Обманщик. В соавторстве с Марией Белоглазовой

Богдан Миленков
    Он услышал совершенно случайно. И, вообще, не собирался подслушивать. Просто так получилось. Можно было списать это на ковры коридора, что поглотили шум его шагов, или на открытую дверь номера, из-за которой и вылетел женский голос.  Но было уже поздно кого-то или что-то обвинять.  Виктор знал. Это было так внезапно и так знакомо, что он даже захотел сделать вид, будто совершенно ничего не понял. А раз так, то можно было бы идти себе дальше, в свой номер, а не стоять истуканом, борясь с собой и острым желанием открыть дверь до конца и зайти внутрь, чтобы...
    «Чтобы что? - спрашивал он себя. - Я даже не знаю кто там! А если там и без меня есть кому помочь? И вообще, быть может, своим вторжением я сделаю только хуже?»
    Но новая звуковая волна принесла ещё более отчаянный всхлип и плохо сдерживаемый плач разом стал громче: в номере уже не сдерживались, а страдали на полную, едва не рыча. Так обычно плачут те, кому очень больно. Но не физически, а морально. Духовно. Психически.
     Виктор знал, что это такое, когда человек вот так вот плачет: бесконтрольно, самозабвенно, словно это может потушить пожар в его груди. Глупая надежда на то, что последняя слеза пробежав по щеке сможет убить. Да.  Так плачут, желая чего угодно, но только не жизни.
    Он осторожно толкнул дверь и переступил через порог. Не смог пройти мимо. Это было бы неразумно. Уж он то знал.
    Номер оказался небольшим, но явно рассчитанным на двоих. Во всяком случае, такая широкая кровать в отеле не самого высокого уровня автоматически делала помещение предназначенным для пары. И даже тумбочки у изголовья, с маленькими торшерчиками на каждой, подтверждали догадку. Помочь плачущей, должно быть, есть кому, но...
    Свернувшись калачиком и крепко обхватив колени, на этой кровати лежал всего один человек. И плакал. Плакала. Порой казалось, что она забывала дышать. Или, может быть не хотела? Скомканное постельное, разошедшаяся молния платя на спине, изорванные вместе с кожей колготки (скорее всего, ногтями в очередном приступе понимания), были очень красноречивы — боль. Первозданная дикая боль изгибала это тело, заставляя вырывать себя из него, выскребать, выкрикивать. Но Виктор то знал, что это не помогает. Никогда не помогало. Никому.
    Он нашел взглядом графин со стаканом на столе у стены, откашлялся, давая знать о своём присутствии, и, нарочито громко протопал, чтобы добраться до ёмкости. Плач прекратился.
     - Ты кто такой? - услышал он грубый гнусавый вопрос позади. - Я тебя спрашиваю! Эй!
    Виктор неспешно наполнил стакан, обернулся, и, глядя на растрепанную, с опухшим от плача лицом женщину, ответил негромко:
    - Постоялец.
    - Убирайся! - рука рывком указала на выход. - Пошёл вон!
    - Я не уйду. - всё так же ровно проговорил он. - Не имею права.
    Внезапно, карие глаза женщины, черные в тусклом свете торшеров наполнились свирепой жаждой причинить непрошеному гостю всю ту боль, что переполняла её. Наверное, ей казалось, что сделав это, она почувствует облегчение. Сбросит часть сжирающей жизнь пустоты на глупца, посмевшего встать на пути уничтожения себя и всего, что вокруг.
    - Уходи отсюда! Немедленно! - зашипела она, сползая с кровати. Походка её напоминала движения кошки готовой к атаке. - Пошёл!
    Виктор вдруг поднял стакан и, с невозмутимым видом, вылил воду себе на голову. Затем проморгался, избавляясь от капель на ресницах и, наполнив стакан ещё раз, протянул его к подошедшей ближе.
    - Держите. Сделайте так же как и я.
    Она молча приняла стакан, Виктор видел, как при этом играли желваки на высоких скулах, и, вдруг, плеснула водой ему прямо в лицо.
    Виктор только кивнул, словно так и надо, потом выдернул пустую ёмкость из ее воинственно выставленной вперёд руки, наполнил и протянул снова, говоря:
    - На голову. Себе.
    - Ты больной что ли? - спросила она, но взгляд её, несмотря на отчаянное безумие и злость, вдруг озарила слабая вспышка мысли. - Как ты попал сюда вообще?
    - Дверь была открыта. - пояснил Виктор. - На голову лейте, только скорее, это хорошо помогает.
    - Я охрану вызову сейчас. - угрожая, она вдруг стала выглядеть неуверенно.  Понимание, что перед ней чужой человек, мужчина, который не совсем адекватно себя ведёт, наконец-таки достигло поверхности сознания. - Я считаю до трёх.
    При этом она попятилась до тумбы, где помимо светильника стоял ещё и телефон.
    - Раз.
    - Я не знаю, что у вас стряслось, - начал говорить Виктор, - но то, что я могу вам дать сейчас...
    - Два! - ещё один слепой шаг назад.
    - Поможет навсегда избавиться от страданий.
    - Три. - выдохнула она и застыла на месте.
    Виктор ухмыльнулся и проговорил:
    - Только сначала водички вылейте себе на голову. А то сделки не будет.
    - Какой ещё сделки? - непонимание, вперемешку со вспыхнувшей надеждой и осторожностью, превратили бушующую фурию в испуганную и заплаканную женщину. Виктор даже удивился, разглядев её получше: она была молода, но вечер слёз накинул к двадцати с лишним годам не меньше десятки.
    - Сначала вода,  - настоял он,  -потом разговоры.
    Она послушалась. Резко опрокинув над макушкой стакан, задышала глубоко и часто, как если бы вынырнула из холодного озера.
    - Ещё! - вдруг потребовала она, возвращая стакан.
    Виктор молча повторил процедуру.
    Потом она пила прямо из графина, гулко глотая. Виктор внимательно следил, как девушка, вытерев губы, попыталась привести себя в хоть какое-то подобие порядка, но всё тщетно: черные мокрые кудри нужно было тщательно прочёсывать, а макияж больше походил на раскраску бойца спецназа. Плюнув на то, что увидела в зеркале у двери, она вдруг поинтересовалась уверенным тоном:
    - О чём именно идет речь?
    - Для начала, давайте представимся. - предложил незваный гость.  - Я Виктор.
    - Татьяна. - коротко и с нетерпением бросила она. - Ближе к делу.
    Виктор приподнял бровь, с удивлением отмечая наличие деловой хватки и быстрое её проявление. Он подумал, что, судя по всему, в повседневной жизни эта особа была той ещё штучкой, и, на всякий случай, решил скопировать манеру поведения.
    - К сожалению, достойную презентацию, в силу спонтанности нашей встречи, я дать не смогу, - рука нырнула во внутренний карман пиджака, - но кое-что я смогу показать. В слабом свете блеснули ламинированием несколько карточек и какой-то синий квадрат на ремешке. Татьяна пробежалась взглядом по жирно отпечатанным строчкам:
   
    СЕДЬМАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ WORLD-HIM-FARM-TECNOLOGY.
    Шитов Виктор Петрович
    Представитель SINTETIC-CORPORATION.
   
    - Я менеджер по продажам в фармакологической компании. - пояснил он чуть улыбнувшись, стараясь быть похожим на фото с пропуска. - Приехал в Москву на конференцию с нашей новой разработкой. Особый препарат.
    - Немного не поняла.  - без стеснения шмыгнув носом проговорила она и, взглянув покрасневшими глазами на мужчину, уточнила. - Вы что, хотите эту разработку мне продать?
    - Нет. Не продать. Тут несколько иное.
    - Ну так излагайте, Виктор. - она деловито сложила руки на груди, но измятость и растрёпанность несколько портили впечатление.
    Мужчина не подал виду:
    - Я предлагаю вам стать нашей подопытной. Но для начала мне хотелось бы узнать, что именно у вас случилось.
    После этих слов Татьяна как-то разом стала меньше, руки её обвисли, а голова поникла. (Слишком свежи воспоминания, и боль всё ещё являлась силой). От тени железной леди не осталось и следа. Медленно подходя к столу, она, уже в который раз наполнила стакан и резко плеснула в лицо. Но на этот раз себе.
    - Этот ваш препарат, - глухо говорила она, уставившись в желтую стену, - он не проверен?
    - Все новые препараты не проверены до конца, - терпеливо пояснил Виктор, - ведь сколько людей, столько и химических реакций. Во всяком случае, их градаций.
    - И что он делает? Это какой-то наркотик?
    По нажиму на последней фразе Виктор решил, что она готова на всё лишь бы притупить уничтожающую разум боль, что гнездится непонятно где. (Где-то в груди, наверное...)
    - Это необычный препарат, - начал объяснять он, - но я всё же постараюсь описать его свойства без лишней информации. Хорошо?
    Таня вяло мотнула головой в знак согласия.
    - Ну так вот. - он привычно поправил галстук, но узел всё ещё был влажным и не слушался, противно скрипя о ткань воротничка. - Мы не будем вдаваться в терминологию и перечисление элементов, входящих в состав, тем более, что это вряд ли будет интересным для вас. Да и в принципе, некоторые компоненты являются не то чтобы секретными, но скажем так, не самыми популярными в медицине.
    Девушка молча внимала, не меняя позы.
    - Поэтому перейдем к самому механизму. Препарат предназначен для...
    - Подождите. - узкая женская ладонь упреждающе взмыла в воздух, - я всё ещё не понимаю, причём здесь ваше лекарство...
    - Препарат, если быть точным. - поправил Виктор.
    - Не важно. - отмахнулась девушка. - Как он может помочь мне?
    - Ну, - усмехнулся мужчина, - во-первых, вы не дослушали меня. А во-вторых, так и не сказали, что с вами случилось. Думаю, самое время восполнить этот пробел.
    Татьяна глубоко задышала. Снова заиграли мышцы на скулах. Он видел что ей тяжело собраться и проговорить что-то вслух, но торопить не решился. Деликатность — не самое главное качество торгового представителя, но и далеко не последнее. Спустя пять минут и множество глубоких вдохов, которые должны были предзнаменовать начало речи, она всё-таки решилась:
    - Этим утром... - голос дрогнул, - этим утром, я...
    Виктор ждал. Девушка тщательно подбирала слова, произнести которые оказалось ещё сложнее, чем найти. Но ещё сложнее было их осознать.
    - Мой муж, - полушепотом выдохнула она, - мои дети.
    Виктор в ожидании продолжения опустил голову и, вглядываясь исподлобья в перепачканное смазанной косметикой лицо, все же протянул на грани слышимости:
    - Ннннуууу?
    - Они мертвы. - голос звучал так, словно кто-то срезал эквалайзером верхние и нижние частоты.
    - Прекра...- сказал Виктор, но замолк, поперхнувшись. Откашливаясь, он промолвил:
    - Прекратить такую боль трудно, Татьяна.
    Она не реагировала. Казалось, что сказав это она умерла и сама. И быть может, что оно так и было. Её неподвижный лик ничего не выражал и застыл серой маской, а взгляд стал пустым, мутным и совершенно безумным. Конечно, это было ненадолго. Виктор знал про такие психологические фазы при утратах близких.
    - Но всё же есть шанс.
    Тут он снова сунул руку карман, но на этот раз в брючный, и извлек небольшой блистерный контейнер.
    - Это FG4U.
    Крохотная таблетка шумела, как минимаракас, ударяясь о пластиковые стенки: Виктор поигрывал ею, крутя между пальцев.
    - Все воспоминания в нашем мозгу записаны не локально. - он снизил темп, стараясь говорить так, чтобы впавшая в полутранс смогла понять его. - Нейроны создают сеть между собой каждый раз когда нам нужно вспомнить что-то. Это легко отследить даже технически. Но есть воспоминания, Татьяна, которые очень хочется забыть. Такие, как ваши.
    Кукла неподвижно стоявшая у стола, вдруг неестественно плавно повела пустым взором на источник звука.
    - Наши лаборанты в шутку назвали FG4U штурмовиком. - блистер лёг на стол рядом с ополовиненным графином. - И это название довольно хорошо описывает его основную функцию. Достаточно лишь проглотить таблетку и подумать о том, что именно вы желаете забыть. Это, как правило, совершенно не сложно сделать, достаточно держать неприятное воспоминание на протяжении десяти-пятнадцати минут. За это время компоненты штурмовика как бы прижгут активные соединения, навсегда лишив эту цепь из нейронов целостности. Все участники теста уже на утро не могли обнаружить то, что именно привело в ряды добровольцев.
    Тут он засмеялся, добавляя:
    - Порой до смешного доходило, люди обвиняли нас в обмане, мол, не помогает ваша таблетка, и что страх перед змеями никуда не делся. Но мы только разводили руками. Не станешь же говорить человеку, что он пришел к нам за тем, чтобы избавиться от воспоминаний об отчиме, который насиловал его на протяжении всего детства. Да, бывали случаи...
    Он умолк, погрузив внимание внутрь себя. Кукла вдруг подала признаки жизни, и, просмотрев на таблетку, спросила монотонно:
    - Я что, всё забуду?
    - Не всё, только самые активные воспоминания. Которые сейчас. Базовые и профессиональные навыки хранятся на более второстепенных уровнях и задействуются ситуационно, так что, вы можете не волноваться из-за этого. Кстати, кто вы по профессии?
    - Адвокат. - сказала Татьяна, беря блистер. Тот послушно отыграл маракасом мелодию. (Мелодию забвения).
    - Были у нас и адвокаты. - Виктор с интересом наблюдал, как Таня борется с собой. - Анализ их работы после приёма препарата показал довольно высокий уровень результативности. Насколько я помню, он стал даже выше, чем был до. Если хотите, я принесу вам информативную медиатеку, она в номере. Там всё детально прописано в цифрах и процентах.
    Татьяна сжала таблетку в кулак и прижала его к губам. А потом спросила:
    - А как же всё то, что было хорошего с нами?
    - Ну, - Виктор замялся, - мозг — штука архисложная, и то, что нам удалось сделать, само по себе большой шаг для фармакологии, психиатрии и психотерапии, поэтому такие мело...
    Женщина вдруг прервала его, зло выкрикнув:
    - Ответьте, черт вас побери! Я буду помнить, как мои сыновья пошли?! Я буду помнить последний поцелуй мужа?! Роды?! Нашу свадьбу с Артёмом?
    - Нет. Не будете. - виновато потупив взор пробормотал Виктор. - Но в любом случае, решать вам. Я сейчас занесу бумагу, подписав которую, перед приёмом препарата, вы получите денежное вознаграждение за участие в тестировании. У меня есть полномочия на этот счёт, так что можете быть...
    - Знаете что?
    - Что? - с готовностью отозвался тот.
    - Если вы не уйдете прямо сейчас, то я сверну вам шею. Клянусь. - очень спокойно произнесла она. - Я серьезно, Виктор. Уходите. И заберите пожалуйста с собой эту дрянь.
    Блистер снова оказался на столике.
    - Немедленно.
    Когда дверь захлопнулась, он ещё некоторое время постоял не двигаясь. Таня снова плакала, но уже совсем не так как раньше. Тоже громко, но совсем не так. Он знал толк в этом. Затем, очень грустно улыбнувшись, он распечатал упаковку и, на сухую проглотил FG4U.
    Уже у себя в номере, раскрыв ноутбук, он ради интереса пробежал по сводкам за последние несколько дней. Их он нашёл почти сразу.
    "Страшная трагедии случилась сегодня на трассе Москва-Нижний Новгород. В 6:45 по мск. Водитель автомобиля Nissan Pajero, не справившись с управлением, вылетел на полосу встречного движения и совершил столкновение с грузовым автомобилем УРАЛ. В салоне Nissan помимо мужчины-водителя, находились два ребенка - мальчики пяти и шести лет. Все участники аварии за исключением водителя УРАЛа, получили травмы несовместимые с жизнью и скончались на месте до приезда кареты скорой помощи..."
    Дочитывать Витя не стал. Внизу, под новостью, было ещё видео с автомобильного регистратора, но сил смотреть на это не нашлось. Откуда бы они не ехали, но спешили они домой. Туда, где ждала их мама. Жена.
    Гостиница. Отель. Не самый лучший вариант избежать родных стен, что ещё помнят тепло тех, кого уже нет в живых. Запах одежды. Ещё грязной, из корзины. Витя помнил. Слишком хорошо помнил носочки своей крохи, что ушла так рано. (Проклятый лейкоз). Роднее постепенно исчезающего запаха нет ничего. С улыбкой, по-прежнему грустной, он достал одну из ламинированных карточек, выбрал самую маленькую с изображением маленькой хохотушки, что тоже не успела вырасти из четырех лет, так и застряв в детстве. В памяти отца.
    - Катюшенька, - прошептал он с теплом взирая на карточку, - мы с мамой тебя помним и любим. Ты просила папу помогать людям. Помнишь? Я надеюсь, что ты видишь, что я очень стараюсь.
    Потом он поцеловал изображение и бережно прислонил его к экрану ноутбука. Потом подумав немного, потянулся к карману брюк и, на всякий случай, принял ещё одну витаминку, которую в лаборатории за её небывалую активность всасывания в кровь, прозвали штурмовиком.