У матери началась послеродовая горячка. Через неделю ее не стало. Робин Синдер остался с новорожденной девочкой на руках. С горя он ушел в двухнедельный запой. Младенца временно забрала соседка. Нашла девочке кормилицу. Соседи же похоронили мать.
Супруги Синдер поженились, когда были уже совсем взрослыми людьми: ей было семнадцать, ему — двадцать один. Он уже работал лесником. Она вела хозяйство. У них был небольшой домик на окраине города, почти в самом лесу. Оба были сиротами. Жили небогато, но любили друг друга и были счастливы. И вот — беда и крах счастья. Напоминанием о нем осталась только девочка, которую окрестили Эллой. Но Робин совсем не умел обращаться с младенцами. К тому же он должен был работать. Поэтому девочка так и осталась жить в семье кормилицы. Робин давал деньги на содержание дочери. А душа болела.
Шло время. Вот девочке исполнилось уже семь лет, она вполне могла сама вести хозяйство, и отец забрал ее к себе. Но была у него и еще одна проблема. Он ведь был еще не стар — двадцать восемь, самый расцвет. Его все больше тяготило одиночество.
И тут к нему стала проявлять внимание маркиза Вирджиния Тайсер, вдова тридцати шести лет. У нее, правда, уже были взрослые дочери — одной было шестнадцать лет, другой четырнадцать. Но она хорошо сохранилась, была еще привлекательна внешне, к тому же богата и влиятельна, с большими связями при королевском дворе. Она все чаще навещала Робина и все нежнее смотрела на него. Ничего удивительного, Робин был очень хорош собой. Понемногу маркиза стала помогать ему, потом добилась назначения его главным лесничим. Ну как можно не ценить такое внимание? Так что, когда Вирджиния сама предложила Робину обвенчаться, он раздумывал не очень долго. Разумеется, он был простолюдином, но для Вирджинии, с ее-то связями, это не было проблемой. Король пожаловал Робину дворянство за заслуги. И Робин переехал вместе с дочерью в особняк маркизы.
Но все-таки Элла была дочерью другой женщины, так что любить ее Вирджиния вовсе не собиралась. Хотя и не отказывалась позаботиться о ее будущем. Она переговорила с крестной Эллы — одной из королевских кухарок — и пристроила девочку на королевскую кухню, обеспечив ей сытую безбедную жизнь. И Элла переехала в королевский дворец, в домик для дворцовой прислуги.
Девочке поручили самую черную работу: чистить печи и очаги, выносить золу и мусор. Так как придворных и прислуги было много и всем надо было есть, кухня работала с рассвета до поздней ночи, и Элла трудилась, не покладая рук. Она очень старалась. На лице и руках у нее постоянно была сажа, и младший поваренок как-то раз назвал ее Золушкой. Прозвище подхватили, оно быстро прижилось, и настоящее имя девочки было почти забыто. Так шли годы. Золушке уже одиннадцать лет, и ее повысили в ранге, переведя в посудомойки. Даже намекнули, что со временем она может стать одной из кухарок, если будет стараться.
И вот во дворце торжество: женят принца, наследника престола. Надо сказать, что, хотя Золушка и жила уже несколько лет в дворцовой пристройке, ни короля с королевой, ни принца ей так и не довелось ни разу увидеть. А где? Золушке очень хотелось хоть одним глазком взглянуть на них и на бал по случаю торжества. Но в залы дворца ей, разумеется, было нельзя, да и некогда.
Уже накануне свадьбы на кухне царил сущий ад. Главный повар охрип от крика и ругани, кухарки, поварята и чернорабочие сбивались с ног. На время обещанных недельных празднеств были наняты дополнительные девки из города. Вот сейчас шесть из них усердно трясли противень с тестом для изюминки парадного обеда — знаменитого королевского торта. Трясти надо было так, чтобы тесто стало воздушным. Пылал огонь во всех печах и очагах. От жары со всех тек пот. Ад, ад, без преувеличения.
Но вот все готово. Пекло снова стало превращаться в знакомую кухню. Подавальщицы потянулись с подносами в обеденную залу. У остальных выдалась свободная минутка. И наконец распаренная и утирающая пот со лба крестная уступила настойчивым мольбам Золушки и разрешила взглянуть в щелочку на бал. Но недолго! И чтоб тебя не видели!
В смежной с обеденной зале играла музыка, и уже танцевали. Мельком Золушка увидела отца с мачехой и ее дочерьми, но их тут же заслонили другие знатные господа. Все были одеты очень богато и нарядно, на одеждах сверкали драгоценные каменья. Но Золушка не стала задерживаться. Ей очень хотелось посмотреть на виновников торжества.
За огромным столом в центре залы сидело много людей. На возвышении стоял стол поменьше, для коронованных особ. За ним восседали король, королева, родители невесты и сами новобрачные, все с очень надменными лицами. Мимоходом Золушка отметила, что король очень низкорослый, а у матери принцессы огромный прыщ на лбу.
Принц и принцесса из соседнего королевства были обручены с младенчества, как и принято у королей. И вот они подросли, и можно было обвенчать их. Золушка смотрела на них во все глаза. Принцу было лет восемь. Белобрысый тощий мальчик с оттопыренными ушами временами вертелся, тогда королева что-то шептала ему на ухо, он снова замирал. Золушка перевела взгляд на невесту. Очень толстая девочка лет десяти с длинным носом и жидкими волосами утопала в пене белоснежных кружев и капризно кривила рот.
И тут Золушка услышала за спиной чьи-то приближающиеся шаги. Она отпрянула от щелки и стремительно бросилась прочь. Ведь крестная сказала: чтоб тебя никто не видел! Прибежав на кухню, она схватила горку грязной посуды и усердно стала ее намывать.
Празднества продолжались неделю, как и было обещано. В городе тоже выставляли столы с угощением, танцевали, запускали фейерверки. Но Золушке больше не удалось взглянуть на веселье, у нее и минутки свободной не выдавалось. Она с кухни уходила только ненадолго — немного поспать.
По окончании торжеств измученная посудомойка плелась в пристройку, где жила постоянная прислуга, и размышляла: свадьба — это, конечно, здорово, и принц с принцессой, наверное, теперь счастливы. Но все-таки хорошо, что свадьбы бывают не каждый день.