Точно ожившая ночь, рука в чёрной перчатке чуть касается тихо стекающей алой капли. Подумать только! - она - все, что осталось от казавшихся бесконечными дней и ночей его счастья... Он хотел привязать в собственном сознании такое понятие сложным и противоречивым ощущениям внутри, с дрожью ловя последние ниточки капли, ещё секунда и она пропадёт навсегда, это так странно...
Юноша в металлической маске на пол-лица, придающей ему кошачье выражение, поднёс внимательно поднёс к серым глазам, чуть подведённым, руку, надеясь разглядеть хоть малость капли; увы, она, кажется, утонула в темноте бархата перчатки...
Покрытые темной пудрой губы задрожали, ловя невольно едкий холодный воздух (юноша обнял себя руками, с чувством, что до омерзения надоело ловить на бледных вытянутых скулах и причудливых выпуклых ямочках у рта, собственные чёрные волосы до плеч, со всем старанием ухватился за миг погружения в безразличную тишину (лишь изредка прерываемую шорохом рук о старое чёрное пальто)); что же ещё как нельзя лучше подходило его одиночеству посредине ледяной миниатюрной квартирки?..
Надо было репетировать номер с чудесным выживанием в заточении холода (он был малоизвестным фокусником, приглашённым в чужую программу о тайнах магии попопулярнее, устав бороться за рейтинги собственной), заодно предаться философским размышлениям, почему его так взволновала потеря этой совсем крошечной алой капельки. Новоиспечённые коллеги находили его странным (приятным, но молчаливым собеседником, любившего уткнуться в укромном уголке со стаканчиком горячего кофе и с... тоненьким медальоном, что открывался и был предметом его утешения в чужом коллективе (юноша гладил осторожно портрет... черного льва и почти со скучающим трепетом прикасался к крошечному клочку его темной гривы)). А вокруг все спешили по своим делам, и никто даже не интересовался, что это за животное, и почему маг так дорожит его изображением (проведя в обществе медальона несколько минут, он поспешно прятал его за пазуху пальто, у сердца)...
Да и хорошо, что не спрашивали - умиротворенно повторял себе мысленно чудной юноша, стараясь отыскать мимолётность сказки, всматриваясь в отточенные грани льда, куда его согласно задумке помещали; операторы и ассистенты колдовали над техническим вопросом его безопасности и зрелищности трюка, а волшебник, ахнув, поймал для себя в линиях застывших кристаллов холода точно меткий след львиных когтей, и вновь отчаянно-скучающе провёл рукой, с мягкой нежностью элегии...
Его уже закрывали вторым блоком льда, а он самозабвенно все водил по нему рукой, рисуя невидимый благородный лоб, нос, пушистые губы и нижнюю челюсть, мощные скулы и гриву льва; соприкасаясь душой со всем старанием с его завораживающими жёлтыми глазами и густым чёрные мехом, забыв про холод и время...
Он радовался вместе с ним снова, чуть улыбаясь, снова погружаясь во мрак сцены, где представлял трюк со львом и клеткой; вспоминая царапину на половину лица, в момент конфликта их порою непростых отношений; осторожно приподнимая занавес каждой волны тепла сильной и большой груди животного, укрывающего его дрему (они вместе засыпали на полу заброшенного помещения, за которое маг ещё и отдавал половину скудной зарплаты (вторая уходила на пропитание себя и питомца, большей частью питомца; на попону и игрушки и аксессуары для льва и для памяти о нем; юноша ведь растворял себя в любимце; и тот отвечал ему столь ж искренней и горячей привязанностью)).
Лёд тем временем все крепчал и уносил в свой белый шёпот секунды и часы; а фокусник все цеплялся за воспоминания о своём единственном четвероногом черношерстном друге, стараясь изо всех сил обойти одну деталь - ту самую, внезапно пронзившую его сердце болью слез алой капелькой (лев умер, заслонив и толкнув его на пол, бросившись сам на нанятого недоброжелателями киллера, поранившись о стекло перед этим, его застрелили; юноша остался невредим, полиция обезвредила преступника, все пошло своим чередом, его потихоньку стали принимать и любить, не так сильно, конечно, как того фокусника, в чью программу его пригласили в гости; но его тщеславию и кошельку хватало; и все же...)...
Он опустил поспешно голову, едва успев скрыть слезу (всю бы свою славу и благополучие он б отдал за то, чтобы лев не покидал его, никогда, и чтобы сейчас, как обычно, он смотрел смышлёным взглядом на его работу и ждал, когда они пойдут домой, без слов делясь впечатлениями, идеями, надеждами и мечтами друг с другом)... Резкий укол в груди вновь; маг зашатался, от неожиданности на миг, поскользнувшись и упершись руками об обжигающие холодом стены; но потом все понял и...
Падал, холодея и обессилев, чувствуя, как темнеет в глазах, на носилки уже с улыбкой (это все кусочек стекла в память о питомце, высунувшееся из медальона), отметив знакомое алое пятнышко, что отпечаталось от него на блоке, напоминавшее взгляд льва...