Красная нить развязалась без звука, молча слетела прочь с запястья, не оставив и следа.
Будто ничего и не было, ха.
Ищи теперь, рыскай в одеяльных долинах, в ковре-траве, на улицах-гололедицах, в бесконечном повторении тех же путей. Вспомни Маркеса и одинокие сто лет, ищи там, где обычно не ходишь. Иди-рыскай-не-найди.
Треск — разорвана мнимая бесконечной нитей, бусы и подвески-воспоминания — на пол. Звон, звон, звон — сверкающие осколки на полу, каждая остроугольная стекляшечка — зеркало с навечно застывшей картиной прошлого. Треск под подошвами берц, треск в руках от рвущихся занавесок.
Прочь, прочь, прочь! Сдирай обои, пожирай штукатурку.
Оголи, оголи, оголи.
Слетели все занавески, остались только столпы. Как ребра и ключицы выпирают из пустоты каркасы-решетки, оставшиеся от прежней полноты.
Кинь осколки-обрывки в шкатулку или фотоальбом, нацепи тяжелый замок, запри. хорошо запомни, спрячь ключ на дно. Там никто не достанет, никто ради тебя не опустится так глубоко.
Прошлое — перед глазами и недостижимо.
Белый по стенам, чистые листы — на столпы. Погладь новую жизнь и твердой рукой напиши:
«Я не боюсь пустых листов и помню старые альбомы. По памяти назову все, что было, и больше не наступлю на те же грабли.
Я помню прошлое для будущего, и в этом сила.»
Произносишь эти слова, как молитву.
Каждый день читаешь ее и думаешь «вот сейчас», «вот-вот».
Опустив руки, запустив себя, пустив свою жизнь корабликом по весеннему ручейку, в лужу.