Глава 1. Осколки неба: http://www.proza.ru/2017/04/22/858
Глава 2. Законы геометрии: http://www.proza.ru/2017/04/23/2252
Каждый из нас, чаще всего, ассоциирует кладбищенскую атмосферу с моросящим дождем и непременным атрибутом — воронами. Гвоздики; бумажные венки, кричащие о скорби собственной безвкусицей и показной вычурностью; люди, голосящие «на кого ж ты нас» и прочая муть. Постсоветские проводы в последний путь — похожи на дешевый Хеллоуин, когда атрибутика граничит с ампиром; провожающие к Харону — жаждут скорее получить свою долю «хлеба»; а живущие на кладбище предвкушают акт традиционного вандализма с выпить-закусить-сорвать с креста платочек, чтобы перепродать или обменять на что-то нужное.
Ты долго думала о том, стоит ли тебе идти на этот полумарафон « в последний путь». Так повелось, что лицемерие и показная скорбь тебе претили, а подсчет сколько слез пролил каждый и насколько тобой были соблюдены традиции скорби — вызывал легкую тошноту.
Нужно было только помнить о том, зачем ты идешь туда.
Розы. Черная лента. Повседневая черная одежда. Очки.
При первом взгляде, прохожие считали, что у кого-то день рождения. Черная лента стирала зависть во взглядах и они понимали, что букет подчеркивает иного рода везение, нежели суматоху «куда же их поставить-то теперь?».
Каждый из нас боялся первым подойти и заглянуть за край дощатого сооружения с нелепыми кружевами. Мы все перекладывали ответственность быть храбрыми друг на друга до конца. В этот момент мы просто стали кучкой растерянных детей и никто не мог поверить в происходящее.
Жара.
До безобразия неприличным кажется желание курить, но ты знаешь, что если ты этого не сделаешь, то ты сломаешься. Сигаретный дым перебивает запах бесчисленного количества благовоний.
Это снова возвращает тебя в реальность.
— Он не похож на себя.
— Да уж. Такое впечатление, что кто-то перепутал что-то и мы не Пашу хороним.
— Я тоже об этом думаю сейчас. У него сняли крест в машине скорой помощи...
— Украли то есть?
— Ага. Видимо, подумали, что ему он уже ни к чему.
И ты стоишь, глядя в августовское небо, и не понимаешь промысла той «божественной» силы и «путей его неисповедимых». Стоишь и думаешь, что если в нашем мире происходит такое, то бога больше нет. И никого нет: ни духа, ни сына, ни отца, ни сонма ангельского, ни злоключений адских и кипящих котлов со смолой.
Все здесь. Все внутри тебя.