Марвин шел к стоматологу. Этого врача ему порекомендовали знакомые, которые быил ввесьма довольны работой его.
Пришлось ехать на двух автобусах, но у него был проездной билет платить лишнего не потребовалось.
Он шел, поглядывая в блокнот, где был прописан маршрут, но сбился, потярял ориентацию, попытался выйти на начальную точку, не еще более запутался – и уперся в какой-то тупик.
И тут из калитки выскочил ротвейлер и помчася к Марвину.
Марвин вспомнил, что совсем недавно соседку, весьма пожилую даму, искусал ротвейлер, когда она сидела на скамье в скверике. Руку ей оперировали трижды, после чего она не пошла в полицю. Не верила в успех поиска ротвейлера и его хозяина.
Марвин в непобедимом страхе вмиг перепрыгнул ближайший забор. При этом больо ударился головой об землю, так как зацепился ногой за край забора. Он потерял сознание на какое-то время.
Когда открыл глаза и встал, то увидел, что рядом лежат три бульдога. Едва не подкосились ноги, когда собдаки двинулись к нему.
Он закричал:
- Эй, люди, уберите собак!
Раздался женский окрик на русском языке. Бульдоги снова легли на землю.
- Проходи. Марвин, они тебя не тронут, - произнес тот же голос.
Он поразился: что за чудеса?
Но прошел мимо собак и поднялся по ступенькам крыльца к веранде. Там женщина готовила еду у плиты.
Не повернувшись к нему, сказала:
- Я рада тебе, дорогой. Ты возмужал, в твои сорок пять лет ты выглядишь солидно, но еще пока без признаков старения. Только вот зубы подводят. Да? Отвечай, Марвин.
- Кто вы? Откуда занете меня? И про зубы – тоже?
- Меня зову4т Лиззи Гольдштейн. Ты успел забыть меня?
- Лиззи? Но вас же нет. То есть нет здесь. На этом свете. Я помню вас, помню и благодарен.
Марвин остался сиротой, когда его отец и мать погибли в автокатастрофе. Соседка, Лиззи Гольдштейн, вдова американского солдата, погибшего далеко на Востоке, усыновила мальчика и воспитала его. Она не стала обманывать Марвина, и он знал с детства, что она ему не мать. Тем сильнее была его благоданость доброй женщине. Но Лиззи умерла два года назад от рака …
- Марвин, ты слишокм долго плутал по переулкам и попал в другое поле, - сказала Лиззи. – здесь не только я, но здесь и твои родители, погибшие, когда ты был крошкой. Проходи в дом, проходи.
- Я сплю, - понял Марвин и засмеялся.
- Да нет, ты не спишь, - прочла Лиззи его масль, - ты просто попал сюда, где все совсем не так, как там, откуда ты пришел. Вот и все.
И тут – Марвин глазам своим не поверил – из комнаты вышел на веранду его отец, точно такой же, как на фотографии, которая висела на стене у тети Лиззи.
- Здравствуй, сынок. – сказал Иосиф, рад тебя видеть в добром здравии. Ах, да, зубы … Ну, это поправимо.
- Папа, я ничего о тебе не ззнаю. – сказал Марвин смущенно. – Расскажи о себе, пожалуйста.
- Да нечего рассказывать много. Я родился в Польше. Когда вошли советские войска, мне было четыре годика. Я помню, что мои родители радовались приходу Советского Союза. Но вскоре началась война между Германией и СССР, наше местечко заняли нацисты, и всех евреев повели на расстрел. Отец мой воевал как солдат в советской армии. А нас с мамой вели убивать. Тут она мне шепнула, чтобы я убежал, как только она бросится на солдата. Я не хотел. Но она меня поцеловала и сказала, что я умру, если так не сделаю.
- И ты послушался?
- Да. Мама бросилась на солдата, и я побежал изо всех сил. Услышал стрельбу, но бежал и бежал. Когда меня силы оставили, я оглянулся и заметил, что меня догоняет овчарка.
Я остановился и замер. Овчарка подошла ближе. Я смотрел ей в глаза. И она смотрела мне в глаза. Не лаяла. И ушла. Это было чудо! Я думаю, это мне помогла мама. Оттуда. С Небес.
- Как страшно! – вымолвил Марвин.
- Да, было страшно. И тут из окна высунулась женщина и сказала по-польски., чтобы я зашел в ее квартру. Я не колебался, я пошел. Ванда стала моей спасительницей.
Она пригласила к себе монахиню, которая надела на меня парик и девочкину одежду, я с ней прошел в мужской монастырь.
Там меня крестили. И там я пробыл до прихода советских войск.
Когда стал возможен выезд из Польши для евреев, монахи меня спросили, кто я: иудей или католик.
Я сказал, что хоть меня и крестили, но я чувствую себя евреем. Тогда они спросили., куда я хотел бы уехать: в СССР, в США или в Израиль.. И я выбрал США.
- Ты же был малыш.
- Да нет, мне тогда уже был четырнадцатый годок. И я пошел в синагогу. И там меня тепло приняли. Ну, и стал я жить в Штатах. Работал. Познакомился с твоей мамой. Ты родился. И тут … Сам знаешь.
- А где мама?
- Я здесь, сынок, - послышался голос.
Марвин сразу узнал красивую молодую женщину. Он видел фото.
- Мама. – прошептал он, чувствуя на глазах слезы. – Мамочка, я тебя узнал …
Голос его потерялся.
Хава подошла к нему.
- Не плачь, глупый. Все прекрасно. Я родилась в Штатах. И твой папа мне понравился. Мы полюбили друг друга и поженились. Мы с папой тебя любим. Как можем, помогаем тебе отсюда. Всю твою жизнь.
- Мама, мама! – бормотал Марвин, плача все сильнее.
- Здесь нельзя плакать! – закричала Лиззи. – Это плохо!
Но было поздно: Марвин открыл глаза и увидел себя лежащим на земле в чужом дворе.
Охая, поднялся. Голова сильно болела и кружилась. Он с трудом перелез через забор и снова увидел ротвейлера. На земле лежала палка от метлы, вернее, обломок этой палки. Марвин поднял обломок и решил защищаться.
Но собака тоже была не дура. Она ждала чего-то. И в самом деле, открылась калитка, и вышел человек. Он увидел незнакомца с палкой и засмеялся.
- Джек, ко мне! – позвал пса.
Тот повиновался, Марвин пошел искать клинику стоматолога.
И через некоторое время нашел ее.
Врач оказался превосходным специалистом. Все сделал быстро и ловко.
Сев в автобус, Марви задумался: что же с ним было? Он в самом деле побывал в ином мире или это был сон после удара головой о землю?
23 апреля 2017 года.