Вечером в день прибытия гостей по просьбе нанимательницы в ряде помещений и снаружи здания были установлены дополнительные камеры видео наблюдения.
Лукас Тома был безмерно удивлён, когда мадам Дерюгина на родном ему языке выразила благодарность за проявленную оперативность.
Насколько он помнил, в первой половине дня она общалась с ним только через переводчика.
На следующий день консьерж случайно услышал непринужденный разговор на французском языке между Дерюгиной и Садальской.
Оказывается и Садальская владела французским.
- Почему же они скрыли это от окружающих?
Не найдя разумного объяснения экстравагантному поступку женщин, он невольно отметил, что весело болтающая мадам Садальская, смотрится как настоящая парижанка.
* * *
На другой день после посещения клиники позвонил мосье Шванке. Он сообщил Гульнаре, что готов обсудить новый план обследования её дочери.
Объём необходимых исследований был определён с учётом результатов полученных в клинике профессора Ясенева.
При личной встрече Герхард Шванке очень лестно отозвался о прекрасном состоянии организма девочки.
- Но кое-что я должен перепроверить прежде чем дать своё заключение. Это займёт несколько дней и, надеюсь, не будет вам в тягость!
Гульнара, не смотря на молчаливое сопротивление Кати, согласилась.
- Доченька, мы прилетели в Швейцарию не отдыхать, а обследоваться.
Давай сделаем это добросовестно!
Параллельно будем помогать пилотам, пострадавшим из-за нас.
* * *
Комиссия международной организации гражданской авиации (ICAO) собралась в Сьоне и начала свою работу на день раньше чем предполагалось.
Её первое заседание проходило на территории городского аэропорта в помещении для отдыха лётного состава.
В состав комиссии вошли представители России, Польши, Франции и Швейцарии.
Возглавлял комиссию известный в своих кругах эксперт из Лозанны мосье Николас Морель.
Единственной женщиной в мужском коллективе была мадемуазель Исабель Моро.
Она по образованию юрист. Магистр по международному праву.
Диплом получила в Сорбонне (Университет Париж II — Пантеон-Ассас).
Очень гордилась тем, что в состав комиссии была включена по прямому указанию из штаб-квартиры ICAO (г.Монреаль, Канада).
В компании очень ответственных и важных мужчин она воспринимала себя не только равноправным с ними сотрудником.
Симпатичная Исабель оказалась в фокусе мужского внимания.
Этому способствовали её молодость и привлекательная внешность, а также гламурность манер и отсутствие конкуренток.
Под цепкими взглядами мужчин она представляла себя распустившимся цветком. Он обладал дивным ароматом и радовал великолепием красок.
Прямо скажем, комфортное состояние для раскованной и честолюбивой девушки!
Мосье Морель, открывая заседание, в двух словах обрисовал странное событие возникшее 48 часов назад на российском воздушном судне.
- Его специфика состоит в том, что происшедшему нет достоверного объяснения. Над этим нам предстоит поломать голову.
В приватной беседе первый пилот судна мосье Горохов сообщил мне, что по его сведениям наибольшей полнотой информации о расследуемом событии располагает мадам Садальская.
Именно в её распоряжение Правительством Российской Федерации был предоставлен этот самолёт.
Мадам Садальская любезно согласилась принять участие в сегодняшнем заседании.
Давайте, послушаем её!
Он обратился к секретарю комиссии:
- Мосье Ламбер, пригласите мадам Садальскую!
Появление ослепительно красивой женщины, к тому же очень напоминающей известную подругу Пророка Махди, внесло сумятицу в сердца и мысли собравшихся.
При появлении Гульнары великолепное настроение мадемуазель Исабель Моро мгновенно испортилось.
«Цветок» комфортного состояния души приказал долго жить.
В свою очередь, присутствующие на заседании мужчины напрочь забыли для чего собрались в этом помещении.
Лишь мосье Морель, защищённый от женских чар преклонным возрастом и опытом жизни не растерялся.
Он поспешил навстречу Садальской, представился ей и галантно усадил в кресло.
Общее приветствие юной красавицы прозвучало на великолепном французском языке.
Председатель почтительно обратился к ней.
- Мадам, Вы хотите общаться на французском?
- Если для комиссии удобнее английский давайте разговаривать на этом языке.
- Спасибо, мадам!
- Что Вы можете сообщить по поводу событий происшедших на Вашем воздушном судне?
Лицо прекрасной женщины покинуло выражение вежливой приветливости и обрело серьёзность.
Стало понятным, что она собиралась сообщить нечто важное.
- Господин Председатель, господа! Хочу сделать официальное заявление.
Учитывая его важность для судьбы пилотов необходимо оформить его в виде отдельного документа, который я готова подписать.
Под её требовательным взглядом мосье Морель дал соответствующее указание секретарю Комиссии.
Удовлетворённая Гульнара продолжила.
Во-первых, я не Садальская Маргарита Николаевна, как значится в документах, выданных мне Правительством Российской Федерации.
Эти фамилия, имя и отчество были приняты в целях конспирации.
В действительности я - Мухаметдинова Гульнара Аязовна.
На бурную реакцию присутствующих она незамедлительно ответила.
- Да, да! Не удивляйтесь!
Я действительно подруга Пророка Махди!
Под фамилией Садальская я была вынуждена скрываться от преследований СМИ, огромной армии любопытных, а также различных экстремистов во время поездки по семейным обстоятельствам.
Справедливость моего утверждения может подтвердить МИД РФ.
Во-вторых, нештатная ситуация на воздушном судне возникла из-за Пророка Махди.
Он решил навестить меня во время полёта.
После того как я ему объяснила, что подобный визит опасен для самолёта, его экипажа и пассажиров Махди покинул его и обещал в будущем не создавать подобных ситуаций.
Меня он заверил, что в данном случае люди и техника не пострадают.
Своё обещание он сдержал.
В третьих, фактическими очевидцами возникшей на самолёте ситуации были только Пророк и я.
Члены экипажа и другие пассажиры в период нашего общения (приблизительно, 8-10 минут) были полностью «отключены» Пророком от осознанного восприятия действительности.
Самолётом управлял автопилот.
Обстановка в воздухе и на судне, включая психофизиологическое состояние людей, контролировались Махди.
В четвёртых. На основании вышеизложенного я утверждаю, что пилоты воздушного судна Горохов Глеб Михайлович и Ковалёв Антон Петрович, а также другие члены экипажа и пассажиры в силу сложившихся обстоятельств в период присутствия на судне Пророка были не в состоянии выполнять свои служебные обязанности.
Поскольку это был волевой насильственный акт со стороны Высшего существа по отношению к низшим, постольку эксперты ICAO должны признать невиновность лётного экипажа.
Мосье Ламбер! Прошу распечатать текст моего заявления.
Я хочу подписать его.
Николас Морель после откровения Гульнары был чертовски растерян и не мог собраться с мыслями.
Сработал инстинкт бывалого бюрократа.
Он твёрдо знал, что волокита эффективное средство в любом запутанном деле. И председатель Комиссии закрылся ею как щитом.
- Мадам, я верю Вам!
Но давайте не будем торопиться.
Согласитесь! Ваше свидетельство в пользу лётного экипажа слишком необычно.
Комиссии нужно время чтобы разобраться во всём этом!
Что касается Вашего Заявления мы оставим его в устном виде и оформим в ближайшие дни.
Удивлённая непониманием Гульнара поинтересовалась:
- И как же Вы намерены разбираться с происшедшим?
Будете опрашивать бесполезных свидетелей?
Один из них, мой начальник службы безопасности Олег Иванович Булатов.
Он ожидает меня в соседнем помещении.
Можете опросить его и убедиться, что он ничего не видел и не помнит, так как в присутствии Пророка был не способен выполнять свои служебные обязанности.
Мосье Морель был непримирим.
- Мы обязательно опросим всех свидетелей. А пока будем работать по моему плану.
Он дал понять Гульнаре, что её время истекло.
- Мадам! Мы благодарим Вас за сделанное сообщение.
С трудом сдерживая раздражение Гульнара не согласилась с председателем Комиссии.
- Я настоятельно прошу Вас, мосье Морель, серьёзно отнестись к моему Заявлению.
Ещё раз хочу отметить, что рассматриваемое происшествие связано с Пророком Махди.
Поэтому относится к чрезвычайно важным, выходящим за пределы компетенции общества и людей событиям.
Прошу Вас, дать указание распечатать моё Заявление и я его подпишу!
У Вас будет документ на основании которого можно закрыть рассматриваемое дело.
- Мадам, Мухаметдинова! Я не могу этого сделать не разобравшись во всех обстоятельствах.
Гульнара смерив невысокого, толстеющего Мореля оценивающим взглядом, поняла, что вынуждена проучить упрямца.
Для этого требовалась помощь Катюшки, которая находилась в данный момент в клинике профессора Шванке.
Катя, пользуясь органами зрения и слуха матери, следила за дебатами.
- Мамочка! Я готова тебе помочь!
Сделай это от имени Пророка!
Гульнара тут же обратилась к членам комиссии.
- Господа! Вынуждена констатировать, что из-за позиции мосье Мореля ситуация изменилась.
В наши разногласия вмешался Пророк Махди.
Судя по всему он хочет оградить меня от бюрократии и недоверия.
Махди просил меня проинформировать Вас о своём решении.
Мосье Морелю придётся побыть в положении экипажа и пассажиров, которое они испытали во время нахождения Пророка на воздушном судне.
В течении часа он будет находиться в оцепенении и потеряет память.
Остальные члены комиссии будут свидетелями его состояния.
Им предстоит решить мог ли он в это время выполнять обязанности председателя комиссии.
Гробовую тишину в помещении взорвала бурная реакция мосье Мореля.
- Мадам, Пророк не может так поступить с официальным лицом!
Я представляю интересы Международной организации гражданской авиации!
Мне поручили … - его прервал бесстрастный голос Гульнары - Мосье Морель! Я здесь не причём!
Махди отлично знает кто Вы.
Это Вы забыли кто такой Пророк!
Он Посланец Неба, Высших Сил!
Воля Пророка — закон для любого человека!
Вам была дана возможность «разрулить» возникшую ситуацию, пользуясь моим Заявлением.
Вы не использовали этот шанс и спровоцировали вмешательство Пророка.
Парализованный страхом Ламбер умоляюще смотрел на Гульнару.
Она попыталась успокоить его.
- Мосье! Возьмите себя в руки! Вашему здоровью ничего не угрожает.
Это плата за Ваши ошибки!
Вскочивший на ноги Морель попытался закричать, но внезапно угомонился и рухнул тряпичной куклой в своё кресло. Где и застыл в нелепой позе.
Члены комиссии были в ужасе, а мадемуазель Моро близка к истерике.
Обстановку разрядил голос Гульнары:
- Господа! Успокойтесь!
Ничего опасного для вас и мосье Мореля не происходит.
Представьте, что вы участвуете в испытаниях, которые проводит ICAO.
Ваша задача оценить работу председателя комиссии в этот проверочный час.
Способен ли он выполнять свои функции будучи парализованным Пророком?
Мосье, Ламбер! Попрошу Вас распечатать текст моего Заявления и дать мне его на подпись.
Мосье Ламбер был сама исполнительность.
Через несколько минут документ был готов и подписан Подругой Пророка.
Забрав свой экземпляр заявления Гульнара встала, намереваясь покинуть заседание комиссии.
Раздался робкий голос мосье Ламбера.
Он с тудом произнес её фамилию.
- Мадам, Муха-мет-динова!
А нам что делать?
- Оставайтесь на своих местах!
Ждите окончания испытаний!
Наблюдайте за мосье Морелем!
А когда он придёт в себя вместе с ним примите решение: выполнял ли он в течение контрольного часа обязанности Председателя комиссии ICAO.
Надеюсь, что вы уже поняли, что единственным основанием для закрытия рассматриваемого дела являются моё Заявление и результат поставленного Пророком показательного эксперимента.
И ещё!
В дальнейшем ни я, ни прибывшие со мной люди не будут принимать участвовать в ваших заседаниях.
Все вопросы к нам только через адвоката или через суд.
В заключение хочу дать практический совет.
Не тяните с решением этого дела.
По сравнению с «Судным днём» он пустяковина, досадная помеха во вселенской деятельности Пророка Махди.
Настоятельно советую не злоупотребляйте его терпением.
Оно не безгранично!
Не ускоряйте приход своего «Судного дня»!
Вмешательство Пророка и недвусмысленное предупреждение Гульнары существенно сказались на сроках работы комиссии ICAO.
Уже на следующий день после упомянутых событий счастливые Горохов и Ковалёв сердечно благодарили Гульнару за оказанное содействие.
Комиссия быстро завершила свою работу признав невиновность пилотов в выявленных нарушениях
Их причиной были признаны «чрезвычайные обстоятельства», вызванные кратковременным пребыванием на воздушном судне Пророка Махди.
Для экипажа самолёта неожиданное «превращение» Садальской в Мухаметдинову стало большой, но очень приятной неожиданностью.
Спасая лётчиков от карательных мер ICAO, эта благородная женщина тем самым жертвовала собственной безопасностью и безопасностью близких людей.
Разве можно такое забыть!
* * *
Появление Гульнары Мухаметдиновой в Швейцарии произвело эффект разорвавшейся бомбы. А когда стало известно о её встрече с Пророком Махди в воздушном пространстве над Польшей и вмешательстве последнего в работу комиссии ICAO внимание общественности к этим событиям стало зашкаливать.
В этой связи «Заявление» Гульнары оказалось одной из главных тем обсуждаемых в СМИ; предметом споров, домыслов, предположений, на которые не скупились представители аудио -, видео — индустрии.
Много внимания уделялось романтическому свиданию Гульнары и Махди на российском воздушном судне.
Об этом пели с эстрады, писали в модных журналах, показывали в театральных представлениях, изображали на полотнах.
Для избалованных модой европейцев провести какое-то время время в Сьене или его окрестностях вблизи от Подруги легендарного Пророка стало модным трендом.
В Сьён хлынули журналисты, фоторепортёры и тысячи поклонников Гульнары жаждущие «приобщиться» к историческому событию.
Не остались в стороне и сильные мира сего: члены правительств и парламентов, финансисты, промышленники, звёзды кино, эстрады и спорта.
Все стремились хотя бы увидеть Гульнару и её маленькую дочь.
Горнолыжные курорты кантона Вале и его столицу Сьон наводнили полчища приезжих.
Такого туристического бума в это время года здесь никогда не видели.
В эти суматошные дни нагрузка на маленькую команду Олега возросла на порядок.
Обстановка вокруг Гульнары и её спутников ещё более накалилась стараниями профессора Шванке.
Узнав, что Гульнара — подруга Пророка, он в тайне, по наитию учёного, провёл анализ ДНК-а на её материнство.
Анализ по 20 str-локусам, т.е. по 20-и участкам ДНК подтвердил с точностью до 99,9999-100%, что Гульнара биологическая, а не приёмная, как официально заявлялось, мать Кати.
Появилась возможность не только научно объяснить выдающиеся психофизиологические возможности девочки, но и попытаться «нащупать» дорогу в божественный мир (!) из которого пришёл её отец.
Эйфория от появившейся перспективы основательно вскружила голову Шванке.
Он первый из людей науки исследует феноменальный плод любви смертной женщины и бессмертного представителя Высших Сил.
Он первый обнародует свои научные результаты. Первый сообщит о существовании человека с возможностями Бога.
Профессор как одержимый окунулся в работу.
Главное для него выявление и исследование скрытых способностей девочки.
О последствиях своего вмешательства в личную жизнь Мухаметдиновых Шванке даже не думал.
Потеряв элементарную осторожность он стал умышленно затягивать сроки обследования.
За это немедленно поплатился.
Катя без труда «проникла» в его сознание и выяснила причину его действий.
И вновь Гульнаре и её дочери пришлось карать от имени Пророка.
Как и в случае с мосье Морелем Гульнара стала «судьёй», а фактическим исполнителем «воли Пророка» - её дочь.
В день предстоящего «суда» вместо Анны Павловны девочку привезла госпожа Мухаметдинова.
Герхард Шванке ожидал их в рабочем кабинете.
Когда он увидел взволнованное лицо Гульнары, возникло нехорошее предчувствие.
Оно его не обмануло.
Мухаметдинова с порога заявила, что «сегодня завершает обследование дочери!».
Не ожидавший такого поворота событий Шванке, стал торопливо доказывать неразумность подобного решения.
- Мадам! Я не могу с этим согласиться!
Обязательно нужно исследовать … - он начал сыпать научными терминами, пытаясь привлечь внимание женщины к важности тех или иных задач.
- Мосье, Шванке! Остановитесь! Это всё пустое!
Полученных результатов достаточно чтобы ответить на интересующий меня вопрос.
В клинике профессора Ясенева и в Вашей клинике убедительно показано, что Катя может выдерживать большие, соответствующие взрослым людям психофизиологические нагрузки.
Очевидно, что при ускоренном домашнем образовании проблемы со здоровьем у неё не возникнут.
Другие сведения о моей дочери в данный момент меня не интересуют!
Прошу Вас в двухдневный срок оформить необходимое заключение.
За ним заедет Анна Павловна.
Далеко идущие планы Шванке рушились подобно карточному домику.
Профессор отчаянно сопротивлялся.
- Мадам! Я не смогу этого сделать не завершив всех исследований.
Ваша дочь — необычный пациент.
Полученные мною данные чрезвычайно важны для науки!
Прошу Вас продолжить обследование девочки.
Я готов работать бесплатно.
Шокированная поведением Шванке Катя мысленно обратилась к матери.
- Мамочка! Он сознательно обманывает нас и поступает как непорядочный человек!
Тайно в обход заключённого договора проводит исследования моего сознания.
На моём примере пытается навести научный мост между Богом и человеком.
Обдумывает как дороже продать сенсацию, что ты моя биологическая мать.
Его нужно срочно приструнить!
- Мосье, Шванке! Я в одностороннем порядке расторгаю наш договор.
В дальнейшем этим делом займётся мой адвокат.
- Но почему!
- То, что Вы пытаетесь делать носит сугубо личные цели и грубо нарушает Ваши обязательства передо мной.
В тайне Вы провели анализ ДНК-а на моё материнство.
Без моего согласия пытались изучать наследственные связи дочери с Пророком Махди.
Без согласования со мной планировали использовать сведения обо мне и дочери в научных публикациях и финансовых сделках.
В частности, планировали предать гласности результаты ДНК- анализа.
Этим Вы могли нанести непоправимый ущерб мне и моей дочери в части нашей свободы и безопасности.
Данных фактов более чем достаточно чтобы возбудить против Вас дело о мошенничестве!
Но я не буду этого делать.
Герхард Шванке лихорадочно думал каким образом эта красотка узнала о его планах.
Кто из сотрудников мог предать его?
Не могла же Мухаметдинова или её дочь проникнуть в его мозг?
Профессор не думал сдаваться.
Изобразив негодование, подсевшим голосом произнёс:
- Глупые домыслы. Их придётся доказывать!
- Это не потребуется!
Вашу судьбу уже решил Высший суд в лице Пророка Махди.
Вы очевидно забыли его предупреждение, что он всегда стоит на страже моих интересов!
Проникнуть в Ваше сознание и вытащить на свет упомянутые факты для него не проблема.
Он это уже сделал и решил Вашу учесть.
Суровый голос Гульнары был молотком лихо вбивающим в профессорский мозг необратимые указания.
- Мосье, Шванке! Его решение таково:
Вы оформляете «Заключение» в указанные мною сроки.
Все данные на носителях, имеющиеся в клинике обо мне и дочери (Кроме официального «Заключения»), в течение ближайших суток должны быть уничтожены.
На сведения, оставшиеся в Вашей памяти и памяти сотрудников клиники, накладывается табу.
Никто из вас не сможет в течение всей жизни их воспроизвести, огласить или обсуждать.
Гульнара и Катя не прощаясь покинули кабинет Шванке.
С посеревшим лицом старый профессор застыл словно изваяние в любимом кресле.
Впервые в жизни он ощутил в своём сознании присутствие и власть «чужой воли».
Это было по-настоящему страшно.