О Володе Рейхерте я уже писал рассказ, сейчас речь пойдёт не о нём. Рассказ назывался «Дурак», хотя Владимир не был дураком, так его первая жена называла, наверное, она, сама была дура и скорей всего без кавычек. Просто началось всё от того, что я пришёл к нему в гости без приглашения, по делу. Деловой разговор затянулся, Владимир решил, что пора гостя усадить за стол. Мои возражения не принимались, его жена уже что - то готовила на кухне, а Володя развёл спирт, принесённый с работы, и поставил его остывать в холодильник.
Я посчитал неприличным отказываться от распития разведённого спирта, хотя не любил такую самодеятельность. Ну не мог же я заявить, что предпочту красное сухое вино, Мукузани грузинского розлива в керамических бутылках. Нашей областью руководил Е. К. Легачёв, в городе количество магазинов, продающих спиртное, было сокращено до двух, полмиллиона человек ожидали введение карточной системы на спиртное и сигареты. Спирт был отвратительным, закуска хорошей, но после первой рюмки хозяин вышел и долго не появлялся. Как пояснила жена Володи, у него оказывается язва желудка и ему стало плохо.
Чтобы не обидеть хозяйку, я быстро проглотил положенную закуску и извинился перед хозяином. «Оказывается, у меня назначена ещё одна встреча и мне не хотелось бы прийти туда с запахом алкоголя», - так я сказал и покинул гостеприимный дом. Время было далеко не позднее, я решил прогуляться пешком, чтобы как можно скорее вышел из меня запах спиртного. После того, как от запаха не осталось и следа, меня начала мучать жажда. Я вспомнил, что где-то в этих краях находилось кафе, которое расхваливал мой друг, однажды посетивший его. Я даже название вспомнил, «Млечный путь». Раньше в этом помещении находилось столовая завода, на котором я имел честь работать некоторое время. Пока я вспоминал, где же находилось эта столовая, оказался прямо у входной двери этого заведения.
Помещение мало изменилось, не изменилось даже самообслуживание и небольшая очередь, стоя в ней, я стал рассматривать посетителей. Моё внимание привлекли три молоденьких девчонки с азиатским разрезом глаз. В них было что-то общее и в тоже время разное. Они стояли в стороне от очереди и подсчитывали наличную мелочь, сразу было видно, что её всё равно не хватало. Скорей всего это были абитуриентки политехнического института, успешно сдавшие вступительные экзамены. Их уже можно было назвать студентками, ещё не прослушавших ни одной лекции, даже студенты чуть старше, называют их «абитура». Маленькие дети азиатских народностей всегда вызывают у меня умиление, на них интересно смотреть. Эти девчонки вышли из детского возраста, но пока ещё не стали привлекательными девушками. Я заметил, что азиатские женщины очень медленно взрослеют и очень быстро стареют. Вот и эти девушки больше походили на подростков 7… 9 класса.
Пока я рассматривал девушек-абитуриенток, всё ещё подсчитывающих сбережения, подошла моя очередь. Я решил угостить этих девчонок и набрал всех разновидностей кулинарных изделий по четыре комплекта. Кафе было ужасно дорогим, но действительно хорошим. Кое-как, за два захода перетаскал всё на столик и начал приглашать девушек. Слава богу, что я не был скромным человеком, иначе мне пришлось бы, всё это есть одному. Именно этот аргумент и сломил их сопротивление.
На нас, наверное, интересно было смотреть со стороны - взрослый мужчина угощает трёх узкоглазеньких девчушек. Они конечно были умницы, но по-детски наивные. Позволяли себе даже перешёптываться за столом. Я был старше их вдвое, поэтому взял на себя смелость сделать им замечание: «Девушки, неприлично шептаться за столом, я могу подумать, что вы про меня что-то плохое говорите». Они стали возражать, а я попросил повторить вслух, о чём шептались. Оказалось действительно обо мне, их интересовала моя национальность, стали сомневаться, что я русский. «Конечно, я не русский, я эвенк и фамилия моя Тунгусов», - начал сочинять я сходу.
Одна девушка, сидевшая напротив меня, снова начала нашёптывать что-то то одной, то другой подружке. «Мы же с вами договорились не шептаться, к тому же я лишён такой возможности и чувствую себя неловко», - подытожил я. «Так что вы там про меня сказали?» Оказалась, что сидевшая напротив меня девушка приехала из Якутии и сама видела эвенков – тунгусов. По её мнению я совсем не был похож на них, особенно разрезом глаз. Чтобы было понятней, она пыталась даже растянуть свои щелочки глаз руками. Я чуть не подавился, выглядело это очень эффектно, растянутые веки и без того узких глаз.
«Видите ли, в этом кафе такие цены, что у любого эвенка глаза округляться и вылезут на лоб», - пытался я развеять их сомнения, и мне это удалось. Больше они не перешёптывались, спрашивали, меня не стесняясь обо всём, о чём хотели узнать. Даже такие вопросы, на которые другие более скромные мужчины постеснялись бы отвечать. Спросили даже, кто из них мне понравился больше. Я решил блеснуть знаниями, ответил просто «Сахалярка». Девушка напротив меня начала наливаться румянцем. Тогда ещё не было расхожим название республики «Саха-Якутия», да и теперь не многие знают, что есть такая национальность. Все эти девушки приехали из разных мест огромной Азии, меня не смущало их узкоглазие, а их мой приличный возраст.
Мы сидели, пили молочные коктейли, а я рассказывал им анекдоты про чукчей, смеялись все. Они уже считали меня эвенком, обрусевшим окончательно, ласково величали меня «Метеоритовичем», а я их пугал тем, что с ними произойдёт то же самое, что со мной. То есть, они тоже рано или поздно обрусеют, выйдут замуж за русских и не совсем русских парней, родят красивых ребятишек и останутся жить в этом прекрасном городе. Здесь всем найдётся место, студентам и даже бывшим студентам, ведь каждый четвертый или пятый его житель студент. Я знаю много людей, которые с такой любовью рассказывают о своей родине, но никогда они не оставят город, где они учились уму-разуму, потому что будут до старости чувствовать себя его молодыми абитуриентами.