Часть первая
* * *
... Как я был наивен тогда. Сохранилось фото с того вечера, где я сижу за изысканно сервированным столом рядом с волшебным, улыбающимся Гудвином (Алексеевым) а на груди круглый бронзовый значок победителя. Кто знает, как складывалась бы судьба, если бы не все эти люди, вовремя доброжелательно направлявшие кратчайшей дорогой...
* * *
Одним солнечным вечером в моей комнате в Кенгарагсе раздался телефонный звонок.
Взяв трубку, слышу знакомый голос, но как-будто издалека... - "Привет, это Сергей Ставинский... я про тебя много слышал, есть тема - давай сделаем группу, у меня есть чешский бас, короче, приезжай в гости - поговорим..."
Я конечно слегка оторопел и начал вспоминать свою самую первую школу и чернявого паренька, пришедшего к нам из другой реальности и севшего рядом, за мою парту. Я обычно сидел близко к учителю ( привычка осталась со времён, когда мама была классной руководительницей) и часто место рядом пустовало, теперь уж не вспомню, почему ( мать всегда пересаживала соседа, потому-что я отвлекал его от учёбы). Сергей проучился у нас не долго и потом снова исчез. Мы вроде как подружились и я даже бывал у него дома, ведь жил он рядом со школой, напротив Лены Несговоровой - лучшей поэтессы нашего класса - она однажды написала сочинение в стихах и потом зачитывала перед всем классом... О музыке речи не велось - он менял что-то на что-то...
Гораздо позже я увидел его на сцене с басом, играющим на плацу в Асари с группой "Фантазия"... Меня поразило несколько фактов их перфоманса - Исполнялся " Параноид" Black Sabbath исключительно точно - впереди у микрофона харизматичный певец в копейку делал Оззи, и рот его не закрывался, извергая мощный хриплый звук; барабанщик, уставясь невидящим взором куда-то в сторону через никуда, штамповал громоздкий бит в тяжёлом ритме, раскаляя наковальню молотом и стуком зловещего металла... Серёга нависал над краем сцены, с чешским красным басом наперевес, и грозно втапливал растрёпанной чёрной шевелюрой каждую божью долю. Оригинал увидеть никто и помечтать бы не решился, но эффект присутствия работал на все 100% - толпа им верила и все любовались красавчиками, отдавая разбуженные эмоции.
Я мечтал играть с таким ударником и даже теплилась мысль где-нибудь его отыскать, но, чтобы Серёга мне позвонил, вдруг ни с того, ни с сего, верилось с трудом... Мне нравилось, когда что-нибудь предлагали...
Не медля я приехал к Сергею на улицу Мартас в его квартиру, в том же доме. Я поднялся на второй или третий этаж, позвонил - открыла его мама, не молодая, но всё ещё красивая блондинка, - "Проходите, Серёжа у себя." Войдя в его комнату, я нырнул в атмосферу музея: С пола до потолка взирали огромные плакаты глазами всех моих кумиров... Причём, прямо на концертах в гигантских ракурсах окружали нас - Led Zeppelin, Deep Purple, Pink Floyd, Gentle Giant, Genesis, Black Sabbath, Alvin Lee и многие другие, всех не перечислишь. В тот вечер дискотека продолжалась долго - уши наполнились благозвучием совершенно новой сказочной музыки. Иное время и то пространство не хотелось покидать... Это был прилив самой актуальной информации из мира, о котором мечталось, слушая радио, магнитофон или пластинки. Невообразимо, откуда столько фешенебельных постеров - Серега рисовался магом Рока. Я очень обрадовался тому, что мы будем группой и спросил про барабанщика, с которым он играл тогда в Асари - "А, это Стас Шантырь, живёт тут близко... Мир "фантазий" начал открываться по мановению волшебной Серёгиной палочки. Наши Музы нашли много общего и я стал завсегдатаем его комнаты, прямо в центре Риги.
Помню, после очередной домашней сходки у Ставинского мы вышли на Петера Стучка (Тербатас - сегодня. прим. автора) и пошли в сторону центра ( Старой Риги). Как всегда обсуждались проблемы возможности музицировать внутри мира, окружавшего нас. И его молодость, и откровенная моя юность жаждала позитива и казалось, что всё зависит только от нас, что надо как можно активнее отдаваться музыке и инструментам, пытаться ловить новости, поступавшие не из газет и журналов, а из эфира - неслышимого и невидимого, расточающего аромат свободы и успеха...
Вдруг на солнечной стороне улицы Сергей увидел высокого, взрослого парня. Издалека, обменявшись приветствием, он приближался деловитой походкой, в которой я узнал того барабанщика, Стаса, он был в тёмных очках. Старше нас лет на десять! Впоследствии он мудро уравновесил наши темпераменты и амбиции, и очень заинтересовался темами наших встреч. Выяснилось, что будучи свободным, он приглашал заходить к нему в гости, дабы обговорить всё обстоятельно и более предметно.
* * *
Стас относился ко мне очень бережно и внимательно. Быстро приятельские отношения переросли в дружеские. Он меня опекал, как старший брат - делился своими широкими взглядами и музыкальной эрудицией. С Сергеем мы больше балдели, а встречи со Стасом были увлекательными путешествиями. Он погружал в свой серьёзный и более разумный мир, знакомил со многими друзьями, будто подключая к ценностям другого поколения... Так началось моё культурологическое образование и Стас, будучи художником в большей степени, чем музыкантом, расширял моё воображение в желаемом мире, снабжая ценной и практически недоступной информацией. Он был очень эрудированным меломаном. Знал многих тех, кто были реальными источниками притока наисвежайших релизов в Ригу, конечно с Запада. У них постоянно писАлось всё самое актуальное, буквально по стилям - американский чёрный соул (Wilson Pickett, Ohio Players, Osibisa, The War, Stewie Wonder...), британский рок ( Gentle Giant, Genesis, King Crimson, Gong, Soft Mashine...), зарождавшийся джаз-рок ( Frank Zappa, Mahavishnu Orchestra, Billy Cobham, Jimi Hendrix, Santana, Chicago, Return to Forever...).
Наше миниатюрное общество задумывалось и о названии нашего трио. Я ощущал как растёт внутри меня Космос и все вместе, мы согласились на название группы - SPACE ENTERPRISE. Совместных репетиций практически не было. Стас хорошо знал ту музыку, которую мы собирались играть. То, что Enterprise исполнял тогда в институтах, школах и художественной академии было роком с элементами стилей - Хендрикса, Пейджа, Блэкмора и конечно любимого мною Грина. Отсутствие адекватного клавишника лишало возможности погружаться в соул культуру, хотя тенденция и стремление к чёрным истокам во мне сильно ощущалась и Стас это поощрял всячески.
* * *
Из интервью для Кристины Комковой: - "Тогда все культурные события происходили на танцах, дискотек ещё не было вообще — даже понятия такого не существовало — диск-жокеи, дискотеки — вообще этого ничего не было… Танцы для группы — это был концерт… Мы приезжаем на танцы — это значит мы приехали на свой концерт… Мы играем и публика танцует под твои танцы — интересное соотношение живых процессов — сегодня можно так сказать… С одной стороны исполнение живое, полностью, той музыки, которая всех будоражит — активный живой рок, а с другой стороны люди, которые свободно пришли отдыхать... И они танцуют, они расслабляются.
Вот этот процесс и формировал живое состояние концерта и если ты музыкант на этом концерте, значит ты выходишь... И ты кто угодно — ты Джими Хендрикс, ты Ричи Блэкмор, ты — кто угодно... Естественно, формирование через кумира, и ты самоидентифицируешься в этом процессе… В то время подобного понимания не было,... это сегодня мы ремарки делаем,... В то время это полное растворение в процессе, который ты производишь и этот процесс называется музыка — тот процесс, которым ты живёшь и тот процесс, который даёт жизнь всем другим. Потому-что это живая вибрация и соответствие интересов... В этом смысле я получил хорошую практику и реализацию, как музыкант, исполняющий живую музыку.
То, что потом началось — это уже другая тема...группу, которую я создал - трио, мы играли музыку... было там немного вещей, которые мы хотели играть, но во многом там было... берёшь аккорд и от пространства ты идёшь и, ты куда то уплываешь и... Публика тоже активно сочувствует и, выяснялось, что она получает катарсис или экстаз в моменты этого изложения. Тогда я начал понимать, что нам важно уже свою эстетику создавать… свою музыку придумывать... Эта группа просуществовала недолго, год мы поиграли, выступая в самых престижных клубах — Академия Художеств, где сливки молодёжи собирались, клуб Арго — это всё в Риге, группа называлась "Space Enterprise"..."
* * *
Как познакомился с Сергеем Азовским, я точно уже не помню. Кажется неким образом оказался в консерватории им Язепа Витола - весьма таинственного для меня заведения, куда всё время тянуло зайти каждый раз, когда я проходил мимо. Из распахнутых окон всегда доносился нестройный хор разнообразных звуков, внедрявшихся в глубины подсознания. В голове почему-то возникала шальная мысль, если и живёт музыка где-то буквально, то скорее всего в таком сером, невзрачном здании, занимающем целый блок от улицы Меркеля, до бульвара Райниса и пялившегося фасадом на ул Крышьяна Барона ( великий латышский собиратель дайн - прим автора). Войдя внутрь, я заметил, что в глубине коридора, слева, сидит огромный, каменный Язеп, громадой головы внушая всем насколько незыблемы и непоколебимы традиции академической латышской гармонии. Меня смущали эти пасхальные гигантские идолы, виртуально продолжавшие жизнь неких людей, может и правда сотворивших что-то необыкновенное. Хотя, чем меньше размером страна, тем страшнее и внушительней становился этот сфинкс, хранивший заветы и основы нерушимого законодательства, подтверждённого, дай бог, если одной нужной и полезной книгой, записанной для всей нации в назидание, дабы не усомнились и уверовали ( просто так ведь камни не станут долбить, хотя...)
* * *
Пока ещё продолжалась учёба в 1ом училище связи и дела шли не плохо. Дружба с Юриком Ш. всё крепла, подпитываемая каждодневными встречами и взаимной симпатией. Всегда нам было весело и мы умели рассмешить друг друга, а это наверно и есть залог крепких отношений - не циклиться на излишней серьёзности и ценить каждого за приятие взаимной личной свободы. Часто случались выезды на практику в настоящие городские телефонные станции (РГТС № ). Приходилось отыскивать обрывы в цепях. Возникали они в просторных залах, снизу доверху напичканных четырёх-пятиметровыми стеллажами, состоящими из немыслимого количества пар, которые надо было прозванивать, если они почему-то не пропускали сигнал. Один оставался в здании, а другой со специальной телефонной трубкой, снабжённой номеронабирателем, шёл по подворотням, в которых обычно прятались телефонные шкафы. Открываешь шкаф специальным ключом и сидишь в нём, подключив трубку к здоровой паре чьей-то линии: -
"Алло, Юрик! Приём! Называй пары, которые глючат." Если кто-нибудь поднимал трубку, кричишь - "Девушка, положите трубку - телефонная станция прозванивает!"
На станции ставился прибор, измерявший расстояние до обрыва. Когда набиралось приличное количество отсыревших пар, то к делу приступали кабельщики - это специальная отдельная группа, выезжавшая по нарядам и адресам, и если что, подъезжали ребята с ломами и лопатами для долбежки асфальта в любую погоду, любого сезона. То есть деятельность монтёров по прозвонке - это чистая работа, а вот копать ямки - мОлодежь и пОдростки, будьте любезны!
Весна была в разгаре, а значит приближалось лето - время, когда нам после экзаменов присваивали разряды и назначали монтёрами РГТС или кабельщиками. Ходить по домам и ремонтировать телефончики - это супер чистая работа была для избранных, в коих число мы не входили, будучи новобранцами. Ну и служить естественно в войска связи, считавшееся относительной привилегией.
Как-то во время очередных раскопок кабельной ямы, которые мы ещё пока с Юриком копали ( потом уже не копали - откупались вскидку купленной тут-же бутылкой самоЙ дешёвой бормотухи и предоставляли честь подержаться за лопату нашим согрупникам), я, уплетая белый батон, утрамбованный кефирной пол-литрой, вдруг понимаю - так дальше питаться нельзя, вот просто нельзя, и всё. Видимо близилось моё возмужание и мне хотелось выглядеть стройным и спортивным - этаким Гойко Митичем, каковым виделся мне Юрик, да и многие другие вокруг. Казался я себе не в меру полным, и не мог терпеть себя в зеркале, отражавшего меня, как этакого упитанного колобка, жующего булочки. Гитара как-то неуклюже висела на мне - то ли я к ней не подходил, то ли она ко мне... Критическая масса информации, полученная за последнее время сделала своё дело - мне захотелось быть модным и я решил отказаться от пищи. А вот что случится, если я просто перестану есть?
* * *