Геннадию Демочкину
Все началось с неосторожного ответа Елены Филипповой, обозревателя "Радио России", которая делает передачи о твоих книгах. На твой вопрос, достойна ли книга Н. Ряскова "От войны до тюрьмы" выдвижения на Нобелевскую премию, она ответила "да". И сделала передачу по этой книге. Ни передачу, ни книгу я в глаза не видела, поэтому Нобелевскую премию присудила бы этой книге за одно только название. У человека, прошедшего войну с открытыми глазами, другой дороги не было. Правда, были и такие, которые до дому не доезжали, не потому что их на войне "убило", а потому что женщин встречали на своем пути к дому, и оставались у этих женщин, бросив жену и детей. Война разрушила само понятие дом. Хотя дом у всех был отнят еще до войны, само понятие оставалось в сознании. До войны. Пора, наконец, пересмотреть ее итоги.
Разумеется, ты похвалился своему милейшему другу Виктору Егорову этим ответом. А склонный во всем видеть прекрасное Виктор Егоров поддержал тебя "К 100-летнему юбилею Великой Отечественной книга Ряскова получит все мировые награды в области литературы. Ты еще будешь живенький старичок и возрадуешься во всю ширину своей вечно молодой души". У меня бы от такого комплимента тоже выросли крылья. Выросли они и у тебя, Геночка. Иначе как бы ты расправил плечи и рявкнул " Все. Ухожу из НИИ истории и кульуры Ульяновской области. За 8 тысяч начали меня нагружать и даже унижать". Так я впервые узнала, что ты получаешь зарплату 8 тысяч рублей. Когда мне мой брат говорит, что он получает 8 тысяч рублей как инженер по технике безопасности ЦПКиО г.Челябинска, я ему не верю. Но он-то детишек на катамаранах в летний сезон в местном карьере катает, а ты-то, ты ж научный сотрудник?!
Виктор и тут поддерживает тебя:
" Я, Генуля, тоже отовсюду ушел. Нигде не числюсь и никому ничего не должен. Думаю, осенью в трудники Абалакского монастыря податься. Работать там чрезмерно не заставляют, койко-место дают, кашей кормят вволю, одежонку выдают и даже сколько хочешь сигарет бери у бригадира... и люди там порядочные. Гораздо порядочней, чем на кафедрах и в департаментах", и тут я понимаю, что Виктору Егорову еще хуже, чем тебе, а куда еще хуже, и ты это понимаешь, и теперь уже ты поддерживаешь почти подломленный дух друга:
" Твой бригадир отпустит тебя смотаться со мной за Нобелем в Осло?", и друг собирается с духом, и отвечает тебе:
" Отпустит. И гороховой каши в дорогу даст". Но, насколько я помню, а ты забыл, видать, книга Ряскова получит Нобеля только на 100-летний юбилей ВОВ", а Виктор собрался лишь прожить там зиму. И еще до зимы нужно дожить. А он живет на сто рублей в день. И ты вспоминаешь "помню, как в студенческие годы, Виктор, у которого была только мать, все время где-то подрабатывал, но иногда садился на такую мель, что питался на десять копеек в день". И почти приходишь к озарению:
"Большой путь пройден ( ведущий журналист областной газеты, тренер мальчишек по каратэ, лидер Народного фронта Тюмени, народный депутат России от Тюменской области, владелец оппозиционного сайта, прозаик) и снова - на 100 рублей в день. Что ж ты, Россия, делаешь, со своими талантливыми и совестливыми детьми?!"
Не могу больше писать, пойду прогуляюсь до магазина, бутылку вина возьму, что ли. Потом продолжу. Если смогу.