За грибами поедешь, - спросил Валерка? - Когда? - Завтра. Мы и второй участок. В сопки за разрезом. Я, разумеется, согласился. Одет я был "по-командировочному", так что от грибников сильно не отличался. Мне вручили большой пластиковый мешок из-под взрывчатки для добычи, показали направление, сообщили время сбора и предупредили, что ждать не будут. Я засек положение солнца и решил, что вернусь заранее. Уж лучше я подожду у автобуса.
Тайга очень скоро стала почти непроходимой. И не из-за завалов или топей, как я опасался - большей частью я шел по гребням сухих взгорков, а из-за высоких - по колено зарослей лиан, типа нашего вьюна, но размером побольше и прочности необыкновенной. Очень скоро голени у меня оказались совершенно изрезаны жесткими как проволока стеблями лиан. Я понял, почему многие пришли в сапогах. Но хуже всего было отсутствие грибов. Я уже представлял себе, как совершенно измученный и заеденный мошкой и комарами вернусь к пяти часам к автобусам - с пустым мешком. У всех будут полные, а у меня - пустой. Конечно, терренкур - тоже хорошо, но в этот раз и здесь я не за этим. Я стал чаще нагибаться, заглядывая под ветви нечастого подлеска и ворошил ногами почти каждый бугорок в надежде на грузди. Разумеется, там ничего не было.
На эту семейку подосиновиков я наткнулся совершенно неожиданно. И росла она на опушке, а не под деревом. Я почти на коленях облазил всю поляну, но ничего больше рядом не было. Отчаяние придало мне сообразительности. Мелкосопочник - влажность и освещенность сильно меняются по высоте. Не фиг бегать по вершинам, альпинист хренов. Нужно спуститься на этот уровень, ну, примерно на этот, и искать грибы в полосе примерно той же влажности и освещенности.
Возможно, изобретенный мной метод был не лучшим, но он дал результаты - мой мешок начал заполняться грибами. По крайней мере, я не вернусь с пустыми руками. Встречавшиеся, иногда, на поваленных стволах опята наполнили мое сердце гордостью: - Мы им показим! А то, ишь, понаехали... К моменту, когда уже стоило задуматься о возвращении, мешок был наполнен примерно на треть. Не так уж и много, но я был счастлив и этим. К слову, у "местных" оказалось не сильно больше.
По автобусам рассаживались как попало, я оказался не в том, в котором приехал, куда сел Валера я не видел. Почему-то оказалось, что одна машина уехала, и назад грузились намного плотнее, чем по дороге сюда. Вернувшись загодя, я постарался сесть в автобус сразу, как только открыли двери, и все равно оказался уже третьим на сиденье, ногами в проход, а народ все еще заходил. Внимание мое привлекла одна женщина в темном трико, стоявшая в проходе почти сразу передо мной. Она была одна, но, кажется, пристально высматривала кого-то в окно, глядя через наши головы в открытую автобусную форточку. И, действительно, вдруг она дернулась к окну, замахала рукой, закричала призывно. Я повернул голову - кого это она так страстно зовет? Оказалось, как раз начальника второго участка. Странно, что он не приехал на собственной машине. Будет теперь стоять всю обратную дорогу, подумалось мне.
Позиция в середине автобуса сделала меня невольным наблюдателем всей оставшейся сцены. Как бы поколебавшись, мужик вошел в автобус в заднюю дверь. И видимо так и ехал бы на задней площадке - куда там проходить, салон полон, если бы не настойчивые призывы этой дамы присоединиться к ней. "Присоединяться" ему, кажется, не очень хотелось, но еще меньше, видимо, хотелось крика и внимания к его персоне. Мужик, вообще, показался мне очень скромным. Тетка, явно имевшая на него виды, наконец успокоилась. Она несколько раз пыталась о чем-то с ним заговорить - оба стояли почти передо мной - но отвечал он односложно, сначала повернувшись к ней в пол-оборота, а потом и вовсе, почти спиной.
Автобус тронулся, подпрыгивая на ухабах, ветерок, наконец-то стал выдувать мошку и духоту, уставший и голодный, я почти задремал под неровный ход машины.
Когда я открыл глаза на очередной кочке, то не сразу понял, что изменилось в окружающей меня картине. Как-то она плотнее прижалась к нему, что-ли? Мужик стоял к ней спиной, с подчеркнуто равнодушным лицом. Слишком неподвижно, для такой интимной дистанции - казалось, должен бы был повернуться, обнять за плечи, или за талию. Женщина явно прижималась к нему, терлась животом, грудью. Зря он не реагирует, - подумалось мне. Внезапно, она прикрыла глаза, какая-то легкая судорога пробежала по ее телу и она враз обмякла на поручне. Мужик так и не обернулся.
Свой мешок я отдал - через Валеру - его жене, в обмен на обещание приготовить. Через несколько дней Валера принес мне уже обработанную добычу. Грибов оказалась всего пол-литровая банка, залитая сверху подсолнечным маслом. Я взглянул на Валеру с недоумением: понятно, ужарились, но все же в мешке было намного больше. - Валя выкинула половину, - произнес он извиняющимся тоном, - сказала, поганки.