Полина Ивановна проснулась как всегда с первыми лучами солнца, пробившимися сквозь щели в ставнях.
Потянулась, пошевелила затекшими пальцами. Услышала хруст и заговорила насмешливо сама с собой:
-Здрасти, Полька. Добро утро! Опять не померла! Скрыплю, как та ставня стара, а всё едино смерти Боженька не посылат.И Вася кажну ночь во сне приходит да подначиват, что я стара да сморщена, а он-то молодчик. Интересно, и как же я ему на глаза-то покажусь на том свете?
Замуж Полина вышла перед самой войной. И месяца с муженьком налюбоваться не успели, как повестка пришла. Попал муж в самое пекло, в самую что ни наесть мясорубку, в Белоруссию.
Страдала Поля, что забеременеть не успела, что не останется на этом свете от любимого Васеньки ни единой кровиночки.
-Ну и дура ты, Полька-увещевала соседка-радуйся, что ни спереди, ни сзади;а то мотала бы на кулак сопли.
-Уж лучше с дитем остаться, чем вдовой соломенной-возражала Поля.
Вася вернулся. Оттянул всю войну, с самых страшных первых дней и до Победы! И вернулся! А на гимнастерке с одной стороны орден и две медали, а с другой три нашивки.
-Это ранения-пояснил муж-вишь всего поровну.
Счастье послевоенное оказалось тоже недолгим. Едва успели собрать "помочь" и срубить домик, как умер Васенька от зашевелившегося осколка. Так и не успел увидеть и понянчить сыночка Толюшку. Всю жизнь корила себя Полина, что не уберегла мужа, что надорвался он на той стройке.
-Вот и вся моя бабья жизнь-часто повторяла про себя Поля.
Замуж выйти больше не довелось. Только и свету в окошке- сыночек разъединственный.
По многолетнему заведенному ритуалу старушка натерла мазью суставы, хлебнула чайку с печенькой да с вареньицем и отправилась в огород.
Хлопоты августовские благодатные. К этому времени и огурчики и помидорчики и перцы созревают, успевай только заготовки делай. И себе до следующего урожая хватает и сынку. Толюшка давно живет на Севере и каждый год в отпуск заезжает по дороге с морского отдыха. А матушка полный багажник банок-то и нагружает.
Баба Поля ковыляла промеж грядок, срывала в ведерко крупные помидоры и с грустью поглядывала на соседский, заросший бурьяном огород.
Умерла соседушка, подружка закадычная Граня, вдовушка военная. Бывалочи,
и наговорятся, пока в огороде-то работают и в праздники завсегда вместе собирались да песни пели. Напоются вволю да наплачутся - по мужьям своим, что совсем не пожили да по молодости, безвозвратно ушедшей.
Осиротевший Гранин дом уже который год ждал покупателя и смотрел на мир подслеповатыми от пыли и дождевых подтеков окнами. Птицы растащили почти всю паклю, забитую между бревен, и буйная трава заполонила всё подворье.
-Страшно-то как, оказывается, до таких годов доживать. Ровни не осталось, да и те, кто помоложе были уже прибрались.
Полина Ивановна почувствовала, что притомилась, и пришла пора прилечь. С трудом поднялась на крылечко с тяжелым ведром овощей.
Холодный, хмельной квасок склонил ко сну быстро.
И опять была Поля во сне молодою, повидалась с роднёй да подружками. Снова снилась Лидушка, которая на себя руки наложила, не выдержав болезни мучительной.
-Здесь мне легче, чем при жизни-говорила Лида-и ругают меня не сильно.
Полина Ивановна проснулась, а в ушах всё ещё звучал Лидушкин голос.
Мысли о смерти не оставляли старушку.
-93 года уже стукнуло! Тоска съедает. Словом не с кем перекинуться и на чаек некого позвать. Сынок давно к себе зовет. А мне жалко дом оставить, его ж Васины ручки строили. Опять же и сношка не подарок! Как подумаю, что придется по одной дощечке ходить, а на другу оглядываться! Буду тут куковать. А может и мне как Лидушке отравиться?
Баба Поля задумалась:
-Послезавтра как раз сын приезжает. Заготовок я им навертела полно. И деньги съэкономят.А чего ж бензин-то кажный раз жечь на разъезды? Да и здоровье у Толюшки уже не то. Не мальчишка чать-то. Встретимся последний разок, заодно и похоронят и девять дней отведут.
И мысль об отравлении захватила старуху с головой. Так уж всё складно она расчитала!
-Надо у Лидушкиной снохи выведать, чем отравиться.
-Здравствуй, Нинуля!-как можно веселее пропела баба Поля в телефон.
-Разговорилась ноне с соседом про Лидушку. Он спрашиват про таблетки, от которых она померла, а я начисто название-то забыла.
Не почувствовав подвоха, Нина продиктовала название злополучного лекарства, и старушка тотчас записала его на заранее приготовленном листке бумаги.
Когда аптекарша озвучила цену, то привычка экономить взяла верх над желанием умереть.
-А подешевше и, чтоб похожее есть?
-Есть, конечно. Но эффект будет послабее. Стоит всего 20 рублей.
-Ничего, дочушка, сгодится! 20 рублей не 200.Выпью побольше и поможет.
Из аптеки баба Поля вышла довольная своей сметливостью и на разницу в 180 рублей купила шоколадных конфет для праздничного стола.
Приехал сын с женой, и Полина Ивановна помолодела на десяток годков. Порхала из кухни в сени и обратно, не чувствуя боли в коленях и пояснице. Даже забыла мазью натереться.
Улучила момент, когда сноха вышла из дому и подробно рассказала сыну про то, где наличные лежат, где книжка сберегательная. Продемонстрировала и приготовленный узелок со "смёртным".
-Мать, не нравятся мне твои разговоры.В тебе еще энергии на троих. Засобиралась на тот свет, понимаешь ли! Сколько раз тебе говорил! Живи у меня-отчитал Анатолий мамашу.
-Эх, сынок! Ничего-то ты не понимашь-вздохнула старушка и отправилась разбирать постель на ночь.
Полина Ивановна надела нарядную ночную сорочку в кружавчиках, привезенную сыном в подарок и подумала:
-И рубашка кстати. Завтра меня нарядную,в кружевах, в постели найдут.
Старушка извлекла из комода заветную баночку с лекарством. На всякий случай перекрестилась.
- А вдруг Бог и взаправду есть? По церквям ноне модно ходить. А я, как была комсомолкой, так и осталась. Вон и бывший секретарь горкома в богомолы записался. А есть ли вера-то в нем?
Побывала в церкви и Полина Ивановна пару раз, но благодати и покоя в душе не ощутила. А как без веры-то в храм ходить? Враньё и фальшь старуха не выносила.
И сына всегда наказывала за обман.
Анатолий шутливо пенял матери, что кабы не лупила его вицей за вранье в детстве, то дорос бы до высокой должности.
Полина Ивановна высыпала в ладошку 20 таблеток и, запивая водичкой, проглотила все...
Утреннее августовское солнышко пробилось сквозь ставни и заиграло веселым лучиком на морщинистом лице Полины Ивановны.
Старушка открыла глаза, привычно пошевелила пальцами, потянулась. Окончательно проснувшись, осмотрелась и ощупала себя.
-Это я на каком свете нахожусь? Жива аль померла?
Обстановка оказалась та же. И та же обнова в кружевах...
Резь в животе окончательно убедила старуху, что жизненный путь не завершен, а принятое на ночь лекарство, обладало вопреки инструкции лишь необъявленным слабительным действием.
***
-Энто ж надо! Чем аферисты торгуют! Подделка кругом сплошна!
Полина Ивановна, сложивши руки на живот, опрометью кинулась к дворовым "удобствам".
- 20 таблеток съела и ничего окромя поносу не случилось!-бушевала старуха-пойду отматерю всю ихню аптечну лавочку!
-Да чтоб вас черти нашли!-погрозила старуха кулаком после очередной пробежки "до ветру".
Анатолий, удивленный руганью своей всегда добродушной мамы, наконец, не выдержал и спросил:
-Мать! Ты чего надумала? Ты отравиться что ли хотела?! Вот это встреча так встреча! Смех и грех!
-Господи! Прости рабе божьей Полине её прегрешения-ядовито и без тени сочувствия процедила сноха и троекратно перекрестилась.
В этот момент баба Поля поняла, что сноха молилась на всякий случай и только за себя, чтобы избежать возможных неприятностей из-за родственных связей со старой греховодницей.
Сноха в церкви была, можно сказать, завсегдатаем, но доброты от этого в ней не прибавилось.
Сын погостил недельку и засобирался на свои севера.
-Мама! Приедем в гости зимой. Только пообещай, что травиться не станешь.Землю-то мерзлую шибко тяжело копать.
-Твоя правда, сынок. Зимой помирать совестно. Каково будет копальщикам могилу-то долбить.
* * *
Прохаживаясь погожим февральским деньком по базару, Лидушкина сноха заметила знакомую сухонькую фигурку.
-Полина Ивановна-окликнула она старушку.
-Ох, Нинуля!-обрадовалась баба Поля и бодро засеменила навстречу, держа под мышкой ладный деревянный ящичек.
-Рассаду собрались высаживать, Полина Ивановна?
-Рассаду, Нинулюшка. Баклажанчики пора сеять. Зимой-то опять не померла. А пенсия-то одни слезы! А жить-то надо!