Я в кафе не могу писать. Это бесполезно. В московском кафе все о чем-то громко едят, о чем-то гремят приборами, о чем-то пьют свои капучино с сиропами, а потом о чем-то тщательно вытирают с губ молошную пену. Может быть, где-то в Париже утром в кафе заглянет - о, муза! - мяукнет на киш с кипячёным молоком или поурчит на круассан с малюсеньким кофе и выпорхнет. Остаётся шлейф парфюма и какие-то детали к образу. Родинка там или зонтик. Или манера держать чашку. И снова тишина и запах сахарной пудры. Пиши себе - хоть обпишись.
Но московские кафе - это вам не Париж. На секундочку сюда заглядывать не принято. В московских кафе сидят основательно. Мужчины обсуждают дела, отчетливо громко вещают в свои мужские телефоны о том, кому и куда следует идти и как решать проблемы. Дамы едят мало, говорят много, проблем не решают, а все больше ими обмениваются. Так сидят до тех пор, пока все не высидят, а потом ещё по получасу прощаются и собираются уходить. И уже в дверях сообщают друг другу наперебой кто и куда отправляется, что там будет делать и чего ждёт от этого занятия в будущем.
Этот галдёж респектабельных людей создаёт такой шум, что и старина Хемингуэй с досады выщипал бы себе бороду, не имея возможности сосредоточиться и написать свою знаменитую первую строчку. Себе, а заодно и какому-нибудь особенно ядреному столичнокафешечному хипстеру с красным самокатом, желтым капюшоном и ярко-синими бакенбардами.
Нет, я решительно не могу писать в московском кафе. Значительно интереснее в московском кафе рисовать. Натура яркая, приходит сюда именно дня того, чтобы запечатлеться на миллионах образов. В основном, на фотографиях - симпатичных, но нетленных только оттого, что они не бумажные, а цифровые.
Зато стоит усесться рисовать в московском кафе - в Волконском или в Бруснике - рядом с самой тихой компанией, как через полчаса столько узнаешь, что буквально волосы дыбом встанут. И это не какие-нибудь там проходные пятничные историйки. Это прямо драматургия.
Я выбрал максимально удобное место: сижу в уголке, весь зал тебе открыт, а по-соседству находится всего один маленький круглый столик, за которым стоит всего один стул. Я понадеялся, что если и усядется за него какая-то особа, то говорить сможет разве что по телефону. И понадеялся на истощенную к этому времени батарейку, ведь было уже почти пять часов вечера - далеко не каждый телефон выдержит дневной объём трындежа без подзарядки.
Через несколько минут за одинокий столик села молодая женщина лет тридцати. По заведённому ритуалу она сделала заказ и достала телефон. Но звонить никому, слава богу, не стала, а положила его перед собой на манер ноутбука и начала возить по экранчику длинными оранжевыми коготками.
Я рисовал что-то очень простое - не то плюшку, не то рождественский куличик - и даже слегка расстроился, что соседка оказалось совершенно безмолвной. Я не подслушиваю чужих разговоров намеренно, но какая-нибудь монотонная бубнилка по соседству помогает сосредоточиться.
Ее подруга появилась примерно через пятнадцать минут. Я уже решил форму и обозначил границы светлых и темных участков будущего кулича. Да, припоминаю теперь, что это был именно пасхальный кулич, и что дело было в начале апреля, и что сидел я у самого окна рядом со входом в кафе Волконский на Новом Арбате. Нарядные куличи были горкой выставлены у окна и привлекали внимание прохожих. Вот я и выбрал себе место для зарисовки этого натюрморта неподалёку от натуры.
Подруга прошла к стойке и заказала напиток. Там, у стойки, она достала телефон и набрала номер. На соседнем столике раздалось жужжание и моя соседка поднесла к уху свой аппарат, только тогда они и нашли друг друга глазами.
Вторая девушка подвинула один из пустующих стульев к её столику и села напротив. Весна в этом году прохладная: и моя соседка, и ее гостья только расстегнули свои весенние пальто, но снимать их не стали. Зато обе повесили на невысокую вешалку свои легкие цветастые платки. И пьеса началась.
В т о р а я:
- Анна! Здрасти!
П е р в а я:
- Валентина. Спасибо, что вы пришли пораньше.
В т о р а я:
- Да! Так я это, как раз хотела узнать, как это все происходит?
Они продолжили знакомиться и представляться друг другу, а я потерял интерес к их разговору и с головой ушёл в рисунок. Прежде чем раскладывать по эскизу цветные пятна я долго и внимательно вглядываюсь в натуру, стараясь разглядеть и запомнить, где именно к цветам подмешиваются полутона. И какие оттенки можно найти на освещённых местах и на местах, находящихся в тени.
Коробочка акварели и наполненная водой пластиковая кисточка не занимают много места в рюкзаке. А кроме них для акварельной зарисовки нужен только блокнот с толстой бумагой, хорошо впитывающей воду, и карандаш, а они у меня почти всегда с собой; да ещё бумажные салфетки, которые всегда в избытке на столиках в городских кафе.
Кулич на рисунке уже обрёл и форму, и цвет, когда я заметил, что за соседним столиком появилась третья гостья. Был уже шестой час вечера и в кафе наполнилось посетителями. О, да около их столика стоят четыре стула! И готов поспорить, что вот она, их четвёртая подруга - идёт в нашу сторону с чашкой по проходу.
Да, так и оказалось. Четвёртая чашечка поставлена на стол и четвёртый платок взлетел на вешалку и улёгся на ней, аккуратно сложив просторные разноцветные крылья.
Ч е т в е р т а я (наспех расстегивает пальто и садится, слегка откидывая полы):
- Я очень извиняюсь за опоздание! Я не сильно вас задержала?
П е р в а я:
- Я - Валентина. А это - Анна и Елизавета.
Ч е т в е р т а я:
- А меня зовут Инга, я - Хризантема...
В т о р а я (резко):
- Только имя!
Ч е т в е р т а я (настороженно):
- Ой! Только имя? А почему только имя?
В т о р а я:
- Просто ники все знают, а реальные имена никто не знает.
Ч е т в е р т а я:
- Да-а? То есть вы - не Валентина, а вы - не...
Т р е т ь я:
- Я - Анна
Ч е т в е р т а я:
- То есть вы все-таки Анна?
Т р е т ь я:
- Нет
В т о р а я:
- Она не Анна, а я не Елизавета. А ты не кто?
Ч е т в е р т а я:
- А я никто?
В т о р а я:
- Кто ты, говорю? Придумай имя.
Ч е т в е р т а я:
- Я - не Инга! (наклоняется над столом и шепчет) Скажите, а почему надо имена придумывать?
Она посмотрела вокруг и, разумеется, начала с меня. Ведь я сидел к их столику ближе всех в кафе. Я только-только успел опустить глаза. "Я вовсе не собирался узнавать ваши имена", подумал я, "Очень мне это надо!" Но Четвертая лишь мельком взглянула в мою сторону и тут же отвернулась. Стала настороженно разглядывать остальных посетителей кафе.
Смешно вспоминать, но меня на секунду даже зацепило такое невнимание. Что уж я - совсем не могу быть тем, кто тайно хочет узнать их имена? Сижу тут, прикидываюсь со своим блокнотиком. А сам, может быть, являюсь частным детективом и как раз специально нанят, чтобы выяснить ники этих барышень в особо приватной социальной сети? И, между прочим, меня наняли за большой гонорар, вот так! И напротив через Новый Арбат, как раз у магазина "Весна" я незаметно припарковал свой неброский стального цвета Астон Мартин с потайным электронным гарпуном, а потом перешёл в кафе по подземному пешеходному переходу, чтобы не вызывать подозрений. Интересно, кстати, в какой ситуации может пригодиться электронный гарпун?
Ну хорошо, хорошо. На самом деле на моей зелененькой вытертой Визе денег хватит примерно на три часа парковки у магазина "Весна". Хватило бы на четыре, но утром я перевёл двести рублей на карту "Тройка", чтобы ездить на метро домой, в спальный район на юго-востоке. Да и детектив из меня так себе - уже к тому моменту я совершенно забыл, кого из них как зовут.
Мысленно улыбаясь суровым мужским мыслям, я отметил серо-синим цветом тень, а потом отложил рисунок и взял в руки чашку с остывшим чаем. Этому слою акварельной краски надо хорошенько просохнуть, прежде чем подмешивать новые цвета, которые придадут куличу объём.
Соседки мои наконец-то покончили и со знакомством, и с напитками, и в руках у них замелькали розовые и зеленые бутылочки "Санитель".
П е р в а я (растерев ладони, вполголоса):
- Так, девочки, мы начинаем! Надо выбрать тему: "Чувства и эмоции, "Правила и законы" или "Легенды и сказки"?
Ч е т в е р т а я (перебивает, складывает ладони в умоляющий жест):
- Чувства и эмоции! Пусть будут чувства и эмоции!
В т о р а я и Т р е т ь я:
- А какие там ещё были?
П е р в а я (Четвёртой):
- Девочки! Внимательнее!
К явному огорчению Инги, большинством выбраны "Легенды и сказки".
П е р в а я:
- Первый вопрос! Шахерезада на самом деле не была наложницей и не избегала смерти, рассказывая Шахрияру сказки, а была обычной женой и родила ему троих сыновей: верю или не верю?
Ч е т в е р т а я:
- Сказки рассказывать мы умеем!
П е р в а я (Четвёртой, повышая голос):
- Девочки! Верю или не верю?!
В т о р а я (главенствующим тоном):
- Вот что, девочки! Мне кажется, там вообще не тысяча сказок была. А меньше. Сто. Или вообще двадцать. Как-то очень мало, в общем. Знаете что? Я это, кажется, точно помню!
П е р в а я:
- Верю или не верю? Девочки! У нас же всего десять секунд!
В т о р а я:
- А почему так мало?
Т р е т ь я:
- Всего десять секунд?
Ч е т в е р т а я:
- Десять секунд - это мало! Что можно вспомнить за десять секунд? Вспомнить - это вам не забыть!
Т р е т ь я:
- А я хотела бы я забыть за десять секунд. Так нет же, весь день хожу и переживаю. И на следующий день тоже.
П е р в а я (повышая голос, требовательно):
- Верю или не верю?!
В т о р а я (прикрикивает на первую):
- Да определись ты уже, слышь?! Что, не видишь - человек переживает! Верю, не верю...
Ч е т в е р т а я (берет Третью за руку и с укором смотрит на Первую):
- Каменное сердце!
Первая слегка откинулась на стуле и обвела взглядом спутниц.
П е р в а я:
- Девочки! Не надо ничего вспоминать. Надо послушать вопрос и ответить "верю" или "не верю". Такая игра.
Ч е т в е р т а я (с сомнением):
- Просто угадать надо, что ли?
В т о р а я:
- Да? Угадать? А в чем прикол?
П е р в а я
- Да, угадать!
Т р е т ь я (промакивая салфеткой глаза):
- Угадать, ага, как же... Много там угадаешь...
Мне было хорошо оттого, что я не участвую в этой игре. Но к ведущей я испытывал определенное сочувствие. Я, как и многие из вас, незнакомым людям сочувствую искренне и даже с удовольствием.
П е р в а я (назидательно):
- Второе задание! (Делает паузу, отчего трое напряженно всматриваются в нее, а затем быстро напоминает) Надо сказать "верю" или "не верю"!
В т о р а я:
- Верю!
Ч е т в е р т а я:
- Верю!
Т р е т ь я:
- Не ве... То есть, верю! Верю-верю!
П е р в а я:
- Я же ещё не задала вопрос!
В т о р а я и Т р е т ь я:
- А-а, ну мы поняли. Всё-всё, задавай.
Ч е т в е р т а я (с видом человека, который ничего не понимает):
- Я тоже все поняла. Задавай. Всё-всё, я поняла... А-а, я поняла-а!..
В т о р а я:
- Что поняла?
Ч е т в е р т а я:
- Она сказки не по одной за ночь рассказывала. А, например, одну сказку на неделю растягивала. Или на две. Поэтому ночей получилось больше, чем сказок.
Т р е т ь я:
- Зачем?
Ч е т в е р т а я:
- А чтобы всего тысяча и одна ночь подучилась. Чтобы книжку так назвать.
В т о р а я:
- А ты толковая. Сразу и не скажешь. На вид кукла куклой.
Ч е т в е р т а я (смущенно):
- Да, я такая.
Я все ждал когда же сдадут нервы у хозяйки стола, которая на свою голову собрала участниц. Смотрела она на них так, будто сама больше не была рада этой встрече. Но не дала волю эмоциям, а выбрав момент тишины, продолжила читать вопрос.
П е р в а я:
- В оригинальной сказке про спящую красавицу король, который нашёл принцессу, не ограничился поцелуем и у неё родились мальчик и девочка; они-то и разбудили принцессу. Ну, давайте, верю или не верю?
Ч е т в е р т а я:
- Вот же козел какой этот король!
В т о р а я:
- Слушайте, ну я верю! Верю! Сто процентов так и было! Я ещё тоже думала - ну как так, лежит баба, тёплая ещё, да? Чего он прям поцеловал - и все, да? Даже не полапал?
Ч е т в е р т а я:
- Боже мой, какой козел, а?
П е р в а я:
- Значит, верю?
В т о р а я и Т р е т ь я:
- Да!
Ч е т в е р т а я:
- Ну ка-азё-ол!
П е р в а я (получив оценку ответа):
- Правильно!
Ч е т в е р т а я:
- Да где ж правильно? Что тут правильного? Подождите!
В т о р а я (Четвёртой):
- Все, остынь! (Первой) Играем дальше! Интересная игра!
Т р е т ь я:
- То есть, она целый год спала? Целый год? И он целый год...
В т о р а я:
- И он целый год спал. С ней, ха-ха-ха!
Ч е т в е р т а я:
- Нет, вы смотрите какой козел!
Т р е т ь я:
- Целый год!
В т о р а я:
- Все, девочки, завидуйте молча! (Первой) Дальше давай!
Я давился от смеха. Тут не то что писать, и рисовать-то не получается, руки от смеха трясутся. Все были готовы продолжать викторину, но Третьей все ещё не давало покоя разыгравшееся воображение.
В т о р а я:
- Слышь, ты чего такая ранимая? Жёстче надо быть. Шкуру потолще надо.
Т р е т ь я:
- Извините, мне надо на минутку выйти на улицу.
Ч е т в е р т а я:
- Я провожу!
В т о р а я:
- Давай, ага, присмотри там за ней. Ещё в обморок упадёт.
Т р е т ь я:
- Между прочим, я ещё не ушла!
В т о р а я:
- Так ты давай, ногами перебирай. А то уснёшь ещё, а-ха-ха. Какой каламбур получился, а? (Первой) Слушай, Валентина, ты где таких сказок набрала? Я думала, посидим культурно, познакомимся. Чего там у тебя дальше по программе, Белоснежка и семь гномов? Сюда моего Эдика надо. Эдик таких сказок много знает. Он тут у нас душа компании будет. Ты сама-то часто такие шабаши собираешь?
П е р в а я (подчёркнуто вежливо):
- Вы знаете, не часто. Очень редко. Вряд ли ещё соберу, знаете ли. Такой вот шабаш.
В т о р а я:
- Да? А чего? Прикольно же.
П е р в а я:
- Вот в этом и проблема, что прикольно. А надо не прикольно, а чтобы позитивно, с таким азартом, с интригой, с такой чудинкой! Чтобы эмоциональный всплеск!
В т о р а я:
- Ну а я чего сказала? Я так и сказала. А с интригой давай про Али-бабу и сорок разбойников. Вот где интрига. Чего все разбежались, мы там уже проиграли, наверное?
П е р в а я:
- Нет, я паузу включила. Один раз можно паузу включить.
В т о р а я:
- А, ну и я тогда пойду схожу тут, включу паузу. Без меня не играйте, ага? Я быстро! (Уходит)
П е р в а я:
- Да куда мы без вас. (Набирает номер) Алло, привет. Слушай, можешь позвонить мне через пять минут? Да. Нет. Давай.
Позвольте мне избавить вас от предсказуемого финала. Я наскоро закончил тени, ещё раз затемнил кулич, чтобы получилась пропеченная корочка. Еле дождавшись, пока акварель высохнет, я сложил принадлежности в рюкзак, заплатил на стойке за чай, попрощался с продавцом и вышел. На улице стояли Третья и Четвёртая.
Ч е т в е р т а я (заканчивая разговор с Третьей):
- ...и там возьмём сухого вина по триста рублей и ещё там пледы есть. Жди, я сейчас платки заберу и поедем.
Я:
- До свидания!
Ч е т в е р т а я:
- До свидания.
Т р е т ь я (у меня за спиной шепотом):
- Кто это?
Ч е т в е р т а я:
- Не знаю. А это не он рядом сидел?
Т р е т ь я:
- А что, рядом кто-то сидел?
Занавес.