Одиозная личность... 1-6
6. Не знаю почему
В глазах рассветает лишь обман,
Пеленою покрылась вуаль алмаза,
Дымок режет твой глаз прикрас,
В глазах рассветает лишь обман,
В видимом спектре полный туман,
Мы понимаем, что жизнь дана раз,
В глазах рассветает лишь обман,
Откуда явилась в полуденный час...
И вот рассвет в подмалёвке гризайль светит, смазаны тона на белоснежной земле. Лишь тянутся раскосом глубокие серые поля. Ты взглядом над туманом словно мчишься! Куда несёт – неведомо. То птицей по облакам ступаешь вновь и вновь. И понимаешь: это тишь, спокойствие твоё, которое тебя обворожило, и только ждёшь конец рассвета, понимая: зло солнце причинило. Где свет лучей пагубен был здесь. Растаял наш туман, одаряя всё росой! А на глазах, вдали зелёная трава, изумрудом блеск от солнца мазками развела.
Не знаю почему, но я ожидал это воскресенье как никогда. То ли заманчивое предложение мне сделали они, то ли меня стало тянуть жить богато. Всё из детства помню, как мы жили, в каком достатке, но жизнь шла своим чередом, и неделя прошла без изменений.
А в воскресенье пошёл на встречу к отцу, которая у нас была всегда в два часа, утром даже успел смотаться на рынок, купить продукты на целую неделю, чтобы был в доме достаток. На меня это возлагалось, и я выполнял, как мог. Старался купить вдоволь, но не переплатить, ведь нам надо было ещё оплачивать колледж, и поэтому, ещё не наступило утро, я уже был здесь.
Купил для моей Софьи впервые одну розу. Я ей никогда не дарил цветов, на это у нас вечно не хватало денег, но заметил, как она с завистью смотрела всю неделю на шикарный букет роз, аромат которых благоухал на всю квартиру. Однако мне ни слова, и я за эту кротость и выдержанность очень ценил её. Но, чтобы она оценила мой поступок, здесь же купил небольшую керамическую вазу, наполнил её немного водой и, конечно, получил за это любвеобильный поцелуй в награду.
После завтрака я оделся так же, как был одет в прошлое воскресенье, и опять выбежал на рынок, где уже издалека заметил коляску отца. Отец сказал:
– Мы снова поедем на званый ужин к ним, они нашли, куда тебя пристроить на работу. Ты согласен учиться в лётном училище? Они сами тебе сделают перевод.
– Да! Отец, я бы очень хотел учиться там, но что будет с Софьей, ведь мы всегда и везде вместе.
– Ты, случайно, не думаешь, что хочешь, чтобы и её перевели в лётное училище. А впрочем, на какую специальность она учится?
– У неё специальность лёгкая, для женщины прекрасно! Модельер!
– Ну и пускай заканчивает, а я буду ей помогать – оплачивать, а когда она будет совсем тяжела, стану даже отвозить в колледж.
– Спасибо, отец, ты нас очень выручаешь, тогда у меня просто ответ «да», нет причины для отказа. А то сомневался, ведь её так люблю.
Мы ещё много беседовали о жизни, пока наша коляска не подъехала опять к тем же воротам, и я тут же у него спросил:
– А почему мы едем через задние ворота каждый раз, ты это делаешь специально?
– Да! Всякий раз лошадь гадит, оставляя грязь, хотя к хвосту и привязан мешок, а с парадного входа они сами заезжают на машинах.
– А что, у них машины есть? В каком году появились машины в Англии и какие?
– Первые – это паровой автомобиль (паромобиль) – машина, использующая паровой двигатель. В Англии совершенствовалась паровая машина, кажется, в начале XVIII века, год не помню, но мои хозяева могут назвать даты, они имеют несколько автомобилей и даже старинных, которые ещё двигались на рельсах, у них целый парк этих разных машин и разных моделей, однако сейчас они ездят только на современных. Но в парке машин они имеют всё, даже первый самолёт, который купили.
– Ты можешь мне показать всё, отец?
– Конечно да, но они никогда туда никого не пускают, если только мы пойдём с ними. Хозяин, если захочет тебе показать, то ты увидишь всё своими глазами.
– Очень хочу, но пока они сами не заговорят о машинах, я не спрошу ничего.
Мне стало как-то интересно жить, каждую неделю охватываю столько информации!
Так беседуя, мы и доехали.
Отец вышел, открыл ворота, и мы вскоре были опять на званом ужине.
Я поздоровался и уже непринуждённо пошёл за ними к столу, видно, меня ожидали.
Опять беседы обо всех мелочах жизни, потом мы перешли на политику, но, заметив, что я не участвую в их разговоре, они захотели меня развлечь, и хозяин спросил:
– Ну что, за неделю не передумал учиться в лётном?
Не знаю, почему я это ему сказал, может, не надо было:
– Я ещё лошадь за гриву не держал, на машине ни разу не катался, не то чтобы водить, а уж чтобы летать, так, наверно, нужно постепенно как-то привыкнуть к этой сложной технике.
Вдруг все рассмеялись. Тогда хозяин сказал, что это поправимо, за гриву держать необязательно. Он улыбнулся опять.
– Но за рулём моей машины сможешь попробовать посидеть после обеда.
Я посмотрел в глаза отца, так и не понял, он улыбался или же опечалился.
После ужина – опять чаепитие, затем всё вышли во двор с центрального входа, и я за ними. Там с правой стороны был большой амбар, и, когда открыли ворота, я увидел столько машин, что, наверно, по всему Лондону столько их не шастало. Даже никогда не видел таких! Но это было не всё, в конце стоял маленький самолёт, на котором они летали, а может, учились, и хозяин предложил подняться в него и сказать, что чувствует юнец в этом возрасте, когда ему предлагают сесть в самолёт. Моё лицо покрылось красными пятнами и горело. Я сказал:
– Может, пока в машину сесть, хотя бы руль покрутить!
Хозяин сел за руль одной из машин, выкатил её из амбара и остановился, сам пересел на соседнее сидение и меня позвал рукой, похлопывая по сидению водителя. Я не растерялся, сел за руль и оглянулся, всё было внутри начищено и надраено, блестело окно, как зеркало.
Хозяин ухватился за резиновую грушу красного цвета, висевшую около меня, и раздался звук сирены машины. Он объяснял мне, трогая мои ляжки и нажимая на колено, показал, как управлять... Машина тронулась с места, но его движения были слишком эротичными, особенно, когда при каждом повороте, он хлопал меня по попе. Или же показывал, чересчур прижимаясь ко мне, чуть ли не вплотную к лицу. Я краснел, не маленький, понимал, что он от меня хочет взамен. Мы отъехали далеко, уже не видна была усадьба, он попросил остановить машину, сказав:
– Ты допускаешь много ошибок.
Он пересел на водительское сидение, я же хотел пересесть на его место, однако он предложил:
– Садись на меня, так ты больше усвоишь!
И машина плавно сорвалась с места. Пока было всё нормально, но вскоре я заметил, что мне неудобно сидеть, он продолжал учить, одной правой рукой держась за руль, другой – за моё тело, чуть ли не обнимая, отдаляясь всё дальше и дальше. Потом он остановил машину и спросил:
– Ты усвоил мой урок или повторим?
– Да, усвоил, вы очень легко стартуете, у меня так не получается.
– Подожди немного, сейчас в кусты схожу по надобности, ты, случайно, не хочешь?
– Нет, пока не хочу, – ответил я.
Он вышел из машины, пошёл в кусты, и я слышал поток, будто из крана бурчала вода. Он возвратился, я заметил, что его ширинка расстёгнута. Это случайно? Или же специально? Но я не придал этому никакого значения, ведь сидел за рулём... Но, когда он подошёл, то сказал:
– Сейчас я тебе покажу, как стартовать. – И сел за руль, усаживая меня на себя.
Я ёрзал, потому что у него всё вывалилось наружу и было видно, это не первый раз, он знает, как соблазнить ребят. Но я не сдался, и он тоже, наверно, не хотел здесь ничего делать, он просто поставил цель получить от меня сегодня ответ: захочу ли я учиться в лётной школе после всего этого. Он ещё раз выходил опустошиться в кусты, возвратился в нормальном состоянии и сказал:
– Сейчас я вижу: ты усвоил урок. Во сколько заканчиваешь колледж завтра?
– В три часа дня.
– Я подъеду к рынку в 15:30, повезу тебя в лётное училище. И устрою в один из моих баров – барменом, только не привыкай там допивать со стаканов, лётное училище принимает лишь трезвенников, таких сильных и выносливых, не болтливых, как ты!
Мы подъехали к дому, все уже были внутри в гостиной, ожидая нас выпить кофе, и мы присоединились к маленькому столу. Отец посмотрел на меня внимательно и с подозрением. Я был красным, заметил своё отражение в зеркале у входа, но хозяин Джордж сразу же сказал:
– Для первого раза он молодец! – А что завтра обещал пристроить в лётное, умолчал.
Уже стемнело, когда мы вернулись домой на коляске. Отец был вместо кучера, всю дорогу молчал. Может, ожидал, что я ему что-нибудь расскажу? Но и я молчал, ведь хотел жить, как они, – богато и счастливо, однако в чём заключалось счастье, я ещё не знал.
Друг к другу стали безразличны,
Всё же больно, к другим ревнуем,
Не думаем, что новые перемены
Пошли б кому-нибудь на пользу.
Начало 1 часть http://www.stihi.ru/2017/04/08/1326
2 часть http://www.stihi.ru/2017/04/18/1051
3 часть http://www.stihi.ru/2017/04/18/9005
4 часть http://www.stihi.ru/2017/04/19/736
5 часть http://www.stihi.ru/2017/04/20/585
6 часть http://www.stihi.ru/2017/04/21/156
http://www.proza.ru/2017/04/21/29
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2017
Свидетельство о публикации №217042100029