«ТРАКТОР»
Стоял я однажды на остановке, которая находилась на краю одной деревни, ожидал автобус.
Наступала весна, и всё вокруг пело в её радостном хоре в унисон со скворцами и прилетевшими с юга пичужками. Рядом летали озёрные чайки - казалось, что весь мир вокруг очнулся от зимнего сна и, чтобы согреться, пришел в движение. Солнце, ещё не летнее, ласково пригревало, по небу плыли причудливых форм облака, а едва тронувшаяся в рост трава радовала глаз юной салатовой зеленью. И только раскрывшиеся навстречу солнцу нежные листочки берёз, ставшие размером как раз с двухкопеечную монету, отвлекали от легкомысленных мечтаний, напоминая о том, что пора сажать картошку…
А тем временем на остановке нас собралось уже человек пять. Чуть позже со стороны деревни подошли ещё трое: женщина лет 50 – 55, другая - помоложе, видимо, её дочь с ребёнком, девочкой лет пяти. Скорей всего, женщина помогала дочери донести вещи, после чего, поцеловав внучку, она куда-то заторопилась.
В это время мимо остановки проезжал трактор. И девчушка, только что попрощавшаяся с бабушкой, вдруг громко сказала: «Мама, смотри: трактор на тракторе едет!» Молодая женщина смутилась и покраснела. А девочка продолжала: «Да, да, я слышала, о чём тётя Маша с бабушкой разговаривали!» Маме ничего не оставалось делать, как перевести разговор на другую тему.
Тут подъехал автобус и забрал стоявших на остановке пассажиров. И я так ничего и не узнал бы, но в автобусе ко мне подсела весьма словоохотливая женщина. И вот что она мне поведала.
Произошло это ещё в колхозно-совхозные времена. Доярка по имени Люба (так звали женщину) рано овдовела – муж умер от сердечного приступа. Вырастив и отдав замуж дочь, она, намаявшись одна, решила снова попытать счастья.
Да и как по-другому – рассуждала она: вдвоём и чаю попить поваднее, и дела приделать. Опять же, огород, хозяйство, да и в доме мужские руки всегда нужны. И как бы то ни было, а каждому человеку хочется теплоты и ласки. Даже с практической точки зрения, вдвоём жить выгоднее: что на одного готовить, что на двоих. Словом, уговорила она себя на перемены.
И подходящий мужчина в деревне нашёлся. Жена его умерла от пьянства, а он, побыв один, перебрался жить к матери. Работал Александр, так звали мужчину, трактористом. Конечно, не красавец – ну, а какой в деревне выбор? «Отмою, приодену – не хуже других будет», - думала женщина, поглядывая на своего избранника, когда он приезжал на ферму. Но Александр не замечал этого интереса – то ли не догадывался, что к чему, то ли были у него на этот счёт какие-то свои планы.
Вот и решила Люба пойти на хитрость – пригласить недогадливого тракториста в гости под предлогом починки утюга. В один из дней Александр пришёл к ней. И хотел было от порога, даже не сняв верхней одежды, приступить к работе. Но хозяйка, приглашавшая проходить и не стесняться, настояла, и Александру пришлось подчиниться.
Повесив на крючок в коридоре надетую по случаю визита почти новую телогрейку и «выходную» ондатровую шапку, он занялся починкой утюга. А починка заключалась в присоединении вилки, которую Люба оторвала от шнура.
Пока Александр деловито прикручивал проводки, хозяйка быстренько собрала на стол заранее приготовленную закуску. Не забыла она и про бутылочку «беленькой», зная пристрастия гостя. И когда с делами было покончено, Люба пригласила Александра к столу, на что он с охотой согласился.
Вечер продолжался приятно. Хозяйка и гость выпили по рюмочке, закусили грибочками солёными. И ещё огурчиками: Люба делала их по своему рецепту, с лимонной кислотой, и от этого они становились совсем как малосольные – с кислинкой. А картошка, сваренная в чугунке, была так хороша, что и масла не надо: жёлтая, рассыпчатая, так и таяла во рту.
После первой рюмки Александр, уже не робея, деловито взял бутылку и налил себе ещё. Предложил и Любе, но она предусмотрительно закрыла рюмку ладошкой.
А после второй рюмки Александр отважился начать разговор:
- Ты знаешь, Люба, я ведь с 14 лет на тракторе. Я его как себя знаю. Бывало, не заводится в мороз, так я выверну свечи и туда бензинчика плесну – работает, как часы!
Когда Александр выпил третью рюмку, то у него палец правой руки полез вверх, а он всё продолжал – про трактор, да про трактор. Вначале Люба ещё надеялась, что гость обратит внимание на её кофту, только что купленную, да и на неё саму. Но, видимо, его ничего не интересовало, кроме трактора. Уж она и пуговку на груди покрутила, и по голове его погладила – а он всё про трактор, и точка…
Поняв, что толку не будет, Люба помогла отяжелевшему Александру надеть телогрейку, нахлобучила ему на голову «выходную» шапку и выпроводила его на улицу. А сама, выпив рюмку водки и даже не закусив, прямо в одежде упала на кровать и то ли плакала, то ли смеялась, повторяя «Дура я, дура!»
Наутро они оба пришли на работу и между собой держались, словно ничего и не было. Однако – женский коллектив! – доярки потихонечку выведали, в чём дело. Так и пошло: вместо «Саша» - «Трактор» да «Трактор». Дошло и до Александра; он сначала улыбался на прозвище, а потом и привык, не обижался.
Вот такую историю поведала мне словоохотливая попутчица. Автобус приближался к моей остановке и, пожелав ей доброго пути, я начал продвигаться к выходу. У двери оглянулся: женщина задумчиво смотрела в окно, а девочка спала у неё на руках.