1.Господи, прости меня за грехи мои.
Эндрю Теларье мёртв.
Я убила его, и теперь он займет 174 место в списке тех, кто стал моей мишенью.
На улице ужасная погода, но она отлично подошла к очередному убийству. Солнце спряталось за тучами и не желает больше показываться людям. Будь я солнцем, я бы светила для людей каждый день. Но моя судьба сложилась иначе. Сильные порывы ветра буквально заставляют меня еще сильнее держаться на ногах, что бы не упасть. Здесь не самый чистый воздух, он пропитан мусорными контейнерами, которые стоят 7-ми этажами ниже. Скорее всего, сам мусор уже достаточно давно не увозили от сюда. Я аккуратно складываю оружие в сумку и прячу её в одной из коробок с ненужными электрическими приборами, которые тут находятся. Её заберут потом, а мне сейчас лишь нужно спуститься вниз и найти чёрный Форд. Убежать не получится, уже пыталась. Но и задерживаться здесь не хочется, скоро прибудет полиция, а попадаться им на глаза не стоит.
Еще сильнее укутываю себя кожаной курткой, которая совершенно не спасает от мерзкого октябрьского ветра. На мне чёрные обтягивающие джинсы с высокой талией и тёмно-зелёная футболка с надписью "I'd like to die". Надеваю солнцезащитные очки. Со стороны это выглядит глупо. На улице пасмурно, а какая-то девушка расхаживает в тёмных защитных очках. Но это необходимо. Никто не должен видеть меня. Хотя, последние полтора года меня и в правду никто не видел.
Молниеносно спускаюсь с крыши, а потом, так же быстро вылетаю из самого здания. Форд меня уже поджидает возле входа. Каждый раз все тот же отработанный план. Я делаю свое дело, меня встречает машина, кодовая фраза, и меня отвозят на базу.
– Как поживает тётушка Мэри? - я считаю это глупой кодовой фразой, но никто мне выбора не давал. Никто не давал мне вообще никакого выбора на протяжении полутора лет.
– Приболела, но я отвёз ей цветы, - сухо и так же отрепетировано отвечает водитель.
Мы быстро мчимся по улицам Нью-Йорка. В это время я всегда смотрю в окно. Рассматривать и сканировать людей – моё любимое занятие. Не знаю почему, но это приносит огромное удовольствие. В то время, как мы стоим на перекрёстке в ожидании зелёного света, я цепляюсь взглядом за парня в пальто, пытаюсь досконально его изучить. Жизнь научила всегда присматриваться к мельчайшим деталям. Молодой человек посматривает на часы каждые несколько минут, при этом переминаясь с ноги на ногу. Вероятно, он куда-то спешит. Его сумка через плечо испачкана масляными красками в трех местах. Эти пятна нельзя заметить, не приглядываясь. И они говорят мне о том, что он художник. Это не его родственник, друг или девушка, так как парень живёт один. Это можно заметить по его мятой рубашке. Мы трогаемся, и я не успеваю до конца придумать историю этого парня. Продолжаю останавливать свои мимолетные взгляды на людях, что бы посмотреть в чем они одеты. Это тоже своего рода моё увлечение.
Мы покидаем Нью-Йорк. Дальше мне нельзя видеть куда мы едем, поэтому каждый раз, когда мы выезжаем за границы города, приходится надевать тёмную повязку на глаза. Обычно весь оставшийся путь я пытаюсь вспомнить что-то из своего прошлого, собрать хотя бы небольшую картину из мельчайших крупиц. Не далеко продвинулась. Смешно, но я даже не помню собственного имени. Мы обращаемся к друг другу по личному номеру, который присвоен каждому солдату.
Они прочистили мне мозги, заставили позабыть о своём прошлом, не надеясь на какое-либо прекрасное будущее. Моё настоящее определяю не я, а люди, которые когда-то забрали меня из родительского гнезда, заставили убивать.
Я помню имя и фамилию каждого, кого убила. Помню в какой последовательности я это делала. И помню, как каждый раз, во время нажатия на курок, моё сердце черствело.
Эндрю Теларье мёртв.
Я убила его, и теперь он займет 174 место в списке тех, кто стал моей мишенью.
"Господи, прости меня за грехи мои."
2.Глаза цвета моря.
"Добро пожаловать в комнату, полную
Людей, у которых есть комнаты, полные
Людей, которых они однажды любили, но потеряли.
То, что мы проверяем наличие оружия на входе,
Ещё не значит, что наши мысли перестали быть опасными, как ручные гранаты.
Ты никогда не узнаешь, что рядом с тобой сидит психопат;
Никогда не узнаешь, что рядом с тобой убийца." *
***
– Ты знаешь почему мы с папой тебя так назвали?
Я сижу у мамы на коленях. Мне 10 лет. Длинные каштановые волосы заплетены в одну большую косу. На мне надет летний белый сарафан из хлопка, а на ногах красные туфельки.
Это были мои любимые туфельки, я надевала их только по праздникам. А ещё они мне очень дороги, потому что их мне подарил папа на день рождения. Вообще, папу я очень любила. Он всегда покупал мне мороженое, когда мама не разрешала, или мы поздно ложились спать (мама всегда ругалась, если я ложилась спать позже 10 вечера), потому что он рассказывал мне чудесные истории, которые придумывал на ходу. "Только маме ни слова". И папа чешет рукой за левым ухом, а я чешу за правым. Наш тайный знак, когда мы делаем что-то, о чём маме лучше не знать, как в случае с мороженым и папиными рассказами на ночь.
– Нет, не знаю.
Смотрю в мамины глаза цвета моря. Я долго не могла понять какого цвета у неё глаза, пока мы всей семьей не съездили на море. Как только я увидела тёмно-синие волны, сразу поняла, на что они похожи.
Глаза цвета моря. А ещё цвета боли. Я не знаю, как это объяснить, но глядя на неё, глядя в её море, я видела много боли и печали, и становилось как-то грустно и тоскливо на душе.
Она смотрит на меня и видит, что я снова смотрю в её глаза. Ей никогда не нравилось, что смотря на неё я становилась поникшей. Тогда моя мать начинала улыбаться.
Её улыбка сама чистая и искренняя. Её улыбка заставляла уголки моих губ приподниматься выше. Её улыбка делала мои серые будни самыми светлыми, а грустные дни - самыми счастливыми.
– Твоё имя означает "сильная". Каждый раз, когда тебе будет трудно, когда будет казаться, что весь мир направлен против тебя, вспоминай, кто ты есть. Вспоминай своё имя. В тебе есть сила, которой невозможно будет тебя лишить. Многие захотят это заполучить, но никто не сможет сломить тебя, потому что нельзя сломить человека сильного душой.
***
Я чувствую, как резко останавливается Форд, и слышу противный взвизг колёс. Мы приехали. Даже представить себе не могу, сколько времени я спала. Это был чудесный сон. Я будто бы до сих пор чувствую чьё-то родное присутствие рядом. Но в воспоминаниях только отрывки и фразы. Женщина с глазами цвета моря, которое заполняют боль и страдания, и девочка в красных туфельках.
"Твое имя означает "сильная"". "Никто не сможет сломить тебя, потому что нельзя сломить человека сильного душой."
Эти слова засели в моей голове, и теперь повторяются друг за другом, как будто какой-то странник вышел на площадь и завёл свою шарманку. Я сильная? Но где моя сила? Почему каждый раз, когда я пыталась бежать у меня не получалось? Почему в 16 лет меня похитили, а я даже не смогла дойти до дома и сказать ни одного "прощай"? Зачем я им? Миллион вопросов. Ни одного ответа.
Но теперь я знаю, что у меня была мама. Самая красивая, с голубыми глазами, как два маленьких моря. У меня был человек, который любил меня, и я, наверное, тоже её любила. Ничего не помню, ни чувств, ни эмоций, которые испытывала раньше. Внутри меня – пустота и список из 174 мёртвых людей.
Я выхожу из машины, меня как обычно встречает 35В. Это смуглый парень, с голубыми глазами, как небо в самый солнечный день. Кучерявые тёмные волосы небрежно прячутся под кепкой. У него небольшое родимое пятно на шее с левой стороны. Это я замечаю только сейчас, потому что на нём нет той одежды, в которой я вижу его обычно. На нём нет камуфляжных штанов, чёрной ветровки с высоким горлом и чёрных ботинок по щиколотку. Сейчас он одет в серые, обтягивающие, спортивные шорты, которые по длине чуть выше колена. Белая футболка на нём, местами мокрая от пота и воды, плотно прилегает к его телу, и я спокойно могу разглядеть его мускулистый торс. 35В был сначала моим тренером по стрельбе, пока его не заменили, а сейчас просто приносит мне заказы на убийство, и мы составляем с ним план дальнейших действий.
– Привет, 138.
Вообще, мой номер 138ВА, но мы предпочитаем никогда не называть буквы, только цифры. Не знаю, что означает 138, может быть порядковый номер. 138 сектор В, отряд Альфа. Что это за отряд я тоже без понятия, потому что я единственная во всём секторе, которая состоит в отряде А.
– Ты бегал? Не думала, что ты занимаешься спортом.
– Я бегаю всю свою жизнь. Просто ты вернулась раньше обычного, не было времени переодеться. Как всё прошло?
– Как обычно, – отвечаю я, при этом делаю глубокий выдох и вдох.
– Что-то случилось? 138, ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной.
Я смотрю вперёд, когда мы с ним идём в принимающий корпус. 35 единственный человек, который прикреплён ко мне, и я не знаю его имени. Но он также один из немногих, кто хорошо ко мне относится и поддерживает. От 35 исходит такая положительная энергия, не смотря на то, что здесь каждый в своей жизни кого-то убил. Во время наших тренировок и планирования он всегда серьёзен и говорит со мной только по делу, но в остальное время может и посмеяться от души. Этот человек такой закрытый, но в то же время я чувствую, что ему можно доверять.
– У меня есть мама...
– 138, у всех есть родители, иначе ты бы не появилась на свет, – он начинает широко улыбаться, и можно увидеть его идеально ровные и белоснежные зубы.
– Нет, ты не понимаешь. Я начинаю вспоминать. Мне кажется, я вспоминаю своё прошлое. Она такая красивая. Её глаза как два бесконечных моря, – я говорю это с закрытыми глазами, потому что представляю её в своих мыслях, и не замечаю того, что начинаю улыбаться.
– Ого, я даже и не знаю, что сказать. Обычно Обливион 3 не допускает появления воспоминаний. При тестирование никто из тех, кто пробовал его на себе, не вспомнил даже своего имени. Им пришлось создавать новую жизнь. Таким как я вводили Обливион 2. Я должен лишь помнить своё имя и фамилию, дату рождения и город, в котором я родился. Как бы не хотелось, я не могу вспомнить ничего из того, что было раньше. Да и не стараюсь. Думаю, что от этого будет только хуже. Я попытаюсь начать жить с чистого листа, – 35 громко выдыхает и смотрит себе под ноги. Улыбка с его лица исчезла, и теперь он похож на самого грустного человека.
– Но я хочу вспомнить своё прошлое. Я должна.
– Не сомневаюсь.
Обливион – вещество, с помощью которого людям стирают память. В моём случае использовали самое мощное. 3-тья степень лишает вас всяких воспоминаний. Вы не помните ничего из своего прошлого, вы не помните ничего о себе. Обливион 2-ой степени оставляет в вашей памяти лишь имя, фамилию, дату рождения, родной город и 2 дня до процедуры. Обливион 1 используют для удаления из вашей памяти последних 7 дней, всё зависит от дозы.
Мы подошли к принимающему корпусу. Это двухэтажное здание, второй этаж которого полностью в панорамных окнах. Здесь обычно принимают новых солдат. На первом этаже расположились склады с одеждой, продуктами питания, предметами первой медицинской помощи и всё в этом роде. На втором этаже находятся склады с оружием, медицинские кабинеты и зал отдыха, который никто не посещает, и ещё один зал, куда утром нам приносят планы на день, а вечером мы сдаём отчёты.
– Увидимся завтра, 138, – 35 передает мне уже готовый отчёт об убийстве.
– До завтра! – я беру тоненькую папочку, машу ему рукой на прощание и захожу в здание.
На первом этаже всегда таится мёртвая тишина. Только тиканье часов нарушает её. 19:57. До начала сдачи отчётов остаётся 3 минуты. Я быстро бегу по лестнице на второй этаж и забегаю в кабинет. Около 15 парней толпятся возле стола, где лежат папки с данными людей, которых нужно убить. Я единственная девушка здесь, но уже никто не смотрит на меня, как это было раньше.
Быть незаметной никогда не получалось, абсолютно каждый знал меня. Периодически я получала самые сложные убийства, со мной занимались отдельно, да и вообще уделяли моей персоне слишком много внимания. Больше чем остальным. Это ещё раз доказывает, что я тут не просто так. Возможно, надо мной ставят эксперименты, и это как-то связано с отрядом Альфа. Но у меня в голове только догадки, а убивать людей стало для меня слишком обыденно. Я уже не колеблюсь как раньше, при нажатии на курок винтовки. Но где-то в глубине моей прогнившей души, таится обида, на того, кто всё это устроил. И когда я узнаю, кто это, он будет убит. Ведь я самое идеальное оружие, которое создавали на протяжении полутора лет.
Мне нужно положить отчёт на стол и взять новую папку с планами на следующий день. Всё было тихо и спокойно, все обсуждали, подходящий к концу, сегодняшний день, пока один из парней не заметил меня.
– О, какие люди! 138-я пришла. Ровно в 20:00. Да ты чертовски пунктуальна. Чем похвастаешься сегодня? – парень сел на стол с новыми папками и сложил руки на груди.
– Заткнись, 5-ый. Думаю, что ты максимум сможешь убить пару неопытных агентов, – язвительно отвечаю я, хотя знаю, что он среди нас один из лучших.
– У меня сегодня Бобби Морис. По спец.заказу.
В зале проходит волна удивления, а затем все хлопают и посвистывают в знак уважения.
– Шах и мат! Теларье мёртв, – победоносно выкрикиваю и кидаю папку с готовым отчетом на стол возле 5-ого.
На секунды все замолкают и с открытыми ртами смотрят на меня. А потом начинается гул, свист. Все начинают подходить ко мне, хлопают по плечам, хвалят. Я чувствую, как у меня начинают гореть щёки. Но продолжаю со взглядом победителя смотреть на 5-ого, в то время как он с открытым ртом и глазами полными непонимания смотрит на меня.
– Тот самый Теларье? Эндрю Теларье? Глава отряда Лайон? Ты серьёзно? – с ноткой зависти спрашивает меня парень.
– Ну, не обижайся, 5. Глядишь, и на твоей, улице будет праздник, – я подхожу к нему и хлопаю по плечу.
-Кхм, кхм. Надеюсь, я не помешал вашим захватывающим разговорам, - за нашими спинами раздается мужской голос.
Все 16 человек одновременно разворачиваются и смотрят на мужчину, вошедшего в зал. Это был 3ВР. Номер 3, сектор В, отряд руководителей. В него входили только все самые важные люди сектора. А этот мужчина был нашим капитаном. Капитаном Германом Бруксом (с немец. "Воин").
– Думаю, стоит похвалить 138. Блестящая работа! Я восхищён, ни одной улики и зацепки. Всё чётко, быстро и по плану. Надеюсь, вы все просмотрели свои папки, – и тут я вспоминаю, что так ещё и не читала своих планов на завтра, – Ничего особенного я вам сейчас не скажу. Номер 138ВА, 5В, 14В и 15В завтра в 17:00 в главном корпусе. Остальные в это время будут на тренировке. Все свободны.
Я быстро хватаю последнюю папку, предназначенную для меня, со стола, и начинаю читать своё завтрашнее расписание. У нас нет свободного времени днём, в основном, большая часть дня отведена на тренировки и занятия. Подъём в 6:00, тренировка, заказы, занятия, тренировки, заказы, сдача отчётов. Для заказов выделено 2 промежутка времени и выбирается один из них, который больше подходит по расписанию, потому что для каждого солдата составляют индивидуальный распорядок. Примерно всё это заканчивается в 20:15. После этого у нас есть немного личного времени вечером, после чего, ровно в 23:00, отбой. И не дай Бог тебя заметят не в казарме.
Я пытаюсь вникнуть в расписание, но в голову лезут другие мысли. Мои воспоминания, самые первые. Миллион смешанных эмоций внутри меня не позволяют трезво думать. Именно сейчас я бы хотела танцевать и кричать от счастья, но и именно в этот же момент мне хочется спрятаться от всех и рыдать. Хочу уничтожить всех тех, кто лишил меня счастья быть с семьёй, кто стёр мне память и заставил уничтожать всё вокруг себя. Злость внутри меня собирается в груди большим плотным комком и хочет вырваться наружу. Есть два варианта: либо я делаю кому-то больно, либо себе.
Я иду в казарму вместе со всеми. Да, я единственная девушка, но это не значит, что мне делают поблажки. Приходится жить, переодеваться вместе со всеми 15-ю парнями в одном помещении, и никого не волнует, хочешь ты этого или нет.
– Эй, 5-ый.
– Чего тебе, детка? – как же я ненавижу, когда меня так называют.
– Ударь меня, – мне нужно, что бы мне было больно. Иначе я убью здесь и сейчас каждого.
– Ахаха, ты серьёзно? Да я ни за что не ударю тебя. Ты же меня задушишь ночью, – парень начинает громко смеяться. Этот смех подхватывают и остальные ребята, которые уже успели окружить нас.
– Даже если я тебя сама ударю?
Парень начинает смеяться взахлёб, держится за живот и уже не в силах остановить свой приступ. Я же чувствую, как этот комок злости подкатывает к горлу. И мне срочно нужно, что-то сделать. Тренажерный зал с боксёрскими грушами закрыт, поэтому остается один единственный способ. Я ускоряю свой шаг и иду в сторону нашего жилища, при этом сильно задеваю 5-ого.
– Слушай, детка, можно и поаккуратней.
– Иди к черту, пятый, – и на прощание, не оборачиваясь, показываю ему средний палец.
Парень до сих пор продолжает смеяться, но я уже не обращаю на него внимания и продолжаю быстро двигаться к казарме. Захожу в здание. Это одноэтажный домик с большой комнатой, где в 2 ряда стоят 16 кроватей. В конце комнаты находится душевая с туалетом. Быстро загребаю свою одежду в руки, короткий спортивный топ, шорты и кофта с длинным рукавом, и иду в ванную. Именно сейчас я рада, что живу с 15-ю парнями, ведь им периодически приходится бриться. Поначалу, когда я сюда только попала, от меня старались прятать острые лезвия, но теперь по этому поводу никто не переживает. Поэтому я без труда нахожу пачку с лезвиями и беру одно из них. За дверью слышится смех парней и их яростное обсуждение последних событий. Для вида включаю воду и над раковиной делаю 5 глубоких поперечных порезов. Кровь моментально начинается струиться и вся раковина становится темновато-красного цвета. Я чувствую, как мне становится легче и комок ненависти отступает от горла, расходясь равномерно по всему телу. Промываю руку и плотно обматываю её бинтом. В моей голове снова всплывают образы женщины и маленькой девочки у неё на коленях. "Я всё вспомню".
Домываю раковину от крови, переодеваюсь в топ, шорты, надеваю сверху кофту с длинными рукавом, чтобы не было видно бинта на руке и выхожу из ванной. Все парни резко оборачиваются и смотрят на меня. А я, в свою очередь, молча подхожу к своей кровати и ложусь. В этот момент кто-то выключается свет, и наступает мёртвая тишина. Я думаю о женщине с глазами цвета моря и о её словах: "Нельзя сломить человека сильного душой". "Я всё обязательно вспомню"!
* Перевод некоторых слов песни "Heathen" группы Twenty One Pilots