Дивизионный разведчик Ничипоров

Антюфеев Геннадий
Г. Антюфеев.

Дивизионный разведчик Ничипоров
очерк

Сквозь разрывы снарядов, клубы пыли и дыма на молодого бойца неслись всадники в тюрбанах и, не держась за поводья, на полном скаку стреляли из автоматов и винтовок. Из их глоток вылетал крик, но его не было слышно из-за неумолкающего артиллерийского грохота. Страх мёртвой хваткой вцепился в солдата, сковал движения, из головы вылетели все наставления, полученные в термезской учебке. Находившиеся же рядом старослужащие без суеты и спешки встречали прицельным огнём лаву «душманов»… Перед началом схватки сказали молодому: «Главное, не лезь, куда не просят. Мы без тебя справимся. Ещё успеешь настреляться». Сколько длился бой, Александр не может сказать до сего дня. Казалось, вечность. И творившееся вокруг походило не на реальность, а на кинофильм, в которой по ошибке занесло его. Отличие, правда, состояло в том, что вокруг свистели пули, ухали снаряды, тянуло смесью кисловато-горького запаха пороха и сухой пыли… В кино запахи отсутствуют, как и вздрагивание под тобою земли.

Стрелял ли он? Может и стрелял… Не помнит.

Позже, когда за плечами остались многочисленные выходы на афгано-иранскую границу, где уничтожали караваны с оружием, боеприпасами и наркотиками, разведчик Ничипоров был тоже расчётлив, несуетлив и точен, иначе погибнешь от неприятельской пули.

В задачу разведки при реактивном самоходном артиллерийском дивизионе, что стоял в Шинданте, входили кроме охраны военной части, охрана афганской границы с Ираном, рейды в горы на обнаружение и перехват караванов. Рейды могли длиться два-три дня, а иногда и неделю-другую. Всё зависело от задач командования, от бойцов и командиров и от удачи. Могли сутками лежать в засадах, страдая от изнуряющей жажды, а могли буквально через несколько часов вступить в схватку с душманами, вызывая на помощь бронетехнику или вертолёты.

Александр Валерьевич отмечает, что местное население, находившееся в рядах противников власти, отличалось храбростью, бесстрашием. Особенно пуштуны. Они имеют огромный боевой опыт, наработанный ещё с времён иностранной колонизации. Дети, можно сказать, с пелёнок приучены к оружию и, вырастая, умело используют его против неприятеля. Правда, применяли разные методы борьбы, начиная от провокаций и кончая обстрелами из-за угла. Днём улыбались, приветствовали «шурави», а вечером без зазрения совести атаковали советские позиции. Помимо Шинданта Александру пришлось побывать в Кабуле, Джелалабаде, Герате, участвовать во многих армейских операциях, направленных против моджахедов и поэтому знаком с приёмами, которые те применяли.

К счастью Ничипорова и счастью ребят из его взвода потерь у них не было. Ранения получали, а от смерти спасал ангел-хранитель…

Жажда – постоянный спутник побывавших в Афганистане. Хотелось напиться обыкновенной пресной воды. Местная не годилась для употребления, можно было запросто подхватить кишечную инфекцию и поэтому пили кипячёную и чай. И вспоминали из делёкого далека родные колодцы с вкуснейшей водицей, которую не заменяли всевозможные напитки, что продавались в афганских магазинах.

Шиндант располагается практически в пустыне. Горы разнообразят горизонт изломанной линией, а по открытой местности город моджахеды не решались атаковать. Да ещё и на каждой возвышенности при подходах к городской линии располагались «точки – укреплённые позиции советского контингента войск. Случались редкие ночные обстрелы, не приносившие большого вреда. А вот на выездах приходилось впрямую сталкиваться с отрядами повстанцев и хватать адреналина по полной программе. В Герате, например, опасность таилась на каждом шагу потому, что под городом змеятся катакомбы с выходами на поверхность земли. Из них в любой момент мог прозвучать выстрел. Иногда даже и понять не могли, откуда стреляют. Если и сообразишь – соваться в подземелья бесполезно, противник знал все повороты и закутки и шансов на выживание ни каких не давал. А что такое умирающий  – довелось видеть. В одном из боёв пришли на помощь соседям и рядовой Ничипоров с товарищами под огнём выносил на плащ-палатке смертельно раненого солдата…

Александр всякий раз после боя ощупывал себя, удостоверяясь, что цел и невредим, и радовался жизни и тому, что товарищи по взводу живы. Они – разных национальностей, но все могли прийти на выручку в тяжёлую минуту. Воин-интернационалист вспоминает с теплотой боевых товарищей и особенно белоруса Михаила Черевако, с которым были друзьями не разлей вода. Встретились через двадцать лет после службы, обнялись крепко и у обоих слова застряли в горле в первые минуты… И слёзы накатили…

Вернулся в родные края солдат советской армии из Республики Афганистан в июне 1988-го года. Воды колодезной всласть напился, вишни с охоткой поел и принялся за крестьянское дело – самое мирное и благодатное. До сей поры житель хутора Суханова трудится на земле. Выращивает на своих фермерских полях пшеницу, рожь, ячмень. Не сманили его городские предложения – верен остаётся хутору, где жили деды-прадеды, где живут родители Валерий Евсеевич и Анастасия Ануфриевна, а после смерти супруги и тесть Михаил Егорович. С женою Еленой Михайловной воспитали двоих детей – Юрия и Марину. Подрастает внучка Сашенька.

Александр Валерьевич, пройдя афганскими боевыми дорогами, увидев чужие просторы, говорит, что краше степей наших не видел. Он выполнил свой гражданский долг и гордится, что прошёл армию. В ней получил и усвоил многие уроки, среди которых главным значится любовь к Отчизне. Пусть у нас многое происходит не так, как нам бы хотелось, но Родина одна и её, как родителей и детей любить надо. И трудиться. Во имя родных и близких, во имя России.