(Из повести "Свобода памяти")
По снежно-слякотному тротуару, не разбирая луж,
не обращая внимания на мелкий, сырой снег-дождь,
опустив низко голову, брёл молодой парняга.
Походка, видимое самопогружение в свои думы,
показывали - о чём то нехорошем, тяжёлом думает он.
И действительно – в его мыслях, которые мелькали отрывочно,
сумбурно, было много негативного.
И основная, к которой он постоянно возвращался, была:
«Что сейчас делать? Как поступить?»
А произошло вот что.
Сегодня на заводе состоялись торжественные проводы
на пенсию директора предприятия.
Теперь уже – бывшего директора.
Подарков было заготовлено много: от руководства главного
управления, от администрации города,
руководства соседних предприятий, подшефных колхоза
и школы и ещё, ещё…
От кого уж был приготовлен этот подарок
(кассетный магнитофон «Электроника» - на верх корпуса
которого прикрепили табличку из нержавейки с
выгравированной надписью – но, думаю, что, от руководства
и администрации родного предприятия).
Анатолия – героя нашего повествования,
(это он и шлёпал по слякоти) вызвали в профком предприятия.
В кабинете находился Сан Саныч, новый директор,
бывший до назначения главным инженером, и друг,
а также коллега по отделу Василий, по школьному прозвищу Вася Тёркин.
Погоняло это он получил в школьные годы, т.к. играл на гармошке
и баяне, знал много частушек.
С Анатолием они в годы учёбы были участниками школьного
ансамбля народных инструментов. Он создавался Николаем
Александровичем Фоминым, школьным учителем рисования и черчения,
а в свободное время руководителем эстрадного оркестра
(как тогда называли ВИА). Попасть в него было непросто.
Претенденты проходили собеседования с руководителем,
тесты на чувство ритма, музыкального слуха.
Анатолий пришёл в ансамбль в то время, когда основные
музыкальные инструменты уже «расхватали»,
поэтому ему достался простой народный инструмент – балалайка.
Витька Гроздовский играл на баяне (он уже играл на гармошке
и баяне до вступления в ансамбль), Коля Хрулёв, Саня Соколов на гитарах,
Вася Скакун (Тёркин) и ещё два человека на кларнетах.
Были и игроки на мандолинах, домрах.
Задумывалось, что после приобретения навыков игры, нотной грамоты,
участники этого ансамбля станут играть на других инструментах,
относящихся к эстрадным. (Таким образом Н.А Фоминым было уже
подготовлено несколько составов), но, бывшие участники
со временем уходили после окончания школы, поступления в ВУЗы и др.
Некоторые оставались и продолжали играть в составе эстрадного
оркестра при железнодорожном клубе им. Ильича).
Гитаристам и кларнетистам переучиваться игре на других инструментах
не составляло труда (гитаристам особенно, а у кларнетистов
переучиваться игре на саксофоне тоже нетрудно, т.к. они
относились к одной группе тростевых, язычковых и расположение
клавиш у них почти одинаковое. А вот Анатолий после
обучения игры на балалайке собирался осваивать трубу.
Это уже совершенно разные инструменты. Поэтому,
когда участники ансамбля начали подготовку к переходу
на эстрадные инструменты, Анатолию приходилось начинать
изучать игру на трубе заново. Затем он был исключён из школы
и вынужден был пойти работать. Обучение игры на трубе пришлось прекратить.
Вася же быстро освоился с саксофоном, затем играл у Шефа
(так называли Н.А. Фомина) в ВИА. Во время службы в армии
освоил гитару, играл в армейском ансамбле.
Придя после прохождения службы на завод, вскоре организовал
заводской ВИА. Был его руководителем.
Анатолий, иногда, когда отсутствовал ударник, играл на ударных
(спасибо Володе Новикову, который, работая художником завода, но сам
играл на различных музыкальных инструментах), обучил
Толю этим ритмам).
Основные ритмы он знал и относительно нормально играл,
но без того мастерства и выбивонов, соло, которыми
славились настоящие ударники.
Позднее Василий с друзьями играл и в ресторане.
Был у них там отдельный столик для музыкантов, за которым они
закусывали в перерывах.
Анатолий нередко бывал там (его по дружески принимали и
усаживали за свой столик, угощали).
Простите, пришлось сделать некоторый экскурс.
И, однако…ещё придётся вернуться в прошлое.
Для полного понимания внутреннего мира нашего героя.
Анатолию с детства нравилась музыка, песни, но,
за неимением элементарной звуковой аппаратуры,
он был лишён возможности слушать их. Радио не в счёт.
Не хватало в семье денежных средств,
чтобы купить хотя бы проигрыватель.
Поэтому он использовал все свои возможности, чтобы послушать песни.
Было время, что он слушал грампластинки на видавшем виды патефоне,
когда им разрешал пользоваться их сосед по квартире
Александр Иванович Сахаров.
Заместитель главного технолога завода, настоящий интеллигент,
имел хорошую коллекцию пластинок 1930-50-х годов.
(Песни Ф.Шаляпина, И.Юрьевой, И.Козловского, В. Козина,
русские народные песни, танцевальные мелодии, «Брызги шампанского»,
«Рио-рита» и много других) – всё это прослушал Анатолий на патефоне.
На этом аппарате звучание было своеобразным,
не похожим на современное. Запоминающееся.
(Необходимо отметить, что в наше время компьютеров,
уже не Анатолий, а Анатолий Иванович нашёл на просторах Интернета
сайты с музыкой и песнями в формате МР3 в патефонном
исполнении и с удовольствием возвращается к тому времени,
когда слушал всё это на реальном патефоне.)
Было и такое время, когда наш герой ходил специально
слушать пластинки в семью своего двоюродного брата Кости,
которая проживала в доме, где жил и Вася Тёркин.
Костя и его жена Валя разрешали Анатолию приходить и прослушивать
пластинки из их коллекции (ну, а их детям, если они были дома),
он старался не мешать).
И, вот тогда, это уже были песни другого времени:
(«Карелия», «Ландыши», «А у нас во дворе» и др.).
Он чувствовал, когда надо уходить и не досаждал хозяевам своим
присутствием. Надо отметить, что Костя и Валя относились к этим
посещениям с пониманием и никогда не отвечали отказом.(Позднее,
конечно, уже на других музыкальных аппаратах, мы слушали и сходили
с ума от Битлов, Владимира Высоцкого и многих других песен,
которые появлялись в жизни).
Соседи (Сахаровы) к тому времени переехали на другую квартиру.
Сын Евгений и дочь Нина у них закончили институты, образовали
свои семьи и уехали из города. Александр Иванович и его жена,
которую Анатолий называл тётей Тасей, по заявлению обмена получили
отдельную однокомнатную квартиру в заводском доме напротив,
а в их две комнаты переселилась семья сестры Толи.
Теперь трёхкомнатную квартиру занимала вся семья (в одной комнате
жили мать и сын, а в двух комнатах сестра Валя с мужем Иваном и
трое их детей (Оля, Юра и Таня) – Цитриковы.
Однажды Анатолий решил, по старой памяти, послушать пластинки
на патефоне своего бывшего соседа. Разговор случился нечаянный,
при случайной встрече с ним, воспоминании, о том, как он слушал
патефон, и просьбе дать возможность послушать его ещё раз.
Александр Иванович всегда относился с пониманием к людям,
которые любят творчество, литературу, и поэтому дал согласие.
Тут же и пригласил его к себе в гости. Встрече была рада и жена его,
тётя Тася. Посидели за чаем. Приятно побеседовали.
При расставании Александр Иванович выдал Анатолию старенький
музыкальный аппарат и пачку пластинок.
Высказал своё пожелание: «Слушай в удовольствие.
Принесёшь, когда наслушаешься».
На неделю комната, в которой жили Анатолий с матерью,
превратилась в небольшое помещение для путешествия в мир музыки и песен.
Их с удовольствием слушали друзья, приходящие в гости, и любящие старые пластинки. И, конечно, мама и родные. Длилось это недолго, около недели.
Лопнула пружина патефона. Вероятно, сбился со счета при кручении рукоятки натяжения. Если сказать, что Анатолий расстроился – это ничего не сказать.
Он был в шоке. Не представлял что делать. А делать надо было.
Не мог же он отдавать патефон в таком виде.
Почесав репу и покрутив в башке мыслями, понял, что без помощи не обойтись.
Из достойных знакомых специалистов, которые могли бы помочь практически,
был выбран отец друга-одноклассника Иван Матвеевич Караченцев,
работавший на одном из предприятий ж.д. узла электромехаником.
Анатолий очень хорошо знал эту семью. Часто бывал у них.
Смотрел телевизор (тогда он был ещё большой редкостью в семьях),
играли иногда в шахматы с дядей Ваней, (так его называли все друзья
сына Анатолия, тёзки нашего героя).
Играя с отцом друга, накапливал опыт.
Иван Матвеевич был хорошим мастером в своём деле.
В годы войны был авиатехником. Рассказывал интересные фронтовые истории,
о встречах с известным лётчиком-испытателем Константином Коккинаки,
который был заместителем командира авиаполка специального назначения,
(состоящего, в основном, из лётчиков – испытателей).
К Анатолию Иван Матвеевич относился очень хорошо, часто называл сынком.
Поэтому, когда к нему обратился бедолага со своими проблемами, тот,
без сетования на занятость, разобрал механизм завода патефона,
достал сломанную пружину, осмотрел место поломки,
проверил надфилем относительную твёрдость пружины и сказал:
- Оставляй аппарат.
- Попробуем вылечить.
Спустя два дня Иван Матвеевич вручил Анатолию отремонтированный патефон
и показал место ремонта (он просто склепал вместе обе половинки пружины,
а как он это сделал, оставил в секрете).
Опробовали - всё работает.
Аппарат Толька вернул хозяину, честно рассказав, что пришлось
пережить и патефону и временному его обладателю.
Александр Иванович, улыбаясь, поерошил волосы бывшего соседа,
и оценивающе заметил, что это хорошая черта характера –
находить выход из трудного положения.
Анатолий же сделал затесь в своём мозгу – не брать чужие вещи
для своего пользования.
Хорошие, добрые люди Александр Иванович и Иван Матвеевич.
И память о них хорошая. Добрая.
Но, затесь оказалась неглубокой, т.к. уже женатым, пришлось
ему попросить у соседа ножовку.
Своего подручного инструмента ещё не было (семьёй только что обзавёлся,
и отсутствовала необходимость в применении его),
а вот необходимость перепилить деревянную обрешётку мебели,
которую недавно купили, было очень нужно.
Обратился с просьбой к товарищу по работе, Лукичу.
Это был друг зятя Ивана (мужа сестры), работал он слесарем-ремонтником
на заводе, бывший моряк и отличный степист.
Классный специалист, имевший дома в наличии разнообразный инструмент.
К нему за ним многие обращались, и он никогда не отказывал.
И вот она - опять выскочила неожиданность.
В торце одного из деревянных брусьев по самую шляпку был забит гвоздь.
Не заметил его Анатолий, и обломал у ножовки два зуба.
- Вот незадача. Ведь давал зарок.
Ну, здесь - то проблема решалась быстро. Купил новую ножовку и отнёс
Лукичу обе (и его, и новую). Объяснил ситуацию и выразил надежду,
что уж разводку и заточку он выполнит так, как ему надо.
Тот молча взял ножовки, с пониманием выслушал извинения,
спрятал их в ящик верстака (Анатолий отдал их на работе, резонно рассудив,
что заточку и разводку он будет выполнять на своём рабочем месте).
Спустя два дня Лукич подозвал к себе Тольку и подал ему свёрсток
с новой ножовкой. Когда тот развернул обёрточную бумагу, то увидел,
что ножовка была заточена и зубья разведены.
-Лукич. Ты, вероятно, не понял? Эту ножовку я отдал тебе взамен
испорченной, с выломленными зубьями.
Она теперь твоя. – пояснил Анатолий.
-Всё я понял, ответил Лукич. У тебя нет своего рабочего инструмента?
Пусть это будет первый. Ведь надо когда – нибудь заводить свой?
- Я её хорошо развёл и заточил. Опробовал.
- Пилит сама.
- Так, Лукич – неудобно ведь. Сломал, значит надо реабилитироваться.
- Всё удобно. Бери и не парься. Пользуйся. – улыбнулся слесарюга.
Хороший слесарюга. Не раз выручал он Анатолия.
Вот нет его уже на этом свете, а память хорошая осталась.
Добрая.
А теперь снова вернёмся к истории с магнитофоном.
Сан Саныч предложил Анатолию роль звукооператора на чествовании
бывшего директора завода, которое должно происходить в Красном уголке.
Задумали они записать все поздравления, выступления на кассету
и потом вручить эту запись вместе с магнитофоном.
В качестве записывающего оператора Васятка Тёркин и предложил кандидатуру
своего друга. Уж как Анатолий отказывался от этой роли.
Рассказал истории с ножовкой и патефоном.
Убеждал, что невезучий с чужими вещами.
Обязательно случится что-нибудь и т.д.
- Пустое это – заявил Сан Саныч.
- Голову забил себе всякой ерундой.
В общем – уговорили. Уломали.
- Но, если что случится, я вас предупреждал – для успокоения своего заявил новоназначенный звукооператор.
Директор ушёл, а Анатолий с Васяткой стали изучать работу аппарата.
Сделали несколько пробных записей, воспроизведение,
выбрали режим громкости и, забрав магнитофон, Толя ушёл к себе в отдел.
Когда пришёл, увидел, что отлетел золотистый кружочек на торце ручки
настройки звука (прилеплен он был для красоты, но мастер, вероятно,
пожалел клей, вот он и потерялся по дороге).
Пошёл искать. Фига - исчезла красивенькая нашлёпочка.
- Так – это «первый звонок». Анатолий сообщил об этом Васятке по телефону – поделился.
- Ну что? Прозвонил «первый звоночек». Тот прибежал, посмотрел.
Нашли выход, простой до дури. Сходили в стройцех
Подобрали красочку, отодрали парную нашлёпку на другой рукояточке
и капнули на обе-две красочкой.
Получилось почти, как и было.
Вот и торжество.
В Красном уголке полно народу. Свои, заводские, и гости.
Анатолию выделили место в первом ряду, напротив трибуны,
с которой будут «сыпаться» на юбиляра поздравления.
Началось. Включил Толя запись.
На ненужном включал паузы. Всё шло нормально.
Работал на выбранном режиме указатель записи.
С одной стороны кассета была записана,
Анатолий остановил, перевернул кассету, установил,
чуть нажал для постановки.
Что-то хрумкнуло, но кассета была на месте.
Включил запись. И вот тут-то похолодело у Анатолия в мозгу, зубах,
и под этими самыми…ыычками.
А в теле жар прошёл, даже испарина на лбу выступила.
Не работала запись. И указатель записи не показывал, что он работает.
Стоял на одном месте.
- Так – успокоиться, не дёргаться - настраивал себя Анатоль.
Нажал клавишку, вытащил кассету, осмотрел. Всё, вроде, нормально.
Снова установил, включил запись – Не - а, глухо.
Глянул на Васятку, который со своим заводским ВИА расположился
возле сцены с противоположной стороны от трибуны.
Встретились взглядами, и тот понял, у Анатолия что-то случилось.
Выбрал время - подошёл. Пошептались. Анатоль поделился проблемой.
Василь попробовал запись сам, повторив процедуру
- установка кассеты – включение записи.
Бесполезно. Что делать?
Василий решил так: отдать магнитофон с кассетой,
установленной на воспроизведение записанной стороной.
После вручения подарка, в приватной беседе с юбиляром
рассказать ему о случившемся.
А Анатолию было не по себе.
Вот и брёл он домой с тяжёлыми мыслями, не разбирая дороги.
Дома продолжал тяжёлые раздумья. Они сами нагло вкручивались в мозг.
Вырисовывалось, что лучшим вариантом было купить точно такой магнитофон
и отдать его бывшему директору взамен испорченного.
(Табличку можно переставить). С такими мыслями, немного успокоившись,
Анатоль и уснул.
После выходных, придя на завод, и, зная, что Вениамин Фёдорович
(так звали, величали бывшего директора), тоже должен был быть, ждал,
когда он появится. Об этом Анатолия, по уговору, должна была предупредить секретарша завода. Вскоре она позвонила.
- Анатолий. Он здесь.
Побежал в заводоуправление.
Зайдя в приёмную, кивком как бы спросил у секретарши:
- Где?
Та показала на дверь кабинета директора.
- Будешь ждать?
- Да, конечно.
Немного погодя вышел Вениамин Фёдорович.
Поздоровался с Анатолием крепким рукопожатием.
- Хорошо, что пришёл. А то я уж думал,
что совсем парень нервы себе истрепал.
- Рассказали мне о казусе. Я уже и специалисту показал магнитофон.
- Не переживай. Там игла была перекалённая.
Она при небольшом нажатии сломалась.
Я уже отдал его в магазин. Осмотрел специалист.
Приняли обратно. Обещали отослать бракоделам.
- Так что успокойся. Лучше сразу дефект выявить.
Анатолий обрадовано пожал бывшему директору руку (чуть не обнял
от чувств облегчения, но сдержал эмоции).
Такая лёгкость и радость были в его душе, что обратный путь был, как полёт.
А вот брать и использовать чужие вещи Анатолий окончательно зарёкся.
Меньше заморочек.
23.04.2017
Фото из Интернета. Автор не указан.