Сегодня дочитал почти до конца роман Эдуарда Тополя о событиях на «Дубровке». Вспомнил свою службу в ПВ (надеюсь расшифровывать не придётся). Тренировки по пулевой стрельбе (иногда стволы «калашей» раскалялись настолько, что переставали стрелять, а просто «плевали» на пару шагов пулю; м-да, и такое случалось. Многокилометровые 22-25 км марш – броски в полной боевой (около 15-16 кг. сзади и вокруг тебя).
Но, не о службе своей хочу написать, а о тех событиях, которые происходили почти на моих глазах, хотя и прошло времени уже почти достаточно, чтобы «положить» их в «корзину», ну, или просто забыть, как страшное прошлое.
…Но, лично для меня, для пограничника (бывших не бывает), честно вам скажу, ЭТО (всё, что происходило не так уж давно, в сравнении с историей России) было похоже на личный вызов. И именно для меня.
Как бы вам это объяснить? Попробую, закрыв глаза… тем более, что мне нет надобности смотреть ни на экран, ни на клавиатуру.
И вот получается так, если представить нашу небольшую заставу, будто бы кто-то из наших заснул на посту и пропустил в расположение небольшого гарнизона группу бандитов, а потом все мы сидели с руками за головами и ждали подкрепления или вызволения из плена. Вы когда-нибудь слышали такие жуткие истории? Я имею в виду врасплох захваченных пограничников.
Я своё короткое эссе назвал таким вот странным названием. Почему? Расскажу.
В романе были некоторые характерные герои, в том числе автор достаточно подробно (через его подругу) рассказал о парне-пограничнике, который действовал достойно этого звания. А нескольким позже (автор) описал мента-мародёра, который воспользовался «благоприятными» (для него, мародёра) обстоятельствами. Жаль, что его не «списали» на боевые потери. И к сожалению, очень многих хочется «списать», хоть и называются они сейчас уже не ментами, а полицейскими – это у них УЖЕ в крови. Или как сказал один из моих товарищей, их надо называть «полимент-ами». То есть уже не мент, но ещё и не полицейский.
…Так вот, во время моей службы мне пришлось пострелять не только из знаменитого автомата, но ещё потренироваться на специально оборудованном стрельбище. Выполняя упражнения из разных пистолетов, да ещё из винтовки по «бегущим мишеням». А стрельбище было городским. Почти олимпийским. И группам, приезжающим на тренировки по пулевой стрельбе иногда приходилось уступать время и место своим «конкурентам».
В один из дней на стрельбище (а мы готовились к окружным соревнованиям) приехал целый взвод спецназа МВД. У них было одно определённое упражнение – добежать 25 метров до площадки, на бегу выхватить из кобуры пистолет и с пяти выстрелов поразить с расстояния всего лишь в 25 метров пять здоровенных ростовых фигур. На всё упражнение давалось почти полминуты.
Мы, пограничники, немного потеснились (и слава богу, правильно сделали), потому что, пули, выпущенные этим милицейским «спецназом», иногда пролетали очень близко от нас, стоящих сзади.
При забеге следующего «спортсмена» я подскочил к площадке, и утащил свой столик со специальным биноклем на подставке подальше от линии огня. Мне было очень интересно посмотреть на результаты стрельбы доблестных воинов закона. (За этими стрельбами наблюдал офицер с лампасами. Из обычного бинокля).
А почему я оттащил свой столик подальше от линии огня? – было моё смущение от того, что обычно после ОДНОЙ серии наших выстрелов, мы подходили на «линию огня» и наклеивали новые листочки с цифрами на деревянные мишени. «Листочки» начинались с цифры «8». А здесь уже «выступили» пять или шесть «спортсменов» и… никто не наклеил ни одного листа. Очень странно. Я посмотрел в своё оптическое устройство на мишени и… мне показалось, что ни одна из них даже не задета. На всякий случай я протёр глаза и линзы окуляров. «Ладно, откроются на 20 секунд (5 ростовых мишеней по 4 секунды-«да это же пол жизни», на каждую), посмотрю».
Бежит, бежит следующий «спортсмен», на ходу достаёт ПМ на цепочке, встаёт в «позу» стрелка, мишени поворачиваются к нему передом. Стреляет. Пах-пах-пах-пах-пах! Да, надо признать – это настоящий «спортсмен», и наш защитник – среди пяти огромных ростовых фигур я заметил несколько дырочек – три, в районе (2) первой ростовой, ни одной на второй, одну (4) в районе левого плеча на третьей, одну по центру на четвёртой (9), и слегка отколотый край на последней –«молоко». На шесть или семь спортсменов несколько отверстий от пуль. С расстояния 25 метров, с почти неограниченным временем. Я тогда ещё подумал о том, что, если придётся убегать от стражей порядка, надо ни в коем случае не вилять, как заяц, а бежать прямо – прямо.
- Товарищ капитан, - обратился я к нашему старшему команды, - пожалуйста, покажите этому в лампасах мои последние пять выстрелов в 4 секунды (на пять мишеней четыре секунды! И ВСЕ в десятку. Да не просто в десятку, а в самый центр, обозначенный пунктиром). Конечно, прошу прощения – спортивный пистолет не чета боевому оружию крупного калибра, но…
Капитан «открыл» манекены, посмотрел в оптику, махнул рукой: - Что ты от них хочешь, Кузнецов? Люди гражданские. Глянул назад на офицера в лампасах, вежливо кивнул ему. – Что с них возьмешь?
Виталий Кузнецов Москва апрель 2017 года