Из книги "Время и люди"
Идея элитарного киноклуба витала в воздухе, но я всё никак не могла её ухватить. Даже узнав во ВГИКе о Всесоюзном обществе друзей кино, я долго не решалась открыть киноклуб. Боялась, что у меня не хватит ни организаторских способностей, ни знаний. А страшнее всего было, что не пойдут люди.
Тем не менее, в 1981 году я решилась открыть киноклуб. Выбрала для этого кинотеатр им. Чапаева. Уютный квадратный зал на 230 мест, большое фойе очень подходили для киноклуба. Название дали по первому, ещё дореволюционному, названию кинотеатра. Решили ввести абонементную систему, то есть человек покупал абонемент на все просмотры, программа которых печаталась в самом абонементе, туда же вклеивались билеты на все сеансы, указывались ряд и место.
Сначала запланировали один просмотр в месяц, но интерес к клубу оказался настолько велик, что стали организовывать дополнительные просмотры, а на следующий год проводили по два-три просмотра ежемесячно. В клубе демонстрировали как киноклассику, так и новое, только поступившее в прокат кино. Часто это был единственный сеанс в городе, больше нигде этот фильм не показывали. После новых фильмов проводили обсуждения. Помню, интереснейшее обсуждение фильма Ф. Феллини «Репетиция оркестра». Сколько было интересных высказываний, наблюдений. Часа два проговорили.
Обсуждения обычно проводились в фойе, туда приходили те, кто хотел поговорить и послушать. Насильно в зале никого не задерживали. Зрители ежегодно менялись, но основной костяк ходил из года в год. Семья Абузяровых, семья Тереховых, Эйзер Владимирович Винник, Валентина Павловна Докшина, Галина Филипповна Словцова, Нина Алексеевна Михайлова, всех перечислить просто невозможно. Многие старались, чем могли помочь клубу, брали на себя какую-то часть организаторской работы, и я была им очень признательна за это.
Перед каждым просмотром обязательно проводилась беседа, где рассказывали о режиссёре, о фильме, основных проблемах волнующих художника. Чаще всего такие беседы приходилось проводить мне, но были и помощники. Постепенно перед сеансами, кроме меня, стали выступать другие люди: Никитин Михаил Михайлович, журналист, Филатов Олег, врач по образованию, Зоя Брук, биолог. Специальность была неважна, главное интерес и любовь к кино, умение анализировать и понимать замысел режиссёра. Олег Филатов потом поступил во ВГИК на режиссуру документального кино, а Зоя Брук, переехав жить в Могилёв, организовала киноклуб там. Сейчас она в Израиле, иногда по скайпу разговариваем.
«Иллюзион» я сразу зарегистрировала во Всесоюзном обществе друзей кино. Меня стали приглашать на семинары. Карташов не возражал, отпускал меня. Семинары проводились в разных городах, дважды я была в Пущино, там жила председатель общества Кузнецова Людмила Григорьевна, большой энтузиаст, любитель и знаток кино. Чудесный, уютный городок биологов, а рядом усадьба Пущиных, в которой Н.Михалков снимал «Неоконченную пьесу для механического пианино». Усадьба к тому времени была крайне запущена, а что там сейчас, и не представляю, скорее всего, новые крутые особняки стоят. Была на семинарах в Ленинграде, Саратове, Москве.
На такие семинары всегда приглашались интересные люди. Приезжал грузинский режиссёр И.Квирикадзе, киновед Ирина Гращенкова, всем вам известный Юлий Гусман. Но главным было общение с представителями других киноклубов. Обмен опытом шёл не только с трибуны, но и везде, за обедом, во время вечерних просмотров. Общение было важным, чему-то я училась, что-то у меня спрашивали. Обменивались абонементами, адресами, начиналась переписка. Потом я все эти абонементы поместила в альбом «Иллюзиона», который передала в музей Старый Уральск.
Всегда интересными были просмотры. На семинарах показывали, как правило, зарубежное не купленное кино. Там я посмотрела «Блоу-ап» и «Забриски пойнт» М.Антониони, «Казанову» и «Сатирикон» Ф.Феллини. Обсуждения были бурные.
Побывала я и на съезде Общества друзей кино СССР, который проходил в московском Доме кино. А жили мы в гостинице Россия. Мне достался номер с видом на Красную площадь и Собор Василия Блаженного. Сидим вечером перед окном, свет в номере погасили, а за окном снег падает на Спасскую башню, на Собор, памятник Минину и Пожарскому. Ощущение абсолютной нереальности, будто в новогоднюю открытку попали.
Получал наш киноклуб и абонементы на Московские кинофестивали. Из пединститута ездила Даминова Л.К. с подругой, другой год - Зоя Брук. Зоя привезла много фотографий, автографов, впечатлений. Сама я на кинофестивалях не была. Фестиваль обычно проходил в начале июля, когда у меня сессия во ВГИКе заканчивалась. Оставаться ещё на две недели в Москве не было ни сил, ни денег. Да и киновпечатлений после ВГИКа с головой хватало.
Шли годы, менялась жизнь, менялся «Иллюзион». Появилась видеоаппаратура, мы стали устраивать видеопросмотры. Посмотрели «Крёстного отца», «Унесённых ветром», ещё что-то. Не помню уже. Фильмы приносил М.М. Никитин из своей фильмотеки. После 1985 года с началом перестройки, стала проще финансовая политика. На одном из семинаров я договорилась о показе в Уральске, так называемых посольских фильмов. Каждое посольство в Москве имело свою фильмотеку для внутреннего пользования. Вот эти не купленные и не дублированные фильмы и стало возможным показывать. Нас включили в кольцо: Москва – Саратов – Уральск - Самара – Челябинск – Москва.
Фильмы привозил переводчик. Мы его встречали, а в кинотеатре «Аврора» наш инженер Володя Курушин оборудовал место для синхронного перевода. Для оплаты показа «Иллюзион» выпустил свои билеты. Теперь это было возможно. Мы посмотрели две шведских программы, одну польскую и одну венгерскую. Особенно интересной была польская, она очень понравилась Николаю Михайловичу Щербанову, известному уральскому учёному-литературоведу и краеведу.
Билет на самолёт переводчику мы покупали сразу, а оплату за фильмы мы переводили в Москву. Как-то приходит мне телеграмма, что мы не оплатили программу и должны 250 рублей. Это мои две зарплаты. У меня все документы перевода на руках. Ответной телеграммой посылаю номер почтовой квитанции, дату перевода. Они отвечают, что денег нет. Тогда переводы посылались только почтой, а почта уже разваливаться начала. Системы банковских переводов ещё не было. Не знаю, сумели ли в Москве выбить у почты деньги, или нет, больше они мне не писали, а я поняла, что с посольскими фильмами надо заканчивать.
Бывали у нас и встречи с актёрами. Мало, к сожалению, хотелось бы больше. Проблема была всё та же – финансовая. В нашем управлении не было статьи расхода на творческие встречи. А ни один актёр не поедет за свой счёт бесплатно со зрителем встречаться в глубинке.
Когда я узнала, что в наш театр приезжает Олег Табаков для участия в спектаклях, сразу пошла к Карташову с предложением организовать творческую встречу артиста в «Иллюзионе». Карташов хмыкнул, и объяснил мне, что денег для оплаты его выступления нет. Однако, идея его заинтересовала, и он сумел договориться с обществом Знание, у которого была возможность оплачивать лекции приезжающих гостей. После этого я стала звонить О.П. Табакову домой. Олег Павлович согласился сразу, но предупредил, что выступить в кинотеатре сможет только в день прилёта, все последующие дни он будет занят в театре.
Встречу решено было проводить в кинотеатре Мир, там было пятьсот мест. Двести мест в первых рядах сразу отдали «Иллюзиону», остальные распределяла дирекция кинотеатра. Я разработала сценарий встречи, подобрала фрагменты фильмов с участием Табакова. Оставалось только согласовать сценарий с самим артистом, а сделать это я могла только в аэропорту при встрече гостя.
И вот долгожданный день наступил, Табакова едет встречать куча людей и из театра, и из отдела культуры, только меня в числе встречающих нет. Буквально в истерике иду к Карташову, объясняю ситуацию, тот сразу вызывает водителя и отправляет меня в аэропорт. С Олегом Павловичем я сумела переговорить, и передать ему сценарий, к явному неудовольствию других встречающих. Тут же Олег Павлович передал мне короткометражный фильм «Всё на продажу», который привёз специально для нашей встречи.
Вечером зал переполнен. Олег Павлович полностью согласился с моим сценарием, и я веду встречу по намеченному плану. Рассказывает много, интересно, отвечает на вопросы зрителей. Встреча длится почти два часа. Наконец, мы усталые выходим из зала, а зрители остаются ещё смотреть фильм «Несколько лет из жизни Обломова», где Табаков играет главную роль. А мы ещё продолжаем общаться, уже в кабинете директора кинотеатра за чашкой кофе и рюмкой коньяка. Потом провожаем артиста в гостиницу.
Из-за встречи с Табаковым я опаздывала на сессию во ВГИК, поэтому сразу же взяла билеты на самолёт. К моей радости, этим же рейсом улетал из Уральска Олег Павлович. По дороге мы разговаривали, и я осмелилась попросить его помочь мне попасть в театр Современник, где он тогда был художественным руководителем. Так я побывала на нескольких спектаклях театра.
Встречу с Василием Лановым тоже проводила я. В отличие от Табакова Лановой отказался от предложенного сценария, сказал, что у него своя программа. Я ездила за ним в загородную гостиницу. По дороге, он не поддерживал разговор, держался несколько надменно. Встреча была интересной, Лановой что-то рассказывал, читал стихи, отвечал на вопросы зрителей. Однако, на этой встрече не было такой задушевности, открытости, как на встрече с Олегом Павловичем, даже несмотря на всё актёрское обаяние Ланового. Встреча длилась меньше часа, тем не менее, наши зрители остались очень довольны.
Подлинным кошмаром для меня стал приезд Бориса Хмельницкого. К тому времени встреча актёров и проведение вечеров стали входить в мои служебные обязанности. Хмельницкий приезжал на несколько дней, и я должна была организовать и провести творческие вечера не только в городе, но и в близлежащих районах. Шла перестройка, финансовая политика была более свободной, и мы на встречу с актёром продавали дополнительные билеты. От количества проданных билетов зависел гонорар артиста.
Мне надо было организовать рекламу, обеспечить аншлаг в городских и районных кинотеатрах, сопроводить гостя в районы, собрать там выручку, ну и т.д. Работы было невпроворот. Хорошо хоть перед зрителем рядом с ним сидеть было не надо, в ведущих Хмельницкий не нуждался, он сам вёл свою программу.
Кстати, программа встреч была очень интересной. Он не только что-то рассказывал и отвечал на вопросы зрителей, но и садился за рояль, и под собственный аккомпанемент пел романсы, зонги и шванки из спектакля Театра на Таганке «Добрый человек из Сезуана» по пьесе Бертольда Брехта. Много говорил о театре, о Любимове, о Высоцком, с которым был дружен. Было очень интересно, но моя голова была занята преимущественно организационными вопросами.
Приглашала я в клуб и студентов ВГИКа. Приезжали Маша Киреева и Олег Сидоров с киноведческого, и Ситора Алиева с актёрского. Они привезли с собой программу ВГИКовских короткометражек, очень интересную. Мои зрители были очень довольны.
Девочки жили у меня, и с Машей, точнее Марианной, мы очень подружились. Потом она приезжала ко мне уже одна, и я устраивала ей турне по районам, где проводили её творческие встречи. Тогда на одном из глухих лесных озёр Теректинского района можно было наблюдать такую картину: на поваленном дереве сидят две красавицы в модных светлых плащах. У каждой в одной руке зонт, поскольку дождик моросит, а в другой – удочка. Кстати, клёв был хороший. Первый выловленный карась вызвал у Маши такой восторг, что она не сумела сразу снять его с крючка, в результате чего карась заехал мне по физиономии. Смеялись от души.
Сейчас Марианна Петровна работает на Российском телевидении, лауреат премии Тэфи, читает лекции в Российских и зарубежных вузах по истории советского кино.
В 1991 году я собиралась торжественно отметить десятилетие «Иллюзиона». Хотела пригласить представителей других союзных клубов, киноведов, артистов. Словом, устроить большой праздник. Но, как говориться, мечтать не вредно. К этому времени полностью развалилась система проката и кинофикации. Находить новые фильмы для клубного показа стало всё сложнее. Страна тоже развалилась, поэтому приглашать гостей из теперь уже других государств, было сложно. А ещё сложнее их достойно принимать в условиях экономического кризиса, всеобщем дефиците и отсутствии денег. Так что от идеи юбилея пришлось отказаться задолго до него самого. «Иллюзион» тоже пришлось закрыть. Показывать зрителям было нечего. Да и мне пора было выходить на защиту диссертации.
Наш элитарный киноклуб был единственным в Казахстане. Конечно, клубы были и в других городах, но не такого уровня, и ни один из них не входил во Всесоюзное общество друзей кино. За десять лет руководства клубом я получила только Почётную грамоту Госкино Каз. ССР. Всю эту бешеную работу я делала бесплатно. Но если я что-то сделала для города и людей, то это «Иллюзион», и я этим очень горжусь.