Начало здесь: http://www.proza.ru/2017/04/25/264
Бабушка не на шутку встревожилась. Сама знахарка, она умела заговаривать боль и заговором останавливать кровь. Открывшаяся у внучка способность управлять людьми напугала её. Уж она-то знала, что дар-крест. Итак выделявшийся из сверстников своими глазами, внучек, скорее всего, станет вообще белой вороной со своим даром, предположила она, и жизнь его это едва ли сделает лучше и проще.
Вечером она расспросила внука о происшествии подробнее и...успокоилась. Он не осознал, что произошло, а бабушка поняла, что в такое состояние он погрузился случайно. Он загляделся на облака на небе, как он ей рассказал и не думал ни о чём. Когда крики мальчишек вывели его из транса, он сказал им, чтоб лезли в речку чисто по детски, не отдавая никакого отчёта, что последует за этим.
Дальнейшая жизнь внучка подтвердила, что опасаться пока нечего. Бабушка ничего не рассказала родителям, а при ней больше такого не случалось. Вскоре внучка увезли в районное село, куда переехали родители. Выбираться из деревни в школу в непогоду оказалось очень непросто и, чтоб не создавать себе с этим проблем, они и переехали поближе к ней. Мать сорванца приняли в районную больницу, а отец начал работать по своей специальности в колхозе. Вскоре мальчишка пошёл в школу. Он почти никогда не вспоминал о случае с рыбалкой, но что-то такое сидело в его характере помимо этого. В какой бы компании он не оказывался - непроизвольно он становился её лидером.
Не особенно задумываясь об учёбе и поведении, мальчишка рос шалопаистым и шкодливым, изредка его наказывали за совсем уж вопиющие выходки, но несильно. В учёбе он преуспевал средне, да никто его особенно и не заставлял учиться усердно. Жалели, считая, что дефект зрения как-то затрудняет ему учёбу. На самом деле дефект ничего не осложнял, а видимо взамен ему ещё досталась почти феноменальная память и он учился не напрягаясь, схватывая всё, что нужно, на лету. В младших классах его даже несколько раз награждали за успешную учёбу. В средней школе он стал учиться похуже, но так, что не доставлял хлопот никому. Тройки изредка проскакивали, но итоговые оценки обычно не огорчали ни родителей, ни учителей, ни самого мальчишку.
Дар или затаился в нём, или проявлялся незначительно, так что об этом не догадывались окружающие, которыми он манипулировал исподволь. Мог выпросить себе любую понравившуюся игрушку в магазине, и папа с мамой недоумевали, почему купили именно её, хотя собирались купить совсем иное. Мальчишку никогда не обижали в драках, только однажды ему разбила нос одноклассница. Случайно, налетев в коридоре, когда вырвавшись на перемену, уставшие от урока, они все носились как угорелые.
Мальчишка взрослел и потихоньку стал осознавать, что что-то в нём устроено не так, как у всех. У него было полно друзей, которые смотрели ему в рот, чем он иногда пользовался, организуя разные предприятия часто не совсем безопасные и благовидные. Но это, в общем, дела всех мальчишей, но вот девчонки... Ему не составляло труда приручить любую, самую гордую выпендрялу так, что она теряла при нём все свои замашки. Но с девчонками ему вскоре становилось неинтересно. Читавший, несмотря на свои глаза, постоянно, он знал намного больше сверстников, а уж девчонок и подавно. Он вскоре замечал, что общаться со сверстниками ему не о чем. Выручало то, что в их доме жили одни пацаны и постарше его, и с ними он мог говорить о чём угодно. Однажды, когда старшему из ребят Борису купили мопед, мальчишка рассказал, как он устроен и работает так, что все слушали его, раскрыв рты. Он вспомнил какие лица были у купальщиков в деревне и задумался. Попробовав манипулировать взрослыми пацанами он понял, как это нужно делать. Пацаны потом несколько дней рассказывали везде, как они слушали сопляка о том, как работает мопед. Взрослые отмахивались, и осознанная проба дара мальчишки прошла незамеченной, но для себя он понял, что что-то в нём есть не такое, как у всех, точно.
Вскоре школа осталась позади, запомнившись сдачей экзаменов. То, что знал, мальчишка сдавал без всяких ухищрений, но два экзамена страшили его: иностранный язык и литература. С их преподавателями он почему-то не нашёл общего языка. Ладно, "немцы" менялись десять раз за всё его обучение, но литературу вела соседка, и ничего, в общем, не предвещало. Но, начитанный сверх всякой меры, он иногда ставил в тупик молодую учительницу, которая возилась с двумя детьми, да ещё и муж её выпивал частенько. Ей приходилось готовиться к урокам далеко не в радужной обстановке, и мальчишка своими познаниями её просто раздражал. Были проблемы ещё с химией из-за неуёмной тяги химичить на уроках-лабораторных, что не всегда кончалось хорошо. Но старушка химичка смотрела на сорванца сквозь пальцы, и в нужный момент он прекрасно ею манипулировал.
Литературу он сдал на пятёрку, а немецкий на четыре, применив первый раз свой дар для себя. На иностранном он подумал, что преподавателям пора бы уже пойти подкрепиться, и трое из них отправились в школьную столовую, оставив "охранять" ещё не сдавших, молодую учительницу французского. Подлец поиздевался ещё и над оставшимися. Очередь была не его, но никто не шелохнулся пойти сдавать француженке. Убедившись, что все сидят, как пришибленные, он направился к молодой учительнице, которая сперва хотела запротестовать, чтоб подождал своего преподавателя. Однако, глянув ей в глаза, он выдал всю тарабарщину подготовленную на листке и та влепила в экзаменационный лист четвёрку. Как уж она потом оправдывалась - осталось покрыто тайной. Встретив возвращавшихся из столовой учителей, поганец ещё и с ухмылкой на вопрос одного из них:
- Ты почему в коридоре? - ответил:
- Почему, почему - сдал.
- Как ты мог сдать немецкий француженке?
- А так, сдал на четвёрку.
На такую наглость "немец" не нашёлся, что ответить и проводил шалопая с открытым ртом.
Литературу он сдал ещё быстрее. Вытащив билет с чтением стихов Маяковского он спросил:
- Можно вместо Левого марша прочту Стихи о советском паспорте и сначала прочитаю, а потом на вопросы отвечу?
- Читай! - разрешила учительница.
После того, как он прочитал, она показала ему на дверь, а директор - председатель комиссии - лишь согласно кивнул. Они не сразу поняли, что его уже и в классе нет. На два остальных вопроса он так и не отвечал. Так сумел прочесть стихи.
Поступить в вуз оказалось несложно. Ни черта не зная по физике, на вопросы билета он проговорил о том о сём, и молодой преподаватель поставил нужную оценку. В институте он вовсю использовал дар, уже несильно задумываясь о моральной стороне этого. Ни один зачёт или экзамен он не сдавал дважды. Вокруг заваливали сопроматы и матаны пачками его одногруппники. Уходили в армию и академотпуска, восстанавливались и уходили снова. Всё это его не заботило. Госэкзамены и защиту вообще свалил на отлично. В институте же и понял, что данное ему свыше можно развивать.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/04/27/234