Игорь быстро влился в небольшой коллектив нашей бригады. Был он здоровым как бык, с пышущим румянцем и с соответствующей фамилией – Красновид, за что моментально получил кличку – «Краснорожий». Кличка тут же стала негласной: когда в один из его первых рабочих дней щупленький Вовка в рабочей запарке так и назвал его «Краснорожим», Игорь поднял обидчика за шиворот, зацепил за крюк крана и задумчиво сказал:
- «Краснорожий»… Нет, не пойдет! Мне не нравится. А вот на «Краснокожего», мой бледнолицый друг, я согласен, - и снял Вовку с крюка.
Он сразу предупредил, что задержится в бригаде ненадолго – месяца на три-четыре, а потом вернется в Анадырь – мыть золото. Его работа там была сезонной, отпуск неприлично длинным, и часть его он обычно проводил на различных трудоемких рабочих местах. На этот раз удостоил вниманием наш комбинат – не корысти ради, а только по причине необходимости поддержания рабочей формы.
Краснокожий оказался парнем нежадным и компанейским, да и пил в меру, и вскоре мы все перебывали у него в гостях, в небольшой квартире, напичканной всевозможными чукотскими диковинками. Всех по очереди он приглашал в Анадырь за длинным рублем – поработать на приисках. Все по очереди вежливо отказывались, Может, на другом конце страны рубль и длиннее местного, но перспектива бросить на полгода семью и кормить чукотскую мошку собственной кровью никого из нас не прельщала. К тому времени дух комсомольской романтики уже начинал уходить в прошлое.
Ближе к лету Игорь засобирался в путь. Тихо рассчитался, потом устроил шумную отвальную, распрощался и… И через неделю вместе с мастером появился на площадке в рабочей робе и с синяком под глазом. Мастер, усмехаясь, доложил, что все в порядке, а наш Краснокожий друг до обеденного перерыва отмалчивался. Но потом поведал свою историю. Она, эта история, одновременно смахивала и на боевик, и на комедию.
Тогда, неделю назад, после всех торжественных и длинных проводов Игорь пошел в сберкассу, чтобы снять с книжки деньги – на дорогу и жене на первое время. Дорога да Чукотки предстояла долгая, и деньги пришлось снять все. Снял, зашел в бар выпить пива. Пиво он любил, а в Анадыре в то время кроме спирта - для приезжих и одеколона - для местных ничего не продавали. Выпил. И тут к нему подошли двое, парень и девушка. Игорь мог поклясться, что где-то, только что он их уже видел. Может быть, даже в сберкассе они крутились рядом, когда он получал деньги. Парень вежливо извинился и спросил, не хочет ли Игорь купить настоящие женские джинсы, новые. И, видя, как Краснокожий напрягся и еще больше покраснел, тут же уточнил – для жены или для девушки.
- Срочно нужны деньги, поэтому и продаем, - пояснил парень. – Решили, понимаешь, кольца обручальные купить: свадьба у нас послезавтра…
Был конец восьмидесятых, джинсы еще были дефицитом и стоили дорого. Тем более, настоящие, фирменные. На вид штаны как раз по размеру подходили Игоревой жене, да и сумму парень запросил сносную. Почему же не сделать супруге подарок? Пусть вспоминает…
Зашли в ближайший двор, сели в беседке, Игорь достал бумажник, расплатился. Закурили. Парень угостил дорогой сигаретой из своей, не советской пачки. Это еще больше внушило к нему доверие: человек солидный, не алкаш какой-то. Игорь затянулся… И – все. Больше он ничего не помнил, кроме охватившей его приятной полудремы. Когда в голове, наконец, наступило просветление, он обнаружил себя в той же беседке. Но в гордом одиночестве. Ни парня, ни девушки рядом не было. Как не было ни только что приобретенных джинсов, ни бумажника.
Краснокожий пометался по окрестностям, но парочки и след простыл. Денег было жалко – в бумажнике лежало около тысячи рублей, сумма по советским временам очень солидная. Прощай, Анадырь! И Игорь пошел в милицию.
Там его выслушали, посочувствовали и успокоили: за последние три дня он уже четвертый, кого залетные мошенники развели на джинсы, как последнего лоха. Успокоили, но и огорчили: для преступников он оказался самым богатым уловом – остальные расплатились за глупость гораздо меньшими сумами. На прощанье дали номер дежурного уголовного розыска – вдруг Игорь случайно встретит кого-нибудь из этой парочки в городе, хотя это вряд ли: мошенники наверняка откочевали из города.
- Я вышел от них, голова трещит, настроение отвратительное, в кармане ни копейки, даже напиться не за что, - жаловался нам Краснокожий. – Домой идти неохота: сам понимаю, что дурак, но ведь придется это и от жены выслушивать. Походил-походил вокруг того двора. Думал, может, случайно их увижу… Увидел бы, избил и отвел в милицию. Но они, наверное, если не уехали из города ближайшим автобусом, то были, по крайней мере, уже на другом конце города…
Два дня он колесил по городу – обошел все злачные места, все окраины. Две ночи он не спал – выслушивал нехорошие слова жены и вынашивал план мести. А потом увидел их и оказался к этому совершенно не готовым: вел из садика четырехлетнюю дочку. Парень с девушкой шли по противоположной стороне улицы и что-то оживленно втолковывали мужику средних лет, по всей видимости, очередному «клиенту». Ошибиться он не мог, уж очень крепкую обиду затаил на них, поэтому и запомнил. Да и пакет у парня в руках был тот же самый – со смеющимся Дедом Морозом.
Игорь, скрываясь в толпе, бросился к телефону-автомату звонить в милицию. Телефон не работал. Он пошел за мошенниками следом, по пути проверяя все телефонные будки. Тем, кто помнит перестроечное время, нетрудно догадаться, что найти работающий телефон тогда было весьма проблематично. Только пятая будка оказалась в рабочем состоянии. Он назвал сыщикам свою примерную дислокацию, а сам продолжал «вести» мошенников и их потенциальную жертву.
Но с маленьким ребенком на руках, который уже устал, начал возмущаться и требовать нести его домой, было сложно. А парочка, словно заподозрив неладное, ускорила шаг и скрылась за углом. И тут Игорь сделал то, что в перестроечное время еще можно было делать, но что немыслимо в нынешних условиях - с киднепингом, со взятием заложников и прочими забавами дикого капитализма.
- Слушай, друг, - обратился Игорь к первому встречному парню. – Подержи дочку, а мне нужно кое с кем разобраться. Я минут через десять вернусь.
Оставив орущую девчонку с опешившим парнем, Краснокожий бросился за угол. Они не успели далеко уйти, и Игорь, уже не таясь, вскоре их нагнал. Да, он не ошибся, это были его обидчики: парень, едва заметив его, бросился бежать, оставив свою подельницу на произвол судьбы. Через несколько десятков метров Краснокожий его догнал и схватил за шиворот.
- Грабят! – неожиданно заорал парень, привлекая внимание редких в этом проулке прохожих. – Вызовите милицию!
- Уже вызвал, - успокоил его Краснокожий.
И тут парень ударил Игоря в лицо. Это и сгубило парня.
- Такая злость на меня напала, - объяснял нам Краснокожий. – Меня, взрослого мужика, сначала чуть не отравили какой-то дурью, так, что потом два дня голова трещала. Потом обчистили по полной программе, а теперь еще и бить начали! И кто? Какой-то сопляк! Короче, я его отделал, взвалил на плечи и пошел за дочкой. Подруги этого дурака, конечно, уже и след простыл, но их клиент жался в подворотне. «Джинсы?» - спрашиваю его. «Угу», - отвечает. «Ну, пошли со мной, - говорю. – Ты пятым будешь, кому эти джинсы впаривали». Клиент сознательным оказался, не сбежал… Хотя вполне мог – денег-то он им, как потом выяснилось, еще не отдал, как раз за ними к нему домой и направлялись...
Навстречу Краснокожему уже спешили оперативники. Они в поисках Игоря на машине медленно курсировали по улице и заинтересовались растерянным парнем с орущей девчонкой на руках. Остановили машину возле этой странной пары. Паренек объяснил ситуацию и показал, куда скрылся сумасшедший мужик, подкинувший ему ребенка.
Самое интересное для Игоря случилось на следующий день, когда он явился в милицию, чтобы выполнить массу формальностей. В уголовном розыске ему сделали неожиданное предложение – поработать оперуполномоченным. Сначала внештатным, на общественных началах, а потом, если все сложится, ему помогут поступить на юридический факультет и сразу же дадут лейтенантские погоны. Краснокожий согласился – а почему бы не попытаться сделать милицейскую карьеру? Возраст еще позволяет, да и в Анадырь ехать уже не за что, когда эти проходимцы ему деньги вернут? Да и вернут ли?
Он с нескрываемым удовольствием продемонстрировал нам новенькие корочки оперуполномоченного и тут же предложил всей бригадой записаться в «друзья уголовного розыска». Скучно ему будет в одиночку бандитов ловить… Мы подумали-подумали и опять отказались от предложения Краснокожего друга. Если уж на золотые прииски всей бригадой не снялись, для чукотских комаров свою кровь пожалели, то и бандитам ее не отдадим.
…А Игорь таки с год поработал внештатным оперуполномоченным. Украденные деньги ему все-таки вернули, и это событие мне отметили. А потом Игорю пришлось и посидеть в засадах, и позаниматься слежкой, и разыскивать пропавших детей. В него один раз даже стреляли. Правда, издалека и не попали, но премию за этот подвиг он получил – пятьдесят рублей.
- Если бы ранили, дали бы двести пятьдесят, - пояснил он.
- А если бы убили? – поинтересовался Вовка. – Ты, мой Красноро… Краснокожий друг, о семье подумал?
Игорю не пришлось думать о семье в этом направлении. Что-то не заладилось с его поступлением на юридический факультет, на сержантское звание он не согласился, потом в укрозыске сменилось руководство, и Краснокожий укатил в свой Анадырь заниматься более мирным, прибыльным делом, да и для общества не менее полезным – намывать стране золото.