Глава 1. приглашение на танец

Леон Фейхт
«Милонга — танцевальная вечеринка с определенным этикетом, сложившимся в атмосфере клубов Буэнос-Айреса начала ХХ века. Музыка проигрывается небольшими блоками по три песни — тандами. Танго обычно танцуют в близком объятии, что позволяет танцорам хорошо чувствовать и понимать друг друга, свободно импровизировать и интерпретировать музыку.
Наиболее важным элементом этикета танго является приглашение. Кавалер не может просто подойти, протянуть руку или пригласить даму словами. Этикет требует, чтобы он сначала пригласил её взглядом. Если дама согласна, она выдерживает взгляд приглашающего и подтверждает согласие улыбкой или небольшим наклоном головы. После этого он может подойти, поздороваться, переброситься парой слов и открыто пригласить на танец. Слова произносятся только после заключения контракта глазами. Если даже обмен взглядами незаметен и молчалив, он должен быть достаточно понятен и однозначен. Кивок головы означает согласие, отведенный взгляд — отказ. Даме, которая хочет, чтобы ее пригласили, надо заранее надеть танцевальные туфли. Шансы на приглашение значительно возрастут, если одежда подчеркнет изысканные формы и талию: черные брюки с широким низом, шелковая блуза или вечернее платье, приспособленное для танцев».
ВСТРЕЧА

Знаешь, Рыж, эта история дорого мне обошлась — я потеряла брата. Ещё раз? Умеешь же ты задать неудобный вопрос… Нет, я и сама его себе все чаще задаю — и каждый раз удивляюсь постоянству ответа. Нет, не сомневаюсь.
Да, я бы снова рухнула в этот омут, просто чтобы знать, что существует на свете это парение, нарастающее с каждой минутой обретение крыльев, единение вселенной и наполнение смыслом и наслаждением таких обычных солнечных и дождливых дней. Это плавное, непрерывное прорастание друг в друга, сплетение нервных систем и сообщающихся кровеносных сосудов до состояния, когда твой рот легко и естественно выдыхает то, что промелькнуло в не твоей голове. Так цикада, медленно вылезая из шкуры, замерев в своей новорожденной наготе на несколько минут, на глазах выращивает крылья, стройнеет и из неуклюжего сосредоточенного броненосца становится гибкой и самодостаточной зеленой сволочью, способной вымотать душу истошным стрекотом днями напролет или изгрызть в хлам молочно-зеленую поросль, взлелеянную шершавыми деревенскими руками.
А потом так же естественно и прочно, как расходятся в режущей синеве итальянского неба сухие локти олив, разрастись и расстаться, повернувшись каждый под свой ветер и чувствуя единый ствол разве что кончиками огрубелых пяток. Твердо нацелиться в разные созвездия, такие четкие и близкие этими пряными прозрачными ночами, перестилающими в воздухе слой за слоем летучие тимьян и лаванду, душный аромат прелой скошенной травы и волны липких от жары цветочных соков. Не трепеща и не дрожа под иссушающими ветрами, пересыпанными свистящими руладами кузнечиков, не сомневаясь и не меняя выбранного направления.
****