Странные игры землян

Саша Тельман
Карта не шла, и я в очередной раз пасовал, смотря, как обогащается зеленый кваркарианец, похожий на огромную жабу. Он шлепал своими толстыми синими губами и постоянно высовывал раздвоенный язык от удовольствия, загребая все фишки. Глупые и до безумия жадные, они были истинными шулерами, когда дело касалось космического покера, в котором так странно переплетались правила бриджа и виста, нередко меняемые и придумываемые на ходу. Это абсурдная игра так полюбилась в звездном пространстве, что заменяла нередко дипломатические переговоры и решала все важнейшие вопросы. Так же было и сейчас.

Лохматый грумбриджиец с тоскливыми голубыми глазами, прилетевший с Большой Медведицы; подземный житель Цереры, больше похожий на серого крота; кваркарианец, все шлепающий синими губами, сидели за круглым столом на Межгалактической Космической Станции, находящейся на околоземной орбите. В углу засел еще один гость, путник с квазара S405-dbp2. Я не был уверен даже в том, что он существует и старался не обращать на него внимание, пусть и сложно было игнорировать этот светящийся объект.

— Каково это, быть последним землянином? – спросил меня кваркарианец, подмигнув лохматому гуманоиду с Большой Медведицы.
Я промолчал, посмотрев в широкий круглый иллюминатор. Мы проплывали над Тихим океаном, застывшем в своем синем величии. Ох, старушка Земля, все хотят тебя поделить на кусочки.

— Ваши роботы все продолжают охранять могилы? – гнусаво спросил гость с Цереры, которого звали А-Юнг.
— Склепы, вернее сказать. И они их не охраняют. Они просто продолжают служить своим хозяевам.
— Мертвым хозяевам, - поспешил поправить меня кваркарианец, нахально улыбнувшись.
Миллионы роботов ежедневно жужжали и создавали видимость жизни, все так же ухаживая за одичавшими цветниками в палисадниках, работая на заводах и фабриках, сметая пыль в покосившихся домах, чтобы ровно в восемнадцать ноль-ноль встать у окна склепа, где лежали бальзамированные тела их прежних хозяев, веками сохраняющие розовый румянец. Миллионы, десятки миллионов склепов, раскиданных по всей планете, где с закрытыми глазами лежали сухие тела некогда всемогущих властителей планеты.

Я знал, что в паре парсеков отсюда стоит объединенный флот кваркарианцев и тоскливых, так похожих на медведей грумбриджийцев. Громоздкие, подобные улиткам с множеством ответвлений крейсера и остроконечные серебристые лайнеры, на борту которых были мегатонны разнообразного оружия. Но множество кодексов, договоров, межгалактических декретов скрепленных щупальцами, фалангами, кровью и слизью, не позволяли им пройти мимо меня.

— Сыграем главную партию? – предложил жабоподобный.
На меня выжидательно уставились три пары разноцветных и разноформенных глаз. Как мне показалось, на меня даже смотрел путник с квазара, если это вообще было возможно. Хотя, скорее всего, последний и не понимал, что здесь решается судьба маленькой зеленой планеты, ставшей огромным мавзолейным комплексом. Он просто излучал свет в силу своей природы.

Я молчал, прислушиваясь к жужжанию мухи цеце, намеренно мною занесенной на станцию. Но мухе не были интересны ни зеленые, ни лохматые, ни серые пришельцы. Не был ей интересен и я. Обязательно верну ее в Африку.
— Ставлю ва-банк.
Даже путник с квазара загорелся ярче, услышав мои слова. Было понятно, что ставится на кон Земля. За иллюминатором проплыли бескрайние таежные леса, где роботы трудились, сохраняя в целостности стремительно зарастающие города.
На столе появился многотомный договор на двух тысячах самых распространенных в межгалактическом пространстве языках, по которому Земля передавалась в пользование выигравшей стороне.

Пока кваркарианец мудрил с картами, А-Юнг протянул мне сигарету.
Черный табак Цереры был губителен для человека, состоящий почти целиком из сухого плутония. Но я постарался затянуться. Землю спасет только блеф.
Жабоподобный кваркарианец смотрел на меня почти победоносно, продолжая шлепать синими губами. Я курил, пуская в его лицо клубы черного дыма, от которого уже через секунду начал задыхаться несчастный гуманоид с Большой Медведицы. Но не кваркарианец. Его жадные глаза, залитые кровью, смотрели на меня пристально, уже представляя себя купающимся в теплых водах Средиземного моря. Ему хотелось превратить все воды Земли в сероводородные болота, что превратило бы Землю в выгоднейший курорт. Церерианцы прокопали бы ходы до ядра, все обратив в множество закоптелых шахт. И главное, стерли любое напоминание о былом присутствии человека.

Я понимал, что все они играли вместе, где главным выступал зеленый кваркарианец. Я так и не удосужился узнать у этого пришельца имя, не желая запоминать множество булькающих звуков.
Первым раскрыл свои карты А-Юнг. Как я и предполагал, у него не было ничего стоящего.
— Пас, - сказал лохматый грумбриджиец, засунув карты во внутренний карман комбинезона. Спорить с ним и требовать свои карты обратно я не стал, обратив свой взор к зеленому шулеру. Он мерзко улыбался, растянув свои синие губы.
Карты раскрывались неспешно, одна за другой выявляя ряд пятерок.
— Фулл-хаус.
Фулл-хаус, когда мне в последний раз везло на картах лет пятнадцать назад. Но зачем мне везение, когда я могу просчитать даже такую абсурдную игру?
— Рояль-флэш, - сказал я как можно проще, будто такая комбинация выпадает мне ежедневно.
Лица сидящих за столом выражали полное недоумение. Земля за иллюминатором, где зеленые джунгли переплетались с золотыми песками пустынь, полноводные реки и пересыхающие озера, такая миниатюрная и манящая к себе планета ушла из под их носа посредством игры в карты. Игры, придуманной давно погибшей цивилизацией землян, о чем они почему-то решили забыть.

— Было очень приятно провести с вами время, но не смею вас больше задерживать.
Инопланетяне покинули станцию в полном молчании. Даже зеленый шулер, так и не сумевший вымолвить ни слова булькающего проклятия. Покинул ее и путник с квазара, единственный, кто не был заинтересован в попытке завладеть Землей, если вообще он в чем-то заинтересован.

Часы пробили восемнадцать часов вечера по общеземному времени. Я открыл капитанскую рубку и приблизился к стеклянному саркофагу, за стеклом которой лежал последний человек на земле. Морщины пробороздили его лицо, запечатлев в себе память о тысячах встречах с инопланетянами, в седых волосах застыла звездная пыль ушедших в небытие галактик. Он долго сражался в одиночку и долго уже лежал под стеклом, еще сохраняя в лице застывшую мысль, последнюю мысль, пришедшую перед смертью.

— Все по-прежнему. Земля продолжает жить, - сказал я в пустоту, застыв на месте.
Огромный мавзолей застыл до утра, сохраняя тень прежнего, где у каждой могилы стоял извечный сторож прошлого. Улетали прочь инопланетные корабли, оставляя Землю в мертвой тишине. Улетали, проклиная хитрых землян и их игры.