Осколки стекла, противно хрустевшие под ногами, еще долго чувствовались даже сквозь сапоги. Если подумать трезво, то Мими, наверное, вынесла головой чердачное окно, потому что она помнила, как нырнула в него, словно в реку. Потом раздался звон стекла, потом она катилась по обледенелой крыше, потом рухнула на землю и понеслась, очертя голову, стараясь зарыться в подслеповатые переулки.
Удары сердца, удары подошв о мостовую, какой-то шум в голове – все это грохотало и пугало ее, заставляя бежать все дальше и дальше. Ей казалось, что она слышит, как земля дрожит под ногами преследователей, и видит их сжатой в комок спиной. Но на самом деле она ничего не видела и не слышала, оглушенная своим страхом. Наконец, Амаранта смилостивилась над ней и подсунула ей под ноги железный обод от колеса – Мими споткнулась и со страшным грохотом рухнула на тротуар.
Это был момент пробуждения. Баронесса Ферро вдруг очнулась и увидела себя, лежащей посреди улицы с разбитыми коленками. Неподалеку жалобно позвякивал обод, врезавшийся в стену, но его звяканья становились все тише и тише, пока совсем не заглохли, и вот – воцарилась полная тишина. Мими вдруг осознала, что адская погоня существовала только в ее воображении, а на самом деле она лежит тут совсем одна, и никому нет до нее дела. Первой мыслью было ликование: «Оторвалась!», а потом она начала вспоминать все, что случилось: как она проникла в дом бабки Грюнвальд, потом во дворец, как открывала дверь, радуясь своей виртуозности в обращении с фомкой… А потом внезапный свет и лицо этого дьявола, ненавистное, насмешливое. Он все знал, он все разрушил! Этому человеку суждено вечно разрушать ее планы.
Мими застонала, ткнувшись лбом в холодные камни. Столько поисков, столько труда и все зря! Один удар шпагой, который не достиг цели – она не видела этого, но чувствовала, что не причинила Орландо большого вреда.
- Почему я не догадалась отравить клинок? Почему я такая идиотка? Ну почему?
Сил не было совсем, разбитые колени горели огнем, и отчаяние заливало душу. Она сцепила зубы, но злобные, тяжелые слезы полились сами, без разрешения, падая на мостовую, тянувшую тепло из тела. Надо было вставать, но как тут встанешь?
- Я не хочу снова подниматься и начинать все сначала… Я так устала…
Ей вспомнилась Курккола, в которой она мирно и спокойно прожила последние несколько месяцев. Может, не стоило уезжать оттуда? Может, надо было нанять парочку людей, чтобы помогали по хозяйству, и жить себе, никого не трогая. Она все-таки помещица, баронесса… Но это было невозможно, Мими знала, что никогда не успокоится, пока или принцесса не вернется, или она сама не уйдет на тот свет. А значит, надо было вставать.
Кое-как, со слезами, она встала. Штаны порваны, руки и ноги в крови и грязи, колено болит, и, похоже, опухает. Проглотив непрошеную соплю, баронесса Ферро вдруг почувствовала, что замерзает, и надо перебраться в тепло как можно скорее. Мороз свирепствовал не на шутку – казалось, даже камни потрескивают от холода, крякают в изумлении. Неудивительно, ведь завтра, вернее, уже сегодня – двенадцатая годовщина Белого дня.
И тут ее прорвало: Мими буквально распласталась по стене, уже не стесняясь и плача навзрыд, с подвыванием.
- Прости меня, я опять тебя подвела. Я ничего не могу сделать вовремя, я всегда опаздываю…
Мысль о том, что если бы ей удалось задуманное предприятие, то на рассвете принцесса бы чудесным образом воскресла и вошла в Малиновые ворота, была детской и глупой. Но эмоциональный взрыв Мими ясно показал, насколько она на самом деле в это верила.
И тут ей почему-то вспомнился далекий день из детства, синее небо с набегающими облаками и милый старый джентльмен в желтой жилетке, болтающий о том, что ни один мертвец в своем уме не обидится, если она возьмет немного земли с его могилки. Воспоминание настолько поразило ее, что она даже перестала плакать.
- Старик Скавронский! Это он тогда накаркал! Так вот почему у меня ничего не получается!
Ну конечно – чего уж проще: ее прокляли, и теперь она обречена всегда и всюду опаздывать, чтобы жизни дорогих ей людей постоянно обрывались. Проклятие! А проклятие штука такая, что пока его не снимешь, даже и не рассчитывай на успех в своих начинаниях. И почему она раньше не вспомнила! Знай она это двенадцать лет назад, она и близко не подошла бы к подземному ходу, она и пальцем бы не шевельнула, чтобы не портить своим проклятием спасение принцессы! В воспаленном мозгу баронессы замелькали мысли – одна другой дурнее: о том, что и к королеве Вильгельмине ей подходить не следовало, да и вообще ей лучше держаться подальше от людей.
- Я знала… Я так и знала… - она вытерла слезы и захромала вдоль по улице, пытаясь понять, куда же ее занесло. Вокруг громоздились двухэтажные дома, темные и грязноватые, с нависающими мезонинами – так, что они почти смыкались друг с другом, образовывая внизу что-то вроде арки. По утрам жители вторых этажей наверняка здороваются друг с другом за руку, подумалось Мими. Такой вид говорил о том, что она, скорее всего, в Сейморе, ибо домишки смахивали на жилье, в котором коротают свои дни подмастерья и рабочие позажиточнее. Надо было выйти из этой галереи, чтобы увидеть хоть какой-нибудь ориентир.
Внизу было темно, тесно и грязно, Мими подозревала, что и днем здесь ненамного светлее. Хозяйки явно не утруждали себя выносом мусора в специально отведенное место, а выплескивали его прямо из окон, поэтому, несмотря на мороз, в переулке стоял тошнотворный запах. Дойдя до конца улицы, баронесса с облегчением ощутила на своем лице колючее дуновение ветра. Она привстала на цыпочки и осмотрелась: позади ее на фоне грязно-серого неба чернели шпили Университета, а слева поднималась большая кирпичная труба дубильной фабрики. Так и есть – Сеймор.
«Старая тыква» находилась отсюда в трех кварталах, и Мими запахнулась получше, чтобы не замерзнуть по дороге. После всего произошедшего, на нее накатило моральное отупение, и она больше ничего не чувствовала, кроме одного – желания физического комфорта. Ей хотелось оказаться в тепле, помыться, успокоить боль в ссадинах, одеть чистую одежду и лечь в постель. Желательно дома, в Куркколе, чтобы видеть из окна бескрайние снежные поля, не нарушаемые ни одним движением.
Когда в темноте раздались шаги караульных, патрулирующих улицы, она предпочла забиться в какую-то щель между домами и подождать, пока они отойдут подальше. Кто их знает, может у них ордер на ее арест? В том, что Орландо ее узнал, она не сомневалась. Так может, и правда, вернуться в Куркколу, ведь в трактире уже может быть засада? Хотя нет, уж если где и будут ее искать, так это в родовом поместье. Здесь, в большом городе, она всего лишь безымянная тень, которая легко проскользнет сквозь пальцы, а там она хозяйка поместья, гордая наследница имени Ферро.
Слишком она устала от всего, слишком многое на нее рухнуло. Надо было хоть как-то отдохнуть, и поэтому Мими побрела дальше в свой трактир, не заботясь о том, что ее могут выследить. Время близилось к рассвету, и кое-где в домах стали зажигаться тусклые окошки – их хозяевам надо было вставать на работу. Уличные фонари, наоборот, побледнели и потеряли яркость, растворяясь в общем бледно-сером мареве. Скоро рассветет и небо будет чисто-белым, словно саван мертвеца, а потом, к полудню, повалит снег. Все будет как всегда, и ничего не случится. Зима, вечная и бесконечная, будет царить в Стране Вечной Осени до скончания времен.
В трактире Мими не стала прятаться, разбудила служанку, и, не обращая внимания на ее удивленные взгляды, потребовала ванну, чистое белье и как следует натопить комнату. Раны схватились корочкой, и ей пришлось их отмачивать, прежде чем намазать чудодейственным бальзамом собственного изобретения.
После всех манипуляций, баронесса Ферро, как и хотела, легла в постель. Свежее белье, которое после пары нахлобучек, для нее стали стирать по-человечески, приятно холодило кожу и похрустывало под весом тела. Но сон не шел: все мысли, которые отодвинулись на задний план перед лицом постигшей ее неудачи, набросились на нее с удвоенной энергией. Мими понимала, что упустила великолепную возможность, и красивый старинный ключ, данный ей Вильгельминой, теперь навсегда перешел в разряд памятных сувениров. В подземный ход больше соваться нельзя – его или заделают, или превратят в западню. Она даже усмехнулась, представив себе, как обалдела старуха Грюнвальд, когда из ее подвала вдруг полезли черти. Но все это было больше печально, чем смешно. Не зря ей снился этот противный, кошмарный сон с лабиринтом и белой простыней.
При воспоминании о своем сновидении Мими передернуло. Снова навалилась тоска, и ей пришлось сделать над собой гигантское усилие, чтобы отвлечься. Она стала думать о том, как все-таки можно добраться до правителя и перерезать ему глотку? Пока бледный рассвет понемногу прореживал темноту в углах, она перебирала все мыслимые и немыслимые способы покушения на первое лицо государства.
Ей вспомнилась листовочка про плац-парад. Это значит, что Орландо сегодня весь день будет разъезжать по городу, но несмотря на это, шансов зарубить его там еще меньше, чем если бы она оставалась в Ландрии. На плац-параде его будут охранять, еще как охранять! Целый полк будет крутиться вокруг этого рыжего дьявола, его можно будет взять только штурмом.
Была у Мими шальная мысль, что иногда стоит ставить на заведомо безнадежную карту, чтобы сорвать куш. А может рискнуть? Предпринять изначально бессмысленное действие, которое иногда, неожиданно становится успешным. Раз уж она все равно проклята, и все ее планы обречены на неудачу, может, попробовать действовать без плана? Мысль была настолько соблазнительной, что она едва не выскочила из постели, но потом почему-то вспомнила про запечатанное письмо, которое дала ей Вильгельмина перед смертью.
Мими являлась единственной хранительницей неведомого секрета, который был запечатан в конверте, и ждал своего часа. Если ее убьют, а ее скорее всего убьют в случае очередного покушения, то никто никогда не узнает последнюю волю великой королевы. Письмо было надежно спрятало в Куркколе, и случайное обнаружение ему грозило разве что через тысячу лет, когда все это будет давно не актуально.
Одно задание Вильгельмиы баронесса Ферро уже благополучно провалила, поэтому стоило довести до ума хотя бы второе, и она, успокоившись, вытянулась под одеялом. Мысли замелькали быстро-быстро, как на карусели, сливаясь в один неразличимый поток, а потом она провалилась в какую-то черную яму и уснула до самого вечера.
Когда Белый день уже подходил к концу, баронесса Ферро открыла глаза и осмотрелась: все было в порядке. Ее одежду и обувь почистили, заштопали и привели в порядок, оружие стояло рядом с кроватью и выглядело вполне нормально. Раны на коленках затянулись тонкой свежей кожицей, и теперь чесались, говоря о том, что процесс выздоровления идет своим ходом. Опухоль на колене спала, оставив жирный черный кровоподтек. Все было неплохо – ее не арестовали во сне, не убили и даже не поругали. Что ж, раз она жива, она будет и дальше пытаться восстановить справедливость, а пока можно и поесть.
Спускаться вниз было лень, Мими с аппетитом позавтракала и пообедала сразу у себя в комнате. Несмотря на ночную катастрофу, она давно не чувствовала себя так хорошо и собранно. Вот бы вчера ей быть в таком состоянии! Но что случилось, того не вернешь. Что ей оставалось теперь? Продолжать свои попытки и надеяться на чудо – должен же когда-то наступить день, когда фортуна оставит этого подлеца.
Мими привела себя в порядок и снова покинула гостиницу. Сиреневые сумерки, спустившиеся на город, навевали тоску и меланхолию. Желтые глаза фонарей, оранжево-красные теплые отблески в окнах, напоминали осенние костры, когда накануне прохода Гончих крестьяне жгли сухую траву. Ей вспомнилось, как они с Лией когда-то всерьез подумывали о том, чтобы обзавестись Ночной гончей – сколько чудовищных благоглупостей гнездилось в юных головах, страшно подумать. И они вздрагивали в своих постелях, делая вид, что спят, а на самом деле прислушиваясь к малейшему шороху за стеной – там, снаружи, пахло дымом, и в ночном тумане покидали этот мир одинокие души. Интересно, Лия их видела? Она никогда не говорила об этом, но часто и много задумывалась, глядя в пустоту, как это свойственно одиноким людям.
Ей почему-то захотелось сходить в Касаблас и посмотреть, что случилось с домиком Ирьи. На секунду Мими испытала сильный импульс и едва не повернула назад, но передумала: кто знает, чем встретит ее знакомое место? Почти ничего не осталось от той жизни, в которой она была счастлива, пусть хоть что-то уцелеет в воспоминаниях.
Сейчас баронесса Ферро двигалась в Халидад, на Рыночную площадь. Возле Обводного канала она заметила мачты гигантских кораблей и мысленно поудивлялась, но подходить ближе не стала. Улицы, привычно безлюдные поначалу, потихоньку стали наполняться народом: Мими шла, как в густеющей похлебке. Откуда здесь все эти люди и что они здесь делают? Неужели плац-парад еще не закончился?
В Луковом переулке она уже с трудом пробивалась сквозь толпу, и казалось, что она никогда не выйдет на Рыночную площадь. Расталкивая безликие фигуры, замотанные с ног до головы, и собирая на свою голову проклятия, Мими наконец вывалилась на площадь и онемела: площадь была полна народу, и каждый из них держал в руке свечку – тысячи дрожащих огоньков колыхались в сумраке, ничего не освещая, как призрачные сущности. И тишина…
Молча пробиваясь вперед, баронесса Ферро остановилась там, где толпа очертила невидимую границу вокруг места, уже двенадцать лет известного как Проклятое. Черный пятачок на белом фоне ярко выделялся днем, и сейчас он тоже зиял провалом среди сверкающего моря огоньков. Приглядевшись повнимательнее, Мими ощутила, как холодный пот заструился по спине – чернота Проклятого места шевелилась, она была живая! Как будто волны ходили по поверхности, не тронутой снегом.
Напуганная до полусмерти, потрясенная, Мими стояла и молчала вместе со всеми, ожидая неведомо чего, когда в абсолютной тишине вдруг загудел колокол. И вместе с ним Проклятое место вдруг вздыбилось, поднялось в воздух и захлопало сотнями голубиных крыльев. Птичий крик повис в воздухе, налетел ветер и одним внезапным дуновением погасил свечи. Площадь погрузилась во мрак. Мими вцепилась в дерево и с ужасом смотрела, как черные фигуры так же молча расходятся, а в темнеющем небе носятся и кричат, кричат испуганные птицы.
После такого зрелища грех было не зайти чего-нибудь выпить. Расшалившиеся нервы привели ее в «Можжевельник», где ввечеру было многолюдно. Ей еле-еле удалось втиснуться на краешек бочки, чтобы хлебнуть ароматного грога. Стараясь не светить лицом, Мими пригубила напиток и стала прислушиваться к разговорам, гудевшим, как пчелы в улье.
- Долго нынче ждали, я весь замерз…
- И не говори. Но все-таки годовщина, надо же было как-то отметить.
- Прохор говорил, что надо было на кладбище идти. Там из склепа она один раз поднялась, и второй раз подымется. Зря мы тут торчали…
- Врет твой Прохор. Если бы она поднялась, тут бы уже весь город на ушах стоял, а господин правитель сматывал удочки из Королевского дворца. Только дудки вам, брехня все это. Ты когда-нибудь видел, чтобы мертвые вставали из гроба? Вот и я не видел. Так что мы тут придумываем всякую ерунду, свечки жжем почем зря, а бедная наша принцесса полеживает себе в могилке, и знать не знает про наши ожидания. Уже и косточки ее сгнили давно.
Вдруг над их головами раздался тихий, но властный голос:
- Она вернется. Вы должны ждать и верить.
Дуновение пролетело и сгинуло, а мужики суеверно притихли, сплюнули через левое плечо и поспешили по домам, от греха подальше.
Королевский дворец сиял огнями, как в свои лучшие годы. Давно не было тут больших праздников – мало-помалу люди отвыкли от балов и суеты, да и не время для них было. Общая непраздничная будничность проникала повсюду, превращая жизнь в одну неразличимую череду скучных, тяжелых дней. Война, что поделаешь… И тут вдруг такой праздник, да еще и в неподходящий день!
Второй этаж полыхал, как при пожаре – тысячи свечей освещали бальные залы, галереи и анфилады. Веселье шло полным ходом, звуки музыки долетали даже сквозь плотно закрытые окна. Люди во дворце отгородились от зимы и ночи, закрылись покрепче, чтобы не пускать на порог тьму и холод. Но те никуда не торопились, терпеливо ждали снаружи, когда оплавится воск и усталые руки музыкантов опустят смычки. Вместе с ними ждала и баронесса Ферро, завернувшаяся в плащ и совершенно неразличимая на фоне стены, хоть и стояла в двух шагах от патруля.
Она уже обошла дворец раза четыре. Заглядывала и отсюда, и со стороны Базилевской улицы, и пыталась пролезть по старым переулкам, но всюду натыкалась на оцепление. В честь высокого гостя охрана была утроена. Сейчас ей ничего не оставалось, кроме как стоять и смотреть на чужое веселье – авось повезет, и пьяный Орландо вывалится на улицу подышать свежим воздухом, чтобы напороться на шпагу баронессы. Впрочем, такой исход был из области фантастики, каждая собака в стране знала, что правитель не употребляет спиртных напитков, и вообще не склонен к излишествам.
Тем не менее, Мими продолжала стоять и ждать, не очень хорошо понимая, чего именно. Пытаясь себя развлечь, она мысленно отсчитала окна и вычислила то самое, из которого она позавчера смотрела во двор. Покои Мередит, и вообще весь правый флигель, в отличие от остальных комнат, были темными. Черные провалы окон особенно пугающе выглядели на фоне жаркого, жизнерадостного веселья, бурлящего совсем рядом. Мими вспомнила, какое неприятное впечатление произвели на нее комнаты, и подумала, что там точно что-то есть. Лия бы сразу разобралась, что это за тварь. Или Ирья. А она, увы, бестолочь, ей остается только морозить задницу в темном переулке, потому что ни на что путное она не способна.
Гулкие шаги прорезали ночную тишину, приближаясь к тому месту, где она пряталась. Мими еще плотнее вжалась в стену, одновременно напрягая слух, чтобы все-все слышать. Это был офицер дворцовой гвардии, который подошел к караульному проверить, не спит ли он.
- Все в порядке?
- Так точно, господин старший лейтенант. Муха не пролетала.
- Я бы удивился, если б пролетела – в такую-то погоду… Хорошо, смотри в оба, но не за мухами, а за людьми.
- Слушаюсь, господин старший лейтенант. Да кто тут будет шляться-то, по морозу? Денег, чай, не дают…
- Денег не дают, но злоумышленники не дремлют. Будь внимателен: если вдруг завидишь поблизости женщину, невысокую, то знай – это очень опасная сумасшедшая. Она, скорее всего, вооружена, так что не геройствуй, а кричи. Понял?
- Что ж я с бабой не справлюсь, господин старший лейтенант? Обижаете!
Офицер хлопнул себя по ляжкам.
- Идиот! Эта баба таких как ты пачками резала. Она безумна и ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ опасна, смотри в оба!
Испуганный солдатик притих, размышляя, что это за сказочная чудо-баба, которая пачками режет молодых солдат. А чудо-баба, стоявшая от него в трех метрах, ухмыльнулась себе под нос: лестно было, конечно, слышать такое о себе, но если бы это еще было правдой. Ей, разумеется, случалось убивать людей, но пачками она никого не резала, и точно не стала бы резать этого солдатика, который ей ничего не сделал.
После ухода офицера на Дворцовой площади снова воцарилась тишина. Мими стояла неподвижно, и осторожно дышала на замерзшие руки под плащом, стараясь не издавать ни звука. Солдатик же напротив, активно двигался, пыхтел и старался согреться всеми доступными ему средствами.
- Раз-два-три… раз-два-три… левой… левой… - он немножко маршировал сам для себя и сам подавал себе команды, только чтобы не стоять на месте. Но тут со стороны дворца послышались торопливые шаги, и он сделал на караул, одновременно преградив дорогу идущему. Когда тот поравнялся с солдатиком, на него упал свет фонаря, и Мими увидела, что это рослый гвардеец в форме министерства внутренних дел.
- Пароль! – грозно вопросил солдатик.
- У меня письмо Его Высокопревосходительства, я очень спешу…
- Пароль!
- Милейший, ты что, не понял?
- Я выполняю свой долг. Пароль!
Было в этом какое-то тайное удовольствие для караульного – мучить красивого, статного офицера, который явно торопился. Поторговавшись с ним пару минут, тут понял, что просто так дело не решится, и ушел прочь, пробормотав сквозь зубы какое-то проклятие. Мими тоже чертыхнулась: магические слова «письмо Его Высокопревосходительства» заставили ее подпрыгнуть, а теперь гонец уходил прочь, унося с собой единственную ценную вещь, которая могла ее интересовать.
Однако гонец вернулся через пять минут, и уже не один, а в сопровождении давешнего офицера, который подтвердил его слова и велел солдатику выпустить служивого. Нехотя, но караульный подчинился, и высокий офицер быстро зашагал по переулку, едва не коснувшись баронессы Ферро, вросшей в стену. Еле-еле дождавшись, пока караульный отвернется, она бесшумно отодвинулась назад, во тьму, и заскользила тенью вдоль стены. Теперь у нее появилась новая, сверкающая цель: это письмо она точно должна была получить!
Стоило ей доползти до конца переулка, как до ее ушей долетел топот копыт – гонец явно сел на лошадь, что существенно осложняло дело. Но Мими была не из тех, кто легко сдается, она вдохнула полной грудью и со всех ног кинулась в противоположную сторону, туда, где кривые и темные переулки Найкратово гнездились, подобно муравейнику. Уж ей-то были хорошо известны здешние ходы и выходы, и если этот молодец направляется к Малиновым воротам, то она будет там раньше него, даже без лошади.
Теперь уже не заботясь о тишине, Мими бежала с той скоростью, на которую только были способны ее замерзшие ноги. Перед глазами мелькали провалы черных окон, покосившиеся сараи, щелястые заборы. Когда она, наконец, выскочила в более-менее приличный переулок, то даже остановилась в изумлении, но потом поняла, что попала именно туда, куда нужно. Это была улица Факельщиков, перпендикулярно которой спускалась к Малиновым воротам Каштановая, именно по ней и должен был ехать гонец, если, конечно, она все правильно рассчитала.
Мими прислушалась, и, не уловив подозрительных звуков, повернула на Каштановую и поднялась немного наверх, туда, где было наиболее темно и случайный крик не достиг бы ушей стражников. Там она обнажила шпагу и стала ждать. Совсем немного времени, которые ей пришлось простоять, показались ей долгими часами – так были напряжены ее нервы. И когда, наконец, по улице послышался цокот копыт, она была вся, как сжатая пружина.
Всадник приближался. Однако что-то было не так – в глуховатом постукивании копыт не было той легкости, с которой опытные кавалеристы держатся на лошади. Когда в конце улицы показалась его фигура, Мими окончательно убедилась, что ошиблась – этот человек был приземистым и толстым, держался на лошади неуверенно и скорее напоминал заслуженного ремесленника. Высокий, стройный офицер от нее ускользнул.
Вот такая незадача. Все, за что она бралась, обязательно валилось из рук. Разумеется, она была пешком и не могла преследовать конного, и, разумеется, она не знала, куда именно он направляется – просто предположила, что к выходу из города. С досады Мими вложила шпагу в ножны и пошла прочь, обратно на улицу Факельщиков, не дожидаясь, пока толстый дядька с ней поравняется. Но тут раздался другой звук – в самом конце Каштановой звонко зацокали гвардейские подковы. Мими обернулась, обернулся ремесленник, а высокий офицер с криком: «Посторонись!» нахлестнул коня нагайкой.
Мими кинулась вперед – не грабить же его при посторонних, а за спиной неумолимо приближалось цоканье копыт. Вот гонец обогнал дядьку, прижавшегося к стене, чтобы его пропустить, вот он увидел спуск к воротам и поднажал шпорами, вот перед ним внезапно возникло бледное лицо с горящими глазами, конь шарахнулся, встал на дыбы и парень вылетел куда-то в боковой переулок.
Он приложился подбородком о мостовую – от боли перехватило дыхание, и слезы непроизвольно брызнули из глаз. Когда соображение вернулось к нему, он попытался приподнять голову и не смог – в шею уперлось что-то острое и холодное, неприятно напоминающее шпагу. Неужели ограбление? Здесь? В полушаге от Малиновых ворот?
- Переворачивайся на спину. Быстро и молча, иначе зарежу.
К вящему ужасу офицера, голос был женский, но рука, державшая шпагу, отличалась твердостью. Тонкое лезвие прочертило алый след на его шее, пока он переворачивался, и на воротник плаща побежал слабый ручеек крови. Закричать? Но шпага вот она, упирается в горло, а другая рука уже отрывает на мундире пуговицы, добираясь до пакета, который он вез.
Эта сумасшедшая, лица которой он не мог толком рассмотреть, явно знала, что он везет, и охотилась за его бумагами. Но долг офицера состоит в том, чтобы исполнить поручение, защитив государственную тайну даже ценой собственной жизни – это офицер знал, хотя умирать ему очень не хотелось. Он подумал, что, может, подождать, пока она уберет шпагу, и броситься на нее – ростом она была от силы полтора метра, разве ж он такую не одолеет.
А она действовала виртуозно: через несколько секунд пакет был у нее в руке, и она зубами разорвала верхний чистый конверт, чтобы прочитать адрес. Выкатившаяся из-за туч луна осветила ее лицо, и офицер изумился тому, что уличная воровка выглядела как очень приличная дама. Она присвистнула и налегла на шпагу:
- Куда ты его вез?
Гонец молчал, стиснув зубы. Но шпага неумолимо протыкала ему горло – медленно-медленно, он чувствовал, как железо разрывает кожу, входит в мышцы…
- …на выезде из города есть трактир «Три яблока». Там ждет гонец с той стороны, он одет в шляпу с совиным пером, выкрашенным в зеленый цвет. Дальше он повезет…
- Молодец, умница…
Шпага убралась от горла. Парень сначала вздохнул, а потом в бешеной злобе потянулся схватить за ногу воровку, но чугунный удар в зубы свалил его в ту же секунду и свет перед ним померк.
- Эй, вы, у вас все в порядке? – толстый приказчик осторожно заглянул в переулок. На его глазах мчавшийся всадник вдруг внезапно исчез за поворотом и все стихло. Он осторожно трусил на своей лошадке и все-таки решил посмотреть – не нужна ли помощь? Время позднее, мало ли…
- Если не считать отбитой задницы, то да, - ответила ему Мими, уже успевшая оттащить тело гвардейца в темный угол. – Будьте осторожны, сударь, тут адски скользко. Наморозило за день.
- И не говорите, сегодня был мороз так мороз, - в голосе дядьки явно слышалось облегчение. Он был рад тому, что ничего особенного не случилось, хоть и гадал: не показалось ли ему, что до падения всадник был немного выше?
- Белый день, тут нечему удивляться. Всего вам доброго, сударь.
Всадник оседлал коня и быстро ускакал по направлению к воротам, оставив добропорядочного буржуа аккуратно объезжать опасные места.
Для начала она проехала ворота и сразу же свернула налево. Там, на второй улице был один кабачок, в котором можно было спокойно посидеть. Мими решила, что непременно должна прочесть письмо, прежде чем думать, что делать дальше. «Три яблока» располагались дальше по Великому тракту, и посетителей там всегда было много, а в этом полутемном зале она могла побыть в полном покое.
- Хозяин! Если накормишь меня горячим ужином, да сделаешь это быстро, то плата тебя порадует.
В темноте зала сверкнул ребристый бок монеты, и хозяин кинулся со всех ног обслужить почтенную гостью. Это был обыкновенный пригородный кабак для бедноты, грязный и темный, с низким потолком и липкими деревянными столами. Единственным освещением тут был очаг, на котором готовилась еда для посетителей, но света от него было мало, и зал тонул в полной темноте, так что подозрительные личности, посещавшие его, могли совершенно не опасаться за свою анонимность.
Мими потребовала свечу, и, после долгих поисков, ей предоставили требуемое. Вместе со свечой хозяин принес ей большую миску дымящегося супа из чечевицы – крестьянское блюдо, но вкусное и питательное. Запах от супа был сногсшибательный, и Мими взялась за ложку, отодвинув письмо в сторону. Дополнением к супу была большая краюха хлеба и кусок увядшего сыра – на большее в такой харчевне было глупо рассчитывать, но баронесса Ферро была и этому рада.
В свете свечи она разглядела в зале даже некое подобие украшений: огромные лосиные рога, приколоченные к стене, да уродливое чучело совы, стоявшее на полке вместе с пыльными бутылями толстого стекла, открываемыми исключительно по праздникам. Это вам не «Муськина радость», где можно было по кругу пробовать благородные напитки – здешняя публика баловалась местной бормотухой, дешевой, как снег зимой, и такой же пресной. Главным качеством спиртных напитков для них было: «чтобы по голове покрепче давало».
Мими приободрилась после своего лихого налета на гонца – не все еще потеряно, и не совсем она проклята. Выхлебав с полмиски супа, она заставила себя остановиться и не наедаться до осоловелого состояния. Все-таки ей предстояли еще приключения, и никто не мог предвидеть, насколько энергичными они окажутся.
Отложив в сторону обкусанную деревянную ложку, она достала из кармана надорванный пакет и еще раз прочитала адрес: «Его королевскому Высочеству, принцу Марку». Интересно, какого лешего понадобилось Орландо от молодого наследника Драгомила, и почему его посланник ждет письма здесь, а не где-нибудь на границе?
Внимательно рассмотрев гербовую печать, Мими сломала ее и извлекла письмо, написанное обыкновенными чернилами на обыкновенной почтовой бумаге, и даже почувствовала некоторое разочарование: в ее представлении официальное письмо должно было выглядеть намного официальнее. Тем не менее, она пододвинула свечку поближе и углубилась в чтение.
«Ваше Высочество,
Позвольте мне выразить вам свое глубочайшее почтение, а также великую радость, вызванную во мне вашим письмом. Прочитав его, я почувствовал, как гора свалилась с моих плеч, и вся тяжесть долгой, многолетней войны осталась позади. Признав положения международного договора, вы показали себя настоящим государем, честным и благородным рыцарем, думающем о своем народе и ставящем его счастье превыше всего…»
- Как сладко-то… Это письмо можно вместо сахара в чай класть… - Мими отхлебнула из толстой глиняной кружки и продолжила чтение.
«… теперь я наконец-то могу сказать, что на международной арене появился человек, с которым можно вести диалог, не боясь быть превратно понятым. Наше взаимопонимание дает мне надежду на то, что всегда, в любое время мы можем разговаривать друг с другом, слышать друг друга и уважать позицию друг друга. Я нисколько не сомневаюсь в том, что моя уверенность взаимна, и что, в случае необходимости, я буду первым, кто протянет вам руку добрососедской помощи…»
Пока что правитель упражнялся в славословии – весь первый лист был посвящен жеманствам и заигрываниям с самолюбием принца, читать это было скучно. Мими быстренько пробежалась глазами по круглым фразам, стараясь найти тот момент, с которого следовало читать, и вот, глаз ее зацепился за очередной комплимент:
«… я искренне восхищен вашей решимостью изменить ситуацию и прекратить войну – только смелый человек, мужественный и ответственный правитель мог принять такое решение, учитывая непростые последствия безответственного поведения вашего деда. Репутация Тридесятого царства на международной арене серьезно пострадала благодаря его безрассудным действиям, но я верю, что вам под силу восстановить доброе имя своей страны и своей династии.
Однако сегодняшняя расстановка сил такова, что король Драгомил все еще достаточно силен, и, охваченный безумием, упорствует в своих заблуждениях, поэтому от нас потребуется соединить свои усилия для того, чтобы добиться своей цели. Как показала практика, по отдельности мы не можем переломить ситуацию, поэтому единственным приемлемым выходом кажется объединение.
Я, со своей стороны, могу обещать вам всестороннюю поддержку в том случае, если мы примем совместное решение относительно дальнейших действий. У меня есть кое-какие соображения по поводу того, что именно мы можем предпринять – если мой план покажется вам разумным, то я обеспечу его выполнение с материальной стороны…»
А вот это уже было интересно. Что такого придумала эта старая лиса, чтобы предложить принцу, который так неблагоразумно вступил с ним в переписку? Впрочем, что бы он не предложил, это заранее западня, и соглашаться не стоит. Но, похоже, что принц уже на что-то согласился, и это не лучшее начало для долгого и славного царствования.
«… к западу от Драгунаты, там, где встречаются границы Тридесятого царства, Ландрии и Страны Вечной Осени, лежит пустынная местность, холодная и неприветливая. Там нет жилья, ибо тамошний рельеф не дает обитателям возможности прокормить себя, даже зверье не живет в тех краях, только грифы-падальщики иногда залетают в поисках добычи. Эта земля зовется Ледяная пустошь. Сей суровый край не прельщает завоевателей, никто не хочет владеть бесполезным куском промерзлого предгорья. Однако и из этой местности можно извлечь немалую пользу – если одолеть пустошь и взобраться на отроги, то можно преподнести немалый сюрприз вашему царственному деду, который никак не может ожидать нападения с той стороны. Этот сюрприз может оказаться настолько невероятным, что при правильной организации дела возможно сломить сопротивление короля Драгомила в недельный срок…»
Мими залпом допила остывающий чай и постучала кружкой по столу, требуя добавки. Сейчас бы дернуть хорошего коньячку – от прочитанного у нее аж давление подскочило. Но в этой халабуде лучше никогда не заказывать спиртных напитков, если не хочешь отравиться или потерять сознание после первого же глотка, а потом очнуться ограбленным где-нибудь в канаве.
«…в случае, если вы решитесь выступить в сторону Картероса из Льдистой пустоши, я могу гарантировать вам поддержку частей регулярной армии Страны Вечной Осени, при помощи которой вы сомнете приграничный гарнизон и сможете ударить королю в тыл. В это же самое время мои части на передовой додавят его спереди, и ему ничего не останется, кроме как сдаться. При этом моим обязательным условием при сдаче Драгомила будет его отречение от престола в вашу пользу – так как я согласен работать в дальнейшем только с вами.
Если мой план кажется вам разумным и выполнимым, то я прошу дать мне знать об этом в кратчайшие сроки, чтобы я мог подготовить выступление моих частей, отозвав с фронта потребное количество людей. Если же у вас имеются другие соображения или предложения, прошу также известить меня о них – и, в случае, если они направлены на пользу нашего общего дела, они будут немедленно приняты.
Прошу принять заверения в моей глубочайшей почтительности и уважении.
Орландо.
219 день 644 года»
Увлеченная чтением, Мими едва заметила, как на стол к ней шлепнулась очередная кружка горячего чая. Она и ее бы выпила залпом, но чай был горячим, и ей пришлось долго дуть на его поверхность, нетерпеливо ожидая, когда толстая глиняная кружка начнет остывать.
Вот это письмецо она перехватила! Вот это дела творятся в королевстве! Старый мошенник Орландо и тут подсуетился, заманил в свои сети еще одного дурачка! Интересно, что он намерен сделать с принцем потом, когда тот исполнит требуемое? Так же прилюдно казнить? Или тихо удавить где-нибудь на придорожной осинке?
Ей потребовалось минут пятнадцать, чтобы хоть как-то совладать с потоком мыслей, несущихся галопом, и подумать, что же делать дальше. Раз письмо попало в ее руки, значит, сама судьба велела ей вмешаться – проклята она или нет, но хоть что-то сделать можно. Мими посмотрела на циферблат карманных часов и задумалась: гонца она пристукнула в переулке где-то минут сорок назад. Многое, конечно, зависело от его здоровья – если он быстро очухается, то поднимет тревогу и тогда Орландо предпримет ответные действия. А если не быстро, то он вполне может замерзнуть там, в подворотне, и тогда утром обыватели найдут его труп, который может и затеряться в лабиринтах городской управы, а значит, никто не узнает, что стало с бумагами государственной важности. Хм, лучше бы замерз…
Однако надеяться стоило на лучшее, а планировать все-таки худшее. Поэтому Мими подумала: если гонец очнулся и пополз за стражей, то наверняка сейчас кто-то уже скачет во дворец, чтобы предупредить о перехвате письма. Значит, времени у нее осталось совсем в обрез, но времени на что? Что именно она может предпринять для того, чтобы хоть как-то укусить неуязвимого правителя? Сжечь письмо? Он напишет другое. Проследить? Точно! Она может проследить за тем, кто ждет бумаги, и потом, по ходу дела, уже что-нибудь придумать. Наверняка старый лис изменит свои планы, когда узнает о перехвате письма, но теперь она будет знать канал, по которому доставляется корреспонденция принцу Марку, и сможет узнать что-нибудь еще.
Время поджимало. Захлопнув часы, баронесса Ферро щелкнула по столу монетой и проверила, хорошо ли вынимается шпага из ножен.
- Скажи, милейший, далеко ли отсюда «Три яблока»?
- А что, госпожа, вам не понравилась еда? Или, может, вы желаете выпить?
- Нет, все в порядке. Но у меня там назначена встреча, и я тороплюсь, так что расспрашивать народ мне некогда.
Хозяин с готовностью кивнул:
- Выезжайте на Великий тракт, сударыня, и следуйте по направлению из города, через три квартала отсюда вы увидите галантерейную лавку Фукса, вы ее сразу узнаете – там большая вывеска с ножницами. Сразу за ней будет поворот в переулок, в который и выходит дверь трактира. С дороги ее не видать, но когда повернете, сразу заметите. А вообще, лучше бы вы остались у нас – ночка будет холодная!
В этом Мими ничуть не сомневалась, но оставаться и не думала. Поблагодарив хозяина за гостеприимство, она оседлала лошадь и поскакала прочь так быстро, насколько позволяли узкие переулки и разбитая дорога.
Действительно, в трех кварталах оттуда располагалась галантерейная лавка, Мими ее помнила, но вот переулок стерся из ее памяти, поэтому она ехала наобум, надеясь, что трактирщик не обманул и ничего не напутал. Поднималась метель, небо полностью затянуло облаками, и даже луны не было видно. В такую погоду добрый хозяин собаку из дома не выгонит - не то чтобы баронской дочери мотаться по грязным кабакам, но чего не сделаешь ради дела своей жизни.
Долетев до вывески с ножницами, Мими осторожно заглянула в переулок и действительно увидела там толстую дубовую дверь с небольшой вывеской, отчаянно скрипевшей на ветру. «Три яблока» - нормальное название для трактира, не то что «Крысиный хвост», в котором она только что поужинала. Спешившись, баронесса Ферро поглубже натянула капюшон на голову и потянула на себя тяжелую дверь, надеясь, что народу много, и ее визит не вызовет слишком много внимания.
Горячий пар плеснулся ей в лицо, как будто она вошла в баню. Внутри стоял дым коромыслом – летали рюмки, тарелки, табуретки… Вусмерть пьяные джентльмены с большой дороги выясняли для себя какие-то важные вопросы, да так темпераметно, что ей пришлось уворачиваться, чтобы не быть втянутой в обсуждение. Кое-как добравшись до барной стойки, она заказала себе рюмку коньяку и осторожно оглядела зал.
Человек в шляпе с зеленым совиным пером должен был ждать гонца-молодца где-то в этой преисподней. Мими даже и не думала строить из себя посланника, она всего лишь намеревалась проследить за посланным и понять, почему человек принца встречает гонца не на границе Тридесятого царства, а в самой Амаранте. Небезопасно чужому человеку ехать через всю страну с секретной корреспонденцией, проще было бы местному отвезти ее, не вызывая подозрений. Странно все это…
Насколько она могла видеть в чаду, никто из сидящих не был в шляпе. Неужели посланец не дождался? Если мыслить логически, то он должен был ждать хотя бы пару часов, ибо всякое может случиться по дороге. Или люди Орландо здесь уже побывали, предупредили человека, и он ушел, а баронесса Ферро как всегда опоздала? От такой мысли ей снова сделалось нехорошо, и от вкуса коньяка ее изрядно передернуло.
Не зная, что предпринять дальше, она сидела и тихонько тянула свою рюмашку, думая о том, что ей предстоит долгое возвращение по холоду в свою комнату, которую наверняка не протопили. Но самое главное – что ей предстоит возвращение в пустоту и бесцельность, ибо проснувшись завтра, она не будет знать, чем занять свое время. Цели нет, смысла нет – хоть давись…
Человек, сидевший за столом возле окна, вдруг посмотрел на часы, а потом поднялся и стал пробираться к выходу. Мими краем глаза уловила его движение и еще подумала, что это должно быть, непростой человек, раз имеет часы – среди здешней публики это не было очень распространено. И тут она заметила, как он достал из-под плаща шляпу и нахлобучил ее на голову, а на ней сверкнуло вычурное зеленое перо, неуместное на головном уборе охотника. Он бросил на стойку монету и вышел, а уже в следующую секунду Мими вышла за ним, больше всего на свете опасаясь двух вещей: попасться ему на глаза и упустить его из виду.
Посланник принца оседлал свою лошадь и исчез в порывах метели, Мими кинулась следом, напрягая все свои чувства, чтобы только не упустить его из виду. Поднимавшаяся непогода как нельзя лучше служила ее целям, потому что заглушала цокот копыт, по которому он бы ее мигом вычислил, и скрывала ее от любопытных глаз. Ей тоже было нелегко не отставать от своего визави, но она знала, что делает, и ей было проще.
Всадник вырулил на Великий тракт, и тут Мими испугалась – она была на чьей-то чужой лошади, а ее собственный белый конь стоял в «Старой тыкве». Что если ей придется ехать в другую страну прямо сейчас? Что будет с Роландом, когда хозяин трактира решит, что она не вернется? Но к ее величайшему удивлению и одновременно облегчению, человек с зеленым пером повернул налево, в город.
Они ехали друг за другом до Малиновых ворот, где Мими чуть приотстала, чтобы не выдавать себя, а потом ей пришлось поднажать, догоняя свою добычу по узким улочкам старого города. Человек ехал не торопясь, и не оборачиваясь, с расстояния в десять-пятнадцать метров ей было его прекрасно видно, а ее саму скрывали порывы снежного бурана. Так они проехали по мосту Семи Мечей, пересекли Найкратово по самым темным и неудобным улицам, и достигли Сеймора. Уж не собирается ли он в «Старую тыкву» - мелькнуло в голове баронессы, но, когда поворот на улицу Дубильщиков остался позади, она с облегчением вздохнула.
Посланец принца остановился возле поворота в один особенно темный и неприятный переулок, спешился и взял коня в повод. Мими пришлось последовать его примеру, при этом выждав немного, потому что он вдруг занервничал и стал оглядываться – уж не заметил ли чего? Она осторожно выглянула из-за угла как раз вовремя, чтобы заметить, что он исчез в доме, окна которого не горели, несмотря на то, что из трубы шел дым.
Поразмыслив немного, Мими решила вернуться в «Старую тыкву», экипироваться получше и взять своего коня, а потом поехать и как следует поразведать все, что могло касаться этого дома. Очень подозрительно выглядит то, что люди чужеземного принца обитают в заброшенных домах на окраине столицы.
В «Старой тыкве» было тепло и даже как-то по родному, Мими было приятно сюда вернуться. Она продала коня хозяину и мысленно порадовалась удачному стечению обстоятельств – теперь не нужно было заботиться о деньгах еще какое-то время. Ужин, съеденный в «Крысином хвосте», был вполне достаточным, чтобы не ощущать голода, но от горячего чая с ромом она отказываться не стала.
Ноги промокли и замерзли, поэтому она поставила сапоги на каминную решетку, вытянула ступни поближе к теплу и зажмурилась от удовольствия – чем больше лишений приходится испытывать, тем больше радуют простые вещи. Тепло и покой для баронессы Ферро в этот момент жизни были абсолютно достаточным условием для счастья.
В тишине своей комнаты она еще раз внимательно перечитала письмо и поразилась разрушительной энергии Орландо – он мог влезть куда угодно, расползаясь подобно дурной болезни. Она не знала принца Марка лично, но уже сочувствовала ему, как мухе, попавшей в смертоносную паутину. Хотя, если подумать, этот принц вполне достоин своей участи – судя по некоторым фразам в письме, он планировал объединиться с врагом для того, чтобы свергнуть с престола родного деда. Тот еще внучок…
Может, ей следовало плюнуть на заброшенный дом в Сейморе и рвануть сразу в Тридесятое царство, к королю Драгомилу? Показать ему письмишко и предупредить о том, какая гроза собирается над его головой? Это было невыполнимо – чтобы пересечь линию фронта, надо было иметь не белого коня, а желательно дракона камуфляжной расцветки, хорошо летающего, а не такого как Змей. Что ж, тогда она попробует выяснить, что же происходит в заброшенном доме. Интересно, Орландо в курсе, что у него под боком творится что-то странное? Или он думает, что парень с зеленым пером поскакал прямиком в сторону фронта?
Неисповедимы пути человечьи: предательство рождает предательство, трусость рождает трусость, и только доброе дело не дает тебе никаких гарантий на ответную любезность. Оно падает, как камень в воду, и исчезает из глаз – может быть где-нибудь, когда-нибудь и отзовется, но особо рассчитывать не стоит. Лия была хорошим человеком, но она мертва уже двенадцать лет. А вот мерзавец Орландо жив-здоров и даже не кашляет, все плетет свою паутину, завлекая в нее свежих, жирных мух.
Кто этот принц? Мими напрягла память и перед ее мысленным взором возникла библиотека в родительском доме, и отец, потягивающий коньяк из красивого хрустального бокала.
- Я когда-то предлагал принять на царство принца Марка, но мое предложение отвергли. Впрочем, правильно – это была необдуманная мысль, но, тем не менее, довольно забавная.
Мать, любившая занять руки чем-нибудь, собирала красивые фетровые цветы тут же, на большом письменном столе зеленого сукна. У нее иногда получались изумительные украшения, достойные лучших мастериц, хоть она и была баронесса. Мадам Ферро стеснялась своего увлечения и никогда не рассказывала о нем своим многочисленным подружкам, а муж, наоборот, с удовольствием говорил. Он любил посидеть в библиотеке, и постоянно просил, чтобы она составила ему компанию вместе со всем своим барахлом.
- Вечно ты что-нибудь придумываешь. Зачем нам иностранный принц? Мы сами себе хозяева.
- Разумеется, но тогда я так не думал. Было непривычно жить без короля: наши предки всегда служили короне, и мы не представляли себе другой жизни. А сейчас оказывается, что и без короля жить можно.
Мими помнила этот разговор, она тоже тогда присутствовала в библиотеке, играла со своими куклами и вполглаза наблюдала за работой матери. Она обычно не прислушивалась к болтовне отца – как говорила мама, у него язык без костей, но тут что-то привлекло ее внимание. Возможно, прочитанная вчера книжка про красавицу и чудовище повлияла, но при слове «принц» она подняла голову и вопросительно посмотрела на отца.
- А этот принц – настоящий?
- Да, моя милая, самый настоящий. Он внук короля Драгомила, который правит Тридесятым царством, и когда-нибудь сам станет королем.
- А он сильный и храбрый?
Барон почесал затылок, а баронесса хитро улыбнулась.
- Умеешь ты иногда спросить, дочь моя. Возможно, когда-нибудь он станет сильным и храбрым, но сейчас он просто мальчик, такой же, как ты.
- Фи!
Мими вздернула нос. В ее представлении мальчишки были бесконечно убогими существами, и уж никак не могли с ней равняться. Любопытно было бы, конечно, посмотреть на настоящего принца, но раз уж он ничем не отличается от обычных мальчишек, то и смотреть там не на что. Ее интерес потух, и дальнейших слов отца она уже не слышала, хотя он что-то говорил и говорил, пока у матери не кончилась ткань для цветов.
Потом она вспоминала Каррадос, их дом на берегу реки, и снова отец и снова библиотека – их бесконечные разговоры в то короткое время, когда жизнь дала им передышку. Мама больше не делала цветов, покинув родину, она никогда не брала ниток в руки, а сидеть бесцельно в библиотеке не хотела. Поэтому она часами бродила по дому, не зная, к чему себя пристроить, трогала вещи, переставляла их с места на место как докучливое привидение. Теперь отца слушала Мими – или делала вид, что слушает, а сама все время думала о своем, о темное тоннеле под городом, о свежевыпавшем снеге и алом пятне на нем. В один вечер отец снова рассказал ей историю о том, как принц Марк едва не стал королем Страны Вечной Осени, и Мими тогда испытала приступ жуткой злобы – ей невыносима была мысль о том, что кто-то мог претендовать на Лиино место. Они чуть не поругались – вот и все ее знания о предмете. Более о нем Мими ничего не знала.
И вот теперь этот навязчивый принц снова возник на горизонте, и снова повод был неприятный: сделка с Орландо могла навеки запачкать любого в глазах баронессы. Но Марк и так не блистал чистотой помыслов – он хотел использовать армию чужой страны, чтобы напасть на своего деда. Типичный мелкий предатель, выползень, шакаленок, из породы тех, кто сопровождает большого хищника, питаясь остатками его трапезы. А ведь он принц! Будущий король, который должен быть сильным и храбрым. Не зря она в семилетнем возрасте заочно почувствовала к нему презрение.
Теперь она стала обладательницей тайны, которая могла взорвать два королевства, да еще и третье забрызгать. Кроме того, в Куркколе хранилось письмо, содержавшее последние слова королевы Вильгельмины – не слишком ли много тайн для одной головы? Вчера она ушла от преследователей, и, похоже, что никто не искал ее – временами Мими ощущала искусственность своей неуязвимости. Приятно, конечно, было верить в свое нескончаемое везение, но, по здравому размышлению, тут что-то было не так.
В любой переделке, даже самой неприятной, она всегда выходила сухой из воды. Вот и вчера ей дали уйти – могли ведь поймать, могли. Даже если не сразу в коридоре, то потом вычислить ее логово в «Старой тыкве», ведь Орландо видел ее лицо, и несомненно узнал ее. Ну да, узнал, он еще сказал: «Здравствуйте, баронесса!» Так что, по идее, сейчас весь город сверху донизу должен был быть завешан ее портретами из серии: «Их разыскивает полиция», но ничего подобного не наблюдалось. Проколотая ляжка или лодыжка правителя опять сошла ей с рук. Мими хмурилась, сидя у очага в своей комнате, ей ужасно хотелось бы сейчас поговорить с Ирьей…
Тем временем ночная метель не мешала скромному экипажу без гербов пробираться по заснеженным полям, минуя редкое человеческое жилье.
- Держитесь правой стороны, скоро должен быть поворот, не провороньте.
- Вы не боитесь, госпожа? Что если она там? Это очень опасная преступница.
- Ее там нет.
Высокая женская фигура откинулась на сиденье. Тусклый фонарь давал так мало света, что можно было видеть только силуэты.
Лошади заржали. Женщина выглянула в окно и махнула рукой:
- Поворачивайте.
Баронская усадьба в Куркколе ночью выглядела зловеще: голые ветви деревьев скрипели и медленно шевелились, словно тянули пальцы к непрошеным гостям. Женщина из кареты ступила на снег и внезапно остановилась:
- Дайте фонарь! Да открутите фитиль, мне нужен свет.
Она внимательно осмотрела крыльцо, и тонкая усмешка мелькнула на ее лице:
- Так я и думала…
- Что, госпожа Брадаманте?
- Она здесь не была уже недели две, так что можно не церемониться. Однако ведите себя прилично, вы все-таки в чужом доме.
Заведующая особым отделом тайной полиции, заместитель министра внутренних дел толкнула дверь и вошла внутрь. Усадьба встретила ее гробовым молчанием, холодом и темнотой. В свете фонаря стало видно, что дом совершенно нежилой, и ни одного человека в нем нет.
Яркий свет падал на истлевшие обои, кое-где обнажившие стены, на редкий мусор и остатки поломанной мебели, обильно увешанные паутиной. Заброшенные дома всегда действуют на человека зловеще – они похожи на полуразложившийся труп, пугающий своим видом и особой аурой умирания. В такой обстановке всегда охотно верится в призраков, охраняющих развалины. Должно быть, это не просто суеверие – люди, живущие в доме, наполняют его собой, и даже после смерти остаются в нем, как часть сущего.
Медленно проходя по коридорам, госпожа Брадаманте осматривала каждую комнату. Пока им попадались только пустынные комнаты, в которые много лет не ступала нога человеческая. Но вот они прошли до конца первого этажа, и перед ними замаячила лестница.
- Смотрите, Неплих, здесь нет пыли. Этой лестницей пользовались не так давно.
Острый взгляд ее замечал каждую мелочь, и тайный агент Неплих не уставал удивляться про себя ее профессионализму. Уже лет восемь эта женщина была правой рукой министра, но только недавно получила официальный чин и должность, прыгнув сразу на одну из верхних строчек табели о рангах, хотя была еще довольно молодой. Ее судьба и происхождение были для всех тайной, знали только, что она случайно подвернулась под руку Тузендорфу и как раз по делу баронессы Ферро, которой с тех пор и занималась со всей возможной тщательностью. Разумеется, у госпожи Брадаманте были и другие дела – всесильный министр доверял ей примерно так же, как Орландо доверял ему самому, но по доброй памяти, она всегда уделяла баронессе максимум внимания.
- Вверх или вниз? – лестница была чистой в обоих направлениях.
- Вверх! – немедленно отозвался агент.
- Вниз, - решительно произнесла его начальница. – Сначала вниз.
Подвальное помещение дома было когда-то кухней и людской одновременно, тут постоянно толкалось человек по двадцать, поэтому их шаги гулко отозвались в пустоте огромного помещения со сводчатым потолком. Там было точно так же, как и в других комнатах, но угол, где стояла большая плита, заметно отличался: там был кухонный шкаф совершенно исправного вида, стол, пара табуреток и целые ряды каких-то мешочков и баночек.
- Смотрите, Неплих, как она тут устроилась, - замминистра подняла фонарь и показала на запасенные дрова, тщательно вычищенную печку и исправный колодец. – А вы так умеете?
- Как?
- Руками. Наколоть дров, приготовить еду, убрать и натопить для себя, будучи баронессой.
- Сложно сказать, госпожа Брадаманте, я никогда не был баронессой. Вы действительно думаете, что это она сама сделала?
- Уверена.
Странное выражение застыло на лице тайной советницы: не то горечи, не то жалости. Ее голубые глаза погрустнели, когда она подошла к плите, на которой стоял рад баночек с остатками круп – скромный провиант баронессы Ферро.
– Она провела здесь не меньше месяца, как раз то время, когда вы потеряли ее из виду. Судя по всему, она сама здесь хозяйничала, готовила и убиралась, а значит, людей в округе можно не трогать, мы ничего не узнаем. Нам надо найти жилые комнаты, идемте…
Наверху они быстро нашли маленькую гостиную, остывшую постель в ней и бумаги на столе. Госпожа Брадаманте поставила лампу на стол и присела, чтобы изучить документы. Длинные, тонкие пальцы ее неторопливо перебирали листочки, аккуратно отобранные Мими, в то время как Неплих слонялся по комнате, не зная, чем заняться.
- Что вы надеетесь там найти?
- А мы с вами зачем сюда приехали? У нас есть цель – мы должны выяснить, каким образом баронесса Ферро попала в подземный ход.
- И вы рассчитываете отыскать ответ на этот вопрос в заброшенном доме?
Госпожа Брадаманте подняла на него твердый взгляд человека, привыкшего командовать:
- Если мы сюда приехали, значит рассчитываю. Мне не совсем понятна ваша позиция, господин Неплих – сейчас, возможно, не время об этом говорить, но я часто замечаю сопротивление с вашей стороны. Или вы страдаете неприязнью лично ко мне, или в корне не согласны с моими методами, но почему-то не высказываетесь вслух.
Она была права в обоих предположениях сразу: Неплиха раздражало, что эта женщина непонятного происхождения обошла его на карьерной лестнице. Но он также понимал в глубине души, что госпожа Брадаманте намного профессиональней его, и это было особенно неприятно. И еще…
- Мне кажется, что вы слишком много внимания уделяете баронессе Ферро. Для того чтобы ее убрать, не требуется столько усилий и времени.
- Для того чтобы убрать – не требуется, а чтобы нейтрализовать наших усилий маловато. Сами видите, как мы крупно облажались прошлой ночью. Я бы даже сказала – вы облажались, но считаю, что как ваш начальник я ответственна за все ваши промахи. Именно поэтому я сама сейчас здесь и читаю эти бумаги.
Неплих замолчал. Ему баронесса Ферро уже давно была поперек горла, и он предпочел бы арестовать ее и навсегда забыть о ней, но по какой-то необъяснимой прихоти начальства они носились с ней, как курица с яйцом. И госпожу Брадаманте такое положение дел более чем устраивало.
- Смотрите, как интересно: здесь наш адрес – Ситцевая улица, дом 23, обведенный красным карандашом. А книга… книга похожа на старинный учебник по бухучету. Как она нашла его? И почему именно в этой книге? – кроме адреса на странице была подчеркнута фамилия – Йенсен, и госпожа Брадаманте углубилась в изучение других бумаг баронессы. – Вот письмо, в котором упоминается эта фамилия, и еще одно… Забавно, господин Йенсен, проживавший некогда в нашем доме, похоже, был любовником королевы Мишель. Так вот оно что! Он пользовался подземным ходом, чтобы ходить к королеве, и баронесса Ферро вычисляла кто он, и где жил. Похоже, что она не знала, где находится подземный ход. Но ей было известно о его существовании, и у нее был ключ…
Она задумалась, глядя прямо перед собой. Волевое и умное лицо ее вполне можно было назвать красивым – строгой, холодной красотой, свойственной скорее мраморным статуям. Поговаривали, что супруга господина фон Тузендорфа серьезно волновалась по ее поводу, и министр пережил немало неприятных минут, доказывая, что с красавицей у него исключительно рабочие отношения.
- Это написано в бумагах баронессы?
- Нет, но здесь подобраны бумаги, в которых упоминаются различные факты, имеющие отношение к тоннелю. Когда мы проходили мимо библиотеки, я видела, что там нет пыли. Баронесса Ферро целенаправленно искала эти сведения, она здесь не просто проводила время, она работала. Пока вы искали ее по всем притонам, она сидела у себя дома и спокойно искала информацию о подземном ходе. Надо отдать ей должное, она проделала огромную работу…
Неплих сидел на кровати и подбрасывал в руках маленькую эмалевую шкатулку для таблеток, которую он нашел в тумбочке.
- Давайте ей медаль выдадим!
Шкатулка выпала у него из рук и покатилась по полу с жутким грохотом, вдвойне неестественным для ночной заброшенной усадьбы. Госпожа Брадаманте вздрогнула и в сердцах стукнула кулаком по столу:
- Немедленно поднимите! Я же говорила вам не трогать чужие вещи!
Агент со вздохом отыскал закатившуюся шкатулку и поставил на место.
- Иногда мне кажется, что вы слишком увлекаетесь... работой...
А сама баронесса, из-за которой опять поднялось только шума, спокойно сидела в кресле и уже начала дремать, убаюканная гулом каминного пламени. Она ждала, когда ночь подойдет к концу, чтобы вернуться на Гречневую улицу и разведать все относительно заброшенного дома, в котором по ночам топят печь. Предутренний час – самый удобный для воров и шпионов, перед рассветом крепко спят даже собаки, что уж говорить о людях, вынужденных соблюдать скрытность.
Когда стрелка на ее карманных часах достигла трех часов ночи, баронесса Ферро встала и надела уже совершенно сухие сапоги, приятно охватившие теплом ее ноги.
- Другое дело. А то с такой погодой и заболеть недолго.
Она оделась, взяла с собой ценные вещи и спустилась вниз. На сей раз она не стала скрытничать и разбудила мальчика, попросив оседлать ей Роланда. Белый конь был весьма удивлен неожиданному повороту судьбы, учитывая, что в последние вылазки Мими предпочитала ходить пешком. Она и сейчас бы прекрасно добралась на своих двоих, но вечернее происшествие показало ей, что случиться может всякое, и не дело оставлять лучшего друга без присмотра. Кто знает, возможно ей уже сегодня придется мчаться к королю Драгомилу, чтобы рассказать о предательстве?
- Вы нас покидаете, госпожа? – опытный служка нюхом чуял своих постояльцев.
- Еще не знаю, но на всякий случай рассчитаюсь. Посмотри, сколько там с меня. Если я вернусь, думаю, вы сможете предоставить мне мою комнату.
- В любое время, сударыня, с превеликой радостью!
- Вот и хорошо. Держи, сдачу оставь себе.
Мими бросила монету на стойку и покинула «Старую тыкву», чтобы снова окунуться в неизвестность, и скитаться, не зная, где преклонить голову. Роланд приветственно хрюкнул и дернул головой – хоть метель и утихла, но на улице по-прежнему было морозно.
- Поехали, у меня тут такие новости – с ума сойдешь!
Они тронулись, не торопясь, в направлении окраины. Мими с удивлением обнаружила, что неподалеку от Гречневой улицы, если повернуть налево и проехать еще пару-тройку кварталов, располагались те самые, достопамятные склады, в которых находился вход в тоннель, ведущий из города. Надо бы туда съездить, но она удержала себя от опрометчивого шага – что там искать? Саднящие воспоминания? Они и так всегда с ней.
Возле поворота на Гречневую улицу Мими спешилась.
- Теперь жди меня здесь, я по окрестностям пробегусь. – Привязав повод Роланда к выступающей балке, она загнала коня в промежуток между домами, чтобы его не было видно издалека. – Стой тихо, я быстро.
В темноте искомый дом выглядел совершенно заброшенным. Печь, видимо, уже остыла, потому что над трубой ничего не поднималось. Стараясь ступать осторожно, Мими проскользнула вдоль забора и подошла к двери, напряженно прислушиваясь – тишина. Наверное, все спали, потому что ни единого шороха не доносилось изнутри. Окна были закрыты ставнями и заколочены, дверь закрыта на огромный ржавый замок, висевший снаружи. Уж не показалось ли ей, что человек с зеленым пером вошел именно сюда?
Баронесса Ферро оглянулась, но не обнаружила поблизости похожих домов – вряд ли она могла что-то перепутать. Обойдя палисадник, она обнаружила, что внутренний дворик, окружающий дом, огорожен высокой кирпичной стеной, и просто так внутрь не заглянешь. Мими попыталась влезть на стену, цепляясь за неровности кладки, но на середине ее нога дрогнула и заскользила вниз вместе с каким-то камушком, издавая негромкий скрежет. Пришлось признаться в бесплодности таких попыток, ибо шансов наделать шуму было больше, чем взобраться наверх.
Однако Мими не привыкла так легко отступать: стена граничила с соседским домом, и, если она не может влезть здесь, значит, стоит попробовать в другом месте. Оббежав весь квартал, она выяснила, что со всех трех сторон дом окружен чужими палисадниками, поэтому стоило выбрать тот, что попроще, и попытать счастья в нем.
Наиболее приветливым ей показался дворик, расположенный с другой стороны квартала, и примыкающий к заброшенному дому сзади. С улицы он был огорожен забором с чугунной решеткой, старой и покосившейся от времени. Мими прислушалась – вроде никого не было, собачьи зубы на заднице в самый неподходящий момент ее бы не порадовали. Перемахнув через изгородь, она оказалась в палисаднике, который был еще более грязным и запущенным, чем тот, в который она лезла. И почему ей в последнее время приходится таскаться по всяким подворотням?
Белое покрывало снега делало неприятную местность намного чище, чем она была на самом деле, но не скрывало главного – кирпичная стена тут была еще выше, чем на Гречневой улице. Тщательно обойдя по периметру забора, Мими убедилась, что тут влезть еще сложнее. Не зря шпионы и бандиты выбрали своим прибежищем именно этот дом – чтобы попасть внутрь, надо брать его штурмом.
И тут ее внимание привлекла небольшая деталь: она стояла возле чугунного забора и смотрела наверх, но вдруг поняла, что под ногами у нее не земля, а что-то, похожее на решетку. Точно – вдоль участка, точно по границе проходила ливневая канализация, забранная крепкой решеткой. Она тянулась под забором, а потом исчезала на таинственном участке. Мими подобрала несколько сломанных веток, сделала нечто наподобие веника и очистила снег у границы двух заборов: перед ней была кованая решетка, которыми традиционно закрывали стоки в Амаранте. Чиркнув спичкой, баронесса Ферро опустила руку сквозь прутья и поняла, что перед ней настоящие ворота в заветный дом, ибо сток был широк настолько, что два человека вполне могли пройти там, не нагибаясь. Что ж, теперь осталось отыскать вход, который должен быть где-то неподалеку.
Но сколько она не рыскала по участку, она не могла найти ничего, похожего на люк. Странно. Может, он расположен дальше по улице? Но и там она ничего не обнаружила. Неожиданное препятствие немного сбило ее с толку, она уже настроилась, что сейчас проскользнет по стоку и свалится на чужеземцев, как снег на голову. Если сток был с этой стороны, то н должен быть и с другой, возможно люк находится именно там – баронесса Ферро снова обошла квартал, тщательно выстукивая подошвами тротуар.
Время клонилось к утру, хотя было все так же темно. Совершенно забыв об этом, Мими снова вышла на исходную позицию и стала обследовать мостовую перед заброшенным домом. Осматривая каменную кладку тротуара, она не могла отделаться от мимолетной странной мысли, что что-то не так. Мысль была настолько сильной, что баронесса даже прекратила ползать по дороге и попыталась вспомнить, когда именно она появилась. Проследив за собой, она поняла, что ощущение неправильности происходящего застигло ее совсем недавно, когда она вернулась через тот же переулок, в котором оставила коня.
Роланд! Вот что ее поразило – она не заметила коня в том закутке, где его привязала. Встрепенувшись, баронесса бегом доскочила до переулка и сунулась между домами. Пусто! Может, она ошиблась домом? Мими пробежала несколько домов вверх и вниз, но конь словно провалился сквозь землю. Может, он отвязался? Но куда тогда он исчез? Роланд был не какое-то безмозглое животное, он прекрасно все понимал и не стал бы оставлять ее одну ради того, чтобы пошляться по переулкам.
Поднимать шум и звать коня она не решилась, бестолково мотаясь по темным заугольям. Что теперь делать? Куда делся Роланд? Страх плескался в душе, сквозь сильнейшую головную боль, Мими не могла сообразить ничего путного. Надо было срочно остановиться и спокойно все обдумать.
Она прислонилась лбом к холодной стене, той самой, откуда уже дважды в продолжение сегодняшней ночи смотрела на таинственный дом. Внезапная боль в висках пульсировала, отдаваясь колокольными ударами в измученную голову. Итак, она пришла именно этой дорогой, тут не было никаких сомнений. В начале переулка она спешилась, взяла Роланда в повод и осторожно прошла до этого самого места. Здесь она высмотрела ту самую щель, где решила привязать коня, чтобы он не торчал на виду. Согласна, плохое убежище, но она ведь не собиралась его прятать, просто немного убрать с видного места.
Потом она пошла к дому, осмотрела фасад, попыталась залезть на стену с той стороны дома – не вышло. Дальше она двинулась вокруг квартала и снова вышла сюда. Роланд был здесь. После чего она вернулась назад и влезла во двор, где и наткнулась на канализацию, а конь бесследно исчез. Растворился в воздухе, ибо она не слышала ни одного подозрительного звука.
Катастрофа. Роланд был ее другом, и в такой трудный жизненный момент, когда Мими особенно остро переживала каждую свою неудачу, его исчезновение грозило стать последней соломинкой, сломавшей шею верблюда. Баронесса Ферро испытала сильнейшее желание зарыдать в голос, но тут она ощутила какое-то странное дуновение возле себя – как будто какое-то легкое движение в районе бедра. И в следующую секунду на плечи ей опустились тяжелые руки.
Мими отреагировала моментально – она схватилась за эфес шпаги, но рука ее ощутила только пустоту, а тело вдруг оторвалось от стены неведомой силой, чтобы качнуться и с размаху приложиться о нее же. Хорошо, хоть голову успела повернуть, а то бы сломала и нос и подбородок – зато удар грудной клеткой был настолько силен, что выбил из нее дыхание на несколько минут, за которые ей прочно связали руки за спиной особым образом. Немного отдышавшись, Мими попыталась дернуться и поняла, что на шею ей накинули удавку, конец которой был привязан к кистям – стоило ей пошевелить руками, как веревка впивалась в шею.
Остроумно. Но когда такие мелочи останавливали разъяренную баронессу? Она подняла ногу и что есть силы пнула черную тень за своей спиной, а потом угостила пинками еще одну, стоявшую слева. Душегубы явно не ожидали от нее такой прыти, и совсем не обрадовались полученным пинкам. Вместо аплодисментов своей несгибаемой силе духа, Мими получила два удара по ногам, как раз под колено, в то место, которое отличалось наибольшей чувствительностью. Взвыв от боли, она рухнула на колени, а черные тени схватили ее за шиворот и очень нелюбезно поволокли по направлению к тому самому дому, в который она так страстно желала попасть.
Закричать? Но никто ее здесь не услышит, а если и услышит, то не побежит спасать, рискуя собственной жизнью. В первый раз Мими попала в положение, в котором совершенно ничего не могла предпринять. А два амбала подтащили ее к двери, закрытой на большой замок и постучали: два раза отдельно и три коротко. Дверь отворилась, и она увидела в глубине коридора полупригашенный фонарь, дававший скудный свет, на фоне которого выделялась фигура того самого мужичка, носившего шляпу с зеленым пером.
Засов с замком, как оказалось, легко снимался с петли, и служил больше маскировкой, так что они легко вошли внутрь, и она услышала, как дверь с легким скрипом захлопнулась за ними.
- Взяли?
- Взяли. Ох и докучливая же пташка попалась – все вокруг излазила, соседний двор истоптала, на стену чуть не взобралась, по дороге зачем-то ползала.
- Как зачем… ремесло у нее такое – шпионить.
Дом был полон вооруженных людей. Мими показалось, что она попала в настоящий разбойничий вертеп, каким его изображают в сказках. Куда ни посмотри, всюду сидел какой-нибудь джентльмен удачи и чистил оружие, или просто так дремал от нечего делать. Однако глаз у Мими был наметанный, и она сразу могла определить, что эти люди не были бандитами. Скорее, какая-то полувоенная шайка довольно высокой квалификации – потому что взяли они ее ювелирно. Интересно, Роланда тоже они увели?
- А почему вы ее тащите? Сама не ходит, что ли? Только что по стенам лазила, и вдруг ноги отказали?
Притащившие ее амбалы швырнули ее на пол со всей возможной злостью.
- Да это не просто шпионка, это чертовка какая-то! Злющая как ведьма – мы ей руки связали, так она давай пинаться! Пришлось стукнуть.
- Ишь ты… А на вид и не скажешь… - грубая рука взяла Мими за подбородок и повернула лицом к свету. – Смотри-ка, хорошенькая пташка, личико у нее смазливое…
Разумеется, Мими тут же вцепилась зубами в эту руку. Мужик взвыл и размахнулся, чтобы ударить ее по лицу, но чья-то рука перехватила его запястье в воздухе.
- Сеньор! Отпустите! Я этой сволочи все зубы выбью, она мне руку прокусила!
- Давно ты начал бить женщин? – ответил ровный, неторопливый голос.
- Это не женщина, это змея подколодная. Это шпионка Орландо, честное слово, сеньор, жизнью своей клянусь!
- Вот как? Ну, это мы поглядим…