Мини-пьеса для камерной сцены.
Действующие лица:
Дональд Тэйлор – 27 лет, художник-авангардист. Мрачный, вечно раздраженный. Мизантроп. Не лишен таланта, но в целом его творчество довольно заурядно, в связи с чем, широкой популярностью не пользуется…
Рэйчел Эванс – его девушка. 21 год. Довольно умна. Абсолютно безобидное существо. Беззаветно любящая, преданная, готовая помогать Дональду буквально во всём, чем он неоднократно пользовался…
Гвен Андерсон – 49 лет. Агент Дональда, занимающаяся продвижением его творений на всевозможных выставках. ЛИЦО АБСТРАКТНОЕ. НА СЦЕНЕ НЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ. Существует исключительно в виде незримого телефонного собеседника…
Чарльз Кендал– 22 года. Молодой, начинающий художник. Его картины пользуются в кругу ценителей большим успехом…
Уильям Хамфри - 56 лет. Когда-то заурядный художник. Вследствие лени и злоупотреб-ления спиртным уже лет десять не притрагивался к кисти. Тусовщик. Непременный посе-титель выставок и прочих околокультурных мероприятий. Особенно с бесплатной выпивкой. «Ходячая газета» - всегда в курсе новостей и сплетен в кругу богемы.
Сцена 1. Квартира Дональда.
Плавно освещается левая часть сцены. На стене висят несколько небольших картин в дешевых рамках. Что-то сюрреалистичное… Небольшой столик-тумба, на котором раз-бросаны листы бумаги. Некоторые из них смяты. Видно, что это эскизы. Рядом со сто-лом миниатюрный пуфик, изящный, но не первой свежести. В арьере стоит стул. На ос-вещенное пространство (в комнату) выходит Дональд. Он одет в домашние брюки, сви-тер, возможно тапочки, или домашние туфли. Волосы растрёпаны. Он разговаривает по стационарному телефону, держа аппарат в руках. Провод тянется за кулису…
Дональд. Я понимаю, что это неудобно, но ведь не обязательно спрашивать об этом впрямую! Ты же можешь использовать своё обаяние, выведать, - возможно ли это в прин-ципе. Гвен, ты же женщина! Ты же умная, опытная, очаровательная… Я не льщу. Я на-страиваю тебя на нужный лад!
(Пауза. Слушает.)
Да, Гвен, я уверен, что не рано. Я уверен, что это мой уровень!
(Пауза. Слушает.)
Ну, я и прошу тебя выяснить, во сколько нам это обойдётся! Нет, у меня не появились деньги! Но, ради такого случая, я готов залезть в долги!
(Пауза. Слушает. Раздражаясь.)
Да, Гвен, ты, безусловно, права: в ещё большие долги! Что делать, для взлёта нужны деньги!
(Пауза. Слушает. В комнату входит Рэйчел.)
Но ведь я должен иметь представление о сумме предполагаемого займа! В общем, выясни всё у своего приятеля и дай мне знать. Жду!
(Раздраженно ставит телефон на столик)
Рэйчел. Воюешь с Гвен? Что на этот раз?
(Неспешно подходит к Дональду, всматриваясь. Пытается понять степень раздраженности любимого мужчины).
Рэйчел. Здравствуй, дорогой. (Обнимает, осторожно целует в щеку)
Дональд. Позавчера на вечеринке у Эшеров Гвен обмолвилась, что познакомилась с чело-веком, могущим поспособствовать в организации выставки в «Олимпии». А теперь, видите ли, мне ещё слишком рано выставляться в большом и престижном зале! Не мой, видите ли, уровень!
(Раздраженно ходит по комнате. Рэйчел присаживается на пуфик.)
Рэйчел. Дорогой, ну ты же знаешь Гвен. В последнее время ваши дела не слишком хороши. Видимо, чтобы у тебя не появились мысли о смене агента, она выдумывает всевозможные комбинации, изображая безграничную работоспособность! Дело не в твоем уровне, а в уровне Гвен. Ты же не думаешь всерьез, что она сможет выйти на уровень «Олимпии»?!
(Дональд резко останавливается, мгновенье буравит взглядом свою подругу, затем сбрасывает.)
Дональд. Как бы там ни было, на этот раз она не отвертится! Я заставлю её разбиться в кровь, но организовать мне эту чертову выставку! Пусть отвечает за свои слова!
Рэйчел. (Собирает, разглаживает и укладывает в аккуратную стопку смятые листы на столе). Но ведь она не всесильна! Мы все – не всесильны, милый!
Дональд. Да пусть хоть в постель ложится с распорядителем! Но мне нужна эта чёртова выставка!
Рэйчел. (Улыбается) Ну, таким способом ты вряд ли добьешься желаемого. Гвен далеко не двадцать лет. Сомневаюсь, что распорядитель польстится на «старушку» до такой степени, что возгорит желанием организовать выставку ее подопечному в крупнейшем салоне Лондона!
Дональд. (Подходит к Рэйчел, опускается перед ней на колено.) В этом я ни мало не сомневаюсь. Именно поэтому я и попросил «старушку» выяснить размер благодарности за выставку в «Олимпии» в денежном эквиваленте. Если это вообще имеет хоть какой-то шанс стать реальностью.
(Кладет руки на колени Рэйчел. Заискивающим тоном.)
Рэйч, мы же сможем в случае необходимости обратиться за помощью к твоим родителям? Я не думаю, что сумма будет настолько астрономической, что окажется неподъемной для них…
Рэйчел. Но, милый, это крайне неудобно! Ты же знаешь, отец собирает деньги на операцию. Его сердце уже не молодо, дальше затягивать опасно! Кроме того, будущим летом они с мамой собирались отдохнуть на континенте. На это тоже нужны деньги!
Дональд. Дорогая, но ведь я говорю всего лишь о том, чтобы одолжить некоторую сумму. Выставка в престижном салоне в любом случае окупит все вложения! Мои работы приобретут совершенно другой статус, а с ним и совершенно другую стоимость! В денежном эквиваленте! Мы сполна сможем расплатиться со всеми кредиторами, включая и твоих стариков!
Рэйчел. Дональд, прошу тебя, не называй их так!
Дональд. (Вспыхивая, поднимается с колен, снова ходит по комнате) Да какая разница, как я их называю! Сути дела это не меняет. Мне нужны деньги!
Рэйчел. (Тихо) Хорошо. Я поговорю с отцом.
(Дональд бросается к Рэйчел, его останавливает телефонный звонок.)
Дональд. Алло! Да, Гвен. Что?!
(Пауза. Слушает.)
Какой Кендал? Кто такой Кендал? Иди ты к черту, Гвен! Что?
(Пауза. Слушает. Кричит.)
Какой «Пьяный Шершень»?! Ты в своем уме?
(Пауза. Слушает.)
Я не кричу. Объясни по-человечески! Что с «Олимпией»?
(Пауза. Слушает. Снова срывается на крик.)
Паб «Пьяный Шершень»? Гвен, ты и вправду считаешь, что выставка в вонючем кабаке компенсирует мне моральный вред от отказа в «Олимпии»? Как вообще получилось, что какой-то ублюдок-выскочка смог заполучить неделю в Олимпии?
(Пауза. Слушает.)
А кто такой этот Чарльз Кендал? Кто он вообще, мать твою, такой, Гвен?! Что значит «спроси у него сам»? Ах, он будет на выставке в «Пьяном Шершне»! Так это еще и не персональная выставка?!
(Пауза. Слушает.)
Сколько?!
(Кричит)
Иди ты в задницу, Гвен!!!
(Резко бросает трубку)
Рэйчел. Снова фиаско? (Кладёт руку ему на плечо) Не переживай. Не стоило ожидать от нее слишком многого.
Дональд. Да она издевается! Можешь себе представить: в «Олимпии» изменилось расписание выставок, появилась свободная неделя! Чертова дура Гвен знала об этом, и не подсуетилась! В результате целый павильон в крупнейшем выставочном зале Лондона целую неделю будет занимать никому не известный малолетний сопляк! А мне в качестве утешения предлагается каменный зал в пабе «Пьяный Шершень». И за эту «милость» я должен отвалить хозяину паба полторы тысячи фунтов! А, каково?!
Рэйчел. Я все понимаю, дорогой, но ведь это лучше, чем ничего. К тому же, этот паб находится на Ламбертроуд, в самом центре города. Это тоже престижно. А деньги… я найду нам эти деньги.
Дональд. (кричит) Рэйч, опомнись! Что ты такое говоришь! Это были не фантазии. В «Олимпии» действительно освободилась площадка! Это был реальный шанс! А ты говоришь… Ведь это оскорбление! Меня оскорбляют! Меня унижают! А ты говоришь, что это лучше, чем ничего?! Иди ты к черту, Рэйч! Иди ты к черту вместе со своими деньгами! Иди ты к черту вместе с этой дурой Гвен! Вместе со всеми чертовыми дурами Лондона!
Рэйчел. Неужели для тебя это настолько важно? Настолько, что ты забываешь, что я твоя девушка, и кричишь на меня?
Дональд. (в зашоре) Да я душу дьяволу готов продать, лишь бы у меня всё получилось!
(Пауза.)
Рэйчел. Не говори глупостей! Никакого дьявола не существует…
Затемнение. Конец первой сцены
Сцена 2. Выставка в пабе.
Освещается правая часть сцены. Не стене висят несколько довольно приличных картин. Одна из них (или несколько) – портрет. Чуть глубже висит тяжелая портьера. Слышен ненавязчивый гул людских голосов - посетителей выставки. На освещенное пространство неторопливо выходят Дональд и Рэйчел. Чуть позже появляется Уильям.
Рэйчел. (Смотрит по сторонам, как бы осматривая картины) Вполне приличные работы. Не думаю, что соседство с этими художниками каким-то образом унизило бы тебя.
Дональд. (Отмахиваясь) Мазурики! Ничего интересного…
Рэйчел. На мой взгляд, вернисаж довольно недурен. А ты, если не будешь участвовать в подобных показах, не сможешь рассчитывать на более крупные залы. Путь к успеху, милый, состоит из этапов, каждый из которых требует завершенности.
Дональд. (Слегка суетлив. Переходит от работы к работе, как бы всматриваясь в подписи, и не видя самих картин. Совершенно не слушает Рэйчел) Да где же он?!
Рэйчел. Ты что-то ищешь?
Дональд. Хочу увидеть этого выскочку. (С сарказмом) Хочу присутствовать при начале гения!
Рэйчел. Только не говори, что ты завидуешь. Фи, дорогой! Как это пошло!
Дональд. Я не завидую. Я хочу увидеть и понять…
Рэйчел. (Останавливается возле портрета) Ну, что ж, смотри и понимай – вот, кажется, его работа.
Дональд. (Быстро подходит. Сначала смотрит подпись, затем отходит на шаг, и некоторое время рассматривает саму картину. Вдруг начинает тереть ладонью глаз. Раздраженно) Черт! Что-то с глазом! Какая-то красная точка… Дорогая, будь добра, посмотри, что со мной.
Рэйчел. (Рассматривает глаз Дональда) Я ничего не вижу. Не три, у тебя и так уже веко красное. Наверно какой-то блик. Сейчас пройдёт.
Дональд. (Продолжает тереть глаз, глядя в пол) Не проходит…
К ним подходит Уильям. В руках у него два фужера с шампанским. Оба отпиты наполовину. Он не в меру смешлив, болтлив и дружелюбен.
Уильям. Дональд! Рэйч! Рад вас видеть! Прекрасные люди в прекрасном месте! Рэйч, выглядишь великолепно! Что нового?
Дональд. (Продолжая тереть глаз) Билл, мы виделись вчера на Саутсуоркстрит. Что может быть нового со вчерашнего дня!
Уильям. Не знаю, не знаю. Жизнь у нас, у художников, настолько динамична, что лучше лишний раз спросить: «Что нового?», нежели пропустить что-то интересное! (Отпивает шампанское. С ехидцей.) А где твои работы, Дональд? Я обошел уже добрую половину павильона, но так и не нашел их. Не хочется размениваться на посредственность. Хочется сразу вкусить великого!
Дональд. (Сдерживая раздражение) Мои картины дома, Билл. Упакованы в кофры, и ждут транспортировки в «Олимпию» для экспозиции в более подобающих для них условиях. А человек, называющий павильоном обеденный зал в кабаке, в качестве «великого» вполне может удовлетвориться работами какого-нибудь выскочки, вроде Чарльза Кендала. Желаю удачи, Билл!
Уильям. Ну, ну, Дональд! Не будем ссориться! Ты же знаешь, твой старый друг Билл просто шутит. Кстати, по поводу Кендала ты не вполне прав. Мальчуган сейчас в тренде. Говорят, ему не приходится просить о времени и месте, чтобы выставить свои работы. В последнее время он нарасхват. По крайней мере, сам он утверждает именнно так.
Дональд. (Удивленно) Ты с ним знаком?
Уильям. И довольно близко. Я частенко захаживаю к нему в мастерскую на Бриджроуд. Это недалеко от Слэйд Грин Клаба.
Дональд. (Продолжая тереть глаз) Откуда он, чёрт возьми, взялся?!
Рэйчел. Дональд!
Дональд. Прости, дорогая.
Уильям. Точно не знаю. Одни говорят, что он недавно приехал в Лондон из Саутгемптона. Другие – что он провел детство на континенте, а теперь вернулся на родину. В любом случае, этот юноша сумел ухватить за хвост синьору Фортуну! Ему приписывают богатых родителей, более чем приличное наследство, или, на худой конец, могущественных покровителей. Ты же понимаешь, о таких вещах не спрашивают. Нам остаётся лишь гадать. Впрочем, ты можешь попробовать узнать всё из первых рук. Я могу вас познакомить, буде на то твоё желание, и ты, с присущей тебе бестактностью, которой ты так гордишься, расспросишь Чарльза обо всех его тайнах!
Дональд. Вот ещё!
Уильям. (Смеясь) Если передумаешь – только скажи! Добряк Билл всё устроит! И, имей в виду, он предпочитает, чтобы его называли не Чарльзом, а Карлом – на германский манер.
Дональд. К дьяволу твоего сопливого нувориша!
Уильям в голос хохочет.
Рэйчел. Дональд! Прекрати сейчас же! На нас уже оглядываются…
Дональд. (С остервенением трёт глаз) Прости дорогая. Это всё глаз! Никак не пройдёт. Ужасно раздражает!
Рэйчел. Завтра же утром сходишь к врачу. И без отговорок!
Уильям. А что у нас с глазом?
Рэйчел. Дональд как ребёнок. Растёр глаз кулаком, и теперь видит какие-то красные пятна!
Дональд. Одно пятно. Вернее точку. Чёрт! Неважно! Похоже, действительно придётся обратиться к офтальмологу!
Уильям. (Заговорчески-таинственным тоном) Боюсь, врач здесь будет бессилен…
Рэйчел и Дональд. (Одновременно) Почему это?
Уильям. Как, вы разве не помните детскую страшилку о красной точке?
Дональд. Ты о чём?
Уильям. Эх, молодёжь! В моё время сорванцы частенько пугали тех, кто помладше, страшилками, вроде этой. (Почти шепотом) Считалось, что тем, кто видит красную точку, дьявол предлагает сделку!
Дональд. Что за чушь?! Какую сделку?!
Уильям. Классическую - успех в обмен на душу.
Дональд и Рэйчел смотрят на Уильяма, не понимая, шутит он, или всерьёз.
Рэйчел. (Улыбается) Признайся, Билл, ты сочинил эту ерунду прямо здесь и прямо сейчас!
Уильям. (Комично-чопорно.) Сочинительство – один из моих многочисленных талантов!
Все трое неторопливо идут к выходу.
Уильям. Дональд, а что ты там говорил по поводу Олимпии?
Затемнение. Конец 2 –й сцены.
Сцена 3. Квартира Дональда.
Освещается левая часть сцены. Выходят Дональд и Рэйчел. Рэйчел садится на стул в арьере. Она до поры «неактивна». Сцена построена в виде монолога с периодическими появлениями других персонажей в качестве иллюстраций к этому монологу.
Дональд. С выставки в «Пьяном Шершне» мы пошли в небольшой ресторанчик «Морлис», что на Брикстон Хилл. Билл весьма безальтернативно навязал нам своё общество. Он был чрезмерно говорлив, и отделаться от него не представлялось совершенно никакой возможности. Меня это сильно раздражало, наряду с глазной болью. Особенно Билл при-вязался к моей выставке в «Олимпии». Он бесцеремонно выспрашивал подробности и нюансы. Его интересовало всё: как мне удалось заполучить столь крупный и престижный зал, кто помог организовать этот показ, сколько и какие картины я собираюсь выставлять, в какую сумму обойдётся выставка в итоге, и прочее, в этом же роде…
Меня ужасно злила его докучливость, но я, как мог, сдерживал себя, всем своим видом изображая преуспевающего во всех отношениях человека. Я пустился во все тяжкие и врал напропалую, в цветах и красках живописуя Биллу свой мнимый успех. Рэйчел поглядывала на меня недоуменно, однако помалкивала, не мешая фонтанировать моему велеречию. Я довёл игру до апогея и, заметив в интонациях Билла завистливую нотку, резко оборвал её, заявив, что нам с Рэйчел пора возвращаться домой. Выйдя из «Морлиса», мы разошлись в разные стороны. Билл попрощался и торопливо ушел. Я знал, что уже к вечеру весь Лондон будет в курсе моей удачи. Оставалось как следует надавить на Гвен, чем я и занялся буквально на следующее утро…
Берёт со стола телефон. Мы как бы слышим уже идущий телефонный разговор. Дональд холоден, настойчив и на редкость спокоен…
Дональд. Рад, что ты уже в курсе, Гвен… Нет, я не нанимал другого агента, Гвен, но твоя работа в последнее время всё чаще заставляет меня задумываться над этой мыслью… Нет, Гвен, эти слухи – неправда. Но они должны стать правдой, Гвен, потому что именно от этого зависит наше с тобой дальнейшее сотрудничество! … Я не хочу слушать про объек-тивные причины, Гвен, я просто хочу, чтобы ты организовала мне этот показ… Да, имен-но в Олимпии. Ты же не хочешь, чтобы твоего клиента считали самым лживым хвастуном Лондона! … А ты подумай. Я ведь именно за это тебе плачу! ... Значит, найди способ сделать это официально! … Хорошо, звони в «Олимпию»! … Нет, Гвен, звони сейчас! Я подожду у телефона…
В зал:
Дональд. В процессе будничного, обыденного общения что только не придумает ваш агент, чтобы не делать того, что ему делать не хочется! Его вполне устраивает тот не-большой гонорар, что ежемесячно перетекает с вашего на его счет. Четыре-пять таких клиентов, и можно вполне вольготно жить, не заботясь о хлебе насущном. Он уже определил и классифицировал вас, как заурядную посредственность. Те действия, которых вы от него требуете для развития собственной карьеры, он считает неоправданными затратами. Конечно, он не говорит вам прямо, что вы – дерьмо, но взгляд его постоянно окрашен оттенками – то скептическим, то снисходительным. Он не прячет этот взгляд. Напротив! Он постоянно его демонстрирует, желая, чтобы вы к нему привыкли, и не требовали от своего агента того, что вам не положено. Иными словами, вам постоянно указывают ваше место!
Тем веселее наблюдать, на какие подвиги способен менеджер, пригрози вы лишить его ваших денег!
В телефон:
Дональд. Да, Гвен, я слушаю… Сколько? ... Ну вот! А ты говорила, что это невозможно! Значит надо найти эти деньги! … Найдём! … (усмехаясь) А настоящий художник и должен быть сумасшедшим! … Работай, Гвен, работай! Чао! (Кладёт трубку)
В зал:
Дональд. Настало время действовать на грани фола!
Идёт к сидящей Рэйчел.
Дональд. Рэйч, я был прав! Ты напрасно упрекала меня в…
Рэйчел. (Перебивает) Доброе утро, дорогой! (Целует)
Дональд. Да, да, прости. Конечно же, доброе утро. Рэйч, я не зря врал Биллу…
Рэйчел. (Перебивает) Ты не забыл про визит к окулисту?
Дональд. (Начинает раздражаться, но сдерживается, как может) Да у меня уже всё прошло. Я больше не вижу никаких пятен, точек и прочей чепухи! Рэйч…
Рэйчел. (Кладёт палец на губы Дональда) Я знала, что именно так ты и будешь себя вести. Это очень по-детски, Дональд. Одевайся. Я уже позвонила и записала тебя на приём к доктору Фоссету. Пойдём вместе, чтобы ты не сбежал.
Дональд. (Твёрдо и настойчиво и очень серьёзно.) Рэйчел, Гвен удалось договориться об аренде зала в «Олимпии». Мне срочно нужны деньги. Необходимо найти двадцать пять тысяч фунтов. Пожалуйста, позвони родителям, попроси их одолжить нам эти деньги, и после этого можешь вести меня хоть к геникологу!
Рэйчел. (Мрачнеет) Дорогой, я собиралась тебе сказать… Отцу звонили из Би-Эм-Ай Центра. Через месяц его прооперируют. Мама сообщила мне вчера вечером… Дорогой, они не смогут нам сейчас помочь с деньгами…
Дональд. Рэйч, ты не можешь так со мной поступить. Только не сейчас. Мне нужны эти деньги! Я же рассчитывал на них! Такой шанс! Мы же с тобой говорили об этом! Я же заранее просил тебя…
Рэйчел. Дональд! Речь идёт о жизни моего отца!
Дональд. (Не слыша, умоляющим тоном) Рэйч, дорогая, милая! Ведь это такой шанс! Это же «Олимпия»! А я отдам! Я сразу же всё отдам! (Чуть не плача) Эта выставка не может себя не окупить, Рэйч!
Рэйчел. Дорогой, жизнь на этом не заканчивается. У тебя ещё будут выставки. И не только в «Олимпии». Всё будет хорошо…
Дональд. (Хватает Рэйчел за плечи) Рэйч, поговори с отцом! Он поймёт! Он войдёт в моё положение! Он меня выручит! А я найду, за месяц я где-нибудь перехвачу эти деньги!
Рэйчел. (Твёрдо) Дональд! Я не могу рисковать здоровьем и жизнью отца!
Дональд. (Срываясь) Так вот, значит, как ты меня любишь! Вот, значит, твоя любовь! Убирайся, Рэйч! Иди ты к дьяволу!
Пауза. Дональд, тяжело дыша, смотрит на Рэйчел. Она, молча, смотрит на него. Затем криво, почти презрительно усмехается:
Рэйчел. Дьявола не существует, Дональд. (Уходя, сухо, холодно) Через полчаса мы должны быть у врача. Я жду тебя внизу.
Уходит Рэйчел. Дональд в ступоре, смотрит в одну точку. Звонит телефон. Дональд снимает трубку.
Дональд. Алло. Да, Гвен. Что? (Ошарашенно) Почему завтра? (Пауза. Слушает) Один день? Только один день?! Какого чёрта, Гвен?!
Бросает трубку. Садится на пуфик, закрывает глаза, опускает голову, обхватив её обеими руками. Спустя пару мгновений встаёт, сбрасывает эмоции, превращаясь в повествователя. Идёт к авансцене. В зал:
Дональд. Гвен сообщила мне, что Чарльз Кендал получил предложение из Музея Современного Искусства в Нью-Йорке. Сроки его экспозиций пересеклись, в связи с чем, он вынужден сократить выставку в «Олимпии» на один день. (Язвительно) Именно этот день администрация «Олимпии» снисходительно согласилась предоставить в распоряжение бедолаги Дональда Тэйлора! Всего за двадцать пять тысяч фунтов! Подумаешь, какой пустяк! Всего лишь двадцать пять тысяч! За один день! И именно в этот момент разлюбезному папаше моей ненаглядной Рэйчел приспичило улечься в больницу, чтобы отреставрировать своё драгоценное сердце! И всадить в это добрую половину своих и без того незавидных сбережений! И это вместо того, чтобы сделать счастливой свою единственную дочь!
Пауза. Смотит в зал.
Дональд. Когда, после разговора с Гвен, я повесил трубку и закрыл глаза, я снова увидел красную точку…
Идёт к столу, снимает трубку телефона, набирает номер. В телефон:
Дональд. Алло, Билл? Привет! Слушай, старик, а действительно, познакомь-ка меня с «Карлом» Кендалом!
Затемнение. Конец 3–й сцены.
Сцена 4. Мастерская Чарльза.
Освещается правая часть сцены. Чарльз стоит перед мольбертом с кистью в руках. Он пишет. Мольберт стоит обратной стороной. Мы не видим, что на нём. Появляются Уильям и Дональд. В руках у каждого из них по паре-тройке, небольших по размеру, картин, которые они, как бы рассматривая, неторопливо расставляют в произвольном порядке, дабы внести в интерьер изменения, относительно Сцены №2. Дональд, пока Чарльз с Уильямом разговаривают, прохаживается по мастерской.
Уильям. А эти, новые – недурны! Очень даже ничего себе!
Чарльз. (Саркастически, намекая на сомнительность ценности мнения Уильяма) Считаешь? Ну, что ж, я рад, что они тебе нравятся.
Уильям. Повезёшь их в Нью-Йорк?
Чарльз. (Продолжая работать) Возможно.
Уильям. (Иронично) Надо же! Музей Современного Искусства! Не каждому так везёт. Подумать только, Карл! Твои работы увидят ценители всей Северной Америки! Да что там Америки! Этот музей посещают толпы туристов со всего мира! Дьявол, Карл! Ты заработаешь кучу деньжищ!
Чарльз. (Краем глаза следя за Дональдом) Возможно.
Уильям. Да что ты заладил: «Возможно, возможно!» Точно тебе говорю! Через два, максимум – три дня, все нью-йоркские газеты напишут о твоей выставке! Перед парадным входом твоего отеля круглые сутки будут дежурить фотографы, пытаясь улучить момент и запечатлеть пребывание великого мастера кисти на североамериканской земле! Толпы поклонниц разных возрастов, форм и цвета волос будут штурмовать полицейское оцепление, дабы прорваться к тебе в номер! И лишь некоторые из них, обладающие хоть небольшой крупицей интеллекта, обойдя здание отеля, догадаются взобраться по пожарной лестнице и, заплатив десяток-другой долларов горничным второго этажа, сумеют подняться к тебе! Черт, Карл! Да эдак ты пожалуй и женишься в своём путешествии!
Чарльз. (Улыбаясь) Воз – мож – но!
Во время монолога Уильяма Дональд начинает покусывать губы. Чарльз замечает это.
Чарльз. (Дональду) А вы что думаете?
Дональд. Я думаю, что женщинам разного возраста, форм и цвета волос не пристало лазать по пожарным лестницам…
Уильям. (Заливаясь хохотом) Браво, Дональд!
Чарльз. (Улыбаясь) Я имел в виду, что вы думаете о моих работах.
Дональд. (Выходит на передний план. Сдержанно) Ну, что сказать… Техника у Вас, для Вашего возраста…
Внезапно видит работу на мольберте, над которой в данный момент работает Чарльз, и хватается руками за глову, прикрыв глаза.
Чарльз. (Подходит к Дональду) Что с вами? Вам плохо?
Дональд. (Отчаянно растирая глаз) Что-то с глазом… Снова вижу красное пятно… Отдаёт в голову…
Чарльз. Вам нужен врач?
Дональд. Нет… Пожалуй… Я не знаю..
Уильям. Ну, Дональд, дьявол снова предлагает тебе сделку! Второй шанс! Карл, помнишь эту детскую страшилку…?
Чарльз. Билл, сейчас не время! Здесь, на Бриджроуд, через дорогу, живет мистер Стэнфорд. Он очень хороший окулист и безотказный человек. Сходи за ним, Билл. Твоему другу нужна помощь!
Уильям (Посерьёзнел) Да, пожалуй. А не то Рэйч с меня три шкуры спустит… А может лучше будет отвести Дональда к этому мистеру Стэнфорду?
Чарльз. Я думаю, ему сейчас необходимо немного посидеть. Поторопись, Билл!
Уильям. Ну, хорошо. Я скоро…
Уходит.
Чарльз. У меня здесь даже присесть не на что. Подождите мгновенье, я принесу стул из комнаты для натурщиц.
Идёт в арьер, забирает стул, возвращается, ставит перед Дональдом.
Чарльз. Садитесь.
Дональд. (Садится, продолжает тереть глаз) Спасибо.
Пауза.
Чарльз. Рэйч – это ваша жена?
Дональд. Моя девушка. Можно сказать невеста.
Чарльз. Красивое имя.
Дональд. М-да…
Пауза. Чарльз возвращается к мольберту. Начинает работать.
Чарльз. Я слышал, вы также арендуете «Олимпию»?
Дональд. (Удивлён. Перестал тереть глаз. Щурясь, смотрит на Чарльза) Это пока не точно. Сейчас решаю финансовую сторону вопроса. Как вы узнали?
Чарльз. (Улыбаясь) В нашей среде сложно что-либо держать в тайне.
Дональд. (Снова трёт глаз) Вам удаётся! В Лондоне ваше имя прямо-таки окутано тайной!
Чарльз. Ну что вы!
Дональд. И всё-таки, как вы узнали про «Олимпию»? Вы знакомы с Гвен?
Чарльз. Нет. А кто это?
Дональд. Это мой агент.
Чарльз. (Улыбаясь) Всё гораздо проще...
Дональд. Ах, да, Билл… Уже разнюхал, старый пройдоха!
Чарльз. Он этим живёт… А вам действительно нужно выставиться в «Олимпии». Ваши работы того стоят.
Дональд. Не всё так просто…
Чарльз. Надеюсь, вы изыщете средства.
Дональд. (Перестаёт тереть глаз. Решительно) Слушайте, а может вы одолжите мне денег? У вас же вроде дела идут неплохо!
Чарльз. (Прекращает работать) Простите, сэр, но я вас совсем не знаю…
Дональд. Да, да, конечно, я просто спросил, на всякий случай…
Пауза.
Дональд. Как у вас это получается, Карл?
Чарльз. Что «это»?
Дональд. Всё это: «Олимпия», Нью-Йорк, деньги, слава?
Чарльз. Ну, я…
Дональд (Перебивает) Только не говорите о гениальности ваших картин! Мои – не хуже, однако в Музей Современного Искусства меня не зовут!
Чарльз. (Лукаво) Да, не зовут.
Дональд. Так в чём же дело, Карл? В чём секрет?
Чарльз довольно долго пристально смотрит на Дональда. Затем иронично, полушёпотом:
Чарльз. Я тоже видел красную точку…
Дональд. В каком смысле?
Чарльз, улыбаясь, пожимает плечами...
Пауза. Дональд пристально смотрит на Чарльза.
Дональд. Вы заключили сделку с дьяволом?
Чарльз (Смеётся. Уклончиво). Ну… Что-то вроде того.
Дональд (Ошарашенно, почти заикаясь). И, что… Дела… сразу пошли в гору?
Чарльз (усмехаясь). Скажем так: я на этом очень выиграл!
Пауза
Дональд. Кровью?
Чарльз (Шутливо-мистическим тоном, пугая). Практически всей! Видите, какой я худой и бледный!
Дональд. Шутите!
Чарльз (Смеётся. Демонстративно меняет тему). Как ваш глаз? Что-то Билл задерживается. (Слышен шум за кулисами) А впрочем, вот, кажется, и он. Я думаю, вам будет комфортнее расположиться в кухне. Там большое окно. Мистеру Стэнфорду будет удобнее осматривать ваш глаз.
Дональд. Спасибо, Карл.
Идёт к выходу. Внезапно оборачивается.
Дональд. Карл, а как вызвать дьявола?
Пауза. Смотрят друг на друга.
Чарльз. Я не знаю, Дональд.
Дональд, усмехаясь, собирается уходить. Чарльз «перехватывает» его.
Чарльз. Наверно это индивидуальный вопрос.
Снова пристально смотрят друг на друга. На губах Чарльза утрированно невинная улыбка. Дональд трёт глаз и уходит.
Конец 4-й сцены
Сцена 5.
Освещается центральная часть, т.е. стул, оставшийся с прошлой сцены. Выходит Дональд. Он одет в ту же одежду. В руках две книги. На корешке одной мы можем прочитать имя автора – А. Ш. Ла Вей. На другой – название: «Фауст». Книги лежат стопкой. На них сверху стакан с горящей свечой внутри. Сцена построена в виде монолога.
Дональд (садится на стул). Ни к какому Стэнфорду я, естественно, не пошёл. Выскользнув из мастерской, я прокрался мимо кухни в прихожую и пулей понёсся к стоянке такси. Мастерская Чарльза Кендала располагалась в Бексли. В этом районе имелась пара-тройка небольших библиотек, но вряд ли в них было то, что меня интересовало. Библиотека Великобритании в тот момент мне была не по карману, поэтому я поехал в Луишем. Библиотека Кэтфорда меня вполне устраивала и по ассортименту, и по цене, да и территориально находилась совсем недалеко от Бриджроуд. Глаз болел, но я, снедаемый страстью и азартом, перестал обращать на него внимание.
Напрягши память и потратив добрых полтора часа на самостоятельные поиски подходящей книги, я нашел только это… (показывает залу «Фауста»)
В конце концов, обратившись за помощью к специалисту, я нашел раздел содержащий нужную мне литературу. Женщина-библиотекарь, проведя меня до места, мгновенно испарилась, оглядываясь, и всем своим видом показывая, что я для неё сродни чуме. Меня, однако, не сильно беспокоило её мнение. Убив ещё приблизительно час на проглядывание увесистых томов, я, наконец, остановился на трудах самого известного сатаниста. После чего, расплатившись и зажав подмышкой добычу, двинулся в сторону дома пешком, поскольку денег на такси у меня уже не оставалось.
Пешая прогулка слегка охладила мой пыл. Прийдя домой, я безо всякого энтузиазма пролистал первые главы бессмертного произведения Гёте, не найдя, впрочем, ничего особо полезного для себя. Ла Вея я начал читать более скрупулезно, но через полчаса, запутавшись в терминах и экивоках и потеряв смысловую нить, отбросил книгу. Вспылив, я налил себе полный стакан скотча и, как маятник, ходил по комнате из угла в угол, мысленно, а иногда и вслух, ругая, на чём свет стоит, сатанистов, мистиков, а заодно с ними и Чарльза Кендала.
Выплеснув гнев, я откинулся на спинку стула, допил скотч и просидел минут десять в тишине, закрыв глаза.
Я по природе своей упрям и настырен. Дальнейшие мои действия были лишены логики, системности, алгоритма, да, по большому счету, и смысла! Но отступить я не мог…
Пачкая палец побелкой со стены, я кое-как начертил на полу пентаграмму, потратив изрядное время на размышления по поводу того, куда должна быть направлена её вершина относительно входа в комнату. Затем, поставив по углам рисунка пять свечей, я уселся на пол в центре. Не знаю для чего, я решил окропить каждый луч своей кровью. Вытащив булавку из галстука, я собрался с духом, еле заметно уколол палец и с трудом выдавил микроскопическую капельку. Струсив, я отбросил булавку в сторону, отказавшись от этой идеи. Весь этот бред я совершал абсолютно интуитивно. Я был смешон и противен сам себе. Не буду рассказывать, какую галиматью я бубнил себе под нос, сопровождая свои действия. (встаёт со стула) Стыдно вспоминать… (медленно, продолжая монолог, уходит в кулисы) Ощущение маразма происходящего со мной не покидало меня. Никаких результатов мои манипуляции, естественно, не принесли, однако… (оборачивается, глядя в зал) Проснувшись утром, я обнаружил, что глаз болеть перестал… (Уходит)
Конец 5-ой сцены.
Сцена 6. Квартира Дональда.
Выходит Дональд. На нём цивильный домашний халат. Волосы уложены в прическу. Он разговаривает по телефону, одновременно любуясь дорогими наручными часами. Часам он явно уделяет больше внимания, чем телефонному собеседнику. Чуть позже появляется Рэйчел.
Дональд. Да, Гвен, я помню, что именно ты договорилась о показе в «Олимпии», но это ничего не меняет. К тому же, мне это обошлось в кругленькую сумму. Помнишь, что ты тогда сказала, Гвен? Ты сказала, что поиск этих денег – не твоя проблема… Ты ведь не думала, что я их найду? Признайся, Гвен, ты же не верила, что у меня получится…
Пауза. Слушает.
Дональд. Да, помню. А ещё я помню, что показ, который стоил мне двадцать пять тысяч, длился всего день, Гвен. А ты не думала, что это унижение для меня? Или ты специально устроила всё таким образом?
Пауза. Слушает.
Дональд. Да, Гвен, я псих и неблагодарная свинья! Ты абсолютно права. Так что незачем такому замечательному агенту, как ты, тратить своё драгоценное время на такое ничтожество, как я! Всего хорошего, Гвен!
Кладёт трубку. Входит Рэйчел.
Дональд. Старая идиотка!
Рэйчел. Интересно, после наших с тобой телефонных разговоров ты так же отзываешься и обо мне?
Дональд. Не говори глупостей, Рэйч! Гвен этого вполне заслуживает.
Рэйчел. Она твой агент, Дональд! Ты зависишь от неё в достаточно большой мере.
Дональд. К счастью – уже нет.
Рэйчел. Что «нет»?
Дональд. Всё! Она больше не мой агент, и я не завишу от неё ни в какой мере!
Рэйчел. Ты уволил Гвен?
Дональд. Без малейшего сожаления!
Пауза.
Рэйчел. В любом случае, она – женщина, Дональд. А называть женщину «старой идиоткой» – это не по-джентльменски. Даже за глаза.
Дональд (раздражаясь). Нам что, больше поговорить не о чем?
Рэйчел. Есть. Я, собственно, для того и пришла.
Дональд (слегка встревоженно). Что-то случилось?
Рэйчел. Отца вчера положили в клинику. Операция назначена на следующий четверг. В медцентре разрешили оплатить лечение в рассрочку. Первый взнос мы с мамой внесли. Остальное нужно будет заплатить по окончании реабилитации, в течение месяца.
Дональд. Да, да, я понимаю. Я, конечно же, постараюсь вернуть деньги твоему отцу.
Рэйчел. Дональд, будь серьёзнее! Никаких «постараюсь»! Деньги надо вернуть в любом случае! Ты клялся и обещал, я тебе поверила, уговорила родителей. Дони, они доверились нам, и мы не вправе их подвести.
Дональд (раздраженно). Да я же не отказываюсь! Просто… Я пытаюсь предусмотреть все варианты… (заискивающе) Рэйч, не могла бы ты… ну, тоже… поискать денег.
Рэйчел (испуганно). Дональд, такими вещами не шутят! Ты же обещал! Ты… Отец может умереть! Ты это понимаешь?! Ты же должен нести ответственность за свои слова! Ты, в конце концов, мужчина!
Дональд (раздраженно). Да, я мужчина! И, да, я несу ответственность! Но, Рэйч, я продал всего две картины! Всего две! И это после выставки в «Олимпии»! Я рассчитывал на большее…
Пауза. Рэйчел молча смотрит на Дональда.
Рэйчел. Ты купил новые часы?
Дональд машинально прячет руку за спину, и сразу возвращает, понимая глупость подобного жеста. Силится что-то сказать. Не может подобрать слова. В конце концов, вспыляет.
Дональд. Я должен соответствовать своему статусу!
Рэйчел молча смотрит на Дональда.
Дональд. Работы солидного человека покупают охотнее!
Рэйчел молча смотрит на Дональда.
Дональд (почти кричит). И стоят они дороже!
Рэйчел молчит.
Дональд (срывается). А ты..! Тебе ведь тоже лестно, что твой мужчина – успешный художник! Думаешь, я не вижу?! Как ты меня своей мамочке расхваливаешь! (передразнивая) «Дональд то, Дональд сё, я горжусь моим Дональдом»! Думаешь, я не замечаю?! А ведь это всё стоит денег! Ты сама говорила: успех требует вложений!
Рэйчел молчит.
Дональд (ходит по комнате, распаляясь всё больше). Да ты ведь и крутишься возле меня только потому, что я – перспективный художник! Я – выгодная партия, Рэйч!
Рэйчел молча уходит. Дональд не замечает, продолжает монолог на повышенных тонах.
Дональд. Вы же все гордитесь моим обществом! Вам всем лестно! Сопричастность к большому искусству, вхожесть в богемный круг! Да вы же паразитируете на мне! На моём таланте! Вы все! И идиотка Гвен, и этот дурачок Билл, и ты, Рэйч! Да, да, и ты!
Замечает, что никого нет.
Дональд (кричит в кулису, в сторону выхода). Ну и к дьяволу! Всех вас! Никчемные люди! Паразиты! Потребители чужого творчества!
Продолжает кричать. Дональда постепенно перебивает громкая музыка. Хватает стул и, размахивая им, убегает в кулису. Затемнение. Музыка.
Конец 6-ой сцены.
Сцена 7. Паб «Пьяный шершень».
Прошло около двух месяцев. Освещается правая часть сцены. Сквозь переходную музыку слышится всё та же ругань Дональда. Музыка уходит. Дональд буквально вваливается на сцену. На нём тот же халат, что и в прошлой сцене, но грязен и, кое-где, порван. Волосы Дональда растрёпаны. В руках бутылка дешевого виски. Он сильно пьян, и только что поскандалил с кем-то в выставочном зале паба.
Дональд (кричит в кулису). Паразиты! Бездари! Маляры бесталанные! Полицию они вызовут! Да вызывайте хоть королевскую гвардию! Хоть папу римского! Скоты!
Выбегает Уильям. В руках неизменный отпитый бокал с шампанским.
Уильям. Всё, Дональд, всё, я их успокоил. Никто не собирается вызывать полицию.
Дональд. Хамы! Ещё бы они вызвали полицию! Да любая полиция невооруженным гла-зом увидит, какие они (кричит) бездарности!
Уильям. Увидит! Конечно, увидит! А ещё полиция увидит разбитое зеркало, сорваную портьеру и десяток возмущенных леди и джентльменов, чьи платья и костюмы ты испачкал, разбрасывая по залу канапе.
Дональд пошатываясь, держится за Уильяма. Молча, смотрит на него, приходя в себя.
Дональд. Я разбрасывал по залу пирожные?
Уильям (пожимает плечами, всем своим видом показывая, что он не ханжа). Ты выразил своё мнение о картинах, забросав их едой.
Дональд (отстраняясь от Уильяма) Да что же со мной происходит!?!
Уильям (беззаботно). Делирий - острый металкогольный психоз, протекающий в форме сужения сознания с чувственным бредом и напряжением аффекта, с двигательным возбуждением и сохранностью самосознания. Проще говоря, Дональд, ты запил (улыбается).
Дональд (оторопело смотрит на Уильяма). Иди ты к черту, Билл! Иди к дьяволу! (замахивается бутылкой).
Уильям (внезапно сбрасывает с себя всю игривость и непринужденность, превращаясь в серьёзного персонажа) Дональд!
Дональд останавливается. Какое-то время удивленно смотрит на Уильяма, затем садится на пол и закрывает голову руками.
Уильям. Тебе надо прийти в себя, взять себя в руки!
Дональд (громко, не отнимая рук от лица). У меня всё отлично! У меня была выставка в «Олимпии»! Я продал две картины! Это ли не успех!
Пауза.
Уильям (тихо). Дональд, их купила Рэйч.
Дональд убирает руки от лица, удивленно смотрит на Уильяма, силится что-то сказать, но снова закрывает лицо и отчаянно мотает головой.
Уильям. Вы вправду расстались?
Дональд не отвечает.
Уильям. Я знаю, что ты взял деньги на оплату выставки у Рэйчел. Дональд, их надо вернуть.
Дональд (кричит) У меня нет денег!
Уильям (садится на корточки рядом с Дональдом). У меня есть знакомый букмекер. Я договорюсь, он одолжит деньги без процентов. Всё ещё можно поправить, Дональд. Надо только постараться, приложить усилия! Рэйчел вернётся, всё будет хорошо!
Дональд (отрицающе машет головой). А деньги уже не нужны, Билл. Отец Рэйчел умер во время операции. Сердце не выдержало. Случайность… (делает глоток из бутылки) Рэйчел не вернётся. (Уильям медленно поднимается и пятится к выходу. Оставляет Дональда одного). Рэйчел никогда не простит, и не вернётся. (снова прихлёбывает из бутылки) Зато не придётся возвращать чертовы деньги! (неуклюже, спотыкаясь, поднимается на ноги и, покачиваясь, уходит в кулисы) Так что иди к чёрту, Билл! У меня и так всё хорошо! Иди к чёрту! Все идите к чёрту!
Затемнение. Конец 7-ой сцены.
Сцена 8. Мастерская Чарльза.
Освещается правая часть сцены. Чарльз, как и прежде, стоит перед мольбертом с кистью в руках. Появляется Дональд. Он очень пьян, растрёпан и грязен. Шаркающей походкой он обходит вокруг мольберта. Чарльз не обращает на него ни малейшего внимания. Дональд останавливается, вглядывается в работу на мольберте.
Дональд. А! Очередной шедевр! Где будет выставка на этот раз? Нью-Йорк? Рим? Париж?
Чарльз игнорирует, продолжая работать.
Дональд. А мне не нравится! Слишком вычурно и помпезно… Ты идёшь на поводу у публики, мой юный «друг»! Ты пишешь то, что хочет видеть толпа эстетствующих буржуа! Все эти конторские клерки, автомеханники, комивояжеры, которым по телевизору сказали, что «приличный человек» должен хотя бы раз в месяц посещать культурные мероприятия – вот твоя публика, Карл!
Чарльз усмехается. Продолжает работать.
Дональд. Музей Современного Искусства – это не показатель таланта художника, Карл. Это показатель глобальности проблемы, потому что на выставку в «Пьяный Шершень» приходят лавочники со всего Брикстона, а в Музей Современного Искусства – лавочники со всего мира. Всего лишь…
Чарльз. Зачем Вы пришли?
Дональд (саркастично). Зачем я пришёл? А действительно, зачем же я пришёл? А! Я пришёл расплатиться, Карл!
Чарльз. Расплатиться за что?
Дональд (усмехаясь). За проигрыш. Уж этот-то счёт я в состоянии оплатить!
Чарльз. Не понимаю о чём Вы.
Дональд. А я понял, Карл! Не сразу, но понял. Эти твои увёртки, уклончивость в ответах (передразнивая): «Вы заключили сделку с дьяволом? - Что-то вроде того!», «Помогло? – «Скажем так: я на этом выиграл!» (усмехается) Думал, я не догадаюсь? Я не идиот, Карл! Или как там тебя лучше называть?
Чарльз. И о чём же таком сакральном Вы догадались?
Дональд (подходит Чарльзу вплотную, понизив голос). В сделке с дьяволом может выиграть только дьявол. Если ты, заключив эту сделку, выиграл, значит, ты и есть дьявол! А я, заключив с тобой сделку, естественно, проиграл…
Чарльз, сдерживая самодовольную улыбку, молча, смотрит на Дональда.
Дональд. Ну, что же ты не забираешь то, что тебе теперь причитается?! Как там у вас это делается? Заклинание какое читается, или что? Как ты забираешь душу? А может мне вены вскрыть? Ты только скажи! Ну же!
Чарльз (слегка наигранно). А с чего ты решил, что твоя душа представляет для меня какую-то ценность?
Дональд. А! Теперь ты хочешь меня окончательно унизить! Хочешь выставить меня настолько ничтожным, что даже дьяволу не нужна моя душа? Тогда зачем ты всё это затеял, а?
Чарльз (явно подначивая). А что если для дьявола это всего лишь хобби, всего лишь развлечение? Об этом ты не подумал?
Дональд (разъяренно). Хобби?!? Развлечение?!? Я мог стать великим художником! А для тебя это всего лишь развлечение?!?
Дональд бросается на Чарльза, хватает его руками за воротник. Чарльз перехватывает его руки, нависает над Дональдом.
Чарльз (жестко, резко, безжалостно). Какая душа, какая сделка?! Приди в себя! Мои работы выставляются по всему миру, пользуются успехом и покупаются потому, что я не интригую, не пользуюсь связями, ни перед кем не заискиваю и никого не использую. Я успешен, потому что я РАБОТАЮ! Денно и нощно! Я сплю по четыре часа в сутки, а остальное время я отдаю работе. Потому что у меня есть потребность в творчестве! Потому что я – художник! (смотрит на Дональда с презрением, отбрасывает от себя его руки)
Дональд (раздавлен, в шоке, полушепотом) Нет, ты - дьявол! Я знаю! Ты - дьявол!
Чарльз (холодно). Дьявола не существует, сэр! (медленно начинает уходить, останавливается рядом с портьерой).
Начинает фоном звучать финальная музыка.
Голоса персонажей пьесы. Дьявола не существует, Дональд!
Дональд. Нет! (закрывает лицо руками, кричит) Нет!
Чарльз отдергивает портьеру. За ней открывается маленький чайный столик, за которым сидят с бокалами Уильям и Рэйчел.
Уильям и Рэйчел (беспрестанно) Дьявола не существует, Дональд!
Чарльз (беспрестанно). Дьявола не существует, сэр! Его не существует…
Затемнение.
Финал.