Мы покончили с вечными командировками и поселились в родительском доме, подремонтировали его, я срубил новую баню… Родились сыновья. Наверное, это было самое счастливое время. Угловатая, нескладная девчонка, бледненькая, почти прозрачная после родов, вдруг, буквально за какие-то недели, стала изящной, пропорционально сложённой, женщиной. Заботливая мать, она, вопреки распространённым стереотипам, не растворилась в детях и не превратилась в квочку. Впервые увидев, как я, в метельное ненастье, несу на помывку в баню совершенно голых мальчишек, она напряглась, но промолчала. Потом, убедившись, что ванночка стоит в зоне комфортной для малышей температуры, что, помытых, кутаю их в тёплое, чтобы не просквозило ненароком на обратном пути, она успокоилась и в дальнейшем воспринимала такие вещи, как что-то само собой разумеющееся. Действительно, мужским воспитанием занимается мужчина - что может быть естественнее? Она сразу определяла и распределяла зоны ответственности, в дальнейшем уже не надоедая контролем и лишней опекой, сосредоточиваясь на своих вопросах и зонах.
А знакомые кто удивлялся, кто ужасался, увидев случайно, как два голеньких карапуза в трескучий мороз маршируют по снегу к бане, а старший из них ещё и распевает во всё горло песенку про кентавров из художественного фильма «Чародеи» - «…Гидабры, гидабры, куда зе вы делись, куда?».
Внешние для семьи обстоятельства складывались не столь радужно. Павловская реформа обнулила почти все накопления прошлых лет, зато с самого верха нам пообещали к двухтысячному году отдельную квартиру и даже поставили в городскую очередь на улучшение жилищных условий.
А потом «перестройка» вошла в свою ураганную фазу… Умирала промышленность, закрывались предприятия, рушились уклады, началась безработица… Я крутился на двух работах, делал что мог, но этого было недостаточно для того, чтобы обеспечить семье хотя бы минимально приемлемое существование и я заморожено ждал, когда она махнёт на всё рукой, заберёт детей и уедет в свой Нижний, где ей всегда были рады. Что ещё мне оставалось? При наших законах, мужчина в такой ситуации совершенно беззащитен и бесправен. А она нашла работу и устроилась швеёй-мотористкой - там приходилось целыми днями, не разгибаясь, сидеть за машинкой, зато регулярно платили хоть какие-то деньги. Дети пошли в садик, потом в школу, потом в одной из лабораторий понадобился квалифицированный химик-аналитик и она смогла вернуться к своей специальности. Оборонка тоже задышала, появились новые заказы и мы смогли ненадолго перевести дух.
В одну из зим погода менялась совершенно лихорадочно и старая проводка не выдерживала резких перепадов температуры. Дом загорелся в 3 часа ночи, мы каким-то чудом проснулись и уцелели. Дул сильный ветер, мело и пожарные машины увязли в снегу на параллельной улице, в паре сотен метров, а когда, наконец, они пробились, тушить было уже поздно. Пожары тогда уничтожили в окрестностях очень много жилья, были и человеческие жертвы.
Мы выжили, но от родительского дома остался один обгорелый фундамент.
Страховые договоры наша агентесса составляла таким образом, что и взносы собирала до копеечки, и платить по части страховых случаев агентству не приходилось. Такой случай выпал и нам. Наверное, она была хорошая сотрудница и, возможно, даже получила от своих работодателей отдельную премию. Я её не виню - в новой реальности надо было всё проверять самим, а не вестись на сладенькие манеры и мягкие, успокаивающие разговоры различных прохвостов.
Как бы то ни было, начинать пришлось с нуля. Спасибо её родителям, которые в самый трудный период взяли на себя заботу о внуках, спасибо соседям, собравшим кто сколько мог, спасибо другу, бесплатно решившему на первое время наш жилищный вопрос, спасибо волостной управе, выправившей разрешение на восстановление дома и выписавшей для этого лес на корню, спасибо поддержавшим и приодевшим нас сослуживцам, спасибо всем, кто тогда помог выстоять…
А, самое главное, спасибо ей, не раздумывая впрягшейся в это каторжное мероприятие. Потому, что если бы она тогда дрогнула, всё сразу потеряло бы смысл и не помогли бы ни друзья, ни соседи, ни сослуживцы…
Немного придя в себя, я стал заготавливать стройматериалы - негоже детям расти в чужих домах да коммуналках. Постепенно стало ясно, что процесс этот напоминает весёлое состязание - кто быстрей? Я соберу необходимый минимум, позволяющий начинать стройку, или кто-то неведомый всё растащит?
Этот неведомый явно лидировал.
Вскоре стало известно, что на пожарище, где я пытался складировать материалы, часто крутятся цыгане. Я подошёл к шумной компании этих ребят, постоянно отдыхавшей непонятно от чего на скамейке возле станции, и попробовал поговорить с ними по-человечески. Пытался объяснить - люди в беде, на счету каждая копейка, нельзя же добивать - а в ответ услышал -«Да-да, конечно, мы понимаем, такое горе, дети маленькие, жить негде…» - Слова свои солировавший там оболтус лет двадцати сопровождал шутовскими гримасами и ужимками, а его соплеменники реагировали весёлым хохотом на самые смешные, по их мнению, обороты. Ну и что с ними делать? Отмудохать? Так, вроде, не за что. Не пойман - не вор, а что веселятся своеобразно, так Бог им судья.
Оснований нападать на них, как будто, не было, сидеть сутками в засаде некогда, но и работать на прокорм паразитов я не собирался. На милицию надеяться тоже не приходилось - нереально держать у меня на пепелище постоянный наряд. К тому же, незадолго до того сосед Володя, выведенный из терпения регулярными набегами каких-то злодеев на его домик, куда сам он приезжал только на выходные, разжился родамином и устроил незваным гостям ловушку. Убедившись по следам, что визитёры перемазались и надёжно замаркированы, он провёл собственное следствие, выяснил координаты своих обидчиков и заявился со всем этим в милицию. Там его сначала вволю помариновали - то машины не было, то все на выезде, то ещё что-то, а когда, наконец, добрались до места, оказалось, что помеченных родамином там нет. Милиционеры извинились и уехали, но Володя рассказывал, что успел заметить странное обстоятельство - весь этот гадюшник пребывал в самом антисанитарном состоянии, и только руки несостоявшихся подозреваемых блистали младенческой чистотой. Видимо, протекло,- решил он - а потом нашлись консультанты и реагенты, необходимые для отмывания изобличающих пятен.
Поразмыслив, я пришёл к выводу, что для такого случая лучше всего подходит старое средство, понижающее активность противника - минный синдром. Чисто оборонительный приём - не ходи куда не приглашали и живи спокойно, а пренебрёг и пошёл - пеняй на себя. Способ эффективный и простой в исполнении, однако здорово осложнённый текущей ситуацией.
Взрывчатки прошлая война оставила в наших местах более чем достаточно, с этим у нас никогда не было никаких проблем, но вот обстановка в стране к баловству не располагала. За какой-нибудь паршивый детонатор, о котором в былые годы и речи бы не шло, запросто могли нарисовать серьёзную статью. Это не басаевых по горам ловить, тут можно было без труда жирную галочку поставить в престижной графе «антитеррористическая работа». А что, террор - это, по сути, запугивание мирного населения. Налицо запугивание мирного, безоружного ворья? Безусловно. Да ещё путём установки взрывных заграждений, то есть методами формально общеопасными и недопустимыми в мирной жизни. С другой стороны, мне-то что было делать? Как защитить балансирующую на грани нищеты семью?
Действовать следовало крайне осторожно, ничего даже отдалённо криминального в системе не применять. Всё покупное, из аптеки, а ещё лучше, если из магазина детских игрушек - хлопушки, петарды - или сера со спичечных головок… В принципе, решаемо - зря, что ли, нас в студенческие годы мучили химией по восемь часов четыре - пять дней в неделю? Конечно, если просчитаться и травмировать незваного гостя сверхнормативно, то и за новогоднюю хлопушку полной мерой накрутят - значит, не ошибайся, думай головой.
Отремонтировав повреждённый пожарными забор, чтобы исключить случайные визиты, подготовив и установив заграждения, я зашел к жившей поблизости цыганке. Предупредил, что набеги её единоплеменников меня утомили, что я принял свои меры и если кому-нибудь из них что-нибудь оторвёт, то пусть пеняют на себя. С обычным в таких случаях у цыган артистическим надрывом, меня стали уверять, что они ни при чём, но я попросил не голосить, а просто передать сказанное мной по цыганскому телеграфу. Такую манеру общения эта матрона понимала и пообещала всё сделать правильно. Можно было не сомневаться, что в самое ближайшее время сообщение дойдёт до всех адресатов, ну а если кому-то не захочется поверить в наступившие перемены, я не виноват.
Некоторое время после этого на участке иногда бывало шумновато, но очень скоро эксцессы прекратились и появилась возможность спокойно подготовиться к стройке. Надёжность системы иллюстрирует один из последних случаев срабатывания, когда возле потревоженного замыкателя обнаружилась пластиковая сумка-«майка» с маковой соломкой. Мы люди небогатые, но чужого нам не надо - я повесил находку на сучок, таким образом, чтобы её можно было зацепить не заходя на участок, но никто не явился за своим имуществом, содержимое так и сгнило бесхозным.
Говорят, самое страшное древнекитайское проклятие - «Чтоб вам жить в интересные времена!» Сами китайцы, впрочем, авторство не подтверждают, но мрачный смысл афоризма от этого не меняется. Современный отечественный эквивалент - пожелание «Чтоб ты вечно жил при перестройке!». Горький опыт, народная мудрость…
Днём я тогда инженерствовал в одной из лабораторий серьёзного института, предметно отметившегося в создании ряда специфических изделий - от скорострельного авиационного оружия и танка Т-34 до новейших моделей подводных ракетоносцев, а ночами, по договору, охранял территорию предприятия. Смутные времена всегда поднимают на поверхность много мусора, незаметного при спокойном течении исторических процессов, так что охранять было от кого. И было что - со времён проклятого застоя на складах института оставались солидные запасы металла, закупленные для выполнения множества отменённых перестройкой работ и заказов.
Однажды контролёр нашей смены засекла какую-то ненормальную активность в районе одного из складов. Мы присмотрелись, прокачали ситуацию - и устроили засаду. Побегали, постреляли - и захватили запряжённую лошадью телегу, до предела загруженную титановыми заготовками. Никого из сопровождавших груз взять не удалось - были сумерки, маршрут пролегал в окружающих предприятие густых хвойных посадках, всё произошло быстро, экспромтом, нас, мужчин, в смене было только двое, а женщины в захвате, естественно, не участвовали. Приехавший на вызов милицейский капитан только что не приплясывал от восторга - цыган, хозяин телеги и лошади, давно был на заметке, но никак не удавалось доказать его причастность к многочисленным аферам.
- Теперь не отмажется! - ликовал милиционер. - Доказухи выше головы! И титана на несколько миллионов - он у меня поедет, наконец, тайгу лобзиком пилить!
Довольно долго ситуация не менялась - мирно паслась на охраняемой территории научно-производственного комплекса лошадь, телега, прогибаясь под тяжестью металла, стояла перед караульным помещением, только милиционер, изредка посещавший нас для уточнения деталей происшествия, выглядел уже не так бодро. Потом пропала лошадь.
- Куда делась?
- Цыган забрал.
Ещё через несколько дней не стало и телеги.
- А телега где?
- Цыгану отдали.
- Титан-то хоть с неё сбросили?
- А чёрт их знает. Я не смотрел - с подчёркнутым безразличием ответил начкар Пётр.
Вроде бы, грех было жаловаться - отличившихся, в том числе нас с Петром, премировали в размере месячного оклада, только ныла душа от сознания, что у вороватого цыгана крыша теперь круче, чем у одного из головных российских НИИ. Тошно становилось от этой новоявленной готики …
Вокруг Ленинграда, в пригородных населённых пунктах, цыгане стали особенно активно концентрироваться в послевоенные годы. Кое-кто работал стропалем, плотником - к таким всегда относились ровно, в зависимости от их личных качеств и профессиональных умений, ничем не выделяя среди представителей прочих этносов - финнов, украинцев, белорусов, татар, которых в наших краях хватало. Помню, однажды был весьма удивлён, услышав шутливое обращение к егерю, которого знал к тому времени уже лет десять - «цыганская твоя душа!». Каким-то образом я за годы не отметил для себя его этническую принадлежность, хотя, казалось бы, всё лежало на виду. Ну, лошадь у него - так в лесу это самый подходящий транспорт. Ну, детей пятеро - так телевизоров, когда закладывалась эта бригада, ещё мало было, скучали люди по вечерам. Ну, смуглый, черноволосый - так и я на скандинава не похож - видимо, прабабушка-гречанка наложила на облик такой загадочный отпечаток, что доморощенные этнографы кем только ни считали, от поляка до чеченца - хотя, по-моему, не часто встречаются чеченцы ростом метр девяносто… Но всё это проявления платонической, так сказать, любознательности, а в практическом плане этническое происхождение у нас никого особо не заботило - не плутуешь, не подличаешь, работаешь честно, дело знаешь - значит, наш человек, и неважно какой у тебя цвет волос и разрез глаз.
Наверное, такой подход - одна из исторически сложившихся фундаментальных основ загадочной для чужеземцев русской души. Но и не замечать очевидных вещей мы тоже не можем, как со всех сторон ни стараются привить нам именно такое отношение к любым проявлениям национальных особенностей и проблем.
Люди – существа общественные, нам свойственно формировать разного рода сообщества. При всех изменениях текущей ситуации, социальных достижениях и технических новинках, многие ключевые принципы, по которым объединяются в такие группы, имеют постоянные причины, определяемые как биологической природой человека, психофизиологией, так и сформировавшимися исторически привычками. Значительная часть таких стереотипов имеет явно выраженные национальные, этнические особенности и для понимания этого обстоятельства весьма полезно было бы читать труды таких самобытных русских мыслителей, как задвинутый Лев Николаевич Гумилёв и на десятилетия вычеркнутый из нашего общенационального сознания Иван Лукьянович Солоневич.
Когда-то отец, помнивший ещё НЭП и переход к социализму, рассказывал мне о китайцах, что после революции, повоевав за красных, частично осели на территориях взорванной Российской империи. Позже, уже в зрелом возрасте, столкнувшись с проявлениями китайской активности на нашей земле, я был удивлён, насколько всё это, вкупе с описаниями чайна таунов в самых разных странах мира, напоминало отцовские рассказы. Несмотря на то, что за прошедшие годы в наших странах изменилось практически всё - общественно-экономическая формация, технический уровень, руководство, идеология и т.д. и т.п.
Немцы регулярно объединялись для очередного грабительского похода - но после победы и дележа добычи военачальники обрубались в собственных баронствах и гребли под себя – автоматически возникало лоскутное одеяло, и начиналась баронская вольница, война всех против всех. Единой империи германской нации, по сути, не было никогда, а их «тысячелетний рейх», залив весь Старый Свет кровью, продержался лишь двенадцать лет.
Польское слово «гонор» (честь, гордость) не случайно обрело в русском языке насмешливую окраску. Шляхта имела самые широкие права, вплоть до права на мятеж, что наложило на королевскую власть такие ограничения, которые фактически превращали монархию в своеобразную «дворянскую демократию». В итоге Польша была навсегда выбита из соревнование за лидерство в Европе вертикально организованной Россией, которую испокон веков считала дикой, варварской и порывалась переучить на свой, правильный, манер. И сегодня ещё Польша никак не может простить России, что мы сделали с ними то, что они столетиями пыталась сделать с нами…
Присмотревшись в историческом аспекте к действиям испанцев, турок или англичан, мы обязательно отметим постоянство алгоритмов, по которым из века в век жили эти народы, их принципы распознавания «свои - чужие» и различия в отношении к представителям этих категорий. Есть такие веками неизменные особенности и у русских.
У нас инстинкт государственности - основа основ национального характера. Про нас говорят много разного - и ленивые мы, в отличие от китайцев, и недисциплинированные, в отличие от немцев, и непрактичные, и нецивилизованные, и всё-то у нас не так, и ни к чему-то мы не способны… Может быть, может быть…
А, возможно, причина такого широкого всеобщего непонимания кроется в том, что мы испокон веков действуем иначе, чем большинство других народов, когда-либо существовавших в истории. В отличие от этого большинства, мы инстинктивно решаем многие свои вопросы через создание устойчивого государства. Где не надо день и ночь пахать за горсточку риса, как китайцу, экономить каждый пфенниг, периодически учиняя очередной «drang nach…», как немцу, и, как мы все знаем кому, устраивать по всему миру бучу за бучей, чтобы и дальше жировать за счёт ограбления других стран и народов, раз за разом сбрасывая на них разорительные последствия своих собственных непомерных аппетитов, просчётов, кризисов и дефолтов. Тысячелетний исторический опыт на уровне инстинкта убедил народ наш, что рациональнее напрячь силы и выстроить сильное государство, способное защитить своих граждан от главных опасностей и угроз, чем пытаться украсть столько, чтобы хватило на самостоятельную защиту своих частных интересов и прав. Почему обязательно украсть? Потому, что от трудов праведных не наживёшь палат каменных - ещё одна народная мудрость, исторически засевшая у нас в подкорке. У нас, русских, своеобразный тип мышления, другой образ жизни, что и позволило нам создать своё уникальное государство, единственное на сегодняшний день древнее, самодостаточное и непаразитическое государство в мире. Такая наша особенность как минимум имеет свои преимущества, что убедительно подтверждается, если вспомнить - это не мы раз за разом и век за веком лезли с оружием в их «цивилизованный мир», а они к нам.
Говоря сжато, наш, русский подход - это попытаться из каждого сделать соратника. «Давай огородим, построим, распашем, посеем - и будем пользоваться. Поможешь мне, вместе скорее управимся, а там и отдача пойдёт, на всех хватит!».
Есть и другие устойчивые подходы.
«Десяток железных топоров, бочонок огненной воды вождю, и пусть поставит крестик под договором…»
«Поменяю им рулевых - и поплывут куда мне надо!»
«Запугаю, кто не испугается, убью - и пусть все на меня пашут…»
Обычный для цыган подход не так воинственно агрессивен - «Вон вокруг сколько всего - тащи не хочу… А кончится - найдём другое богатое место…»
Помню, в разгар перестройки, в самый трагичный для русского человека её период, когда всё рушилось, растаскивались усилиями поколений созданные народные накопления и казалось, что конца этому не будет, знакомый цыган радовался: - «Хорошие времена! У меня зубы давно золотые, теперь такие и лошадям своим поставлю!». А на вопрос, что они теми золотыми зубами жевать собираются потом, когда всё будет разграблено, оптимистично успокаивал: - «Не бери в голову, образуется как-нибудь. Ещё никогда не было, чтобы не было никак».
Это даже не подход квартиранта - квартирант хотя бы платит за снимаемую жилплощадь, а тут квартирант претендует, чтобы его ещё и кормили за то, что почтил своим присутствием, а если хозяин вдруг заболеет и ослабнет, не почитает за грех выдернуть из-под головы своего кормильца последнюю подушку.
Цыгане считают, что всякая обязательность и любая чужая организация им ни к чему, искренне не понимают самого этого понятия и видят в нём исключительно обузу. Это одна из определяющих особенностей веками неизменной цыганской доминанты, о которую разбиваются все попытки адаптировать их к нормальному сосуществованию в одном государстве с другими народами. Красочное описание такой попытки, имевшей место у нас ещё в двадцатые годы, можно найти у И.Л.Солоневича («Дух народа»)
С целью реабилитации и развития угнетённых проклятым царизмом наций, в Москве был создан Центральный Совет Цыганского Национального Меньшинства. Организации предоставили просторную резиденцию, оборудование, штат шофёров, секретарш, машинисток и уборщиц. Руководящими работниками стали цыгане. Сохраняя видимость обычного советского учреждения с грандиозными политическими задачами и кипучей деятельностью, по сути этот Центральный Совет в кратчайшие сроки превратился в кабак, совещания - в гулянки с песнями, плясками и употреблением напитков, а по весне руководство за одну ночь распродало картины, пишущие машинки, арифмометры, срезало кожу с диванов и отправилось кочевать, гадать и воровать, оставив в резиденции полный разгром и собрания сочинений классиков передовой революционной мысли. Даже ОГПУ одумалось, плюнуло на затею и не стало отлавливать этот сбежавший табор.
Цыгане - народ, начисто лишённый государственного инстинкта. Они используют удобства, создаваемые государствами других народов, не задумываясь о причинах, источниках и цене их возникновения. В катастрофических условиях они не прочь прильнуть к сильному народу, воспользоваться его защитой, но чуть только минует беда, отворачиваются и идут своей дорогой, распевая и приплясывая, не испытывая благодарности, воспринимая кошмары прошлого как деталь пейзажа. Им и в голову не приходит принимать на себя какие-то моральные обязательства, хранить какую-то благодарность к спасшему их народу, уважение к созданному этим народом государству - пронесло в этот раз, как-нибудь пронесёт и в следующий…
В чём-то мы с ними похожи. Как русский человек это не просто «россиянин» - уроженец, житель, формальный носитель гражданства России, так и настоящим цыганом, «ромом», считается не обязательно этнический цыган, но непременно социально зрелый человек, преданный цыганскому сообществу и проникнутый истинно цыганским духом - «романыпэ». Другими словами, как «русскость», так и «цыганскость» - это больше мировоззрение, чем кровь.
Только вот главные стержни наших национальных доминант, те определяющие наборы ключевых правил и представлений, которые делают нас либо русскими, либо цыганами, различны. Эти представления не просто полярны - они антагонистичны.
Если русские – это народ-созидатель, народ-изобретатель, народ-труженик, то цыгане – это испокон веку народ-приживал. Специально для таких заявлений в уголовном кодексе нашей страны предусмотрена отдельная статья. Нет плохих народов - убеждают нас. Есть плохие люди. Думаю, это неправильно. Уверен, что каждый человек может быть хорош и полезен, будучи поставлен на соответствующее его личным особенностям место. Плохих людей тоже нет - есть недостаточно совершенные социальные системы, неспособные обеспечить каждому своему члену соответствующую роль, поставить его на место, где соотношение контроля за его действиями и меры предоставленной ему свободы выбора будет соответствовать степени его интеллектуальной и нравственной зрелости - и где он станет полезен обществу. Системы, дающие возможность разного рода потенциальным паразитам реализоваться - табуниться, обосабливаться, сплачиваться, налаживать всякие противозаконные промыслы, обставляться прикормленными адвокатами, создавать антисистемы - ныне ОПГ, организованные преступные группировки - и жить за счёт честных тружеников.
Однако, вернёмся к цыганам. Думаю, любой трудящийся человек, достаточно плотно контактировавший с ними напрямую, знающий их не по опереткам и водевилям, согласится со мной. Готов пересмотреть свою позицию, если кто-нибудь убедительно покажет мне, что конкретно создал этот народ за всю свою историю. Не одиночки, встроившиеся в системы других народов и принявшие – добровольно или вынужденно – правила этих систем. Цыгане, как общность, как народ, что создали? Не спели, не сплясали за хорошую оплату на потребу отдыхающему труженику – создали. Спроектировали. Рассчитали. Построили. Не будем про государство – город. Завод. Плотину. Хотя охотно устремляются в благоустроенные города, пользуются продукцией заводов, обогреваются и освещаются электричеством, полученным с помощью тех плотин, которое воруют с таким размахом, что энергогенерирующие организации уже вынуждены устанавливать на каждом столбе отдельный счётчик…
Характерная общая черта цыган - отсутствие привычки к систематическому труду и активное нежелание приобретать её, непонимание обязательности такой привычки для выживания в современном мире.
В их системе это считается проявлением гордого, независимого и свободолюбивого цыганского духа. В нашей системе ценностей такой подход воспринимается иначе.
Сосуществование групп с различным менталитетом в общем государстве - ситуация вполне обычная, хотя и сложная, нередко болезненная.
Возникающие при этом конфликты можно регулировать различными путями и с разной степенью жёсткости. Страны, считающие себя, в отличие от нас, цивилизованными, в своём многовековом поиске путей обеспечения социального единства, без которого невозможно существование народов, перепробовали разные модели урегулирования этнических, культурных, религиозных и прочих противоречий. Регулировали по немецкому образцу, регулировали по британскому, по американскому, а в конце двадцатого века, неудовлетворённые результатами, ударились в мультикультурализм и толерантность. Сегодня, через пару десятилетий, эффект - в соцсетях, а нередко и «в каждом телевизоре страны».
В Стокгольме уличные беспорядки, погромы, пожары - поводом стала попытка полицейских задержать иммигранта, находящегося в розыске… Недовольные переселенцы в отместку стали жечь автомобили…
В Швеции групповое изнасилование шведки арабами, выложено в прямой эфир самими насиловавшими иммигрантами…
В Берлинском метро иммигрант пинком сбивает вниз проходящую по лестнице молодую немку, несколько его соотечественников с одобрительным интересом наблюдают, потом расходятся, не пытаясь помочь пострадавшей…
Всматриваясь в поток новостей, отражающий взаимоотношения пришлых с коренными европейцами, понимаешь вдруг – да ведь это ЧУЖИЕ! Чужие в кинематографическом понимании слова – инопланетяне, существа, абсолютно чуждые нашим критериям добра и зла, не принимающие на себя никаких моральных обязательств, вообще стоящие вне нашей системы нравственных понятий…
Погромы теперь и в Лондоне, а в Париже бунтующая толпа уже стреляет по полицейскому оцеплению из дробовиков. Скорая развозит раненых по больницам, а мэр, заикаясь, оправдывается и поспешно сдаёт полицию, чуть ли не возлагая на неё вину за все эти непотребства.
Официальная реакция европейских властей психически здоровому человеку непонятна - канцлер Германии, словно не замечая обостряющихся проблем, клянётся в любви немцев к приезжим и приглашает в страну новых мигрантов. Мэр Кёльна, дама, после новогодних бесчинств иммигрантов винит во всём пострадавших местных женщин, рекомендует им вести себя скромнее и держаться от «гостей» подальше - тогда, может быть, и не изнасилуют… А одна немка даже попросила прощения у своих насильников… Видимо, за то, что вырывалась, визжала и чуть не поломала гостям города пикантное удовольствие…
Потом на улицы выходят толпы возмущённых немцев - и власти, объявив их фашистами, задействуют полицию и водомёты. Только через десять дней массового протеста законопослушных граждан, взбешённых потворством беспределу, мэр извинилась перед избирателями. Полиции, которой раньше было предписано сидеть смирно, скомандовали разобраться – и задним числом, по записям камер видеонаблюдения, удалось выявить личности шестнадцати нападавших. На пять сотен заявлений от пострадавших женщин.
Через некоторое время, под давлением общественного мнения и в предвидении скорых выборов, подкорректировала свою позицию и госпожа канцлер. Что-то, однако, сдаётся мне, такое трогательное единение трудящихся масс и правительства продлится недолго. Аккурат до окончания выборов. Слишком уж упорно и последовательно приучают цивилизованных европейцев к толерантности, трактуя её как готовность вытерпеть то, что терпеть невозможно и противоестественно.
Причины тому могут быть разные - вероятно, Европа пытается не допустить крушения официальных основополагающих идеалов, способного привести к развалу единой надгосударственной структуры, с большими трудностями и затратами созданной для противодействия вызовам времени.
Вероятно, так надеются противостоять собственной депопуляции – хотя, на мой взгляд, сомнительно, что в данном случае можно компенсировать количеством качество. Будет ли польза от того, что страна окажется заполнена многочисленными молодыми и активными, людьми, настроенными не созидать, а жить на пособия, не имеющими исторической связи с её куль турой, лишёнными ответственности перед коренным населением, без привычки к систематическому труду и не желающими такую привычку обретать?
А вероятно, власти, преследуя какие-то свои частные цели, противоречащие интересам их народов, стремятся лишить эти народы реального понимания ситуации - значит, и возможности эффективно вмешаться в управление ею, разумно и взвешенно отстаивать свои подлинные интересы и права.
Честно сказать, меня мало трогают эти проблемы цивилизованных европейских стран - не потому, что всё это где-то далеко, а потому, что поделом. Заслуженно и справедливо. Много веков они строили своё благополучие на разрушении чужих культур и ограблении других народов, обставляя этот процесс как продвижение цивилизации, помощь культурных отсталым и полудиким. Теперь, когда «облагодетельствованные» предъявляют права на комфорт и благополучие в их «городах солнца», просто пришла пора платить по старым счетам. Касается это нас, русских? Да никаким боком. Если «цивилизованные народы», присоединив к своим империям очередных «дикарей» сразу начинали их в той или иной форме грабить, то мы начинали строить, учить, лечить, проливать русскую кровь, защищая новых граждан империи от их извечных врагов. «Русские варвары врывались в кишлаки, аулы, стойбища, оставляя после себя города, библиотеки, университеты и театры. И как-то так получалось, что все угнетённые ими народы имели те же права, что и «проклятые оккупанты». А зачастую и значительно большие права…
Россия не ограбила и не уничтожила ни одного народа, по разным причинам принятого под свою руку. Все эти народы под «русским гнётом» развивались, множились и богатели - именно за счёт имперского мировоззрения русских, нашей готовности поступиться собственными сиюминутными удобствами, взять на себя главные труды и тяготы, ради создания общего многоукладного государства. Где каждому будет своё место, соответствующее его реальным правам, возможностям, нраву и традициям, где каждый сможет приложить свои задатки и навыки на пользу общему делу. И потом, когда эти распропагандированные «младшие братья» изъявили желание жить самостоятельно, мы им отдали всё, что требовали - общие заводы, общий рыболовный флот, даже многие земли, не ими освоенные и коммуникации, не ими построенные… Владейте, живите без империи, своим домом, своим умом - и будьте счастливы! Только вот что-то не живётся им легко и сладко, как по-девичьи мечталось бессонными ночами… Как оказалось, в современном мире практически невозможно выжить своим маленьким хуторком - и реальности жизни всё более явно втягивают их в периферию других империй, где совсем другие, эгоистичные и беспощадные, законы взаимоотношений, не оставляющие шансов таким вот «маленьким, но исключительно гордым»… Ну что же, их выбор…
А мы, впервые за десятилетия и даже века, потребовали для себя - нет, не привилегий, которые никогда русских не привлекали - потребовали равноправия. Это, похоже, многих в мире озадачивает и бесит.
Непонятна политика наших внутренних СМИ, временами выступающих так, будто вокруг всё ещё двадцатые годы двадцатого века и свежи заявления революционных вождей, что «русские должны искусственно себя поставить в положение более низкое по сравнению с другими, чтобы искупить свою вину перед угнетенными народами». Век искупали какую-то мифическую вину перед мифическими угнетёнными и заодно перед всем миром - нас что, отдали в вечное рабство абсолютно всем?
Недавно в одном из политических телешоу на Первом канале ведущий рассказал о реальном случае в электричке. В вагон вошла девушка в наряде, выдержанном в подчёркнуто мусульманских традициях, смирно села, каким-то необычным образом сложила руки, будто медитируя или молясь, и погрузилась в себя. Вагон почему-то насторожился. Через некоторое время со скамейки поднялась пожилая женщина, подошла к девушке и миролюбиво попросила её либо вести себя так, чтобы не эпатировать остальных пассажиров, либо выйти и добираться к месту назначения каким-нибудь другим способом. Девушка предпочла второй вариант. Свидетели происшествия отнеслись к поступку пожилой женщины вполне одобрительно.
Ведущий оценил ситуацию как проявление ксенофобии и стал стыдить пассажиров и выступившую от их имени женщину - а почему, собственно? Эта женщина всю жизнь работала на своё государство. Предложенными способами и в соответствии со своими предпочтениями, строила комфортную для себя среду - и, можно ручаться, не видела вокруг ни девушек в хиджабах, ни бородатых мужчин, демонстративно погружённых в Коран. Всё это появилось потом, когда последствия социальных катаклизмов и войн были преодолены (в том числе ценой её лишений и трудов) и достигнут какой-то, относительно комфортный для неё, уровень жизни. И почти сразу начались неприятности. Возможно, эти неприятности и не связаны напрямую с этой конкретной девушкой, но кто-то, очень схожий с ней по манере одеваться и вести себя, как-то подозрительно постоянно маячит там, где они происходят - и люди, загруженные своими делами, не обязаны разгадывать такие кроссворды - рванёт, или на этот раз пронесёт? Имеют они на это право в своими трудами построенном доме? Думаю, имеют.
Когда-то я добирался в небольшой среднеазиатский городок, где налаживал работу оборудования на одном из недавно построенных предприятий. В Ташкенте, при пересадке, появилась возможность целый день побродить по столице советского Узбекистана. Усилиями всего Союза город уже был, в основном, отстроен после разрушительного землетрясения 1966-го года, выглядел современно и вполне благополучно. Возле дверей чайханы стояли несколько пар сандалий, снятых посетителями при входе. У нас это не принято, но мы с товарищами разулись, в одних носках расселись у низких столиков, попили душистого чаю, попробовали патир - экзотические тогда узбекские национальные лепёшки - и продолжили свою экскурсию по городу. По русским понятиям, в чужой монастырь со своим уставом не ходят - и разувались мы у той чайханы без всякого внутреннего сопротивления, совершенно естественно, ничуть даже не задумываясь, что выражаем этим своё уважение к новым для нас обычаям хозяев и не испытывая никакого дискомфорта от того, что в какой-то степени меняем свои привычки в городе, практически заново отстроенном для них трудом и на средства нашего народа.
Почему же они считают возможным вести себя в наших городах так, как им заблагорассудится? Почему мы должны терпеть, если на наших улицах демонстративно режут баранов или выражают своё ликование по поводу чьей-то свадьбы пальбой в воздух и автогонками без правил по центральным городским магистралям? А чем бы закончилась попытка наших земляков организовать где-нибудь в Бишкеке, или даже в Грозном, в Махачкале, православный патруль? Останавливать прохожих и растолковывать им нормы Священного писания, на манер того, как это имело место в Москве в ходе акции «стопхарам» устроенной их энтузиастами под предлогом защиты правил Ислама (и без того, по нашим понятиям, вполне заслуживающих уважения, как и нормы Евангелия)?
Когда группы туристов выезжают в какие-нибудь экзотические страны, им рассказывают, чего там делать не следует, какие, вполне допустимые по нашим обычаям, слова и поступки воспринимаются как жёсткое оскорбление и могут вызвать очень резкую реакцию хозяев.
Про различия в оценке реакций и поступков внутри нашей собственной страны нам никто ничего не объясняет. И даже наоборот, не поощряют, мягко говоря, попытки разобраться самостоятельно, упирая на всеобщее равенство, взаимопонимание и всемогущество доброты.. А ведь люди, действующие в рамках разных этнических традиций, могут оценивать одни и те же поступки очень по-разному.
Наше добродушие, отходчивость, терпимость, ставшие предпосылками, позволившими Московскому княжеству вырасти в Российскую империю, многие ошибочно принимают за слабость.
Нашу щедрость, бескорыстие воспринимают как глупость и неумение жить.
Вполне закономерно, что такая оценка со стороны умных, которые, в отличие от нас, жить умеют, провоцирует их на вполне конкретные действия - помните многовековое русское выражение «казанская сирота»? Характерно, что такие «сиротки» чаще всего оценивают свои успехи как следствие собственной оборотистости и умения жить, а к нам не испытывают никакой благодарности за наше сострадание и щедрость.
Например, недавно, на важном официальном мероприятии в том же Ташкенте, лидер Узбекистана очень сокрушался, что в советские времена было наделано много ошибок, нарушена экология города, построены уродливые бетонные заводы, для штамповки безликих, типовых, не учитывающих национальные традиции, домов… Про катастрофу, разрушившую два миллиона квадратных метров жилья, тысячи промышленных и общественных объектов, про то, что усилиями всей страны город за два десятилетия был превращён из руин и пыльного захолустья в современную образцовую столицу, помнить там теперь считается излишним.
Забыли они, что Ташкент тогда стал единственным в стране городом, где были изжиты коммуналки и до сих пор, давними стараниями тех строителей, жилищная ситуация в нём лучше, чем, например, у нас в Петербурге. А мой отец ушёл воевать из питерской коммунальной квартиры, и самого меня ещё в 1982-м году впервые поставили на очередь из пятнадцатиметровой комнаты в коммуналке. За это время произошло много разных событий - вымирали старожилы, менялись соседи, рушились и создавались семьи, рождались дети, президент страны пообещал к двухтысячному году каждой семье отдельную квартиру… Жилищные условия улучшились пару лет назад, но не стараниями властей - умер тёзка, бывший лётчик-афганец - и нам отписали две его крохотные комнатушки. Но квартира так и осталась коммуналкой - есть ещё сосед Виктор, участник событий на Даманском, кавалер солдатской медали «За отвагу» - дай ему Бог крепкое здоровье и многие лета!
Сегодняшняя реальность не даёт оснований надеяться на благодарность каких-либо соседей, даже просто на их дальновидность и расчётливость - похоже, если мы, русские, хотим выжить в современном мире, нам пора отложить хотя бы на время наше добродушие и бессеребренничество - и, не доводя в очередной раз до кровавых крайностей, учиться говорить с этим миром на его языке. Иначе мы получим то, что уже получил западный мир - диктат самых диких, самых необразованных групп, которые лишь формально могут считаться гражданами нашего государства, и всё более широкое распространение самых примитивных форм поведения в обществе.
Проблемы взаимоотношений различных этнических групп актуальны, но, видимо, настолько сложны, что народ стараются всеми силами оградить от них - гласность у нас, свобода слова. Говорить и писать можно о чём угодно - сколько хочешь клейми премьер-министров и президентов, обсуждай инопланетян, зависимость от соцсетей, проблемы голубых, розовых и перекрашенных, приглашай для интервью хоть целую роту дам не самого тяжёлого поведения или какое-нибудь чикатило - свобода! Всё в твоих руках! Но рассматривать любые вопросы в их этническом аспекте – не моги! Табу! Заминированная тема! Убеждают, что такой подход разжигает межнациональную вражду, подрывает устои нашего многоукладного государства и чреват его развалом.
Как будто многолетнее замалчивание проблем укрепляет авторитет государства и способствует его незыблемости…
Помнится, в самом начале семидесятых годов прошлого века на одной из рабочих окраин Гатчины был похожий случай. Тогда цыгане-подростки убили русского паренька и его возмущённые одноклассники стихийно стали готовить ответную силовую акцию. Естественно, мальчишки засветились, протекло и полиция - в те годы «советская милиция» - активно включилась в решение проблемы. Не помню уже, нашли ли тогда убийц, был ли кто-то из них наказан и насколько сурово - эти пункты прошли незаметно, без особой огласки. Основные усилия милиции были приложены по другим направлениям. Во-первых, выявили и стали прессовать зачинщиков, наиболее активных ребят с обострённым чувством справедливости. Им настойчиво разъясняли всё то же - что нет плохих народов, а есть плохие люди. Что у нас нет групповой ответственности, а каждый отвечает только за собственные прегрешения, которые удастся доказать в рамках действующих законов и процессуальных норм. Что они ещё молодые и не надо портить себе жизнь. Что милиция уже взяла след и с минуты на минуту схватит и строго покарает всех виновных.
Во-вторых, всех цыган мужского пола и вменяемого возраста в темпе собрали на стадионе, под охраной усиленных милицейских нарядов, а потом увезли куда-то с глаз долой - и несколько лет в цыганских кварталах проживали только их старики, женщины и дети. Потом, когда время приглушило боль и ярость, когда мальчишки выучились и разъехались по Союзу, молодые цыгане опять вернулись в те края и зажили прежней жизнью - косили от армии и бездельничали, используя лазейки в наших законах. В те годы действовала статья 209 УК РСФСР, предусматривавшая ответственность за тунеядство. Но, с другой стороны, допустимое количество рабочего времени в неделю ограничивалось законодательно - и подработать сверхурочно нуждающиеся не могли. Тогда возник нехитрый промысел - какой-нибудь трудяга устраивался на вторую работу кочегаром, дворником или сторожем по паспорту никогда и нигде не работавшего цыгана, который получал с него десятку за предоставленную возможность подработать. Ещё цыган получал стаж для пенсии а, случалось, и квартиру от ЖЭКа или ОКСа «за долгосрочную безупречную работу». Тамошние начальники, разумеется, всё видели и всё понимали, но работу с них спрашивали, а укомплектовать штат было непросто. Одним из стимулов, позволяющих привлечь работника на непрестижные, малооплачиваемые рабочие места была возможность выделения ему квартиры после нескольких лет добросовестной работы - далее легко, просто и к взаимному удовольствию «трудящегося» цыгана и администрации предприятия, решающей вопрос о поощрении столь ценного работника. Для откоса имелись свои отработанные схемы - опускаем членовредительство и липовые справки, берём безупречно официальную возможность. От армии освобождались отцы двух детей - входящий в призывной возраст цыган, который не успел к тому времени обзавестись собственным потомством, срочно женился на подходящей мамаше и усыновлял её чад. С этого момента он не подлежал призыву и по закону был обязан кормить «своих» детей. А поскольку их община живёт по собственным законам, «жене» и в голову не приходило предъявить ему какие-либо требования - всё делалось исключительно для того, чтобы обойти наши законы, выполнение которых они считают для себя необязательным.
Вот такая была оборотная сторона у нашего «братства народов», которое частенько приводят в пример на фоне сегодняшних, подготовленных и обусловленных именно тем "братским" подходом, реалий…
Насколько я могу судить, методы урегулирования этнических противоречий с тех, советских, времён остались неизменны и, чаще всего, по-прежнему сводятся к их замалчиванию. Так, знакомые рассказывали о недавнем случае в другом, далёком, регионе, где двадцатилетний цыган изнасиловал школьницу - и главные усилия всех структур были сосредоточены на том, чтобы исключить любую огласку этнической составляющей инцидента и не допустить самосуда со стороны жителей села, который тоже вызвал бы серьёзный резонанс и вскрыл проблему в ещё более острой форме.
Так что если выяснится вдруг, что я коррупционер, педофил или алкоголик вы не верьте. Или верьте, но всё-таки постарайтесь оценить прочитанное по существу, независимо от безнадёжно скомпрометированной личности автора.
Сегодня тринадцатое апреля. Сейчас шесть сорок вечера. Ровно три месяца назад, день в день, час в час и даже минута в минуту я поднялся с дивана и, опираясь на костыль, попрыгал в кухню. Включил чайник, приготовил заварку, достал из холодильника масло, чтобы, как она любила, слегка размякло в тепле…
В эти самые минуты её убивали два соскочивших с резьбы персонажа, наркоман и пьяница, озверевшие от вседозволенности, безделья и низкопробных боевичков. Убивали у подножья той самой горки, с которой я, пятилетний, с весёлым визгом скатывался на фанерной крышке от посылочного ящика. В двух шагах от невысокой, болезненно истощённой берёзы, на которой почти шестьдесят лет назад отец, опытный лесовод, показывал мне ведьмины мётлы и рассказывал, как организм-паразит поражает здоровое растение, перестраивает его структуру, а потом перехватывает питательные соки и развивается - а организм-кормилец чахнет и отстаёт в развитии.
Убивали в трёх минутах неторопливой ходьбы от дома.
В зоне моей ответственности.
Не знаю пока, как мне после этого жить дальше.
Все, словно сговорившись, твердят, что не надо мстить. Смешно. Наверное, я бы очень смеялся. Если бы мог смеяться. Некому там мстить. Мы же не мстим вирусам, если подхватили грипп?
Это тоже болезнь. А болезнь надо лечить. Как? Меня всю жизнь учили, что начинать надо с себя - что сам ты сделал для решения проблемы?
Что мог – сделал. В школьные годы добросовестно пытался «подтянуть» каждого, кому просили помочь учителя. Но само понятие «помочь» подразумевает какое-то старание со стороны обучаемого – старания не было ни разу. Было активное, осознанное сопротивление каждого подшефного. И не говорите мне про неспособность – всё это были вполне способные ребята, которым, при минимальном усердии, по зубам было осилить школьную программу. Мешало им не отсутствие способностей, а совсем другое. Отсутствие привычки к систематическому труду. Тупая уверенность в том, что трудиться и напрягаться для его блага обязаны другие.
Растяжки тоже не решают. Знаю, пробовал. Насколько я за свою жизнь изучил этот вопрос и этот контингент, мне теперь остаётся единственное средство. Вполне эффективное и не требующее вложения денег налогоплательщиков, способное в случае применения лет на пятьдесят отбить этим ребятам охоту поднимать руку на наших женщин. Мне это уже не поможет, но кому-то другому наверняка облегчит, а, вероятно, и спасёт, жизнь.
Только не надо спешить. Я уже чуть не поспешил однажды, когда, узнав о случившемся, пытался добраться до недалёкого от места происшествия шалмана, где обычно кучкуются наши опойки. У меня тогда и мысли не было, что преступники - цыгане. Такое предположение в голове просто не укладывалось. Карманник не таскает с собой оружия - не его атрибут. Мошенник действует не силой, а хитростью. Всякого рода нахлебники стараются не обострять ситуацию чрезмерно - это общий принцип паразитов, объективно не имеющих в открытой схватке с хозяином ни единого шанса. Я просто упустил из виду, что бывают сбои - меняются эпохи, сходят со сцены авторитетные лидеры, дряхлеют идеологи, а прицельно бьющие по нам средства враждебной пропаганды рикошетом размывают устои всех организованных систем - и плодятся отморозки, которые не признают ничьего авторитета и опыта, а хотят всё и сразу… Тогда я через десяток шагов понял, что не боец на костылях - а ещё через несколько часов узнал, что завсегдатаи того притона ни при чём. И с тех пор не устаю благодарить Судьбу, что глупо поскользнулся на обледенелом косогоре и сломал лодыжку.
«С беззаконием следует бороться по закону!» без устали твердят нам со всех сторон. И, что много убедительнее, то же самое подсказывает наш государственный инстинкт. Так что ход теперь не мой. Ход за энергичными, как Рыданов и Крымов, ментами. За вдумчивыми, как Мария Швецова, и Павел Пафнутьев следователями. За неподкупными судьями и прокурором, мудрым и принципиальным, как Виктор Иванович Ковин. А мне остаётся ждать. Думаю, всё будет нормально. Одного взяли, второй пока бегает. Прячут по таборам, но это не проблема. Захотят – найдут, куда ему деться... Правильно поговорить с баронами – а полиция это умеет, когда хочет - они его сдадут. Если сами успели наделать глупостей по части 316-й статьи УК, сдадут тушкой – долго ли устроить торчку передоз? Или чучелом – но непременно в пригодном для идентификации виде. Они за общину, за табор отвечают, и нет им никакого резона делить ТАКУЮ вину с отморозками. Но это всё домыслы, а пока надо ждать.
Я строил и вводил в действие заводы, служил в армии, работал на предприятиях, из прибыли которых государство потом формировало свои бюджеты и финансировало ведомства. Я платил налоги, пытался соблюдать закон и никому не осложнять жизнь без необходимости.
Теперь моё дело - ждать.
Я подожду.