Буддист Маркиз де Сад

               

Да, как это ни парадоксально, но философия де Сада и учение раннего буддизма – это две стороны одной и той же медали. И нельзя сказать, что одна из них чёрная, а другая белая. Они обе золотые. Вот только надписи на них разные. Но и в этих различных надписях всё об одном и том же: об отношении к миру как к неумолимому страданию.

Путь Будды – последовательное (или моментальное) угашение всех аффектов, сведение их к нулю и аннигиляция их; приход к Абсолютному Покою, т.е к Нирване.

Путь де Сада – последовательное (или моментальное) возбуждение всех аффектов, доведение их до апогея, до сверхвозбуждения, до их взрыва и, таким образом, до самоуничтожения. И в том, и в другом случае мир страданий, феноменальный мир, перестаёт существовать.
 
И Будда и де Сад осознали неумолимую трагедию жизни, но подошли к уничтожению этой трагедии с разных сторон. Путь Будды – уход из мира, отрешение от мира, неделание. Путь де Сада – разрушение мира, его деструкция, максимум уничтожительных дел. Задача Будды в том, чтобы сладострастие угасло и вместе с ним угас бы мир. Задача де Сада – чтобы сладострастие разгорелось до своего апогея, превзошло самое себя и тем самым сожгло самое себя. С помощью сладострастия доводя трагедию жизни до абсурда, де Сад уничтожает эту трагедию. Перманентное сладострастие в постоянном зените напряжения затмевает всё трагическое, из-за этого сплошного потока безудержного сладострастия ничего не видать, кроме самого же сладострастия. Жизнь и смерть перестают существовать, т.к. их не видно. Сладострастие превращается в абсолютную ночь, в абсолютную тьму, в абсолютную пустоту. Но не того ли добивается и Будда? Прекратить круговорот жизни и смерти, изгнать жизнь и смерть навсегда.

Будда и де Сад с разных сторон приходят к точке Нирваны. Будда вытесняет сладострастие, де Сад наоборот его притягивает как магнит железо, накапливает до бесконечности, переходящей в пустоту. Для Будды, восходящем в Нирвану, уже нет никакой трагедии – всё лишь иллюзия. Для де Сада, восходящем на пик сладострастия, тоже нет трагедии. «Даже на эшафоте я испытаю сладострастие», - заявляет маркиз. Мир тоже превращается в иллюзию. Но почему превращается? Он и есть иллюзия. Мир для них уже изначально иллюзия, но это злая и жестокая иллюзия, от которой непременно нужно избавиться. Переделать её невозможно.

Будда и де Сад направляют свои пути в психо-ментальную сферу – именно там происходит угашение аффектов или сверхвозбуждение их. Материя остаётся косной и не преобразимой, что с ней ни делай – доводи её до абсолютной аскезы, режь и кромсай на куски или пестуй её в золотой середине. Материи всё нипочём – она остаётся всё такой же бездушной, тупомеханической и круговращательной в своей дурной бесконечности.

Именно в психо-ментальной сфере Будда и де Сад ведут свои войны с миром. И без лишних слов надо сказать – побеждают. Они выпадают из человеческой культуры. Культурные ценности третьестепенны, ибо главная ценность – личная свобода, осознание абсолютной аномизации.

Маркиз де Сад не писатель-реалист, он сверхреалист, недаром же сюрреалисты считали его своим предшественником. Он изображает мир гиперреальный, и именно в этом мире происходит взвинчивание аффектов до состояния их распада. В материальном мире ничего подобного произойти не может, ибо этому препятствуют как законы материи (одними из которых есть законы социума), так и ограниченность самой материи. В материальном мире невозможно довести интенсивность аффектов до взрыва и аннигиляции. Первые шаги в этом направлении заканчиваются либо разрушением материи, либо сведение материи к биологическим константам, т.е. заключение её в определённые рамки закона.

За свои попытки активизации аффектов де Сад был заочно приговорён к смертной казни, но избежав её, полжизни провёл в тюрьмах и психушке. Здесь сразу вспоминается стихотворение Пушкина «Не дай мне бог сойти с ума», где великий поэт и говорит о том, что как только начинаешь взлетать на крыльях аффектов, тут же тебя запрут и посадят на цепь. Поэтому проблема освобождения души не разрешается в материи, а разрешается только в психокосмосе. И опять Пушкин: «На свете счастья нет, но есть покой и воля».

Будда понимает, что в материальном мире путём крайней аскезы ничего добиться невозможно, кроме разрушения материи, поэтому для тела избран срединный путь. Угащение аффектов должно происходить в психосфере, так же как в ней по де Саду должна происходить гипертрофация и акмэизация аффектов. Буддизм в отличие от других индийских даршан, отказывается от физики и от метафизики. Материальный мир – это иллюзия. Буддизм говорит о психокосмосе, где и происходит борьба адепта за путь в Нирвану. Но это не значит, что психокосмос более реален, чем материальный мир. Нет, он просто более значим для человека, но также входит в колесо сансары, от которой нужно освобождаться. Покой и воля есть в душе. С помощью воли достигается покой. В своём зените воли уже нет – есть лишь покой. Счастье невозможно. Оно также иллюзорно, как иллюзорен мир сансары. Но возможен покой. Это Нирвана.

Маркиз де Сад тоже стремится к покою, к Нирване, но совершенно другим, диаметрально противоположным путём. Здесь воля не концентрируется, а напротив, распыляется до беспредела и исчезает, оставляя лишь покой. И в том, и в другом случае, главное не останавливаться на полпути, а пройти путь до конца, то есть до абсолютного покоя.

Возможно ли повторить опыты Будды и Маркиза де Сада? Трудно сказать. Может не стоит их повторять, а идти своим путём. Главное, чтобы этот путь приводил к освобождению. Не к иллюзорному (материальному и психологическому), а к реальному, духовному освобождению.

                2011г.