Лишь тысячу в оба конца на такси поистратив,
Мне добрые люди смогли объяснить, что чувство прекрасного мне незнакомо.
«Вы, кажется, пишите иски и жалобы на протоколы?
Так вот и пишите, не надо, не стоит, не ваше»
Не нашим – не вашим
Не в тему, и вовсе не важно…
Что думают там,
В неподвластных векам
Километрах,
Фарцовщики слова,
Там, Пушкины, разные, и Гумилевы,
Что спрятались в толще столетий,
Их дети нуждаются так в алиментах.
Им хочется славы,
Но им, от проклятой цинги,
Советуют – встаньте под плети.
Два ловких хирурга, отрезав случайную ногу
Добавили: «Вовсе она не нога…
Ты больше не пей,
Холодный портвейн,
Что пьют в подворотнях ценители истинно верных гармоний…»
Лишь только они препарируют ямб и хорей,
опасною бритвой тургеневского языка,
И знают что можно – что нет, а если не «можно» - то «модно»,
А это - лирический бред…
Оставь для сжиганья калорий
Извергнутый прописью текст.
«Тебя полюбил – тебя научу я» - твердил мне Латунский –
Свояк Мельпомены –
Что «х*й» это символ измены,
Не больше – не меньше – изящное слово,
Лишенное всякого образа члена,
Хоть даже и с яйцами он, несомненно,
Но очень уж он эстетичен, пластичен и важен –
Не вставить его между строк, куда безобразней порок,
Чем между раздвинутых ног,
Иль в анус Пегаса, когда он так влажен,
От девственных слез современных поэтов,
Мешающих водку с Шагалом,
Чтоб утром, с больной головы,
По серым проспектам не знавшим весны,
За деньги свои же,
В издательства ниже,
По ходу Невы
Изящные тащат памфлеты
Гурманам-эстетам давно погребенной страны.