотни, полукровкам и смертным людям этого не дано. Я посмотрела в глаза Альфе и увидела в них, что отец очень пострадал при пожаре таунхауса Нелли, он увидел призрак бывшей жены и она ему навредила. Мы с Максимом сказали Дениске, что едем домой. Он, не подозревая ничего, согласился поехать с нами, пригласив Андрея Георгиевича.

В Москве нас никто не встретил. Взяв такси, мы приехали домой к отцу. Дворецкий Дима тихо открыл дверь и сделал нам знак рукой, чтобы мы были немногословны.

– Что с папой, Дима? – спросил Денис. Я взяла за руку брата, и мы прошли в холл.

– Владимир Николаевич только что уснул, а у Антонины Михайловны высокое давление, она в своей комнате.

Я посмотрела на Альфу Европы, чтобы он немного задержал Дениса внизу, пока я не проверю состояние отца. Оборотень кивнул мне в ответ. Забыв про осторожность, что я должна казаться Дмитрию человеком, я влетела со скоростью наверх за две секунды и уже была на третьем этаже в комнате отца, когда прочие еще поднимались по лестнице. В шрамах, весь обгоревший, без волос, бровей и ресниц, с искаженным ртом, и впалыми глазами, худой, как тростиночка, на простыне лежал Владимир Воронов. Его обезображенное огнем тело прикрывала легкая простыня. Передо мной лежал совершенно незнакомый человек. Если бы не родной голос, я бы не узнала отца. Всегда крепкий, мускулистый и подтянутый, сейчас он больше был похож на обожженный труп, чем на живого человека. Я опустилась на колени перед кроватью и взяла руку отца в свою.

– Ангелина...– услышала я его голос.– Я знаю – это ты. Твои руки, дыхание говорят мне, что это ты.

– Это я, папа... Я приехала... Я дома,– ответила я,– лежи не шевелись. Просто скажи, что с тобой случилось?

– Дочка, на днях мне позвонил аноним и сказал, что таунхаус Нелли горит. Я поспешил туда. Пожарники меня не пускали, но я все равно вошел в полыхающий особняк. В огне я увидел призрак Нелли. Он подплыл ко мне и встал на колени, протягивая ко мне руки. – « Наши дети – не люди, Володя, и ты в этом виноват, не сохранил их...» – прошептал призрак и начал меня душить. Я отбивался, но мои руки проходили сквозь Нелли, а она, тем временем, продолжала душить меня. Потом я услышал  ее смех. Не успел я глазом моргнуть, как призрак вошел в меня и вышел прочь. Мне стало больно и сердце нестерпимо заныло, тоска и безысходность навалились, огонь охватил мое тело и я упал. Очнулся в больнице. Тело покрылось жуткими ожоговыми волдырями. Я пролежал две недели в реанимации. Тоне запретил вам сообщать, но она не послушала меня и все-таки вызвала вас. Когда я забываюсь в полудреме, Нелли снится  мне и упрекает снова и снова в чем-то, но я не могу разобрать. Ко мне в реанимацию приходил Феликс Саломонович Графов, он поил меня какими-то травами, пилюлями и это помогло немного. Он сказал, что скоро ко мне приедет один человек, он мне поможет полностью восстановиться. Врачи не берутся за лечение, а заграницу я лететь не в силах. Лежу дома, и мне колют наркотик, без него у меня невыносимые боли. Там, в таунхаусе Нелли, я не только сильно обгорел, но когда очнулся, увидел перед собой человека и он вылил на меня какую-то кислоту. Я не помню его лицо и следов теперь не найти.

– Папа, я найду эту тварь! Богом клянусь, что найду! – ответила я.

– Моя Лина! – прошептал через силу Владимир Воронов. – Скажи мне, почему Нелли сказала, что вы – больше не люди?

– Папа…

– Ангелина, кем стала ты, что с тобой сделали в Штатах?

– Папа, я в порядке...

– Хорошо... – устало проговорил отец. –  Потом поговорим, а пока я посплю немного. Дочка, зайди к Тоне, она тебя ждет.

– Да, папа, – ответила я, целуя обгоревшую руку отца. Из глаз моих полились слезы. Отец простонал от боли и закрыл глаза.

В дверях появились Денис, Максим и Андрей Георгиевич. Они в безмолвном ужасе смотрели на Владимира Воронова. Я поманила их в коридор за собой, приказав молчать.

– Ангелина, мы с тобой должны помочь отцу. Ты или я можем его обратить либо в вампира, либо в оборотня, – сказал Денис и заплакал. Максим отошел к окну и, отвернувшись, опустил голову.

– Денис, это не выход,– сказала я брату.

– Это выход, Лина, или хочешь увидеть, как он умрет? Семьдесят процентов ожога всего тела, плюс кислота разъела все его раны. Он страдает и ему осталось несколько минут жизни.

– Графов сказал, что к отцу должен приехать на днях человек... Полагаю, это вы, господин Михайлов? – спросила я.

– Да, Ангелина Владимировна, – ответил Альфа.

– Зато мы теперь знаем, что случилось, – сказал младший брат. – Андрей Георгиевич ему поможет. Он знает как!

– Денис, Лина, – ответил Максим, повернувшись к нам, – только не это! Денис, ты не знаешь, что говоришь! Ваша жизнь – сущий ад – гонка за кровью и плотью. Представь отца в полнолуние: плоть деформируется по ночам, он, не контролируя себя, разрывают все живое и теплое на своем пути. Так я говорю, Андрей Георгиевич? – обратился Максим к Альфе Европы.

Оборотни стояли, потупившись, но Денис опомнился раньше, и дар речи вернулся к нему первому.

– Ангелина, я согласен для спасения отца пойти на это. Мы с господином Михайловым научим отца самоконтролю. Правда?– обратился мальчик к своему наставнику. Последний согласно кивнул.

– Нет! – закричали мы с Максимом в один голос.

– А если бы умирала Антонина Михайловна, Макс, ты бы отпустил ее? – спросил Денис брата.

– Смерть – естественное и неизбежное, что есть у человека, – ответил парень.

– Я надеюсь, что отец станет хорошим оборотнем, таким как мой Альфа, – снова заговорил Денис.

– Пойдешь вместе с Михайловым и укусишь в горло или в живот родного отца, Денис? – спросил брата Максим. – И что потом? Останется ли Владимир Воронов после обращения таким же хорошим, каким был всегда? А если ситуация выйдет из-под контроля? И наконец, Денис, простит ли он тебя после обращения?

– Макс! Давай, я подумаю об этом после того, как мы спасем отца?– возразил брату Денис.

– Это реальность, дорогие мои! Я не хочу, чтобы родители становились нелюдями. От одной мысли, что отец превратится в  существо, подобно Олегу, или его сучонку, Михаилу, приводит меня в бешенство. От зубов и когтей оборотня умерла Нелли, ваша мама! Неужели не противно?

Денис и я одновременно услышали из комнаты отца, что он зовет меня. Одно движение его руки и мы с братом уже слышали все. Переглянувшись, Денис и я подбежали к кровати больного. Остальные подошли несколькими секундами позже.

– Я умираю, Ангелина,– произнесли слабеющие губы отца.

– Папа, Денис здесь.

Отец рукой подозвал сына к себе и из последних сил обнял, на мгновение, замерев.

– А Максим приехал?– спросил умирающий.

– Я здесь, отец,– ответил Максим.

Вдруг из горла отца послышался хрип. В комнату вошла Антонина Михайловна. Заметив нас, она улыбнулась на мгновение, но услышав предсмертные хрипы мужа, бросилась к его кровати.

– Володя, милый, не умирай!.. – запричитала женщина.

Максим обнял мать и отвел в сторону.

– Лина, пора действовать! – проговорил Денис. – Либо ты, либо Андрей Георгиевич… Мы обязаны помочь отцу, у него отказывает сердце.

Дениска прав: несколько минут и все будет кончено, если мы не поможем. Взглянув в глаза Максима, я прочла боль, которая передалась и мне. Парень страдал. Он не хотел, чтобы родители стали нелюдями. Долг охотника и сыновняя любовь боролись в юноше. Долг перед организацией "Воины света" боролся насмерть с жалостью и любовью. Я посмотрела в его сердце, оно горело сыновьей любовью. Максим подошел ко мне. Денис попросил Андрея Михайлова начать инициацию. Он знал, что я слышу их внутренний диалог.

– Лина…– сказал Денис мне мысленно.

– Нет! – ответила я. – Денис, ты не понимаешь, что просишь, на чем настаиваешь!

– Отцу осталось жить минуты три, нельзя терять и секунды,– ответил Денис.

Я отвернулась к окну, слезы кровавыми каплями стекали по щекам, капая на пол.

– Приступайте, Андрей Георгиевич, осталось две минуты, – попросил тихонько Денис Альфу Европы.

– Сына, кто это с вами? – спросила Антонина Михайловна Максима.

– Доктор из Германии, – ответил Максим и поморщился от собственной лжи. Он увел Антонину Михайловну в ее комнату, а Денис с наставником остались с отцом. Я остановилась на лестнице, на пересечении левого и правого крыла таунхауса. Через пару минут вернулся охотник.

– Я матери сделал укол, пусть отдохнет. Знаешь, Лина, мама не сможет жить без отца, если с ним что – то случиться. Не представляю, как родители смогут жить в одном доме, если отец превратиться в оборотня?– спросил парень.

– Максим,– произнесла я, обняв возлюбленного,– один остался выход: обратить и ее. Но как ты переживешь это?

– Я всю жизнь боролся с нечестью, мой отец, дед, прадед – все были охотниками. Я гордился этим, превозносился над другими, а теперь стою перед неизбежным – остаться охотником, или спасти родителей... Я понял, что жизнь моей семьи дороже моих собственных принципов. Моя будущая жена вампир, а брат и родители оборотни...

– Что будет с тобой? Мы с Дениской стареть не будем и не умрем очень долго, а ты – человек и смертен. Я не могу тебя потерять, не отдам в лапы смерти. Максим, когда-нибудь ты не оставишь мне выбора, если вдруг что-то случится с тобой!

– Обещай, что не сделаешь этого, Лина, я хочу остаться человеком!

– Я бы тоже...,– ответила было я, но вздрогнула, так как в эту секунду из комнаты отца послышался глухой рык зверя, хруст ломающихся костей и стук чего-то тяжелого об пол. Я знала, что это Альфа обратился в волка и сейчас укусит отца. Каким будет его перерождение? После третьей луны он обернется в волка. Максим меня обнял. Чистокровный Альфа Европы, Андрей Михайлов, обратит отца, передаст свой яд в его кровь и через короткое время ДНК Воронова Владимира Николаевича полностью изменится. Но вампиры все же остаются самыми страшными чудовищами в мире.

Дворецкий Дима двинулся было в комнату отца, но Максим его остановил.

– Дмитрий, – сказал он, – не входи туда, если жизнь дорога. Зверь мало контролирует себя, он сконцентрирован и может разозлиться, если ему помешают сделать все как надо.

Дворецкий Дима остановился, а через двадцать минут из комнаты Владимира Воронова вышел огромный волк серебристой масти. Проходя мимо, он внимательно посмотрел на меня своими большими зелеными глазами. Я медленно кивнула. Волк поднял голову и взглянул в глаза Максима, спрашивая, как мне показалось, разрешение его на инициацию Антонины Михайловны. Парень медленно кивнул и пошел было за ним в комнату матери, но волк, рыкнув, преградил ему путь. За руку я остановила Максима. Испуганный дворецкий вжался в стену и стал медленно оседать на пол. Пока оборотень вошел в комнату матери Максима, я заглянула к отцу, а охотник остался приводить в чувство дворецкого. В организме Владимира Воронова уже началась мутация, но главное, он остался  жив и теперь не умрет. Рядом с ним на кровати сидел Денис.

Пока отец спал, его тело полностью зажило от ожогов, волдырей и шрамов, он стал прежним, даже волосы на голове заметно отросли.

Через пару дней Владимир Воронов пришел в себя, порозовел и попросил кушать. Это было чудом. Кошмар произойдет после трех полнолуний, когда он изменится, а пока отец даже не подозревает, кем стал.  Ему предстоит это только узнать и очень скоро. Я верю Андрею Георгиевичу и очень надеюсь, что он всему научит отца. О своей сущности вампира мне придется тоже рассказать.

Господин Михайлов засобирался по делам в Германию, но мы его остановили, попросив раскрыться отцу. За ужином Денис заговорил первым:

– Папа, правда, здорово, что ты поправился так быстро?

– Правда, сынок, – ответил отец, – случилось чудо.

– Антонина Михайловна,– продолжал Денис,– вы с отцом очень помолодели, стали красивыми и здоровыми.

– Да, сынок, это чудо – ответила женщина. – Мне снился странный сон: будто ко мне подошел огромный волк  и спросил человеческим голосом: – Хочешь ли быть здоровой? – Я недоуменно смотрела на него, но не испытывала страха, словно это была ручная собака. Зверь снова повторил свой вопрос, а я ответила: – Если мой муж умрет, то мне незачем оставаться на этом свете. Я хочу и за гробом быть вместе с Володей. Но вот беда – он умирает, а я больна и не в силах даже подняться с кровати.

Волк заговорил снова:

– Ваш муж здоров, и вам принимать решение, хотите ли вы остаться жить дальше с ним?

– Конечно!– ответила я.

– Тогда вы должны принять сущность волка, как мою, – проговорил зверь, – и решить немедленно.

– Я хочу быть там, где Володя, мой муж, без него ничего не мило, – ответила я.

Немного помедлив, Антонина Михайлова заговорила снова:

– После этого зверь наклонился ко мне своей мордой, и я потеряла сознание от страха. Очнувшись, почувствовала себя, словно заново родилась.

Владимир Воронов сидел за столом бледный. Через минуту после рассказа жены он проговорил:

– То же самое случилось и со мной. Я совершенно умирал, когда надо мной навис волк и спросил,  хочу ли я выздороветь. У меня не было сил ответить.

– Моргните глазами, если слышите меня и я пойму, – проговорил волк человеческим голосом. Я опешил от страха и часто заморгал. Потом в комнате раздался рык, и зверь раскрыл свою пасть, нагнувшись надо мной. Я испугался и потерял сознание, а проснулся совершенно здоровым. Что это было?– взирая на нас, спросил отец.

– Папа,– начал Денис,– дело все в том, что на земле есть существа, которые не совсем люди, то есть наполовину – животные, а наполовину – люди, они могут днем работать на своих предприятиях, заводах, офисах, но ночью обращаются в зверей: кто в волков, кто в медведей, рысей, пантер и так далее.

– Ты хочешь рассказать нам о сказочных оборотнях, сынок?

– Папа, да не сказки это вовсе! Вас с Антониной Михайловной спас оборотень, которого мы привели в дом, чтобы вам помочь.

– Денис, откуда ты нахватался подобного бреда? – улыбаясь, спросил Владимир Воронов.

– Папа, не бред это!

– Хорошо, ты веришь в оборотней, вампиров и прочую чепуху? Тут еще Максим состоит в организации каких-то охотников, и Дарья Померанцева туда же... Я, конечно, верю, что это пройдет у вас, молодых! Ваши увлечения нечестью скоро закончатся, и вы станете более зрелыми людьми. Я мечтаю, что Максим унаследует меховую фабрику, Театр Моды при нашем холдинге, женится на Ангелине, а ты выучишься, Дениска, и станешь музыкантом... Вы на западе, видимо, насмотрелись ужастиков? – улыбнулся отец. Посмотрев на Максима, Владимир Воронов сказал: – Сын, скажи им наконец, что они не правы!

– Отец,– ответил Максим,– я – охотник на вампиров и оборотней и это не детское увлечение. Наверное, вы с мамой одни в Москве остались, не верящие в их существование, для всех остальных людей давно не секрет, что они существуют! У тебя действительно был вчера оборотень – волк. Мы не могли допустить, чтобы ты умер, а без тебя не смогла бы и мама жить. У тебя отказывало сердце, семьдесят процентов ожога – диагноз смертелен. Поэтому было решено нами, детьми, по всеобщему согласию, чтобы вас двоих обратили в оборотней.

– Это что же, мы с Тоней не люди теперь? – возмутился отец.

– Папа, вы – люди, но не совсем. Ваше первое обращение произойдет после третьего полнолуния.

– Кто это сделал с нами?– спросил отец гневно, а Антонина Михайловна схватилась за сердце.

– Папа,– проговорил Денис, – помнишь, когда я поехал на гастроли в Германию? Мне там стало плохо. Меня нашел Михайлов Андрей Георгиевич и обратил. В Москве он был моим донором на операции. Помнишь, папа?

– Я вспомнил! – ответил отец, вглядываясь в лицо Альфы.

– Так вот! Андрей – оборотень и он спас меня. Если бы не Михайлов, я был бы давно мертв, папа!

– Ты что пытаешься сказать, сын?– спросил Владимир Воронов. – И ты – оборотень?

– Папа, Андрей поможет тебе и Антонине Михайловне справиться с сущностью волка.

– Да как вы могли?– возмутился отец, глядя на господина Михайлова. – Чем докажете, что вы оборотень?

– Папа,– ответил за Альфу Максим,– он оборотень, я сам все видел, мы все свидетели, даже дворецкий может подтвердить. Правда, увидев огромного волка, Дима упал в обморок, но зверя видел. – Дворецкий от неожиданности выронил поднос с едой и он с грохотом разбился.

– Дима, – воскликнул Владимир Воронов, – это правда?

– Да, это так! Я от страха думал, что умру, когда увидел волка в коридоре, выходящего из вашей комнаты, – ответил Дима.

– Максимушка, и ты тоже волк?– спросила сына Антонина Михайловна.

– Нет, мама, я и Дима, мы одни в этом доме остались людьми.

– А Ангелина?– в ужасе спросил отец. – А моя дочь? Кто она?

– Папа, я не оборотень, – ответила я.

– Но и не человек?– спросил отец.– Кто же ты, дочка?

– Я вампир,– ответила я.– Ты всегда знал, папа, что я не простой ребенок. Я никогда не болела, всегда отличалась от простых детей в садике и в школе. А главное, ты сам когда – то мне рассказал, что меня  удочерили. Моя настоящая мать – вампир, Элеонора Владимировна Белянчик, жива и она нашла меня недавно в Штатах.

– Теперь, если ты... то у  тебя есть клыки, и ты пьешь кровь? – спросил в ужасе отец.

– Папа, у меня есть клыки,– ответила я, оскалив зубы. Отец при виде моих маленьких, но острых клыков отшатнулся,– и да, я пью только кровь, но иногда хорошее вино.

– Господа, Владимир Николаевич и Антонина Михайловна!– проговорил наконец Михайлов. – Простите меня за то, что мне пришлось обратить вас. Денис не пережил бы вашей смерти, помедли я хоть минуту, а мальчик мне очень дорог. Он одаренный, светлый, добрый. Я еще в Германии, в первый его приезд, заприметил Дениса и понял, что он неизлечимо болен. Это я был тем донором стволовых клеток вашему сыну, господин Воронов. Мое сердце не смогло отпустить и отдать сырой земле столь полюбившегося, прекрасного паренька. Что есть жизнь человека? Пар и скоропреходящий миг! Оборотни живут долго, очень долго, но и мы смертны. Я не мог потерять его. Мальчик вне опасности сейчас и уже достаточно адаптировался в новой сущности, привыкает жить под луной. Дети спорили, кем сделать вас, Владимир Николаевич. Ангелина отказалась обращать вас в кровососущего вампира, тогда Денис упросил меня спасти вас. Другого выхода не было, у вас оставалось несколько минут жизни, но, слава Богу, все позади. Пока вы не научитесь контролировать эмоции после обращения, я буду всегда рядом. Постарайтесь максимально принять новую сущность и смириться с ней. Ваш ген необратимо изменен геном оборотня и дороги назад нет. Я являюсь Верховным чистокровным Альфой Европы. Мои корни уходят глубоко во времена фараонов. Раньше оборотни воевали с вампирами и эта война длилась тысячелетиями, но теперь мы научились соседствовать друг с другом, не причиняя вреда. Владимир Николаевич, вы по-прежнему можете управлять меховой фабрикой, вести привычный образ жизни, но три дня в месяц у вас будут происходить изменения в организме, и вам нужно опасаться проявлять сильные эмоции, от них вы чаще будете чувствовать дискомфорт...

Андрей Георгиевич подарил родителям амулет оборотней – клык волка на золотых цепочках.

– Над ними читали определенные заклинания, удерживающие воздействие полной луны, прошу их принять, господа, и никогда не снимать.

Родители вышли прогуляться после ужина. Оно и понятно, им необходимо было все переварить в себе. Ну, а мы, молодежь, пошли на ночную дискотеку. Денис заметно вырос, окреп и возмужал, и его пропустили в ночной клуб. Денис нашел себе девчонку среди танцующих и попросил его не ждать. Мы с Максимом были спокойны, за ним присматривает господин Михайлов. Домой мы с Максимом вернулись под утро. Парень пригласил меня к себе. Я знала, что слух отца уловит наше бурное общение с Максимом, но не пойти к любимому я не могла.

Утром за завтраком отец сказал:

– Максим, Лина, вы ведь давно любите друг друга?

– Папа,– начала было я,– не начинай допрос, я голодна.

– Кровь оборотня тебе не подойдет, а из Максима ты, дочка, выпила достаточно этой ночью.

– Отец, мы уже месяц живем вместе, я люблю ее и собираюсь жениться на Ангелине после окончания школы. Коль уж ты сам завел этот разговор, скажу одно, я не могу жить без нее и готов к тому, что она будет кормиться от меня всю жизнь.

– А ребенок? Вампиры могут иметь детей?– спросил отец.

– Ну вот, еще один! – возмутилась я.
 
– Кто-то еще интересовался наследниками помимо нас с Тоней?

– Да есть один тип, родственничек – кровосос! – ответила я. – Чистокровные в отличие от вампиров обращенных могут иметь наследников. Я люблю Максима и согласна стать его женой.

Отец нас обнял. Пахло от него противно: примесь псины и дорогого одеколона. Я поморщила нос.

– Я бы очень хотел внуков от вас двоих. Я завтра же перепишу весь свой бизнес на тебя, Максимушка. Лине скоро восемнадцать лет, а тебе, сынок, уже исполнилось восемнадцать. Максим, тебе придется оставить школу в Америке и окончить одиннадцатый класс здесь, в России. Я должен всему тебя научить, пока тот немец нас с Тоней не пригласил к себе.

– Отец, что за спешка? Ты теперь долго будешь жить, мы тоже никуда не денемся. Лине нельзя оставаться одной в Штатах у нее там много врагов. Помнишь того парня, Леонардо Эструка, отец?

– Конечно, помню,– ответил Владимир Николаевич.

– Лорд Гифред Эструк  и Элеонора   Белянчик –  биологические родители Лины, они – вампиры и прекрасно здравствуют. Их светлость выбрали для нее по-своему усмотрению в мужья Леонардо, он – родной сын Гифреда Эструка от первой жены. Чета чистокровных кровососов ждет от Лины рождения ребенка – девочку, наследницу престола испанских вампиров, у которых род ведется от прародительницы – женщины. Ангелина не хочет Леонардо, а парень добивается ее силой.

– Лина, дай мне номер телефона Эструков!– серьезно произнес отец.

– Папа, я сама все улажу, не лезь в это дело, он сильный и очень агрессивный вампир. Если он убьет тебя, восстанут оборотни на вампиров. Пятьсот лет назад закончилась кровопролитная война между двумя народами и не надо ее начинать снова, отец. Я сильная и справлюсь. Я лишь хочу родить дочь или сына от Максима, чтобы Лео отстал от меня. Я в нем ошиблась, он оказался не тем, кем прикидывался. Гифред Эструк и Леонардо злятся, но мне все равно, я выбрала Максима, и не отступлю. После того как мы закончим учебу, сможем обвенчаться и никто не разлучит нас.

– Г л а в а 36 –

Неделя пребывания в Москве пролетела быстро. За родителей и Дениса я была спокойна – рядом господин Михайлов. Сегодня мы с Максимом улетали в Америку и отец с Антониной Михайловной, Денисом и Альфой Европы провожали нас в аэропорту «Домодедово».

Максим предупредил родителей, что в Москве объявили облаву на оборотней в организации « Воины света » в связи с участившимися нападениями на жителей и обращение в оборотней насильно. Через два месяца Андрей Михайлов заберет отца и Антонину Михайловну в Германию под свой личный контроль, пока они не научатся конторолировать свои эмоции в полнолуние. Как известно, оборотни могут принимать облик зверя и в обычные ночи, независимо от фазы луны, а иногда даже и днем, когда эмоции зашкаливают. Максим едет в Штаты за документами, он вернется в свой московский лицей с английским уклоном.

Прилетев в Чикаго, мы на автобусе доехали до конечной остоновки, а потом два часа шли по лесу, вдыхая запах листвы.

– По этой тропинке мы шли с мамой год назад, когда я приехала поступать в "Дыхание ночи", – сказала я охотнику. – Тогда Нелли была на седьмом месяце беременности. Кто мог подумать, что за год произойдет столько всего: обращение Олега в оборотня, рождение их совместного ребенка с Нелли... смерть мамы.

– Ангелина, – ответил Максим, – конечно, много всего случилось за этот год печального – смерть Нелли – самое ужасное, но мы с тобой, не смотря ни на что, должны двигаться вперед. В твоей и моей жизни за этот год произошло чудо – мы полюбили друг друга и стали единым целым в наших отношениях. Я благодарен Богу, что ты открылась мне, потянулась к моей любви. Я обещаю, моя Лина, что никогда не расстанусь с тобой, всегда буду любить тебя и защищать.

В академии все осталось по-старому – те же стены, те же учащиеся, Леонардо – заносчивый и подозрительный и все тот же Лорд Гифрид Эструк – теперь уже в роли директора. Владимир Воронов написал письмо Гифриду Эструку, что забирает Максима в Россию. С великой радостью Лео воспринял эту новость, что охотник навсегда покинет стены академии «Дыхание ночи». Всю ночь перед его отлетом Максима в Россию, я была с ним, а утром поехала сама провожать возлюбленного в аэропорт.

– Звони, Ангелина, – прошептал Максим мне на ухо перед регистрацией, – пиши, а на Рождество прилетай.
– Звони мне, пиши,– ответила я, целуя родные, теплые губы.– И да, я прилечу. Две недели мы проведем вместе, а пока – будем сниться друг другу по ночам, общаться по скайпу и посланиями элекронной почты.

Боинг увез Максима, а я вернулась в академию и сразу наткнулась на директора.

– Ангелина, зайди в мой кабинет, – услышала я голос Гифрида Эструка, когда выходила из машины. Он стоял на верхней ступеньке главного корпуса и с нескрываемой злостью смотрел на меня.

Я молча последовала за ним. Его мозг заблокирован от меня и это плохо. В кабинете директора сидела моя мать, Элеонора Белянчик, Леонардо отсутствовал.

– Доченька!– воскликнула женщина и поспешила меня обнять. Я мягко отстранилась.– Садись! Наконец-то я вижу тебя.

– Чем обязана?– спросила я, глядя на Гифрида Эструка.

– Лина, близится день твоей коронации, ты должна принять этот титул и возглавить клан вампиров.

– Лорд Гифрид, зачем я вам? У вас есть любимая жена, графиня Эструк, пусть она займет этот титул по праву. Может мама еще сможет родить девочку, вы же молоды, – ответила я.

Гифрид Эструк отрицательно покачал головой.

– Ну, тогда пусть Лео женится на чистокровной деве, а я выйду замуж за того, кого люблю, – сказала я.

– Не тебе решать, Ангелина! – закричал Лорд Гифрид. – Мала еще указывать мне, что делать! Запомни, как я скажу – так и будет! Поняла меня, непокорная девчонка?

– Дорогой, осторожней! – попыталась остановить мужа Элеонора Белянчик. Обращаясь ко мне, она сказала: – Леонардо мы отправили в Мадрид, пока его нет в академии, поэтому можем спокойно поговорить.

– Мама!..

– Замолчи, дочь!– воскликнул Гифрид Эструк.– Раз уж тебе не по – нраву Леонардо, можешь выйти замуж за другого чистокровного. Я сам подыщу тебе кондидатуру!

– Я выйду за Максима, – ответила я, – и это мое последнее решение.

– Что ты сказала? Ты выйдешь за охотника, за врага нашего рода вампиров, за руководителя ордена крови "Воины света?" В своем ли ты уме, Лина? Я, Лорд Гифрид Эструк, говорю тебе, что этого никогда не будет! Никогда! – зловеще проговорил испанец, хрустнув суставами пальцев на руке. – Мы завтра же с Элеонорой познакомим тебя с другими  чистокровными юношами, и ты выберешь достойного из них, а будешь сопротивляться – за первого, на кого из них упадет мой взгляд – выдам тебя. Твоя несерьезность мне изрядно надоела, поэтому отныне я сам буду воспитывать тебя по всем законам нашего клана, а теперь, иди на занятия, больше не желаю тебя видеть.

Я ничего не ответила и, не прощаясь, вышла из кабинета, хлопнув дверью. Ночью до меня дозвонился Максим.

– У меня заболело сердце, и я подумал – в порядке ли ты?– спросил парень.

– Все хорошо,– не уверенно ответила я, – уроки, рутинные дни учебы, натиск чистокровных родичей.

– Подыскивают тебе мужа?

– Да, – горько ответила я, – жду наступления Рождества, чтобы поехать в Россию. Завтра у меня смотрины потенциальных женихов, которых подыскал Гифрид Эструк.

– Моя душа с тобой, Ангелина! – проговорил парень. – Мое сердце в тебе, а ты во мне.

– Ты тоже во мне, в каждой частице души ответила я. – Клянусь, Лорд Жироны не сможет сломить мою волю и отвергнуть мой выбор, я  буду до последнего отстаивать нашу любовь.

– Я завтра же приеду к тебе, любимая, и сам разберусь с кровососами!

– Нет, Максим, ты не должен приезжать, я тебе запрещаю, эта битва – мое личное противостояние Лорду Гифриду.

Наступило утро. Сегодня у меня конрольная по истории, зачет по испанскому языку, танцы в балетном классе у профессора Дакоты Грин, а ночью, как всегда, патрулирование академии. С самого утра мне как–то нездоровится: подташнивает и все расплывается перед глазами. Очень хочется крови. Я заметила, что не только мне сегодня дурно – профессор истории народов мира, мисс Линда Осборн, тоже плохо себя чувствует, ее тошнило все утро в уборной. Я слышала, проходя мимо учительской, как она сказала Дакоте Грин, что беременна. Я подумала о себе. Неужели это случилось со мной? Я беременна? Не может этого быть!

После шестнадцати часов я освободилась от всех дел. В академию приехали четверо парней: из Франции, Италии, Англии, а четвертый из Японии. Дети чистокровных вампиров. Но мне они не понравились, так как мое сердце принадлежало Максиму, а еще Эжену Шарлеманю. Они, конечно, красивые, умные, порядочные мальчики, но не для меня. Я даже смотреть на них не хотела. Гифрид Эструк взбесился от того, что я им отказала.

– Я уничтожу проклятого охотника!– заявил после смотрин Лорд Гифрид.– Тогда ты выйдешь замуж и продолжишь род Эструков.

– Если вы хоть пальцем тронете Максима, если с его головы упадет хоть один волос, я вас уничтожу и прокляну  род Эструков! – ответила я.

В мгновение ока я оказалась прижатой к стене и Лорд Гифрид сжал мое горло, перекрыв воздух для дыхания.

– Ах ты, неблагодарная! – взревел он. – Смеешь  мне угрожать?

– Дорогой, осторожнее, не убивай девочку, – услышала я голос Элеоноры Белянчик.

– Я убью эту непокорную тварь! – ответил Лорд Эструк. – Я существую на земле от сотворения мира, девчонка, а ты всего семнадцать лет! Да как ты смеешь мне угрожать? Кто ты есть, чтобы противиться моей воле?

Сконцентрировавшись, я вырвалась из его рук. Собрав всю силу в «кулак» я послала ее на Лорда Эструка. Его отбросило на мгновение, но уже в следующую секунду Лорд Гифрид снова подскочил ко мне и навис, как гора. Его змеиное шипение проникало в голову и в сердце:

– Убью тебя, Ангелина!– с пеной у рта хрипел Лорд Эструк, а у меня не было сил сопротивляться. – Неповиновение карается смертью.

– Я ненавижу вас, Гифрид Эструк, и проклинаю ваш род, все испанское «кодло» вампиров и отрекаюсь!

Когда я открыла глаза, то увидела как от дикой боли, корчась на полу, лежали Гифрид Эструк и Элеонора Белянчик. Из рта у обоих стекала кровавая пена. Статуэтка Лилит в углу директорской ожила, превратившись из мраморной грозной воительницы, в прекрасную вампирессу с зелеными глазами и огненными волосами. Спустившись с подставки, она подошла к Лорду Гифриду и Элеоноре. Ее голос подобно оракулу раздался над поверженными телами моих биологических родителей:

– Несчастные! Вы не смогли привести Ангелину к моему алтарю, не сделали ее королевой вампиров. Вы напугали девочку и угрожали ей. За это лишаетесь моего покровительства, благоволения и расположения. Лорд Эструк! – закричала Лилит, обращаясь к Гифриду так, что я вздрогнула. – В другие руки я передам управление престолом рода вампиров, а ты с Элеонорой отправляйтесь в ад. Отнимается от вас дух мой, дух великой матери вампиров.

На моих глазах тела Гифрида Эструка и Элеоноры Белянчик вспыхнули и сгорели, занявшись пламенем, а их прах подхватил ветер, ворвавшийся через распахнутые окна. Лилит подошла ко мне и улыбнулась.

– Ценю я в тебе, Ангелина, твердость и духовный стержень, которого были лишены твои родители. Уважаю твою силу любви. Ты совершенно не жаждешь повелевать, отрекаешься от статуса королевы бессмертных. О, я горжусь тобой, дорогая! Я услышала твой вопль сердца и пришла к тебе. Я знаю, что ты не навидишь сущность вампиров и жаждешь снова стать человеком... Что ж, я готова даровать тебе вожделенную свободу от духа Носферату, но в обмен на это ты должна мне кое что пообещать...

– Неужели я еще и тебе что-то должна, вампиресса – дьяволица? – устало спросила я Лилит.

– Ты станешь обычным человеком, Ангелина, мечта твоя заветная исполнится. Так уж и быть! – вздохнула Лилит. – Я отнимаю у тебя черный дар бессмертия, но твое дитя, которое ты сейчас носишь под сердцем, через семнадцать лет перейдет из мира людей ко мне в услужение, Ангелина! Девочка родится прекрасной, умной, сильной, как ты и твой первый мужчина, познавший тебя в Кастиль Де Бельвер, Эжен Жан Клод Шарлемань. Его семя проросло в тебе и принесло плод. На него этот ребенок будет похож. Да будет так, дитя мое!

– Ребенок не может быть от Эжена, беременной я стала не от него, а от Максима.

– И чему только тебя в школах учили, Ангелина? Разве ты не знаешь, что ген первого мужчины передается первенцу? А вот следующий мальчик, которого ты родишь после дочери, будет с геном Максима. Я так жалею, что Эжен Шарлемань погиб. Прекрасный вампир, нежный друг, он  безумно любил тебя, Ангелина, вы были бы прекрасной парой. Я чувствую, что ты любишь его и будешь скучать по Эжену всю жизнь.

– Мой Эжен... – прошептала я. – Но почему там, в подземелье Кастиль Де Бельвер, ты не спасла Эжена от рук проклятой Ариадны? Почему позволила ему превратиться в прах земной, Лилит?

– То была твоя битва, Ангелина, один на один с древним врагом, я не могла вмешиваться. Что случилось в Кастиль Де Бельвер – пусть останется в истории. Я обещаю тебе, дорогая, что ты будешь видеть своего любимого во снах, а общаясь с дочерью, почувствуешь дух Эжена в ней. Малышка всегда будет любить тебя и заботиться.

– Клянусь, что мое сердце никогда не забудет Эжена Шарлеманя, Лилит.

– Я это знаю, дорогая моя! Дочь будет его точной копией и станет великой в свое время. Почувствуй в себе ее любовь, услышь голос малышки в своем сердце, говори с ней, она хочет этого.

– Почему моя дочь должна стать твоей избранницей? У тебя много чистокровных Детей Ночи! Выбери любую и сделай ее королевой вампиров. Я прошу тебя, Лилит,  оставь меня и моего ребенка в покое.

– Ты – моя прямая наследница, моя внучка,  я не могу потерять часть тебя. Ты беременна, Ангелина, и ваш с Эженом плод любви я уже обожаю, хоть малышка еще с горошек ростом, она живая и похожа на отца. У Шарлеманя во Франции остался внебрачный сын, чистокровный вампир, Жан Жак Этьен Шарлемань, и ему должно стать мужем твоей дочери, моя Ангелина. Назови девочку Анной, она будет госпожой вампиров. Ровно через семнадцать лет я приду к тебе за ней, Лина, и ты за свое право стать человеком, которое избрала сейчас, отдашь мне свою дочь. Уговор – дороже денег!

– Я не могу, Лилит! Я уже сейчас люблю мою дочь,– ответила я со слезами,– тем боле она – часть Эжена. Я любила его.

– Ангелина, если бы Эжен узнал, что ты носишь под сердцем его ребенка, был бы счастлив  узнать, что его дочь послужит мне в будущем и станет королевой вампиров. Я все сказала! – С этими словами Лилит вылетела в открытое окно.

Слезы потоком лились из глаз моих, обычные, не кровавые. И безумная жажда крови уже не так сильно одолевала меня. Я знала, что кровь хочет моя малышка Анна, как ее назвала Лилит. Я дотронулась рукой до живота и произнесла:

– Моя девочка, ты моя и только моя, я никому тебя не отдам. Эжен, я люблю тебя и буду любить вечно в нашей дочери.

Вечером, словно никогда здесь не было Лорда Гифрида, в академию приехал новый директор, бывший министр Просвещения, Эдмунд Крафф. Он узнал меня, но совершенно не понял о каком Лорде Гифриде Эструке я ему говорю. Профессор совершенно не помнил его, говоря, что никогда не знал никакого Лорда Гифрида Эструка. Он набрал в интернете поисковик Гугл и показал мне запись, что означенный Гифрид Эструк, Лорд Жироны умер давно, примерно лет девятьсот назад, проклятый ведьмами села Льерс. На мой вопрос – знает ли он Леонардо Эструка – Эдмунд Крафф ответил, что парень ему знаком как студент академии "Дыхание ночи", чьи родители погибли этим летом в автокатострофе. Они были актерами  и ехали на номинацию Оскара в Голливуд из Мадрида. Что за чудеса? Скорее всего, это вампиресса Лилит стерла память у всех в академии "Дыхание ночи". Помнит ли о Лорде Гифриде и Элеоноре Белянчик Леонардо Эструк и Максим?

Ночью я позвонила Максиму и рассказала о том, что произошло с Лордом Гифридом и Элеонорой Белянчик, облегченно  вздохнула – охотник помнил все до малейших подробностей, но он очень удивился, что дьяволица Лилит не стерла его память. Еще я рассказала охотнику о том, что Министр Просвещения, Эдмунд Крафф, стал в академии директором, и только в самом конце разговора я поделилась новостью, что скоро стану матерью. Парень визжал, как ребенок от восторга и кричал, что любит меня безумно. Он хотел немедленно прилететь ко мне, но я ему не разрешила, сказав, что на Рождество сама приеду в Москву. После разговора с Максимом, я позвонила отцу, и сказала о том, что беременна.

Моя девочка много кушала и хорошо чувствовала себя, а мне, соответственно, требовалась настоящая кровь.

– Ангелина Воронова, зайдите ко мне, – велел мистер Крафф.

– Да, сэр,– ответила я, поспешив в кабинет директора. В углу стояла неизменная статуэтка матери вампиров – Лилит – новая из белого мрамора. Когда я вошла в кабинет ее глаза вспыхнули.

– Итак, Ангелина, наша праматерь Лилит поведала мне, что вы голодны и нуждаетесь в крови для своего ребенка, – произнес профессор.

– Ну, раз вам сама Лилит открыла о моей беременности, что ж! я приму вашу помощь и разрешение на получение крови из лазарета.

– Тебе дозволено, девочка моя, питаться только чистокровными. Бери любого, только не выпей до смерти, – пошутил Крафф.

– Откуда такая щедрость, мистер Крафф? – удивилась я. – Мне подойдет и кровь смертных.

– Ангелина, дорогая, – важно проговорил мистер Крафф,–  у вас родится чистокровный ребенок, девочка, об этом мне сегодня поведала праматерь Лилит. Ребенок после рождения сможет питаться и едой, и кровью до своего перерождения. Ангелина, я сегодня узнал прискорбную о вас весть – вы отреклись от сущности вампира, и великая Лилит отняла дар бессмертия. Ах, какая жалость, как  это печально! Я давно слышал о вас в Совете вампиров, что вы должны были принять титул королевы Носферату, но в последний момент отказались.  Мы ожидали большего от вас, дорогая. Королевой надо родиться, Ангелина, и вы как раз идеально подходили на эту должность. Если бы вы были моей дочерью, я не отпустил бы вас от себя. Может вы одумаетесь, дитя мое, и пока еще не поздно, мы могли бы умолить великую Лилит, она вернула бы вам вашу сущность чистокровного вампира... – мистер Крафф умоляюще смотрел в мои глаза, а по щекам его текли кровавые слезы.

– Нет, не надо! – воскликнула я. – Мне не жаль, мистер Крафф, что я отреклась от вампирской сущности, она меня всегда тяготила. Можно мне спросить вас, сэр? – попросила я.

– Конечно, дитя мое! – ответил Эдмунд Крафф.

– Почему вы заботитесь обо мне? Я ведь обычный вампир, такая же, как сотни прочих подростков, проживающих в “Дыхание ночи”.

– Вы – не обычный вампир, Ангелина. О вас и ваших чистокровных родителях мало, что известно. Праматерь Лилит явилась когда-то одному из древних вампиров и велела отдать на воспитание вас в семью смертных. Жребий пал на Вороновых. Сущность пробудилась в вас в Испании, куда вы этим летом ездили отдохнуть. Там вы познакомились с моим племянником, Эженом Шарлеманем в склепе Кастиль Де Бельвер.

– Погодите, мистре Крафф, вы – дядя Эжена? Как такое может быть? Почему его фамилия Шарлемань, а ваша Крафф? – засыпала я директора вопросами.

– Да, я его дядя. В смутные и мрачные времена правления самозванки Виктории и ее дочери Дианы Мадридской. Меня заставили отречься от фамилии Шарлемань и принять реформацию, навязываемую Де Кальзада. Мне пришлось это сделать, Ангелина, дабы хоть как–то защитить мой род, присягнув на верность самозванцам. Мой род пытали жестоко. Двоюродного брата – Лорда Франции, убили, а Мария, родная сестра моя и мать Эжена, приняла фамилию Крафф, стараясь этим спасти своего сына, но ее все равно убили, сожгли на костре. Один только племянник остался твердым и не отрекаться от фамилии Шарлемань, за что его поймали ищейки рода Кальзада и закрыли в недрах подземелья Кастиль Де Бельвер. Вы же знаете, что Эжен – брат Антуана, Лорда Франции, но лишенный фамилии отца, Де Левек, за то, что оказался внебрачным сыном короля французских вампиров. То, что вы с ним встретились, Ангелина, это Судьба. В вас осталось семя племянника и оно проросло. Слава небесам! Ваша дочь будет рада стать вампиром.

– Не зарекайтесь, мистер Крафф! Станет взрослой – сама сделает свой выбор, а я приложу все старания и усилия, чтобы она росла обычным ребенком и ее миновала моя участь.

– Вы сильная, Лина, и вам много пришлось пережить. Вы победили Ариадну, освободили моих родственников и давних друзей из  недр замка Кастиль Де Бельвер. Мой  племянник Эжен Жан Клод Шарлемань стал вашим первым мужчиной. Можно сказать, Лина, вы родите мне внучку, и я безмерно рад, что она послужит праматери вампиров.

Я вышла из корпуса. Мне было необходимо прогуляться после разговора с "Призраком", как его называл Леонардо. Хотелось побыть одной, вдоволь наплакаться, все обдумать. Я долго шла по лесу, вспоминая, как еще год назад поступила в эту академию. Перед глазами проносились минувшие дни, ставшие достоянием вечности, в которой времени и пространства не существует. К концу длительной прогулки я совсем проголодалась. Меня трясло от голода мелкой дрожью. Я огляделась в поисках потенциальной еды и увидела идущего мне навстречу Леонардо.

– Привет, Ангелина, как дела? Ты в порядке? – спросил меня вампир.

– Здравствуй, Лео! – поздоровалась я. – Ты помнишь, кто я? А родителей своих помнишь?

– Конечно! Лорд Гифрид Эструк и Арнальетта Струксионис – мои родители, помню и твою мать, Элеонору Белянчик.

– Ты в курсе, что все остальные не помнят ничего? А еще, Лео, Лорда Гифрида и моей матери больше нет, в академии новый директор.

– Я все знаю, Лина! Благодаря тебе умер отец и Элеонора от рук Лилит. Я злился все это время, но мне явилась великая вампиресса и запретила вредить тебе.

– Прости, Лео! Диктат Лорда Гифрида мне надоел.

– Все позади, Лина, главное – я остался вампиром и не лишился бессмертия, как ты!

– Я не жалею, что Лилит забрала у меня черный дар! – ответила я.

– Чистокровный вампир, лишенный бессмертия... это что – то новенькое! Ангелина, ты знаешь о том, что жутко выглядишь? По мне так краше в гроб кладут, чем твой вид сейчас зеленого кузнечика!– возмутился мой бывший.

– Если ты поделишься своей кровью со мной, я буду тебе признательна.

– Как насчет поцелуя или ночи любви? – проговорил вампир, без стеснения рассматривая меня с головы до самых пят. Мне совершенно не хотелось целовать его, но тут меня повело в сторону и потемнело в глазах. Я вцепилась в жилет парня и прохрипела:

– Поцелуй... я согласна на поцелуй...

Мой дар читать и видеть прошлое и будущее человека или обитателя ночи, не исчез даже после отречения от вампиризма. Но я совершенно не видела будущего Леонардо.

– Ангелина! – воскликнул после поцелуя испанец. – Я видел в тебе чужую жизнь. Ты носишь под сердцем младенца? Твой пульс сливался с его пульсом? Как получилось, что ты, будучи вампиром, предназначенной мне нашим отцом, зачала от другого вампира чистокровное дитя?

– Лео, я благодарна тебе за то, что ты поделился со мной кровью, но остальное тебя не касается.

– Это же не плод охотника, я это чувствую! Кто тот вампир, с которым ты спала?

– Лео, мой выбор одобрила Лилит, а вот кто отец моего ребенка – не твое дело!

– Интересно! – воскликнул Лео. – Я хотел бы стать для твоего ребенка в будущем возлюбленным.

– Ты не получишь мою дочь никогда! – воскликнула я.

– Ты сказала дочь? О, это воля матери Лилит! Я знаю ее. Я уже слышу стук ее крохотного сердечка и движение маленького тельца. Она мне рада! – проговорил Леонардо, улыбаясь. Мне совсем  не понравился его хищный оскал рта и полыхающие алым светом глаза моего бывшего.

– Воля Лилит относительно моей дочери другая, она не позволит тебе стать ее мужем. Проваливай, Леонардо, а иначе Лилит уничтожит и тебя, как Гифрида Эструка, отправив в преисподнюю.

Ленардо поспешил уйти. Я села на пенек передохнуть.

Глава 37

«Дорогой дневник! Время быстро пролетело: осень, Рождество... и наконец, весна... Наступил конец мая. Мне не удалось выбраться на Новый год в Россию, т.к из-за беременности опухали часто ноги и мучил токсикоз. Я вынуждена часто подлечиваться в лазарете, где за мной бдительно наблюдает доктор Дима Маликов и мистер Крафф, который каждый день навещает меня в отдельной изолированной палате. Завтра последний звонок, через два дня экзамены. Даже не верится, что через пару недель я получу диплом об окончании академии и уеду в Россию. Мистер Крафф говорит, что я не успею с отъездом и мне придется рожать здесь. Максим с отцом хотят приехать за мной в день получения диплома, чтобы сразу увезти в Москву. Я даже не представляю, как переживу десятичасовой перелет через Атлантику? Девятый месяц беременности, живот большой, сил передвигаться нет совсем. Ноги, руки отекли, глаза, словно щелочки, еле открываются. Я никогда представить себе не могла, что в восемнадцать лет стану матерью.

Лилит приходит ко мне во снах и многое рассказывает: о том, как жили вампиры тысячи лет назад, как зарождалась раса древних. Она приоткрывает завесу сна, и я отчетливо вижу, какой будет моя дочь. Иногда Лилит показывает мне Эжена Шарлеманя. После такого сна я  просыпаюсь в слезах и целый день не могу найти покоя. Максима и Эжена я люблю равносильно, и буду любить последнего в моей дочери, Анне. Я называю это вечной любовью и единением душ даже за гранью смертельного круга.

Прошло две недели после сдачи экзаменов. Из всей академии только  четыре медалиста: у Франческо Ламерти и у меня – золото, а Катерина Мэй и Лия Шульц получили серебро. Утром на кресле-каталке меня ввезли в актовый зал для вручения диплома об окончании академии «Дыхание ночи». После торжественной церемонии, директор Эдмунд Крафф вез меня к выходу из корпуса, намереваясь вызвать доктора Дмитрия Маликова. Я подняла голову, чтобы посмотреть на "Призрака", и увидела на пороге главного корпуса моих родных: Максима, отца, Антонину Михайловну, приехавших за мной. Они поздоровались с Элмундом Краффом, и директор  пригласил их вечером на чай.

– Думаю, у нас еще будет время пообщаться. В академии имеется гостиница и в ней вы можете остаться на какое-то время, пока Ангелина оправится от родов.

– Директор, вы думаете моей невесте придется рожать в Штатах, сэр? – спросил Максим и подошел ко мне. Я взяла за руку охотника.

– Юноша, – ответил Эдмунд Крафф, – я не думаю, а знаю точно, что дорогая Ангелина будет рожать дочь у нас!

– Мистер Крафф, вы сказали у Лины будет дочь?– спросил отец, а у Максима от неожиданности пропал голос.

– Да, я определенно знаю, что будет девочка, – ответил бывший министр.

– Я была на УЗИ, – ответила я, – доктор так сказал.

– Я всегда мечтала, доченька, что у меня когда-нибудь будет внучка, – миролюбиво проговорила Антонина Михайловна. – О, я задарю ее подарками, нарядами и любовью бабушки.

– Странно, – сказал Максим, – в моей семье десять поколений подряд первенцами рождались мальчики...

– Значит, будет исключение на этот раз, – ответил отец.

– Максим, ты не рад? – спросила я.

– Что ты, любимая, я рад любому ребенку будь то мальчик, или девочка! – ответил охотник.

– Берегите свою будущую супругу, юноша, а ребенка в особенности! – сказал, прощаясь, Эдмунд Крафф.

– Мы сделаем все возможное, профессор, чтобы моя малышка никогда не попала в эту школу, – ответил Максим.

– Посмотрим, юноша, посмотрим! – сказал директор и ушел,  пожав руку отцу и Максиму, а руку Антонины Михайловны поцеловал.

Я смотрела на Эдмунда Крафа и на охотника, недоумевая, – неужели бывший Министр Просвещения совсем не помнит Максима, с которым еще прошлой зимой играл в шахматы? Надо будет спросить его.

– Папа, Антонина Михайловна, как вы? Все ли хорошо? Дениска впорядке? – решила я перевести разговор на другую тему.

– Все хорошо, мы пока находимся под неусыпным оком Михайлова Андрея, – ответил отец. – Знаешь, доченька, думаю, тебе придется рожать в Америке, я чувствую, что ты совсем на сносях.

И надо же такому случиться – внезапно меня скрутило, начали отходить воды, боль пронзила поясницу, живот, в глазах заплясали разноцветные звезды. Не помню, как меня довезли до лазарета.
– Дыши, Лина! – слышала я откуда-то издалека, словно за гранью молочных облаков и вязкого тумана голоса Эдмунда Крафа и доктора Димы Маликова. – Тужься, тужься! – Я из последних сил дышала. Через сутки на столе академического лазарета я родила девочку, роды принимал сам мистер Крафф и доктор Дима. Я первая в истории стала матерью в стенах академии. С какой великой радостью я в первый раз приложила новорожденную к своей груди и с удовлетворением отметила, что она спокойно кушает материнское молоко! Не все потеряно. Я сделаю из моей дочери человека.

Прошел месяц, пока я смогла уехать из Америки, оправившись после родов, но одно я знаю точно – из России я больше не уеду ни на день, и не нужен мне Гарвард, родной  московский универ больше подойдет. Прощаясь с Эдмундом Краффом в аэропорту “ О Хара”, я спросила:
 
– Вы помните Максима?

– Конечно, помню, Ангелина, – ответил он, – впервые в стенах академии проживал потомственный охотник из знаменитого рода Тарадиных. Мы даже в журнал Совета вампиров об этом записали.

– Надо же... – удивилась я. – Сэр, вы помните Макса, а своего друга, Лорда Гифреда Арнальдо Эструка не помните!..

– О чем ты говоришь, дитя мое?

– Вы еще за мной в Россию с Лордом Эструком и Леонардо приезжали прошлой зимой... Неужели, не помните и этого? – Директор смотрел на меня, как на дуру, недоуменно улыбаясь.

– Кстати, я забыл сказать тебе, моя дорогая Лина, относительно охотника... О нем мне поведала свою волю великая вампиресса...

– Что вам сказала Лилит?– в ужасе спросила я. – Не молчите, профессор!

– У нее на Максима свои планы, Ангелина. Великая Носферату не велела никому ничего говорить об этом, но я открою тебе часть секрета – Тарадин младший – цель Лилит.

– Нет! – воскликнула я так, что даже окружающие вздрогнули, не говоря уже о моих родных. Максим подбежал ко мне, спрашивая в чем дело?

– Не говори ничего охотнику, дорогая Лина! – прошептал мне на прощанье Эдмунд Крафф.

Я обняла любимого, и слезы полились из глаз.

– Никогда! Не отдам тебя никому, Макс!

– Все хорошо, милая, я всегда буду рядом – ты, наша дочь и я, вместе и навсегда!

Отец повел нас к частным самолетам, он прилетел на своем в Штаты.

– Владимир Николаевич, машина готова к полету, – проговорил старший пилот.
 
– Отлично, Костя! – ответил отец и вошел в кабину пилота. Аэропорт  Чикаго дал нам взлетную полосу, и мы быстро поднялись в небо. И снова десять тысяч метров над землей, мы летим над облаками. Дай-то Бог, чтобы этот полет был последним.

Антонина Михайловна предложила присмотреть за моей дочерью, a мы с Максимом ушли в комнату отдыха, которая находилась в хвостовой части самолета.

– Расскажи мне, Ангелина, что сказал тебе “Призрак?” Ты так напугалась, когда он что-то тебе сказал.

– Максим, пообещай мне, что ты не примешь все близко к сердцу!

– Конечно, милая! Что толкового может сказать вампир? От проклятых кровососов всегда только одни страдания и переживания.

– Он сказал, что дьяволица Лилит положила глаз на тебя. Она будет следить за тобой постоянно, Максим!

– Неужели ты думаешь, Ангелина, что я ее боюсь, или устрашусь дешевой угрозы дьявола? С нами Бог, дорогая!

– Мне нужно тебе еще рассказать об одном деле, Максим...

– Конечно, любимая, я весь слух и внимание!

Я не знала, как сказать любимому парню, что не он – отец моей дочери, а Эжен Шарлемань. К моему удивлению, охотник обнял меня и заглянул в глаза.

– Обещаю, моя Лина, что я приму все, что ты скажешь. Откройся мне и доверься.

– Помнишь, я тебе призналась, что у меня был первым мужчиной Эжен Жан Клод Шарлемань? – спросила я, отвернувшись от Максима к элюминатору.

– Я помню, Ангелина. Что еще ты хочешь мне открыть?

– Дело в том, что моя дочь – плод Эжена. Я пойму, если ты не примешь её, Максим.

Я ждала ответа. Минуты бежали, а Максим молчал. Я боялась повернуться лицом к охотнику, ожидая, что он посмотрит на меня осуждающе, или вообще разлюбит, но парень повернул меня к себе лицом и поднял мой подбородок.

– Я помню, Лина, ты открылась мне, рассказав чистосердечно,  что первым твоим мужчиной был Эжен, а я признался тебе, что вампиресса Ариадна сделала из меня любовную игрушку в Испании. Я готов принять твою дочь в свое сердце и воспитать, как родную. Для меня поступок Владимира Воронова – пример для подражания, любимая!

– Максим! – проговорила я и слезы потекли из моих глаз, а парень нагнулся и осушил их своими губами.

– Я не позволю тебе больше плакать, любовь моя! Ты стала моей жизнью, моей звездой и скоро мы поженимся.

– Я благодарю тебя, Максим. Тогда назови девочку, как сам захочешь.

– Я всегда мечтал, что если у меня будет дочь, назову ее Анной, а если мальчик – Алексеем, в честь святого митрополита Алексия, что лежит мощами в Елоховском соборе.

С одной стороны, я облегченно вздохнула, услышав, что мой возлюбленный хочет назвать дочь Анной, но с другой испугалась – не Лилит ли вложила ему на ум назвать ее так?

– Почему именно Анна? – спросила я.

– У моей прабабушки была мама, она жила при царе – мученике Николае Романовом, и говорят была святой жизни старица. Хочу и нашу дочь назвать этим именем.

– Хорошо, – ответила я.

По приезде домой от дочери Анны не отходила Антонина Михайловна, и как заботливая бабушка присматривала за внучкой. И как – то само собой получилось – я стала называть ее мамой. За ужином я обратилась к Антонине  Михайловне:

– Мама, мне кольцо маловато, что вы с отцом купили, отечность еще не прошла после родов. Как венчаться пойдем с Максимом?

– Тебе все равно еще сорок дней в церковь нельзя. После очищения повенчаетесь, а дней через десять после – окрестим Анну, – ответила женщина.

 – Мама, вы же знаете, что мне не очень хорошо в церкви.

– Ничего, дочка, пройдет эта дурнота когда-нибудь.
До дня венчания осталась неделя. Так как в Елоховском соборе мне каждый раз становилось плохо, меня рвало какой-то чернотой, и я теряла сознание, то решено было венчаться в часовне. Но сначала мне необходимо в первую очередь съездить в Сретенский монастырь, на могилку старца, схимонаха Михаила. Утром мы с Максимом поехали в монастырь. Когда я подошла к заветной могилке, слезы сами полились из глаз. Я опустилась на колени. Максим остался в стороне, не стал мне мешать.

– Дорогой отец Михаиил проговорила я, – снова пришла я к вам, под ваш покров и защиту. Прошу, научите меня, что мне нужно делать, как жить, во что верить?

Я рассказывала ему все случившееся со мною за последнее время, словно живому. Долго я плакала и вдруг сквозь слезы явно услышала тихий голос монаха, звучавшего, словно со стороны:

– Обратись к епископу, он поможет тебе, Ангелина …

На прощание я поклонилась до земли кресту на могиле схимонаха Михаила и поцеловала надгробие. Я успела вынуть пакет из кармана и меня тут же вырвало черной кровью. Ко мне на помощь подбежал встревоженный Максим, а потом подошел и священник, вышедший из храма.

– Я позову брата, отца Питирима, он у нас врач, – сказал батюшка.

Через пять минут подошел врач – иеромонах и осенил меня крестом.

– Девушку нужно на отчитку,– посоветовал доктор, – это болезнь духовная.

 Наше венчание отложили еще на две недели. Отец Николай, священник Елоховского собора, записал меня на прием к правящему епископу. Встреча назначена на четверг. Накануне у меня поднялась температура, все тело ломало так, что я не в состоянии была даже кормить мою дочь Анну. На следующий день Максим меня больную повез в епархию на прием к епископу. Нас встретил отец Николай, а секретарь владыки доложил о нашем приходе. Первым в кабинет архиерея вошел отец Николай и пробыл там минут двадцать, после чего пригласили и нас с Максимом. Седовласый владыка в рясе и панагии сидел за рабочим столом и что-то писал. Увидев нас, он медленно поднялся и подошел. Я склонила голову. Епископ благословил Максима, а мне на голову положил руку. Я опустилась на колени, ноги мои совершенно не слушались, меня затошнило, и снова случился приступ, какая-то неведомая сила сотрясала мое тело. Окропив меня святой водой, владыка подал мне руку, помог подняться с ковра. Стало немного легче.

– Отец Николай, веди больную в мою домовую церковь, мы помолимся о ней все вместе, – велел священнику архиерей.

Мы вошли в маленькую, уютную и необыкновенно красиво расписанную домовую церковь епископа. Владыка пошел облачаться в алтарь, а отец Николай приготовил тем временем книги, чашу с водой и все необходимое для молебна, на котором мне снова стало плохо. После водосвятного молебна владыка попросил батюшку и Максима подождать меня за дверью домовой церкви. «Помогло бы», – подумала я.

– Ничего, девочка, все будет хорошо, – прошептал отец Николай, успокаивая меня.– Владыка святой жизни человек, с детских лет в монастыре жил, со старцами общался, молитвенный. Ты крепко сама молись, дочка, верь в милосердие Божье, и все будет хорошо. Сила Божья-то в немощи и совершается.

– Расскажите мне все, что с вами произошло от самого рождения,– попросил  епископ, когда мы остались одни.

Я прониклась глубоким уважением к старому епископу, и слова повести – исповеди сами полились из моего сердца. С самого начала моего рассказа погода за окнами совершенно испортилась: настоящий ураган кружил вокруг храма: листья, песок, ветки бились о стекла, черные вороны кружили, каркая, словно стараясь перекричать мой голос. Молния и проливной дождь заглушали рассказ.

– Дьявол борется за вашу душу,– проговорил епископ, когда я, прервавшись от повествования,     вздрогнула от очередного порыва ветра и грома, – но вы не бойтесь! Сила Божья велика, и никакой дьявол не в силах вам сейчас помешать.

На протяжении четырех часов, пока длился мой рассказ, природная стихия бушевала, а в окне время от времени появлялась Лилит в своем красном плаще. Она зловеще смотрела на меня и от злобы шипела, не в силах войти в храм. Стекла гудели от напряжения и натиска песка, листьев и проливного дождя, казалось, что купол храма вот-вот расколется. По мере продвижения моей исповеди  к концу, меня несколько раз кидало в приступе на пол, изо рта слышался рык раненого зверя. После окончания повести, епископ подал мне руку и повел к аналою, словно Христос в Евангелии, поднявший от одра расслабленного. Ураган за окном не прекращался.

– Сильный враг,– произнес епископ,– но, слава Богу, что вы еще живы! Милость Божья, что пришли в храм, ища в Боге успокоения, желая избавиться от дьявола, который владеет вами. Слава Богу, что желание покаяния в вас не умерло, и Бог даровал вам шанс, молитвами схимонаха Михаила, начать новую жизнь. Никому Господь не желает погибели, но всем желает спастись и в разум истинный прийти.

После моего рассказа епископ открыл Евангелие и произнес:

– Сейчас я проведу чин отречения от сатаны, а вы должны будете произносить за мной слова.

Я утвердительно кивнула.
– Почто пришла еси ко Святей Православной церкви? – вопросил громко епископ.

– Научиться от нее Святой истинной вере, – ответила я, повторяя слова за владыкой громко, – и к ней присоединиться.

– Отрекаешься ли ты от сатаны и всех дел его?– снова громко спросил епископ.

– Отрекаюсь, владыка святый, от сатаны и всех дел его!– снова ответила я, произнося за архиереем  слова. – Христианкой быть хочу.

После этих слов за окном сильная молния пронзила, как мне показалось, всю вселенную – от востока до запада и сильный грохот раздался на небе, после чего разом все стихло. Выглянуло солнце, и птички защебетали.

Слезы облегчения и радости полились из моих глаз. Слезы благодарственные за исцеление и за то, что Бог принял меня в Свои отцовские объятья. Камень огромный свалился с души. Епископ возложил на мою голову раскрытое Евангелие и произнес:

– Нарекается тебе новое имя – Мария, в честь святой Марии, равноапостольной Магдалины, которую Христос исцелил от одержимости бесами. Милостивый Господь наш Иисус Христос и тебя да исцелит, Мария.

После этого епископ прочитал надо мной разрешительную молитву и велел на завтра причаститься. Владыка пригласил меня прийти в этот же храм, где он собирался утром служить литургию.

Через неделю в ближайшее воскресенье после моего воцерковления, покаяния и первого причастия нас с Максимом повенчал отец Николай в нашем любимом Елоховском Соборе. Батюшка благословил и ребенка окрестить. Владыка, узнав, что дьяволица Лилит нарекла имя моей дочери – Анна, велел по-другому назвать в крещении ребенка. Он сам совершил таинство и нарек мою дочь Вероникой, чтобы она верой побеждала дьявола.
Э П И Л О Г

Прошло пять лет со времени моего присоединения к Православной церкви. У нас с Максимом все хорошо. Первые месяцы все было не столь прекрасно и спокойно, как сейчас. Дело было во мне: по ночам мне снилась Лилит, она угрожала всеми адскими проклятиями за то, что я окрестила Анну. Мне снилось, что я лечу в мрачном тоннеле, и меня сопровождает звучание зловещей скрипки. Я в ужасе просыпалась, и меня успокаивал Максим. Первые полгода были для меня сущим адом на земле. Но вера моего мужа, сила любви и преданности наша друг другу победила адскую силу сатаны.

Через два года после появления на свет Вероники я родила мальчика, и мы назвали его в честь святителя московского и чудотворца Алексия. Моя дочь Вероника растет красавицей, умницей и здоровой девочкой. Я не знаю, что ждет мою дочь в будущем, но мы с Максимом будем стараться жить так, как велит нам Бог по заповедям в вере и благочестии, воспитывая с детства в наших детях глубокое почитание Христа. Веронике иногда снится Лилит, которая приходит во снах к девочке, но мы часто причащаем ее по воскресеньям и по большим праздникам. Месяц назад чудо свершилось над моей дочерью – ее перестала преследовать Лилит. Я понимаю,  что только таинства исповеди и причастия способны отогнать от человека злобу дьявола, в какой бы форме это зло не искушало нас. Живя на земле, мы учимся, набиваем шишки, взрослеем, мудреем. Человек, раз столкнувшись с силами зла, оккультными заблуждениями, после долгие годы будет вынужден бороться с дьяволом, искореняя из себя зло по крупицам. Молитвой, постом, исповедью и частым причащением возможно исцеление и очищение от дьявольской силы. Человек, столкнувшийся с сатаной, свободным, бессмертным стать не сможет. Сатана, подобно спруту, скручивает несчастного человека в своих объятиях и душит грехом. Зло обольщает человечество по-разному, обещая золото, удовольствия и всякую усладу для тела, но все это – ложь! Это так он желает усыпить бдительность человека ложными обещаниями жизни вечной, вечной молодости, красивой любви, когда мы смотрим, к примеру, фильмы о вампирах, оборотнях, полукровках. Мы готовы отдать свою душу сатане за краткий миг обладания таким существом, а там – что будет... В вечности нас будет поджидать он, дьявол, которого человек боготворил, и коим восхищался в образе Принца Ночи в своих мечтах. Сатана подобно пауку долго выжидает добычу, расставляя дьявольские силки всевозможного обольщения, затем медленно подкрадывается, пока глупая муха задремала и молниеносно   опутывает сетью, вонзая в добычу яд, и высасывает душу.  Я собственным опытом прошла этот путь до конца. Я, дочь чистокровных вампиров, наследница рода Эструк, заявляю, что дух сатаны, хоть раз завладевший телом, разумом, волей человека, не отпустит невредимой душу. Долгие месяцы, а то и годы предстоит кровавая битва со злом. И надо отдать кровь, чтобы принять Дух в этой борьбе.
Антонина Михайловна, Денис и отец уехали в Германию, у них своя жизнь. Это их свобода выбора, их жизнь. Денис совсем возмужал и выглядит на все восемнадцать лет. А недавно брат признался, что собрался  жениться. Не смотря на отличное состояния здоровья, отец все дела, документы, реквизиты и акции меховой фабрики передал Максиму. Дьяволица Лилит иногда проникает в мои сны, показывая мне Эжена. А сегодня моя девочка рассказала ужасную вещь, от чего я не нахожу себе покоя:

– Мама, ко мне ночью пришла тетя в красном плаще и сказала, что она моя прабабушка, ее зовут Лилит. Она угощала меня мороженым, красным соком, очень странным на вкус, и конфетами. Мама, кто она?

Вечером приехал с работы Максим, и я ему все рассказала. Мы пригласили домой отца Николая и он послужил молебен за младенца Веронику. Я все больше боюсь за мою дочь, но верю, что Бог мое дитя не оставит и защитит. И если надо будет сразиться за мою девочку с Лилит, я готова! Сила и молитва матери из ада ребенка своего вытащит. Но никогда Веронику я не отдам дьяволице Лилит. Девочка все больше становится похожа на Эжена Шарлеманя и этим надрывает мне сердце. Совсем недавно я поняла, что моя преданность и любовь к Эжену должна заключаться только в доброй памяти о нем, и в молитве за его душу.

Каждое воскресенье мы всей семьей бываем на архиерейских службах. Это наша жизнь и жизнь наших детей, духовная пища, необходимая человеку, чтобы плыть по морю житейскому, пока на закате дней земных мы не пристанем к берегу Вечности, которая может быть только со Христом. Вечность без Бога – ад вечный, где полчища бесов ждут души неготовые. Задача каждого человека принять Бога в свое сердце, слиться с Ним в таинствах Православной церкви. Только Он может дать нам Вечную Жизнь.