http://www.proza.ru/2015/07/24/804
Морское море
Прошёл ещё год, скоро Алисе исполнится пять. День рождения у неё в сентябре, а за месяц до этого она снова приехала к нам со своими родителями, папой и мамой.
— Раньше я была блондинкой, – мечтательно говорит она, потом морщит носик и прибавляет задумчиво, – а сейчас волосы у меня потемнели.
— Когда, раньше? – спрашивает бывшую блондинку моя жена.
— Давно, – отвечает Алиса и уточняет, – очень давно.
— А мы скоро поедем на морское море, – продолжает она, рисуясь, – я там ещё ни разу не была.
— А просто на море вы не поедете? – с сарказмом спрашиваю я.
Но внучка не понимает моей иронии и отвечает серьёзно:
— Мы поедем отдыхать только на морское море, просто на море – не поедем.
— А ты что, устала? – смеюсь я, но тут же предусмотрительно замолкаю, с опаской поглядывая в зал. Там мои зять и дочь распаковывают привезённые вещи.
Алисе тоже интересно, что там прихватили с собой папа и мама. На время она забывает про морское море и бежит в зал проверить, как ведётся распаковка багажа. Правильно ли там родители всё делают, может, они не так как надо открывают замки на чемоданах и расстёгивают молнии на сумках. Тогда им стоит сделать внушение. Но родители её аккуратны, Алиса их давно к этому приучила, они ведь не впервой приезжают к нам в гости. Через минуту она возвращается, прижимая к себе охапку игрушек, старательно укладывает их на письменном столе перед монитором
моего компьютера и показывает мне каждую в отдельности.
— Какое сердечко красивое, – восхищённо говорю я, беря в руки красный бархатный футляр, сделанный в виде сердца, – кто его тебе подарил?
— Никто, – гордо заявляет Алиса, – я его нашла на улице, оно в траве валялось, и я его спасла.
— И тебе мама разрешает спасать всякую…, – я долго подбираю подходящее слово и, наконец, нахожу его, – ерунду?
— Мама ничего мне не разрешает, – внучка снисходительно смотрит на меня, будто я маленький, а она взрослая, – когда я его нашла, то сразу спрятала в сумочку, которую мне бабушка подарила прошлым летом, а маме показывать не стала.
— Ты помнишь, что было прошлым летом, – задумчиво произношу я, – классная у тебя память, а я вот и вчерашнего дня толком не помню.
Разложив игрушки на столе, Алиса снова бежит в зал и притаскивает новую охапку.
— Богатством своим хвастаешь? – спрашиваю я.
— Да, – отвечает Алиса, – это моё богатство, – самое ценное в нём – это котики «басики», они мои любимые, а всё остальное, – она презрительно морщит носик, – ничего не стоит.
Слово богатство она повторяет несколько раз, вероятно, оно ей нравится. Не забывает она прибавлять ещё словечко – моё.
Дети – непосредственные существа, и «моё» у них произносится гораздо чаще, чем «наше». Но переживать не надо, пройдёт время, они повзрослеют, и «наше» начнёт вытеснять «моё». По крайней мере, будем на это надеяться. Между тем в дверях появляется моя мама, Алисина прабабушка.
— Хватит ребёнка мучить, – строго говорит она, поглядывая на нас с женой, – пусть девочка отдохнёт с дороги.
— Мне можно ещё целых семь минут разговаривать, – возражает правнучка, – и я совсем не устала.
— Молодец! – говорю я, – слушайся меня, а не прабабушку. Я тебе за это конфет куплю. А теперь марш на кухню, – приказываю я, – будем котика Пиню кормить. Он проголодался, пока вас ждал.
— Не пойду, – капризничает Алиса, – мама заставит меня есть, а я пока не хочу. Давай лучше здесь Пиню покормим, заодно и игрушки мои поедят, они тоже проголодались.
Я иду в бабушкину комнату и приношу оттуда котика Пиню, сажаю его на стол перед монитором и ставлю перед ним миску с кошачьим кормом. Ест котик с опаской, то и дело поглядывая на Алису. А ну, как и она пристроится и начнёт есть из его миски.
— У него зубки острые, – говорит Алиса, рисуясь, – он укусить может.
— Ничего он уже не может, – возражаю я, – он старенький, и половина зубов у него выпала.
— У меня тоже один скоро выпадет, – хвастается Алиса, – он уже давно шатается.
— Выходит, и ты старенькая, – констатирую я.
— Ничего подобного, – смеётся она, – я не старенькая, я большая.
— А бабушка Лена старенькая? – интересуюсь я.
— Бабушка Лена молодая… и красивая, – уточняет Алиса, – это бабушка Надя старенькая.
В комнату неожиданно входит моя дочь и прерывает беседу.
— Тебе пора отдохнуть, – говорит она Алисе и уводит её с собой.
Без неё, без нашей прекрасной девочки, становится скучно. Чтобы развеяться, я решаю сходить прогуляться. На улице холодно, несмотря на вторую половину апреля, поэтому одеваюсь я потеплее. Хорошо, что в этом году отопление ещё не отключили, как это делали раньше, а то Алисе опять бы пришлось спать под двумя тёплыми одеялами.
Выйдя на улицу, я направляюсь в ближайший магазин, хочу купить нашей внучке чего-нибудь вкусненького. Пересекаю площадь Партизан, народу на ней мало, велосипедисты катаются, да мелюзга ездит в электрических машинках. Двое седеньких старичков – он и она, примостились на лавочке и кормят голубей. Я их частенько вижу из своего окна, как они гуляют по скверику, держась за руки. Лица у них светлые, а глаза всегда радостные.
— Не зря они прожили жизнь, – думаю я и вспоминаю, как прошлым летом бегал тут за Алисой, когда учил её кататься на велосипеде. Сначала держался за багажник, а она всё оглядывалась, боясь, что отпущу руку, и она упадёт или на кого-нибудь наедет…
Всё повторяется в нашей жизни. Лет тридцать назад я точно также бегал за велосипедом своей дочери, оберегая её от падения, а потом притаскивал этот велосипед домой и выслушивал от неё попрёки за свою нерасторопность. Когда-нибудь, Бог даст, я побегаю и за своей правнучкой или правнуком…
Но это будет потом, а пока я, как обыкновенный дед, усаживаюсь на лавку недалеко от светлых старичков и сам решаю покормить голубей. Достаю из пакета заранее приготовленное пшено и бросаю его подлетающим птицам. Голубей собирается много, они хлопают крыльями, отгоняя друг друга, и быстро-быстро
клюют жёлтые зёрнышки. Когда те кончаются, я встаю, приветливо машу старичкам и иду в магазин за вкусненьким. Честно говоря, мы с женой давно подготовились к приезду внучки и много чего ей накупили: и два платьица модных, и кроссовки бело-розовые, и шоколадных конфет, которые Алиса обожает, но её мама разрешает есть их только после обеда, и бусы из тайского жемчуга. Хотя мне, как любящему деду, этого мало. Мне хотелось бы побаловать внученьку чем-нибудь особенным. В детстве я обожал конфеты трюфель, но их можно было попробовать только раз в году под Новый Год. Их клали в новогодние подарки по одной-две штучки. Какая же это была вкуснотища – конфеты трюфель.
В магазине я покупаю подарочную коробку конфет местной фабрики и быстро возвращаюсь домой. Прячу её в стол и прикрываю моими рукописями, среди которых есть и повествования об Алисе. Когда-нибудь она их прочтёт, по крайней мере, я на это надеюсь.
Вечером мы собираемся в моей комнате, Алиса достаёт альбом для рисования, а я тщательно размешиваю краски.
— Ты только быстро не рисуй, – просит меня внучка, – а то я за тобой не успеваю.
— Нарисуйте котика, – предлагает жена, – Пиню нашего. А ты, дед, помогай внучке, – приказывает она мне.
— Я котов рисовать не умею, – капризничает Алиса, – лучше я человечка нарисую.
Человечков у нас получается двое, потому что я рисую своего, а она своего. Искоса я подглядываю, что выходит из-под кисти Алисы.
— А где же ручки у твоего человечка? – спрашиваю я, видя, что она нарисовала круглое туловище с головой и ногами, но без рук.
— У него нет «руков», – отвечает она.
— Он, что, у тебя, инвалид? – усмехаюсь я.
— Нет, просто я за тобой не успеваю.
В её голосе слышна обида.
— И с бабушкой ты всегда быстро разговариваешь, – раздражённо прибавляет она, – а ты через раз говори, тогда я успею и ручки человечку нарисовать, и всё остальное.
— Как же это я буду через раз говорить? – удивляюсь я, но чувствую, что дальше обстановку накалять не стоит.
Разряжает ситуацию жена. Она подходит к Алисе и целует её в щёку.
— Ты моя любименькая, – говорит она, – моя умненькая, красавица ты наша. А ты, дед, – жена грозит мне пальцем, – не видишь, ребёнок переживает. Будь с ней поласковей и не спорь, тогда она огорчаться не будет. Помнишь, как у вас дома, – это она уже обращается к Алисе, – мы рисовали на карте мира города: Москву, Брянск, Надым.
— Москва – столица нашей Родины, – звонко кричит Алиса.
— Молодец, – подхватывает жена, – а кто тебя этому научил?
Правильно, бабушка. А сейчас бабушка научит тебя каратэ, – продолжает она, – не забыла, как правильно кулачок складывать.
— Я всё помню, – гордо заявляет Алиса, – я тхэквондо занимаюсь.
Она складывает четыре пальчика вместе, оставляя большой в стороне.
— Неправильно, – выговаривает ей жена, – надо вот так. Большой пальчик прижимаем к остальным и держим его сверху. У бабушки чёрный пояс по каратэ, она всё знает.
— Мама, – радостно кричит Алиса, – иди к нам скорее, смотри, чему меня бабушка научила.
В комнату входит наша дочь и видит направленный на неё кулак.
— Вот что я умею, – кричит Алиса и лупит кулачком по воздуху.
— Молодцы, нечего сказать, – говорит дочь, глядя укоризненно на нас с женой, – больше вы её ничему не научили?
— Бабушка мне стишок в прошлый раз рассказала про резиновую Зину, – защищает нас внучка, – которая в грязи вывалялась.
— А ты расскажи бабушке новый стишок, – предлагает дочь, – который ты недавно выучила.
— Про ёжиков, я знаю про ёжиков, – кричит Алиса.
— Колючие ёжики жили в лесу, – начинает она громко, но, закончив первую фразу, продолжает уже заметно тише, – жили в лесу… жили в лесу, – и на этой фразе смолкает.
— Всё? – спрашиваю я, – кончился стих?
— Кончился! – радостно сообщает внучка и тащит меня к аквариуму, – смотри, какая верёвка за рыбой тянется.
— Это не верёвка, – говорю я, – это прабабушка Надя хорошо рыбок кормит. И нам уже пора подкрепиться.
Мы идём на кухню, проходим мимо аквариума, в котором плавают два карася, выловленные мною в озере ещё до рождения Алисы, за одним из которых теперь тянется «верёвка», на кухне выдвигаем из-за стола стулья и все вместе усаживаемся за стол. Впереди нас ждёт длинный семейный ужин.
Во главе стола сажусь я – хозяин дома, рядом усаживается моя жена, чуть дальше моя мама-прабабушка, потом дочь Лена и зять Паша, и, наконец, напротив меня сажают Алису – главную героиню вечера.
— Там Ись, – неожиданно говорит она, указывая пальчиком на козырёк посудного шкафа.
— Нет там никого, – тихо говорю я, – котик Изя, любитель лазанья по шкафам, умер в прошлом году. Остался у нас только Пиня.
— Жалко, – чуть не плачет Алиса, шмыгая носом, – и котика Васи давно уже нет.
— Ешь лучше, – успокаивает её моя дочь, – дед летом нового кота заведёт, если у тебя аллергии не будет.
Продолжается ужин уже в тишине. Слышен только стук вилок и ложек, да сопенье Алисы. Наконец, и оно смолкает. Пора идти спать. Напоследок Алиса ещё раз смотрит на верхнюю полку посудного шкафа, на которой любил сидеть котик Изя, а теперь одиноко стоит хрустальная ваза, и
тихо шепчет:
— Ись, где ты?
На душе у всех грустно, но завтра будет новый день, и мы проснёмся с другим настроением, хорошим. Я в это верю, ведь жизнь продолжается…
P.S. На фото Алиса с прабабушкой в бабушкином кимоно
21 апреля 2017 г
http://www.proza.ru/2015/07/17/1078