Проснулись подруги около семи часов утра. Рая тут же убежала в санузел и, приведя себя в порядок, вышла оттуда уже одетая и обутая, как и полагается уважающей себя даме. Она перебралась в переднюю комнату, чтобы не мешать медсёстрам, заниматься с Катей. Во время обхода, врач, одобрительно осмотрев Катю, разрешил ей съездить домой часа на три, но не больше, как заявил он, покидая палату своей именитой пациентки. Катя с Раей уехали лишь тогда, когда убрали штатив капельницы. Быстро одевшись, они вышли из клиники и уже через час подъезжали к воротам виллы.
Успели как раз, так как Макс с компанией друзей и близких, выезжал из ворот, возле них и встретились. Катя вышла из машины и, подойдя к нему, поцеловала его в губы. После этого он посадил её рядом с собой и, махнув рукой Рае, показал ей на Андрея, который ехал в следующей машине. Родители тоже ехали на кладбище, но в одной из последних машин.
На кладбище пробыли часа полтора, помянули всех родных, которые там уже покоились, но особо помянули Валюшу с Дашей. На месте их захоронений стояли два простых креста, но Макс уже заказал мастерам памятник из гранита, который должны были установить к девяти дням.
Стоя рядом с мамой и Никитичем, который уже накрепко стал для Кати отцом, Катя тихо сказала, обращаясь к ним. – Мама и папа, я хочу, чтобы вы переехали вновь жить сюда на виллу, но это только на ваше усмотрение! Дело в том, что я туда больше не вернусь, жить буду здесь, хотя приезжать, туда буду, но только отдохнуть, да порешать какие вопросы! С Александром у меня всё, а жить в усадьбе будут Рая с Андреем! Конечно, места там хватит всем, но я прошу вас подумать над моими словами! В любом случае решать вам!
- Дочка! Мы с папой уже разговаривали на эту тему и решили, что больше срываться мы не будем, тем более нам действительно там понравилось, поэтому останемся жить там с Раей, да Андрюшей, тем более, что он с моим Никитичем почти одногодки!
- Ну и хорошо! – ответила Катя и, улыбнувшись маме, добавила. – Я хоть буду спокойна за вас, Райка в обиду не даст, да и поболтать она любит! Я буду часто приезжать туда, но только не сейчас, у меня много проблем здесь! Через неделю мы с Максом побудем у вас, поработаем несколько дней, а потом я исчезну на несколько месяцев, надо заняться своим здоровьем!
- Это ты правильно сказала, дочка! – произнёс Никитич, обняв Катю за плечи. – Не займёшься здоровьем сейчас, оно потом займётся тобой, тем более ты столько перенесла за этот месяц!
Через два часа Катя с Верой, Райка осталась с Андреем у Макса, прибыла в свою палату и, устроившись в кресле у окна не раздеваясь, стала молча смотреть в окно, думая о том, что же делать ей дальше.
- Катя! – спросила её Вера, войдя в палату. – Ты чего кушать будешь, а то я хочу поспать немного, что-то голова болит, сил просто нет!
- Иди, ложись! О какой еде ты можешь говорить? – воскликнула устало Катя, посмотрев на Веру. – Я жду Николаевну, она обещала подъехать ко мне, или позвонить! Даже если я уеду с ней, то ты всё равно хорошо отоспись, тем более, что уже начинает темнеть! Когда проснёшься, сходи проведать Сашеньку!
- Хорошо! – отозвалась Вера и скрылась за дверью.
Катя посмотрела на свои сапоги и решительно сняла их, поставив возле батареи, чтобы подсохли, после чего, прямо в платье, легла поверх покрывала на кровать. Закрыв глаза, она стала думать о Максе, даже не представляя, как с ним начать строить отношения. Её страшно к нему тянуло, причём всегда, а не только сейчас, и только отношения с Валюшей мешали ей согрешить с ним, как, собственно, и ему. Теперь же эта преграда исчезла, а пропасть между Максом и Катей увеличилась, так ей казалось в этот момент. Она хотела его, но она боялась обременить его, в случае если она действительно больна раком. Это её состояние выводило Катю из себя. Она постоянно присутствовала в состоянии слёзной истерии, так как не могла найти единственно правильное решение, да и вообще никакого решения.
Батурина позвонила Кате тогда, когда на улице воцарилась сплошная темнота, но часы показывали лишь половину шестого вечера.
- Спускайся вниз! – услышала она голос Батуриной.
Быстро одевшись и обувшись, а также накинув норковую шубу и шапку, Катя осторожно, чтобы не разбудить уставшую Веру, вышла в коридор, где прохаживались четверо охранников Кати.
- Екатерина Михайловна! – тут же произнёс один из них, перегородив ей дорогу. – Куда это вы направляетесь одетой, не предупредив нас?
- Мишенька! Возьми ещё одного человека и пойдём вниз, там меня ждут Лужков с Батуриной, так что не волнуйся по поводу охраны, её там в достатке! – улыбнувшись охраннику, произнесла Катя и добавила. – Вы тут за Верой посматривайте, да за мальчиком! Проводите меня и возвращайтесь, а я потом тебе позвоню, когда вернусь назад!
- Хорошо! Только Макс нас за это по головке не погладит! – пробурчал недовольно Михаил и, кивнув одному из парней, отправился вслед за Катей.
- Екатерина Михайловна, а может мне с вами поехать, что у них там места не найдётся хоть для одного человека? – спросил он, догнав Катю.
- Ну, что ты выдумываешь, золотце? Я же буду под усиленной охраной! – улыбнувшись ему, ответила Катя.
- Знаете, вы как только оказываетесь без своей охраны, так вас обязательно похищают! Я уже и думать боюсь об этом! – сказал Михаил, открывая Екатерине дверь перед ней.
- Так меня и так сейчас будут похищать, правда, на сей раз друзья! Не выдумывай, Мишенька что зря, а то ты меня пугаешь! – отозвалась Катя и ускорила шаг в направлении выхода.
Обнявшись возле машины с Николаевной и Лужковым, который с кем-то разговаривал по телефону, Катя посмотрела на Михаила, а потом на Батурину и, смеясь, произнесла. – Моя охрана меня не отпускает одну, говорит, что обязательно похитят, если кого из наших не будет!
- Так кто же им мешает? – удивлённо ответила Николаевна и, посмотрев на Михаила, сказала. – Машина-то у вас, надеюсь, есть?
- А как же! – радостно ответил Михаил и добавил. – И не одна!
- Ну, так садись в неё с напарником, и следуйте за нами! В чём проблема? А то, что они тебе говорят, Катюша, так это правильно! А вдруг Юру куда вызовут, и он улетит, что тогда делать будем? Я-то без охраны своей, муж отговорил!
- Миша! Ты тогда позвони парням, чтобы не зевали, вдвоём же останутся! – сказала Катя, устраиваясь рядом с Николаевной в её машине.
- Не волнуйтесь, Екатерина Михайловна! В клинике ещё и своей охраны достаточно! – ответил Михаил и побежал к своему джипу, который уже был готов к выезду.
- Ну, что, подруг! – произнесла Батурина, едва они выехали со двора клиники. – Едем на Каширку, в онкоцентр Блохина, там тебя уже ждут с нетерпением лучшие профессора! Есть даже один немец, приехал к нам для консультации, так что сегодня тебя помучают, но зато будешь знать весь расклад!
Через полчаса машины въехали во двор клиники, где припарковались возле главного входа в неё. Юрий Михайлович, взяв под руки обеих дам, повёл их в здание, где их уже поджидал директор центра. Пожав руку градоначальнику, директор поцеловал ручки дамам и болтая о разных пустяках , провёл всех на третий этаж. Там Катя попала в руки специалистов и её тут же увели в какой-то кабинет, а директор пригласил чету Лужковых к себе выпить по стопочке коньяка, да дождаться результата обследования.
Имея такой груз обязанностей, который лежал на плечах Лужкова, он, в течение почти четырёх часов, бросив все занятия, терпеливо дожидался итогов обследования, сидя рядом с Еленой, которая, то и дело, выходила в коридор, пребывая вся на нервах.
Наконец, Катю привёл один из профессоров и, устроившись у стола, а Катя в объятиях, Батуриной, сказал, посмотрев на своего начальника.
- Борис Андреевич! Скажу прямо, пусть и девочка тоже привыкает к действительности! У Екатерины Михайловны рак матки второй степени, это мелочи, неделя и всё будет в порядке, но у неё накопилось масса других проблем с организмом! Я не знаю, что с ней делали, но она перенесла страшный сексуальный удар, сама того не зная! Матка уничтожена полностью, повреждены внутренние органы, томография показывает на наличие раковых клеток и в других органах, таких, как селезёнка и даже поджелудочная железа! Вместе с маткой придётся удалять желчный пузырь, часть поджелудочной, часть печени, и, похоже, одну почку! Вроде пока всё, но что может показать дальше, я пока не берусь говорить!
Услышав вердикт профессора, Катя упала на колени к Батуриной и разревелась.
- Екатерина Михайловна! – произнёс спокойно профессор, подойдя к ней и, погладив по голове, добавил. – Милочка моя, да по сравнению с теми, кто здесь лежит, вы абсолютно здоровый человек! Здесь большинство людей, половина из которых молодые, практически доживают свои дни, да и то за счёт лекарств, химии и облучений! Вам это не грозит, хотя сеанса четыре химиотерапии провести придётся, да и то лишь для того, чтобы обезопасить ваши лимфоузлы от попадания туда раковых клеток! Поверьте мне, старику, что к лету вы уже будете бегать, хотя диету придётся с годик пособлюдать! В общем так, уважаемые, я жду эту красавицу не позднее двадцать пятого января, а до этого пусть прокапает химию! Для этого ложиться сюда не надо, можно приехать, полежать с полчаса и снова домой!
Попрощавшись со всеми, профессор вышел из кабинета, а Батурина с Лужковым стали успокаивать плачущую Катю.
Только в половине двенадцатого ночи Катя оказалась в своей палате, где её встретила встревоженная Вера. Не произнося ни единого слова, Катя сбросила в передней комнате шубу прямо на пол, потом скинула сапоги и, в одном платье, войдя в свою спальню, упала поперёк кровати.
Она не произносила ни единого звука, лишь тупо смотрела в пол широко раскрытыми глазами, пребывая в потустороннем мире.
- Катюша, милая, ну, что там с тобой? Не молчи, пожалуйста, я когда проснулась, а мне сказали, что тебя увезли в онкологию, места себе не находила! Хоть что-то скажи, совесть-то имей! – чуть ли не закричла Вера, присев к ней на кровать.
Катя посмотрела на неё и, сев на кровати, сняла молча платье, бросив его на пол и, подняв Веру, залезла под одеяло.
Натянув его по самые глаза, Катя улыбнулась и бросила. – Чего стоишь, подруженька? Хочу напиться, да нажраться, тащи, что есть прямо сюда, да сама раздевайся, будем с тобой сегодня вместе спать! Не боись, не заражу!
- Катька! Чтоб ты провалилась! Господи, я тут с ума схожу, а она веселится! – воскликнула Вера и вышла из палаты.
Вернулась она с большим подносом, на котором расположились многочисленные закуски. Поставив его на постель, она вновь вышла из палаты, и вернулась минут через пять, но уже в одной ночной сорочке белого цвета, с бутылкой коньяка в руках и двумя бокалами.
Устроившись на кровати в полусидячем положении, прикрыв ноги одеялом, на которое поставили поднос, Вера открыла бутылку коньяка и, разлив по бокалам приятно пахнущую жидкость, посмотрела на Катю.
- Ну, что! Насколько я поняла по твоему выражению, у тебя ничего страшного не обнаружили? Если так, то я с удовольствием выпью полный бокал коньяка! – сказала Вера, продолжая смотреть в глаза Кате.
- С тобой, Верочка, я готова коньяк хоть и стаканами пить! – отозвалась Катя и, чокнувшись с ней бокалами, выпила свой залпом, а Вера тут же последовала за ней.
Замахав руками, они стали хватать с подноса всё, что попадалось под руки, чтобы быстрее заесть довольно-таки большую порцию выпитого коньяка.
Хорошо закусив, Катя, засмеявшись, посмотрев на опьяневшую Веру, у которой уже стал заплетаться язык, сказала. – Давай повторим, Верунчик, да спать, завтра у нас с тобой масса дела! Сама знаешь, надо мальчика домой доставить, да я и сама хочу уже покинуть это заведение, хочу побыть с родителями, с друзьями!
- Вот и хорошо! – так же засмеявшись, отозвалась Вера и, поцеловав жирными от мяса губами Катю, потянулась за бутылкой.
Выпив ещё по одному бокалу, после чего закусив хорошо, они убрали всё с постели и обнявшись, стали смеяться, дурачась от выпитого коньяка.
- Ну, всё-таки, что тебе сказали в клинике? – заикаясь, спросила Вера, прижимая Катю к себе.
Катя перестала смеяться и, вдруг, заплакав, уткнулась Вере в грудь лицом, схватив руками её ночнушку, да так, что та затрещала.
- Верочка! Мне конец! У меня рак второй степени матки, онкология зацепила поджелудочную железу, селезёнку, даже почку! Профессор хоть и говорит, что ничего страшного у меня нет, но я-то не тупая! Как может быть во мне хорошо, если половина органов повреждены раковыми клетками? Со следующей недели мне начнут проводить химиотерапию, а потом, в конце января лягу в клинику, и что покажет дальше, ничего неизвестно! – чуть ли не выкрикнула Катя и, отвернувшись от Веры, вдруг затихла.
Непонятно как, но её мозг, вдруг, отключил Катю, погрузив её в тревожный сон. Она уже не видела и не слышала того, как плакала Вера, как она ушла в комнату и, накинув на себя шубу, поджав ноги под себя, устроившись на диване, до четырёх часов утра проплакала, после чего сама уснула, сжавшись комочком, укрывшись норковой шубой. Постель она не расстилала, поэтому и уснула именно в таком положении и состоянии.
В половине седьмого утра пришла медсестра, посмотрев на своих пациенток, она лишь улыбнулась и вышла из палаты.
- Вы что там со своими дамами сделали? – спросила она у охраны Екатерины, которые находились рядом с палатой.
- А что случилось? – спросил в свою очередь Михаил, заглянув в переднюю комнату и, увидев Веру, лежащую с открытым ртом на диване, укрытой норковой шубой, да и то до пояса, улыбнувшись, добавил. – Им можно, уважаемая!
Больше в их палату никто не заглядывал, пока не пришёл врач. Он бесцеремонно вошёл в палату к Кате, лишь бросив беглый взгляд на ещё пьяную Веру, которая продолжала спать с открытым ртом. Когда он вошёл, Катя открыла глаза, но сообразить где она и что происходит вокруг, никак не могла. Помог доктор, который, присев к ней на широкую кровать и, положив руку на её лоб, слегка улыбнулся.
- Если судить по подносу и что на нём осталось, то можно с уверенностью сказать, что вечеринка удалась! Позвольте узнать повод, или причину веселья? – спросил он и принялся слушать её дыхание через свои трубки.
- Веселье у меня просто великолепное, доктор! – горько усмехнувшись, произнесла Катя и скривилась от головной боли, приложив руку к виску. – На Каширке сказали, что у меня рак второй степени, да к тому же повреждены несколько внутренних органов! Со следующей недели мне уже надо будет проводить химиотерапию, а к концу января положат на операцию, вот и весь наш повод! Наплакались с Верой до одури, выпили бутылку коньяка и в три часа ночи, а то и позже отрубились!
Сказав это, Катя улыбнулась доктору а он, погладив Катю по голове, сказал. – Ничего, голубушка! Знать это твой крест, его надо нести, а операции ты не бойся! Это тот случай когда надо радоваться операции! Если онкобольным отказывают в операции, то это не есть хорошо, так что не всё значит у тебя плохо, Екатерина Михайловна!
26.04.2017 год.
http://www.proza.ru/2017/04/27/1034