Признайтесь, живя на Дону, мы имеем весьма смутное представление о верховьях реки, знаем о ней в основном в пределах Калача, да и только. А знаете что, давайте-ка мы с вами попутешествуем вверх по Дону на теплоходе и познакомимся, хотя бы вкратце, с этой могучей нашей родной рекой.
Заодно и любознательным россиянам расскажем немного о нашем донском крае, о речниках, которые жили и работали на этой великой реке. Сегодня, к сожалению, по Дону пройти вряд ли возможно. А мы возьмем и вернемся виртуально лет эдак на тридцать назад.
Загрузим две баржи Донецким угольком, чтобы впустую не бегать, и пойдем на Вешенскую, да, может, по пути кого-нибудь из знакомых и встретим. Среди стоящих в порту теплоходов развернуться – большая проблема, идет массово хлеб с верховьев Дона , поэтому попросим "РБТ-4" с капитаном Коротковым . помочь нам выйти из затона.
Сделав большой полукруг под знакомыми горами, через 4 часа мимо Голубинки добираемся до Рюмино. От Калача отошли мы не так уж и далеко, как ни старались, повинуясь воле реки, по прямой всего 17 км. Теперь будем уходить все дальше и дальше по батюшке-Дону.
Чтобы рассказать обо всей реке, никакой бумаги не хватит, и я постараюсь быть как можно более краток..
Мимо Малоголубой и Набатова выходим на Картулинский простор. В этом месте, да и не только в этом – во многих, река кажется широкой, но нужно держаться правого берега и идти строго по береговым знакам, иначе нам мели не избежать. А ваш гид знает точно только две, встретится третья – вместе сядем, куда деваться. На Дону бывать и мели не видать – так не бывает.
А вот и первый встречный теплоход, "ГТ-352", капитаном на нем Савельев, встретился нам на крутом колене, что находится недалеко от хутора Вертячий. Переговорим по рации, «обрадуем», что очередь в порту очень большая, весь рейд забитый под завязку, а вагонов под зерно подают мало, и пошли дальше по колену.
Это колено – экстремальный спорт для всех речников, как, впрочем, еще во многих местах. Места здесь рыбные, и, естественно, рыбаков еще больше чем рыбы, все норовят рыбалить именно на судовом ходу посреди Дона. Снизу, лавируя, обойти еще их неразумных как-то можно, а вот сверху прямо беда. Тяжело груженый состав нужно направить по быстрому течению как положено, иначе на выходе из поворота можешь оказаться под горой на камнях с пробоиной в корпусе. Поверьте, ни один рыбак со средины просто так на сирену не среагирует. Как же, бросит он прикормленное место, да еще и якорь нужно поднимать. Вот и случаются аховые ситуации, когда всю эту свору поневоле загребаешь и выкидываешь на яр, а они, как пингвины на лед, резво так, выпрыгивают на берег, хорошо если еще без трагических последствий.
Потом приноровились: наберешь в баночку литр солярки да в лодку ему в качестве презента и выльешь. Жестоко, но зато живой, сговорчивее стали. Правда, иногда в виде «благодарности» ночью могут и из ружья по рубке стрельнуть.
На выходе из колена нас поджидает еще один "ГТ-364" капитан Сенякин , он торопится – с предыдущим ГТ у них гонки: кто вперед в Калаче в очереди будет. Пожалуй, обгонит, у первого нос перегружен, недоглядели при погрузке, и теперь теплоход рыскает из стороны в сторону. Не позавидуешь тому, кто на руле: постоянно штурвал нужно крутить, удерживая теплоход на курсе, бывает, сами виноваты.
Вот и турбаза на Акатовском, принадлежащая Волгоградскому предприятию. Отдыхает народ: безмятежно купается, загорает, на лодках катается – здесь тоже есть свой остров «Любви», как когда--то Калаче. Проходя этот участок ночью, обязательно нужно светить прожектором, не ровен час, лодка с неадекватными наотдыхавшимися пассажирами без сил может с острова возвращаться.
Станица Трехостровская – здесь обязательно сделаем остановку, в магазинах продают такой чудесный местный хлеб – закачаешься, да и молочка у знакомой бабули за 50 копеек трехлитровую банку обязательно возьмем. Уж поверьте мне, везде на Дону живет народ не скупой, никогда торговаться не станет, купишь что-нибудь, еще обязательно сверху доложат – ешь, дорогой, на здоровье. Но и порядки свои, казачьи- провинившегося могут так нагайкой отстегать, что долго на пятой точке сидеть не будет.
Невдалеке, у хлебоприемного пункта, стоит под погрузкой т/х «Урал» с капитаном Стехиным. Верная жена Валентина, конечно, же рядом с ним, так оба всю жизнь на реке и несут бессменно речную вахту. Наверху зорко следит за погрузкой однорукий участник войны весовщик Климентич, Ходячая местная энциклопедия, скажу я вам, к нему даже из Москвы приезжают кандидаты в доктора, писать диссертации о флоре и фауне донского края – расскажет, покажет, да еще и чаем напоит душистым. Это он нам кепкой машет с горы, приветствуя; всегда проходишь мимо, дашь сигнал сиреной, и он выскакивает на берег, напутствуя в дальний рейс. Значит все у нас будет в дальнейшем в порядке, местная власть дала нам добро на дальнейший путь.
Отметившись у местного диспетчера, на Зимовейское колено не будем торопиться, пропустим сверху идущий танкер "МТ-5" с капитаном Данкуличем . Впереди Хлебниковская протока длиной в 15 км, узкое, извилистое для судоходства, очень неприятное место, по закону подлости обязательно кого-нибудь встретишь на этом пути. И тогда приходится проявлять все свое мастерство при расхождении, но на теплоходах работают люди, знающие и любящие свое дело, случайные здесь долго не задерживаются. На Верхне–Хлебниковском колене будем совершать поворот на все 180 градусов, сильное свальное течение, отвесная гора под 100 метров, под ней очень глубоко. Снизу пройти еще терпимо, а вот сверху, если не вывернешься и проедешь по горе баржей или теплоходом, то в качестве «презента» не одну тонну земли с собой можно увезти на корме. До Калача сбрасывать да замывать состав будешь – не дай Бог.
Напротив горы, через 50 метров, прекрасный песчаный пляж, манящий к себе всех многочисленных туристов. Палаточки, костерок с ухой, вся утварь по берегу разбросана – благодать да и только, но если от горы откалывается, что происходит довольно часто, кусочек небольшой с десяток тонн глины, подмытый сильным течением или даже эхом проходящего мимо теплохода – то несдобровать тогда отдыхающим. Палатки, люди, все вещи под чистую будут сметены как минимум метровой волной в Дон, а если это произойдет еще и ночью, страху натерпишься, никакого экстрима не нужно. Что интересно – стоит ведь щит, предупреждающий об опасности, насквозь простреленный со всех сторон, кривой, но держится, на него никто не обращает внимания, разве что потом читают. Русский авось одним словом. Будем надеяться, что этим туристам повезет, помашем им рукой, «дикари» народ отзывчивый. Будут махать, чем придется, да еще машинами сигналить, наверное, давно людей не видели.
Но поспешим к выходу из протоки. Тем более, что нас уже ожидает на проход "БТ-210" с двумя нефтеналивными баржами, капитаном здесь старый речник Гавриленко . Эти баржи – ходячая экологическая катастрофа: имеют такой тонкий одинарный корпус, без двойного дна, который на гряде можно пробить в два счета, и вся солярка спокойно вылилась бы в Дон – служат все же людям. Но уборочная в разгаре, колхозы ждут топлива, все плавсредства хороши, последние дни баржонки дорабатывают –за быстроходными танкерами будущее . А пока крупных аварий с ними никогда не было, разве что по мелочам.
Оставив за кормой Качалинскую протоку с домом отдыха в хуторе Качалино, поднимемся на Авиловские перекаты, здесь находятся восьмиметровые ямы, в которых живут огромные сомы. Мне «посчастливилось» на себе испытать их силу огромного хвоста: больно-то как! В этих же местах, ах как играет на воде толстолобик, разбрасывая по воде радужные круги. Поневоле не оторвешь взгляда, любуясь этой игрой. Глупый толстолоб балуется в неуемной жажде жизни и силы, особенно на восходе солнца. Всей своей огромной черной тушей выпрегнет из воды и брызги фонтаном разлетаются над рекой, резвится рыба, будто знает, что мы за ней наблюдаем и радует нас своим цирковым представлением. И как награда нам выпрыгнет напоследок, застынет в воздухе на мгновение над поверхностью реки и уйдет на глубину оставив напоследок радугу искрящихся брызг. Разве можно такой красотой налюбоваться? Жалко только, что ночью эта рыбина совсем слепая, может и на баржу тебе выпрыгнуть, если повезет, затем в воду назад уйти, но уже не жилец. О ее вкусовых качествах я вам рассказывать не буду, надеюсь, ломтики в тесте, зажаренные в духовочке, все пробовали? Ее раньше на Дону и в помине не было. В искусственных водоемах выращена, а воспроизводиться сама никак не может, хотя и икра у нее имеется .
Вот и турбаза на Буровском перекате, находящаяся недалеко от Фролово, у местных туристов свои ежики в голове, неумех- любителей на доске под парусом перед теплоходом покрасоваться хоть отбавляй. На этот раз обошлось, но нам некогда, мы пошли дальше.
Поравнялись со станицей Сиротинской, в недалеком прошлом очень большой и зажиточной, со своей церковью и мелодичным звоном колоколов, смолкающих лишь когда рыба на нерест идет. Сегодня здесь тоже прекрасный местный хлеб пекут и, наверное, очень хорошая самогонка, на Дону все самогонку гонят, но у них особая. Рассказывал один капитан: при погрузке на местном хлебном причале он такого от рабочих натерпелся. За три дня погрузки, вместо максимум одного, ни один из них трезвым так и не был, чуть в пшенице одного уснувшего не засыпали, да еще и транспортерная лента в баржу не один раз падала, грозя кого – нибудь пришибить ненароком. После этого зарекся в эти места под загрузку заходить, под разными предлогами отговаривался.
Ну да ладно, нам бы пройти Сиротинский очень узкий перекат без приключений: бревен здесь наносных и над водой, и под водой хватает. Вот и Карчекран путейский стоит у берега, значит, уже почистил, и проход свободен. Вообще путейцы – молодцы, незаметна их работа, но вряд ли без них нам удалось бы уйти далеко. «Сокол», «Фазан», «Горностай», «Куница» – день и ночь обеспечивают движение по Дону.
У хутора Белужино-Колдоирова «временная» паромная переправа на Волгоград. Что ж, будем сигналить. Иногда сразу разводят, иногда твоего посинения ждут. Вот сверху и т/х «Громов» с капитаном Концевым . сирену не выключает, отвез соль в Новогригорьевку и теперь с барженкой спешит в Астрахань за новой порцией. Мы с ним в недалеком прошлом еще на паровике «Крым» работали, быстро время пролетело.
Проходим каскад перекатов на Стародонье и Крестах и, еще не видя Новогригорьевки, уже по запаху определяем, что здесь находится крупнейший рыбцех с сушильными сетками на крышах. А еще за поворотом стоит самоходный паром СП, с ним надо быть особенно осторожным. Ребята там работают хорошие, но уж больно часто попадается им бартер. Тогда и Дон им по колено, перед носом барж такие дикие маневры начнут выписывать, не обрадуешься. На Дону всегда свои правила были – кто трезвый, тот и уступает дорогу, а если трезвых нет – мнут борта друг-- другу. Но без жертв, а это, согласитесь, большой плюс. Пронесло, кажется, еще не успели никого пока раскрутить, вяло машут рукою лишь вслед.
Вот и до Катькиного колена добрались, вообще-то оно имеет другое название, но здесь, в Каменке, работает казачка-- Катерина диспетчером. Соответственно и такое поэтическое название родилось ей в награду за ее труд.. Быстренько по рации отметились и пошли дальше, тем более, что ей сейчас не до нас. На Каменском карьере поломка, а под загрузкой стоит "РТ-413" с капитаном Коваленко , (нынешним директором порта), и рядом у берега пришвартованный стоит в ожидании "РТ-428" с капитаном Кравцовым.
За крутым поворотом чуть выше, через 5 км слева по ходу возвышается Девичий монастырь, вернее, его остатки, а рядом с ним растет столетняя дубрава, посаженная и намоленная когда-то обитателями этого монастыря. Я был там и не один раз, такое ощущение, что, входя в дубраву, оказываешься как будто в другом мире. Кругом пугающая полумрачная, торжественная тишина, даже птиц не слышно,, смутное ощущение, что за тобой кто-то наблюдает непонятно откуда. Поневоле начинаешь оглядываться вокруг, и рука против твоей воли тянется, чтобы перекреститься. А когда выходишь из нее, на душе так легко и светло, и долго тебя еще тянет вернуться в те места. С трудом, но мне удалось нарезать с высокого дуба один веник для бани. Целую зиму я им парился, а он как был свежим, таким и оставался дальше, даря мне свой аромат и свежесть телу.
Местные жители периодически видят в этом месте грациозного царственно прекрасного черного лебедя невероятной красоты, он ходит скорбно не спеша величаво по берегу против монастыря. На Дону увидеть эту красивую птицу с розовым оттенком не многим удавалось. Рассказывают, что давным - давно, молодая девушка трагически потеряв любимого , ушла в местный монастырь. И через некоторое время появилась эта прекрасная птица, с которой она все время встречалась на берегу. Давно ушли те времена, но птица время от времени появляется в этих местах. И не дай Бог увидеть женщине этого лебедя, не сносить ей увы, головы, а вот про мужчин не знаю, не скажу! От них жалоб не поступало, значит живы еще.
Вот и "РТ-445" с далекой Камы арендованный идет, пшеницы в этом году уродилось много, а барж не хватает, придумали грузить на площадки, прикрывая брезентом. Вывозить как-то надо.
Кременские гряды, когда оголяются камни при малой воде, точь-в-точь гладильная доска. Вообще-то в своем расположении Кременская не очень приветливая сторона. Случалось и через гряды теплоходом тут скакали, и на переправе тросы рвали, а за переправой крутой поворот, а еще выше опять гряды. Кремень хутор, нечего добавить. Зато как выйдешь из всех этих препятствий, можно и к берегу пристать да на колхозное поле сходить. Здесь поливные угодья колхозные, овощи разные, со сторожем за бутылку всегда можно договориться, если еще его найдешь. А по осени на этих брошенных полях чего только не остается!
Вы заметили, я ничего не говорю о природе на Дону? О ней можно писать бесконечно, она всегда разная: восходы, закаты, пение птиц – даже когда сердится батюшка -- Дон, в этом тоже есть своя красота. Но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Удержаться рассказать от этого соблазна невозможно. О Черной поляне нужно сказать особо – это узкий зеленый коридор, где над мачтой почти сходятся деревья, а от баржи, играясь, выскакивает из воды сазан. Тишь да гладь кругом. Когда сверху в него заходишь, то не сразу и найдешь эту лазейку. Такое ощущение, что Дон кончается – красота неописуемая. Давайте и мы остановимся. Наловим рыбки изготовим особую тройную уху на костре с дымком –это вам не на газовой печке рыбный суп сваренный. Правда говорят -- рыба и работа всегда клюет у противоположного берега – это не про нас. Мы не ханжи, и к ухе по случаю выпить что найдется, во славу Дона.
Отдохнули? Поехали дальше.
В нескольких километрах выше по реке на Верховском чеченцы выращивают арбузы, да такие огромные до 15 килограмм, сладкие – астраханские. С этими ребятами ни о чем не договоришься, но речники – народ отчаянный, не раз совершали набеги на их поле. С противоположной стороны поля ночью один «разведчик» светил фонариком, и пока они по чащам его искали, другая группа «захвата» благополучно мешки набивала Бывало и стреляли во след сторожа, не без этого, но поход за такими арбузами стоил того.
Пройдя Перекопскую чуть выше по ходу, давайте станем к правому берегу и наберем родниковой водички. Такой прекрасный родник с отменной ледяной водой, вкус непередаваемый, точно целебная. Не отрываясь, пьешь и пьешь, и пить хочется. И чай из этой воды имеет совсем другой вкус.
Перед Мелоклецкой стоит гора В.М. Шукшина с его памятником на бугре, далеко видать. Здесь снимался фильм «Они сражались за Родину». Помолчим минутку и поедем дальше.
В Клецкой грузится пшеницей "РТ-441" с капитаном Бойко . Чуть выше танкер "МТ-1" с дизтопливом, где капитаном работает Хамов . На Затонском перекате кто-то снес бакен, не иначе ростовские или камские, их почерк. Они здесь временные, опыта маловато, вот и считают бакены своими бортами. Да и совсем здесь узкий проход остался. Благо на Староклецкой стоит "Земснаярд 701" с командиром Колотухиным, у берега притулилась брандвахта. "Мотозавозня" заводит якоря, маркшейдеры определяют ему фронт работы, на берегу выставляя вехи.
Видите, там на горе виднеется женский белый платок – это Т. Подстрешная. Врачи предсказывали ей полную неподвижность из-за проблем с ногами, но она, наперекор судьбе, сквозь боль и слезы ползет и ползет по горам. Где медицина бессильна – там на первое место выходит человеческий дух. Так и выкарабкалась, благодаря силе воли.
Беляевка – как много у меня хороших воспоминаний связано с тобой. Однажды, при строительстве причальной стенки, мы проработали здесь половину навигации. После вахты возьмешь ведро и в лес – за ежевикой. А она, родная, росла на огромных кустах величиной с малину, рви – не ленись. Варенье из нее жена наварила, года три ели. Однажды в одно ведро мало сахара положили, и, естественно, оно заиграло. Сделали из него вино – чудо природы, а не вино. Ни до, ни после я такого никогда не пил. Царское вино – не иначе.
Как-то раз в поисках ежевики через буреломы залез в такую чащу – и ахнул, вся немаленькая поляна была усеяна рыжиками. Да-да, росли грибы так, что негде ногу было поставить. Я обвешал всю каюту ими сверху донизу, как белка в дупле, и всю зиму из сушеных грибов суп ели. И каждую навигацию я останавливался в этом месте, шел на «свою» полянку, твердо зная, что никто мои рыжики не сорвет, кроме меня. Грибники меня поймут, как приятно осознавать, что у тебя есть своя потайная грибная поляна. И таких полян на Дону, где не ступала нога человека, не счесть.
Так незаметно мы с вами и подошли к Раскопинской, до Серафимовича по прямой пешком можно дойти. Но нам еще идти по дуге, как и в Калаче, 30 километров.
Без приключений проходим под мостом. На луговой стороне полным ходом идут какие-то гулянья, оказываемся и мы в славном городе Серафимовиче. Однажды здесь были в гостях Аксинья с Гришкой из «Тихого Дона», мы их на теплоходе по Дону катали, не растерявшийся экипаж у них автографы взял, я же за штурвалом все прозевал.
Под погрузкой стоит у элеватора "ГТ-354" с капитаном Нещерецким . Свои нефтеналивные баржи выливает" БТ-245" с капитаном Ступаковым. В город мы не пойдем, что-то мало желания лезть на эту гору, сто метровую высоченную, крутую. Вот катиться по ней сверху намного легче, сам не пробовал, но навеселе бывало речники и скатывались.
Проходя монастырь, всегда наблюдали его жалкие останки, в наши дни он уже восстановлен, а тогда в это верилось с трудом. Говорят, под Доном с монастыря до сих пор тайный проход сохранился на луговую сторону, но точно где он никто не знает. Через 5 километров выше станицы река Медведица впадает в Дон. В слиянии этих рек образуется такое быстрое течение, никаким аквапарком не заменишь. А песок мягкий, намытый, одно удовольствие на нем полежать.
Но нам расслабляться никак нельзя, здесь сильное свальное течение на яр, завалит в два счета, ползи потом, выкарабкивайся из этого узкого мешка. А навстречу нам спускаются отчаянные «пираты» под флагом Веселого Роджера на плоту самосплавом. Их в последнее время очень много развелось, в поисках экстрима и все под пиратскими флагами. Да и по берегам много отдыхающих, каждому найдется укромный уголок. Смотришь в бинокль и диву даешься, из каких только регионов (по номерам машин) «дикарей» не встретишь, но больше всего москвичей. Сейчас нас неплохо покачает, «пиратам» тоже достанется: «Заря 245» с капитаном Вайманом . с Казанки летит. Быстроходное мелкосидящее судно за день такое огромное расстояние до Калача покрывает и при этом к каждому хутору подходит, людей забирает или высаживает.
Вот и туманный хутор Хованский. Бывает, нигде на Дону тумана нет, а здесь он тебя родной обязательно поджидает. И слушай тогда, как собаки лают да петухи кукарекают вперемешку с коровьим мычанием. Ежик в тумане, как мы тебя понимаем!
Рыбинские гряды сродни Кременским, тоже не подарок – прости, Господи. Возле Усть-Хоперской нефтебазы "МТ-9" с капитаном Федуловым . уже закончил выгрузку и бежит в Калач за новым грузом. В затоне хлебоприемного пункта мучается "РТ-449" (капитан Степанов .). Две баржи в затон не входят, только по одной, другая на Дону стоит. Да еще мелко кругом, я же и говорю – мучается команда, а не работает, промывая фильтры забортной воды постоянно.
Дело к вечеру, у хутора доярки с ведрами переправляются к противоположному берегу на вечернюю дойку на остров, скотина там пасется с ранней весны и до поздней осени. Там же и телятся, сами телят коровы вскармливают, врагов нет, за этим чутко наблюдают отнюдь не миролюбивые быки. Пристанем и мы к острову. Дождемся конца дойки. Такого душистого, экологически чистого молочка выпить одно удовольствие усталым путникам, какими мы с вами являемся.
Вот и третья мель на пути нам попалась, кажется, мы встали на Верхнебобровском перекате, уткнувшись в песочек. Это Хопер шалит, вливаясь в Дон, создает такое вращение песка, что порой переметает в самых неожиданных местах. Но ничего, где-то прибыло, где-то убыло, найдем лазейку где-нибудь.
Букановка встретила нас пустотой хлебоприемного пункта, хлеба у них сейчас полно, издалека видны горы зерна под открытым небом, да только флота не хватает. Вот и слышишь их глас в пустыне: «Баржу дайте!».
На месте впадения реки Елань начинается Ростовсткая область, пропустим" ГТ-29" с капитаном Жариковым и пройдем хутор Тюковной. Здесь, как всегда, по берегу море колхозной птицы белеет. Речники – народ догадливый, на спиннинг насадят рыбешку, глядишь, гусь или уточка сидит на крючке, такое бывало. Сверху осторожно проходит Еринское колено" ГТ-353" с капитаном Семахиным. Это колено очень похоже на Хлебниковское, такая же высокая стометровая гора. Давайте остановимся и потихоньку взберемся на нее. Очень хотелось, чтобы Вы побыли хоть несколько минут в донской степи, насладились ее ширью и свободой.
Места в этом районе действительно живописные.В хуторах Калининском и Лебяжьем, Дон здесь делает излучину и его красивые высокие берега также останутся в Вашей памяти надолго. Наряду с Вешенской, виднеющейся справа вдалеке, есть и другие, не менее колоритные казачьи станицы с богатейшей историей. В одной из них – Раздорской снимались советские фильмы «Донская повесть» и «Возврата нет». О батюшка –Дон могучий….Под нами –отражающий бездонное чистое небо простор необъятный донского разлива. Сколько хватает глаз ковром расстилается сосновый бор.
А там чуть левее виднеется легендарные хутора Громки,Калининский. «Тихий Дон», «Поднятая Целина», "Судьба человека" -- это все здесь и только в этих местах создавались эти легендарные фильмы. И сколько бы ремейков сейчас по ним не создавалось, ну не идут они ни в какое сравнение с теми легендарными первыми советскими фильмами нашей молодости. Взляд всего лишь с одной донской горы, но сколько впечатлений с окружающей местностью связано, какая богатая история перед нами пролетела! Но не только нам одним приглянулась эта гора. Это гора художников, какие здесь потрясающие пейзажи нарисованы, и дельтапланеристов-смертников. Чтобы научиться летать нужен инструктор, но мы же умные, все знаем, все умеем. Вот отсюда и такой печальный результат с табличками на склоне. Проходим здесь осторожно. Порожнеем "БТ-207" с капитаном Баршутиным . мимо пронеслись – как ветер.
И наконец, Базки. Здесь тоже идет погрузка с элеватора " РТ-460" с капитаном Полчаниновым. Мы же пройдем чуть дальше за поворот к угольному причалу. Вы не забыли, мы тоже не на прогулке были, а привезли в двух баржах длиной 100 метров – 800 тонн хорошего Усть-Донецкого угля. Причал занят, возле него стоит "РТ-431" с капитаном Ерофеевым . У берега стоят еще "РТ-451" (капитан Федун) и "БТ-208" (капитан Борисов) – эта очередь надолго.
Привяжем свой груз рядом к берегу и легкачем пойдем в Вешенскую, благо она здесь, за поворотом, недалеко. В затоне тихо, течение на Дону осталось, вот только жаль рыбакам всю рыбу распугали. Один из них в телогрейке укоризненно смотрит в нашу сторону. На наши извинения только махнул рукой и пошел к своему дому. Знаете, кто это был? Михаил Александрович Шолохов!
Дело прошлое..... Однажды провеселилась команда одного теплохода в местном ресторане. До Калача путь не близкий, да и голова трещит после вчерашнего, не соображает куда идут, решили пойти у Шолохова денег занять. Вы знаете, 50 рублей дал! Записав паспортные данные капитана. Итог , увы, был печален. Разбирали потом этот «поступок» на совете командиров, с выговором в личное дело и лишением премии всей команде за месяц и 13 зарплаты вдобавок. Вообщем больше чем на тысячу рублей пролетели, а сумма, по тем временам, была немалая.
Вот и закончилось наше почти четырехсоткилометровое путешествие. Что-то вспомнилось, что-то забылось – склероз, знаете. Пора возвращаться в реалии сегодняшнего дня. Очень много по пути друзей речников мы встретили. К сожалению, очень многих из них уже нет в живых, а те, которые остались, уже давно глубокие пенсионеры. Поздравим же их с днем речника, отмечаемым с легкой ностальгией по тем временам. Оглядываясь назад в прошлое, понимаешь, что те люди и теплоходы, которые трудились на этой реке, были преданы ей до конца. В те времена на берегу можно было найти работу без проблем, но их привязал Дон-батюшка к себе навсегда. Правда, у Дона сегодня тоже незавидная судьба. Обмелевший без земснарядов, без судоходства, без той рыбы, что у него была когда-то, с заметенными перекатами стоит неприкаянный. Но человек всегда надеется на лучшее. Авось, все образуется, оживет Дон и мы заживем после 2025 года райской жизнью, как нам обещают. Осталось немного потерпеть