Николай КРАСИЛЬНИКОВ
ЧЕРЕПАХОВЫЙ СУП
Признаться, я никогда не верил ни в упырей, ни в колдовские заговоры, ни в переселение душ и оставался стойким приверженцем великого Пушкина, утверждавшего в одном из своих творений, что «бесчувственному телу равно повсюду истлевать». Возможно, с этим убеждением и встретил бы я свой конец (ведь, должен же он когда-нибудь наступить), если бы не один эпизод. Эпизод маленький, для кого-то, возможно, и незначительный, но заставивший меня на многое взглянуть по-иному.
… Мои греческие друзья пригласили меня поужинать в таверну. Нет, это была не та таверна, про которые я в детстве читал в приключенческих книгах, — с пьяными матросами и шарманкой. Таверна оказалась тихим кафе с десятком столиков под открытым небом, и таверн таких по всему побережью Адриатики разбросано бесчисленное множество.
Был вечер. Загорались первые огни пёстрых реклам, а с моря веяло прохладой. И кучерявый, в белоснежной рубашке, с «летучей мышью», официант, — быть может, потомок Перикла или Геродота, — стуча карандашиком по блокноту, заученно предложил нам выбрать что-нибудь из десятка блюд. Костас еле успевал переводить мне по-русски. Официант, заметив, наконец, что среди гостей находится иностранец, моментально исчез и вернулся с меню. Положил его на стол, вежливо поклонился и снова пропал.
Вообще-то я по натуре не гурман. Когда голоден, ем всё, что предлагают. Но когда посчастливится побывать в других странах, стараюсь попробовать понемногу всего, что не доводилось есть раньше. Это стало моим своеобразным хобби. Забавным, но не очень обременительным.
Блюда в меню в основном были «посейдоновские»: устрицы, омары, крабы, разная рыба и даже осьминог. Ешь — не хочу! Но когда Костас остановился, словно споткнувшись, на черепаховом супе, я радостно воскликнул:
— Стоп! Закажи для меня черепаховый суп…
Этого деликатеса в моей «коллекции» ещё не было.
Костас, как мне показалось, виновато покосился на свою жену — очаровательную юную Севасти — и смиренно согласился:
— Хорошо…
При этом Севасти — она сидела рядом со мной — вся напряглась, потом резко поднялась с плетёного кресла и, смахнув со лба чёлочку, сказала, тщательно подбирая слова:
— Поужинайте без меня. Мне что-то расхотелось. А я пока схожу к подруге. Она живёт тут, неподалёку.
Я сразу почувствовал что-то неладное. Когда стук каблучков Севасти растаял в сумерках, слился с шагами других прохожих, я вопросительно глянул в глаза другу:
— Что-нибудь случилось?.. Или я сказал что не так?
— Всё нормально, — успокоил Костас. — Просто маленькая накладочка получилась…Даже не знаю, рассказывать тебе или нет, а то испорчу вконец так замечательно начавшийся вечер…
— Ну уж нет, выкладывай, — настоял я.
— Так и быть, — вздохнув, согласился друг, — слушай!
В прошлом году Костас принёс домой морскую черепашку. Поместил её в аквариум. Домашние даже не обратили на неё внимания — черепашка как черепашка. Пока в одно прекрасное воскресенье Севасти не сделала маленькое открытие:
— Костас! Посмотри внимательно. Тебе не кажется, что наша черепашка кого-то напоминает?..
Костас долго всматривался в новоявленную четвероногую квартирантку, а потом удивлённо воскликнул:
— Так она же вылитая твоя бабушка! Вот это да!.. И шея, и нижняя губа, и глаза… А если надеть очки… — он не договорил и только присвистнул.
— Вот-вот, и мне так показалось, — возбуждённо согласилась Севасти. — Бывает же такое сходство животного и человека…
С этого дня Севасти прониклась к черепашке какой-то особой нежностью. Сама кормила её, меняла воду в аквариуме. Ведь черепашка, как бы это ни выглядело странно, напоминала ей милого человека, живущего далеко-далеко отсюда, в маленьком городке на острове; человека, с которым Севасти виделась всего раз или два в году. Севасти очень любила бабушку, ведь она выросла под её присмотром. И никогда не забывала свою воспитательницу: на праздники посылала поздравительные открытки, помогала деньгами.
А когда старая женщина заболела, Севасти привезла её к себе домой. К сожалению, не помог уход заботливой внучки: через месяц бабушка скончалась. Но вот что удивительно: в этот же день умерла и черепашка. Было ли это роковым совпадением? Или неведомая тайна соединила этих, двух различных существ — человека и животного, так удивительно похожих друг на друга?..
Да, бабушки и черепахи не стало. Но тайна… тайна осталась. И с того дня Севасти стала относиться к черепахам так, как относятся люди к священным животным…
… Костас закончил рассказ и задумчиво глянул на море. На рейде стояли корабли, расцвеченные многочисленными огоньками, а ещё дальше, за базальтовой дымкой, одиноко поблёскивала звёздочка. Таинственная и недосягаемая…
Затянувшуюся паузу нарушил голос официанта. Мы и не заметили, как он подошёл к нашему столику.
— Что он говорит? — спросил я Костаса.
— Сказал, что ещё есть телячьи языки.
— Знаешь, — проронил я тихо. — Пожалуй, не надо супа. Закажи языки.
Костас заказал три порции телячьих языков, салат из зелени и бутылку русской водки. А когда официант ушёл выполнять заказ, мой друг встал с места и попросил:
— Посиди немного один. А я пока схожу за Севасти. Нет у неё здесь никакой подруги. Ждёт, наверное, у моря на скамейке, когда мы отужинаем.
Я согласно кивнул и, откинувшись на спинку стула, устремил свой взор на поблёскивающие под звёздами, тихо шуршащие волны…
Художник Геннадий Кириченко