Владимир Иваныч клевал носом : четвёртый час утра. Так и не смог полюбить ночные дежурства за тридцать лет работы в милиции. Он сидел один в маленькой коморке сельского отдела. Попил чаю, посмотрел телевизор, но спать не позволяла совесть и старая закалка : как-никак он на работе. В лесу прогудел поезд, залаяли псы, первый петух подал голос. Совхоз спал, но через час уже готов был проснуться от первой суеты : коров нужно доить.
Владимир Иванович потянулся и стал разворачивать свёрток из фольги. Милая, любимая Катя. Бережно завернула отварную курицу и пару картофелин. Всегда старается угодить, быть лучшей женой и хозяйкой, словно извиняется за своё горе-бесплодие. А он и так её любит, без всей заботы этой. Ну не дал им Бог детей, что же делать ...Пятьдесят лет уж ему, дедом пора быть. Так что о детях думать поздно уже, да и смысл...
Он жевал куриную ножку за такими мыслями и вдруг встрепенулся от настойчивого стука в дверь.
-Войдите! Открыто! -рявкнул он, торопливо убирая в стол еду и смахивая с униформы хлебные крошки.
В маленький кабинет вбежала молодая женщина. Трудно дышала, почти задыхалась. Владимир Иваныч налил ей воды, силой усадил на стул.
-Чего случилось-то? Лица на тебе нет. Ты кто? Не из наших вроде.
- Не из ваших. Из соседней станицы. А здесь я, потому что сына искала. Сбежал, дурачок, обиделся на меня.
И она заплакала вдруг. Владимир Иваныч рассматривал её удивлённо : скромно так одета, бедненько даже. Маленькая, с огненными волосами рыжими.
- Отругала я его за двойку. Выскочил он в обиде на улицу и нет его. Долго его искала. Потом нашла на путях железнодорожных, прям возле будки путейной. Сидит, злится и не идёт! Отстань, говорит. А я переживаю : вдруг поезд пойдёт, а ему в голову полезет под него броситься. Приведите его, умоляю! По-мужски, по-милицейски! Трудный он у меня, без отца рос. А вас послушает.
-Да ты дура чтоль?! -воскликнул Иваныч, торопливо надевая на лысину фуражку, - Через полчаса как раз поезд проходить будет. Сиди тут, никуда не уходи. Как мальца зовут?
-Виталя!
Иваныч бежал к путейной будке. Очень тревожно было у него на душе. И он почти запаниковал, когда услышал в глубине леса гул поезда. Впереди, в слабом сером свете предстоящего рассвета, блеснули рельсы. Иваныч ступил на них с облегчением, что успел, и начал искать глазами. Никого. Крикнул раскатисто "Виталяяя! "
Эхо подхватило имя и пронесло по верхушкам лиственниц. Небо медленно светлело, поезд приближался. Его ещё не было видно, но рельсы уже дрожали под ногами участкового. И вдруг, метрах в пятидесяти, он увидел что-то. Прямо на начинающей блестеть в рассветных лучах рельсе. Через мгновение показался поезд и Иваныч с ужасом понял, что на рельсах - человек! Лежит и не двигается. Он бежал к нему с Запада, а поезд - с Востока. Кто быстрее...
Да... потом было как в кино. В последний момент Иваныч стянул тяжёлое тело с рельсов. Лёг с ним в обочину и зажмурился от грохота и ветра неистово мчащегося электровоза. Это продолжалось так долго, что участковый успел отдышаться. Потом поезд ушёл и наступила странная тишина.
Иваныч повернул тело на спину. Парень, лет двадцати. То ли пьяный, то ли без чувств. После пары пощёчин вяло открыл глаза .
-Слышь, самоубийца! Ты мальца тут не видел? Мальчонку, лет...ну наверное десяти? И сам-то как здесь оказался?
Парень привстал, оглянулся. Схватился за голову и ...заплакал.
-Кто вас просил? Откуда вы? Жить не даёте и помереть тоже. ..
Он сорвал с головы вязаную шапку и бросил её в сердцах на землю. Рыжая копна его волос вспыхнула на солнце огнём. Иваныч увидел очень знакомое лицо...
-Как зовут тебя?
-Виталя... - вздохнул парень. Потом развернулся и зашагал по рельсам, в глубину леса.
-Стой! -Иваныч побежал за ним. -Ты мне скажи, мать-то где твоя живёт? Это она видать ко мне пришла, чтоб я тебя нашёл. Больно вы похожи. Пошли давай со мной. В отделе она сидит, тебя ждёт. Я чего-то подумал, что она про мальца говорит, а ты-то здоровый уже!
Парень остановился, повернулся и грустно посмотрел на участкового.
-Она умерла. Мама. Пять лет назад. И я вообще не сдешний. Путешествую. В ваших краях впервые, даже не знаю как вы тут зовётесь. Просто...не интересно мне жить сегодня ночью стало. Подумал, что хватит. Никто и не заметит. Один я.
Иваныч слушал, нервно разжёвывая зубами папироску. Он уже не сомневался, что в отделе сейчас нет никакой женщины. Её и не было. Сон? Галюцинация? Что-то больно сжалось в груди вдруг возле этого паренька. Иванычу захотелось его обнять и прижать к себе. Грубо, но мягко. Так, как это делают отцы. Так, как он всегда тайно желал и хотел, но молчал, чтобы не узнала Катя и не расстроилась. ..
-Знаешь...а пошли ко мне? У нас с Катюшей дом такой... огромный и пустой. Мы ведь тоже того, одни. Вместе ж веселее?
...Солнце уже проснулось, любопытно рассматривая землю, как в первый раз. Сканировало, щупало горячими лучами каждый куст и овраг. Потом оно увидело двоих, медленно шагающих по рельсам , не уверенных. Обняло их, поцеловало в колючие щеки и прошептало: "Не сомневайтесь..."