Братишка мой по детству был крайне вороватым. До серьезных краж не доходило, но побои от соседей за очередную пропажу были делом привычным. Мать со слезами каждый раз умоляла отпустить сына и не обращаться куда следует. Прощали вновь и вновь - ребенок все-таки.
Мне было восемь, а Валере тринадцать. Когда ходили купаться на озеро, на обратном пути должны были насобирать два мешка сухого навоза для огорода. Коровы тоже ходили туда, оставляя свои следы. Под солнцем субстанция высыхала, становясь легкой и практически не вонючей.
В водоеме брат нашел сеть полную рыбы. Ножом он вырезал куски из плетенки вместе с уловом. Мне объяснил, что это снасть браконьеров, а он всего лишь уничтожает орудие преступления. Рыба уже все равно мертва, так что отпускать её нет смысла и придется съесть.
Идем обратно, я собираю лепехи в мешок, он тащит улов в своем. Дорогу перебегают дикие утки. Брат забрал у меня мешок, высыпав навоз, поймал четверых и запихнул туда. Я была не против, ведь мне больше не надо было собирать блинчики. Ловлю кузнечиков и бабочек. Валера тащит два мешка, утки крякают ужасно.
Я убежала вперед. Слышу сзади ругань - это братишку дядя Саша, у которого он месяц назад украл мотоцикл, бил и ругал. Освободив своих диких уток и забрав браконьерскую рыбу, наконец отпустил Валеру.
Лицо брата было в крови, нос разбит, губы - вареники. Мы пошли к ближайшей балке. Пока он умывался, заметил ниточку, ведущую к воде. Вытащив, обнаружил домик для раков, сделанный из сетки-рабицы. Мы решили поселить их у нас в бочке около дома. Пересадив, членистоногих из ловушки в мешок из-под уток, мы направились к дому.
В хате Валера поведал, что раки оказались смертельно больными и их придется сварить и съесть. Я жутко протестовала, защищая клешнеруких, но все без толку. Одно за другим хитиновые создания падали в кипяток, на глазах краснея. Я плакала навзрыд, называя его садистом.
Он наложил полную тарелку раков и принялся с удовольствием есть, периодически предлагая мне. Наконец, вся в соплях и слезах, я тоже не устояла перед ароматом деликатеса. Он оторвал клешни и голову самому большому, а тело протянул мне.
В этот момент пришла мама, уже знавшая про случай с соседскими утками. Она ругалась и била его веником. Увидев целое ведро раков, поняла их происхождение, села на кровать и долго рыдала. Я тоже плакала, ведь мне было так жалко рака, которого я ела, но он был таким вкусным.