МТК «Вечная память»
Об авторе конкурсной работы
Я, Салихов Салих, 59 лет. После окончания сельской средней школы поступил в Дагестанский политехнический институт и продолжил учёбу в Новочеркасском политехническом институте с переводом. По окончании учёбы получил профессию инженера-строителя. Работал во многих местах в Дагестане и за его пределами в различных должностях, строительным рабочим, монтажником,
мастером-строителем, прорабом, инженером. Строил в основном гидроэлектростанции и другие энергетические объекты. Свободное от работы время занимался самостоятельным научным поиском в алгебре, изобретательством на производстве (рационализаторская деятельность). Впоследствии увлёкся историей родного села, района, краеведением. Журналистикой, публицистикой системно начал заниматься с 1999 года. Состою членом Союза журналистов России с 2002 года. Участвовал в нескольких конкурсах журналистов и писателей России и Дагестана. Участвовал в 2000 году в международном конкурсе писателей и журналистов, организованной «Литературной Россией», на страницах которой были опубликованы короткие рассказы о земляках - участниках ВОВ. В 2003 году стал лауреатом республиканского конкурса Союза журналистов Дагестана «Золотой Орёл». Стал лауреатом российского конкурса, «Спасибо за жизнь» в 2010 году, посвящённый к 65-летию Великой Победы (награждён поощрительным призом), организованного Московской мэрией и Союзом журналистов России. Участвовал также в нескольких менее значимых конкурсах журналистов и писателей. Мои рассказы, эссе размещены на сайтах организаторов этих конкурсов.
Предисловие
Несмотря на всё отдаляющийся и отдаляющийся от нас победный 45 год, чувство от очередного праздника Победы 70-летия Великой победы особое. Прежде всего, это гордость от того что, много дагестанцев участвовало в этой войне. 55 героев Советского Союза вышли из Дагестана. Они отличились на земле, под водой и в воздухе… Один из тех, кто первым повесил Красный Знамя на Рейхстагом был Исмаилов Абдулкадир (вместе с Берестом). Заслуженное признание он получил лишь много лет спустя, в 90-х годах. Ему было присвоено высокое звание Героя России с вручением Золотой Звезды героя.
В честь погибшего легендарного подводника Героя Советского Союза Магомеда Гаджиева, был наименован военный городок Гаджиево в Мурманской области. Это был один из лучших и талантливейших командиров-подводников во время Великой Отечественной войны (командир подразделения подводных лодок). В титрах художественного фильма «Командир счастливой щуки» в самом начале показа фильма можно было прочесть, что этот фильм посвящён командиру-подводнику Герою Советского Союза Магомеду Гаджиеву, но, при последующих показах этого фильма, те титры почему-то были убраны…
В воздухе отличились герой Советского Союза Валентин Эмиров, дважды герой Советского Союза Амет-хан Султан…
Из моего родового села Алмак Казбековского района Дагестана были призваны около 600 человек, фактически мужчин от 18 до 55 лет в селе не оставались в те военные годы. Домой вернулись 270 человек… Были семьи, в которые не вернулись с фронта по 3 и 4 человека. По неполным сведениям краеведов, военкомата, во время войны были призваны около 600 человек, из которых не менее 540 человек попали на фронт, а домой вернулись живыми или раненными около 270 человек… Но не менее тяжело было и в тылу. Горе по погибшим на войне близких, голод и тяжёлая работа в колхозном поле, в Трудовой армии, всё это пришлось пережить моим землякам. И эту свою конкурсную работу решил посвятить в основном именно тыловикам. Весь трагизм тех лет вряд ли возможно описать, но я сумел собрать воспоминания некоторых очевидцев тех событий при их жизни, беседуя с ними
Чтобы читатель имел представление об Алмаке, я решил сделать не большой экскурс в древнюю историю, на основании сведений краеведов и рассказов в прошлом учёных-арабистов, часть которых подтверждается учённым-исследователем царской России Бакихановым, известным учёным Ал-Кадари, Сигаури и другими…В конце 14 века бывший тогда хорошо укреплённый город Алмак подвергся нападению многочисленного войска Тамерлана, известный у нас как Арсакх-Тимур (Хромой Тимур). После длительной шестимесячной осады алмакцы, оказавшись без воды и пищи, под обещанием коварного Тимура, что при сдаче их оставят в живых, открыли железные ворота и впустил туда войско Тимура. Все кто попались в их руки, женщины, дети, старики были уничтожены. Из поколения в поколение передаются такие сведения от очевидцев, что во дворе каждого дома были лужи крови. Город был сожжён и полностью разрушен. В школьном музее собраны, найденные различные изделия тех времён, в том числе и водопроводная секция из обожженной глины, найденный на глубине 1,5 метров при ведении земляных работ, через такой трубопровод был проведён издалека в укреплённую часть города тайный водопровод, которого, по сведениям из рассказов в прошлом, впоследствии удалось перекрыть Тимуру. Тимур мог милостиво обойтись с тем населением, которое не сопротивляясь изъявлял покорность и предоставлял для тимуровского войска воинов, красивых девушек, корм для лошадей и запасы еды для войска. Но алмакцы не пошли на поклон Тимуру, храбро приняв сражения против его войск. И Тимур жестоко обошёлся с ними…
Вот что пишет, поэтому поводу царский офицер Бакиханов, посвятивший свою жизнь в составлении большого исследовательского труда истории Кавказа: Бакиханова А.К. «Гюлистан-и Ирам», переизданный в советское время в Баку 1926г.: «…Эмир Темур, покорив кумыков, обитающих между Тереком и Сулаком, прошел по земле Мичикич, на город Алмак…, который имел 7 тысяч домов… Он взял город после сильного сопротивления и разорил его». По сведениям краеведов, исчерпавших их из рассказов учёных-арабистов, название Алмак получило при нашествии монголо-татар ещё в 12 веке, в переводе с их языка означавший, как «невозможный взять». А до того название город имел как Балк (Балх), подконтрольную территорию с военно-торговым союзом носило название как Балх-Беленжер. Через дагестанские, город (в древности) Индир разделялся торговый путь, в наше время который известен как «Великий шёлковый путь» на два направления, один из которых далее проходил через Балк и далее проходил через горы на берег Чёрного моря и далее в Европу. На всем пути от Каспийского моря и до конца торговых караванов сопровождали воины Балка. По причине прохождения важного для экономического развития каравана через Балк, город был богатым и сильным. Рассказывают, что туда с желанием жить устремлялись люди из разных мест, но жители Балка-Алмака принимали к себе только нужных им мастеровых, ремесленников и им подобных. Рассказывают, что через Балк, Алмак до нашествия Тимура с помощью знавших торговых мест воинов, проводников караванов, в Европу переехали много народу…
После разрушения этого города Тимуром, через 200 лет, Алмак возрождался было до былой величины, но от возникшей эпидемии чумы умерло много людей, а оставшиеся в живых переезжали в отдалённые места, хутора. И после этого Алмак до той величины больше не возрос.
Но дух воина, защитника своей родины, как и в древнем, Алмаке, остался у алмакцев навсегда. В восемнадцатом веке когда на Дагестан напал грозный иранский шах, Надиршах, известный своими победами над турками, афганцами, в Индии, Китае и др., в его разгроме в горах Дагестана в объединённом горским отрядом участвовали и алмакцы в составе салатавского отряда. Участвовали алмакцы и в Первой мировой войне в составе Второго Дагестанского полка («Дикая дивизия»). А участника Первой мировой войны из Алмака Абдурахманова Сайпудина на, сохранившегося с тех пор фото, на погонах число 22. А это номер означает принадлежность 22 Нижегородскому полку, это говорит о том , что дагестанцы воевали в этой войне не только в составе Второго дагестанского кавалерийского полка, но и отчасти в составе других российских полков. Не обошла стороной Алмак и алмакцев трагедия многолетней Кавказской войны в 19 веке. В Великой Отечественной войне 12 алмакцев стали кавалерами орденов, таких как Орден славы, Орден Красной звезды и другие. 21 человек алмакцев выполняли интернациональную миссию в Афганистане, среди которых один кавалер Ордена боевой Красной Знамени (посмертно). Также более 20 человек стали ликвидаторами Чернобыльской АЭС. И в наши дни, неся свою вахту воинства, служения Отечеству, продолжают нести службу алмакцы, которые участвовали в борьбе с напавшими на Дагестан боевиками в 1999 году. Участвуя в различных боевых операциях, погибло немало милиционеров и ополченцев. Более 20 человек алмакцев, воинов-контрактников участвовали в Грузинско - Юго-Осетинских боевых событиях (Цхинвал, Гори). Более 60 из алмакцев участвовавших в боевых действиях в Цумадинских, Ботлихских, Новолакских событиях, как в качестве ополченцев, милиционеров, воинов –контрактников, награждены «Орденами мужества» и другими почётными российскими орденами. И не случайно среды выходцев Алмака много старших и младших офицеров, генерал юстиции, полковники, подполковники, майоры, как полиции, так и армейских и внутренних войск. Обо всём этом более конкретные сведения приведены на сайте Алмак.су
Это и был наш тот небольшой экскурс перед началом освещения темы о трагической судьбе Алмака и алмакцев, их вклада в Великой Отечественной войне, посвящённой к 70 летию Великой победы в ВОВ.
Военные годы в Алмаке в воспоминаниях очевидцев
Алмакские земли урожайны, много сенокосов пастбищ. Здесь никогда не было засухи. С 1939 года колхоз имени «25 лет Октября» становился не раз победителем на ВДНХ СССР за высокие показатели урожая, за высокие достижения в животноводстве. Но Великая Отечественная война обошлась алмакцам дорогой ценой, с многочисленными потерями на фронте. Много людей умерло от голода и болезней. По записям покойного председателя колхоза военных лет Джантемирова Исмаила, в селе не остались мужчины от 18 до 50 лет, все на фронте. Полевые работы выполнялись женщинами, подростками, стариками. За целый день работы в поле работающим давали на обед 2-3 галушки из кукурузной муки. А дома ещё оставались немощные старики и дети, для которых оставляли часть этой еды. Женщины, старики, подростки, которым в будущем ещё предстоял призыв на фронт, были мобилизованы в Трудовую армию для рытья многокилометрового Терского канала, об ужасных воспоминаниях которых я не раз публиковал в республиканских газетах и других изданиях, в том числе в Интернет-ресурсах. Участник ВОВ Мусаев Насрула рассказывал, что в ту морозную зиму 1942 года на рытьё Терского канала был отправлен и 70-летний его отец Муса. Об ужасных условиях там мне много рассказывали ещё и участник ВОВ, ныне здравствующий Харсмагомедов Магомед, покойные, моя мать Халимат, которая всю жизнь мучилась от опухших ног (ревматизм, «заработанный» в Трудовой армии), тётя Сакинат, отец Али и другие. Некоторые по возвращению заболели и умерли, в том числе и мой дед Салих. В дальнейшем мои односельчане участвовали в Трудовой армии при рытье окопов, укреплений и в других местах. Много людей от непривычных условий возвращались, заболев малярией, были среди них и те, которые умерли от этой болезни. Люди в мороз, после окончания (через три месяца) рытья Терского канала, возвратились домой босиком по снегу, обувка, чарыки развалились у людей ещё в первые же дни работы от вязкой глины, подземных вод…
Мне приходилось в разное время беседовать с некоторыми из участников ВОВ, Трудовой армии, участниками тыла. Многих из них уже нет в живых, остались лишь единицы.
Агамирзаев Магомагази:
- В окрестностях села, в густых лесах шастали бандиты, поэтому власти села вынудили семей живших в хуторах (отарах) перебираться в Алмак, разрушив их дома или приводя их в негодность для проживания. Также разрушили и наш дом в местности Мажитил Гох. Нам же велели жить у родственников в селе. Моя мать, вернувшаяся с рытья Терского канала в составе Трудовой армии, не могла вставать от малярии. Нам пришлось перебраться к сестре моей матери Алипат, которая сама жила в ветхом доме в котором была лишь одна комната. Так же из разрушенных домов переселили в Алмак, которых я знаю, семьи Биясланхажи, Сайдулы, Окмазовых, Кабатаевых, Сомболатовых и других. А члены каждых из этих семей находились на фронте. Наше переселение из хуторов в Алмак нужно было и руководству колхоза, чтобы легче было организовать людей на полевые работы…
Гасанханов Гайирбек:
- Нас с тремя малолетними детьми и с матерью Каримат жили без отца. Мой отец Гасанханов Гайирхан погиб на фронте. После того как со своих мест выселили чеченцев, мою мать с другими женщинами были отправлены в отдалённые места, где проживали до выселения чеченцы, чтобы собрать оставшийся от них зерно, хлеб и погрузить их на подводы. В это время алмакцев, как и других жителей Дагестана стали переселять на места выселенных чеченцев. Нас троих, вместе с сестрой и братом, бросили в один заброшенный хлев чеченского села. Несколько дней мы находились одни, голодные без еды. В одну из ночей, так душевно разговаривавшиеся между собой моих брата и сестры к утру не стало.. Через некоторое время после их смерти, окончив работы, мать отпустили домой… До сих пор перед моими глазами они, мои брат и сестра, умершие от голода в течении одной ночи…
Кандауров Абдулбасыр:
- Кушать было нечего. Люди мололи не съедобную сердцевину кукурузы, и она не всегда доставалась. Осенью ходили собирать дубовые орехи, от съедания которых становилось очень плохо, но больше ест ничего не было... Собирали и ели листья бука и чинара, цветы и листья липы… Впоследствии мне досталась работа по перевозке почты из райцентра в село, а там кое-какие крохи пищи или немного зерна попадали, это спасло меня…
Кандаурова Абидат:
- Кто выполнял норму полевых работ, тем давали по одной пол-литровой банке кукурузной муки, и это давали не всегда. Копать землю (где не проходил плуг) дневная норма составляла 5 соток, а прополоть надо было 10 соток в день. Если ночь выдавалась лунной, выводили и ночью на работу. Кукурузные галушки, которых давали на обед несли домой детям и больным маломощным старикам, съедая лишь кусочек и запивая варевом от этих галушек. Помню тогдашнего подростка Ханипаева Магомеда. За то, что он не смог выполнить норму, у него отобрали одну галушку. А нормы полевых работ и для взрослых, и для подростков были одни и те же. Из-под горы Цанта на спине тащили картошку за более чем 10 километров до хутора Нак-отар, местности Шавдан, что находится вблизи райцентра Дылым. Норма перевозки составлял два пуда в день. Кто посильнее мог тащить в мешке все два пуда, ну а другим приходилось делать по два рейса по крутым спускам и подъёмам горной местности. На полевые работы отправляли и в дальние местности. Ночевали там же под открытым небом. Многих хуторян переселяли в Алмак к родственникам, разрушив их дома…
Перед отправкой на фронт мужчин отправляли в соседнее село Буртунай, на военную подготовку. Вместо винтовок у них были деревянные муляжи. После двенадцати дней такого обучения отправляли на фронт. Среди них был и мой свекор Гандауров Башир, который погиб там. Не вернулись с фронта наши учителя Исуп, Изудин, Магомедбег. Я и мои одноклассники остались недоученными в седьмом классе, после того как их призвали на фронт… В местностях Гаили, Тала, где велись полевые работы дрожала земля от разрывов бомб в Хасавюртовской стороне… Жамалодинов Кама, незадолго до войны переехавший жить в Хасавюрт, вернулся в село раненный осколком снаряда, с перевязанной голов …Чтобы топить очаг, за дровами ходили на места разрушенных домов в хуторах... К концу войны и после организовывались соревнования между бригадами по выполнению полевых работ. Победившей бригаде вручали один баран и два пуда муки. Из желания победить в то голодное время люди работали днём и ночью. Женщины пахали землю, среди них была, помню, и очень работящая женщина Хочбарова Ами.
Саласгереев Сурхай:
- Моего отца трижды отправили на рытьё оборонительных каналов… После того как алмакцев переселили на места выселенных чеченцев, от непривычных природных условий, от голода и болезней умерло много людей… Мы с отцом тайно без разрешения властей вернулись в свой хутор в Алмаке, но нам не давали возможность там ни работать, ни вести хозяйство… Вернувшийся с фронта с ранением Кадиев Забит в пути из Хасавюрта домой подвергся нападению бандитов в лесу. Шесть вооружённых людей, пытаясь отнять у Забита армейской шинели (хорошая военная одежда в то время была большой ценностью) не смогли одолеть его и бандитам, при появлении на дороге группы женщин, пришлось отступить ни с чем. В другой раз пожилой человек, кузнец Арсамбий подвергся также в пути из Хасавюрта нападению бандитов, у которого отобрали редкие в то время, наручные часы. По этому поводу мастера слова сочинили запомнившееся до сих пор стихотворение. Женщины, девушки, которым не раз приходилось провожать на фронт своих братьев, отцов, сыновей, женихов, на лету сочиняли душевные, печальные стихи, сарыни и распевали их, следуя за провожающими своими близкими до районного военкомата…
Саласгереев Иса:
- Словами не описать все те трудности, голод, горе, которых пришлось пережить нашим людям. Но была вера людей в завтрашние дни. Именно вера в того, что страна вот одолеет врага и будет как и прежде хорошая жизнь, спасало людей… Людей, до начала войны жившие в хуторах, переселили в местности Нак-отар, Хавдишка. Переселявшиеся сами должны были разобрать свои дома и, перевозив этот материал на арбе в места переселения, строить дома самостоятельно. Многие не могли таким образом обустраиваться и люди спали гурьбой у родственников, родных… Было такое ощущение, что война будет преодолена нашей победой. В работе, в колхозном поле находились среди работавших подростков, женщин заводилы веселья, задора… Женщины, девушки, которым не раз приходилось провожать на фронт своих братьев, женихов, отцов, сыновей на лету сочиняли душевные песни, сарыни и пели их
Перед выселением чеченцев в 44 году, на граничащих с их селениями местах были установлены посты с военными. При их прохождении, людей тщательно проверяли, кто, откуда и куда следует…Бандиты были и среди своих односельчан, часто люди подвергались грабежу, особенно в пути, при возвращении из Хасавюрта…
Шарипов Расул:
- С 14 лет я работал в колхозе, работал впоследствии чабаном и в соседней Калмыкии, много трудностей пришлось пережить, избирали меня депутатом сельисполкома, не раз был избран членом бюро райкома, фотография моя висела на доске почёта…
До двадцатых годов в Алмаке, взрослых и детей арабской грамоте, на аджаме обучал учёный-арабист Зайидхажи из селения Гуни (Казбековский район). Раньше до революции и после, в 20-х годах, до введения латиницы, в Дагестане людей обучали арабской грамоте, аджаму. Лишь несколько лет до войны, стали обучать по кириллице при изучении родного языка. У этого Зайидхажи обучались будущие наши учителя Иманали, Арсамирза, Халид и другие. У него также обучалась и моя тётя Бариян. Зайидхажи её, как единственную девочку среди обучавшихся мужчин, училеё у себя дома и та помогала ему по дому. Как-то Бариян рассказала своему отцу Абдулахиту, что видела как Зайидхажи дома подолгу нюхал воздух, подняв голову. Однажды встретив Зайидхажи, Абдулахит спросил его, что означало его то «принюхивание», о котором ему рассказала дочь. Зайидхажи ему ответил, что почувствовал запах ваксы солдатских сапог свергавших Российского царя, что учёным-алимам здесь скоро станет опасно и что он должен уехать из этих мест. Так, через некоторое время Абдулахит получил письмо из Турции от Зайидхажи, где сообщалось что он благополучно прибыл в Турцию. Слова Зайидхажи оказались пророческими, впоследствии известные не только в своём районе, но и в Дагестане, учёные-арабисты из Алмака, Амиралихажи и его сын Садык были репрессированы…
Во время войны и послевоенные годы был страшный голод. До самых подножий гор ходили люди в поисках корней крапивы для еды, вокруг не оставалось ничего съедобного. Надо было ещё платить налоги, куриные яйца, 25 кг мяса, масло… От налога можно было избавиться, если мог убив кабана или дикой свиньи, сдать их шкуру… Три галушки из ячменной муки давали на обед за целый день работы в колхозном поле. Одну галушку ели, две несли домой для детей. У моей двоюродной сестры Зулайнат умерли двое взрослых детей. Даже в день смерти последнего из них ей не позволили остаться дома, нельзя было даже опоздать на работу, наказывали строго. Лишь через неделю после смерти сына, сумев собрать крохи недоеденных галушек для человека, который мог копать могилу, она сумела похоронить тело сына… В хуторах разрушили дома, чтобы все стали жить в Алмаке у родственников. Всё это делалось, чтобы эффективнее использовать людей в работе в колхозном поле… От разрывов бомб в Хасавюрте дрожала земля даже в Алмаке. Немецкие самолёты пролетали в небе над селом…
Двое сыновей Хабизат и Абдулахита погибли на фронте, третий сын пропал без вести. По ушедшим на фронт сыновьям часто плакала Хабизат. Горестно смотря на неё, Абдулахит говорил:
- Не плачь Хабизат, эта война всё равно наших детей не пощадит – и сам лёжа навзничь плакал. Однажды когда немецкий самолёт пролетел над селом, Хабизат, рыдая и размахивая руками, побежала в ту сторону, куда полетел этот самолёт и, дойдя до забора, с ума сошла. После так и умерла, не придя в себя…
Женщины пахали землю и по ночам, повесив керосиновый фонарь впереди плуга… От налогов было некуда деваться. Из-за того что моя мать один раз не смогла отдать налог, из нашего дома вынесли, единственно что оставался дома, медный таз. Отработавших целый рабочий день в поле, двух женщин до поздной ночи держали в колхозной конторе за то, что не смогли платить за заём. Налог надо было платить в виде мяса, масла, шкуры. Тех, кто систематически не могли платить налоги, отправляли на батоги, в рыболовные артели, на принудительные работы. Так из села были отправлены на принудительные работы Хасимат, Сираев Сайбодин, Кехурса, Харсанов Хасан… Женщин, стариков, подростков отправляли на рытьё оборонительных рубежей, противотанковых каналов, окопов.
Амиева Таибат:
- Я родилась в 1937 году. В 1940 году, когда младшему брату Магомеду исполнилось полгода, умер наш отец Магомедтагир. Нас было семеро детей. Сколько я помню, был голод. Мать всё время находилась на работе, она выполняла мужскую работу с арбой с волами. Кроме работы в колхозном поле, ходила в чеченские сёла для выполнения тяжёлых работ, зарабатывая в день банку кукурузной муки. За целый день работы в колхозе в лучшее время давали банку кукурузной муки, бывало, когда эту муку давали меря ложками. В горячую воду добавляли ложку муки и ели такой «суп». Тётя по матери Сайгибат иногда приносила по одной картошке, чтобы разделить на дольки между нами детьми. Мать, недоев своих галушек, которых давали ей на обед на работе, приносила домой. Сама не ела, смотрела на нас и плакала. Иногда, помню, дядя по отцу приносил кое-что съестное для нас. У него самого тоже семья не маленькая, но и нам как мог помогал… Бывало, от голодного бессилия мой брат Магомед говорит матери: «Мама, как урожай будет, ты ведь испечёшь чурек?». И она отвечала: «Испеку, сынок и чурек испеку и полную кастрюлю галушек сварю». И Магомед довольный от радости протирал руки…
Абакар Амиев:
- Сколько трудностей, мучений пришлось пережить, рассказать не возможно. Мой отец работал в колхозе со дня его основания. Он был среди первых 16 членов этого хозяйственного объединения. Первый же год ещё до войны, получив большие урожаи, членам объединения выдали оплату труда зерном, картошкой, мешками. И моя мать работала тогда старшей дояркой в том объединении. Хорошие урожаи давал наш колхоз до войны и после. Во время войны всё направлялось для фронта. Мой старший брат Амиев Гаджи погиб в Сталинграде…
Сайгибат Гаджимагомедова (Мать героиня, вырастившая 11 детей):
- В военное время, я окончила 4 класса. Мать была больной и мне приходилось выходить на работу в колхозном поле вместо неё. В те голодные годы, зимой ходили в лес в поисках завядшей под снегом черемши, ходили по снегу босиком, не было никакой обувки. Банка кукурузных отрубей стоила 10 рублей, а деньги редко кто мог достать или заработать. Ходили в поисках гнилых картофельных остатков в опустошенных колхозных ямах… Во время вспашки весной, мы по двое, по трое подростков помогали пахарям, подгоняя волов. Во время посева, за теми, кто сеял зерно, находился наблюдающий человек, чтобы те даже одно зёрнышко не могли положить в рот. Следом ходили другие, которые втыкали палками зёрна в землю, чтобы по ночам голодные дети не могли их разгребать… На обед давали галушки из почерневшей муки. Рассказывали, что это мука пшеницы, собранной из горевших полей при бомбёжке. Этих галушек запивали чёрным варевом от них. С западной стороны появлялись немецкие самолёты и пролетали сверху села. По ночам не разрешали зажечь огонь, ламп. Наши самолёты отличались от немецких тёмным цветом и летали низко. А немецкие самолёты летали высоко в небе. Когда пролетали сверху немецкие самолёты, люди прятались… От разрывов бомб в Хасавюрте земля дрожала в хуторе Квериман (вблизи Алмака). От брошенной осветительной ракеты где-то на стороне Хасавюрта, в округе становилось светло… У нас была корова, которая давала немного молока. Мать на масле от этого молока жарила черемшу. Нам каждому доставался по небольшому куску этой запеканки. Если где достанут зёрна кукурузы, их мололи на ручной дробилке. Яйца, масло, мясо надо было сдать как налог. Из-за того, что моя тётя Таират, у которой умер муж, а сын Гаджимагомедов Магомедхабиб погиб на фронте, из дома забрали, что ценного было дома, швейную машинку и тёлку.
Абуталибов Инус:
- В Алмаке до войны были организованы два сельскохозяйственных объединения и, чтобы эффективнее использовать людей в работе на полях, людей стали сгонять из дальних хуторов. Я был слишком юным, когда водил арбу с волами. Встречные люди удивлённо расспрашивали меня, мол как ты хоть будешь разгружать арбу, а вёз я на волах балки, брёвна от разрушенного нашего дома на новое место… Я со своим сверстником Байсолтаном на арбах возили сено из дальних хуторов, со склона горы Ясазул-росу и доставляли его в колхозную ферму, сами грузили и разгружали арбы, помогая друг другу. С косой в руках приходилось идти за 60 км в прикутанное хозяйство на сенокос, по дороге, ночуя где попало. Приходилось чабановать с колхозным стадом овец. При первой возможности добирался домой, чтобы отнести недоеденные мною галушки и кусочки мяса отдать для голодных домочадцев. Один раз, увидев меня, возвращавшийся на ночёвку домой, мой младший брат не сумел добежать навстречу мне и упал от голодного обморока…
Как-то, из-за того что трава в тот год особо не выросла, нас отправили на сенокос на склоны крутой горы, находящийся далеко от села, где пришлось косить траву стоя на одной ноге, коленом другой ноги упираясь об землю. К концу дня устроили несколько шалашей. Чтобы женщины не замёрзли ночью, их шалаши дополнительно покрыли ещё сеном…Очень трудно было косить там траву, но вместо трёх дней, отведённых нам, чтобы полностью закончить косьбу и уборку сена, мы завершили работу на второй день к обеду, скосив и собрав сено на огромной территории…
В один день на большом поле местности Салаюрт на прополке работали в общей сложности 99 человек. Чтобы готовить обед на всех работающих привезли 3,5 кг кукурузной муки и 1,5 кг фасоли. Галушки из муки и фасоль сварили в больших кастрюлях по отдельности, чтобы варево досталось для всех. Когда стали делить фасоль по одной ложке каждому, то не хватило фасоли и пришлось взять меньшую ложку и делить ею. Поделив по одной ложке, оставшиеся горошины стали делить по одной добавляя на каждого человека. В то время даже одна горошина фасоли или одно зерно были значимы. А из галушек каждому достались по одной с четвертью галушке… Иногда привозили тёмную муку, говорили что она помолота из зерна собранного на местах где проходили бои, где горели поля. Изредка давали и жмых. За этим жмыхом после работы приходилось стоять в очереди допоздна ночи… В колхозном поле специально держали арбу с волами в качестве транспорта. Если кто падал от голодного обморока, его на арбе доставляли в дом в центре села, который назывался «больницей». Там не было никаких лекарств, просто обессилевшим людям там давали небольшие кусочки еды, чтобы те не умирали
Камучова Арапат:
- Во время войны я была среди тех, кого отправляли на рытье противотанкового канала на Тереке. После меня отправили на рытье другого оборонительного канала вблизи станции Шамхал. Вместе со мной было много односельчан, среди них Баймурадов Жамсудин, Висаитова Зана, Асхабов Шарабодин, Адильмирзаева Семилат и другие. Заболев малярией, домой были отправлены Адильмирзаева Семилат и Абдулатипова Саадат. Обе они умерли в пути. Я пробила на этом канале 27 дней. По ночам не разрешалось развести костёр, зажечь огонь, сверху летали немецкие самолёты. Чтобы готовить кушать, муку и фасоль раздавали, меря чайной ложкой. На работу выводили на рассвете. Когда умер мой отец, это скрыли от меня, чтобы я не могла отпрашиваться домой… В селе был страшный голод. Приходилось идти далеко и подниматься на склон горы в поисках крапивы… Люди как овцы брели в дубовых рощах, собирая горьких дубовых шишек…
В последующем много лет отработала я в колхозе, моя фотография висела на доске почёта.
Чегуев Гаджи:
После того как немцы были отброшены далеко, нас группу односельчан, отправили перекрыть Терский канал, которого рыли как противотанковое сооружение. Разлившаяся кругом вода, заболоченность не давали возможность вести полевые работы на большой территории. Когда мы прибыли на место, кругом валялись пробитые осколками солдатские каски, всюду, по обе сторону канала валялись отстрелянные гильзы. На левой стороне канала в грязи находились несколько застрявших немецких танков, брошенных немцами. От большого села Азаматюрт, находившейся там недалеко, от прошедших здесь боёв оставались одни развалины.
Идрисов Кази:
- Мои старшие братья Идрисов Гази и Идрисов Басир, работавшие в Алмаке учителями, были отправлены на фронт, там они погибли. Мои близкие родственники Алтумирза, Патах, Сагид тоже погибли на фронте… Наш Алмак для жителей горных сёл был как бы житницей, большие урожаи зерна, картошки давала земля здесь. До войны много людей из горных аулов прибывали в Алмак с мешками сухофруктов нагруженных на ишаках, чтобы менять их на зерно. Но во время войны и в Алмаке был страшный голод, весь урожай зерна, картошки отправлялся на фронт. Голодные люди ходили в леса собирать дубовых шишек, мололи из сердцевины кукурузы(очищенный от зёрен) муку и ели её… Когда в 44 году нас переселили на места выселенных чеченцев, живших в соседних сёлах, я был подростком. Впоследствии, после войны наш колхоз стал богатым, стали выдавать оплату за каждый трудодень по 10 кг зерна. В 1960 году я работал завфермой.
Темирханов Гамид:
- В хуторе Нак-отар урожаи на полях выдавались хорошими, по этой причине для образовавшегося здесь нового колхоза, людей стали переселять из дальних хуторов в Нак-отар. Это было перед самой войной. Они были переселены из дальних алмакских хуторов Оталик, Гичибекил-Бак, Манихотай, Зозолжаниб-Бак, Сармат и другие. Все эти переселенцы, не успев ещё толком обосноваться, во время войны пережили голод.
Идрисова Айшат:
Муж моей двоюродной сестры Батирбиев Расул, после возвращения с рытья Терского канала, сразу был отправлен на фронт… Из Керчи потом пришло извещение о том, что он пропал без вести… Сколько горечи и трудностей пришлось пережить Батирбиевой Айшат, после гибели мужа в то время. От всплеска огня домашнего очага сгорело платье на её дочери, которая грелась у огня, от полученных ожогов она скончалась потом. Умерла в то голодное время и её вторая дочь. Айшат была работящей женщиной, за глаза её называли «стахановкой». Она была награждена медалями «За оборону Кавказа», юбилейными медалями. После войны погиб в автоаварии её взрослый сын…Вот такую горькую жизнь пришлось пережить Айшат. Прожила она 98 лет.
Беркиханова Патимат:
- У каждого дома стоял человек верхом на лошади, с кнутом или палкой в руках, подгоняя людей для переселения на места выселенных чеченцев. Не желая покидать свои дома, женщины плакали, но в домах не оставляли никого. Мужья, сыновья, отцы семей находились на фронте или погибли… Для перевозки домашних пожитков выделялась одна арба. То, что оставалось недогруженным, пропадало, на второй рейс арбу не выделяли…
Гаирбиев Байсолтан:
- Однажды председатель сельисполкома Батилгереев Гаджи, позвав меня к себе, наказал, что в Буйнакске для общепита каждому колхозу выделены по четыре мешка фасоли и, что я должен поехать туда на арбе и забрать оттуда фасоль. В колхозной кассе нашли 50 копеек, их дали мне на дорогу. Гаджи дал мне указания, рассказал как и через какие населённые пункты нужно поехать, чтобы попасть в Буйнакск. Так я и поехал в этот город. На третьи сутки я прибыл в Буйнакск. Не поевший в пути ничего, я рассчитывал по прибытии на базар купить там хлеб. Но хлеб там стоил 70 копеек и за 50 копеек мне ничего не удалось купить… Вместо четырёх мешков фасоли мне дали 2 оставшихся на складе и я поехал обратно домой. В пути от голода я брал из мешка по 2-3 горошины фасоли, раздавливал их камнем, сосал их держа во рту. Вот так через 6 суток, ничего не поев, я прибыл домой.
Мусавузов Масар:
- В один год того военного времени трава уродилась высокой, может от того что у людей тогда не стало домашнего скота. От голода траву ели мы дети, как скотина. Трижды я спасся от верной смерти с опухшим животом. Однажды пасли мы колхозных коров, с нами подпасками были и несколько друзей. Вдали, в местности Альбури-отар мы увидели большое скопление людей. Оставив остальных смотреть за скотиной, мы вдвоём пошли к ним. Дойдя до места, видим, что сельчане идут вслед за плугом, вороша борозду и собирая, нет-нет да находившихся в земле картошек… Нам тоже кое-что перепало. Эти были полу - гнилые, изъеденные червями клубни. Закинув их за ворот, мы пошли обратно. Друг говорит, что у него на животе что-то шевелится, я говорю, что у меня тоже шевелятся. Спустившись к речке Булак, высыпав на землю картошек, видим, что все черви вылезли картошек. Очистили, помыли мы этих клубней в воде и пришли к своим друзьям… Каждому по одной картошке досталась… Много людей умерло от эпидемии оспы, малярии. Вся наша семья заболели оспой. Одни умерли, другие еле спаслись.
Абдулвагабова (Хамаидова) Саибат:
- Перед началом войны наша семья жила в Хасавюрте…Вокруг слышен был гул от разрывов бомб, снарядов, стрельбы. Перед самым нашим домом проходила траншея, которую рыли солдаты. Подростки, женщины, среди них и моя тётя Эпихат, были мобилизованы на помощь солдатам. Мы на дне траншеи собирали землю и подавали наверх солдатам. Была холодная зима, руки замерзали. От голодного бессилия девочки плакали…
В одну ночь к нам в дом привезли раненного Башира (Нуридинов), сына Рахмат (наш дом находился недалеко от железнодорожной станции). На станцию его привезли на поезде. С содроганием сердца вспоминаю я до сих пор его страшные раны, столько вшей было на нём, словами не описать той жуткой картины. В таком же бессознательном состоянии его увезли утром на носилках. Потом дома в Алмаке он умер, не придя в сознание…В другой день также привезли к нам раненного Османа из Буртуная, работавший до войны директором школы в Алмаке. Он также умер от ранений… На поезде привезли моего дядю по матери Адильгереева Адильгере с пулями в груди вокруг области сердца. Его отправили домой из госпиталя. Говорили, что там врачи давали ему не более пяти месяцев жизни. Действительно Адильгере умер через пять месяцев. Сколько раненных солдат привозили в Хасавюрт, многие из них у нас ночевали. Моя бабушка Байгиз мыла их раны и на второй день их увозили от нас.
Мой дедушка по матери Адильгереев Магомашарип, красный партизан, участвовал в Первой мировой войне. Он рассказывал о боях в Карпатах и о дагестанском поэте Махмуде из Кахаб-росу, который воевал вместе с ним в дагестанском полку «Дикой дивизии». Наизусть знал его стихи. Магомашарип знал много историй, к нему часто приходили в гости самые разные люди. У него были три серебряных креста, которыми он был награждён в ту войну…
В Хуторе Цебе-отар учителем работал Тавболатов Умарасхаб, он тоже погиб на фронте. Перед уходом на войну т он побывал у нас дома. Мой отец Абдулвагаб проводил его на поезд…После получили акт о его смерти… Мы после переехали из Хасавюрта в хутор Чорто вблизи Алмака, в дом нашего родственника Базарганова Насрулы…Около 200 человек умерли от голода и болезней после переселения людей из хуторов на место выселенных чеченцев в Калининауле… Варили черемшу и крапиву, больше есть было нечего… В печи жарили дубовые шишки, горькие, противные…Сколько горя, голода, трудностей пришлось пережить людям. Малярией болело много людей, во мне до сих пор хроническая болезнь от малярии.
Оставшиеся на полях войны Гаджимагомедов Магомедхабиб, Жабраилов Магомед, Абдулаев Абдула, Нуридинов Башир были такие красивые парни… До войны в Алмаке работали русские учителя Люся и Люба, которые приехали к нам из Лениграда. Я была тогда маленькой, говорила им, что поженим наших парней на них… Эти учительницы думали забрать меня на учёбу в Ленинград, когда будут уезжать обратно. Но война разрушила все наши планы.
Магомедова Умаайганат:
В самом разгаре войны, я и моя подруга Идрисова Патимат решили пойти в райвоенкомат и написать заявление с просьбой отправить нас на фронт. Когда мы пришли туда с заявлением, военком нам объяснил, что на фронт отправляют только медсестёр и что наша работа в тылу лучшая помощь для фронта… Моя старшая сестра Изапай была очень трудолюбивой, работоспособной женщиной. Она на пару с Башировой Зайнаб выращивала картошку на целом гектаре земли колхозного поля. Вот такие непревзойдённые работницы они были. Муж Изапай, Абасов Зулумхан погиб на фронте… После войны не раз мужчины сватались к ней, работящая женщина всегда была желанна, да и детей у неё не было, но она всем отказывала, оставаясь верной памяти о погибшем муже. Изапай ухаживала старых немощных родителей её погибшего мужа, содержала до самой их смерти. У них на войне погибли кроме Зулумхана ещё два сына. После смерти стариков, Изапай сама же их и похоронила… Женщин, подростков, целый день отработавших на колхозном поле, выводили работать и по ночам на вспашку поля, повесив перед волами керосиновые фонари. Не успевая пахать землю плугами, людей выводили копать землю и вручную. Каждый должен был копать по 60 соток земли… Надо было платить заём, выплачивать налоги. Из района приходили уполномоченные, контролировать сбор налогов… Когда немцы дошли до Терека, на случай если немцы продвинутся глубже в Дагестан, людей стали выводить на строительство дорог в горном направлении, участки узких дорог расширяли, копая, таская для насыпа грунт. Чтобы ободрить уставших, изнемогавших от тяжёлой работы, женщин, подростков, сочиняли и пели песни патриотического содержания… С рытья противотанковых оборонительных каналов люди возвращались больными, некоторые умирали. Жена Давудгаджиева Исрапила, Зайарат была красивой женщиной, её привезли мёртвой с оборонительного канала. Люди возвращались из Трудовой армии заболевшими малярией. Моя тётя Пари, мать малолетних детей, вернулась тяжелобольной от малярии.
Эмеева Ума:
- Я родилась в 1935 году в хуторе Чорто. Когда в первый раз я пошла в школу, то моя голова еле-еле виднелась сверху парты… Потом нас переселили в Калининаул, в село чеченцев, после их высилки в 1944 году… Много учителей приезжали к нам по направлению. Раиса Анатольевна, русская, хорошая учительница была; Ольга Христофоровна, еврейка; Аслан Кантемирович, осетин. Нина Николаевна, Михаил Фёдорович, муж и жена, русские, очень внимательные были учителя. Евдокия Викторовна приехала со своей внучкой Дусей, которая училась вместе с нами; с Кубани были муж и жена, Коноплёвы, Владимир Фёдорович, учитель математики, Елена Ивановна, учитель начальных классов... Елена Ивановна рассказывала, как немцы в их станице собирали красивых молодых девчат и изнасиловали до смерти. Стоны их были слышны в соседних домах от немецкой казармы…Рассказывала как немцы зарезали единственную их корову, на молоке которой держалась вся семья…
Сусланова Хадижат:
- Меня отправили на рытье большого Терского канала во время войны. После отправили на рытьё траншей и окопов, возле Чиркея и в местности Акбулак. Там работали и наши односельчане Суат, Щека, Езимат, Меседу, Гирин, Абдулатип, Насип, Ибрагим и другие… Копали канал в 3 метра глубиной. На откосах устанавливали лестницы и по ним на носилках таскали липкую глину… Ужас, какое это было мучение. Я на этом канале работала больше месяца… Возвращавшийся домой после работ на Терском канале, Нуридинов Магомед умер в местности Щобда, не дойдя до своего дома… Была очень холодная зима. Заболевшая на этом канале Умайхат, мать Гебекова Курмана, умерла по прибытию домой…
Двоюродные братья моего отца Суслана, Камалодин и Жамалодин были на фронте. Мой единственный двоюродный брат Жангишиев Магомедгаджи погиб на фронте… В первые же дни войны из Алмака на фронт отправили много людей… До войны хорошо было, была одежда, была еда, жили в достатке. У нас были овцы, козы, но Гитлер всё разрушил.
Халидова Ахбика:
Много трудностей, голод пережили люди во время войны. В день, бывало, в Алмаке умирали 3-4 человека. Мой свекор, Халид хоронил людей из религиозных чувств, благородных побуждений. Кроме него не оставались в селе людей, могущих копать могилы и похоронить умерших по традиции. Как-то вечером Халид пришел домой, похоронив тела 12 умерших за тот день людей. Тело одного Алхана осталось в тот день не захороненным, из-за того что, не было у умершего родственников, могущих помочь Халиду похоронить умершего. Поэтому захоронение тела было отложено на другой день. А ночью пошёл сильный дождь, к утру могила оказалась полной воды. Позвав меня в помощники, вычерпывая воду из могилы, нам с большим трудом удалось похоронить тело Алхана. Из-за голода в округе Алмака, в земле не оставались даже корни крапивы. От съеденной травы лебеды опухали животы, некоторые люди умирали... Люди как на базар, по нескольку человек, ходили в местность Щобда, собирать дубовые шишки. Говорили тогда, что если шишек кипятить 9 раз, то их можно будет есть…
Три месяца было нашему сыну, когда моего мужа Халидова Ханапи отправили на фронт. Выпавший снег тогда был по колено. После того как Ханапи ушёл на фронт, умер дома его взрослый брат Зайнудин. На фронт были отправлены и два других брата Ханапи, Халидовы Абид и Зирар. О гибели их, мы получили извещения один за другим. Вот такое горестное испытание выпало на долю их родителей, Халида и Зубайдат… На фронт отправили и моих братьев, Будайхановы, Эльмирза и Алимирза. Алимирза не вернулся.
Теперь молодое поколение не знает, какие трудности пришлось преодолеть нам, людям тех горьких военных лет. Целой книги не хватит, чтобы описать всё то, что пришлось пережить мне и другим односельчанам.
Жантемиров Мансур:
- Мой старший брат Жабраилов Магомед, капитан, командир роты, погиб на фронте как герой, выполняя важное задание. Похоронен в Белозерске, Белозерского района на правом берегу Днепра на Украине. Я начал переписываться с однополчанами брата, когда после долгого поиска с отправкой запросов, Ивану Артомонову из Наро-фоминска удалось связаться с нами, с родственниками его друга и однополчанина Магомеда. Это было давно, ещё в советское время. Вот его письмо, которое было нам вручено:
«Обращаюсь к Вам с большой просьбой. Я разыскиваю фронтового друга и товарища Джабраилова Магомеда Джантемировича командира 3 взвода 3 пульроты 399, 1922 г. рождения. Отец его Джабраилов Джантемир Джабраилович. Если Вы знаете, что-нибудь о нем или о его близких родных сообщите мне. Буду очень рад признателен Вам за Вашу услугу. С уважением к Вам Артомонов Иван Павлович. Расстались с ним в бою, оба были ранены, только нас двое со всей роты остались полуживыми на поле боя».
По приглашению Ивана Артамонова, я поехал к нему в Московскую область. Он очень рад был нашей встрече. До нашей переписки Иван Павлович думал, что Магомед жив и поэтому так долго разыскивал своего фронтового друга. По ошибке, его письма попадались не в Дагестан, а в Азербайджан… Иван Артамонов много рассказывал мне о Магомеде, о том, что взводу, командиром которого был Магомед, при поддержке «Катюш», удалось нанести большой урон немецким танкам… Рассказал, что их взводу было дано задание, взорвать важный мост, через который шла немецкая военная техника на Восток. Подступы к мосту были всюду заминированы, мост охранялся немцами тщательно… Несколько бойцов взвода погибли от немецких пуль, при попытке выполнить это задание. Были случаи, когда бойцы прямо отказывались выполнять приказ, требуя расстрелять их на месте за невыполнение приказа… И тогда Магомед, добившись разрешения вышестоящего командира, сам стал готовиться к выполнению задания… Ночью, медленно толкая впереди ветвистый куст для маскировки, погрузившись в воду и держа во рту кусок тростника, Магомеду удалось добраться незаметно под мост и заминировать его… На обратном пути был ранен, от попадания куска конструкции взорванного моста… Иван Артомонов рассказал, что за это геройство Магомед был представлен на звание Героя Советского Союза и был удивлён, когда узнал, что Магомед по каким-то причинам остался без этой высокой награды. Об этом геройстве Магомеда, я был наслышан ещё ранее от Висаитова Магомеда из Алмака, который рассказал нам, что слушал по фронтовому радио в Хасавюрте специальную передачу об этом.
От автора:
По архивным материалам установлено следующее: Джабраилов Магомед Джабраилович, родился в 1922 году в сел. Алмак Казбековского района Дагестанской АССР, аварец, образование: общее - 7 классов, военное – Махачкалинское пехотное училище в 1942 году, кандидат в ВКП (б) с 1942 года, в Красной Армии с 01.09.1941 года, в Отечественной войне с 17.03.1942г. по май 1942 года и с 04.05.1943 г., ранен 09.08.1943 года, убит 25.11.1943 года.
Джабраилов М.Д. был командиром 3 взвода 3 пулеметной роты 399 сп 111, старшим лейтенантом. Убит 25.11.1943 г. и похоронен по адресу: Б.Белозеры, Белозерского района Запорожской области. Основание: ЦАМО, ф.1306, оп.2, д.8, л.20...
Младшие братья Джантемирова Магомеда: Джабраилов Мансур Джабраилович (бывший пионервожатый, учитель истории, ныне пенсионер), а также Джабраилов Усман Джабраилович (пенсионер).
Джабраилов М.Д., за две недели до получения «похоронки», своему двоюродному брату Абубакарову Наби из Алмака в письме написал, что в отношении его направлены документы на представление высокого звания Героя Советского Союза.
Мансур и Усман рассказали, что о героическом поступке Джабраилова М.Д. и о его представлении на звание Героя Советского Союза было сообщено в радиопередаче тех военных лет, которую услышал в г.Хасавюрте односельчанин житель с. Алмак историк, краевед Салгереев Магомед… Более того, Военный комиссар Казбековского района в 1943-1944 годы вызвал мать Джабраилова М. – Жантемирову Маймунат в с. Дылым, в райвоенкомат и вручил ей пальто с меховым воротником из каракуля (по тем временам исключительно ценный подарок) и 120 рублей, а также привёл её в столовую общепита и угостил хорошим обедом, в беседе говоря, что эти почести ей оказаны, как матери героя…Также в последующем она получала повышенную пенсию как матери погибшего на фронте офицера. Усман также рассказал мне, что если бы не эти деньги, то вряд ли они выжили тогда, в те голодные годы…
Дагестанец, из Гумбетовского района (Фамилию не помнит) узнав, что его собеседник Ханбатаев Карин из села Алмак Казбековского района, рассказал ему подробно, за что был представлен на звание Героя Советского Союза Джабраилов М.Д., поскольку служил с Джабраиловым М.Д.в одном полку.
В Астрахани Салгереев Темир встретился в то советское время с Васильевым - однополчанином Джабраилова М.Д., который также подтвердил, что Джабраилов М.Д. был представлен на высокое звание Героя Советского Союза. Когда ему сообщили, что братья Джабраиловы долгое время заняты поиском этих документов и до сих пор не смогли найти их, то Васильев настоятельно рекомендовал обратиться в Государственный архив Украины. Обещал, что он это так не оставить, что добьется, чтобы этот Указ был обнародован…
Краеведы Алмака также вели поиски, переписываясь с военными архивами страны. Однако, письменных документов, подтверждающих этот факт не удалось найти, а материалы, информация о представленных на звание Героя Советского Союза, но не награждённых по каким-то не известным нам причинам, до сих пор почему-то засекречен. Мансур и Усман приводят свою версию в отказе награждения их брата «Золотой звездой», будто узнав об этом представлении, районное руководство сообщило в соответствующие инстанции, что отец Магомеда был раньше муллой. И что это было сделано специально, ведь вручи тогда выходцу из Алмака эту высокую награду, то план заготовок колхозам этого села могли существенно уменьшить, а это было не выгодно руководству района, план заготовок для фронта, которого сильно зависел от плана заготовок продуктов, зерна, овощей от колхозов Алмака…