«Руслан и Людмила»: Про славу русския земли Бряцайте, струны золотые…
22 апреля 2017 года в Мариинком театре я, наконец-то, услышала волшебную оперу Михаила Глинки «Руслан и Людмила» в хорошем исполнении. До этого бывала на этом спектакле не менее трех раз, и всегда мне не везло с певцами. Опера вокально сложная, длящаяся более четырех часов, большие и трудные партии у главных героев, такую оперу хорошо исполнить непросто. В предыдущий раз (в январе нынешнего года) была великолепная Людмила (Оксана Шилова), но совершенно невозможные исполнители мужских партий. В их исполнении были неузнаваемы известные арии, а иногда и плохо слышны. В итоге вышло сплошное разочарование! А мне больше всего хотелось услышать хорошего Фарлафа и Руслана. И 22 апреля это удалось!
На спектакль я пришла немного расстроенная и внутренне мечтала об утешении, которое мне очень часто дает любимая музыка в хорошем исполнении. Оперы Глинки, основоположника русской национальной музыкальной школы, у меня самые любимые из классического отечественного репертуара, как и вообще музыка этого композитора. Есть в ней что-то настолько важное для русского человека, поэтому мне кажется, что исполнять ее надо как можно чаще. При первых звуках увертюры оперы «Руслан и Людмила», к моему удивлению, откуда-то из глубин памяти, фактически из школьного детства, всплыли слова знаменитого тургеневского стихотворения в прозе, написанного через 40 лет после премьеры этой оперы: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!.. Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома. Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!». У меня было ощущение, словно мое сознание подсказало мне эпиграф к опере и выразило в этих словах главные идеи, которые Глинка вложил в нее – величавые образы Древней Руси, богатырский дух и народные предания. Надо же, как реализуется то, что филологи называют концептом родины!
Мои невеселые мысли подтолкнули слова развлекающего гостей сказителя и певца-гусляра Баяна (Юрий Марусин) в сцене свадьбы Людмилы и Руслана: «За благом вслед идут печали, Печаль же – радости залог…»! Как же удивительно великие произведения прошлого мудры! Они многозначны, откликаются на наши внутренние тревоги и печали. В них можно найти советы на все случаи жизни, нужно только вслушиваться чутким ухом! И в этом смысле они неисчерпаемы!
Этнографически выверенная и эстетически гармоничная «картинка» первого действия – русской жизни в княжеском дворце Древней Руси – всегда вызывала и вызывает у меня восхищение. Очаровательная княжеская дочь Людмила (Ольга Трифонова), утешающая своим серебристым сопрано витязей Фарлафа (Павел Шмулевич) и Ратмира (Злата Булычева), сватавшихся к ней, но получивших отказ. Счастливец Руслан (Михаил Петренко), как и положено сказочному витязю в героической сказке, готов совершать подвиги, и знает, как это делать.
Впервые во втором действии мне не хотелось пойти в буфет. Карикатурно забавен был трусливый приспособленец и лентяй Фарлаф. Впервые мне понравилось исполнение потрясающего по причудливому музыкальному рисунку и трудного для певца рондо Фарлафа. Хвастливое и завистливое заявление самолюбивого варяга звучало свежо и динамично, и одновременно комично. Под стать ему была злая волшебница Наина (Светлана Волкова), чье напоминающее угрожающее верещание пение, вполне укладывалось в роль и вызывало живую реакцию зала, который смеялся и аплодировал исполнительнице.
Хорошим был и Ратмир в исполнении Златы Булычевой. Ее звучное меццо-сопрано с выраженными низами и впечатляющими верхами несказанно радовало, поскольку партия у хазарского князя большая и непростая, требующая выносливости голоса. На премьере в 1842 году именно и-за болезни опытной исполнительницы этой партии, которую заменила молодая и не очень подготовленная певица, опера получила прохладный прием публики, а царская семья покинула театр еще до ее окончания.
Второй раз с радостью слушала Леонида Захожаева в роли доброго волшебника Финна, его мощный голос и прекрасная дикция делали интересной сцену с Русланом во втором действии. И уж главной удачей был Михаил Петренко в партии Руслана, сделавший узнаваемыми все прекрасные арии своего героя, дуэты и ансамбли, а также понятными слова либретто, что придало всей опере особое, совсем не детское звучание. Особенно хорошо прозвучала знаменитая ария «О, поле, поле, кто себя усеял мертвыми костями?».
В этот раз вновь запела Голова – хором басов, и пыталась сдуть своим дыханием отважного рыцаря со своего праведного пути. Лишь после этого в руке Руслана оказался заветный меч. Вообще, хор в этой опере был настоящим украшением спектакля, звучал мощно и величественно.
Прекрасными были балетные сцены спектакля. И исполнены замечательными танцовщиками. Танцы в волшебных садах Наины, в которых очень впечатляюще солировала Александра Иосифиди, поражали легкостью и изяществом. Анастасия Асабен и Оксана Марчук летали по сцене невесомыми эльфами, зачаровывая витязей, попавших в сети злой волшебницы. Замечательны были и характерные танцы в царстве Черномора – восточный, турецкий и лезгинка. Зрелищность четвертого действия наводила на мысль о неустаревающем очаровании старых талантливых постановок, которые хоть и трудоемки в реализации, но великолепны и незабываемы для зрителей.
Но самым впечатляющим для меня в этом спектакле был оркестр под управлением Владислава Карклина и музыка Михаила Ивановича Глинки. Увертюра к опере, марш Черномора, причудливая музыка танцев в садах Наины, балетных номеров в царстве Черномора, все это было бесценным музыкальным подарком!
Тем более, в 2017 году, в декабре, исполнится 175 лет со дня премьеры оперы «Руслан и Людмила» на сцене Большого театра в Петербурге 27 ноября (9 декабря) 1842 года.