Глава Одиннадцатая.
Георгий Шутов становится вором.
Наша счастливая парашютная жизнь длилась уже более года, когда для меня наступил финансовый крах.
Когда Антон Пак согласился с моим предложением, и мы стали плодотворно работать все шло хорошо. В России было полно денег, никто их не считал. Китайцы штамповали компьютерную пластмассу, мы с Антоном ее привозили и распихивали по оптовым продавцам и даже ретейлерам. Параллельно развивалась линия корпоративных поставок заинтересованным людям дорогого оборудования с многочисленными и обильными откатами, что тоже приносило немалые барыши. Я не забывал про финансовые операции, очень даже не забывал. Ксения тоже бомбила на своем рабочем месте, не жалея своих сил. В какие-то месяцы у нас получались на двоих уж очень большие суммы заработанных денег, такие, что даже зажмурившись невозможно было не быть собой довольным. Мы начали строить следующую, уже большую квартиру с видом на Останкинскую башню. Наши загранпаспорта пестрели визами многих экзотических стран, а счет на посещенные далекие и не очень страны перевалил за второй десяток. Была куплена серьезная спортивная машина. Жизнь была прекрасной и, казалось, что таковой она и останется до скончания веков.
Все когда-то заканчивается. В один самый обычный день в России закончились деньги. Экономисты и финансисты, как обычно, плодовито объясняли, почему это случилось. Одни все валили на стремительно подешевевшую нефть, другие на переизбыток кредитования и массы иных, очень убедительных причин. Только факт остается фактом. То, что раньше в нашей стране делалось легко и безнаказанно, и не просто безнаказанно, но и поощрялось, теперь оказалось невозможно и наказуемо. Оборот денег ранее стимулировался любыми средствами законными и не очень, теперь же, когда полноводная река обмелела, пришло время вспомнить о законности, посмотреть, кто же у нас наел животик за сытое время. И понеслись опричники с гиканьем и улюлюканьем собирать жатву сначала с бояр, а потом с уважаемых людей рангом пониже и так далее по нисходящей траектории.
Для меня все это выглядело как цепь непрекращающихся пессимистичных событий. Я начал стремительно терять основы своего благополучия. Мои корпоративные друзья один за другим начали про меня забывать. Еще несколько недель назад, мы реализовывали поставку за поставкой, а сегодня долгие напряженные разговоры о том, что начальство стало сильно проверять всех, что бюджеты сократились. Что они стали боятся, что нужно, в конце концов, переждать какое-то время и посидеть тихо. От разных людей я слышал примерно одно и тоже, вариации были незначительными, и эта статья моих доходов угасла первой, остался только слабый ручеек от некогда мощного потока. Потом мы лишились ежегодных ребейтов от дистрибьютеров мировых имен. Они не отказались выплачивать вознаграждение за предыдущий, весьма продуктивный год, но по «новым правилам» выплаты можно делать только на «белые» организации с кучей дополнительных официальных оговорок. Такого ресурса у нас с Антоном никогда не было, потому что все годами существовало и развивалось в «серую». Да и практический смысл для нас терялся, поскольку с официальной прибыли нужно заплатить немало налогов и напрямую использовать нельзя никак, и вывести тоже нельзя. Получался замкнутый круг. Нет смысла вдаваться в подробные объяснения такой ситуации, скажу короче, нам четко объявили «как всегда – не будет, только по официальным правилам, а если кто-то оказался к этому не готов, то это его проблемы». Это были только первые камни накрывшей меня лавины. Дальше – больше. Машина под названием «финансовые операции» сначала начала давать сбои, а через несколько месяцев заглохла совсем. В этом «секторе благополучия» также изменилось условия и люди, годами пользующиеся этим незамысловатым, но эффективным инструментом вынуждены были переходить на другие схемы и искать иные пути вывода средств.
В тот момент у меня была последняя возможность остаться честным человеком. Но я даже не заметил ее. Я видел только черный катящийся ком на меня, который рос ежедневно. Не успев моргнуть глазом, я потерял львиную долю своих доходов, да они были сомнительные с точки зрения официального законодательства, но, по крайней мере, я ни у кого из кармана не вытаскивал. Передо мной встал вопрос, что же делать дальше? У меня еще оставался небольшой источник доходов с импорта компьютерной пластмассы, но это все-таки лучше, чем ничего. Для начала, я решил сосредоточится на этом, единственно оставшемся направлении и начать работать-работать. Не нужно быть провидцем, чтобы понимать, что при огромных попутных финансовых прибылях, можно сказать, из воздуха, я не очень себя утруждал работой по «основному» направлению. Скорее можно сказать, что там все существовало по накатанной Антоном колее, я всего лишь ее немного расширил. Возможность расшириться была. Это могло позволить моей семье существовать на мной заработанные деньги. Да, не жировать, и о поездках за границу по два-три раза в год можно забыть, но все-таки жить честно. Однако, неотвратимо назревал неприятный разговор с Ксенией, поскольку скоро я не смогу приносить много денег. И даже хуже, приносимые мною средства будут весьма скромными, и наша семья уже не сможет жить как прежде, а мы все уже успели забыть, как будто никогда такого не было, что такое, скромно жить. Ситуацию очень ухудшало то еще обстоятельство, что сама Ксюша рубли продолжала ковать, как ни в чем не бывало, такое вот у них было нехарактерное предприятие, не подверженное общим тенденциям финансового рынка.
Тучи надо мной сгущались. А что происходит, когда сгущаются тучи? Правильно, гроза происходит. Гром не замедлил грянуть. Пропал один из наших грузов из Китая. Около полугода назад мы перестали страховать свои грузы, чтобы повысить конкурентоспособность нашего импорта. Как всегда, все до случая. Раз попробовали, прошло как обычно. Потом второй раз, и так далее. А этот вот контейнер взял, да и пропал. Концов найти не удалось, и это был чистый убыток. На фоне всего остального это уже была система, своеобразная черная «теория заговора» вокруг меня. Как и все обычные люди в схожей ситуации, я стал плакать и стенать, а если попытаться коротко сформулировать смысл моих рыданий, то вышло что-то похожее на «Почему я? За что мне все это?». А накануне известия о пропаже того злосчастного груза, Ксения дома устроила мне серьезный разговор на тему моих финансовых перспектив. Она поинтересовалась, когда я стану зарабатывать больше, поскольку серьезный человек должен иметь твердую почву под ногами, а его семья иметь обеспеченную жизнь. Смысл был четок и понятен. Я не смог, не осмелился сказать правду. Я был уверен, что, открыв ей, истинное положение вещей, был бы изгнан из дома как никчемное приложение к семейному быту. Такие мужья в доме не нужны. Я страшно боялся быть без Ксюши. Она была для меня всем, я знал это с самого начала нашего знакомства. Однако, и устоявшиеся условия жизни также терять не хотелось, не буду кривить душой. В то время хорошая и удобная квартира, уважение со стороны знакомых и родственников мне были важны. Любовь, трусость, подлость… чего-то не хватает? О да! Лжи не хватает для полного набора. Я стал вдохновенно врать любимой жене о том, какой я работящий, надежный, как мои дела прут в гору, что приносимых денег будет месяц от месяца больше и даже называл какие-то цифры. Меня понесло. Так говорят сумасшедшие, но это был не пациент доктора Стравинского. Это был я. Бесы меня положили на обе лопатки.
Это был полный крах. Мне оставалось только покончить с собой. Я мог сколько угодно размышлять о самоубийстве тем или иным способом, сочинять трогательные и красивые посмертные тексты в стиле Короля Лир, плаксиво сопеть, рыдать себя жалеючи, но тельце свое никчемное я любил, и не смог сделать ему ничего плохого. И тут я оказался пустышкой.
Я продолжал ездить в арендованный нами с Антоном офис. Пытался совершать какие-то действия, кому-то звонить, о чем-то разговаривать, я понимал, что это уже агония, но продолжал надеяться на чудо. Они же случаются иногда, чудеса эти. Сколько описано историй в добрых и разумных книгах, какое количество популярных фильмов снято на тему внезапно случающихся чудес с безнадежными людьми. Но, я не герой фильма, а на литературных страницах появился только по собственной инициативе. Чуда не случилось. Мое время закончилось. Денег не было, работы, которая могла обеспечить наши семейные запросы, тоже не было, покончить с собой духу не хватало. Однако, каждое утро солнце вставало из-за края земли, совершало свой путь по небосклону и вечером садилось за горизонт. Время было неумолимо, оно не оставляло мне никакого шанса затаиться, залезть под кровать, зажмурить глаза и сказать, что меня здесь нет.
Сломан я был уже давно, мне оставалось только выйти с поднятыми руками и громко сказать: «Сдаюсь!». Все червоточины, страхи и эгоизм взыграли разом. Я сдался, но сдался темной своей стороне. Я решил переложить всю ответственность на других. На кого? Да на все тех, кто находился рядом со мной и доверял мне. Они все еще не знали, что я уже другой. Через мои глаза смотрела на мир темнота и говорила моим голосом.
Я начал влезать в долги. Я придумал две относительно правдоподобные версии. Первая история базировалась на мотиве, связанным с застрявшей поставкой на таможне (был же пропавший груз, он теоретически мог пропасть и на таможне, так что врать было удобно), мол нужна некоторая сумма, чтобы вытащить контейнеры из лап коррумпированных работников и через некоторое время вложенные деньги вернутся, когда товар попадет снова в оборот. Плести кружева лжи вокруг такой версии было совсем несложно, никто не знал тонкостей таможенных процедур и особенностей работы с людьми, контролирующими грузы из-за рубежа. Вторая история давила на жалость и основывалась на том, что для моего тела (заболевание печени) требуется дорогостоящий медикаментозный курс лечения, заключающийся в регулярном переливании крови с очень-очень дорогим препаратом, который нужно заказывать за границей по записи. Бред, конечно. Но в бредовые версии жертвы верят охотнее, чем в правдоподобные. В целом, люди рады обманываться. Первую версию я держал для родственников, вторую же для товарищей, не знакомых непосредственно с членами моей семьи, чтобы не могло возникнуть неудобных для меня вопросов. В общем, выглядело это так, что жертвы моего финансового террора, знакомые с моей основной трудовой деятельностью получали версию «дорогое лекарство», не вошедшие во эту группу, выслушивали сказку «застрявший груз». Сам я относился к обоим этим сценариям весьма любовно, ибо отчасти они базировались на элементах, когда-либо происходивших со мною. И груз пропадал, и печень лечил, поэтому не было сложности самого себя заставить поверить в обе эти байки. Я, уверовав лично, не испытывал ни страха, ни терзаний совести, когда преподносил людям такой гнилой товар. Глаза не опускались, уши не краснели.
Первым пострадал Виталий. Я вызвонил его на работе и попросил о личной встрече в формате «один-на-один». На следующий день мы встретились, и я попросил у него займы весьма крупную сумму денег на полгода сроком, сработала байка №1. Виталий, как я уже писал, очень отзывчивый человек и мои «проблемы» воспринял очень живо и даже предложил «наехать» на моих обидчиков. Он всегда тяготел в разного рода бандюгам и браткам, и, вероятно, что на начальном этапе деятельности его фирмы прикрытие осуществляли именно блатные. Я сказал, что меня никто не обижает, просто неудачно складываются дела в бизнесе, а про себя усмехнулся, что если тут и надо на кого «наехать», так это на меня и прямо сейчас, не сходя со стула. Вот так, первый раз я обокрал человека, мне полностью доверявшего. Почему я уже применяю термин обокрал? Да потому, что, отбросив, все условности так и есть на самом деле. Я реально внутри себя понимал, что отдавать мне не с чего, а Виталий меня простит, я же зять ему, муж любимой сестры. С любого другого он за такие суммы душу бы вытряс или отдал браткам на потеху, но не меня. Виталий выдал мне всю просимую мною сумму, не прося ни долговых расписок, ни нотариальных свидетельств. На чудо я надеялся. Вдруг за этот год страна опять наполнится деньгами и были источники профита снова начнут фонтанировать, и я смогу выправиться. Так что воровство, это не только прямой грабеж, это любой нечестный отъем денег, особенно, если обтяпано все с мошенническими приемами и исключительно на доверии.
Итак, деньги я получил, но будучи заложником обещаний Ксении, я вынужден был разделить полученную сумму на части и «приносить» их жене в качество ежемесячно заработанных средств. Обещал я, в свое время, много и щедро, поэтому сворованной суммы хватило бы лишь на несколько месяцев. Нужно срочно было искать работу, но не абы-какую, а переход на которую можно было бы как-то логически объяснить. Таковой на горизонте не было. Спираль лжи началась не просто закручиваться, она обвивала своими мощными кольцами и не давала вздохнуть. Я не мог устроиться на первый подвернувшийся вариант, поскольку пришлось бы объяснять происхождение денег и свое нахождение на новой бесперспективной работе. Все бы открылось, а этого нельзя было допустить.
***
Кто выстроил твою темницу узник? Я сам выстроил. Начав лгать уже невозможно остановиться. Одна маленькая ложь порождает ложь побольше, пока тебя уже не накроет целая гора, и тогда нет спасения нигде. Таким образом, легко превратиться в предателя и вора. Обмануть верящих тебе элементарно просто, но какую цену за это придется заплатить… Доверие формируется годами и иногда основывается на тонкой душевной взаимосвязи. Существует точка зрения, что лучше поверить предателю, чем ошибиться в друге. Я оказался предателем. Шаг за шагом, уверенно, всю жизнь я прошагал к этому знаковому рубежу.
Как же практически я распорядился отведенной мне паузой? В том, что это всего лишь пауза, а не спасение, не оставалось никаких сомнений. Разорвать цепь лжи и признаться близким мне людям в предательстве и собственной несостоятельности, смелости и воли у меня не было.
Приезжая в офис, я понимал, что мне здесь делать нечего, но и в другое место ехать было некуда. Вкушая день за днем эту безысходность и расходуя чужие деньги на собственную зарплату, долго ли можно протянуть, оставаясь в нормальном осознании? Оказывается, можно долго, если себя заставить поверить, что ты хороший! Просто так неудачно складываются обстоятельства, а завтра или послезавтра, ну в крайнем случае со следующего понедельника все изменится к лучшему. Пока же, можно передохнуть. Наступила новая реальность.
Что делает телевизор, когда находится в режиме standby? Чем занят ваш музыкальный центр между моментами функционирования? Я точно знаю, чем, я очень подробно изучил изнутри это состояние. Я очень долго находился в ожидании включения, но так и не дождался его. Можно назвать это глупостью, но в действительности это была полная капитуляция перед матрицей. Той самой с которой боролся бывший хакер Нео. Только я сам мог себя вытащить, но размеры моей слабости уже не помещаются на страницах этого повествования.
Через месяц от офиса пришлось отказаться. Антон предложил закрыть наш совместный проект, как полностью провалившийся. Воли, чтобы возразить против этого у меня не было, а денег, чтобы обеспечить вливание и продолжить бизнес, не было тем паче. Теперь мне даже стало некуда ездить «на работу». А поддерживать видимость работающего было необходимо, ложь сделала очередной виток. Утром я ходил из дома и садился в машину. Поначалу я просто отъезжал в соседний двор и сидел там несколько часов почитывая книги. Через некоторое время я стал закупать какую-то еду и вместо чтения книг лопал бутерброды и смотрел различные фильмы, не претендовавшие никогда на премию Оскар. Когда наступало насыщение и фильмы уже не воспринимались, я просто откидывался и спал. Мало было сознанию опуститься во тьму, нужно было еще и телом превратиться в животное. За летом наступила осень, и в машине сидеть было все менее комфортно. Тьма во мне сделал следующий эволюционный шаг. Утром, как и прежде, я сваливал восвояси, но вскоре возвращался, когда Ксения сама уезжала на работу. Возвращался я уже с пакетами еды и тут же заваливался на кровать и предавался своему уже привычному состоянию, пожиранию снеди и просмотра очередного шедевра Голливуда. Нужно было только вовремя убраться до возвращения жены и не оставить никаких следов своего внештатного пребывания в доме. Поэтому все баночки-пакетики тщательно упаковывались и выносились с собой, а постель тщательно заправлялась. Вечером же я, как всегда, возвращался с работы усталый, но удовлетворенный проведенным трудовым днем.
Так прошло несколько месяцев пока не кончились деньги, взятые у Виталия. Потом потребовалось новое финансовое вливание. Его я взял из собственного дома из средств, отложенных на обучение Матвея. Пока у нас с Ксюшей деньги лились рекой, мы откладывали приличные суммы в швейцарских франках на «черный день», чтобы учеба Матвея в престижном интернате не прервалась ни при каких потрясениях в стране и мире. Текущих заработков и так хватало на все, поэтому эти валютные сбережения так и лежали за шкафом стабильно собирая на себе пыль. Вот эту пыль я и начал ежемесячно стряхивать.
Некоторое время поразмыслив, я решился сказать Ксении о том, что принято решении отказаться от аренды офиса, а работать я буду из дома при посредстве ноутбука и интернета, а по мере надобности выезжать на машине «в поле», то есть к клиентам. Если она и сомневалась, то открыто не высказала возражений, поскольку «заработанные» деньги продолжали поступать. Теперь я официально мог сидеть дома три-четыре дня в неделю. Я открыто расположился с ноутом за столом в гостиной. Для вида были открыты несколько страниц с технической документацией какого-там сложного компьютерного оборудования, на которые можно было быстренько переключиться и сделать вид, что я полностью погружен в изучение очередного сложного и прибыльного заказа. Угол поворота экрана мной был выверен и рассчитан очень точно. Он не должен был вызывать подозрения полной развернутостью к стене, это сразу бы вызвало ненужные вопросы. Я развернул его ровно настолько, чтобы уже видно было его свечение, но картинка была еще неразличимой. Еще несколько шагов вниз, во тьму. Что же я делал, находясь дома и не расставаясь с интернетом? Искал новые возможности заработка? Нет, сделав несколько робких попыток я увидел, что теоретически новые варианта не принесут и четверти требуемых сумм, стоит ли связываться? В подкорке крепко сидела старая история с пластиковыми пакетами. Синдром коммерческого неудачника. Великая мудрость Наталии Ивановны – сиди потише, и никуда не рыпайся. Так уютно, сидеть в тепле и никуда не высовываться. Еще одна очень-очень удобная логика обмана. Можно что угодно пообещать, сделать, все, что от тебя просят, и даже сымитировать какие-то движения в нужном направлении. Подделать пару документов, совершить несколько звонков несуществующим абонентам, увлекательно поведать о том, как ты стараешься и делаешь «то и это». Главное, побольше убедительности в голосе и бодрого блеска в глазах. Я так идеально отработал этот сценарий. Ну а через какое-то время можно сказать, что ничего не вышло по независящим от тебя обстоятельствам. Кто-то или что-то очень помешало и сделало задуманное невыполнимым. Сочинялась еще одна сказка о «коварном и беспринципном враге». Как в том анекдоте про скаковую лошадь.
Мое падение продолжилось. Основную часть времени, проводимую в интернете, я тратил на онлайн игры. Я снова стал игроманом. Отличный и очень своевременный способ уйти от реальности. В настоящей жизни ты ухмыляющаяся маска среди дерьма и спермы, а там ты рыцарь в сверкающих доспехах, цитирующих великих философов, рассказывающий о красотах мира и о своем глубочайшем внутреннем мире. Очень завлекательно и ни за что отвечать не надо. В крайнем случае можно закрыть крышку ноутбука, и нет виртуального мира, ушел в офлайн. Но меня эти миры увлекали, я просто проваливался в них с головой. Там было легко и хорошо, здесь же стало вовсе невыносимо. Груз преступлений давил. Как бы себе глаза не замазывал, но иногда, на краткие мгновения, приходили секунды раскаяния. Но так же быстро и уходили. Тяжелы они были неимоверно, без них лучше, а расплата придет когда-нибудь потом. Есть еще полгода впереди, четыре месяца, три месяца… Потом нужно найти очередную порцию денег. Очередная сказка, очередная жертва, которая тебе поверила и, вуаля! Снова есть время для удовольствия! Все ниже и ниже, все глубже и глубже. Темная моя половина не просто уже владела мной и диктовала свои правила. Она меня полностью опустила в такие глубины лжи и предательства, что много раз казалось, все настолько плохо, что дальше уже некуда! Ан нет! Ниже всегда есть ход. Бездна, эта та, которая «без дна». Всегда можно ниже и хуже.
***
Я предал свою любовь в очередной раз. В интернете познакомился посредством онлайн игры с некоей особой проживающей в ближнем зарубежье. Конечно, я без труда привлек ее внимание. Это я умею на пять с плюсом. Мои перлы словесности, неподкупная принципиальность в любом вопросе, отменная начитанность и эрудиция, как же все это не может не привлечь того, кто в постоянном поиске? Привлекло, да еще как. Простое общение быстро переросло в любовные признания, разве иначе возможно? Все ищут любви, ну а кто ищет, тот, как известно всем, находит.
Про любовь человеческую я уже писал, но пришло время открыть сокровенный полог над этой непростой субстанцией. Как все мы знаем из уроков биологии, человеки гетеросексуальны, то есть мужчины и женщины. Для продолжения рода женщина должна привлечь к себе мужчину, но желательно самого сильного и умного, дабы родить наиболее жизнеспособное потомство. Мужчина же, по тем же критериям, выбирает красивую, статную и здоровую женщину, чтобы она родила крепких детишек. А теперь во все это добавим похоти, лжи, притворства и полведра лени. И что же получается? А получается наша обычная человеческая жизнь, которую каждый из нас видит каждый день во всем. На экранах телевизоров, рекламных плакатах, на работе, у товарищей и друзей и даже дети в детском саду это видят во всем и во всех. И сами с малолетства действуют также. Это называется жизнь.
Женщина, это продавщица. Что она продает? Прежде всего себя, конечно же. Что же она хочет? Она желает непременно «любви», но под этим словом она понимает ласку, достаток и заботу о себе со стороны потенциального мужа. Она истово верит в его верность и непогрешимость. Она готова на любые сексуальные выкрутасы, лишь бы его удовлетворять и удерживать его внимание только на себе. Парфюмерная индустрия очень помогает женщинам в этом вопросе. Они шикарно выглядят, даже самые некрасивые, они привлекательно пахнут (в капле духов содержится пол-литра феромонов), даже те, которые с рождения потеют безостановочно. Они в вечном поиске, даже если в данный момент у них есть мужчина. Всегда можно поискать вариант получше и поперспективнее. Она благосклонно воспринимает акты агрессии и насилия по отношении к себе, которые выражаются большей частью в процессе сексуальных процедур, но не редко они происходят открыто, что проявляется как ругань, унижение и рукоприкладство. Женщина, в классическом исполнении, слабое существо и поэтому должна получать удовольствие от действий, производимых сильным существом над слабым. Похоть ей в помощь. И это добавляет ей много очков к привлекательности. Женщина похотлива и желает над собой насилия. Это ее плата за любовь.
Мужчина же, представляет из себя кристаллизованную похоть, которую готов распространять до бесконечности. Он также обливается феромонами, и следит за своей брутальной внешностью. И он также находится в постоянном поиске объекта для удовлетворения желания совершить насилия. Он же велик, и силен! В средствах привлечь внимание женщин он не придерживается никаких принципов. Все идет в ход. Он врет, обещает, ласкает, соблазняет и так далее. Он знает, что хочет женщина и дает ей это. Однако. женщина стремится к постоянству (синдром хранительницы очага) и потому очень верит, а читайте желает быть обманутой, когда ей обещают жениться на ней. Она верит в это, и без особого сопротивления предоставляет свое тело и личность для совершения акта насилия, сексуальным и ментальным образом. Мужчина же любыми средствами стремиться постоянства избегнуть (синдром покрытия возможно большего количества самок для более многочисленного потомства), а посему словоблудие – первейшее его орудие в соблазнении. Насилием над женщиной он утверждает себя как, сильного индивидуума, оставляя ей подчиненное положение. Агрессия и напор во всем, от первой привлекательной цветистой фразы до рывкового и болезненного вхождения плоти в плоть. Человеческая дуальность всем им в помощь, чем хуже и ниже, тем привлекательнее. Это темные стороны людей ищут более изощренные и нетрадиционные способы сношения с партнерами и пределов тут нет. Еще больше насилия и унижения. Насильник всегда ненасытен, даже если он только что удовлетворил свое желание, а жертва всегда желает, чтобы ее мучали, она изнывает от ожидания этого, она любит своего мучителя, она обожает его. За мучением последует награда.
Заинтересовав ту женщину, я запустил этот процесс. Почему так случилось? Я уже несся во тьму настолько стремительно, что начал мучать свою настоящую любовь. Я начал открыто ее предавать. Чем хуже, тем лучше. Женщина легко откликнулась, она была давно в поиске нового мучителя. Ее интерес рос пропорционально моему желанию продавать себя и свою сокровенную ценность, внутреннюю. Продать себя и свое сокровенное, а для чего, чтобы обрести еще «любви». Пусть виртуальной, но пожива так привлекательна. Она легко верила всем моим словам и обещаниям, я был весьма красноречив, а она очень хотела во все это верить. Все по описанному сценарию. Я обещал приехать очень скоро и лично облагодетельствовать свою новую «самую желанную женщину», рассказывал о том, как подал документы на визу, сколько проблем с этим, как я борюсь с международными препонами. Никаких документов я не подавал и не собирался, а только вдохновенно врал, чтобы тянуть время и использовать его к собственной виртуальной похоти. И она мне предоставляла в изобилии все просимое. Авансы были щедры в коротком ожидании принца на белом скакуне. Все случится очень скоро, ведь он такой хороший! Мучитель истязает, жертва отдается.
Вор, предатель и мучитель в квадрате. Бесы взирали на все окружающее через мои глаза. Давно ли смотрел на мир моими глазами тот мальчик, который когда-то смотрел на залитую солнцем комнату и радовался свету?
Я днем виртуально общался с новой своей знакомой, получал энергетическую пищу и определенные удовольствия, а вечером, отчитавшись Ксении о том, как я по-стахановски трудился, не щадя себя, также питался ей и также получал от нее удовольствия разного рода. Я везде успевал, я истязал на всех фронтах, всех продавал. Одну женщину продавал за другую, а себя отдал той темной сущности, что без дна. Мне предоставлялись за это блага и удовольствия. Мои жертвы мучились и плакали. Они страдали. Система работала безотказно.
***
Однажды вечером Ксения предложила мне «посидеть с вискариком» и достаточно быстро меня накачала, да уложила спать. А сама пошла, легла в ванную, наполненную теплой водой, и вскрыла себе вены.
Ее душа больше не могла выносить мучений. Душе не нужно фактов и доказательств, она все чувствует. Вся нужная информация приходит из сфер высших. Она всегда страдает, если ей делать больно, а я это делал мастерски и изощренно. Истязая тело, терзаешь и душу жертвы. Тело без души не живет, они всегда в тонкой связи. Сначала она плачет, потом кричит от боли и когда-нибудь все обрывается. Ксения решила покинуть этот мир навсегда, а меня оставить тут, чтобы я продолжал прокладывать широкую дорогу вниз, туда, где все темнее и темнее.
То, что произошло далее, требует особого понимания и не может быть объяснено однозначно в данный момент. Я очнулся от глубокого алкогольного сна, как будто меня взяли и встряхнули за шкирку, как невесомого котенка. Я проснулся и пошел в ванную, ведомый плачем Ксюши. Зашедший в ванную я увидел ту жуткую картину. Обнаженная Ксения в ванной и раскрытые вены на ее руках. Она их разрезала, но крови не вытекло ни капли. Если бы мне однажды рассказали похожую историю, я никогда бы не поверил, но я все видел своими глазами. Моя любовь плакала именно от того, что крови не было. Из ее глаз струились слезы. Она смотрела на свои покалеченные руки и рыдала, повторяя «она не течет!». Она желала уйти из этого бренного мира и сделала для этого все, что мог человек! В качестве орудия она использовала макетный нож, сменные лезвия которого по своей остроте сравнимы с бритвой. Разрезы были глубокими, а разверстые вены зияли темными отверстиями, как будто черные ненасытные рты какого-то таинственного многоголового существа. Но сделанного ею было недостаточно. Для надежности она резала не поперек, а вдоль вен и поэтому они были не просто перерезаны, а именно вспороты. Не время ей было уходить и потому, вопреки всем законам физики, крови в открытых венах просто не было. А для полной надежности был поднят я из глубочайшей алкогольной отключки.
От увиденной картины, хмеля во мне не осталось и в помине. Я одним движением выхватил тело Ксюши из ванной и начал заклеивать пластырем ее раны. Стоило мне только сделать несколько прикосновений к ней, как кровь потекла из ран. Я латал ее раны, а она все не могла успокоиться, повторяя раз за разом фразу о том, что кровь не течет. Кровь пошла, но когда был уже рядом я, и попытка суицида была окончательно провалена. Она все повторяла ту фразу и продолжала плакать. Плакало не тело, это истерзанная душа лила слезы, а я, выпучив глаза, латал дыры на ее тонких руках. Я, уже ей принесший столько горя и страдания, оказывал медицинскую помощь. Я спасал ее тело, потому что ее страдания еще не были завершены в этом мире, потому что она еще не исполнила своего предназначения. И именно поэтому она не могла уйти просто так, по своему желанию. Ее время пока не пришло. Ну а я, по сложившейся уже черной традиции, обрекал ее на новые страдания. Кто был способен поднять меня со спального ложа, абсолютно пьяного, в нужной момент и привести строго в нужное место? Сейчас у меня есть ответ на этот вопрос, но его описание, есть предмет создания отдельной книги, тогда же я приписывал все «счастливой» случайности. Молодец я! Именно я привел свою любовь к этой кровавой черте, и именно я отматывал широкие куски пластыря и закрывал разрезы на ее ручках. Все в одном. Талант. Такого долго будете искать, и не найдете. Та, которая погубила Сатаниила, жадно обнимала меня и хвалила за каждую жертву, принесенную ей. Я был очень перспективный, мог бы быть великим светлым человеком, но оказался таким слабым, что почти без сопротивления стал поставщиком обильной пищи для темных сил. Страдания и мучения слабых – для них пища, а слезы и горе тонких и исконно светлых существ для них особо сладостная еда. Деликатес.
Дальше все продолжилось по отлаженному сценарию. Ксюше после такого испытания нужно было очень много внимания и ее нельзя было ничем волновать и как-либо беспокоить. Ну какая уж тут откровенность, не до нее теперь. Какой отличный повод накрутить еще несколько слоев лжи. Все же можно оправдать! Бесы всегда готовы подкинуть пару-другую подходящих случаю оправданий. Я тратил многие часы на рассказы о том, как у нас теперь все будет замечательно. Вот до этого прискорбного момента все было плохо, а сейчас враз станет распрекрасно и радужно. Ласки и любви будет много, достатка и заботы еще больше. Я говорил и говорил, гладил ее по рукам, смотрел коровьим блестящим взглядом, нежно оборачивал в теплые одеяла и держал, пока она переставала трястись. И убеждал-таки. Каждый день убеждал. Сомнения возвращались к ней очень часто, но и я не сдавался. Пришлось снова брать денег у Виталия. Куда ж деваться, тут такая ситуация критическая. Конечно, он щедро отгрузил мне новых субсидий.
Жизнь продолжилась, но в Ксюше произошли явственные перемены. Она стала много чувствительнее и напряженнее.
***
Вскоре после этого случая мы завершили свои парашютные карьеры. Это зрело уже некоторое время, но никак не могло оформиться. Мы, оба разменявшие шестую сотню прыжков, уже понимали, что парашютная жизнь, это одна из многих обманок, которые во множестве разбросаны повсюду. Одним дают альпинистские восхождения, другим парашютные прыжки, есть различные виды водного серфинга, туризм и много чего еще. Всем, кому недостаточно в жизни уютного кресла, полной тарелки пельменей и голубого экрана телевизора, найдут обманку в соответствии со строгими, или не очень, запросами индивидуума. Жизнь в прыжке — это не свобода! Это лишь ее имитация. Свободы за деньги не бывает! Это открытие свербело в нас уже некоторое время, но мы продолжали еще прыгать, это так прочно вошло в нашу жизнь, что потребовалась целая совокупность причин, чтобы мы навсегда покинули дропзону. У меня диагностировали большую и очень неприятную позвоночную грыжу. Поначалу это проявлялось в периодических сильных болях в правой ноге. Иногда болело колено, иногда ногу прошивали приступы невралгической боли, но было терпимо, и я продолжал прыгать. Все парашютисты с травмами и у каждого постоянно чего-то где-то болит. Это нормальное состояние. Но боли в ноге день ото дня усиливались, и я обратился-таки к эскулапам, ну и диагноз, а вернее приговор, вскоре последовал. Это и послужило формальным поводом для окончания прыжков. Как всегда, я должен сказать, что Ксения проявила полнейшую солидарность со мной, как с товарищем по небесной жизни. Когда стало известно, что компрессионные нагрузки мне противопоказаны, а значит в небо мне больше нельзя выходить, она, не думая и не колеблясь, также перестала прыгать. Она была и в этом со мной вместе. Меняющиеся мировосприятие Ксюши после той трагической ночи, и моя грыжа и действительность ценника за свободу, все это вместе побудило нас принять окончательное решение. Однажды вечером мы упаковали свои рюкзаки на дропзоне, сели в машину и уехали. Больше мы туда не приезжали никогда. Небесная сказка была досказана до конца.
Началась моя жизнь с постоянным присутствием боли. Она стала моей неотъемлемой частью. Что бы я ни делал, она всегда была со мной, сильная или слабая, взрывная или ноющая. Она была разнообразной и никогда не давала мне скучать. Только ленивый не сказал мне о том, что эта позвоночная грыжа приключилась у меня от парашютных прыжков. Однако, это не так. Не было у меня таких травм, чтобы получить столь тяжелый недуг. Но людям же ничего не объяснишь, они слепы и глухи и слышат только себя. Тысячам людей поставлен такой диагноз и многие из них вообще не занимались никаким спортом. Не прошло и пары месяцев, как мы навсегда покинули дропзону, как у меня случился приступ. Я лежал несколько дней в постели, практически парализованный, а путь до туалета и обратно занимал у меня минут двадцать. Я вынужден был прибегнуть к медикаментозному лечению и три раза в день запускал себе в вены серьезные препараты. Обрисованные врачами перспективы моего дальнейшего существования были крайне мрачными. Вашего покорного слугу это уже не удивляло, а в моих мотивациях стала все больше сквозить обреченность. Эта болезнь мне была дана как кара. За что? Трудно сказать абсолютно определенно, но я ее точно заслужил. Возможно в предыдущих своих жизнях я много поломал спин людям добрым и не очень, а может быть это уже начала проявляться совокупность моих тяжелых преступлений этой жизни, но вылечить меня доктора точно не могли. Облегчить страдания, пожалуй, да, но не излечить. Не от каждой болезни можно и нужно лечить. Зачастую доктора, целители, шарлатаны и прочие экстрасенсы берутся исцелять от всего подряд, лишь бы платили. Они сильно заблуждаются и от этого сами сильно страдают, неизмеримо сильнее своих «вылеченных» пациентов. Самый яркий пример бесконтрольного лечения, это жизнь Джуны Давиташвили. Она оказалась наказана уже в этой жизни, и вынесенные ею страдания вызывают глубочайшее сострадание. Она исцеляла многих от очень тяжелых недугов, целительница высшей силы. Но Джуна не задумывалась о том, отчего к людям приходят те или иные болезни. Иногда они случайны, но бывают заболевания, которые являются наказанием, за совершенные поступки. Лечащий такую кармическую хворь берет всю тяжесть и ответственность на себя, сам того не ведая. Если таковых случаев лечения накапливается много, то суммарная тяжесть бьет зарвавшегося доктора очень больно, а в случае Давиташвили трагически и невосполнимо.
Болезнь на многие дни приковывавшая меня к постели, только усугубила мое и без того темное состояние. Отнюдь не силами боли, а тем, что я использовал свое состояние как очередное оправдание ничегонеделания. Я получил еще больше возможностей находиться дома, и еще глубже погрузился в мир онлайновых приключений. Я стал похож на наркомана, который живет от дозы до дозы. Или еще можно сравнить меня с бабочкой-однодневкой, которая проживает очень короткую жизнь, длинною в один день, для которой завтра никогда не наступит. Вот и я продолжал залезать в долги, ради такого однодневного существования, уже не осознавая, как и чем я буду возвращать заимствованные суммы. Шло время и вытащил все деньги, отложенные на Матвееву учебу и начал уже просто брать рубли из общих сбережений, а это означало, что моя финансовая пирамида доживает последние денечки, поскольку Ксении хватило бы уже беглого взгляда на наши накопления, как неминуемо возникли бы ко мне вопросы. Моя жена очень мне доверяла и заглядывала в наш семейный сейф совсем нечасто, это и позволяло продлиться моей агонии еще некоторое время. Я растерзал это доверие и втоптал его в грязь. Несущаяся лавина моей лжи уже давно перестала быть управляемой. Я уже и не пытался как-то ею управлять, давно смирившись с неизбежностью.
Крайние месяцы перед разоблачением моя жизнь уже напоминала ад наяву. Было совершенно очевидно, что все вот-вот откроется, но есть пока еще день-два и можно их прожить. Я пытался накуриться «перед смертью». Но я жил с ощущением преступления днем и ночью. Днем я существовал в преддверии взрыва, для меня сопоставимого с несколькими Хиросимами, ночью я извивался от снившихся мне кошмаров, навеянных все тем же ожиданием, а каждое утро я просыпался от накатывающих рвотных масс и бегом бежал в туалет чтобы проблеваться. Такое теперь для меня было доброе утро.
Утро каждого нового дня всегда было мрачным. Только к обеду мне легчало, но ненадолго, потому что нужно было думать как, у кого и под каким «соусом» брать очередную порцию денег, которые кончались очень быстро, нужно было готовить Ксюше ежедневную порцию лжи о моем трудолюбии, о моих успехах, о растущих заработках. Внутри меня было черным-черно от, месяцами нагнетаемого, состояния ада наяву, от ежедневного беспросветного вранья, от необходимости сохранения приличного выражения на лице, чтобы не выглядеть мрачным, а снаружи я должен был показывать насколько у меня все в порядке. День ото дня у меня получалось все хуже демонстрировать благонравный внешний вид. Все чаще я слышал, обращенные в свой адрес, вопросы о моем невеселом и озабоченном выражении лица. Я пытался тут же встряхиваться, всячески опровергал наличествующую собственную мрачность или придумывал некоторые объяснения такому феномену. С каждым таким прожитым днем, моя душа теряла в весе еще несколько грамм. Она уже была совсем тонкой и прозрачной, когда раздался давно ожидаемый телефонный звонок.
В телефонной трубке голос Ксении требовал объяснений недостачи в семейной кассе. Явившись домой, я начал «объяснять» как я был вынужден под давлением чрезвычайных и тяжелых обстоятельств, вызванными затяжным финансовым и промышленным кризисом, без согласования с собственной женой «вложить» основную часть семейной кассы в поддержание собственного бизнеса. Да, была возможность начать говорить правду. Да, меня бы точно выгнали из дома, но я перестал бы погружаться все глубже и глубже в бездну. Увы, я предпочел снова врать и извиваться под градом справедливых упреков. Ксения еще не понимала всей глубины и трагичности происшедшего, а я торопился наговорить новых оправданий и обещаний. Наконец-то, она мне не поверила. Меня попросили покинуть дом и больше не появляться. Я некоторое время еще поскулил, пытаясь воззвать к Ксюшиной жалости, но она, когда нужно, умеет быть непреклонной. Мне пришлось выйти и устроиться на лестничной площадке за лифтом. Вскорости, мне туда вынесли сумку с некоторыми моими вещами. Я вновь сделал попытку поговорить и попытался восстановить некоторые свои позиции. Мне было предложено все хорошенько обдумать и прибыть для общения через пару дней с конкретными предложениями о том, когда и как я собираюсь вернуть изъятые средства. Ксюша подверглась такому удару со стороны близкого человека, которого еще никогда не испытывала. Пропавшие деньги, конечно, имели большое значение, но в большей степени взволновало ее то, что она доверяла и ее обманули. Обманули и грубо врали в оправдание. Уже долгое время ее сердце болело от боли, раздираемое различными нехорошими предчувствиями, и вот, причина страданий проявилась. Оказывается, самый близкий и любимый человек воткнул ржавый нож в ее сердце. Тот, кого она любила всю жизнь, кому безгранично доверяла, тот, кому родила сына, тот, ради которого она шла в жизни на все жертвы.
Ну, а что же ваш покорный слуга? А он, осознав, что сегодня его в дом уже не допустят, пошел ночевать в машину. Сумка с вещами в багажник отправилась, а сам он расположился поудобнее на водительском месте, как не раз он это проделывал ранее, когда проводил долгие дни в псевдоработе. В кармане была почти целая пачка сигарет, которой должно было хватить на всю ночь, еще предстояло сильно погоревать и придумать новые пути для спасения ситуации. По-прежнему, темный собирался спасать что-то, называемое по недоразумению жизнью, а не каяться в содеянном. Да, уже выгнали из дома, но мы что-нибудь придумаем. Всегда можно все отыграть назад. Нет предела моей гибкости, нет предела прощениям, нет числа грехам, нет счета вранью. Ну а раз так, то еще пара-тройка обманов уже никуда не утянут, а так, снова будет восстановлена семейная жизнь, а там, глядишь, и финансы наладятся. Слова в песне, конечно, уже другие, но припев все тот же. Бодрый и жизнеутверждающий. Я сидел и курил сигареты одну за другой, жалость к самому себе была безграничной. В ту ночь постучалось в мой темный и неразумный ум сострадание к обманутым? Забрезжило ли зарождающиеся раскаяние? Захотелось ли избавить от дальнейших мучений любимую женщину и мать собственного сына? Нет, нет и нет. А все было так рядом, стоило лишь перестать врать себе, прекратить тешить собственное эго, закончить повторять какой ты хороший, ибо хорошего во мне не осталось уже ничего. Было когда-то очень давно, но все растратилось в бесконечных этапах шлифовки лживой реальности. Так ночь и прошла, вовсе не бессонная. Я спал глубоко, как исполнивший свой долг человек. Я уснул страдальцем, которого повергли тяжелым испытаниям и страшным мучениям, а потом, на краткое время дали перевести дух. Вдоволь нагоревавшись, многократно себя успокоив тем, что завтра я найду нужные слова и восстановлю семейные отношения, накурившись до тошноты, я уснул. Спала ли в ту ночь Ксюша? Нет, она всю ночь проплакала и никак не могла в себя вместить накатывающую правду о том, что я предатель. Она так в меня верила, и теперь эта вера умирала в муках, захлебываясь Ксюшиной кровью.
На следующий день Ксения сказала мне, что Виталий купил путевки ей и Матвею на две недели в Кисловодск. Они уезжают и квартиру закрывают до своего возвращения. У меня есть время для принятия нужных решений и совершения нужных действий. Мне было сказано, что все разговоры со мной по возвращении с отдыха будут вестись только при условии возвращения денег в семейную кассу. Виталий ничего ей не сказал из того, что знал о моих многочисленных долгах. Он жалел ее, и тоже продолжал врать ей, из лучших соображений.
Я отправился пожить две недели к Наталии Ивановне, которая при моем появлении делала героические попытки не задавать большого количества вопросов. Я дал ей самые минимальнейшие пояснения, и отправился в гараж к дяде Юре пить беленькую в больших количествах и разговаривать с ним на различные жизненные темы, а проще говоря, отдыхать строго и по-мужски.