Хоронили парторга. Человека не великого, но известного во всем районе. Прослужившего семнадцать лет верой и правдой партии и народу. Трудился он как все, не больше не меньше, выполняя законы и уставы, спускаемые сверху. Пользовался уважением среди односельчан, так как на собрании критиковал их хотя и с энтузиазмом, но без зла, не обижал никого, понимал юмор и с каждым был на "ты", мог запросто на брудершафт пропустить рюмочку-другую.
Причиной его смерти была печень. Если парторг принимал и перерабатывал, все, что спускалось сверху, то она, в конце концов, вопреки всему, отказалась от такой тяжелой и бесполезной работы.
Похоронная процессия, двигаясь по поселку, остановилась у его окраины, напротив административного здания конторы. Спустили гроб с грузовика, оббитого красной тканью, поставили его на табуретки, чтобы каждый мог подойти поближе.
Из конторы вышел народ: работники сельсовета, бухгалтерии, рабочего комитета и прочиe работники администрации.
Всем хотелось в последний раз взглянуть на человека,с которым проработали или каким-то образом соприкасались в этой жизни так много лет.
В наступившей тишине люди поочередно подходили к гробу, наклонялись к нему,сосредоточенно смотрели на умершего или на землю, перешептывались между собой, вытирали сухие глаза, сморкались в платки и вновь отходили на задний план. В этот момент их ничего вокруг не интересовало кроме этого траурного события.
Оркестр заиграл похоронный марш. Гроб подняли снова на грузовик, составили табуретки, мужики сели вокруг гроба, сопровождая его до кладбища, похоронная процессия медленно тронулась дальше.
Народ стал медленно расходиться. Даже смерть такого известного человека не задержит у себя живых людей навсегда, кто-то спешит на работу, кто-то - домой. Жизнь продолжается.
Вот и служащие администрации поспешили на свои места. Женщины из бухгалтерии толпой ввалились в помещение, на ходу обсуждая происходящее событие.
Кассирша направилась к двери, ведущую в маленькую комнату, находившейся внутри бухгалтерии. Первое, что привело ее в замешательство, дверь, которая была чуть-чуть приоткрыта.
- Неужели я забыла ее закрытъ, - первое, что промелькнуло у нее в голове. Зайдя во внутрь она увидела пустой, с настежь открытой дверцей, сейф. Ноги подкосились и прислонившись к дверному косяку,она грузно, словно мешок набитый мукой, плавно присела на пол, не произнеся ни слова.
Бледное лицо, широко раскрытые глаза и часто трясущиеся губы безмолвно говорили о случившемся.
Женщины по очереди подходили к двери кассы, заглядывали во внутрь и отходили, уступая место другой, чтобы и следующая могла убедиться в случившемся.
Нину Ивановну подняли, усадили на стул, принесли воды, вызвали медсестру.
Приехала милиция. Работниц бухгалтерии отпустили домой. Помещение опечатали. Нину Ивановну забрали в милицию на допрос. Продержали в КПЗ трое суток. За не имением доказательств отпустили.
Возникал вопрос: кто, когда и как проник в кассу? Следов взлома ни изнутри, ни снаружи со стороны окошечка, из которого выдавались деньги, не наблюдалось. Ответ напрашивался однозначно: человек вошел через дверь с ключом, в то время когда все в глубокой печали прощались с главой партийной организации совхоза.
Откуда мог оказаться ключ у преступника? Или у него был сообщник? Ключ от бухгалтерии женщины прятали на рамке стенда, висевшего на стене в коридоре, при входе в бухгалтерию. По всей вероятности кто-то проследил и воспользовался этим случаем.
Что же с ключом от кассы? От волнения и страха Нина Ивановна и сама не могла вспомнить закрывала она дверь или нет. На ключе кроме отпечатков ее пальцев никаких других не было. Значит кроме нее им никто не пользовался. Остается предпологать только одно, что кассирша, торопясь попрощаться и в последний раз увидеть и запечатьлеть в своей памяти на всю оставшуюся жизнь лик уважаемого человека, оставила его на столе.
Или это было сделано с умыслом?
Мнения разделились. Тема смерти и похорон ушла на второй план. Появилась новая и более сногсшибательная новость для обсуждения. Тем более - аванс, а денег нет. На третий день привезли деньги. Народ успокоился. Но тема для разговоров и слухов не исчезла.
Нина Ивановна с этой поры шла на работу с низкоопущенной головой и тяжелой походкой. И кто знает почему? Возможно совесть мучила или страх, что найдутся украденные ею деньги. И было немало тех, кто так думал и старался ее обходить или смотреть на нее с презрением.
И было за что: немка по национальности, замужем за хохлом и жили прилично, не имея большой зарплаты имели свой домик и машину. За этим что-то крылось.
Через пару дней в милицию поступило письмо от одной женщины. А в нем черным по белому:"Я, гражданка, такая-то такая, спешу вам сообщить, что мой муж, такой-то такой,совершил преступление, обворовав совхозную кассу." Не долго думая, милиция, следуя этому письму, невещает местного киномеханика. Он чем-то напоминал почтальона Печкина из мультфильма, вечно на велосипеде и с офицерской сумкой через плечо. Что он в ней носил никому не известно, но наверняка не деньги, так как зарплата у киномехаников не ахти какая. На вопрос милиции он прямодушно ответил: Да она же дура! У нее же во, не хватает, - и повертел у виска. И справку сует милиционеру, в которой так и значилось, что такая-то такая находится под наблюдением в психиатрическом отделении районной больницы. Диагноз: Шизофрения. Не солоно хлебавши милиция ретировалась.
На этом месте история бы и закончилась и можно было бы поставить точку.
Нина Ивановна по прежнему печальная ходила на работу, хотя ее никто не трогал и никто о ней не судачил.
Следствие продолжалось или нет, никто не знает. И вроде бы все эту историю подзабыли. Но событие приобрело совсем необычайный оборот.
Каждый год по весне в поселок приезжали мужчины на заработки. Строили они дома и сельскохозяйственные постройки. Вот и надумал наш киномеханик Васькин обратиться к ним, решив построить сарай с их помощью. Вроде бы ничего особенного, но местному жителю все бросается в глаза:когда такое было, чтобы мужик строил себе сарай на заказ, да еще обращаясь к южанам. Каждый строил себе сам, ну может быть придет какой нибудь родственничек или друг пару досок поможет прибить или крышу перекрыть. Да и строили из чего придется, материалу как всегда не доставало. А тут такая роскошь! И материал и работники! За какие шиши?!
В субботу Васькин устроил праздник по причине постройки нового сарая. Пригласил строителей, а для веселья местного гармониста. Мишка славился тем, что мог сыграть все , что угодно, в любом состоянии, в любой позе и даже с закрытыми глазами. Перевернув гармонь верхтормашками, откинув голову назад, бил пальцами по кнопкам так, что казалось, что он не играл, а просто баловался. Но музыка! Откуда лилась музыка? Вот в этом и был сам Мишка, местный гармонист и виртуоз.
Шел он на праздник с радостью, предчуствуя поесть и выпить на халяву. Халява состояла из пары литров московской и шашлыка из баранины. Гулянье продолжалось за полночь, гармошка заливалась на всю деревню.
- Миха, сыграй полонез Глинского, - попросил киномеханик.
- Не Глинского, а Oгинского, поправил его музыкант, поправляя ремень, цеплявшийся гвоздем за гармошку, меха которой в некоторых местах протерлись и выпускали воздух.
А на следующей неделе возвращался счастливый музыкант из района домой, заполучивший от киномеханика в подарок новую гармонь. Она заливалась исполняя концерт по заявкам , повторяя через каждую полонез Oгинского.
Приближаясь к дому они еще издали заметилu милицейскую машину и движение людей во дворе. Из сарая вышли жена Васькина и двое милиционеров. Он все понял, деньги, так удобно упакованные в стеклянные банки и закопанные в сарае, теперь были найдены.
- Жена, дура, продала, -в гневе подумал он. И как это она выследила? - раздражался он в сердцах.
В милицейскую машину садился без сопротивления, зло взглянув на жену, громко прокричал гармонисту: Мишка, сыграй на прощанье Глинского!
- Не Глинского, а Oгинскогого, пробормотал Мишка, нажимая на кнопки.
Мюнстер. 26 Апреля 2017.
-