Чтобы стать социопатом не нужно читать Шопенгауэра или Ницше. Вообще ничего не нужно читать. Общественный транспорт, очередь, коммунальное жилье – все это больше расскажет о человеке, чем все сочинения антропологов.
Человек – звучит гордо, но смотрится так себе. Носитель великой русской культуры, живущий надо мной, ночью заблевал все окно и упорно делает вид, что ничего не произошло. До этого соседи по этажу объявили друг другу войну за общий стол на коммунальной кухне, хотя свободного места там хватило бы на все квартиры. Малолетние дегенераты у подъезда соревнуются, чей харчек полетит дальше. Естественный отбор – прекрасная штука, но я не понимаю, почему эти особи выжили. Природа слишком неразборчива в выборе.
Человек –звучит гордо, но только в книгах, потому что в жизни нет Человека. Он теряется в вязкой биомассе существ, гордящихся объемами своих испражнений, громкостью газоиспускания, умением сплевывать сквозь зубы. Из быдла, встреченного мной, можно составить страну.
Можно купить себе дом, личный транспорт и работать на дому, но и там тебя достанут. Эти уроды лезут из телевизора, орут под окном, ломятся в твою дверь, грубят в магазине у кассы. Если жить затворником и заказывать еду на дом, то сначала они обоссут твой забор, а когда увидят, что нет реакции, разберут и сдадут его на металл. Потом по кирпичику продадут дом. Имущество. Специальные службы уполномочены отстреливать бродячих собак, но они – меньшее из зол.
Дети этих выродков закидывают камнями уличных кошек, топят ежей, ломают детские площадки и кости друг другу. Они, как вода, заполняют собой все пустое пространство: все лавочки, парки, лестничные клетки. Я не сторонник Сталина, но иногда задумываюсь о ГУЛАГе, как о граблях для общества. Прошлись, как по газону, стало чуточку чище и лучше. Потом еще раз. Потом еще.
Я хотел было назвать их животными, но это не правильно. Животные не ломают лифты, не жгут дверные ручки, не разбивают бутылки о головы незнакомцев, не рисуют на стенах подъездов аэрозолью. В общем, животные во сто крат лучше.
Их наличие – мой главный аргумент против демократии. Ведь если страной правит такое большинство – то это очень страшно. Мне даже кажется, что невежество – хуже жестокости. Балтику «девятку» всем, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!
Особенно страшное время – это праздники. Новый год – алкогольно-фейерверковая эпопея с нырянием в салат или вагину своей пьяной подруги. Рождество – алкогольная феерия с перерывом на поход в церковь. 23 февраля – самый страшный день в году: наиболее видные представители недолюдей с гордостью пьют за внешние половые признаки, брутальный вид и год стрижки газонов маникюрными ножницами. 8 марта, 1 мая, 9 мая, 12 июня и так далее, вы все знаете сами. Люби свою страну; американцы – твари; в Европе – пидоры; в Германии – фашисты; везде хачи, бесят, пусть к себе валят, Россия – для русских; зырь, какая телка, нагнуть бы шкуру; ты че, слышь, мама – это святое; да ладно, прям тут поссы, и че, что храм; Ха-ха, лох, кошелек уронил, о, ништяк, косарь; АУЕ епт; а че ты такой гривастый, ты телка что ли?
Дмитрий Быков, читая лекцию о Варламе Шаламове сказал, что тот в своих рассказах показал, что проект «Человечество» не удался. На эту мысль Шаламова навели война, ГУЛАГ и Сталин. Но не жестокость сгубила человечество. Жестокость ничего бы не стоила, не будь в мире повальной тупости, покорной тупости, той, что слепо поклоняется силе. В 1968 году во Франции звучал лозунг «Представьте, началась война, а на нее никто не пошел». Так и здесь. Представьте, был отдан приказ расстреливать, а его никто не выполнил, потому что у все хватило ума ставить на первое место не конкретного человека, а Человечество, что-то высшее. Интересы всех вместе, а не отдельного клочка земли. Но у нас не ценят общее, ценят личное, причем – только свое. Поэтому и стоял у нас трон сначала «на штыках и казачьих нагайках», потом на атомной бомбе, теперь на «С-300» и «Тополе-М».
Если бы вдруг второе пришествие Христа случилось сейчас, то его убили бы в подворотне за слишком длинные волосы и миролюбивый настрой. С такими вещами у нас не шутят. Такие вопросы просто решаются.
Современная церковь часто призывает кого-нибудь да казнить за оскорбление чувств верующих. Но ее сложно назвать эталоном нравственности. Наша церковь скорее возводит в эталон то, что уже общепринято. Придает приемлемую форму существующим девиациям. А ведь это неправильно. И атеисты, и верующие (адекватные, конечно) сходятся в том, что моральные нормы универсальны и общеупотребительны. Не убий, не укради, не суди, прощай, люби и уважай других. Но это слишком сложные правила.
Ницше писал, что человек – это то, что должно превозмочь. Может быть и так. Но чтобы превозмочь человека, его сначала надо достигнуть, а с этим у нас проблемы. Проект "Человечество" не то чтобы не удался. Он еще не начался. Люди, конечно, есть. И Человек есть. Но животных пока больше и эволюция, видимо, только в начале своего пути.