Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».
Глава 710. Калининград. Дивизион-экипаж БПК «Свирепый». Июльские потрясения. 19-29 июля 1972.
Фотоиллюстрация из первого тома ДМБовского альбома автора: Калининград. ПССЗ «Янтарь». После переезда из дивизиона-экипажа на БПК «Свирепый». Вечером на вечерней поверке командир корабля, капитан 3 ранга Е.П. Назаров объявил об издании им приказа о поощрении личного состава. Мне в очередной раз было объявлено поощрение – второй за время моей военно-морской службы отпуск на 10 суток с выездом на родину, но «без дороги» (то есть без дополнительных дней на дорогу). Суббота 29 июля 1972 года.
60 дней до Приказа о ДМБ для осенних ДМБовских годков призыва второй половины 1969 года. На следующий день в воскресенье 30 июля 1972 года был День ВМФ СССР.
На фотографии: справа-налево: штурман, командир БЧ-1, старший лейтенант Г.Ф. Печкуров, за ним, рулевой БЧ-1, старший матрос Анатолий Телешев, впереди автор, рулевой БЧ-1, матрос Александр Суворов, рядом командир БЧ-2, старший лейтенант Евгений Леонидович Крылов, далее офицеры, старшины и матросы БЧ-2. Построение личного состава по «Большому сбору» по поводу первого подъёма Военно-морского флага 12 августа 1972 года.
В предыдущем:
Больше я о переселении в этот день на БПК «Свирепый» ничего не помню, потому что смертельно устал. Единственно только, что ещё запомнилось от этого дня, это наше общее мнение личного состава и командования БПК «Свирепый» - название нашего корабля было только у нас на слуху, потому что в то время корабли нашего проекта снаружи на корпусе имели только бортовые номера, названия были в секрете. Нам всем очень хотелось, чтобы на бортах в корме нашего корабля сияли литые бронзовые буквы «СВИРЕПЫЙ»…
Однако вечером на вечерней поверке экипажа уже на юте БПК «Свирепый» меня ждал сюрприз…
Командир корабля, капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров поздравил весь экипаж с переездом на корабль, с успешным завершением периода учёбы и тренировок в дивизионе-экипаже и с началом подготовки нашего корабля к заводским и ходовым испытаниям в море.
После того, как крики «ура» стихли, командир корабля объявил, что им издан приказ о поощрении личного состава к празднику День ВМФ, который традиционно будет завтра в последнее воскресенье июля – 30.07.1972 года. Этим приказом мне в очередной раз объявлялось поощрение в виде отпуска на 10 суток с выездом на родину, но без дней на дорогу.
Я стоял в строю и у меня «играли скулы на лице» (так мне говорил мой друг и товарищ Толя Телешев) от волнения, потому что сложилась странная ситуация – мне уже объявляли приказом по дивизиону-экипажу один отпуск на 10 суток с выездом на родину, а теперь получается, что дают второй отпуск…
Ребята в строю БЧ-1 толкали меня в спину, поздравляли, спрашивали «какой из двух отпусков я буду отгуливать первым», шутили, тихо посмеивались, а старший помощник командира корабля, капитан-лейтенант А.А. Сальников всё читал и читал статьи «праздничного приказа», приуроченного ко Дню ВМФ СССР и объявлял по итогам социалистического соревнования под девизом: «Отлично подготовиться и знать боевые обязанности и правила пользования оружием и боевой техникой, мастерски овладеть ими» места боевых частей, служб и команд.
Потом старпом «за отличные показатели в боевой и политической подготовке и примерную воинскую дисциплину» объявлял офицерам, мичманам, старшинам и матросам поощрения: благодарности; отпуска на 3 суток; отпуска на 10 суток с выездом на родину; награждение грамотами; благодарственными сообщениями на родину военнослужащих об образцовом выполнении ими служебного долга и о полученных поощрениях по службе; награждение нагрудным знаком «Отличник ВМФ»; награждение денежными премиями.
Каждое поощрение личный состав воспринимал с восторгом, сдержанным гулом, с волнением, но многие, многие ребята чувствовали себя немного обиженными, так как в этот праздничный приказ попали не все...
Командир корабля, капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров, как всегда во время объявления его приказов всему личному составу скромно стоял молча в сторонке, как будто он тут совсем не при чём.
На самом деле всё было иначе – наш обычно «смурной» и «вечно озабоченный» командир корабля, капитан 3 ранга Е.П. Назаров был в курсе всех событий и всех потрясений, которые происходили в дивизионе-экипаже, особенно на новостроящемся БПК «Свирепый».
Событий, потрясений и приключений в этом июле 1972 года для всего личного состава корабля было много, в том числе и для меня…
Во-первых, летом 1972 года начались интенсивные тренировки личного состава БЧ-5 на тренажёрах борьбы за живучесть корабля, то есть отработка действий аварийных и дежурных команд-партий по заделке пробоин, по устранению разрывов трубопроводов и борьбе с пожарами, как на машинах с горящим ГСМ, так и на электрооборудовании с горящей проводкой. Радиотелеграфисты и связисты БЧ-4, радиометристы и гидроакустики РТС также командировались на другие корабли для прохождения практических занятий на соответствующем оборудовании. Также кратковременно практику проходили на кораблях Балтийского флота сигнальщики БЧ-4, минёры и торпедисты БЧ-3, ракетчики и артиллеристы БЧ-2.
Временами летом 1972 года практически в дивизионе и на нашем новостроящемся корабле оставались только больные и мы, штурмана-рулевые и боцмана-строевые, которые вынуждены были заниматься множеством хозяйственных дел и работ на корабле. Поэтому «командировку» на полигон морской пехоты ДКБФ «Хмелевка» на тренировку абордажной команды БПК «Свирепый» я, например, воспринимал как подарок судьбы, как приключение…
В начале июня (по-моему, в понедельник 19.06.1972 года – автор) на вечерней поверке приказом командира корабля был объявлен «список военнослужащих второй половины призыва 1969 года, служащих по третьему году». С этого момента, то есть «за 100 дней до Приказа о ДМБ» указанные в списке матросы и старшины становились официально «осенними ДМБовскими годками».
Тогда в дивизионе «официальные ДМБовские годки» экипажа новостроящегося БПК «Свирепый» бурно отпраздновали это событие, получили за это «заслуженные» наказания, затихли до 29 июня 1972 года, когда по кубрикам-казармам дневальными начался «отсчёт 90 дней до Приказа о ДМБ».
9 июля 1972 года «за 80 дней до Приказа о ДМБ» особо «праздновать» это событие было некогда и некому, потому что все были в командировках, на работах, при деле, тренировались и учились. Однако 19 июля 1972 года, «за 70 дней до Приказа», случилось нечто, что в корне изменило мою судьбу, службу и статусное положение в экипаже новостроящегося БПК «Свирепый», потому что меня на общем комсомольском собрании избрали комсоргом корабля.
В среду 19 июля 1972 года было очень тепло и комфортно – утром было 16.9°С тепла, днём - 21°С, а во второй половине дня почти жарко - 27.8°С. Вечером в «красном уголке» дивизиона собрались все вернувшиеся «командированные», молодые комсомольцы офицеры, мичманы, старшины и матросы и нам представили нового заместителя командира корабля по политической части, капитана 3 ранга Дмитрия Васильевича Бородавкина.
Этот высокий худощавый и относительно «взрослый» капитан 3 ранга ещё в июне начал появляться в дивизионе, вместе с командиром дивизиона, капитаном 1 ранга Безносовым, командиром корабля, капитаном 3 ранга Е.П. Назаровым и нашим первым замполитом В.А. Тихоновым обходить кубрики и классы, знакомиться с офицерами и мичманами.
Мой друг и товарищ, первый комсорг корабля, лейтенант Николай Судаков однажды пригласил меня на встречу с этим новым неизвестным мне капитаном 3 ранга и Дмитрий Васильевич, почему-то подробно расспрашивал меня об отце, о маме, об их участии в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, о моей учёбе в школе, о моих увлечениях и т.д. Честно говоря, мне не очень понравился «ласковый отеческий» тон, с которым со мной беседовал этот старший офицер, поэтому я отвечал скупо, кратко, но точно.
Николай Судаков делал мне «страшные глаза», сердился, нервничал, а я думал, что он пытается меня «спасти» от какого-то наказания, потому что этот капитан 3 ранга подробно расспрашивал меня как я научился так хорошо рисовать, откуда я черпаю вдохновение и образы, когда рисую и составляю юмористически-сатирическую корабельную стенгазету «Ну, погоди!».
Особенно подробно и тщательно капитан 3 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин расспрашивал меня, как я «дошёл до того, что начал бороться с годковщиной, в том числе среди молодых офицеров-комсомольцев путём вынесения вопросов на комсомольские собрания». Он так хитро и коварно ставил вопросы, что мне пришлось «попотеть», чтобы ответить ему правду, но безопасную для меня и для ребят…
Особенно остро Д.В. Бородавкин воспринял сообщение лейтенанта Николая Судакова о попытках молодых матросов в начале нашего пребывания в дивизионе в марте 1972 года «совершить членовредительство, только бы избежать проявлений годковщины». Я сказал, что ещё в ноябре-декабре 1971 года в 9-м флотском экипаже ДКБФ в Пионерское я «восстал против годковщины, потому что там было ещё хуже».
Тогда офицеры меня отпустили, но на общекорабельном комсомольском собрании новостроящегося БПК «Свирепый» меня вдруг выдвинули кандидатом на должность секретаря комитета ВЛКСМ БПК «Свирепый». В этот день нам объявили о скором переезде на корабль и об изменении и пополнении экипажа новыми офицерами и мичманами.
Капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин был объявлен новым заместителем командира корабля по политической части, а капитан-лейтенант В.А. Тихонов и его помощник, лейтенант Н. Судаков, оставались служить в дивизионе. Поэтому командование корабля предложило комсомольцам БПК «Свирепый» самим определиться, кто будет комсоргом корабля.
Дело в том, что это была штатная офицерская должность, но бюджет и финансовое обеспечение новостроящегося БПК «Свирепый» не позволяли оплачивать эту должность, она была, как бы, на общественных началах, поэтому никто из молодых офицеров и мичманов не соглашался занимать эту должность. Вот почему члены комитета ВЛКСМ БПК «Свирепый», только что объявленные официально «осенние ДМБовские годки призыва второй половины 1969 года», старшины 1 статьи - Александр Кузнецов, командир отделения рулевых, Сергей Берёза, Валерий Клепиков и Микалин Горловский (призыв ноября 1970 года) и многие другие с жаром предложили избрать комсоргом меня, Суворова Александра Сергеевича, одного из самых молодых матросов экипажа корабля.
В этот вечер мне вспомнили и напомнили все мои инициативы, приключения и «подвиги», которых набралось на удивление много. Правда, некоторые ребята, кто осторожно, а кто «круто» высказались против избрания меня комсоргом корабля, особенно мой командир БЧ-1, штурман, старший лейтенант Г.Ф. Печкуров, но ему сказали, что он просто «боится потерять классного штурманца, рулевого и комсорга БЧ-1».
Предложение моего командира отделения рулевых, старшины 1 статьи Александра Кузнецова сначала все восприняли как «юморную шутку», но после того, как Сергей Берёза и Валера Клепиков его серьёзно поддержали, а за ними и все остальные члены комитета комсомола корабля, ребята начали обсуждать меня всерьёз.
Точку в общем разговоре перед голосованием поставили лейтенант Николай Судаков и новый замполит, капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин – они сказали, что «на период швартовых, заводских и ходовых испытаний корабля все офицеры и мичманы должны 100-процентно заниматься своими заведованиями и времени и сил на комсомольскую работу у них не будет, а матрос Суворов уже зарекомендовал себя ответственным, грамотным и инициативным комсомольцем».
- Он даже в отсутствие половины экипажа в командировках, - сказал горячо лейтенант Николай Судаков, - сумел вовремя сдать все членские взносы комсомольцев и отчитаться на оценку «отлично»!
Тут «годки» вслух вспомнили о массовой драке в парке «Южный» и о том, что «после этого все сдали комсомольские членские взносы Суворову».
- Ладно, - сказали «годки» из БЧ-5, - только с одним условием, чтобы Суворов уважал морские и флотские традиции, «не зарывался», «не борзел» и не мешал «годкам» служить так, как они хотят.
Я был так ошарашен и взволнован происходящим, что смолчал в ответ на «шуточное условие годков», но в ответном слове перед голосованием сказал, что вижу свою роль и задачу в том, чтобы «быть представителем личного состава экипажа корабля во взаимоотношениях с командованием корабля». Эти слова не очень-то понравились командиру корабля, капитану 3 ранга Е.П. Назарову, он поморщился, но было уже поздно, ребята проголосовали фактическим подавляющим большинством.
Так 19 июля 1972 года я стал формально-неформальным комсоргом БПК «Свирепый» и для меня это было потрясающее событие…
Вот почему 29 июня 1972 года для «осенних ДМБовских годков призыва второй половины 1969 года» был особенный день – 60 дней до Приказа о ДМБ, поэтому, возможно, командир корабля, капитан 3 ранга Е.П. Назаров решил объявить праздничный приказ сегодня, то есть не в день ВМФ, в воскресенье 30 июля 1972 года.