Высокий тощий человек в исподней, цвета больничной простыни, рубахе метался под лучами палящего солнца у одиноко стоящего серого девятиэтажного дома. Издалека его поведение смахивало на буйство сумасшедшего. И только сблизившись можно было понять, что причиной метаний по голому унылому двору было вовсе не помешательство, а музыка, доносящаяся из малинового «рено», на водительском сидении которого отдыхала сочная загорелая блондинка.
- Прекрати издеваться над больными людьми, паразитка! – завопила старушка в ветхом выцветшем халате, внимательно наблюдающая за событиями с единственной незастекленной лоджии нижнего этажа.
В ответ на протестующие вопли блондинка прибавила звук до максимума.
Старушка завыла, как у гроба с покойником, а дед, сгорбившись, схватился руками за уши, словно его накрыло взрывной волной. Затем, расправив плечи, он с протяжным воплем бросился на «рено». Дама решительно распахнула дверцу и поперла как на буфет. Несколько поступательных движений круглого живота, и дедушка, едва сохранив равновесие, отступил на прежние позиции. Руки его тряслись, глаза лихорадочно шарили по земле, пока не наткнулись на половинку силикатного кирпича, придерживающую дверь в подъезд. Он, не раздумывая, схватил кирпич и вознес его над головой, как орудие возмездия. Но тут, очень кстати, во двор вышли две задастые девицы с ярким дорожным багажом в руках и торжественным маршем направились к машине, недоуменно поглядывая на странного изможденного человека с камнем в руке. Дед, одумавшись, швырнул свое «оружие» на землю и понуро пошел к заставленной громоздкими допотопными шкафами лоджии, где, скрестив руки на груди, стояла,шепча проклятия, верная ему старушка.
Блондинка же, усадив подружек, укатила под музыку в приподнятом настроении.
(Август 2008 Смоленск)