Колдун

Артем Фадеев
КОЛДУН

- И пришли, значит, нас раскулачивать. Все бездельники деревенские в толпу сбились, а впереди их мальчонка молодой вышагивал в форме. Из району его прислали. Раскулачивать. Смешно сказать. Можно подумать, мы зажиточными боярами были. Сроду чужого не брали, а то, что скотину держали, так то тятенькина заслуга была. Они с мамкой до зари вставали, да во двор спешили порядок наводить. Потом в колхоз отправлялись. Да, чего уж там. Лодырю разве докажешь, почему он на бобах сидит, а работяги на пасху куличи с яйцами имеют. Нет, зажиточными мы ни когда не были, но на жизнь хватало. У родителей-то своих шестеро ребятишек было. Вывели, значит, всех наших поросят, лошадь да быка на проулок, а тому, что в форме все не имеется. На воротах, вот здесь у нас иконка висела. Так он замахнулся палкой, да разбить ее попытался. Тут папка не выдержал, перехватил его ручонку, да говорит: Ты, мол, скотину забирай, а на икону руку подымать не смей. Не ты ее вешал, не тебе ее и сымать. Так и убралися они отсель, - бабушка Маруся стояла посреди двора, и размашистым жестом рассыпала перед собой пшено, которое она насыпала себе в передник: - Цыпа, цыпа, цыпа! – выкрикивала она каждый раз, когда зерна падали на землю.
Разноцветный петух со своей свитой толкались около старушки, пытаясь отыскать в пожелтевшей осенней траве угощение посытнее.
- Вот она жизня, какая была, - подвела итог своему рассказу бабушка Маруся: - Ну, чего ты какой кислый сидишь? Болит? – сочувственно посмотрела она в мою сторону.
Я молча кивнул в ответ, сильнее сжимая рукой правую щеку.
Неделя очередного отпуска подошла к концу. За прошедшее со времени моего приезда в село время я в полной мере насладился осенними дарами леса в виде грибов. На сегодня я запланировал поход на реку с удочкой, но мои планы нарушила сильная зубная боль, которая неожиданно дала о себе знать во время завтрака. Через час она стала настолько нестерпимой, что я напрочь позабыл о рыбалке, и желал только одного, как можно быстрее избавиться от мучавшего меня недуга. Местный фельдшер, как на грех уехал в город, да и помочь он мне мог только таблеткой обезболивающего. Стоматологическая помощь не входила в его квалификацию.
Сейчас я сидел на ступеньках крыльца, и превозмогая боль, пытался сосредоточиться на рассказе старушки.
- Что ж, ты сердечный, как страдаешь? - вытряхивая на землю остатки пшена с подола, поинтересовалась бабушка Маруся: - Говорю же, ступай к Степану. Не сумлевайся, даже, он поможет.
Старушка настойчиво отправляла меня к бывшему местному кузнецу Степану, который давно уже отошел от дел, и вставал к домне только, если ковка была нужна ему самому. Местная молва за глаза окрестила Степана колдуном, поскольку он хорошо знал полезные свойства растений, и мог использовать их отвары с максимальной пользой для нуждающихся в лечении. Пожалуй, как лекарь, Степан пользовался на селе даже большим спросом, чем сельский фельдшер.
- Он и кровь остановить может, и болезни изгоняет, а твою хворь, и подавно излечит, - продолжала нахваливать бывшего кузнеца бабушка Маруся.
- Знаете же, не верю я в колдовство, и всяких там магов, - пересиливая боль, пробормотал я.
- А и не чего верить. Ты сходи, он тебе пособит, а ты не верь себе дальше, - с душевной простотой отозвалась старушка.
- Уверены, что пособит? – промычал я: - Инфекцию, ни какую не занесет? Хуже не будет?
- Куды уж хуже? – всплеснула руками бабушка Маруся: - Ты на себя давно глядел? Щека пузырем вздуваться начала.
В очередной раз, приложив ладонь к щеке, я от боли неразборчиво промычал, что-то в ответ.
Сопротивлялся я уговорам еще около двух часов, пока от зубной боли не был готов лезть на стену. В итоге, отбросив в сторону гордость и скептицизм, я направился на соседнюю улицу к стоящему на задах дому, в котором проживал Степан.
То, что в избе проживает кузнец, было заметно издалека. Меня встретили кованые ворота с вензелями, а металлические изразцы на крыльце и облицовке окон только подтверждали специальность хозяина дома.
Металлическая калитка оказалась распахнутой, и я беспрепятственно пройдя во двор, направился в сторону крыльца.
Я не дошел до конечной цели всего несколько шагов, как входная дверь распахнулась, и навстречу мне выскочила бойкая старушка.
- Доброго денечка, - поздоровалась она со мной, спускаясь по ступенькам.
- Здравствуйте, Агриппина Васильевна, - скривившись от боли, произнес я в ответ.
- Чего прокис? – поинтересовалась соседка бабушки Маруси: - Ни как зубы прихватило?
- Угу, - уныло подтвердил я.
- Правильно сделал, что сюдысь пришел. Степан выручит. Он в энтих делах, знаешь какой рукастый. На меня посмотри. Два дня ходила, еле ноги передвигала. К нему подалась, а он мне мази коленной дал. Так теперь, не хуже Пашкиной кобылки по огороду гарцевать могу.
Щурясь от очередного спазма, я посмотрел на собеседницу. На моей памяти Агриппина Васильевна ни когда не страдала хромотой, да и вообще представляла собой довольно прыткую старушку, которая всегда и везде была в курсе всех последних событий.
- А сейчас, что же вас беспокоит? – безразлично поинтересовался я, ожидая, когда собеседница освободит мне путь к заветному крыльцу.
- Мигрень, - выдала Агриппина Васильевна: - Так, это ни чего, я к ней привычная. За добавкой воротилась. Про запас той мази чудодейственной взяла, - она подняла руку, и потрясла перед моими глазами баночкой, перевязанной тесемкой.
- Ну, не хворайте, - поспешил я закончить наш затянувшийся диалог.
- Спасибо. А ты, давай, ступай скорее к Степке-то. Чего стоишь, мучаешься? – прикрикнула она на меня. Как будто бы не сама остановила меня на полпути к дому.
- Иду, иду, - закивал я, и продолжил свой путь, как только Агриппина Васильевна направилась к воротам.
Поднявшись на крыльцо, я трижды громко постучал в крепкую дверь.
- Чего колотишь! Проходи! – донесся изнутри дома зычный мужской голос.
Мне не оставалось ни чего другого, как открыть дверь, и пройти внутрь.
Я оказался в полумраке сеней, и меня тут же окутал запах ароматных сушеных трав. Невольно осмотревшись по сторонам, я обратил внимание на то, что высушенные пучки свисают прямо с потолка.
- Кто там? – последовал из-за двери оббитой клеенкой, очередной вопрос: - Чего как долго? Аль обезножил?
- Иду, - постарался погромче произнести я, и подойдя к двери, потянул ее на себя.
В открывшейся моему взгляду небогато обставленной комнате за столом у самого окна сидел грузный мужчина в просторной рубахе. Он повернул давно не бритое лицо в мою сторону, и внимательно осмотрел посетителя.
- Проходи, давай, присаживайся, - кивнул Степан на табурет, стоящий с противоположной стороны стола.
- Спасибо, - кивнул я, и присел на стул.
- Зубами мучаешься? – уточнил бывший кузнец.
- Сил нет терпеть, - пожаловался я.
- А как же иначе? – принялся рассуждать мужчина, поднявшись с места, и отходя к стеклянному шкафу, заставленному различными коробочками и баночками: - Зубная боль она сама сильная. Не отпустит, коли явилась, - он распахнул створку, и принялся что-то искать на полках.
Я молча следил за его действиями. Говорить я больше не мог. Мечталось только об одном, как можно скорее избавиться от недуга, и уже все равно каким способом.
- Где ж, оно у меня? – говорил тем временем сам с собой Степан: - Ага, вот куда спряталось, - он достал какую-то маленькую жестяную баночку, с закручивающейся крышкой, и вернулся обратно за стол: - Открывай, - приказал мне мужчина, пододвинув ко мне свою находку.
Я схватил баночку, и поспешно принялся откручивать крышку. Емкость оказалась наполовину заполнена какими-то сушеными листьями вперемешку с липкой массой.
- Скатывай шарик, да к больному месту его приложи, - напутствовал меня собеседник.
Дрожащими пальцами, я произвел необходимые манипуляции, и засунув липкий комок себе в рот, прижал его к больной десне.
- Что дальше? – спросил я через некоторое время.
- А ни чего. Все. Жди, - простодушно ответил мне бывший кузнец.
Я прислушался к своим ощущения в щеке. Пульсирующая боль тем временем перешла в ноющую, ноющая в тупую, а тупая постепенно стала утихать.
- Невероятно, - вполне внятно произнес я, спустя несколько минут.
- Ну, почему же? – добродушно улыбнулся бородач: - Вполне вероятно.
- Но, как это возможно? Пару минут назад, я места себе не находил, а сейчас совершенно не чувствую боли, - удивился я.
- Ни чего удивительного в этом нет. Свойства трав и растений местных я хорошо изучил. Знаю, что нужно сделать для того, чтоб от простуды в два дня на ноги поставить, а как от головной боли избавить. Все по-научному. Те же таблетки, только выглядят по-другому, - произнес мужчина.
- А местные вас колдуном называют, - выдохнул я.
- Это еще от моего отца пошло. Я ему и в подметки не гожусь. Вот он был настоящим травником. Мне как мог свои знания передал. Его поначалу колдуном кликали, а потом на меня это прозвище перекинулось. Вот так и вышло. Людям легче поверить в неизведанное, чем искать разумные объяснения. Можешь без уколов лечить, значит быть тебе колдуном, - объяснил мне Степан.
- И ни какой мистики, выходит, нет, - утвердительно проговорил я.
- Колдовства хочешь настоящего? – прищурился мой собеседник.
- А вы можете? – осторожно поинтересовался я.
- Блюдо с зернами видишь? – кивнул мужчина на посуду, стоящую рядом со мной на столе: - Зачерпни горсть оттуда, да брось на скатерть.
Я послушно захватил в ладонь пригоршню гречневой крупы, и кинул ее на белоснежную скатерку, расстеленную на столе.
- А теперь крест начерти на зернах, какой захочешь, - наблюдая за моими действиями, произнес Степан.
Я выполнил его просьбу, и принялся терпеливо ждать.
Мужчина перевел свой взгляд на разбросанные на столе зерна гречки, и некоторое время внимательно рассматривал их расположение.
- Смотри, что сказать могу тебе, - заговорил, наконец, бывший кузнец: - В ближайший год ожидает тебя свадьба. Женишься ты.
- Ошибаетесь, - отмахнулся я: - У меня и невесты-то нет.
- Дальше слушать станешь, или перебивать будешь через слово? – нахмурившись, посмотрел на меня собеседник.
- Я слушаю, извините, - потупил я взгляд.
- Покупка будет большая, долгожданная, - вернувшись к изучению гречневых зерен, продолжал вещать мужчина: - А теперь о плохом скажу. Потеря тебя ждет. Грустить будешь. Но так природой заведено. Не уйдешь от того. Вот и колдовство тебе мое. Прав я окажусь или нет, то время покажет.
- Про потерю как-то грустно, - признался я.
- В жизни всегда так. Что-то найдешь, а что-то обронишь, - назидательно подметил Степан.
- Ну, спасибо, вам большое, - поднимаясь с табурета, произнес я: - Не знаю, что бы я без вашей чудодейственной мази стал делать, - протянул я руку своему собеседнику.
- А, то же самое, что и с ней, - попрощался со мной рукопожатием мужчина: - Завтра с утра в райцентр отправляйся. К врачу зубному. Боль мы с тобой обманули, но ее причина ни куда не делась.
- Обязательно, так и сделаю. До свидания, - пообещал я.
- Ну, ступай, удачи тебе, - утвердительно кивнул мне на прощание местный колдун.
Я покинул дом, вышел через кованые ворота на проулок, и вдохнул полной грудью. Только сейчас я обратил внимание на то, что бабье лето целиком и полностью вступило в свои права. Осеннее солнце ласково светило с малооблачного неба. Деревья и трава радовали взгляд разноцветной палитрой, а воздух был тягучим и пряным.
Зуб мне вылечили на следующий день в понедельник.
А о своей встрече с колдуном Степаном я вспоминал еще очень долгое время.