"Здравствуй, дорогая моя сестричка Ида!
Недавно получил письма от тебя и мамы. Конечно, очень им обрадовался.
На днях выписываюсь из госпиталя и возвращаюсь обратно в часть. Возможно, поеду воевать в Румынию. Там мы зададим им перцу, они нас ещё вспомнят!
Здесь в госпитале сфотографировался с другом, с которым вместе лежим уже два месяца, он тоже танкист. Сегодня высылаю тебе эту фотокарточку заказным письмом. Смотри и не поминай лихом!
Теперь немного о себе: я жив, здоров, чего и тебе желаю. Раны мои зажили, и сейчас всё идёт на поправку. Получаю 800 гр хлеба, а утром - белый хлеб с маслом, питание хорошее. Так что я немного поправился, ну, конечно, и вырос.
Я очень рад, что наконец-то дождался от тебя письма. Ведь прошло 6 месяцев, как не было никаких вестей.
Обо мне не беспокойся, смотри лучше за собой и не стоит из-за каждого письма расстраиваться.
Идочка, ты не отчаивайся, скоро мы победим и жди тогда меня, а пока надо громить врага до конца!
Ну всё, целую крепко, крепко
Твой брат Максим,
г. Рязань, 5 апреля 1944 г."
Девушка еще раз внимательно перечитала письмо брата и отложила его в сторону. Ида взяла в руки следующее письмо и с нетерпением принялась читать его.
"Ида, здравствуй, моя дорогая!
Столько лет прошло, и только сейчас мы можем получить первую весточку друг о друге!
Как вы жили всё это время? Наконец-то узнаю. Как ты, моя девочка? Как мама и брат, они по-прежнему на фронте? Ужасно скучаю за вами!
А ты знаешь, что наша армия уже выгнала этих извергов из Крыма?!
Такое счастье, а я до сих пор не могу поверить!!!
Со мной и детьми всё в порядке.
Целых четыре года мы жили под оккупацией, почта не работала. Мне совсем ничего не известно о муже. Одна надежда, что Борис писал тебе! Пришли мне, пожалуйста, адрес его войсковой части.
Идочка, мы столько всего пережили, этого не рассказать в одном письме! Голод был страшный.
Одну из квартир нашего двора заняли фашисты. К счастью, они нас не трогали. Немцы получали солдатские пайки, после их обедов оставалась какая-то пища. Мальчикам приходилось собирать эти объедки. Иногда, если повезёт, находили картофельную кожуру, я готовила из неё оладьи. Ездила на Украину, чаще всего в Мелитополь, на "менки", как мы это называли. Вязала тёплые вещи, меняла их на муку, крупы и другие продукты. Когда нитки закончились, стала менять на еду свои украшения. Их немного у меня, пришлось расстаться даже с обручальным кольцом. Плакала, ведь Боря подарил его мне перед свадьбой.
Однажды мне было так тяжело, что казалось всё, больше не выдержу! Но вдруг случайно по радио услышала стихи Ильи Сельвинского. Думаю, ты тоже знаешь об этом поэте. И эти, казалось бы, простые слова из приёмника словно вселили в меня новые силы и, главное, веру в то, что мы победим!
Я даже записала отрывки из них:
"Можно не слушать народных сказаний,
Не верить газетным столбцам,
Но я это видел. Своими глазами.
Понимаете? Видел. Сам...
...Нет! Об этом нельзя словами...
Тут надо рычать! Рыдать!
Семь тысяч расстрелянных в мерзлой яме,
Заржавленной, как руда...
...Об этом нельзя словами.
Огнем! Только огнем!"
Что бы ни происходило, я всегда пытаюсь найти хоть что-нибудь, чему можно порадоваться: снегу, дождю, весне, ломтику хлеба... Наконец тому, что мы до сих пор живы!
Высылаю тебе фотокарточку, где я с детьми. Нас узнать трудно - одни кости, обтянутые кожицей. Но сейчас уже начали немного поправляться, получаем продовольствие: заменитель маргарина, яичный порошок, тушенку и некоторые консервы.
Пиши мне обо всем, высылай свою карточку тоже, вспоминаем вас каждый день!
С горячим приветом
твоя тётя Валя и племянники
Обнимаем и целуем!
Симферополь, 16 мая, 1944 г."
Прочитав письмо тёти, Ида бережно сложила его.
Девушке было всего восемнадцать. Она работала на военном заводе и жила одна в Куйбышеве, до которого, к счастью, не добрались фашисты. Мать девушки служила военным врачом, старший брат Максим тоже воевал на фронте.
Ночью Максим, как обычно, заснул в окопе, плотно укутавшись солдатской шинелью. Парень проснулся в предрассветной тишине до восхода солнца. Сырое промозглое утро пронизывало тело холодным ознобом. Парень осмотрелся по сторонам и заметил, что его друг тоже не спит и о чём-то напряженно думает.
- Почему не спишь? - спросил Максим товарища.
- Моя жена с матерью собираются в эвакуацию в Киргизию. На днях получат разрешение. Пока доедут, пока их расселят... За это время нас могут куда-нибудь перебросить или поменять номер военной части. Как мы с ними найдемся тогда? У меня другой родни и нет. Даже не знаю, как быть...
Максим прекрасно знал, что многие мирные жители в спешке покидали города и деревни, осаждённые врагом, и отправлялись в эвакуацию. Садились в любые вагоны, даже товарные, без лежачих мест, где приходилось спать на голом холодном полу. Переполненные составы стремительно уносили пассажиров вдаль от родных мест. Точного конечного маршрута не знал никто. Путь был непредсказуемым и опасным: эшелон мог в любой момент попасть под бомбёжку или обстрел. Максима внезапно осенило.
- Не волнуйся! У меня сестра осталась в Куйбышеве. Поскорее отошли её адрес своей жене. Даже если у нас за время их переезда что-то поменяется, пусть присылает свой новый адрес моей сестрёнке.
Так адрес Иды попал к совершенно незнакомому фронтовику. Произошло так, что того бойца перебросили в другую дивизию, и только лишь благодаря Иде ему удалось восстановить переписку с близкими. После этого случая его боевые товарищи передавали имя Иды из уст в уста, а её адрес - из рук в руки, списывались с ней, оставляя координаты своих семей, чтобы она держала связь с ними.
Со временем Ида начала получать письма от военных, их жен и матерей, где они присылали ей свои новые адреса из эвакуации. С каждым днем корреспонденции становилось всё больше и больше. Девушка оказалось на редкость пунктуальной и завела себе нечто вроде каталога. В одну тетрадь она заносила адреса войсковых частей, а в другую - адреса семей военных. Вскоре эта деятельность Иды принесла свои плоды. Из разных уголков огромной страны приходили вести о том, что потерявшиеся семьи с её помощью находили друг друга. Очень часто Ида становилась единственным звеном, связующим сердца, которые разделяли километры.
Сегодня Ида пришла домой со смены, торопливо поужинала и, как обычно, принялась читать и разбирать многочисленные послания. Она не заметила, как стемнело, поэтому не задернула гардину, обрамлявшую оконный проём. Сиявшие на небе звёзды с любопытством заглядывали в окно, словно для того, чтобы украдкой, из-за плеча Иды, узнать последние новости из писем. Девушка почти потерялась среди гор писем, лежавших повсюду: на столах, подоконниках, в стопках на полу и на шкафах... В военные годы из-за нехватки конвертов и марок письма сворачивались треугольником и даже не запечатывались. Однако среди несметного количества треугольников иногда встречались привычные конверты. Так и сейчас, Ида поглядывала на белый прямоугольник, но всё никак не решалась раскрыть его. Ведь каждый знал, что именно в таких конвертах приходят самые печальные новости... Набравшись смелости, девушка взяла ножницы и, разрезав бумагу сбоку, вынула написанное на типографском бланке извещение, которое гласило:
"Конев Борис Владимирович, старший лейтенант, уроженец г. Симферополя, в бою за социалистическую родину, верный воинской присяге, пропал без вести 12 апреля 1944 г."
Эти слова прогремели как раскат грома. В памяти сразу же возникло лицо Бориса, высокого светловолосого мужчины со спокойными ясными глазами. Борис был мужем Валентины, тёти Иды, чье письмо она недавно читала.
"Пропал без вести..., - думала Ида, - значит ещё есть надежда. Хотя эта неизвестность порой пугает ещё больше... Но как я сообщу обо всём Вале? Они же с Борисом всегда жили душа в душу, я даже ни разу не видела, чтобы они спорили или ссорились".
Слёзы уже были готовы хлынуть из глаз девушки, когда внезапно раздался громкий и настойчивый стук в дверь.
Она побежала открывать. За порогом стояла соседка.
- Добрый вечер! - Ида жестом пригласила её войти в квартиру.
- Добрый! - ответила женщина. - Идочка, мои внуки сегодня в школе нашли эту тетрадку! - сказала она, перелистывая ветхие пожелтевшие страницы. - Я решила, что она тебе пригодится больше, чем кому либо!
- Это как нельзя кстати! - воскликнула девушка и потянулась за тетрадью. - У меня как раз почти закончилась бумага. Благодарю вас!
- Это тебя надо благодарить! Ты же наш Почтовый ангел, - с улыбкой произнесла соседка.
Ида засмеялась, едва сдерживая слёзы. Мысли о Борисе не покидали её ни на минуту.
- Интересно, я вот подумала, какие крылья должны быть у такого ангела? Наверное, тонкие, бумажные, исписанные синими чернилами?
Женщина улыбнулась.
- Хотя знаете, - сказала девушка, - иногда мне кажется, что я ничем не занимаюсь, кроме этих писем. Всё остальное - между прочим. Перед глазами одни лишь треугольники и конверты. Иногда боюсь потеряться среди этих геометрических фигур.
- И правда, голубушка, ты ничего не замечаешь вокруг, - ласково проговорила соседка, указывая на незашторенный оконный проём, обнажавший тёмное звёздное небо и жёлтые огни соседнего дома.
Ида подошла к окну и поспешно задёрнула занавес.
- А ты подумай о тех, ради кого ты это делаешь, - продолжила соседка. - Идочка, кстати, сегодня я могу помочь тебе. Внуки уже легли спать, а мне, наоборот, совсем не спится.
- Правда?! Буду очень признательна! Ведь сейчас очень многие возвращаются из эвакуации, но на месте их домов - руины. Селятся у своих родственников, а мне присылают свои новые адреса. Также и на фронте - номера военных частей постоянно меняются. У меня сейчас десятки писем с новыми адресами, которые нужно переслать солдатам и их семьям. Давайте напишем хотя бы несколько писем?
Соседка присела за стол, Ида вырвала несколько страниц из драгоценной тетради, и, они, макнув перья в чернильницы, принялись тщательно выводить слова на бумаге.
В 1951 году Иде исполнилось 25 лет. Она получила долгожданную путёвку в санаторий в Крым. Девушка отправила телеграмму тёте, где сообщила номер вагона и поезда, в котором собиралась ехать.
Когда Ида вышла на перрон симферопольского вокзала, она сразу заметила множество людей, шумно толпившихся у вагона. Некоторые держали в руках цветы. Но изумлению девушки не было предела, когда она узнала от тёти, что все эти люди ждали именно её! Все лица казались Иде незнакомыми. Пришедшие тоже видели девушку впервые, но хорошо знали её красивый и разборчивый почерк. Каждый из них спешил подойти к Иде, пожать ей руку и поблагодарить за полученное от неё письмо с самым дорогим, бесценным адресом близкого человека!