Миша Проценко сделался моим приятелем уже после окончания школы. Ничего такого уж выдающегося я в нём не находил, но что-то оставалось в нём мне непонятным или непонятым. Это, впрочем, можно сказать о ком угодно. Я к нему, однако, присматривался, тем более, что мы умудрились влюбиться в одну и ту же девушку, а вернее, девочку, так как ей тогда исполнилось пятнадцать. Достаточно глупая история, в особенности потому, что ровно ничего нам не светило, в том числе и по причине ветреного характера этой девочки. Нам с Мишей в то время набежало по двадцать два. Я заканчивал медицинский, а Миша инженерно-экономический. Девочка подросла и через три года вышла замуж за совершенно не имевшего к нашей компании отношения парня, к тому же из другого города. Я закончил медицинский и отправился по распределению в Изюм, а вот с Мишей произошла интересная история.
Жизнь полна странных раскладов и странных характеров. Никогда не думал, что возможен экономист-романтик. А вот Миша им оказался. Не сразу до меня это дошло. То есть, я не раз зевал при Мишиных вдохновенных объяснениях стуктуры финансов и различий в финансовой политике и о возможностях финансовых махинаций, и как нужно организовать бизнес, чтобы деньги работали на тебя. Говорилось это при Советской Власти в семидесятые годы, когда и денег-то большая часть людей в глаза не видела, деревянные рубли деньгами никто и тогда не считал. Впрочем, и деревянных рублей не хватало, в том числе и у Миши. Так что всерьёз я над Мишиными речами не задумывался и значения им не придавал. Как всегда, главного я не приметил. Во всяком случае, главного в Мишиной жизни.
Не стану гадать о причинах, но вскоре после окончания института, Миша добровольно пошёл в армию офицером. Скорее всего побудительных мотивов было несколько. Видимо, он хотел забыть несчастную влюблённость в нашу с ним знакомую, но как потом оказалось, имелись и чисто деловые соображения. Друг Мишиного отца работал зав.отделом ЦК Таджикистана в Душанбе. Вот как раз в Душанбе Миша и отправился служить. Там он благополучно отбыл двухгодичный срок и остался в Душанбе, тем более, что у этого зав.отделом оказалась дочка нашего возраста, с которой Миша сошёлся, а ещё через год женился на ней. Интересно, что брак этот, с первого взгляда по расчёту, оказался удачным. Расчёт возможно и имелся в виду вначале, а может и нет, но Миша действительно увлёкся девушкой и жил с ней вполне себе счастливо, если слово «счастье» вообще что-нибудь значит, в чём я не уверен. Мне это чувство применительно к семейным отношениям испытать не довелось. Миша неоднократно приезжал с женой в Харьков и я имел возможность составить о ней представление. Интеллигентная, начитанная девочка, довольно некрасивая. Последнее обстоятельство мне даже показалось несколько бросающимся в глаза.
В Душанбе Миша моментально написал диссертацию, сделался консультантом ЦК по вопросам экономики, и так далее. Я только диву давался. Мишу теперь и в Москве хорошо знали в ведущих экономических институтах. По дороге туда и обратно он наведывался к родителям в Харьков и рассказывал нам о своих эволюциях. Вид Миша имел вдохновенный и я ему не мог не завидовать, сидя в своей мышиной норе, из которой видна была только кучка земли у входа.
Уже тогда я обратил внимание, что Мишу не столько радуют деньги или положение, сколько надежда на осуществление своих экономических идей. Так ему казалось. Конечно, дальше докладов, статей и рекомендаций ничего не происходило. Известно, что главная экономическая идея России – воровство. А идея сия Мишу как раз не вдохновляла. Этот вывод, и многие другие, я сделал задним умом. Как все художественные, увлекающиеся натуры, Миша был очень чувствителен и мнителен. В период расцвета магии на руинах Советской империи, Миша испытал влияние нового поветрия и выспрашивал у меня рецепты и средства защиты от вредных энергетических влияний. Ему казалось, что все вокруг напускают на него порчу. Возможно, он и не был так уж далёк от истины. В девяностые вокруг каждого человека с деньгами крутились вихри завистников и недоброжелателей, а то и просто бандитов. Миша, естественно, оказался с немалыми деньгами уже в результате ЦКовского распила золота партии, благодаря его тестю. Убеждён, что сам Миша ни в каком воровстве не участвовал. Бизнесы он однако затевал самые разные, и, думаю, нёсся на крыльях восторга от возможности претворить в жизнь или испробовать свои экономические идеи. Он был мечтателем, а не бизнесменом, и плохо себе представлял с кем имеет дело. Он думал, как Архимед, о своих чертежах, а не о том, что идёт война не на жизнь, а на смерть. В данном случае, война всех со всеми. «Жизнь удалась!» - восклицал он. Легко всплывает в памяти его долговязая сутулая фигура с лошадиным лицом, выпуклым лбом и выдающимся вперёд подбородком. Серые глаза под выпирающими надбровными дугами горят энтузиазмом. Одет он всегда был в заношенный серый костюм, болтавшийся на нём, как на вешалке. В джинсах я его даже представить себе не могу. И вот этот романтический капиталист вляпался в самый мафиозный бизнес того времени – утилизацию радиоактивных отходов. Конечно, его убили. Грузовик налетел на его легковушку на шоссе. Произошло это в самом начале девяностых.
Я его часто вспоминаю, как вспоминаешь что-то несуразное, чего не может быть по идее. А вот наплевать жизни на наши идеи. Всё что угодно случается и какие угодно люди населяют землю под солнцем Сатаны.