Когда я, тихий, полуостывший,
всё позабывший и всех простивший,
уже оплаканный, уж в тягость всем,
к порогу смерти доберусь совсем
и вдруг увижу сквозь неверный свет
случайной девушки туманный силуэт,
я поднимусь, роняя жизни крошки,
затем лишь, чтоб взглянуть на ножки.